Текст книги "Поцелуй в подарок или Ванильным барышням вход воспрещён"

Автор книги: Даша Art

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– Ася, скажи мне! – продолжил настаивать Лёша, но я покачала головой.

– Можно я просто лягу спать?

Хотя, попробуй тут, поспи, когда на тебя так уставились. Пусть это и рисунок, но жути он наводит немало.

Яр как-то странно на меня посмотрел. Его лицо вдруг стало серьезным. Он поджал губы.

– Значит, мы поговорим с тобой! – рыкнул Лёша, обращаясь к Яру.

Они оба вышли, оставив меня наедине с этим «тридешным» монстром, а я подумала о том, как бы после его разговора не стало хуже.

-9–

POV Ася

Я открыла глаза и тут же увидела этот жуткий рисунок. По коже прошёлся очередной мороз, хотя казалось, что за два дня я уже привыкла к этой девушке. Даже имя ей дала. Но всё равно при неожиданном столкновении с её глазом, становится не по себе.

Я не знаю, говорил ли Лёша с Яром, и что было сказано, но Яр не предпринимал больше никаких действий. И я боялась, что он просто затаился на какое-то время, выжидая.

Как бы то ни было, сегодня первое сентября. И как бы сильно ни пугала перспектива столкнуться с парнем, мечтающим выкинуть мою тушку из квартиры, меня переполняло окрыляющее чувство возбуждения от предстоящих перемен. Я так долго ждала этого дня.

Я быстро подскочила, заправила постель. На мне летняя пижама – майка и шортики розового цвета. Обычно я не выходила из комнаты в подобном виде, но ведь Лёша уже ушёл на работу, и Яр никогда не задерживался утром дома. Я выглянула в прихожую – никого не увидела, поэтому решила прошмыгнуть в ванную в таком виде.

Я не смогла сдержать улыбку. День сегодня будет очень хорошим – я уверена. Я быстро шагнула из комнаты, но запнулась обо что-то невидимое, после чего полетела навстречу паркету. И рядом не наблюдалось никого, кто бы мог меня подхватить – чёрт знает, что такое! Я ведь никогда не была такой неуклюжей! Даже когда по двору носилась, словно угорелая, не падала так часто, как пыталась грохнуться за эту неделю.

– Ай! – против воли вскрикнула я, встретившись коленями и ладонями с полом. Боль моментально резанула костяшки. Да блин!

Я плюхнулась на пятую точку, чтобы уменьшить жжение и посмотреть на результат. Чёрт! На правом колене небольшая ссадина, из которой начинала сочиться кровь – не сильно, но обработать надо. Второе же колено слегка покраснело – видимо, будет синяк. Ладони же просто горели от удара.

Я поднялась с пола, немного поскулив, чувствуя боль в коленях – ещё и костяшки ушибла. Мне надо найти перекись или йод. Вот тебе и отличное утро! Придётся идти в универ с подранными коленями, словно я ребенок какой-то.

Я взглянула на дверной проём. Обо что это я запнулась? Ничего ведь нет. Но, приглядевшись повнимательнее, я заметила тоненькую леску, натянутую от одного косяка до другого.

Яр! Конечно, не мог он успокоиться после разговора с Лёшей. Скорее всего, он только ещё больше разозлился. Ну, ничего, сегодня ведь я разберусь с общагой и перееду туда, долой с его глаз.

Я открывала один ящик за другим в поисках аптечки. Знаю, что нельзя шариться по чужим полкам, но что мне остается делать? Малюсенькая капелька стекает от колена вниз по голени. Я немного поддела её подушечкой среднего пальца, чтобы не испачкать пол.

Аптечки нигде нет. В ванной тоже пусто. Ладно, по пути в университет заскачу в ту аптеку на углу, куплю пластырь.

Я вернулась на кухню, поставила чайник на плиту, потянулась за бумажными салфетками.

– С-с-с, – сквозь зубы вдохнула я, дотронувшись до ранки. Больно всё же.

Я намочила салфетку, быстро промокнула ссадину, пока бумажка окончательно не разложилась. Стало ещё больше жечь – ненавижу болячки, особенно на коленях. Они будут напоминать о себе при каждом движении.

Я повторила процедуру. Чайник закипел. Я шагнула к плите, чтобы выключить его как раз в тот момент, когда на кухню вошёл Яр. Я сделал вид, что не заметила его, хотя вся сжалась. Почему именно сегодня я решила не переодевать пижаму? Позорище!

Яр ничего не сказал и никак не прокомментировал мой внешний вид. Я поставила чайник обратно, внезапно перехотев завтракать, обернулась к выходу.

Яр был одет в спортивную майку и треники. На голове – сущий хаос. Он двигался неспешно и немного лениво, словно только что проснулся. Но я-то знаю, что проснулся он до меня, чтобы успеть натянуть эту долбанную леску.

Он опускает голову, смотрит на мои колени, хмыкает. Я тоже глянула на них. Блин, кровь не остановилась, она вновь медленно сочится из ранки.

– Обработать не судьба?

Я резко вскидываю голову. Ещё хватает наглости говорить так спокойно? Благодаря кому я заработала эту болячку?

– У вас нет аптечки, – зачем-то ответила я прежде, чем выйти из кухни.

Я быстро надела чёрную юбку в складку, немного недостающую до колена, и белую блузу без рукавов, поверх которой планировала надеть чёрную безрукавку.

Я тщательно расчёсывала волосы, когда дверь резко открылась, заставив меня вздрогнуть. В спальню самым наглым образом вошёл Яр. Я, кончено, понимаю, что это его квартира, но вдруг я тут раздета? Хотя не думаю, что это бы его смутило.

– Ты не там искала, – говорит он, привлекая мое внимание к небольшой сумочке, лежащей в его правой руке. – Она была в прихожей.

Я помотала головой, поворачиваясь к нему спиной, потянувшись к резинке для волос.

– Сядь, – слышу я, после чего быстро оборачиваюсь. Яр указывает на кровать. Я хмурюсь, не понимая, чего он хочет. – Садись.

Яр нагибается к уже заправленной постели, подхватив книгу, что я вчера читала перед сном. Моя самая любимая книга – Джейн Остен «Гордость и предубеждение». Яр переводит взгляд с книги на меня, затем приподнимает брови, задавая немой вопрос.

Я делаю шаг к нему, пытаюсь забрать книгу, но он поднимает руку вверх. Мне не дотянуться.

– Гордость и предубеждение? Серьезно? – насмехается он.

– Да, – отвечаю я, получая в ответ смешок. – Что смешного? Отдай!

– Как можно читать что-то настолько ванильное? – Яр качает головой, кривясь, словно откусил лимон, но затем снова смеётся. – Я не ошибся, когда решил, что ты наивная ванильная деревенщина.

Яр кидает книгу обратно на кровать.

– Садись давай, пока моё терпение не лопнуло.

– Зачем?

– Я помогу тебе обработать царапину твою.

– Зачем тебе это делать? Разве ты не об этом мечтал, натягивая эту нитку?

Яр усмехается, хватает меня за локоть, подтягивает к себе, затем толкая на кровать. Всё произошло слишком быстро. Я бухнулась попой на кровать, успев вдохнуть его запах. Мои ноздри затрепетали – от него очень приятно пахнет. Именно так должен пахнут парень ранним утром – зубной пастой, лосьоном после бриться вперемешку с ароматом хорошей туалетной воды. Я стиснула зубы, прогоняя эту дурацкую мысль.

– Я же не знал, что ты окажешься настолько неуклюжей. Думал, что ты просто запнёшься и пойдешь дальше.

Ага, это его оправдывает.

Яр опускается на корточки передо мной, кладя аптечку на покрывало.

– Я сама справлюсь, – говорю я, отстраняясь.

– Сиди смирно, – бросает он, доставая из сумочки ватный диск и перекись.

– Ай, – дергаюсь я, когда холод и жжение окутывают моё колено.

– Не дёргайся, – Яр отбрасывает мои руки в стороны, когда я пытаюсь скрыть от него рану, – а то йодом начну прижигать или зелёнкой.

Я стискиваю покрывало, чтобы побороть желание оттолкнуть его от себя. Яр находится слишком близко, касается моей обнаженной ноги, от чего мне жутко неудобно. Но по его серьёзному лицу видно, что его вовсе не волнует моя обнажённая кожа. Он вновь промокает ранку ватным диском. Я морщусь.

– Такая же ванильная, как и книга, – кривится Яр. – Можно ведь и потерпеть.

– Мне бы вообще не пришлось терпеть, если бы ты не подстроил это! – Я указываю на дверь, имея в виду леску.

– Весело же, – хмыкает он, видимо, ни капли не раскаявшись.

– Обхохочешься! – сжимаю зубы.

– Решил устроить тебе прощальный подарок, – улыбается Яр, – чтобы ты не передумала переезжать.

Можно подумать, что это возможно! Можно подумать, что мне понравилось жить здесь! Да я сбегу при первой же возможности. И уверена, что она настанет сегодня.

Я молчу, никак не комментируя его слова. Яр поднимает голову, чтобы посмотреть мне в лицо, и я не могу не отметить, что он красивый. Девочки, наверняка, толпами за ним ходят, тем самым превращая его в самоуверенного говнюка. Он хорош собой, богат и, возможно, умён. Но разве всё это даёт ему право смотреть на других свысока?

Я не двигаюсь пару секунд, изучая его лицо, хотя вовсе этого не хочу. Яр, к моему удивлению, делает то же самое. Вот он смотрит на мои густые брови, затем заглядывает в глаза, медленно опускает взгляд на мои нос, точно замечая веснушки, переходит к губам. Он замирает. Я вижу, как напрягаются его скулы.

Что-то не так? Хотя о чём это я? Во мне ведь всё не так – верно?

У меня нет той красоты, что может ему понравится. Как он там меня называет? Деревенщина? И то верно. Во мне всё просто, нет никакой утончённости, сексуальности. Я обычная девчонка из небольшого городка, читающая сентиментальные романы, мечтающая встретить кого-то хоть отдаленно напоминающего мистера Дарси.

Но Яр слегка поддается вперед. Мне кажется, или он, и правда, делает глубокий вдох, пытаясь ухватить мой запах. Его рука вытягивает вперед, заходит за мою спину. Он ведь не собирается прижать меня к себе?

Я широко распахиваю глаза, затем дергаюсь назад, отстраняясь от него. Это отрезвляет Яра. Он шарахается от меня, словно я ударила его пяткой в глаз, после чего шустро достает пластырь, приклеивает его к ранке, встаёт и уходит. А я смотрю ему в след, моргая так часто, что вот-вот взлечу.

-10–

POV Ася

В аптеку заходить уже не нужно. Я в сотый раз помотала головой, чтобы преодолеть странное мозговое оцепенение. Моё тело уже бежало в универ, находящийся через два квартала от квартиры, а голова всё ещё оставалась сидеть на кровати, наблюдая за Яром.

Да что со мной такое? Я ведь не знаю, что он собирался сделать! Вдруг очередную гадость?

Здание университета впечатлило меня ещё тогда, когда мы с мамой приезжали подавать заявление. Всё-таки храм науки. Но тогда я очень сильно волновалась, чтобы разглядывать его как следует, а про второй раз вообще молчу. Последнее, о чём я думала в тот момент – это о том, как здесь красиво.

В самом лучшем Вузе нашей страны учится огромное количество студентов. При всём желании они не смогли бы уместиться в этих стенах. Правительство построило ещё один корпус, в который переселили добрую половину.

В главном «старом» корпусе расположились гуманитарные кафедры: юридические, филологические и так далее. А вот в новом корпусе расположились кафедры точных наук: химические, биологические и так далее. Говорят, там самые лучшие лаборатории. Но меня они не привлекают, потому что в старом корпусе огромная библиотека.

Кому нужны эти эксперименты, когда есть книги?

Я вхожу в здание и сразу попадаю в сумасшедший дом. Учёба ещё не началась, а студенты уже носятся, как угорелые. Я останавливаюсь на входе, не зная, в какую сторону двигаться.

– Что случилось? – обращается ко мне пожилой охранник, любопытно взирающий на меня. – Первый курс?

– Да, – киваю.

– Тебе прямо по коридору, в актовый зал. Там вам вручат студенческие.

– А, – улыбаюсь я, благодарная на помощь, – большое спасибо.

– Беги, – смеётся он. – Все вон бегают. Молодые вы, чего бы ни побегать.

Актовый зал больше напоминает зрительный зал в театре – большой, многоместный, яркий. С высоким потолком и огромной сценой.

Студенты заняли кресла странными кучками. Только приглядевшись, я поняла, по какому принципу они группировались. Факультеты. Об этом свидетельствовали небольшие флажки, которые держали, видимо, преподаватели каждого факультета.

– Здравствуйте, – поздоровалась я с женщиной средних лет.

– Здравствуй, – ответила она приятным голосом, осматривая с ног до головы, затем улыбнулась. Видимо, ей понравился мой внешний вид. – Как тебя зовут?

– Ася Баброва.

Выглядела женщина с флажком как типичная учительница русского языка и литературы, ну или библиотекарь. Именно такой стереотип ходит в массах. Её белые волосы собраны в пучок на затылке и закреплены множеством шпилек. На лице нет косметики, зато имеются огромные очки в ещё большей оправе. Маленькие губки стиснуты так сильно, что образуют сморщенную точку. Она быстро провела пальцем по списку в поиске моей фамилии.

– Есть, – кивает она. – Группа Ф – 12. Я как раз ваш куратор. Меня зовут Плошина Надежда Африкановна.

– Рада познакомиться.

– Садись вот сюда, – она указывает на ряд позади себя. – Здесь вся ваша группа.

– Спасибо.

Я проскользнула мимо неё, затем села в свободное кресло. Ко мне тут же поворачивается хорошенькая миниатюрная девушка с шелковистой копной рыжих волос.

– Привет, – дружелюбно здоровается она, – я Камилла Котова. А ты?

– Ася Баброва.

– Боброва? – Девушка удивленно заморгала пышными наращенными ресницами, привлекая моё внимание к своим очень красивым зелёным глазам.

– Ага, только через «а».

– Круто, – выдыхает она, широко улыбнувшись. – Ты не местная?

– Нет, я из маленького городка, а ты?

– Я здешняя, – как-то без особого энтузиазма пожимает она плечами. – Ты ни с кем ещё не знакома?

Я отрицательно помотала головой.

– Я тебя познакомлю с остальными. Группа у нас, конечно, большая, но в основном это скучные снобы. Хотя есть и несколько интересных персонажей. Вот, смотри.

Она указывает на высокого накаченного парня нерусской национальности (точнее не могу сказать, потому что не разбираюсь в национальностях, точнее не обращаю на национальность никакого внимания), с тёмными волосами и небольшой ухоженной бородкой. Вот так филолог!

– Это Таши Токсубин. Он с Казани.

Ничего себе!

– А вон ту девушку зовут Гульнара Алаева.

Я посмотрела, куда указала Камилла, чтобы увидеть черноволосую девушку, очень скромно одетую. На ней длинная темная юбка и полностью закрытая серая кофта. По сравнению с ней, я одета очень вызывающе.

– Она не пьет и не курит, и волосы всегда заплетены в косу. Но она милая и всегда готова помочь, так что не будем её избегать.

– Откуда ты её знаешь?

– Вместе ходили на подготовительные курсы при Вузе.

– А такие были?

– Да, – утвердительно кивает Камилла. – И практически все здесь их посещали. А ты, видимо, гений, раз сама справилась со вступительными экзаменами. ЕГЭ – фигня, по сравнению с творческим экзаменом.

– Не знаю, – вновь пожимаю плечами.

– А вон Георгий Корчагин. Но мы называем его Жорой. Он не против. Я уверена, что он будет шутом на парах. Язык у него, как помело, метёт все без разбора.

А парень и выглядел очень смешно. Мелкие черты лица, в обоих ушах маленькие гвоздики, невероятная копна волос, торчащих в разные стороны, словно он не знаком с расчёской, а на носу такие же большие очки, как и у нашего куратора. Но парень так широко улыбался, и выглядело это так мило, что, заметив её, сразу попадаешь под его обаяние и уже не обращаешь внимания на мешковатую одежду и потрёпанный вид.

– Вроде бы всё, – задумчиво произносит она, ещё раз пробегая глазами по залу. – Остальные уже из других групп. Я, кстати, скорее всего, стану старостой. Ты не против?

– Я? – удивляюсь. – Нет.

– А то, мало ли, вдруг ты хочешь быть старостой.

Я поморщилась в ответ, Камилла прыснула.

– А мне нравится такая деятельность. Я – активистка.

И это заметно. Она такая активная и явно чувствует себя здесь как дома, в то время как я неловко ёрзаю на сиденье.

– Мои братья уже на третьем курсе, – как бы поясняет она мне. – А они у меня очень общительные, так скажем... бабники, конечно, не без этого. Они тусуются со Скифом...

– С кем? – переспрашиваю я, не уверена, что правильно расслышала.

– Со Скифом, – повторяет она. – Есть тут один такой красавчик. Фамилия у него Скиф. И его так и называют. Ох, ты бы его видела, – мечтательно хлопнула в ладоши. – Он, конечно, плохиш, но такой сексуальный.

Я скептически сдвинула брови. При упоминании красавчика плохиша сразу представила себе Яра. Да, блин, почему он? Оказывается в столице полным полно таких. В стенах этого храма поклоняются какому-то язычнику Скифу.

– Хотя с ним лучше не связываться, – продолжает сетовать Камилла, не обращая внимания на то, что я отвлеклась. – Лучше просто наблюдать за ним со стороны, не приближаясь. А то станешь такой же, как Марина...

– Кто? – поворачиваю голову к Камилле.

– Марина Жерлова, – она указывает подбородком на сцену. Я замечаю, как на неё поднимается невысокая стройная брюнетка. Не могу сказать точно, так как с такого расстояния её плохо видно, но она очень даже ничего. – Она втюрилась в Скифа и теперь ходит за ним, как собачка на привези.

– А он?

– А ему пофиг. Он даже не смотрит в её сторону. Но девка не унывает. Не знаю, как ей это удаётся. Я бы давно со стыда сдохла, а ей хоть бы хны. В прошлом году на одной вечеринке Скиф при всех заявил, что она задолбала его, и вылил ей на голову пиво из бутылки. После чего пошёл обжиматься, и не только, с другой красоткой.

– Фу, – скривилась я.

– Ага, – хихикнула Камилла. – Но, знаешь, она сама виновата. Все знают, кто он, и что он собой представляет. Скиф ни с кем не мутит. Он не влюбится в тебя после того, как ты раздвинешь ноги перед ним. Я не знаю, что творится в голове этой Жерловой, но там явно не хватает пары извилин.

– И как она отреагировала на пивной душ? – всё ещё в шоке спрашиваю я.

– Да никак. Поревела и вновь побежала за ним.

Я удивлённо подняла бровь.

– Говорю же, она непрошибаема.

Марина Жерлова поприветствовала новоиспечённых студентов, педагогов: начался небольшой концерт. Камилла комментировала каждое выступление. И отзывы её были неутешительными. Я лишь продолжала удивляться её осведомленности.

– Завидую тебе, – сказала она, после того, как нам вручили студенческие билеты.

– Мне? – офигела я.

– Ну да. Ты ведь в общаге живёшь. Там очень весело.

– А, вон ты о чём. Нет, пока не познала все прелести жизни в общаге.

Зато познала другие прелести. Например, жизнь в квартире богатенького придурка, который пытается от тебя избавиться всеми возможными методами. Ссадина на колене продолжает пощипывать, а синяки ноют при каждом шаге.

– Нет? Почему?

– Небольшие проблемы, – пожимаю плечи, не вдаваясь в подробности. Зачем нагружать своим заботами ещё одного незнакомого человека? Хватит с меня Лёши. – Сейчас как раз надо сходить разобраться.

– Если проблемы с общагой, то тебе к заму декана. Знаешь, где деканат?

– Ага, знаю.

– Ладно, увидимся в понедельник, на парах.

– Ок, – киваю я, разворачиваясь в сторону кабинета деканата.

– Во втором семестре? – недовольно спрашивает Кира. – Это что, после нового года?

Я шумно выдыхаю. Я только вернулась из университета, чтобы сообщить пренеприятную новость. Лёша и Кира сидели на кухне, обедали. Лёша сразу же налил в тарелку горячий куриный супчик, поставив её передо мной. Есть мне не хотелось, но я все же набрала в ложку немного бульона, чтобы не обидеть его старания. Вкусный, нежирный – то, что надо, чтобы немного расслабить скомканный от волнения желудок.

– Да, так мне ответили в деканате. Говорят, что списки поданы, данные забиты, и всё тут. Сказали, что смогут помочь только после нового года. И то, это они мне на уступки идут. Так-то в общагу заселяют сразу на год. Но есть вероятность, что после первого же семестра некоторых выкинут за неуспеваемость или же за непосещение. Тогда вот и найдётся мне местечко.

– Бред какой-то! – фыркает Кира.

– Не расстраивайся, – спокойно говорит Лёша. – Тебя ведь отсюда никто не гонит.

Ага, конечно, абсолютно никто. Никто, кроме хозяина квартиры.

– Я ведь уже поговорил с Яром. Он больше не будет тебя доставать.

Полагаю, не надо говорить Лёше об утреннем инциденте, когда я столь тесно познакомилась с паркетом в прихожей.

– Я не могу больше жить здесь, – тихо отвечаю я.

– Почему?

– Я не буду больше наглеть. Снимать квартиру мне не по карману, но комнату в коммуналке где-нибудь на окраине, я думаю, снять можно. Где можно посмотреть сдаваемые комнаты?

– На конце города? – кривится Лёша. – Ты хоть представляешь, сколько ты будешь добираться до универа? И какой там контингент живет?

– Это неважно.

– Ещё как важно, – возмутился Лёша, в то время как Кира принялась бросать в него недовольные взгляды.

– Лёша, на каком сайте можно посмотреть нормальные комнаты? – упрямо повторяю я.

– Ладно, я сам посмотрю. А то тебя ведь обмануть можно в два счёта.

-11–

POV Скиф

– Эй! Эй! Полегче!

Макс хватает меня за плечо, в то время как я беспощадно колочу грушу. Я наношу один удар за другим. Ненавижу, когда все идёт не так, как я того хочу. Звонил Лёха, сказал, что эта ванильная деревенщина останется у нас. Какого хрена? Он также сказал, что брат в курсе, и он одобрил её проживание. Еще раз, какого хрена?

– Скиф! – Макс встаёт передо мной, хватая грушу и отодвигая её в сторону. – Эта девка так тебе не нравится?

Я останавливаюсь, потому что иначе поставлю другу фингал, хотя, кажется, что он заслужил.

– Это всё ты виноват!

– Я? – Лётчик указал на себя? – Почему это я? Я, что ли, привёз её в столицу? Или, может, это я отказал ей в общаге? Скажи спасибо стервозной Ксении Анатольевне.

– Чёртова грымза! – рычу я. – Да она же слишком старая, чтобы нормально справляться со своими обязанностями! И слишком ленива, чтобы их исправлять! Я не понимаю, почему она не дала ей эту чёртову комнату?

– Ты сам только что озвучил причину. Ты что, в начале каждого семестра уши ватой затыкаешь? Каждый год одно и то же. Скандал за скандалом и скандалом погоняет.

– Ты о чём?

– А о том, что наш хвалёный универ никак не может наскрести валюту на постройку ещё одной общаги. Студентов всё больше, учитывая неограниченное количество бюджетных мест. А вот коек в общаге не увеличивается. Она вовремя не заняла свою комнату, там быстренько пристроили какого-нибудь нерадивого студента, оказавшегося вне списка.

– А при чём тут Ася?

– Скиф, ты тупой или прикидываешься?

– Я тебе сейчас покажу тупого! – Делаю выпад вперёд, замахиваясь на друга.

– Ладно-ладно! – смеётся Лётчик, отскакивая назад, выставляя перед собой ладони.

– Давай уже, закончи свои гениальные изречения.

– Наша грымза, ввиду своего престарелой лености...

– Ох, как ты заговорил...

– Не перебивай! Так вот, о чём это я? А, да! Она ошиблась в фамилии, из-за чего коменда, тоже та ещё перечница...

– Ты откуда знаешь? – наигранно удивляюсь я.

– В гости заходил, – ухмыляется друг, – дабы наставить студенточек на путь истинный.

– Ну-ну, – хмыкаю.

– Да блин! Ты можешь уже заткнуться и дать мне договорить?

– Молчу.

Я запрокидываю голову, чтобы размять шею.

– Короче, твоя Ася...

– Она не моя!

– Скиф, твою мать!

– Да понял я!

Я чертыхаюсь пару раз, снимая перчатки.

– Она не заселилась вовремя – следовательно, койка свободна. А свято место пусто не бывает.

– То есть коменда свистнула мымре, а она...

– А она быстренько туда кого-то втиснула. И, вуаля, когда явилась хозяйка, помочь ей ничем не смогли.

– Браво, Лётчик, когда ты последний раз так напрягал свои извилины?

– Ха-ха, очень смешно! Я тут весь извёлся, чтобы выкурить твою соседку, что аж...

– Что аж что?

– Неблагодарный ты! – драматично воскликнул Лётчик.

Он отскочил от груши, с видом оскорблённой невинности, допрыгал до бара, схватил из него банку колы.

– Это ты неадекатный!

– Что? Это ещё почему?

– Как ребёнок маленький! Вся эта хрень, что ты творил в моей квартире эту неделю...

– Да ладно тебе, чувак! Круто же было!

– Детский сад, – покачал я головой. – Тебе словно не двадцать, а десять.

– Вообще-то звучит очень обидно!

– Обидно? Не один из твоих дешёвых розыгрышей не помог.

– Дешёвых? – завизжал Макс. – Ты хоть представляешь, во сколько мне обошёлся этот 3D рисунок?

– Да кто тебя вообще просил его делать? Я чуть сам не обосрался, когда его увидел! Ненавижу эту бабу и этот долбанный фильм.

– Ты несправедлив к классике!

– Да пошёл ты! Эта дура рано или поздно выметется из квартиры! И ты предлагаешь мне любоваться этим рисунком? Какой там, на хрен, секс? Да у меня даже не встанет!

Макс истерично заржал, вызывая у меня только одно желание – двинуть ему по морде. Жалко только перчатки уже снял! Он чувствует это, отбегает в самый дальний угол своей подвальной вселенной.

Этот подвал – стихия Лётчика. Здесь он чувствует себя как рыба в воде. Мы обустраивали это помещение именно так, как ему нравится. Хочешь бар? Пожалуйста. Бильярд? Вот тебе. Игровые автоматы? Проще простого. Это я ещё молчу о красных кожаных диванах и о диско-шаре шаре на потолке.

– Как только она покинет жилище, ты самолично займёшься ремонтом! И закрасишь этот чёртов ужас!

– Закрасить такой шедевр? Да ты, брат, рехнулся!

– Я? Я рехнулся? Этот твой шедевр никак на неё не подействовал!

– Это не я виновен, – рассмеялся он, в то время как я чуть ли не извергал пар ноздрями от злости.

– А кто?

Я плюхаюсь в кресло – моё личное место в этом хаосе идей Лётчика.

– Просто у твоей деревенщины слишком цепкие клешни. Она ведь намертво прицепилась к твоей квартире, что не отодрать! Хотя-а-а...

– Что?

– Я тебе предлагал её отодрать. Ты ведь сам отказался.

– Я тебе сейчас! – угрожающе подскочил я, но вновь сел. – С ума сошёл? Я не собираюсь прикасаться к этой ванильной курице!

– Ванильной? – прищурился Макс.

Он шлёпнулся на диван, вытянув ноги, подставив руку под голову.

– Ага, она читает эти ванильные романы, – кривлюсь я. – Мало того, что деревенский наивняк, так ещё и ванильная.

– Да, брат, совсем как...

– Даже не произноси её имя! – рычу я, перебивая его.

– Да я и не собирался! Да и не была Соня наивной. Она прекрасно соображала, когда...

– Макс! Я уже тысячу раз говорил, чтобы ты забыл это имя! Она уехала, и слава Богу!

– Можно подумать, что Глеб забыл её...

– Пофиг, веришь, нет? – Я сжал сиденье, затем встал, подошёл к бару, чтобы облить внезапно пересохшее горло. – Я даже думать о ней не хочу. Она может делать, что хочет. Главное – не попадаться мне на глаза.

Я оступился один раз, реально подумав, что есть в этом мире хорошие девушки, которые могут честно любить одного... Но нет! Соня не была такой. Не знаю, что творилось у неё в голове, а про сердце я вообще молчу. Я никогда не смогу её понять.

– Но ведь Глеб – твой брат...

– Вот пусть он с ней и разбирается! У меня сейчас есть свои проблемы! Не могу спокойно спать, когда знаю, что на первом этаже живет эта...

– Так вот, что тебя бесит? Тебе кажется, что она похожа на Соню?

Я молчу, лишь сильнее сжимаю челюсть.

– Да ладно?

Я опираюсь на стойку. Голубые глаза, такие кристально чистые, что на какую-то секунду я подумал, что тону. Мне недоставало кислорода, я потянулся к ней в надежде, что именно это невинное личико поможет мне вдохнуть.

Я ударяю кулаком по барной стойке. Я ведь не собрался её поцеловать? Нет ведь? Я вскидываю руку, зарываюсь пальцами в волосы, зачёсывая их вбок. Чёрт знает, что такое!

– Мне нужно, чтобы она уехала, – устало выдыхаю я, садясь на барный стул, ставя локти на стойку.

– Можно просто подождать, пока отчислят половину нерадивых студентов.

– Нет, – качаю головой, – это слишком долго.

– Значит, давай продолжим?

– Опят этот цирк?

– Давай последний прикол, а?

– Какой? – напрягаюсь я, распознав в его голосе идиотские нотки. Обычно идеи, которые он высказывает таким голос, не приводят ни к чему хорошему. – Что ты задумал?

– Давай подкинем ей мышь в постель?

Что?

– Что?! – Я чуть не свалился со стула. А, нет, я ошибся. Это были не те нотки. Эти называются «мастер-слабоумных-идей». – Макс, какого хрена? Это что, квест какой-то?

– Сам-то что-то ничего до сих пор не сделал! – обижено вскинулся он.

Вообще-то сделал. И никакого результата, кроме травмированных коленок, не последовало.

– Макс, хватит этих твоих идей. Тут надо что-то другое придумать. Ясно ведь, что она просто продолжит молчать и терпеть – слишком твердолобая. А то превратил мою квартиру в такой же балаган, как и свой подвал.

Макс делает вид, что не слышит камень в свой огород.

– Ок, Яр. Только давай эту последнюю идею воплотим? Всегда мечтал это сделать. А ты поржёшь. Уверен, она будет верещать, как поросёнок. Уи-и-и-и-и! Хрю-хрю!

Я закатил глаза, но не смог сдержать улыбку.

– Достаточно и того, что ты сейчас это продемонстрировал.

– Так мы договорились?

– Вези уже свою мышь, гений.

На дворе шесть утра. Чувствую себя вором в своей собственной квартире – чёрт знает, что такое. Я открываю дверь, стараясь не создать даже малейшего шума. В правой руке шавошкается маленький мышонок – такой мягкий. Ну, Лётчик, если это не прокатит, ты труп. И это живое существо поселится в твоем подвале.

Я смотрю на спящую девушку. Она свернулась калачиком, накрывшись одеялом чуть ли не с головой. Холодно, что ли?

Рядом с ней ещё один роман Джейн Остен – «Разум и чувства». О, Боже!

Я аккуратно опускаю мышонка на её блондинистую голову, прижатую к подранным коленям. Невольно хмурюсь, вспоминая, как она заработала болячки. Сама виновата! Нефиг было селиться в чужой квартире.

Я окидываю комнату взглядом. А она ничего не изменила. Всё так и лежит на своих местах, только на столе примостился её ноутбук. У этой девушке что, нет никаких девичьих штучек, которые они обычно раскидывают около себя? Я смотрю вверх и тут же вздрагиваю. Страх-то какой! Лётчик, твою мать!

Ася что-то пробормотала, когда мышонок зашевелился. Я тут же стартанул из комнаты. Закрыл дверь и прислонился к ней ухом, чтобы услышать её реакцию.

– Что ты здесь делаешь?

Да блин! Вот надо было Лёхе именно сейчас вылезти из своей комнаты!

– Ничего, – выпрямляюсь.

– Да? А я так не думаю, – говорит Лёха, почёсывая голову. – Ты не можешь просто так стоять возле комнаты Аси.

– Это моя комната, – тут же вскидываюсь я.

– Да, – соглашается он, – но сейчас там живет Ася. Так что будь добр, уйди от двери девушки.

– Ты меня сейчас к маньякам причислил? – щурюсь я. – Да нужна она мне сто лет в обед!

– Кто тебя знает...

Лёха не успевает договорить. Дверь щёлкает, и из неё показывается голова деревенщины – взлохмаченная и нечёсаная.

– Доброе утро, – хрипло произносит она.

Что это? Где крик? Или визг? Она не увидела? Мышь сбежала?

– Тут такое дело... – замялась Ася. – Я проснулась, и тут он...

– Кто? – насторожился Лёха. – Что ты сделал?

– Да ничего я не делал! – скрещиваю руки, защищаясь.

Ася несмело выходит. Я невольно окидываю её взглядом. А она не такая плоская, как мне показалось вначале. У неё красивые ноги... стоп! О чём это я думаю?

– Вот, – говорит она, вытягивая руки вперёд. Ася раскрывает ладошки, показывая пушистое создание, дёргающее усиками. – Это хомячок.

Хомя... что?

Какой ещё хомячок?

Лётчик купил хомяка вместо мыши? Макс, твою мать, вот ты идиот!

-12–

POV Ася

Какая прелесть!