Текст книги "Что-то в большом городе (СИ)"
Автор книги: Дарья Волкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Картина вырисовывалась любопытная. Хотя, если рассуждать отстраненно, ничего удивительного в начале карьеры бизнесмена Германа Тамма не было. Это просто Марьяна, кажется, уже слегка тронулась умом на Тамме-старшем, и любая информация о нем для нее – лакомый кусочек.
В основе каждого богатства лежит преступление. Так говорили два мудреца: Оноре де Бальзак и Карл Маркс. Герман Тамм этот постулат подтвердил. Нет, там не было ничего из серии особо тяжких преступлений в отношении личности, не было, боже, сохрани, убийств или нанесения телесных повреждений. Старая как мир история – взятки чиновникам для более выгодного передела собственности, для получения крупного контракта. Всего два эпизода. И дела эти, как говорится, давно минувших дней. Сейчас Герман Тамм белый и пушистый, его бизнес-империя крепко стоит на ногах, сам он имеет безупречную деловую репутацию. А что там было пятнадцать лет назад – кого это интересует? В конце концов, никто же не пострадал. Кроме абстрактных интересов налогоплательщиков.
Марьяна вздохнула и откинулась в кресле, прижалась затылком к подголовнику. Они не испытывала никакого разочарования той информацией, которую получила. Герман Тамм играет по тем правилам, которые есть, он не идеалист, он прагматик.
Все это укладывалось в картину, которую Марьяна себе нарисовала. Правда, это нисколько не приближало Марьяну к тем вопросам, которые она перед собой ставила. Кем была мать Константина Тамма? И что ест на завтрак Герман Тамм? Впрочем, про последнее наверняка знает Костя. А вот про цвет нижнего белья Германа Гергардовича можно теоретически узнать через его домработницу – у него таковая, конечно же, имеется. Только вот Марьяне это теперь совершенно не интересно. Разве что выяснить данный факт лично.
Так. Стоп. С каких это пор Марьяна допустила мысль… нет, просто предположение… гипотетическую возможность того, что при каком-то невероятном стечении обстоятельств в одной точке пространстве могут сойтись сама Марьяна и трусы Германа Тамма? Причем трусы должны быть в этот момент на их владельце. Хотя он… или Марьяна… их потом может снять.
У-ф-ф-ф. Ой. Ой-ой-ой.
Марьяна встала и стала расхаживать по кабинету. А вот так, да. Пока она рыла, рыла, рыла, как крот, Марьяна вырыла себе яму. Попалась в известную ловушку. Когда журналист готовит материал, когда собирает очень много информации, когда беседует с тем, о ком он будет писать – есть вероятность попасть под обаяние своего объекта исследования. Правда, для этого должно соблюстись одно условие. Личность исследуемого должна быть определенного масштаба.
Герман Тамм был личностью. Еще какой. Да, крупный бизнесмен со всеми втыкающими – сдержанный, расчетливый, жесткий. Это, как говорится, необходимые качества, как жабры у рыбы – чтобы существовать в его среде. Но при этом умный невероятно. К нему часто обращались за экспертными заключениями по автомобильному рынку, и это всегда было емко, четко, по делу. Иногда, очень редко в его высказываниях и коротких интервью журналистам деловых изданий проскальзывало такое, от чего у Марьяны буквально поджимались пальцы на ногах. У этого мужчины внезапно оказалось потрясающее чувство юмора. Оно проявлялось редко, но это были просто перлы. Одна из его фраз при оценке отечественного автопрома разошлась, что называется, на цитаты. Марьяна вспомнила собственное личное общение с Германом Таммом. Да, оно где-то сквозило, на подходе, это его чувство юмора. Только он его не всем демонстрирует. При мысли о том, как этот мужчина интересен в живом, непосредственном общении, Марьяна вздохнула. Почти мечтательно. Интересно, с кем он так общается? С Костей? Марьяна еще раз вздохнула. Ей это казалось маловероятным, но она мало что знала об отношениях двух Таммов. Да, есть конфликт. Да, есть чудовищная позиция Германа Тамма по отношению к матери Кости. Но ведь это еще не все.
Вряд ли Герман Тамм может позволить себе расслабиться с партнерами по бизнесу. О том, что его связывают с кем-то особо приятельские или дружеские отношения, никакой информации не было. С кем он может шутить? Со своим женщинами? С экскортницами? Марьяна хмыкнула, вспомнив историю, рассказанную ей при подготовке материала об этой сфере услуг. О том, что один крупный бизнесмен пользовался услугами таких девушек, чтобы выпить с ними водки. Это было прямо условие – чтобы пила водку. Ну а под водку известно что – разговоры.
Но вряд ли такое подходит Герману Тамму. Это все-таки сейф, а сейфы водку не пьют. Но чертовски привлекательный сейф. Среди бизнесменов такого уровня по-настоящему привлекательных мужчин не так уж и много. Это только в разделе развлекательной женской литературы миллиардеры с мускулами и сногсшибательной улыбкой водятся пачками. А в реальной жизни люди с таким уровнем обеспеченности могут себе позволить позицию: «Мне плевать, что вы думаете по поводу моей внешности. За мои деньги мне будут улыбаться, называть красавчиком и терпеть и пузо, и дряблость, и все, что угодно».
Герман Тамм был редким исключением из этого правила. Он был по-мужски хорош – вне зависимости от того, сколько у него денег. И это немного обескураживало. Марьяна пересмотрела огромное количество фотографий Германа Тамма. Девяносто девять процентов из них – словно под копирку. Герман Тамм тщательно относится к своему внешнему виду, это заметно. Он одет всегда, как у классика, с иголочки. И всегда одинаково. Безупречные по крою темные костюмы, белоснежные рубашки, однотонные галстуки. Униформа. Но был один процент фотографий, где Германа Тамма заставали без униформы. Например, на поле для гольфа. Ну какой же бизнесмен не любит гольфа? Марьяна в гольфе не понимал ровным счетом ничего, кроме того, что он, как джаз – музыка толстых. И что там есть огромные зеленые травяные поля и клюшки, совсем не похожие на хоккейные.
Вот такого вот с клюшкой в руках и поймал в кадр Германа Тамма фотограф. На снимке был мужчина в серых брюках и рубашке-поло с короткими рукавами, которая обнажала сильные мускулистые руки. Поворот корпуса и занесенная для удара клюшка демонстрировали все прочее столь же прекрасное в мужском теле – широкие плечи, аппетитные ягодицы и плоский живот. Очень и очень неплохо для сорока шести лет.
Такой вот у нас сейф. Симпатичненький.
Телефон пиликнул, а Марьяна моргнула. Черт. Она снова в мыслях уплыла куда-то далеко, вместе с Таммом.
Глава 6.
Будь он неладен. Она взяла в руки телефон. Ей прислали ссылку на новостную ленту, смысл и содержание которой Марьяна сначала не осознала. А потом… В сообщении говорилось об аресте очередного чиновника за взятку. Цифра какая-то астрономическая, но дело не в этом. Судя по фамилии, это был тот самый человек, с которым имело дел Герман Тамм в самом начале своей карьеры.
Марьяна принялась спешно перепроверять и сопоставлять. Да, это он. Точно он. И что это значит?! Мысль не дал додумать позвонивший Тимур.
– Марьяна, а где твой материал? Ты помнишь, какой сегодня день?
Марьяна едва сдержалась, чтобы не произнести не приличествующие леди слова. Точно! Она же сегодня должна сдать свой материал в колонку. Этот человек-сейф слишком много в последнее время занимает ее времени. В том числе, и рабочего.
Марьяна бросила взгляд на циферблат.
– В два часа я уложусь. Успеваем же?
– Успеваем. Жду.
Тимур отключился. А Марьяна вспомнила еще одно. Она же сегодня обещала пообедать с Костей. А теперь какой обед? У нее номер горит.
Звонить Косте она не стала – у него сейчас еще пара идет.
Марьяна: Котя, у меня срочная работа, пообедать не получится.
Константин: Я не Котя! А если Котя, то по твоей милости голодный котя!
Марьяна: Ну, давай, как взрослые люди, сегодня поужинаем. Сегодня моя очередь платить. Приглашаю в ресторан.
Константин: Предлагаешь мне примерить роль молодого спутника при красивой даме? Соблазнительно. В чем ты хочешь меня видеть?
Юный тролль! В пещере у горного короля.
Марьяна: В шапке! Сегодня утром шел снег.
Константин: Ладно. Не злись. На созвоне.
Марьяна: На созвоне.
***
– Герман Гергардович, приветствую.
– Иван… Кириллович. Давно тебя не было слышно.
– И еще бы сто лет не слышал, – хмыкнул собеседник Германа.
– Я этого не говорил.
– Не волнуйся, я все равно услышал.
Герман встал, подошел к двери кабинета и проверил, заперта ли. А потом с раздражением отошел обратно, но за стол не вернулся, остановился у окна.
– Что случилось, Иван?
Давний партнер по бизнесу, пути с которым давным-давно разошлись, не мог звонить просто так. И лучше времени на пустые слова не тратить.
– А ты новости еще не читал?
– В последние два часа – нет. Работал.
Собеседник Ивана снова хмыкнул.
– Тогда обрадую тебя. Максимова взяли.
Фамилия Максимов – не самая редкая. Однако в компании с Иваном Кирилловичем Дегтяревым – однозначно трактуемая. Но Герман все же уточнил:
– Максимов Артем? Артем… как его… Романович?
– Родионович. Он самый, Гера, он самый.
– Повиси на трубке.
Герман вернулся за стол, положил пальцы на клавиатуру. Некоторое время были слышны только стук клавиш и щелчки мыши. А потом Герман снова взял телефон. Все факты подтвердились. Даже с лишком.
– Что думаешь, Ваня?
– Да не должно вроде бы оттуда ничего уже стрельнуть, Гера. Пятнадцать лет прошло. Но я хвосты на всякий случай еще раз проверил. И, знаешь, что, выяснил?
– Иван, давай без преамбул.
– Вот тебе амбула: кто-то совсем недавно очень активно интересовался историей с теми контрактами.
– Органы?
– Нет. Журналисты. Некая Левандовская. Тебе знакомо это имя?
Герман не выдержал и выматерился. Вот же неугомонная баба!
– Твоя протеже? – в голосе Дегтярева слышалось удивление.
– Ты с ума сошел, Иван? На кой мне ворошить эту историю?
– Спишь, что ли, с ней?
Герман вздохнул.
– Вань, я тоже еще не сошел с ума. Чтобы спать с журналисткой.
– А что тогда?
– Долгая история.
– Герман, ты с этой историей как-то разберись – мой тебе совет. Потому что амбула номер два – на меня вышли люди Максимова. Он, как ты понимаешь, не хочет отправляться в места очень отдаленные. А за него, похоже, взялись крепко. Нас-то, наверное, и в самом деле не притянут. А вот у него сейчас положение очень шаткое. Вывернуться шанс есть, у него имеются покровители на высоком уровне. Он за этот шанс сейчас цепляется изо всех сил. И расследование этой журналисточки ему в данный момент как никогда некстати. Люди Максимова у меня, собственно, спрашивали, не по моей ли наводке действует эта… как ее… Левандовская. А она, как все бабы, выбрала тебя.
– Иван, ты, тоже, нашел время вспоминать!
– Ну, приятно же молодость вспомнить, – хмыкнул собеседник Германа. А потом снова заговорил предельно серьезно: – Герман, в твоих же интересах угомонить эту дамочку. Команда Максимова настроена серьезно. А еще они очень нервные сейчас – это я тебе свое личное мнение озвучиваю по итогам общения с ними. У людей Максимова сейчас каждый день, а, может, и каждый час – на вес золота. Максимов пойдет на все, чтобы соскочить с этой темы. Выводы делай сам.
– Спасибо, Вань.
– Да ладно, Герыч. Свои люди – сочтемся.
– Договорились. Ну, бывай, Иван Кириллович.
– Будь осторожен, Герман Гергардович.
Герман встал, подошел к окну и долго стоял там, глядя на панораму города за огромным окном. А потом отвернулся и резким движением засунул руки в карманы брюк.
Вот откуда она взялась на его голову, эта Марьяна Левандовская? Маша, мать ее, Пупкина! С ее появлением в его офисе несколько месяцев назад строго упорядоченная жизнь Германа Тамма стала не такой упорядоченной. Сначала ему казалось, что это просто временная турбулентость.
Просто странное стечение обстоятельств, благодаря которому эта дамочка оказалась знакома с его сыном. Герман проверил все факты, подключил свою службу безопасности, проанализировал полученные данные. Все выходило именно так, как она и рассказала.
Ладно. Бывают всякие мелкие нелепые случайности, которые как-то слепешиваются в одну. Уже не такую маленькую. Началось все, наверное, с просьбы Тимура Лиханцева дать интервью – Герман на такие иногда соглашался, но, в основном, для деловых изданий. Однако тут сыграл свою роль фактор личного знакомства с главным редактором «Магната», с которым Герман пересекся на каком-то деловом форуме, и между ними возникла легкая, но вполне устойчивая человеческая симпатия. Тимур Лиханцев был невероятно обаятельным человеком, который умел к себе располагать людей – если этого хотел. Кроме того, знакомство с ним было из числа полезных, и Герман его даже с удовольствием поддерживал. Поэтому и согласился на интервью, а его PR-отдел по этому поводу жутко возбудился. А потом – эта настырная дамочка.
Герман вздохнул и вернулся в кресло. Откинулся на спинку, прижался затылком и прикрыл глаза. Он ценил умных женщин. У него в команде в числе топ-менеджеров половина – женщины. Умные, грамотные, умеющие работать и знающие, что такое деловая этика и трудовая дисциплина. И среди них не было ни одной, похожей на Марьяну Левандовскую. Нет, она, конечно, никакая не Маша Пупкина. Это какое-то недоразумение, что эту яркую эффектную блондинку так назвали при рождении.
Больше всего Германа в Левандовской бесило то, что она была и в самом деле умницей. Женщиной, с которой можно вести беседу на равных. С которой можно получать удовольствие от разговора – и от самого разговора, и от того, кто находится напротив тебя. С которой не надо подбирать слова, чтобы она точно все поняла. Она опровергала все расхожие фразы про блондинок. Ну и про женщин с пятым размером груди. Хотя.. ну, может, не пятый. Но что-то очень…. весомое.
Как говорится в бородатом анекдоте: «Идеальная женщина – это глухонемая блондинка с пятым размером груди, дочь директора пивзавода». Все-таки есть в этом какая-то народная или, как говорят, сермяжная правда.
Лучше бы Марьяна Левандовская была глухонемой, ей-богу. Ну, или хотя бы не такой инициативной!
Герман открыл глаза, поставил локти на стол и прижал пальцы к вискам. Он знал, что Костя продолжает общаться с этой самой Марьяной. Сын совершенно нарочно и напоказ информировал отца об этом.
«Мы сегодня обедали с Марьяной»
«Марьяна мне рассказывала об этом»
«А вот Марьяна считает иначе»
Версию с романом между сыном и сорокалетней журналисткой Герман исключил. Да, путем слежки за сыном. Не в первый раз, чего уж. Их встречи ограничивались совместными обедами и прогулками. Герман не понимал, что стоит за этими отношениями, но прекратить их по щелчку пальцев не мог. Поэтому решил пока понаблюдать. Наблюдение привело к удивительным фактам. У Кости выправилась учеба. Совсем. Никаких хвостов и звонков из деканата. И причинно-следственная связь этого изменения отношения к учебе с появлением в жизни сына Марьяны Левандовской напрашивалась сама собой.
Герману было очевидно, что сын общается с этой женщиной, чтобы досадить отцу. Костя почему-то решил, что это отцу не понравится. Правильно решил, в общем-то. Герман не понимал, что может связывать его двадцатилетнего сына и женщину, которая его почти в два раза старше. Если не секс, а это не он. Кажется. Вроде бы. Герман не любил строить свои планы на таких зыбких основаниях как «Вроде бы» и «Кажется». Но в такой ситуации, чтобы быть уверенным стопроцентно – надо свечку держать. Но вот Левандовской это зачем? Зачем умной, успешной, привлекательной женщине отношения с двадцатилетним парнем, если не ради секса?
Мысль о возможной сексуальной связи между сыном и Марьяной Левандовской вызывала горячее жжение желудка и такие мысли, что Герман предпочел пока априори принять то, что они вместе не ради секса. На это указывало достаточно много фактов. Но тогда ради чего это все делает Марьяна Левандовская? Она слишком умна, чтобы делать что-то без веской причины.
Ради того, чтобы подобраться ближе и что-то вызнать о нем, Германе? Но материал вышел. Вполне приличный материал. Герман его прочел. В очередной раз поразился уму этой женщины, ее журналистскому таланту – из двух страниц сухих фактов она создала вполне увлекательную статью. PR-служба попискивала от восторга от этого материала и уже строила планы дальнейшего сотрудничества c «Магнатом». А служба рекламы и маркетинга подготовила план размещения рекламы в «Магнате» – дескать, теперь точно имеет смысл, они все посчитали.
То есть, по фактам, Герман после этого интервью получил некоторые дивиденды. А что двигает Марьяной Левандовской? Какого черта ей неймется?! Зачем она снова роется в прошлом Германа?
Герман еще раз вздохнул. Ни до чего толкового он не додумался. Как только дело касалось Марьяны Левандовской, он вставал в тупик. Он решительно не понимал, что двигает этой женщиной.
Но… Герман потер висок и признал очевидное. Ему придется с ней еще раз встретиться и поговорить.
И этот факт его, черт подери, обрадовал. Что у него появился разумный, весомый повод еще раз встретиться с этой женщиной.
Которая прочно засела в его мыслях, где уже очень давно не было места никаким женщинам.
Но торопиться не стоит – что бы там не говорил Иван. Надо все, как следует, обдумать. Подготовиться, как следует, к разговору. Нельзя идти неподготовленным на встречу с красивой умной блондинкой с – пусть даже третьим – размером груди. И даже не с дочерью директора пивзавода. Все равно – подготовиться к встрече с такой женщиной надо.
***
Марьяна опаздывала на встречу с Костей, времени было впритык. Это все Тамм! Который старший. Из-за того, что она так много времени тратила на исследование его жизни, Марьяна упустила из виду работу. Работу! Которая была в списке ее жизненных приоритетов номером один, которая кормила Марьяну и приносила ей удовлетворение. А теперь Марьяна в страшном цейтноте готовила материал для колонки, потом сидела с Тимуром над окончательным вариантом верстки свежего номера. Про Костю, она, честно сказать, забыла. А когда Тимур, хлопнув в ладони, встал и сказал: «Все!» – на часах было уже совсем поздно.
Ну и ладно. Женщинам полагается опаздывать. Пусть Костя привыкает. Это молоденькие девчонки к нему, что называется, бегут и трусики теряют. А во взрослой жизни… бывает всякое. Ну а если Марьяна будет опаздывать слишком уж сильно – позвонит или напишет.
Марьяна вытащила из сумочки ключ, вставила его в замочную скважину, повернула. А ключ не повернулся. Марьяна надавила сильнее, но без толку. А потом она зачем-то надавила на дверную ручку. А дверь открылась.
Марьяна потом так и не смогла себя объяснить, почему она вошла в квартиру. Все эти вопросы: «Зачем?», «Почему?» и «Какого черта ты такая дура?!» она задавала себе уже позже, сидя на валике вспоротого дивана.
Господи, диван-то зачем?!
В квартире было перевернуто все. Все, что можно перевернуть – перевернули. Телевизор сброшен со стены, все содержимое тумбочки под ним – тоже на полу. С компьютерного стола исчез ноутбук и все бумаги. Книги – книги с полок тоже на полу. В небольшой спальне за матовыми раздвижными дверями с кровати скинуто постельное белье, с тумбочки – лампа, крема, духи. В гардеробной все смешалось – одежда, обувь, сумки, ремни, платки – и все кучей на полу. Не тронута почему-то лишь крохотная кухня и ванная.
Погром. Вот нужное слово – погром. Это не ограбление, хотя ноутбук пропал. Но шкатулка с ювелирными украшениями на месте. Значит, это… это… это…
Марьяна не знала, сколько она просидела так, на валике вспоротого дивана. Очень долго почему-то думала и никак не могла понять – ну зачем они вспороли диванные подушки? И шефлеру опрокинули зачем?
Постепенно нормальные – или хотя бы какие-то – мысли в голову возвращались. А вместе с ними – ледяной озноб. Вот о чем она думала вообще?!
А ни о чем.
Марьяна никогда не специализировалась на криминальных хрониках, но при ее работе об этой стороне жизни она была все равно осведомлена чуть больше, чем обычные граждане. И должна была сообразить, что если дверь квартиры открыта, что если был взлом и незаконное проникновение – то есть и вероятность того, что люди, которые сделали это, еще там. Внутри квартиры. А она – она вошла. Как мышь в мышеловку. Правда, квартира все же оказалась пустой. Разгромленной, но пустой.
Мысли ворочались все еще туго – и это при том, что в обычной ситуации Марьяна соображала очень быстро. Похоже, что из трех базовых реакций на стресс ее вариант – замри. Она так и сидела, замерев на валике дивана. Только дыхание скакало – то замедлялось, делалось глубоким и размеренным, то ускорялось, становясь поверхностным и коротким. И в мысли снова вернулась полнейшая пустота. Пока ее не нарушил звонок телефона. Марьяна вздрогнула, едва не свалившись с валика дивана. Подскочила на ноги, начала озираться, словно не понимая, где она и как тут оказалась. Собственная квартира казалась теперь совершенно чужой. Неузнаваемой и чужой.
– Алло? – ответила она каким-то тоже чужим и хриплым голосом.
– Марьян, тебе скоро ждать? Аперитив заказывать?
Это Костя. Аперитив. Господи, какой тут аперитив…
– Марьяна! – спросил телефон требовательным Костиным голосом. – Марьяна, ты меня слышишь?
Она прокашлялась.
– Костя, ты извини… Я… наверное… не приеду.
– А что случилось?
Да как тут объяснить, что случилось? Беда со мной случилась, Кость. И, похоже, из-за твоего отца. Версия о том, что погром квартиры может быть связан с тем, что она разыскивала информацию о Германе Тамме, где-то, видимо, подспудно зрела и вот теперь оформилась. Это все из-за того давнего, пятнадцатилетней давности дела. И нынешнего ареста того самого чиновника. Марьяна почувствовала, что у нее кружится голова, и она снова опустилась на валик дивана.
– Марьяна?! Что случилось?! Почему ты молчишь?
Она неожиданно всхлипнула. Подавила судорожный вздох.
– Мне страшно, Кость…
– Так, – голос Кости как-то неуловимо изменился. – Выдохни. И четко и внятно мне объясни, что у тебя случилось.
***
– Здравствуй, Костя.
– Пап, нужна твоя помощь.
Герман резко встал. Сердце заколотилось как сумасшедшее.
И что-то прокатилось по спине – наверное, вставшая дыбом отсутствующая шерсть.
Костя никогда такого не говорил. Это не значит, что он ни во что не влипал. Еще как влипал. И тогда звонил и развязанным тоном говорил: «Батя, тебе тут надо кое-что утрясти». Но сейчас все было иначе. У Кости был голос… по-настоящему испуганный. Слова он практически выпалил. Что случилось, сынок?!
– Ты где?
– Я в ресторане.
Ресторан?! Это не то место, где с человеком может случиться что-то по-настоящему страшное. Что, денег не хватило за ужин с девушкой заплатить? Или все-таки нет? Голос уж слишком… слишком испуганный. Как будто и в самом деле что-то случилось. Но несуществующая рудиментарная шерсть немного улеглась.
– Что случилось? Я сейчас подъеду. Адрес?
– Со мной все в порядке, – торопливо ответил сын. – С Марьяной беда.
Твою ж мать!
– Быстро. Внятно. Членораздельно. Что с ней случилось?
Он слушал сбивчивый рассказ сына, параллельно одеваясь.
– Пап, что делать?
Такой взрослый, я-ж-сам, а тут… Странно, но это Костино неуверенное: «Пап, что делать?» отозвалось чем-то теплым внутри. Как давно он был нужен сыну? Нужен по-настоящему? Когда это было в последний раз?
– Я еду туда. Все решу.
– Я тоже еду.
– Не смей! – рявкнул Герман, открывая дверь.
– Пап…
– Не папкай! Я еду со своей службой безопасности. Возможно, подключим полицию – но пока не знаю. Ты будешь только мешаться под ногами.
– Я приеду!
Так. Вот про «мешаться под ногами» говорить не стоило, это же для Костиного упрямства и нарождающейся самцовости – прямой вызов. Герман нажал на кнопку лифта.
– Костя, пожалуйста, хоть раз сделай, как я говорю. Езжай к себе домой. И сиди там тихо, не высовываясь. Дверь никому не открывай. Я пришлю к тебе человека.
– Папа… – голос Кости звучал растерянно. – Пап, что случилось?
– Потом расскажу.
– Правда… правда расскажешь?
– Честное Таммовское. Домой приедешь – напиши. Понял?
– Понял.
Следующим Герман набрал начальника службы безопасности. Краткий разговор с инструкцией выезжать по адресу проживания Марьяны Левандовской – адрес у безопасников был еще с того момента, как они по распоряжению Германа собирали на нее досье. Герману адрес тоже скинули. Теперь можно ехать. Но сначала надо позвонить самой причине всего этого движа.
У многих бед одно начало – сидела женщина, скучала. Воистину!
***
После звонка Кости Марьяна снова впала в оцепенение. Она, словно под гипнозом, отвечала на быстрые Костины вопросы. Потом выслушала его торопливое: «Жди, я что-нибудь придумаю» и затем короткие гудки.
Что ты придумаешь, мальчик? Если это твой отец разгромил мою квартиру. Марьяна шмыгнула носом. В гулкой, почти храмовой тишине квартиры этот звук прозвучал оглушительно громко. А потом еще более громко зазвонил телефон. Номер был незнакомый, но Марьяна взяла трубку.
– Марьяна, вы где сейчас?
Это Тамм. Герман Тамм.
– Здравствуйте, Герман Гергардович, – Марьяна как-то отстраненно, будто со стороны, слышала, как спокойно звучал ее голос.
– Вы где сейчас? – с нажимом повторил он.
– У себя дома.
– Немедленно выходите из квартиры.
– Тут замок сломан. Я не смогу закрыть квартиру.
– Плевать! – рявкнул он. – Рядом с домом есть торговый центр?
– Вам зачем?
– Или большой магазин? – он игнорировал ее вопросы. – Место, где есть много людей?
– Есть торговый центр. Минутах в пяти от моего дома. Небольшой, два этажа всего.
– Неважно. Идите туда!
– Что вам там купить, Герман Гергардович?
– Зайдите туда и будьте там, где есть люди! – снова рявкнул он. Марьяна не понимала, к чему это. Если это Тамм стоит за погромом ее квартиры, то сейчас в его действиях и словах не было никакой логики.
– И что дальше?
– Ждите меня. Я буду примерно минут через сорок. Может – час.
– Что мне там делать целый час?
– Купите себе что-нибудь.
– Что?
– Новые трусы! – в очередной раз рявкнул Тамм. – И выпейте кофе.
Марьяна чувствовала, что реальность происходящего постепенно утрачивается. Разгромленная квартира. Звонок Кости. Понимание, что за погромом стоит Герман Тамм. Звонок Германа Тамма и сомнения, посеянные его словами.
– Что мне за это будет? – Марьяна все-таки встала и пошла к двери. Она так и не сняла ни обуви, ни пальто.
– Я тебя не пришибу, – а пока Марьяна переваривала это возмутительное заявление, снова рявкнул. – Бегом из квартиры, мать твою, Марьяна!
***
Он уложился в сорок пять минут. Почти не нарушая правил. Вот скоростной режим нарушил – это да. Когда Герман парковал машину у торгового центра, позвонил начбез.
– Герман Гергардович, мы у квартиры.
– Действуйте по плану. Я в торговом центре рядом, забираю Левандовскую. К Косте человек выехал?
– Уже на месте.
Почти тут же пришло сообщение от Кости.
Константин Тамм: Я дома. Твой человек тоже. Сидим, пьем, сука, чай.
Герман Тамм: Совсем необязательно было пускать его в квартиру.
Константин Тамм: Ну, так чего его на лестнице держать, что ли. Я один тут с ума сойду.
Герман Тамм: Все в порядке. Будут новости – позвоню.
Следующим Герман набрал Левандовскую. Слава богу, эта непредсказуемая женщина трубку взяла сразу.
– Вы где?
– В торговом центре. Как вы и велели.
– Где конкретно?
– На… на втором этаже.
Герман окинул взглядом здание.
Оно было двухэтажным, но немаленьким по площади.
– Еще конкретнее? Что рядом?
– Клеопатра.
– Что?!
– Салон нижнего белья «Клеопатра». Вы же сказали купить трусы. Кофе я уже выпила.
Если женщина не орет и не плачет – это еще не значит, что у нее на месте крыша. Впрочем, от таких вещей, как взлом квартиры, крыша может пошатнуться. А Левандовская молодцом – держится. Но, судя по голосу – из последних сил.
– Я сейчас буду, – бросил Герман в трубку, сунул телефон в карман и быстро зашагал к стеклянным дверям торгового центра.
***
Она заметила его сразу. Стремительная походка – Марьяна вспоминала, как точно так же он стремительно входил в свою приемную тогда… Господи, это было как будто в другой жизни. Спокойной. Безопасной. И почему Марьяна не сказал Тимуру «Да», когда он предложил сам написать этот чертов материал про Тамма. Сейчас бы этого всего не было…
Марьяна смотрела на подходящего Тамма. Его идеально остриженные волосы были сейчас взъерошены, короткое пальто распахнуто, под ним был синий джемпер. Джинсы. Кроссовки на ногах. Какой-то совсем другой Герман Тамм. Марьяна цеплялась взглядом за любые детали, а в голове метрономом стучали вопросы: «Это ты? Это ты?! Это твои люди разгромили мою квартиру?! Это ты хотел меня напугать? Так напугал! Мне очень страшно! Но зачем ты теперь здесь? Это ты? Это ты? Это ты?!».
А когда он подошел, Марьяна, всхлипнув, уткнулась ему в кашемировое плечо. А когда он обнял и прижал к себе – оказалась в шаге от первого в жизни обморока. Голова кружилась очень сильно, и Марьяна так же сильно прижималась к твердому мужскому телу. Подержи меня так, пожалуйста. Очень кружится голова. И в обморок я падать не хочу.
***
Когда она вдруг качнулась к нему и прижалась, Герман обнял ее. Как давно не обнимал женщину. Как вообще давно никого не обнимал. Он стоял, прижимал к себе Марьяну и, как дурак, пытался вспомнить, когда он кого-то в последний раз обнимал. Наверняка, это был Костя, но когда это было, сколько лет назад?
А сейчас он обнимал женщину. Он сразу же и рефлекторно обнял ее. Обнял тем самым движением, которым мужчина обнимает женщину, которую берет под свою защиту. Оказывается, он это помнил.
Как же далеко ты залезла в мою жизнь, Марьяна Левандовская. Только злости уже не было. Он смотрел в ее светловолосую макушку, чувствовал, как она слегка дрожит – и не находил в себе ни капли злости. Вот тревога – тревога была. Что-то начбез не звонит. Долго они. Неужели нашли что-то? Или какая-то внештатная ситуация? Но в любом случае стоять здесь смысла нет.
Герман опустил руку и нашел ладонь Марьяны.
– Пойдем.
И она пошла. Молча. Не задав ни одного вопроса. Только в руку его вцепилась намертво.
Чудеса.
***
Начбез позвонил, когда они сели в машину.
– Все чисто, Герман Гергардович.
– Чисто? – уточнил Герман. – В квартире чисто?
– Так точно. Разгромить разгромили, но ничего не подбросили, – Герман едва слышно выдохнул, а начбез продолжил: – Полицию подключаем?
– Не надо. Замок новый врежьте.
– Ключ куда привезти?
– Никуда. Завтра. До завтра отбой. Завтра в десять собираемся и будем думать.
– Понял.
Машина медленно тронулась с места. А Герман чувствовал, что так же медленно, но неуклонно развязывается, отпускает напряжение.
Как же быстро они сработали. Черт. Недооценил Герман степень угрозы. Ну да, для него лично вся эта история не представляла никакой угрозы. Если бы кое-кто очень несвоевременно не начал копаться в этой истории. А если это не совпадение? Могла ли Левандовская делать это по заказу… кого? Кого-то, кто хочет потопить Максимова? Так у него и так рыльце настолько в пушку, что и без Левандовской справятся. Или нет? Герман покосился на сидящую в пассажирском кресле Марьяну. В свете мелькающих огней уличного освещения и реклам ее лицо было очень бледным, а глаза широко раскрыты и смотрели куда-то перед собой. Она напугана, и такой страх не сыграешь. Что, не ожидала, что в этой игре ставки настолько высоки? Или и в самом деле вляпалась по своей женской дурости, не понимая – во что именно?
