Текст книги "Рождение Императора (СИ)"

Автор книги: Дарья Еремина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Из подставки иллюзора возникла Целесс. Осмотрев нас, она остановила взгляд на заляпанном кровью полотенце в моей руке и, не сказав ни слова исчезла.

– Рассказывай пока, – торопила мама.

– Что именно?

– Всё. Зачем ты пошел во дворец, о чём говорили. И… – она выдохнула, посмотрев на отца.

– Я хотел взять колье Кларисс. То, в котором она была на свадьбе. Пришел во дворец и как-то сам дошел до двери Императора. Он сказал «зайди», – разлив по бокалам вино, отец передал один мне. – Император сказал, что Кларисс нет и колье тоже. Что она отдала его Андре…

– Андре?! – воскликнул отец, перебивая.

– Она вышла из тюрьмы и теперь работает в лавке магических безделушек в северной части…

Я замолчал, наблюдая за меняющимся лицом матери. Потом она и вовсе открыла рот.

– Я не мог тогда тебе рассказать, – проговорил отец. – Тогда ты испугалась бы еще больше.

Мама отвернулась, прикрыв вмиг наполнившиеся слезами глаза рукой.

– В общем, – я окинул их взглядом и решил, что могу продолжить, – что Кларисс отдала колье Андре и, не смотря на то, что её отец – Сархат – выкупил лавку, денег все равно нет.

– Сархат – отец Андры? – отец вскочил.

– Да это как раз вполне логично… – отмахнулась мама гундосо, вытирая нос.

Отец залпом выпил вино и налил себе снова. Я посмотрел на свой бокал. Значит, отец знает Андру?

– Погоди, сын… А ты-то откуда знаешь Андру? – спросил он, усаживаясь обратно в кресло и пропадая из поля зрения.

– Я зашел в лавку в последний день перед школой. Вместо Клау была уже Андра. Её не было пятнадцать лет… – повторил я, оборачиваясь. – Значит, вы знакомы?

Отец посмотрел на маму и как-то виновато кивнул.

– Её заключили за покушение на убийство…

– Кого же она хотела убить? – удивился я, вспоминая черные, полные тайн глаза.

– Меня.

Дочь Учителя пыталась убить моего отца? И все эти годы он был мне другом?

– Андрес! – свежим беспокойным вихрем в комнату ворвалась Целесс.

– Целесс, нам нужен щит, – тут же обратилась мама.

– От кого? Какая ступень?

– Максимально сильный, – вывернулась мама и отвела взгляд. Целесс перевела взгляд на меня и отступила на шаг.

– Как дядя? Он не мог…

– Ты сделаешь или нет? – я поднялся, освобождая ей место.

Целесс села рядом и закрыла глаза, сверкнувшие влагой. Через несколько минут она прошептала:

– Это самое сильное, что я могу…

Мама замерла.

– Хорошо…

Я не разбирался в нюансах псионических техник, ничего не чувствовал и лишь немножко успел понабраться от мамы и Целесс.

– У тебя есть идеи, зачем Ранцесс натравливает твоего сына на Сархата с дочерью? – спросила в лоб мама, посмотрев на отца.

Он молчал.

– И ты никогда не задавался вопросом, почему Ранцесс, будучи сильнейшим псиоником и Императором, тогда в Мертвых горах отпустил убийцу своего предшественника? Почему позволял всё эти годы оставаться рядом с Андресом?

Я переводил изумленный взгляд с мамы на отца и обратно. Если они говорили об Учителе, то значит это он… он убил Императора? Отец резко поднялся и отошел к стеллажу с книгами.

– Мертвые горы! – вспомнил я. Мама обернулась. – Потом он начал спрашивать о книге Кам Ин Зара. На какой я странице, что на второй, что на третьей. А потом началось это. Я почувствовал что падаю, голова налилась свинцом, появилось сильное давление… Я защищался как мог, как учила ты и Целесс…

– Что он пытался тебе внушить?

– Не разбираться со второй и третьей страницей… – понял я так просто, будто Император мне сам это и сказал. Хотя, так ведь и было.

– Где книга? – отец оторвался от стеллажа.

– В школе.

– Я не могу… – прошептала Целесс, и мы обернулись к ней. – Я больше не могу.

– Потому он и дал тебе уйти, – мама тоже поднялась, – даже не смотря на то, что он не смог…

Я вскочил.

– Она ведь, как обычно лежит на столе, раскрытая и ждущая твоего возвращения? – печально улыбнулась мама. – Не торопись, сынок.

Я открыл дверь и услышал стон Целесс. Из полуприкрытых глаз лились слезы, под носом появилась капелька крови. Она сидела, мокрая, напряженная всем телом, руки сжимались в кулаки и разжимались, оставляя глубокие следы от ногтей.

– Хватит! – схватил я её за плечи. – Все уже ясно, Целесс! Убери щит!

Она открыла глаза.

– Домой, – приказал знакомый голос за спиной, и я вздрогнул, оборачиваясь.

Арханцель.

Целесс смотрела на меня виноватым взглядом. Все молчали. Арханцель была частью Ранцесса, сестрой, двойняшкой, половинкой. Всё, что знала она – знал он. А всё, что знал он – наверняка знала она. А значит…

И если Арханцель позволила брату…

Я обернулся к Целесс, тяжело поднимающейся с дивана. Вытер застывшую капельку крови под носом. Поцеловал. Чтобы не творили твои мать с братом, ты не станешь жертвой их тайн. Целесс вышла в тот момент, когда исчезла иллюзия её матери.

– Она позволила брату ломать щит Целесс… – озвучил отец мои мысли, – а может быть сделала это сама.

Мама отрицательно качала головой:

– Она позволила ему намного больше, Саш. Они могли вовсе покалечить девочку.

Ярость, было схлынувшая, разгорелась с новой силой. Таким беспомощным я не чувствовал себя еще ни разу...

– Принеси последний подарок отца, – попросила мама тихо. Я обернулся, не понимая.

– Ты хочешь продолжить этот разговор без защиты?

– Какая разница, Саш. Ранцесс знает, Арханцель знает. Если они захотят заткнуть нас, для любого из них это… – мама щелкнула пальцами. Я посмотрел на свою ладонь, пытаясь сообразить, как она это сделала…

– Андрес! – засмеялась она. В эти минуты смех казался диким. – Принеси иллюзор.

Я выбежал из кабинета и замер, оглядываясь. Все вокруг изменилось, став враждебным, серым, злым. Растопырив пальцы, я пошел в кабинет. Есть… что-то новое, незнакомое появилось в доме, я чувствовал это. Как разреженный, развеянный в доме креацин, в который я вкладывал маленькие бытовые программки. Только сейчас это была незнакомая, не ощущаемая никогда ранеё в жизни, чужая магия.

В кабинете было прохладно, как я настроил несколько лет назад и не менял. Взяв подставку, я быстро вернулся в библиотеку.

– Что так долго?

– Что-то новое… – я поежился от дискомфорта. В голове всё еще шумело.

– Андрес, – отец вернулся в любимое кресло и сидел, подперев рукой лоб. – Я наблюдал как-то ваш разговор с Целесс.

Я сел на диван, заинтересованно внимая.

– На три её предложения ты произносишь два слова. Пойми, что даже мать не всегда может понять обрывки твоих фраз. А я – тем более!

Я смущенно пожал плечами.

– Новая магия в доме. Не стихийная, вообще не похожая на стихийную. Не преобразованная, не низшая. Я не сталкивался с подобным прежде. Я вышел в коридор и почувствовал её. Не понимаю… не могу объяснить.

– Ну, я тем более, – вздохнул отец.

Тем временем мама устроила подставку на столе, и из неё вырос земной шар.

– Сынок, ты знаешь, где образовалась Воронка?

Я наклонился, развернув глобус, ткнул пальцем в одну из деревенек в Северных землях.

– Саш, помнишь, где пещера в Мертвых горах?

– Марго, ты же знаешь… Я с картами не дружу.

– Вот тут! – ткнула палец в глобус мама, и я увидел её ноготок внутри шара.

– И?

– Они максимально удалены друг от друга, – догадался я.

– Пещера – единственное место, которое останется ко времени, когда Воронка расширится по всей Земле.

– У меня появилось странное чувство, что я живу последние минуты… – иронично заметил отец. Я терялся в их догадках, не понимая.

– Вы хотите сказать, что были в той пещере?

– Пятнадцать лет назад.

– Почему всё, о чём бы мы ни начали говорить, произошло пятнадцать лет назад? Даже Императоры сменились  тогда. Воронка  появилась – тогда. Андра пыталась убить папу – пятнадцать лет назад. Опять же я родился… Мама?

– Нам с отцом нужно подумать кое о чём, Андрес.

Я замотал головой. Если я сейчас уйду… что угодно может случиться!

– Ранцесс не тронет нас, сынок.

– Почему ты так уверена?

Мама подняла голову и странная, незнакомая эмоция пробежала на её лице.

– Не знаю. Возможно, ему так интереснее…

5.

Я лежал на жесткой школьной кровати и пытался уснуть. Жизнь неконтролируемо ускорялась, и я не поспевал понимать все происходящее со мной. За один сегодняшний день мой старый мир рухнул, а новый родиться не успел. Император Объединенных земель чуть не убил меня, пытаясь внушить оставить в покое две страницы из книги Кам Ин Зара. А потом чуть не сломал племянницу, а что еще страшнее – с позволения её матери. Но ради чего, я просто не знал.

Остановить наш разговор? Узнать, о чём мы говорим? Внушить что-то? Или просто дать понять, что не остановится ни перед чем, даже если родная кровь и плоть станет препятствием?

Я вернулся к вечеру. Книга лежала на столе, как я её и оставил. Лишь две страницы были вырваны с корнем. Не сдержав ярость, я повредил часть этажа. Мне устроили выговор. Предупредив, что не намерены больше терпеть мои выходки – простили. Это стало потрясением: простили!

Я не понимал, что творится вокруг.  Происходящее стало уравнением с множеством неизвестных.

Завтра с утра появится Карум и спросит о сохранности книги. Как я смогу сказать, что кто-то выдрал из неё две страницы? Узнав это, он потребует вернуть реликвию в Гильдейское хранилище. Я же не смогу!

Я поднялся. Как величайшую ценность гильдия доверила мне эту книгу. Они надеялись и продолжают надеяться, что я разгадаю страницу за страницей и покажу им. Неужели никто до меня не ломал голову, не перебирал магии, пытаясь собрать код? Одев балахон и пристроив подмышкой толстый фолиант, я вышел из комнаты.

У лестницы кемарил дежурный. Он уже покосился на один бок, сладко привалившись к стене за спиной, но я предпочел все равно уйти в невидимость.

Выйдя из корпуса, я вдохнул теплый ночной воздух. Пахло магией. Всевозможной, намешанной скопом в школьных лабораториях, траве, воздухе. Без какой-либо стройности, плана, идеи – выпущенная на волю неряшливым броском, будто выплюнутый комок невкусной каши. Противно, до омерзения.

Я шел к замку – местной резиденции, где размещались кабинеты преподавателей. Мне нужно было повидатся с деканом. Увидев в щели под его дверью свет, я улыбнулся и постучал. Декан еще не спал, встретив меня напряженным, внимательным взглядом.

– Андрес?

Лишь услышав его голос, я понял, что старику пришлось развернуть мою невидимость обратно, чтобы понять кто перед ним. Так незаметно и изящно! Я восхищенно улыбнулся и попросил прощения:

– Простите, я забыл.

– Что ты хотел, мой мальчик, в столь поздний час? – старик сидел за столом, чуть сгорбленный и уставший. Я подошел ближе, положил книгу на краешек стола и чуть подвинул.

– Гильдия доверила мне книгу. Кам Ин Зар наложил на каждую страницу шифр…

– Я знаю, Андрес. Я и сам провел над ней не один день.

– Сколько страниц вы разгадали?

– Одну. Первую. Повествующую о жизни самого Кам Ин Зара.

– Я тоже. Там идет поток для псиоников, вы знали?

По быстрому движению бровей Декана я понял, что он не знал.

– Значит, ты посмотрел первую страницу? Похвально. А кто сказал тебе о потоке?

– Никто. Я сам его почувствовал. Попросил Целесс, дочь главы гильдии псиоников, рассказать его содержание…

– Подожди, Андрес. Ты, ведь, не псионик?

Я помотал головой. Куда мне…

– Как же ты почувствовал этот… поток?

Я смотрел на старого учителя и не знал что ответить. Поднял руки, пытаясь описать, но слов не нашлось. Руки сами упали.

– Это ведь энергия, – нашелся вдруг, – просто не магическая!

– Хочешь сказать, что ты чувствуешь и можешь узнать не только магические энергии, но и псионические?

Я кивнул. Что в этом странного? Ведь чувствовать – не значит иметь шанс научиться их использовать.

– А вы – нет?

Декан покачал головой.

– И программы невидимости, ведь так? Ты же был занят крыльями Им Каруса. Хочешь сказать, что разобрался в них полностью?

– Нет, что вы! Я не смог разобрать программу информационной составляющей.

Декан привстал.

– То есть ты… – декан поперхнулся, – не сделал самую малость – не разложил часть души создателя, вложенную в крылья… а остальное разобрал?

Я кивнул, чувствуя свою никчемность. Крылья оказались первой вещью, которую я не победил. Декан тем временем налил себе воды и залпом выпил.

– А зачем ты зашел?

– Хотел спросить: кто-нибудь расшифровал вторую-третью страницы? Дальше первой! Кто-нибудь?

Под взглядом Декана мне стало не по себе, я отвернулся.

– Был один маг, – признался Декан.

Я поднял взгляд, сдерживая улыбку. Кто? Где он?

– Это было не так давно, уже в этом веке. Сартен служил в гильдии магов и со временем занял пост главы. Когда решением гильдий было постановлено сместить находящегося тогда на посту главу, практически единогласно Сартен был избран новым Императором Объединенных земель. Уже заняв кабинет Императора, он выкроил время для книги. Вот он, пожалуй, единственный, кто расшифровал более одной страницы.

– Это предшественник Ранцесса?

– Как раз историю Объединенных земель сейчас проходит твой курс, Андрес.

Я покраснел.

– Как много он расшифровал?

– Он был довольно занят, – декан крякнул. – Управлять государством несколько хлопотное дело. Прямо перед смертью он расшифровал вторую страницу и как раз собирался показать главам гильдий.

– Что ему помешало?

– Он был убит.

Я смущенно потупился. Мог бы догадаться.

– Значит, никто не знает что на второй?

– Надеюсь, с твоими способностями мы скоро узнаем, – улыбнулся Декан и я понял, что он выпроваживает меня.

Подойдя к книге, я раскрыл её на второй странице. Точнеё там, где теперь остались ошметки желтой бумаги, неаккуратно торчащие между страницами. На глазах бледнея, декан поднялся. Худая рука его вытянулась, подбородок затрясся.

– Кто? – выдохнул он, тяжело падая в кресло и пряча лицо в ладони.

«Император» – вертелось на языке, но я не смог произнести этого.

– Она была в моей комнате, пока я отсутствовал в связи со свадьбой Императора. Когда я увидел это… вы знаете, как я расстроился, сами выговор мне делали…

Декан поднял на меня взгляд, и я отступил.

– Не забирайте у меня книгу, прошу вас… – прошептал я.

Декан молчал. По его лицу бегали тени, как какие-то магические зверушки. Он отодвинул реликвию и махнул рукой. Я не верил глазам. Он отпускал меня – с книгой. Схватив фолиант, я быстро вышел из кабинета.

После разговора с деканом Карум не появился. Я ждал его на следующий день, на день позже, но хранитель реликвария не объявлялся и я, в конце концов, успокоился. Я не мог подойти к книге. Открывая на четвертой странице, смотря в море слов, символов, впуская в себя их значение, поднимая вокруг нужные стихии… я останавливался. Там было какое-то оружие, судя по всему – тоже невидимое. Я думал о пещере и дереве, спрятать знание о которых пытался Император. Да еще известие о гибели Сартена сразу после расшифровки наводило на опасные мысли…

Не чувствуя в себе сил просиживать над четвертой страницей, я пошел на лекции. Внимательно слушая урок истории, я удивлялся тому, что прошлое может быть интересным.

Преподаватель был удивлен, увидев новое лицо в классе. Одноклассники подначивали меня, пытаясь разозлить. Я молчал. Посетив все занятия в этот день, я вернулся в комнату.

– Босяк...

Я сидел, бездумно вглядываясь в прямой аккуратный почерк Кам Ин Зара.

– Босяк!

Я обернулся. В дверях стоял наш старший курса, белобрысый маг третьей или четвертой ступени. Имени я не знал. Он как-то стал незаметен в своей едкости после того, как в ярости я смел часть этажа рукотворным тайфуном.

– Там какой-то клерк ищет тебя.

– Проводи ко мне… – кивнул я.

– Что?! – взвился парень, выпрямляясь во весь рост.

– Покажи ему мою комнату, пожалуйста, – повторил я спокойно. Что его разозлило?

Он стоял еще какое-то время, и я чувствовал тяжелое облако агрессии, исходящее от него. Потом парень захлопнул дверь, и я подумал о Целесс. Потоки нежности, что я чувствовал даже в школе, мне нравились больше. Через пару минут дверь снова открылась.

– Эзнер?

– Привет, мальчик, – он без лишних слов достал из кармана подставку иллюзора. За ней – кристалл. – Отец попросил показать тебе деревья. Сказал, что ты узнаешь нужное.

Я сел обратно на табурет, пораженный и взволнованный.

– Уровень видимости?

– Не знаю, Эзнер. Выше десятой.

– То есть все невидимые деревья? – уточнил он неменяющимся тоном, и я кивнул.

Из подставки, стремительно сменяя друг друга, начали вырастать деревья. Я старался не моргать, чтобы не пропустить нужное. Через час я поднял руку и Эзнер остановил кристалл.

– Я устал. Давай передохнем несколько минут. Хочешь чего-нибудь?

– Воды.

Я кинул взгляд на пустой стакан за спиной. Эзнер получил его полным. Я отчаянно моргал.

– Кларисс не появлялась?

– Нет.

– Она вышла из гильдии?

– Нет.

В дверь просунулась белобрысая голова старшего курса. Я поднял взгляд.

– К вам посетитель, ваша милость. Проводить в покои или вы поднимите свой зад?

Я нахмурился, оборачиваясь к Эзнеру.

– Кто там?

– Псионичка, хозяин.

Еще больше удивившись, я подумал о Целесс. Она бы предупредила, подала знак.

– Я выйду сейчас.

– Разрешите откланяться?

– Дверь закрой.

Белобрысый склонил голову, отошел и захлопнул за собой дверь. Эзнер остановил на мне ничего не выражающий взгляд.

– Подожди меня, ладно?

– Иди, Андрес, я никуда не денусь.

Я быстро вышел. В коридоре было пусто. Пара дверей была открыта – школяры создавали сквозняки, спасаясь от жары. Недоучки...

Стремительно идя к лестнице, я не заметил… лишь, летя вперед – на пол, я увидел краем глаза сидящего одноклассника с вытянутой вперед ногой. Вскрикнув от боли, я пощупал скулу и губу. На пальцах осталась кровь. За спиной нарастающим гамом поднимался смех. Я обернулся, сжимая зубы.

Когда я встал, они утихли, вжавшись в свои комнаты. Страхом несло за километр. Собрав всю воду, что была в корпусе, я полил коридор. Школяры захлопывали двери. Привычно преобразовав связи, аккуратно ступил по льду к лестнице. Оказавшись на безопасной поверхности – подтопил поверхность. Закрепил, чтобы не смогли растопить совсем. Наслаждайтесь, шутники.

Вверх по лестнице поднимался заместитель декана. Пройдя мимо, я вежливо поздоровался. Услышав же грохот и крик – усмехнулся и удовлетворенно кивнул.

У фонтана на центральной площади между двумя корпусами и замком, стояла Тайрен. Я удивленно хмыкнул, подходя.

– Здравствуй, Андрес, – улыбнулась она беспокойно. – Что у тебя с лицом?

Она подошла ко мне, дотрагиваясь до губы. Я поморщился. Нечаянно задержав взгляд на её запястьях, чуть вздохнул. Синяки уже давно сошли.

– Что ты хотела?

– Просто увидеть тебя. Поболтать…

Я удивленно вскинул брови. Ты прилетела сюда, чтобы увидеть меня, поболтать? Что за ерунда?

– Тебе может показаться это странным, даже смешным. Но я думала о нас. Я не сказала Саше, хотя злилась… А потом узнала, что у нас…

– Тайрен! – я перебил её излияния, – о чем ты говоришь? «Нас» не было, нет, и не будет, – я цедил слова медленно и внятно. Так, чтобы каждое было понято и впитано. – То, что произошло той ночью – твоя осуществившаяся прихоть. Ты меня хотела, и ты меня получила таким, какой я есть. Без прекрас, – я усмехнулся от понимания,  как точно смог обрисовать свое отношение к случившемуся. – Это был первый и последний раз.

Кажется, Тайрен не дышала, глядя на меня округлившимися глазами и не дыша. Мне стало смешно и противно. Нужно было отпугнуть её, сделать так, чтобы она раз и навсегда поняла, что не стоит приезжать ко мне «поболтать». Сжав её плечо, я уточнил:

– Или ты хочешь еще?

Она попыталась выдернуть руку, но силы были, мягко говоря, не равны.

– Ты делаешь мне больно.

– Если ты не хочешь испытывать эту боль – забудь обо мне.

Тайрен опустила голову. Я отвернулся, вытирая кровоточащую губу. Приняв её молчание за понимание тщетности приставаний, я пошел обратно к корпусу.

– А если хочу?! – услышал я её крик, порядочно отойдя и обернулся. В её глазах блестели слезы. Она растирала плечо, где наверняка снова появится синий след от моих пальцев. Вокруг замерли школяры. Двое знакомых парней смотрели на нас во все глаза. Я почувствовал, как краска заливает лицо.

Подбежав к Тайрен, я схватил её за руку и повел вон с территории школы. Она молча поспевала за мной.

Выйдя за ворота, я огляделся. Ни разу еще не приходилось выходить сюда. Увидев в сотне метров редкую рощицу, двинулся к деревьям. Тайрен начала вырываться. Я поднял руку, которой держал её.

Зайдя подальше в рощу, я прижал её к дереву и вспомнил о ждущем меня Эзнере.

– Я люблю Целесс, Тайрен. Она ланит. И мы были вместе…

– Она заставила тебя не думать о матери? – усмехнулась она, но дрожь в голосе выдала страх. Я сжал зубы, вдавливая её в дерево своим телом и ломая в кулаке запястье. Вскрикнув, она пыталась вырваться, по щекам текли слезы.

– Чего ты хочешь? Что мне сделать, чтобы ты забыла обо мне?

– Я всегда буду помнить о тебе. Ты оставил мне напоминание…

– Ты не нужна мне, Тайрен! Почему тебе так сложно понять это?!

– Но ты нужен мне…

Я отпустил её, отходя.

– Я же мальчишка! – рассмеялся я громко и, как надеялся, обидно. – У меня до тебя никого не было. Ты была для меня лишь… первым опытом, не больше! Неужели ты думаешь, что можешь занять место большее, чем уже получила? Вы же как сторожевые псы у отца: верные и безопасные. Мама могла убрать вас в любое время, но вы – безвредны! Удовлетворяете его потребности, когда надо. Служите… Что самое смешное – вы нужны ему! Но мне-то – нет!

– Андрес…

– Тайрен, извини, если не оправдал ожиданий. Я совершенно не тот, кто мог бы разделить с тобой… старость. Между нами ровным счетом ничего – ничего! – не было. Нет. И не будет. И поверь, у меня сейчас забот... – я провел рукой над головой, – не до тебя.

Я развернулся, чтобы уйти.

– Андрес… – Тайрен плакала. Я бросил на неё взгляд, ступая по высокой траве обратно к школе.

«Не уходи, прошу! Я все…» – услышал я в голове и мгновенно закрылся. Удивился сам легкости, с какой это получилось.

Когда я поднялся на этаж, одноклассники рубили лед в коридоре. Кто чем: лопатами, ломами, ножами. Я засмеялся над ними и встретил ненавидящие взгляды. Проходя мимо, надеялся, что никто не посмеёт воткнуть лом или нож мне в спину. Обошлось.

Эзнер сидел на моем табурете, листая книгу.

– Что-нибудь знакомое? – спросил я.

– Есть пара вещей.

Я удивленно вскинул брови.

– Этот меч, например, – Эзнер откинул книгу на начало и открыл на второй, бывшей когда-то четвертой, странице. – Твой отец видел его. Даже воспользовался однажды, когда ты еще не родился.

– Откуда ты знаешь?

– Он сам рассказывал. Не уверен, что могу тебе рассказать это в деталях, лучше спроси у родителей сам.

– Хорошо. Продолжим?

Эзрен бережно закрыл книгу и повернулся к иллюзору. Через мгновение  перед глазами снова замелькали всевозможные деревья.

Когда начало смеркаться, Эзнер откланялся. Запомненного мной дерева мы не нашли. Я взял карандаш и открыл чистый лист в тетради. Никогда раньше не рисовал. Но внезапная мысль, что я могу «не случайно» забыть, как оно выглядит, напугала. Я начал рисовать широкую крону, незаметно переходящую в ветви. В этом была основная особенность: как отличается рука человека от плавника – так же отличались ветви обычных деревьев от ветвей того, из книги. Белые листья со множеством кончиков… Надо было сказать Эзнеру, что дерево – белое. Как же я не подумал об этом!

Второй рисунок получился болеё похожим на оригинал. Точнеё стало понятно, что на рисунке – дерево. Я отложил тетрадь и зажмурился. Глаза щипало.

Хочу увидеть маму. И Целесс.

Я глубоко вдохнул. Мы не виделись меньше недели, но это уже стало вечностью. Мир изменился за эти дни. Они были нужны мне – необыкновенно нужны.

Уже стемнело. Конечно, мне не позволят взять летуна так поздно. В общем-то, тут до Турхема полчаса пешком. Может, даже меньше.  Дойду.

Я вынул из комода рубашку и завернул в неё книгу. С удивлением понял, что привык к балахону настолько, что не тянуло снять его. Пристроив реликвию подмышкой, ушел в невидимость и открыл дверь.

– Куда это ты собрался на ночь глядя, босяк?

Я вздрогнул, оборачиваясь. Как он меня увидел? Их еще не учили разворачивать программы обратно…

На бордюре только что пройденного фонтана в своей обычной компании сидел белобрысый. Поправив книгу, я решил не обращать на него внимания.

– Он настолько глуп, что не догадывается о существовании обуви! – крикнул «старший» и дружки засмеялись.

Я остановился.

– О! Он настолько зол, что сейчас покроет льдом всю эту площадь!

Смех стал громче. Я пошел к школярам, сидящим на фонтане. Остановился, выходя из невидимости. Кто-то замолчал. Обежав взглядом веселую четверку, я передал книгу парню, что благоразумно перестал смеяться. Отойдя на два шага, провел пальцами по опухшей губе с саднящей ранкой.

– Он настолько силен, что боится убить одним словом! И все время молчит! – оскалился белобрысый. Парочка слева от него было засмеялась, но быстро смолкла. Ты видок, вот что! – понял я неожиданно.  И еще, ты – ланит или полукровка. И такому как ты могла бы достаться моя Целесс. Рот наполнился горечью и злобой. Поморщившись, я сплюнул. Наконец, парень понял, чего я от него добиваюсь и встал. Двое справа поднялись за ним. Отступив на шаг, я чуть пригнулся, засучивая рукава.

Через секунду на меня дыхнуло ветром, и я засмеялся. Я хотел, чтобы было более или менее честно – без магии. Но ты сам решил исход. Пусть будет магия. Только быстрее! Мне нужно успеть повидать любимых…

Белобрысый ударил огнем, без обиняков, прямо в меня. Стало очень жаль парня с его бесхитростным подходом. Шар ударился в ледяную стенку и зашипел. Между нами образовалась лужа. Собирая её в ладони, я метнул две сосульки. Обе попали по бокам от «старшего» – в ноги дружков. Они закричали, вокруг тут же угасла невысокая стенка огня и туманный щит. Если хоть один преподаватель выглянет в окно…

Он посмотрел по сторонам, а я – на звезды. Ладно. Собрав воздух вокруг них троих, я пошел к книге. Хватаясь за горло, он выпячивал глаза и пытался вдохнуть. Ну сделай два шага в сторону, тупица! Один из дружков догадался и сидел, с шумом пытаясь надышаться у фонтана. Это ведь надо такую комедию разыгрывать. Даже без тренировки ты можешь находиться без воздуха несколько минут. Хотя… я улыбнулся, замораживая влагу на камнях у фонтана. Ты хотел льда?

Четвертый школяр пытался одновременно отдать мне книгу и убежать. Я поднял бровь, наблюдая за его противоречивыми движениями. В итоге он положил её на краешек бордюра и замелькал пятками в сторону нашего корпуса. Белобрысый на карачках скользил по льду из вакуума к товарищу, все еще пытаясь что-то вдохнуть. Третий лежал без сознания с дыркой в штанине и сочащейся из неё крови. Ведь не вытащат тебя дружки. Убрав рамки, державшие пространство вокруг них безвоздушным, я пошел к воротам.

Когда мне было тринадцать, Целесс лишь смеялась… кошки не стало в мгновение. Лишь потом она поняла, как жутко и больно мне было в тот день. Я надеялся, что никогда не придется применять магию против людей. Но очень скоро понял, что надеждам не суждено сбыться. А Учитель показывал мне все новые и новые приемы.

Сархат не любит воду так, как люблю её я. Он предпочитает низшую магию – составляющую самой жизни, не имеющую отношения к стихиям. Ему бы крылья Им Каруса сдались мгновенно. Но я не просил помощи.

Раньше мне не приходилось так гулять. Между Турхемом и школой пролегали поля. До горизонта не возвышалось ни деревца. Ветер трепал колосья по обеим сторонам дороги. Не смолкая, трещали кузнечики. Под ногами же лежала изъеденная трещинами глинистая земля. Иногда – щекотный пучок травы или камень.

Кажется, я был счастлив. Как в объятиях мамы…как с Целесс… как за книгой, когда запустил шифр. Всегда по-разному, но одинаково остро и незабываемо.

В город я пришел еще до полуночи, как и рассчитывал. Через двадцать минут летун приземлился на башенке резиденции гильдии псиоников.

Целесс!

Мы встретились во внутреннем садике, пропитанном ароматом цветов и яблок. Она была розовая и запыхавшаяся. И всегда меня слышала…

От одного прикосновения к ней кружилась голова. Я сел на лавку, привлекая подругу к себе на колени.

– Что у тебя с губой?

Я усмехнулся, ловя её губы.

– Мама была в ярости… Она всегда говорила, что главное – это семья. И тут я поднимаю щит вам – от дяди.

Я поднял на неё плывущий взгляд.

– Я не знаю. Не спрашивай.

Провел рукой по груди под серым платьем школяра-псионика. Прижал плотнеё, впиваясь в губы снова… Она ударила мне по плечу, привлекая внимание. Спрыгнула с колен, повела к себе в комнату. Я лишь старался не споткнуться по дороге и не выронить книгу, бездумно идя за ней в темноте. Как я соскучился по тебе, Целесс…

6.

Анж разбудила рано, с рассветом. Она всегда знала дома я или нет. Хотя, возможно она заходила каждое утро – не знаю. Я сел на кровати, вопросительно глядя на нее.

– Отец встал, Марго еще нет.

Я кивнул. Пробегусь, пожалуй.

Ожидая, когда женщина покинет комнату, я сидел на кровати и потирал глаза. В голове всплыла недавняя отцовская фраза: «Я наблюдал ваш разговор с Целесс… Даже мать не всегда понимает…»

Анж вздрогнула, оборачиваясь. Я поднялся и медленно пошел к ней. Как же так!? Анж пятилась назад, пока не уперлась спиной в стену у двери. Глаза, знакомые с детства – добрые и смеющиеся – смотрели на меня с неподдельным страхом. На лбу выступили капельки пота.

– Андрес, что ты…?

Я и сам не знал, что собирался делать. Взяв за горло, я прижал Анж к стене. У неё рука не поднимется причинить мне вред! Она же как нянька мне была…

Как же так?! И все эти годы ты доносила обо всем, что у нас происходит, о чем мы думаем? Но кому? Кому?

– Кому?

– Я отчитываюсь только перед главой гильдии.

Вот оно что. Анж…

Я помнил её, сколько помнил себя. Она часть этого дома, часть нашей семьи. Она делила с нами всё: кров, еду, радости и беды. Анж была рядом всегда.

– Беги… – прошептал я, разжимая руку и тяжело опираясь о стену.

Женщина нырнула вбок и исчезла за дверью. Я вздохнул, закрывая глаза. Почему так? Почему?

В окнах стремительно поднималось солнце, щекоча лопатки. Нужно было возвращаться в школу, я направился под душ.

– Мам, пап… – улыбнулся, заходя в столовою.

– Андрес!? – воскликнула мама, с шумом отодвигая стул.

– Сын?!

Мама замерла в нерешительности. Я прилетел только для этого, мам. Не смей делать вид, что не рада мне! Стремительно преодолев несколько шагов, она потянула руки, и я подхватил её, прижимая к себе и пряча лицо на груди. Как же я скучал, мам.

– Ты будто в день по сантиметру прибавляешь! – смеялась она.

– Анж не видел? – спросил отец.

Пройдя к своему месту, я взял вареное яйцо, подкинул в воздух.

– Не играй с едой, – побранила мама.

– Анж больше не появится в нашем доме, – предупредил я, наливая себе молока. – Нужно подыскать новую помощницу. Желательно, не псионика, доносящего Арханцель все происходящеё у нас в доме и в головах.