Текст книги "Рогатое величество и ведьма уборщица (СИ)"

Автор книги: Дарья Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Квакушинские долги Светлокудру и столичные будни императора

Если метла стояла в шкафу дома и нигде не терялась, то Черныш красиво свалил ещё в прошлый закат из дома и не объявлялся. Ни пока я отдыхала, ни пока собирала вещи и выбирала, какой амулет в этот раз на себя надеть, ни пока я обедала… он так и не появился. Беспокойство из-за отсутствия фамильяра с каждой минутой нарастало, а я пессимистично думала о сорванной поездки в родную деревню.

– Мара, – крикнула тучная женщина-кухарка из коридора, беспардонно врываясь в мои «хоромы». – Ты, вроде бы, кошака своего искала? Он на общей кухне, у конюха клянчит кусок мяса.

– Спасибо большое, – поблагодарила я женщину, пулей подрываясь с пуфика и спускаясь на первый этаж.

Черныш действительно обитал там. Тёрся своим чёрным, откормленным боком о штанину худого мужчины со впавшими щеками, который с особой прытью наворачивал мяско с картошечкой.

Горестно вздохнув, я подошла к столу, пожелала «приятного аппетита» дворцовому конюху и, надрывно крякнув, подняла кота на руки. Весил этот чёрт не меньше телёнка, а вырывался на свободу яростней волка, на которого охотники положили глаз.

– Сиди смирно! – Я прикрикнула на своего кота, не в силах уже терпеть тяжесть и царапины, всё чаще и глубже оставляемые им на моих руках. – Нет, вы посмотрите на него, поганец какой! Успокойся, или кормить одной вяленой рыбой буду!

Ну тут животное присмирело, по-царски ожидая, когда же на ручках доставят в пункт назначения. Эх, и отпустить нельзя – убежит.

Наконец, собравшись и отдохнув, я засунула кота в рюкзак, подхватила под мышку метлу, снова изменившую рисунок. Какой он там сейчас – не стала даже рассматривать, практически привыкнув к его непостоянности. Захотела метла цветочки? Пожалуйста, Вальдемара, смотри на цветочки. Захотела геометрические узоры или вензеля? Получи и распишись!

ПАО «Порталофлот» встретил шумом и гамом. Постоянно туда-сюда сновали гномы, светлые ведьмы, несколько деловых оборотней, парочка вампиров и привычные демоны, охранявшие порядок филиала. В первый раз, когда меня настойчиво и быстро отконвоировали в отделение ССБ, я не успела рассмотреть всё помещение.

А посмотреть, оказывается, было на что! Это вам не пограничный филиал, а столичный. Около ста рейсовых порталов и десять специально настраиваемых за дополнительную плату, естественно, находились в строго пронумерованном порядке. Порталы то принимали, то «выгружали» народ, ни на секунду не прерываясь на обеды. Как оказалось позднее, столичные филиалы работали круглосуточно и без перерывов, исправно переправляя клиентов.

Я, надевшая на шею амулет удачи и везения, до которого загребущие ручки гадалки в первую нашу встречу не добрались, пребывала в относительном спокойствии. Подошла к одной из десятков касс и заняла очередь. Спустя аж целы час наконец-то настала моя очередь.

– Здравствуйте! Куда Вам билет? – Приветливо поинтересовалась молодая девчушка. По сравнению с жирной жабой в местном филиале, она казалась богиней дружелюбия и позитива. А ведь передо мной она обслуживала высокомерную и скандальную магичку, которая за пять минут их общения выдвинула невозможное количество жалоб.

– До пограничного поста Симофорда… Самого дальнего от столицы, – уточнила на всякий случай, так как была в курсе, что таких вот постов у нас несколько.

– Минуточку, – она достала из-под стола папку, раскрыла в самом конце и, найдя пальчиком нужную ей строчку, удовлетворённо хмыкнула. – Стоимость билета составляет тридцать восемь серебряных, но с учётом комиссии в десять процентов… с Вас сорок два серебряных.

Пока я вытряхивала из карманов нужную сумму, за плечами заорал дурниной кот, пугая занимавших за мной людей и нелюдей. Кассир удивлённо приподняла обе брови, но на лицо почти сразу вернулась профессиональная улыбка.

– За домашнее животное восемь серебряных. С Вас пятьдесят серебряных.

Вот тебе и завела котика, называется! Да на восемь серебряных в Квакушино я бы накупила продуктов на неделю!

В итоге, отсчитав нужную сумму, маленькой горсточкой выложила её перед девушкой, тут же принявшейся всё перепроверять. Она, убедившись, что не обманула её, выдала мне два билета: на меня и Черныша.

– Ближайший рейс через десять минут, Вам к восемьдесят шестому порталу. Это прямо от касс и налево. Надеюсь увидеть Вас ещё раз! Приятной телепортации! До свидания!

Отойдя от кассы, перепроверила билеты и стоимость, встряхнула разбушевавшегося фамильяра и отойдя от первого шока, пошла искать свой портал. Но какое же здесь обслуживание! Кассир всё объяснила в максимально короткие сроки и ни разу не нагрубила.

И вот я снова в пограничье, сжимаю свою метлу и потеряно оглядываюсь по сторонам. Вон там стоит демон, подмигнувший в прошлом месяце, а в противоположной от него стороне виднеется улица через стёкла оконных проёмов. Сейчас бы выйти да красиво полететь на метле домой, только без карты я далеко не улечу.

Подошла к мужчине, робко кашлянула и подождала, когда на мою скромную персону обратят внимание.

– Добрый вечер, – улыбнулась я, начиная беседу. – Не подскажете, где можно купить карту?

– Знакомое лицо! Только ещё больше похорошевшее, – усмехнулся работник, обхватывая широкий щетинистый подбородок мощной рукой и прикрывая глаза. – Вообще, нигде. Это же пограничный пункт, тут только охрана и небольшое поселение в километрах пяти отсюда. Но можешь телепортироваться за два серебряных до ближайшего города и уже оттуда смотреть, что делать. Хех! – Довольный своей сообразительностью демон хитро улыбнулся мне и опять подмигнул, чем невероятно смутил. Почему-то каждый его подкат к моей персоне казался опошлённый и неправильный. Вот Дамириан… Ну да, нашла с кем сравнить.

– Спасибо, – слегка кивнула ему в знак благодарности и развернулась к кассам.

Взяла билет до Суховорки, ближайшего городка, переместилась и в первом книжном магазине посмотрела районные карты и всей страны. Оказывается, до Квакушино рукой подать! Тридцать километров по прямой на север. Пф, всего-то! Даже не важно, что в прошлый раз я и ста метров не пролетела, «мягко» приземлившись на крыше.

Для приличия купила блокнотик и карандаш, улыбаясь идиотской улыбкой, когда дядечка из-под очков посмотрел на мои покупки.

Из здания ведьма вышла смущённая, распихивая по карманам покупки. А потом, воровато оглянувшись, забежала за угол, благо, сумерки плавно подкрадывались к городу, уселась на метлу и полетела. Конечно, не с первого раза! Об этом даже и речи идти не может. Первые десять попыток я просто прыгала, зажимая черенок между коленок, потом взлетала на метра два-три, и только через десять минут получилось подняться над домами, хотя я постоянно норовила слететь с метёлочки. Там, оказывается, тако-о-о-о-е чувство равновесия нужно иметь.

Ели, сосны, кедры, берёзы и клёны сменяли друг друга, красиво качаясь верхушками от ветра. Заходящее солнце розово-оранжевыми красками падало на, казалось, нескончаемый лес, чаруя и зарождая в душе необъяснимую радость и теплоту. Глядя на красоты, созданные природой, хотелось улыбаться и наслаждаться. Это был один из тех моментов, когда хочется остановить время и не отрывать глаз.

Тёплый ветер даже в вечернюю пору обдувал лицо и руки, которые успели заледенеть от скорости и воздуха, врезающегося в пальцы.

Еще несколько минут, пролетевших как несколько секунд, и я смогла увидеть несколько десятков домов с зажжёнными окнами и даже имение Светлокудра, которое, кстати, освещало чуть ли не пол деревни. Сразу же провела прямую линию, ведущую от его хором до болот, и не смогла сдержать слёз.

Родная банька… то есть, я хотела сказать «дом».

Родной домик с заросшей мхом крышей, почти рухнувшем крыльцом и с трухлявым колодцем рядом. Единственный и не повторимый дом, в котором жила с шестнадцати лет (по вине князька, кстати) и училась быть самостоятельной.

С размаху приземлилась в заросший бурьяном и крапивой огород, опасаясь, как бы змея какая не укусила. Метла отлетела на добрых десять метров, врезаясь в хиленький заборчик.

– О, Всевышний! Я жива! – Воскликнула ведьма и только потом поняла, что что-то не то. – Чёрт, где рюкзак с Чернышом?

Как по заказу, «кот в мешке» громко заорал на всю, казалось, деревню, взывая к совести и чести своей хозяйки. Очень надеюсь, что он жив и здоров, иначе эта самая совесть задушит вместе с чувством вины.

Быстрее, чем успела о чём-то подумать, я уже подбежала к рюкзаку и, судорожно развязывая его узлы, молилась, чтобы животное не пострадало.

Черныш буквально вылетел и пропал в высокой траве, то тут, то там шурша травой. Убедившись, что он не отправился на тот кошачий свет, выдохнула и встала с колен, заодно закидывая вещи на плечо.

Когда я подошла к крыльцу, задрав до пояса сарафан, мешающийся под ногами, то сильно удивилась. Фамильяр сидел на перилах, яростно вылизываясь и зубами отдирая колючки от хвоста. На ступеньках валялась метёлка, в одном месте мокрая от кошачьей слюны.

Я улыбнулась и потрепала по ушам животное, получила в ответ «фырк» и ворчливое «мрау», легко взбежала по ступенькам, поскрипывая досками, а потом остановилась перед входом. Дверь запечатали светлой магией, видимо, опасаясь, что в избушке ведьмы воры найдут, что красть.

– Пойдём тогда в дом… родительский, – печально вздохнула, по правде, боясь отеческой реакции.

Походкой от филейной части и с гордо поднятой головой вышагивал Черныш, постоянно отклоняясь от основного маршрута, норовя уйти по тропинке к болотам или в поле. Кота мотало из стороны в сторону. Любопытный черный нос так и норовил сунуться в каждые кусты и унюхать приключения. А им всё и не пахло до самого дома Бессмертновых.

Радостным лаем нашу скромную компанию привечала дворняжка Фруся, учуявшая «кошатинку». Но когда Черныш шагнул на пыльную утрамбованную земельку тропинки, собака удивлённо подавилась лаем, замерев на месте. Мой фамильяр неожиданно увеличился чуть ли не в два раза, становясь выше Фруси на целую голову.

– Кого черти принесли? – Вылетел злой, как вышеупомянутая нечисть, брат Сёмка, готовый привечать гостей пудовым кулаком.

– Мра-а-а-а-у! – Расставив пошире лапы, проорал Черныш, пугая Сёму.

– Привет, – неуверенно подала голос сбежавшая ведьма, при этом счастливо улыбаясь и махая ручкой.

На крылечко вылетела двенадцатилетняя Савра, придерживая «косу до пояса», которая билась о пятую точку.

– Ма-а-аменька! Ба-а-а-атенька! Марка приехала! – Подвывающей сиреной взвизгнула младшенькая, тревожа соседей. Вот уже и свет в окнах бабы Фёклы вспыхнул, а за ним не заставила себя ждать и старушка, откидывая занавеску и чуть ли не носом прилипая к стеклу, силясь со своим старческим зрением рассмотреть, кто пожаловал к чете Бессмертновых.

На порог тут же дружно вывалились оставшиеся члены семьи: Емеля с Тишкой да мама Клава с батькой Борием.

– Ба! Приехала! Кровиночка, Марочка, девочка моя! – Закудахтала мама, прижимая к своему взбитому телу дочь и целуя её волосы, лоб и щёки.

Мельком взглянув на отца, улыбнулась ему тёплой улыбкой. До этого он стоял в стороне, неловко переминаясь с ноги на ногу, и выворачивал себе пальцы.

– Батька, привет! – Дошла очередь и до него, за последний месяц сильно похудевшего и поплохевшего. Щёки чуть впали, под глазами залегли чуть ли не вековые тени, а тонкие губы потрескались. – Я скучала по тебе… по всем вам.

На глаза хозяина дома внезапно набежали старческие слёзы, которые он пытался остановить, закусывая нижнюю и дрожащую губу, чем вызывал у своих детей и жены понимающие улыбки.

– Я… мы тоже, – резко и эмоционально почти выкрикнул Борий, сильной мужицкой рукой вталкивая в объятья.

После чувственного приветствия, мы ввалились внутрь не давая спать уже всей деревне. Я рассказывала родным про свои столичные приключения, про интересные знакомства с гадалкой и магами, про императора, сваху и невест, про убранства дворца… От самого младшенького до батьки слушали, раскрыв рты.

– А у вас-то тут как? Что после моего побега изменилось? – Решила рискнуть я, не зная с чего начать финансовый вопрос. На руках я имела шесть тысяч серебряных монет, которые могли покрыть долг целых два раза. Только вот это был прошлый долг.

Борий с Сёмкой разом нахмурились, отослав Савру с детьми спать. На кухне остались те, кто зарабатывал на сою жизнь потом, слезами и кровью.

– Что Лазарь вам сделал? – Спросила у теперешнего гончара-должника, скрещивая руки на груди.

– Долг в два раза повысил и заставил платить каждую седьмицу сорок процентов от прибыли. А её, родимой, как на зло нету, – чуть не сплюнув на пол, с горечью произнёс отец. Сёмка тоже выглядел расстроенным. – Брат твой уезжал в порт, смог заработать пятьсот серебряных… но чего ему это стоило!

Я сидела, ошарашенно переваривая информацию.

– И сколько осталось до погашения?

– Четыре тысячи восемьсот серебряных. Остальное мы наскребли, продав Клавины наряды и побрякушки. Едим теперь экономней, на одежде экономим. С твоего огорода в первое время таскали овощи, а как заросло всё у тебя там, то и прекратили ходить. Чай, болота, змеи ползают, комаров много. А полоть, сама понимаешь, некогда, – Отчитался Борий, поглаживая себя по коленкам. – Был, конечно, вариант тебя отыскать и замуж выдать, прощая половину суммы, но…

– Но я сказал, что коли не люб он моей сестре, то и нечего изуверствовать! – Перебил отца Сёмка и со всей своей силы молодецкой да дури юношеской по плечу хлопнул. Я так в лавку и вросла, до конца не понимая, сломал он чего мне али обошлось.

Я снова помолчала, переваривая услышанное. Значит, пять тысяч я им отдам, двести пусть будут у них, от такого не обеднею, чего уж жадничать.

Встав со скамьи, запустила руки в глубокие карманы сарафана, взяла два увесистых мешочка за «головки» и вытащила наружу, звонко шмякнув на полированный от долгого использования дубовый стол. У моих мужиков округлились глаза.

– Здесь золото на пять тысяч серебряных. Отдадите, когда я уеду отсюда, всё ясно? И ни слова, поняли, что это я привезла? – Батька с братом кивнули, даже не поднимая глаз с мешочков с золотыми монетами. – Надеюсь, что поняли.

Я перелезла через лавку, пожелала спокойной ночи всем родственникам и, запрыгнув на печку, завалилась спать, прекрасно понимая, что утром самой придётся тащиться в имение Светлокудра и требовать обратно свою баню.

На седьмом этаже во всю кипела работа, туда-сюда сновали маги-строители, удерживая съезжающие плиты во время перерывов и в рабочее время восстанавливающих «из воздуха» стены дворца.

Дамириан сидел в кабинете у своего друга Тинара Рашрока, откинувшись спиной на широкую спинку гостевого кресла, держа в одной руке бокал с красным вином, а во второй ручку. На коленях лежал отчёт допроса лысого лорда, который отчаянно не хотел говорить по-хорошему… но всё-таки заговорил.

– Удивительное дело, и как только додумались через женщину на меня влиять, – нервно ухмыльнулся император, залпом допивая красную жидкость, приятно обжигающую горло и язык.

По привычке потянулся большим пальцем к кольцу-артефакту, но дотронулся только до голой и шершавой кожи.

– Ну да, я же его Маре отдал, – вспомнил мужчина, а потом потянулся к голове и потрогал чёрные козьи рога. В вишнёвых глазах полыхал огонь злости и раздражения. Но, как ни странно, на неё он не злился, только на сами ситуации, в которые попадал.

Вот с тряпкой хоть случай! Он же выискивал с помощью магии заговорщиков, почуяв, что с беловолосой княжной что-то не чисто. А тут в лицо грязная мокрая тряпка, которой по полу юлозили.

А поцелуй? Ну надо же было ему подпустить к своим губам одну из заговорщиков!

– Дам? – Удивлённо воскликнул министр безопасности, вскидывая синие глаза на друга. – Что-что ты про ведьмочку сказал?

– Да вспоминаю вот, что с её появлением все верх дном переворачивается. Не могу припомнить, чтобы уборщицы императоров спасали, да тёмными ведьмами по происхождения являлись.

– Я тебе больше скажу, друг мой, раньше императоры о уборщицах ВООБЩЕ не думали. – Синие глаза моментально вспыхнули, как в памятный вечер с вороной, выдавая своего хозяина с головой. Он явно нервничал и раздражался, когда речь заходила о Вальдемаре.

Вышеупомянутый император удивлённо взирал на Тинара, сжимающего в руках край столешницы.

– Только не говори, что эта девчонка тебе нравится? – Рассмеялся Дам, сам не веря в то, что сказал. Но отсмеявшись, чуть ревниво сузил глаза, ожидая-таки ответа Рашрока.

Светловолосый маг кивнул, нахмурив брови.

Точно такой же вопрос спустя минуту задумчивого молчания прилетел и правителю, заставив того ненадолго задуматься.

– Ну не то, чтобы это любовь или влюблённость, но Вальдемара очень интересная девочка для своих лет.

– Не увиливай от ответа, Делакур, – назвав друга по фамилии, недовольно повысил голос министр безопасности Аркараса и императорского дворца, в частности.

– Да.

Растерянный и даже немного вопросительный ответ сорвался с губ Дамириана, открывая минуту неловкого молчания. Мужчины встретились друг с другом глазами, но поспешили отвести, предпочитая не читать ответ в чужом взгляде.

Если Тинару Вальдемара нравилась за честность, лёгкую наивность и настоящую, природную красоту, то Даму ведьма запомнилась интересными идеями, храбростью и… длинным и острым языком, за которым она не следила.

– У тебя нет с ней будущего, – одновременно и слово в слово подвели итог этой темы друзья.

Сердца двух мужчин на этой фразе дрогнули.

Я с непривычки проснулась в семь часов утра, отчётливо слыша, как мать хлопочет на кухне, отгороженной от большой обеденной комнаты как раз печкой и цветастой простынёй, служащей занавеской, дверью и элементом декора одновременно.

Савра, Емеля и Тишка бегали по огороду, играя в догонялки, периодически подбегая к распахнутому окну и таская из миски свежие ягоды. Землянику.

– Мам, Марка проснулась! – Крикнула сестрица, которая всегда всё замечала и спешила рассказать об этом родителям. Была у меня уверенность, что, повзрослев, она стала бы главной сплетницей на деревне.

– Пусть отдыхает, она с дороги, – махнула толстой рукой мама Клава, снова погружаясь в готовку. Кажется, на завтрак у меня должен был быть земляничный пирог.

Дети опять убежали в огород, но уже не играть, а тискать Черныша, который практически сразу смылся вчерашней ночью гулять. Закралось подозрение, что скоро в нашем Квакушино будут исключительно чёрные котята от эксклюзивного магического кота.

Перспектива, надо сказать, пугала.

Народ ведь в деревнях какой? Суеверный! Что ж с ним будет, если на каждом перекрёстке надо будет от чёрных кошек открещиваться?

– Мам, а князь ничего про мой дом не сказал? – Лениво потягивая и зевая, спросила у родительницы, с интересом вглядываясь в огород. По грядке с огурцами нёсся фамильяр, своими лапищами расплющивая огурцы. – Засранец! Черныш! Брысь с грядок! – Заорала на всю округу вернувшаяся домой ведьма, пугая народ.

За домом малом взревел братец, хорошим словом поминая меня. Видимо, по пальцу топором попал… или поленом по коленке получил.

– Сказал, что намагичил чегой-то тама. Сама к нему сходи, ужо не маленькая.

Вздохнув, спрыгнула с печки, подбежала к окну и, зачерпнув горсть ягод, получила за это по заднице.

– Полож! На пирог не останется! – Привела весомый аргумент маманя, отбирая ягоды.

Я надулась и, естественно, хотела пожелать ей пирог испортить, но вовремя вспомнила, что, вообще-то, мне потом его и есть.

– Як князю. В Гости.

– Иди-иди, мож, передумаешь, да поженихаешься с ним. Вона какой кралей из столицы приехала, все прыщи свои повывела да похудела, – «намекнула» родительница, лихо наминая тесто.

Я только фыркнула, выражая крайнюю степень несогласия с этой идеей.

Имение Светлокудра встретило, как и месяц назад, своей белизной и чистотой. По свежескошенному газону вальяжно бродила белая пушистая кошка, грациозно вышагивая по колючей травке. Семенивший, как собачонка, Черныш, заметив такую даму, сделал хвост «трубой» и помчался покорять кошачье сердце.

Толкнув калитку, вошла на территорию имения, уже не так робко ступая по тропинке. А чего? Погода сухая, грязи на обуви нет, сарафан приличный и закрытый.

Дверь распахнула вреднючая прислуга, одаривая высокомерным взглядом. Запомнила меня?

Широко улыбнувшись, да так, что щеки закрыли половину глаз, поздоровалась с тёткой и попросила… сейчас-сейчас, новомодное слово вспомню… аудиенции с князем.

– Его Светлейшество сейчас занято: сочиняет роман, – высоко задрав нос, проинформировала его прислуга, так и норовя захлопнуть дверь.

– Знаете, уважаемая, по меркам столицы империи, Вы ведёте себя неподобающе для прислуги князя. А вообще, если не примите меня, то я Вас и Вашего лорда так прокляну, что вовек не забудете.

Естественно, князь чудесным способом уже ничем занят не был, только и делал, что томился в ожидании гостьи-ведьмы.

Проследовав за дамочкой, опять виляя своим филе, поднялась на второй этаж и, дождавшись, пока оповестят о моём визите и разрешат войти, постояла под дверью.

Лазарь, что интересно, сам выскочил меня встречать, пожирая плотоядным и немного сумасшедшим взглядом.

– Лазарь Мартемаросович, как Вы повзрослели! Вас и не узнать! – Хотела добавить про сетку морщинок, бегущих от уголков глаза к вискам, но промолчала. Это уже выглядело бы не как комплимент.

– Вальдемара, как ты изменилась за этот месяц! Никогда бы не подумал, что бега так преображают людей… ох, – будто опомнившись, он прикрыл ладонью раскрывшийся рот с синеватыми тонкими губами, – прости, ведьм!

– Я, в общем-то, к Вам по делу. Мне нужно домой попасть, а там ваш магический замок стоит. Что с ним делать-то?

– Пойдём, посмотрим, что я такого тебе там поставил. Уж и не помню, право слово.

– Старческий маразм шоль? – Включила дурочку столичная уборщица, с затаённым удовольствием наблюдая, как неприятное мне лицо морщится от очередного удара по разнице в возрасте.

Быстро, ни о чём конкретном не беседуя, мы добрались до моей баньки, гордо именуемой домом. По дороге встретилась жирная гадюка, почему-то агрессивно к нам настроенная. Первым делом подумалось, что Лазарь бывшую жену встретил, вот она и шипит на нас (на меня), но вовремя прикусила язык.

Запустив в неё белым (кто бы сомневался?) пульсаром, Лазарь превратил бывшую жену… тьфу ты, змею в кучку пыли.

Как только наши ноги оказались напротив покосившейся двери, Светлокудр принялся водить по ней руками, объясняя это тем, что проводит сканирование. Глядя на такое представление со скепсисом, неожиданно начала чувствовать, как кожу в районе груди начало нестерпимо жечь. По ощущениям походило на скипидар, но совсем скоро я поняла, что это интуиция пыталась предупредить о чувстве опасности.

Моя дверка, покрытая серым мхом, с трудом и с десятой попытки поддалась мужской силе князя, впуская в сырое, с мокрым как в подвале, воздухом и сантиметровым слоем пыли на полу и вещах.

– М-да, красота та ещё…

– К чёрту пыль, когда здесь ты! – Хрипло выдохнул князь, резко дёргая за руку. Кажется, я попала?