Текст книги "Справный Дом"
Автор книги: Дарья Усвятова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Глава 5. Стодарник. Таинство огня
Мастер Андрей оказался прав: после нескольких дней «танцев» в корытце с глиняным раствором у моих ног словно выросли крылья. Я не ходила, а летала, чувствуя себя молодой, полной сил степной кобылицей, отбившейся от одного из диких манычских табунов. Андрей посмеивался, говоря, что благодарить надо его волшебную глину, но я подозревала, что дело не только в глине. Мастер Андрей обладал удивительным талантом менять все и вся вокруг себя. Изменились хозяева, изменились рабочие (забывшие вдруг суеверный трепет перед мастером печей), изменился мой муж. Глаза горели, руки и ноги двигались легко и свободно, еще свободнее текли мысли и разговоры, даже погода июля – самого жаркого на Донщине месяца – радовала мягким теплом, отложив изнуряющий зной то ли на август, то ли вообще на следующий год. (Это было очень кстати: в доме уже сделали потолок, и работать нам приходилось практически в закрытом помещении; в жару не спасли бы и окна – днем летний воздух неподвижен…)
Впрочем, и глина была волшебной тоже. За пять дней мои ноги окрепли и подтянулись, лодыжки, никогда не отличавшиеся тонкостью, вдруг приобрели неведомое доселе изящество. Мозоли сошли, словно сами по себе, кожа на стопах стала розовой и нежной, как у ребенка.
Как-то вечером в бане я похвасталась новым состоянием своих ног перед Домной Федоровной. Она улыбнулась:
– Это тебе диво. А я таких чудес на своем веку много видела. Глинка Андрюшина не только форму улучшить может. Знаешь, сколько она хворей лечит? Все не перечесть!
– А какие хвори? – спросила я, приготовившись запоминать.
– Разные, – коротко ответила знахарка. – Тебе-то чего для?
– Ну как… знать, что лечить голубой глиной.
– Знать не все полезно. Глинкой лечить можно не всякий недуг, тут надобен точный диагноз. А то есть любители: лечат глиной все подряд, а их потом вперед ногами с хаты выносят.
– Разве от глины умирают?
– От глины – нет, а от дурости еще как.
– Тогда тем более скажите, что можно глиной лечить, а что нельзя!
– Про «лечить» – не скажу. А для красоты, для здоровья могу научить, как глиной пользоваться.
И тем же вечером я записала от нее несколько «рецептов красоты» с голубой глиной.
Месить глину с утра до вечера – занятие не из легких. Иногда на подмогу мне приходил Володя, а я занималась тем, что подавала мастеру Андрею кирпичи, предварительно обтерев их влажной тряпочкой. Но больше всего мне нравилось оставаться с ним вдвоем и слушать его бесконечные сказки о творении мироздания. У него был совершенно особый взгляд на эволюцию и историю человечества.
Как-то я спросила его:
– Отчего ты все время смеешься?
– Оттого что Бог сотворил Вселенную, смеясь.
– Разве в нашей жизни так много смешного? Скорей, больше грустного…
– Все зависит от того, под каким углом настроен фокус твоего зрения. Можно видеть дорогу и манящую синь горизонта, а можно замечать лишь коровьи лепешки под ногами.
– Но если все время вглядываться только в манящие дали, то и дело будешь попадать ногой в коровьи лепешки, – возразила я.
– Вот потому и надо быть внимательной к пространству. Да ты и сама это знаешь, иначе для чего тебя тетя Домна Спасу учит?
В первый раз за все дни он заговорил о том, что интересовало меня больше всего. Я тут же воспользовалась этим:
– Андрей, а ты тоже Спасом владеешь?
Он положил последний кирпич в ряду, полюбовался идеально ровным швом и с улыбкой произнес:
– Спасом владеть не может никто. Это он людьми владеет.
– А как же знания, практики, молитвы? Законы Спаса, наконец? Это же навыки, без которых человек не познает Казачий Спас!
Андрей заблестел глазами:
– Свод законов и навыков – не догма. Спаса люди достигают не потому, что они делают то-то и то-то, а потому, что они – делают.
– То есть, неважно, что я предпринимаю, главное, что я стремлюсь к познанию Спаса?
– В общем, верно. Дорогу осилит идущий! Но можно лазить по бурьянам, а можно шагать по широкой утоптанной тропе. Для того эти практики и нужны.
– А ты это все тоже проходил, чему меня Домна Федоровна учила? И пульс пространства, и белый шум?
– Практик, Дашутка, много. Все хотя бы по разу попробовать – жизни не хватит. Каждому дается то, что подходит ему больше всего. Хороший учитель знает, что надо изучать ученику, каков его путь в Спасе.
– А ты что изучал? Каков твой путь?
Андрей посмотрел на меня так серьезно, что и вправду стал похож на настоящего архангела:
– Я – мастер Огня.
– Почему огня? Скорей уж, мастер очага, ты ведь печи делаешь…
– Только познав природу Огня, можно построить для него правильное жилище. В печи дикий огонь в ручной превращается и человеку служить начинает. Но если ему не понравится в его доме, он будет мстить человеку.
– Как так – мстить?
– По всякому. Греть не станет, или пищу портить будет. А то и хату спалить может!
– Так вот откуда все эти разговоры… – подумала я вслух.
– Какие разговоры?
– Ну, что ты, если хозяева тебя обидят, можешь в печь колдовство положить, и…
Андрей перебил:
– Дашка! Ты посмотри: меня что, можно обидеть?
Его взгляд прошел сквозь меня как электрический разряд. Я тут же зарделась.
– Нельзя… я бы не смогла… даже если сильно захотела…
– Это во-первых! А во-вторых, если и обидит кто, сама подумай: станет ли мастер (не только я, любой уважающий себя печник) портить свою репутацию только из-за того, что кто-то ему не угодил?
– Действительно…
– Вот и действительно! Тот, кто позволяет себе класть печь грубо, небрежно, кто работает в спешке и думает только о деньгах, мастером называться не может! Таких вообще нельзя подпускать ни к глине, ни к кирпичам! А тем более – к огню. Да такие огня и сами боятся… Запомни, Дарья (вдруг будет у тебя свой дом и соберешься печь класть или камин) – настоящий мастер печь сам сложит и сам ее протопит в первый раз. По этому разу и станет ясно – мастер он или халтурщик. Печь, сделанная мастером, огню нравится, он живет там сам по себе. На такую печь и дров-то много не надо, огонь в ней малым питается. И погаснет – не уходит, а лишь засыпает, оттого печка долго тепло держит. У хороших мастеров печь до месяца может тепло хранить! А у иных – вовсе не остывает!
Я засмеялась:
– Что я про тебя знаю точно, Андрей, это то, что ты – мастер слова. Слушаю твои сказки и верю…
– Мастер Слова – тетя Домна. А я – мастер Огня.
– Домна Федоровна – мастер Слова? Она мне ничего про это не говорила.
– Потому что рано еще тебе Слову учиться, – с неохотой сказал Андрей.
– А…
– Дашка! Не спи! Шибче, шибче ногами перебирай! Воды подлей, не видишь, глина сохнет! – сердито-весело гаркнул он, и сбил меня с мысли.
Я подлила в корытце теплой воды из кувшина и энергично захлюпала ногами по глине. Пот катился с меня в три ручья, я сосредоточилась на дыхании, глубоко и ритмично вдыхая носом, а выдыхая ртом. Разогретый воздух был насыщен запахами глины, воды, дерева, соломы и навоза (как только положили потолочины, дом начали обмазывать саманом). Прямо за спиной у меня раздавались звуки скребков: корытце стояло в углу, близко к стенкам, и все звуки я чувствовала буквально кожей.
У Андрея кончилась смесь, он подошел ко мне наполнить тазик свежевымешанной глиной. Загребая ее, тыльной стороной ладони он коснулся моей лодыжки. От этого прикосновения меня бросило в озноб, кожа моментально покрылась мурашками.
Андрей усмехнулся:
– Замерзла? И то сказать – январь на дворе…
Под его взглядом я дрогнула и, чтобы перевести разговор в другое русло, спросила:
– А чего корытце тут стоит? Можно ведь ближе подвинуть, к кирпичам. И ходить туда-обратно не надо будет за каждым разом.
– Где надо, там и стоит. Это сильный угол, здесь глина Божьей энергией заряжается.
Тут до меня дошло, что корытце стоит не где-нибудь, а на месте Стодарника.
– Точно! – вскрикнула я. – Здесь же Стодарник будет!
– Ух ты, и это знаешь? – улыбнулся мастер.
– Только это и знаю… А больше мне никто ничего говорить не стал! Сказали – приедет Андрей и сам все расскажет.
– Кто сказал?
– Алексей Петрович… Мы с ним где-то неделю назад беседовали о местах силы.
– И что он тебе поведал?
– Где сильные места в доме находятся. Но больше – ничего, сказал, чтобы подробнее я тебя расспросила.
Андрей помолчал, глянул куда-то поверх меня, засмеялся глазами:
– Ну, и что ты узнать хочешь?
– Все хочу узнать. Про Стодарник, как его обустраивать, и зачем он в доме нужен. Про места силы и места влияния…
– Ладно. Раз дядя Леша сказал, значит, оно и в самом деле тебе нужно. Только, Дарья, это уже не прибаски, а наука. Так что слушай в оба уха и принимай всерьез.
– Я тебя, Андрей, и так всерьез принимаю…
Он закончил ряд, сполоснул руки:
– Хватит на сегодня. Четыре ряда сделали.
И подмигнул мне:
– Ну, иди мойся и возвращайся. Учиться будем!
Я быстренько обмылась в летнем душе, сбегала на хутор, взяла тетрадку; Домна Федоровна «нагрузила» меня еще и ведерком с ранними персиками – угостить рабочих.
В дом мы с Андреем не пошли: там было слишком влажно и душно. Подставив солнцу непокрытые головы, мы полуулеглись на том холме, откуда Алексей Петрович показывал нам с Володей дом и направления света.
Мастер взял у меня тетрадку и ровными точными линиями быстро начертил план дома. Нарисовал в центре квадратик – печь, крестом в углу отметил Стодарник, между ними провел пунктирную линию.
– Смотри, Дарья. Центр – очаг, полдень – Стодарник. А между ними – жизнь.
Он показал поочередно на квадратик, крест и пунктир.
– Что такое полдень?
– Полдень – это юго-восточный угол дома. В полдень солнце стоит прямо над ним.
– А как понять – между ними жизнь?
– Помнишь, я тебе говорил, что в очаге живет Первобог?
– Помню…
– Первобог обитает в мире, называемом Навь. Там живут души наших предков, и туда после смерти уйдем и мы. Оттуда же в этот мир приходят новые души. Так что печь – она и могила, и родовое чрево, вынашивающее новую жизнь. Печь в доме – образ Матери-земли. У печи молят о будущих детях, а недоношенных или больных от рождения детей в печи перепекают.
– Как – перепекают?
– С особой молитвой на лопатке в остывшую печь помещают на некоторое время больное дитя, затем вытаскивают. Проверено – ребенок после этого поправляется и растет как надо. Про этот обряд ты тетю Домну спроси, она многих младенцев так «перепекла».
Мастер Андрей вернул мне тетрадку и ручку, жестом показал – пиши, забудешь!
– Кстати, Дарья, ты никогда не задумывалась, почему мужчины (те, которые умеют) готовят лучше женщин? – вдруг ни с того ни с сего спросил он.
– Нет, не задумывалась… Хотя действительно, я замечала, что у мужчин еда получается будто бы вкуснее.
– Не будто бы, а вкуснее и получается! Это совсем не случайность и говорю я тебе об этом не просто так! Печь или плита в доме – женское начало, животворящее, мягкое. Когда мужчина готовит, он ее своей мужской силой оплодотворяет, уравновешивает. И потому пища становится полной и равновесной, содержит в себе мужскую и женскую энергию, то, что на востоке называют инь и ян…
– Здорово! – восхитилась я. – Буду заставлять Вовку готовить!
– Ни в коем случае! Мужчину заставлять нельзя, – мастер Андрей глянул на меня необычайно строго. – И не только готовить. Мужчина должен делать все сам. Женщина может лишь вдохновлять…
Он глубоко вздохнул.
«Кто же тебя вдохновляет?» – подумалось мне…
– Стодарник, или Святой угол в доме – противоположность печи. Это мужское начало, жесткое, ян. Там живет Господь будущего, Спас. Стодарник ведет нас к нему, это ворота в мир Прави, небесный мир, мир Духа. Линия между Навью и Правью – это Явь, наша жизнь. Важнее этой линии в доме нет ничего, но существовать она может, лишь если в доме есть Очаг и Стодарник. Эти два огня творят и хранят Справный Дом.
– Почему два огня?
– Потому что и природа Очага, и природа Стодарника – огненная. Огонь очага – земной, домашний, живородящий. А огонь Стодарника – небесный, Духовный, дающий Жизнь Вечную. Еще он – огонь творческий. Силы этих двух огней, взаимно притягиваясь, создают мощнейшее напряжение, так что Явь – это не только линия жизни, но и линия силы. Очаг – я тебе говорил – есть в каждом доме. А вот Стодарник имеется не у всех. Оттого и в домах разлад, что прошлое в вечный тупик упирается. У тебя вот квартире Стодарника наверняка нету.
– Точно, нет… Приеду – сделаю. Только ты мне объясни, как правильно надо.
– Охохонюшки. Правильно в городе? Сложная задача. Но с другой стороны, чем вообще жить без Стодарника, лучше устроить его немножечко не по правилам. Должен он располагаться в углу наискосок и справа от входа в комнату. Желательно, если этот угол будет юго-восточный, или восточный, или северо-восточный. Не получится – не беда. Стодарник – Богов угол, а Бог выше всех существ находится, поэтому угловую полочку, на которую иконы поставишь, вешай выше всякой мебели в доме, под самый потолок. Полочку покроешь белым полотенцем. Полотенце – символ Пути, белый – цвет чистоты твоих помыслов. Затем уже и образа ставить. Помимо образов, на Стодарник кладут фотографии живущих в доме и тех, кого нет уже на этом свете. Дух Святой, от образов исходящий, оберегает живых и дарит покровительство ушедших предков. Также можешь положить туда свечечку и горошинку ладана. А еще – монету, чтобы богатство твое было Духом освящено и всегда приходило праведным путем.
Мастер смолк, ожидая, пока я все запишу.
– Стодарник – место в доме очень важное, – продолжил он несколько минут спустя. – Постарайся устроить его так, чтобы под ним можно было поставить обеденный стол.
– Это что, на кухне получается?
– Если вы не обедаете в комнате, тогда да – на кухне.
– А как же в комнате? Стодарника не будет? Или там тоже можно его сделать?
– Стодарник в доме один, как Бог один. В комнате ты можешь все углы образами освятить, но Стодарник будет у тебя только в одном месте, и под ним должен быть стол. Потому что стол – Божья ладонь, Бог тебе на ней дает хлеб насущный. И еще, потому что стол под Стодарником – место жизненной силы. Всякая пища, поставленная на него, наполняется благодатью. Совместный обед под Стодарником скрепляет семью Божественной любовью. За этим столом любая проблема в семье решается, а если беда случится – муж охладеет или ребенок с дорожки собьется, то на Божьей ладони надо устроить Христов обед.
И, не дав мне задать вопрос, мастер велел:
– Пиши дословно!
Медленно проговаривая каждое слово, подстраиваясь под ритм моего почерка, он начал диктовать:
– Возьмешь чистый платок или тряпочку, расстелешь в центре стола, потом горсточку соли на платок высыплешь, по углам платка зажжешь четыре свечки и двенадцать раз прочитаешь молитву:
Боже Спасителю наш, пришедший во Иерихоне при Елисее Пророке и вредные воды солью исцеливый, сам благослови и соль сию, и преложи ее в жертву радования. Ты бо еси Бог наш, и тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Затем, в ближайшее воскресенье пойдешь (исповедовавшись!) к заутрене, возьмешь с собою эту соль, завернутую в платок. Станешь ближе всех к алтарю, положишь мешочек с солью перед образом Спаса или Богородицы (да делай это так, чтобы никто из посторонних не приметил, иначе быть неприятностям!) В течение службы зажжешь перед образом одну за другой столько свечей, сколько человек в семье, а перед уходом заберешь с собой огарочек самой первой зажженной свечи. Также возьмешь из церкви домой и просфору. Соль освященную поставишь на стол, ею же приправишь все кушанья; просфору искрошить надо в суп или кашу. При приготовлении обеда попеременно читай "Отче наш", «Богородице», а перед самой подачей – "Достойно есть". Огарок свечи зажжешь от огня из очага и поставишь в центре стола или на Стодарник.
Андрей шумно вздохнул и откинулся на спину. Улыбнулся в небо:
– Ну вот. После такого обеда мир в доме гарантирован.
Где-то на краешке мыслей у меня вертелся неявный вопрос, как будто я что-то упустила. Я просмотрела «конспект». А, вот оно…
– Мастер Андрей, – спросила я, – а какие образа надо ставить на Стодарник? И сколько?
– Образ Спасителя в центре, и два других по сторонам: Богородицу и святого, которого почитаешь более всех. Какой образ Богородицы – это от тебя зависит. Лучше, если он достался тебе по наследству. Но ежели нет, надо выбрать свою Божью Матерь. Для того накануне любого праздника пойди в храм при монастыре, вечером исповедуйся, а утром иди на самую раннюю монашескую службу. Обычно это часов в пять утра происходит. Монашеская молитва, так же, как и детская, Богу слышнее всего…
Он приподнялся на локте.
– Да и в такое время людей в церкви нет, никто тебе мешать не будет. Во время службы походи по храму, всмотрись в лики Божьей Матери. Которая тебе шепнет слово заветное, тот образ и покупай.
– А если я не услышу слова?
– Услышишь. Всякий слышит, кто с чистым сердцем в храм приходит.
– А у тебя какой образ? Или это тайна?
– Совсем не тайна. Мой образ – «Неопалимая купина».
– Ты сам его выбирал?
– Нет. Образ этот передается от дедов к внукам в семьях Мастеров Огня. «Неопалимая Купина» – покровительница нашего рода. Ты ведь знаешь мистическую символику этого образа?
– Нет…
– Неопалимая Купина – это и вместилище, и источник Божественного, Благодатного огня. Того огня, что рождается внутри женского лона, оплодотворенного огнем Небесным… Огонь Благодати Божьей снисходит сверху и рождается внизу одновременно, пронизывая все грани существования Духом Святым. Неопалимая Купина вмещает в себя Навь – материю-землю, Правь – дух, и Явь – жизнь. Это тоже образ Троицы – Троицы Огня…
Завороженная, я смотрела на мастера. Спешащее на закат солнце облило антрацитовые кудри жидким золотом. Угли зрачков полыхали неземным иссиня-радужным пламенем. Взгляд, устремленный в темнеющий горизонт, простирался так далеко, что, казалось – сквозь не наступившую еще ночь он уже видит зарево будущего дня. Меня охватило странное трепетное чувство, будто я поняла нечто важное, важнее чего нет на свете…
– Мастер Андрей. А я знаю, почему ты – Мастер Огня. Огонь – твоя сущность, он живет внутри тебя и согревает любого, кто находится рядом. Оттого так горят твои глаза и глаза тех, кто видит тебя.
Он посмотрел на меня так пронзительно и жарко, что все мое тело – от кончиков пальцев ног до корней волос – начало гореть. Но прежнего оцепенения не наступило: за несколько дней общения с мастером у меня выработался «иммунитет» к его огненным взглядам.
– Была бы деревяшкой – загорелась бы… – пробормотала я.
У Андрея в глазах заплясали веселые искорки. Одновременно, в унисон мы громко захохотали, чем привлекли внимание рабочих, собиравших на плану инструменты. От группы людей отделилась фигура в клетчатой рубашке и направилась к нам.
– Эй, сладкая парочка! – не дойдя нескольких шагов до холма, нас окликнул мой муж. – Над чем смеетесь? Поделитесь с простым работягой!
Прошло еще несколько дней; к вопросу о Спасе, огне и Стодарнике Андрей не возвращался, меня же – каждый раз, когда я пыталась возобновить этот разговор, обрывал шуткой, либо морочил голову диковинной байкой.
Июль перевалил за середину. Как-то ночью я проснулась от ощущения жестокого жара в груди. Горло пересохло, дышать было очень трудно. Я тихонько встала, вышла в кухню-гостиную, достала с полки чашку, открыла кран. Вода почему-то не полилась. Я взяла чайник, но он оказался пустым… Глянула на часы: три. Не идти же к колодцу в три часа ночи! Но при мысли о том, что до утра мне придется мучаться жаждой, меня обожгло еще сильнее и я, взяв чайник и фонарик, вышла во двор.
У колодца маячил чей-то высокий силуэт. Мне стало не по себе; я инстинктивно отступила на шаг, погасив фонарик. Со стороны колодца послышался бархатный смешок:
– Дашка! Я тебя засек, тикать поздно!
– Господи, Андрей!!! Доведешь до инфаркта… Ты что тут делаешь?
– Тебя жду, – полушепнул он, подойдя так близко, что я услышала стук его сердца.
Я сглотнула слюну и тут поняла, что жар ушел, а пить совсем не хочется.
– Ты опасный человек, мастер Андрей …
– Пошли, разговаривать некогда.
– Куда? Зачем?
– Постигать природу Огня.
Минут двадцать мы шли во тьме. Внизу пело сверчками бескрайнее море июльской степи, вверху колыхалось серебряно-черное море звезд, мерцающих голубыми, красными и белыми искрами прямо над нашими головами. Вдали показалась ярко-оранжевая точка, расположенная будто бы на самой земле. Мы шли прямо на нее, точка росла, но только подойдя к ней, я поняла, наконец, что это. Посреди степи была вырыта круглая яма, в ней плотным оранжево-красным светом горел огонь.
Андрей взял меня за плечи, подвел к самому краю ямы.
– Стой здесь, – приказал он.
Сам обошел яму по кругу и встал напротив меня. Извлек откуда-то из-за спины кусок темной материи, сложил ее несколько раз и завязал себе глаза.
– Раздевайся и садись на колени! – раздался бархатный баритон.
Я скинула одежду и села на краю, положив руки на колени ладонями вверх.
– Смотри на огонь, дыши огнем, повторяй молитву: «Силой Святого Духа, огненный мир, откройся! Аминь»
Я стала вглядываться в огонь. Внутри багряной плазмы, словно драгоценные нити в тончайшей газовой ткани, искрились мириады золотых точек. Огонь играл всеми оттенками пурпурного, желтого, апельсинного… Вдох – и огнем наполнилась каждая клеточка тела.
– Силой Святого Духа, огненный мир, откройся! Аминь, – на выдохе сотворила молитву.
– Силой Святого Духа, огненный мир, откройся! Аминь, – отозвалось с того края ямы, пока я вдыхала вновь.
Огненное дыхание, перетекая сквозь огонь от меня к мастеру Огня и обратно, то учащалось, то замедлялось почти до полной остановки. Воздух исчез, как исчезла земля подо мной и небо над нами. Миром владел Огонь, огнем я дышала, огнем я видела и молитву творила тоже огнем. Тела я не чувствовала, я вся была одним сгустком пламени, и меня тянуло к костру, разросшемуся до вселенских размеров. Сначала я боролась с этим притяжением, боясь, что если упаду в яму, то сгорю заживо, затем, когда границы мира запылали и растеклись жидким пламенем, я бросилась вперед и слилась с этим всепожирающим жадным огнем… Ощущения, захватившие меня в центре пламени, я не смогла бы описать словами, даже зная все языки вселенной. В одно время – и восторг, и трепет, и наслаждение, и смех, и – музыка, величавая и торжественная, как гимн. Она звучала откуда-то сверху, и вдруг из пламени этой музыки полились слова:
Ты, о Агни, рождаешься вместе с днями,
Ты, радостно пылающий нам навстречу,
Ты – из вод, ты – из камня,
Ты – из деревьев, ты – из растений,
Ты, повелитель людей, рождаешься чистым…
Гимн облекался в слова, а мир возвращался в прежние формы и образы. На Востоке розовел рассвет. Степь окутала влажная дымка. Я увидела себя, сидящей на краю черной ямы; на дне ее дымились уголья, от огня не осталось и искорки. Мастер Огня допел последние слова гимна.
Я поднялась и оделась. Андрей снял повязку, мы молча пошли домой.
Знахарка встретила нас у входа в сад и повела в беседку. Там, на деревянном столе под виноградом, стоял кувшин и два стакана. Мне тут же сильно захотелось пить, и жажда была гораздо сильнее той, от которой я проснулась ночью. Знахарка наполнила стаканы. Это был другак, и мы, несмотря на ранний час, осушили весь кувшин.
– Спать хочешь? – спросил Андрей.
Я отрицательно помотала головой.
– Тогда иди умойся и приходи на план.
Я тихонько вошла в дом и первым делом посмотрела на часы. Полшестого. Заглянула в нашу комнату. Володя еще спал. Я переоделась в шорты и майку.
– Ты давно встала, Дашунь? – сонно прохрипел муж.
– Давно. Я на стройку, меня Андрей ждет.
– Не знал бы тебя и его, стал бы ревновать…
К концу дня печь была сложена уже до потолка, оставалось вывести дымоход через потолок на чердак, а оттуда – на крышу (кровельные перекрытия были уже готовы, со дня на день их начнут покрывать оцинкованным шифером).
Вечером Андрей вновь позвал меня на холм. Взяв мои ладони и сложив их лодочкой в своих руках, он поинтересовался, каковы мои впечатления от ночного ритуала.
– Мне не выразить это словами, – негромко произнесла я. – И блаженство, и радость, и сила… Не было только боли. Но хотелось умереть.
– Умереть? – удивился мастер.
– Ну нет… – я не знала, как объяснить. – Не умереть, а слиться с этим огнем, превратиться в его стихию и больше не возвращаться к человеческому существованию.
– Прошлой ночью ты почувствовала природу огня и поняла, что его можно приручить, лишь став его частью. Но это – не твой путь. Огонь тебя принял, но ты бы не прошла искушения, не будь меня рядом. Я хотел поселить в тебе огонь, открыть в тебе дар озарять и согревать мир этим внутренним огнем. Но это оказалось слишком сильным переживанием для тебя.
Он отпустил мои руки и отвернулся. Когда он повернулся вновь, глаза его светились нежностью и любовью.
Огонь никогда не станет твоей стихией. Но он будет верным другом тебе. А ты должна знать, как к нему обращаться. Отблеск его теперь живет в твоем сердце, и первое, что ты сделаешь, вернувшись домой – поселишь огонь в своем доме.
Я открыла тетрадь и начала записывать, едва сдерживая слезы, понимая, что это последний мой урок с мастером Огня.
Приручение огня
Практика, направленная на привнесение божественного огня в свой дом и свое сердце. Снимает усталость, апатию и лень, восстанавливает энергетику, освящает пространство дома.
Для выполнения этой практики в доме обязательно должен быть Стодарник, а под ним – стол.
Приготовить двенадцать церковных свечей. Установить эти свечи в центре стола кругом. Зажигая по очереди каждую из свечей (по ходу солнца), читать молитву:
«Силою Духа Святого, огненный мир откройся. Аминь!»
Когда свечи будут зажжены, встать у стола, руки простереть над свечами (ладони должны быть обращены к огню). Глубоко вдыхая носом, представлять, как сила огня вливается в руки. Вдох чуть задержать, на выдохе поднять руки, развернуть ладони в пространство, и, представляя, как огненная энергия выходит из рук, проговаривать про себя молитву:
«Светом Божественного Твоего огня, Отче, освяти дом сей, молитвами Пречистыя Твоея Матери, Купиною Неопалимой нареченной. Аминь».
Практику не прекращать до тех пор, пока не погаснет последняя свеча. Внимание! Если свечи сгорают медленно и сильно коптят, значит, в доме скопилось много негативной энергии. В этом случае практику «Приручение огня» следует повторить через неделю еще раз.
