Текст книги "Новенькая для коменданта (СИ)"
Автор книги: Дарья Сорокина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 13
Первые два часа моего необычного путешествия казались весьма увлекательными, но чем дальше состав мчался вперёд, тем холоднее мне становилось. Я зачаровала свой подарок от старичка и тут же закуталась в него, похрустывая деревянными сухарями и наслаждаясь магическим теплом. Отложила мешочек только тогда, когда челюсть начало сводить. Моей магии не хватало надолго, и гулявший по вагону ветер то и дело пробирал до костей. Острая солома царапала кожу сквозь платье и чулки, а от пледа я начала чесаться.
Я не неженка, но в какой-то момент отчаяние и страх вернулись в трёхкратном объеме, а предательские мысли о том, что дома мне было бы куда лучше, всплывали все чаще. Но потом я в очередной раз вспоминала того, кто устроил мне все это, и возвращаться мне никогда не хотелось, ведь меня ждали не только мерзкие губы жениха, а уже весь он. Да я и не смогу теперь отказаться от Нуриджа. Нарушу условия ареста – лишусь магии на долгие годы, и тогда очередному Боварду Перси Леминбрюку мне нечего будет противопоставить. И все украденные у меня поцелуи останутся неотмщенными.
К вечеру у меня уже зуб на зуб не попадал. Попробовала закрыть закатную дверь, но очутившись в кромешной темноте, быстро передумала. Оставила небольшую щелку для лунного света и старалась не фантазировать, какие воображаемые демоны таятся в мрачных углах этого вагона.
– Там ничего нет. Там ничего нет! – уговаривала себя, пока не забылась тревожным сном.
Проснулась с насморком, мигренью и жуткой болью в горле. Вода во фляжке казалась ледяной, а сил не хватало даже хоть немного подогреть её. О перекусе сухариками и разговора не было. При одной только мысли о еде мне становилось плохо. Сказалось недавнее купание в реке и холодная ночь. Я ожидаемо заболела, и мне становилось всё хуже и хуже с каждым часом.
К вечеру ломило уже все тело, а перед глазами плыло. Вряд ли в таком состоянии я увижу ту самую водонапорную башню на полном и ходу и, тем более, я бы не смогу спрыгнуть с поезда.
Сознание в ужасе металось в ослабевшем теле. Каждую клеточку мучительно лихорадило. Зачем я только послушалась этого старика? Нужно было дойти до ближайшей станции, найти способ сообщить сестре и отцу, где я нахожусь. Теперь же я мчусь в неизвестность с каждым мигом проваливаюсь в удушающую темноту. Вивека, наверное, места себе не находит!
Почему же я такая идиотка, Гидеон?
Даже заплакать не получалось или пожалеть себя. Металась в горячке, потеряв счет времени и просыпаясь то и дело лишь от собственного кашля. Мне казалось, что я в этом поезде целую вечность.
Чудовищный визг тормозов грубо вырвал меня из забытья, заставил задышать часто и поверхностно до мерзкого свиста в ушах, до остервенелого стука в сердце. Надежда. Надежда!
Дверь откатили, впуская внутрь свет.
– Она здесь! Капитан! Живая.
Меня нашли?
– В сторону, Фли. – знакомый баритон с хрипотцой. – Госпожа Ранвей, вы нас слышите?
Ответить ему смогла лишь каким-то полустоном.
– Мне придётся взять вас на руки, – предупредил он меня уже чуть тише. – Вы не натравите за это грозовую тучу на меня?
Могла бы улыбнуться – улыбнулась. Но вместо этого, прошелестела пересохшими губами лишь слабое:
– Нет.
Он без труда поднял меня с соломы и прижал к твёрдой груди, прогоняя озноб и холод. Поправлял плед.
– Носилки, – скомандовал Гидеон, и я испугалась, что снова замёрзну, уже без этого спасительного объятия.
– Не надо, пожалуйста. Не хочу.
Молчание, а потом вдруг шёпотом по продрогжей коже его ласковое:
– Извини, что так долго, но ты очень хорошо спряталась, Алоиза. Мы с трудом почувствовали тебя.
Каждое его слово согревало, успокаивало, и я совсем не готова была лишиться этого.
– Не отпускай меня.
– Придётся, госпожа Ранвей. Вы знатно подняли шороху и многих заставили понервничать. Кто-то должен во всём разобраться. О вас позаботятся. Маркус, ты справишься?
– Да, капитан.
Гидеон почти вплотную прижался губами к моему уху и очень вкрадчиво проговорил:
– Мы очень скоро с тобой серьёзно поговорим, Алоиза. Набирайся сил. Белинда – удивительная женщина, она поможет тебе.
Столько вопросов засело в голове, столько невысказанной благодарности, но его обещание звучало так мягко и многообещающе, что я поверила. Или моя лихорадка исказила его тон, и Гидеон на самом деле был строг и очень недоволен. Сейчас уже было не так важно. Главное, я не умру от голода и холода.
*.*.*
– Доброе утро, Элоиза Ранвей.
Не привыкла пока я к своему новому имени. Звучало неприятно и даже с пренебрежением. Или дело не в имени?
Я открыла глаза и тут же поморщилась от яркого белого света. Потребовалось немало времени, чтобы мутное пятно сложилось в красивую высокую женщину. Русые волосы собраны в тугую косу, пронзительно голубые глаза, чувственные губы. Хотелось натянуть себе одеяло до лба, лишь бы мир не видел эту чудовищную пропасть между мной и ей. Когда-то лет в тринадцать я смотрела на себя в зеркало и воображала, как буду выглядеть, когда повзрослею. Но вот я повзрослела, а постылая детскость никуда не делась ни с лица, ни из головы.
– Доброе…
Хуже этот миг сделала только утка в руках незнакомки.
– Справишься сама, или позвать Маркуса?
– Справлюсь, – глухо ответила, стараясь не думать о том, что мне предстоит скоро сделать...
– Я Белинда Флюгз, заведую кафедрой целителей и руковожу лазаретом Учебно Исправительного заведения Нуридж. Ты же помнишь, где находишься?
Браслет на ноге не дал бы забыть об этом, а ещё мне точно не пригрезился капитан Дайхард.
– Так вот как меня нашли. По следящему устройству? – проигнорировала вопрос Белинды.
– Не совсем. Гидеон ещё не успел его полностью активировать, видимо, не было повода не доверять тебе. Пока он лишь способен лишать магии в случае неповиновения. Примерно вот так, – она щёлкнула пальцами, и меня буквально вдавило в постель гравитацией. Ещё ни разу в жизни не чувствовала себя настолько беспомощной, словно мне отрезали махом все конечности.
– Слушай внимательно… Элоиза, – Белинда придвинула к моей койке стул и села, закинув ногу на ногу. – Я не буду повторять дважды. Тебе здесь не рады. Это особая академия, у которой очень важная роль. Мы спасаем детей от тюрьмы и гибели, а не устраиваем бесплатное развлечение для скучающих девочек. Мало кто это понимает, многие считают нас чем-то вроде школы для хулиганов. Технически – да. Но на практике все куда сложнее, и если твоя блажь навредит хоть кому-то из подопечных Нуриджа или нашему Гидеону, ты очень пожалеешь. Лично мне плевать, что ты чья-то там дочка и невеста. Я доходчиво объясняю?
Она вновь щёлкнула пальцами, а я глубоко и с хрипом вздохнула и закашлялась. По вискам мазнули злые слёзы, в очередной раз демонстрируя миру, что до зрелости мне ещё далеко. Сглотнула безразмерный ком в горле и коротко ответила.
– Доходчиво.
– Я рада, – она вдруг заулыбалась и неестественно милой. – Если, что-то нужно, зови не стесняйся. И не держи все это в себе.
Белинда Флюгз подмигнул и поставила утку на край койки. Она, не оборачиваясь, вышла из палаты и заботливо прикрыла за собой дверь.
Маркус заглянул спустя полчаса поинтересоваться, справилась ли я с непростой задачей. Не справилась. Ничего унизительнее вообразить себе не могла, потому предпочла умереть от нужды, чем воспользоваться этим горшком.
– Ну, дела, – протянул парень и озадаченно почесал затылок. – Принести мочегонное?
Издевается он, что ли?
– Все со мной в порядке. Я же могу сама ходить, просто покажи, где тут у вас нужная комната.
– Белинда не велела вставать, пока капельница не кончится.
Я в отчаянии посмотрела на почти полный бутылёк на стойке.
– Маркус, я умоляю тебя.
– Ладно, я тебя провожу, придерживай иглу, хорошо?
Меня немало смущало идти в тонкой больничной робе рядом с малознакомым парнем, но если бы он выливал за мной тот резервуар пыток и унижения, было бы куда хуже. Потому я смирилась с этой участью и постаралась не думать о том, кто меня переодевал по приезде.
– Когда ко мне пустят сестру? – спросила Маркуса, и он вдруг сделался ещё более виноватым.
– Она оставила ваши вещи ещё на станции в Нуре и уехала. Но от неё есть записка, могу принести её вам, госпожа Ранвей.
Вот так? Я чуть не погибла, а Ви даже поговорить со мной не захотела? Что же важного она мне собирается сказать мне в простой записке?
– Почему твоя начальница такая злыдня? – попыталась сгладить неловкое молчание.
Маркус закашлялся?
– Белинда Флюгз? Это самый добрый и чуткий человек из всех кого я знаю. А ещё она близкий друг капитана Дайхарда, и мы, конечно, не обсуждаем это вслух, но поговаривают, что между ними все куда серьёзнее, чем они показывают. Мне кажется, очень скоро они объявят о помолвке. Все этого ждут, они чудесная пара. Понравишься Белинде, Гидеон определённо зауважает тебя сильнее.
– Вот как.
Это единственное, на что хватило моего красноречия, потому что я все ещё не могла не сравнивать себя и эту женщину. Не могла не думать, что мой эфир он увидел вместе с Белиндой. Теперь понятно, почему она так злится. Я же буквально соблазняла её мужчину. И нет я не влюблена в Гидеона Дайхарда, но отчего-то мне очень обидно что перед ним я впервые предстала в таком ужасном виде. Сколько я провалялась в беспамятстве на соломе? Но хуже другое, в вагоне у меня точно не было утки и заботливого санитара.
Даже знать не хочу, куда дели моё платье. Надеюсь, его сожгли, потому что я сама готова воспламениться от стыда.
– Маркус, ты уже давал какую-нибудь врачебную клятву?
– Конечно, госпожа Ранвей. Не навреди. А что?
– Хотела попросить тебя прикончить меня здесь и сейчас, – прижала свободную ладонь к горящим щекам.
– Не переживайте, за вас держала кулачки вся академия. Ваши будущие ученики встречали вашу карету вчера. С кем не бывает, госпожа?
– Ни с кем не бывает, Маркус. Только со мной.
Ещё совсем недавно я безумно радовалась, что Дайхард остановил ради меня целый поезд, теперь я желею что не сорвалась вместе с составом в пропасть. Не так я представляла начало своей головокружительной карьеры педагога.
Глава 14
Ло, мне пришлось срочно уехать. Прости, что не осталась, но мой отпуск закончился раньше времени. Мне очень жаль. Не держи на нас с отцом обиду, мы, правда, желаем тебе только добра.
P.S. Виновники из поезда будут наказаны, Гидеон Дайхард лично заверил меня в этом.
Твоя Ви
Вот уже четвёртый раз перечитала послание, написанное на коленке. Даже пальцем поскребла неровные строчки в надежде, что под ними проявится настоящее письмо от Вивеки. Ничего. Зажгла под листом крохотный огонёк, чтобы нагреть бумагу, но никаких невидимых чернил не проступило. Я просто не узнаю свою сестру с того самого утра. И я злюсь, потому что совсем ничего не понимаю.
Сдалась и отложила подальше записку. Маркус оказался весьма отзывчивым парнем и принёс мне книги, а ещё переставил капельницу в вену на левой руке, чтобы я могла поработать. Так и не успела подготовить план занятий на весь год и теперь судорожно пыталась закончить начатое. Я полностью расписала темы уроков только для младших студентов, а для старшего звена мне оставалось продумать ещё целых семь месяцев.
Первый триместр я собиралась посвятить вводному курсу по общей метеорологии и гидрометеорологии, изучению оборудования, в частности измерительных приборов, их ремонт и обслуживание. Чтобы студентам было не скучно, я решила, что экзамен они будут сдавать в виде необычного проекта. Каждый создаст свой собственный флорариум, внутри которого будет устанавливать погодные циклы. Сезоны дождей, засуху, зиму. Для этого мне понадобится помощь местного преподавателя про травологии, и я очень надеюсь, что он или она помогут мне в этом эксперименте.
Сделала пометку познакомиться в ближайшее время с коллегой.
Во втором триместре мы полностью углубимся в изучение механизмов холода и снегообразования. Для устных зачётов я уже подготовила вопросы, а вот над проектом все ещё думала. Было бы здорово устроить что-то вроде конкурса вечных ледяных статуй, или тёплых оазисов среди снега и вьюг. Пометка на полях: подумать.
Третий семестр попадает на весну и посевной сезон, и тут у меня будет целое раздолье для идей и экспериментов. Помочь местным фермерам, создать благоприятную погоду для саженцев и рассады. Как ни крути, самое тесное взаимодействие меня ждёт с травологом. Надеюсь, здесь работает милая добрая женщина, обожающая свой труд.
Ближайшие несколько часов я усиленно расписывала планы каждого будущего занятия, пока рука не устала, а глаза перестали фокусироваться на буквах.
Собрала листы и аккуратно сшила их вместе зачарованной нитью. Доберусь до своей печатной машинки и обязательно приведу записи в порядок перед сдачей ректору Дайхарду. Должна успеть!
Откинулась на подушки. Сколько мне ещё тут лежать? Чувствую я себя хорошо, следов от простуды не осталось. Только время трачу. Скоро начнётся учебный год, и у меня совсем не будет возможности подготовиться. А ещё Белинда со своей гневной тирадой. И чем я не угодила этой женщине. Красивой женщине...
Задремала, но вскоре проснулась от чьего-то пристального взгляда.
– Вы премило сопите, знали, госпожа Ранвей?
Что за чёрт! Почему в этой академии все постоянно нарушают моё личное пространство? Мой гость совсем не походил на работника лазарета. Тёмно-синяя мантия с белыми нашивками на плечах и пуговицами в цвет. Непослушные светло-рыжие волосы и россыпь крупных веснушек по всему лицу, пытливые глаза болотного оттенка.
– Вы кто?
– Генри Мокбрайт, аспирант кафедры ментальных воздействий и способов защиты от них. Мы с вами почти ровесники, Элоиза.
– Чем обязана? – я на всякий случай вытерла уголки губ. Вроде, слюну на подушку не пускала, и то хорошо. Ещё бы дежурная утка не лежала в углу, и день был совсем замечательным.
– Я личный помощник Гидеона Дайхарда, и мне поручено позаботиться о вас в его отсутствие.
– Генри? Тот самый Генри? – я вспомнила рассказы Вивеки о том самом секретаре сурового ректора.
Теперь настала очередь Генри смутиться.
– Тот самый? – переспросил он, и я не знала, что ответить. Не пересказывать же те странные слухи о нём и Гидеоне.
– Пока лежала тут, слышала о вас только хорошее, – быстро выкрутилась из положения, однако парень мне явно не поверил, но уточнять не стал.
– Готовы к выписке, Элоиза?
– Ещё бы! – я откинула одеяло, совершенно забыв, что на мне лишь больничная роба.
Генри закашлялся и отвернулся.
– Собирайтесь, я подожду за дверью и провожу до ваших покоев.
Быстро стянула с себя надоевшую одежду и надела заранее подготовленную длинную тёмную юбку, белую блузку и кожаный корсаж . Ничего лишнего. Забрала волосы в высокий хвост. Вполне! И грудь не уступает в размерах одной заносчивой целительнице. Но совершенно никому ничего не собираюсь доказывать.
Сложила записи в наплечную сумку и с радостью покинула палату.
– Ух ты, – только и выдохнул Мокбрайт, и его веснушки стали ярче на покрасневших щеках. – Это мода такая столичная?
– Что-то не так? – я машинально одернула юбку.
– Все так. Вашим студентам гхм весьма повезло.
От его комплимента стало не по себе. Может, на севере не привыкли к корсажам? Нервно теребила завязки. Вот же глупое желание уесть Белинду и принарядиться. Теперь выгляжу глупо, и ради чего? Гидеон все равно не увидит. И хорошо что не увидит. Разоделась как вульгарная девка!
– Простите, Элоиз. Мы тут не привыкли к настолько привлекательным преподавателям. Я был бестактен, прошу извинить, – он протянул мне руку, и я попыталась ответить простым рукопожатием, но Генри ловко прижал мою ладонь к своим губам.
Было невежливо отдёргиваться, но момент казался ужасно неправильным.
– Как интересно, – задумчиво проговорил Мокбрайт, наблюдая за моей реакцией. – Боитесь мужчин?
– С чего вы взяли?
Я чуть отступила, и Генри заулыбался шире.
– Боитесь мужчин, но хотите на кого-то произвести впечатление. Точно не на меня, – он буквально пытал меня немигающим взглядом, и я почувствовала, как вокруг сгущается магия, а сама я тону в зыбком болоте. Да он пытается пролезть в мои мысли! Быстро отвесила ему ментальную пощечину, и Генри даже руку прижал к лицу.
– Всекло? – спросила наглого мерзавца, кривя рот в злой усмешке.
– Прелестно. Мы подружимся, Элоиз. Вы кое-кого мне очень напоминаете.
Он совсем не обиделся, а попытки прощупать меня быстро оставил.
– Кого же? – все ещё тяжело дышала после этой магической стычки и в очередной раз пожалела о выборе своего туалета. Грудь вздымалась над корсажем, и взгляд Генри то и дело ловил это.
– Дайте подумать, – он постучал себя указательным пальцем по губам, и они тут же расплылись в ухмылке полной превосходства: – Того, в кого вы влюблены, госпожа Но-бе-раль.
Я похолодела от этой фразы.
– Ты не скажешь ему!
– Ему? – он озадаченно почесал затылок. – В каком смысле, ему?
– А кого ты имел в виду?
– Госпожу Флюгз. Ты грезила о ней во сне и в палате принаряжалась, чтобы она обязательно увидела. Вы же в столице все свободных нравов. Я же прав?
Я так стояла, разинув рот. Свободных нравов? Он шутит так, что ли? Но Генри оставался серьёзен.
– Не понимаю, я никогда не ошибался.
– Ты! – я быстро исправилась, пытаясь держаться в рамках холодной вежливости. – Вы, Генри, совершенно бестактный и наглый человек. И будь, я мужчиной, я бы вызвала вас на дуэль.
– Так его! Так! Госпожа Ранвей, давно пора поставить этого нахала на место, – раздался задорный смех, музыкой прокатившийся по больничному коридору. Он же был занят. Пришёл?
– О, капитан, а я тут вашу новенькую хотел проводить до её покоев, а она дерётся! – Генри ткнул пальцев в свою красную щеку.
Гидеон удивлённо вскинул брови и вопросительно посмотрел на меня.
– Вы обидели моего Генри?
– Ваш секретарь попытался залезть ко мне в голову, а теперь распускает небылицы!
– Я сказал это только вам, Элоиз. Просто хотел помочь в делах сердечных. Вдруг ваше чувство взаимно?
– Сердечных? Как же много я пропустил, – Дайхарду было явно весело от нашей перепалки. – Смею вас заверить, что дуэли в Нуридже официально не запрещены, госпожа Ранвей. Дерзайте!
– Что? – испуганно пискнул Мокбрайт. – Она училась на факультете боевой магии!
– Выбирай себе секунданта, Генри, – хищно скалился ректор.
– Вы.
– Поздно, – бархатный баритон коснулся моих ушей, а теплые руки легли на плечи. – Меня уже выбрала Элоиз. Безумно хочу посмотреть, как она отделяет тебя во имя всех пострадавших от твоих вмешательств.
– Капитан, вы же не серьёзно!
– Я любитель пошутить, Мокбрайт? – проревел Гидеон, и его руки крепче сжали мои плечи, там определённо останутся красные следы.
– Никак нет, капитан. Время, место?
– Завтра в полдень в внутреннем дворе.
– Оружие?
– Пришлёшь в аудиторию метеомагии своего секунданта. Обсудим с ним. А сейчас свободен.
Генри поклонился и первым вышел из больничного крыла. Вот так авторитет у ректора Нуриджа!
Только когда за его помощником хлопнула дверь, хватка Дайхарда стала чуть слабее, но он все ещё держал меня.
– Идем? – мягко позвал ректор. – Можешь уже расслабиться. Поджигать моего помощника сегодня точно не стоит, он мне ещё нужен. У меня тонна бумажной работы навалилась из-за происшествия в Нуре. Я столько правил ради тебя нарушил.
Он сейчас это с укоризной сказал? Так не стоило утруждаться!
Гидеон оторвал от меня ладони, и на них тут же заиграло пламя. Я же почувствовала небывалое облегчение, словно из меня вытянули ядовитое жало.
– У тебя явные проблемы с контролем гнева, Элоиз, ты в курсе? – он развеял огненные язычки и пристально посмотрел на меня.
Моё сердце не выдержало этого взгляда, бешено заколотилось в груди, и я отвернулась, уставившись на тугие прутья оконных решеток..
– Простите, меня никто никогда так не злил.
– Кроме Генри и Боварда? – с пониманием спросил ректор.
– И отца, – пробормотала под нос.
– Как часто я это слышу, ты бы знала. Близкие люди бьют без промаха в самое больное. Хочешь поговорить об этом?
Он галантно подставил мне локоть, но тут же убрал, когда я смущённо завела руки за спину. Не хватало ещё, чтобы Белинда это увидела. Буду держать дистанцию с её женихом. Враги в Нуридже мне не нужны. Хватит с меня одного обиженного менталиста.
– Я пока не готова, ректор Дайхард.
– Капитан, – он с раздражением поправил меня. – Капитан Дайхард. И добро пожаловать в мой форт, новенькая. К сожалению, мне плевать, готова ты или нет. Это не дружеская беседа с целью подтереть твои сопли, мне нужно понять, насколько ты опасна для окружающих. За мной!
И что Белинда в нем нашла? Его настроение меняется чаще, чем погода в столичном регионе. А я-то надеялся, что хоть в Нуридже мне не придётся носить сразу и зонтик, и веер.
– Куда мы идём?
– Увидишь, – процедил Капитан Дайхард.
Я очень сомневалась, что он ведет меня в мои покои отдохнуть. Гидеон лишь прибавил шагу, и мне пришлось буквально бежать за ним, чтобы поспеть.
Знать бы заранее, что мне подготовить: зонтик или веер?
*.*.*
То и дело нам встречались редкие студенты. Они с интересом поглядывали на меня, но стоило Гидеону бросить на них строгий взгляд, как они тут же вытягивались по струнке и шли по своим делам. Хочу так же. Одним взглядом убеждать, приковывать и не отпускать. Смогу же?
Молчание, воздушной прослойкой, надувшееся между нами, угнетало, и я не знала, с чем начать разговор с ректором, чтобы схлопнуть эту неловкость и дистанцию. Меня терзали сотни вопросов, но он чётко дал понять, что отвечать на них пока не собирается.
– Я подготовила годовой план занятий. Его ещё нужно перепечатать и продумать практическое задание для студентов пятого и шестого курса во втором семестре…
– Так план готов, или нет? – холодно спросил Дайхард.
И чего я ждала. Похвалы?
– Не готов.
– Плохо. По приезде ты должна была сразу же представить его мне.
– Но я же…
– Сбежала от сестры, в одиночку прошлась по вагонам, зная, что магией в поезде пользоваться нельзя, что защититься своими силами в случае нападения ты не сможешь. Продолжать? Прикрываться этим происшествием я тебе не дам. Ты выполняешь требования в любом случае, похитили тебя, заболела ты. Неважно. Берёшь и делаешь.
– Да, я с капельницей в руке план составляла, – повысила голос, задыхаясь от обиды, и тут же пожалела, что вообще раскрыла рот. Гидеон повернулся и окинул меня полным презрения взглядом:
– Мне тебе грамоту выписать за то, что работу свою делаешь?
– Нет, – поперхнулась своей обидой, но руки буквально зачесались от ладоней до локтей.
– О чём я и говорил, – устало выдохнул ректор, – полюбуйся.
Электрические всполохи то и дело змеились по моей коже, приподнимали дыбом волоски на руках, разбегались мурашками по телу, и я никак не могла их стряхнуть.
– Вы нарочно провоцируете меня!
С пальцев с треском сорвались крупные искры.
– Я виноват в том, что ты не контролируешь свою силу? Алоиз, у тебя были друзья? Любимый человек? Чем ты жила все эти годы?
Почему по щекам текут предательские слёзы? А я даже вытереть из наэлектризованными ладонями не могу. Почему каждый его вопрос буквально выжигает меня изнутри, заставляет чувствовать себя ничтожеством.
– Книги. Мне всегда нравилось учиться.
– А я вот не верю тебе.
– Не верьте. Это и было вашим испытанием? Пробить меня на эмоции и поглумиться?
– Я не глумлюсь, просто пытаюсь разобраться в том, кто такая Алоиза Иксора Нобераль. Фанатичная заучка или девочка без друзей и с очень ограниченным кругозором.
– Довольно! – Осекла его, и схватила себя за правую руку, которую уже начало сводить от желания выпустить в мерзавца сгусток моей боли и обиды.
– Не всё потеряно, – он самодовольно ухмыльнулся. – Контроль есть. Жаль, доверия пока нет. В мой кабинет.
Он толкнул самую непримечательную дверь в коридоре и пропустил меня вперёд.
Просторно. Большое окно с видом на холодное бескрайнее море. Потёртый письменный стол, старый диван, на котором лежала какая-то бесформенная тряпка. Деревянный пол с круглым изъеденным молью ковриком. А ещё книги. Море книг повсюду. Старые, с любовно подклеенными корешками и написанными от руки названиями. Что-то о мореплавании, технике ведения ближнего боя, дисциплина в армии. Энциклопедии, руководства, методички. Сердце заколотилось от безумного желания взять хотя бы парочку на вечер.
– Это всё ваше? – бесцеремонно открыла дверцу шкафа, забыв, как сильно злилась на ректора. Ни пылинки, только сладкий запах книг.
– Часть мои, а что-то отыскал в подвале форта и привёл в порядок. Другие в библиотеке.
Он подошёл почти вплотную ко мне и вытянул руку вперёд, доставая что-то с верхней полки.
– Моя любимая.
– Неукротимые стихии? – прочитала название на отсыревшей обложке.
– Мне всегда было интересно, есть ли способ совладать с тем, что описано здесь. Неугасимый огонь, глубинные воды, небесный свет, ветер тысячи гор, сердце земли.
– Изначальная тьма, – закончила за него, и на несколько мгновений в кабинете повисло молчание.
– Разве её вы не укротили? – повернулась к ректору и вновь поймала на себе какой-то странный взгляд, словно Дайхарду вручили пергамент на незнакомом языке и попросили прочитать.
– Множите слухи, госпожа Ранвей? – он убрал книгу на место и пожал плечами. – У меня нет никакой изначальной тьмы. Мои неукротимые стихи – это мои студенты.
– А тот зверёк. Его же вы подослали меня спасти?
Он на мгновение растерялся, а потом снова вернул себе фирменный капитанский тон.
– Я не допросе, Элоиза?
– Простите.
Повернулась к шкафу, чтобы закрыть стеклянные дверцы, как Гидеон рывком прижал меня спиной к себе. Одна его рука легла на талию, а вторая торопливо принялась расстёгивать высокий ворот рубашки. Новое испытания? Я должна сдержать гнев от его гадких приставаний?
Почему же мне так легко, а никакого гнева нет и в помине? Есть только моё шумное дыхание и шорох одежды. Увидела своё отражение в стеклянной дверце. Расширенные зрачки, полуоткрыте губы, дрожащие от рваных вздохов ключицы, а ещё его рука, обхватывающая мою шею. Нужно было испугаться, дать отпор, потому что на тыльной стороне его ладони вспухли чёрные вены, запястье напряглось, и дышать мне стало всё труднее.
Он душит меня?
– Терпи, Алоиза. Уже почти всё. Так надо?
Что надо? Умереть?
Хватала ртом воздух, но не могла насытиться, из меня уходила жизнь, комната шаталась, а перепуганная девушка в отражении превратилась в радужный блик.
– Не надо… прошу, – хрипела Гидеону, но чувствовала, что и он страдает.
– Терпи… дыши, не сопротивляйся.
Да и сил не было, я просто обмякла в его руках, и открыла глаза уже лёжа на диване.
Ректор преспокойно сидел за столом и без спроса листал мои черновики.
– Что вы со мной сделали?
Вскочила на ноги и тут же почувствовала тяжесть на своей шее. Прижала ладонь и нащупала холодный обруч.
– Что это?
– Твой шанс остаться в академии в качестве преподавателя, Алоиза. Этот артефакт будет поглощать твою магию только в случае сильного гнева. Разозлилась – лишилась сил. Действие временное, но это поможет уберечь тебя от спонтанных всплесков энергии. Безопасность учеников – приоритет Нуриджа.
– То есть я буду учить малолетних преступников…
– Детей, – поправил меня капитан.
– Я буду учить детей, и в случае чего, не смогу за себя постоять?
– Сможете, госпожа Ранвей. Просто не злитесь на них.
Зарычала и что есть сил топнула каблуком. Да он издевается? Ошейник на меня нацепил!
Тут же пожалела об этой сцене. Артефакт сработал, и я быстро села обратно на диван, когда ноги подкосило.
– Вы ужасный человек, капитан Дайхард.
– Ты тоже, Алоиза. Нет ничего хуже бомбы замедленного действия. Никогда не знаешь, когда рванёт. Я лишь удлинил твой фитилёк.
– А я бы ваш укоротила, Капитан, – едко ухмыльнулась и потёрла обруч.
– Приятно же? – он отложил мои записи и подпёр щеку рукой.
– Что именно?
– Не быть хорошей девочкой? Дерзить, спорить, наряжаться распутной девицей, – он потряс вырезанной на память фотографией из таблоида.
Папенька отозвал тираж, но я-то припрятала себе статью на память.
– В вещах моих рылись!
– Ага, ничего не скажет о девушке лучше, чем её сумочка и пометки на полях её тетрадок.
Моё лицо залило краской. Я вполне могла написать что-то приторно милое о новом начальнике. Ещё вчера я не знала, что он мерзавец и манипулятор.
Надула щёки, подбирая самую невежливую характеристику для него, а он возьми и скажи:
– Мне нравится проделанная тобой работа. Завтра приведи записи в должный вид, мне нужно будет утвердить твой учебный план. Только посмотри мои замечания и внеси поправки, хорошо?
– Хорошо.
Страшный человек. Психопат, меняющий настроение каждую минуту. Хуже этого мужчины, только моя реакция на него. Я радуюсь, сижу и радуюсь, что он меня похвалил. Я безнадёжна.
– Отлично, – он размял шею. – Теперь нам осталось посмотреть твою аудиторию, выбрать оружие для дуэли с Генри и познакомиться с одним новым учеником.
– Учеником? Я и остальных-то не знаю толком. Читала ваши характеристики только и всего.
– Ну этот совсем свеженький.
– Интригуете, капитан.
– Только предлагаю начать с него. Он сейчас находится в изоляторе. Я ещё не решил его судьбу. Оставлю его в Нуридже или сбагрю коллегами из Анкриджа. Поможешь справиться с дилеммой?
– Я?
– Ну да. Кто, как не преподаватель, способен разглядеть в своём ученике золотую жилку.
– Почему я чувствую подвох во всем, что вы говорите, капитан?
– Просто ты ещё не привыкла ко мне. Генри потребовалось три года.
Бедный Генри. Три долгих года с этим любителем кнутов и пряников. Я бы рехнулась.
Изолятор находился двумя этажами ниже, и представлял собой одиночную камеру с постелью, молитвенником на прикроватном столике, раковиной и унитазом.
Арестант сидел в тёмном углу, поджав под себя ноги. Завидя Гидеона, он попытался слиться со стеной.
– Знакомьтесь, Госпожа Ранвей это…
– Николас! – вскричала я, узнав своего обидчика из поезда, а Гидеон коварно заулыбался.
