Текст книги "Студентка (не)магического назначения (СИ)"

Автор книги: Дарья Перфильева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Алания? Она-то что здесь делает? С утра же должна была уехать!

После этих слов мальчишка рванул со всех ног к тому месту, откуда кричал уцелевший архимаг. И вот тут я увидел его в таком состоянии, какое у него должно было быть сразу после осознания того, что он выжил. Мальчик бросился к телу Алании и начал кричать, что именно, сейчас и не вспомню.

Тогда я понял, что этот парень влюбился в невесту Шарса, он качал ее тело на руках и плакал. Такие чувства нельзя изобразить, они шли глубоко изнутри. В тот момент я не придал этому значения, пытался придумать, как сказать Шарсу, что он убил свою невесту. Я боялся, что это добьет друга. А ведь мы и вправду тогда дружили, – последнюю фразу он произнес с печалью в голосе.

– А сейчас? – почти шепотом уточнила я. – Сейчас вы друзья?

Мужчина надолго отвернулся от меня к огню, где пламя пожирало дерево, он о чем-то думал, а потом наконец продолжил рассказ.

– Сейчас мы не общаемся. Семьдесят лет назад, когда он узнал о смерти невесты, просто сошел с ума. Сначала пустился во все тяжкие: женщины, выпивка. Все осуждали его, и только я понимал, каких трудов ему стоит просыпаться каждое утро, смотреть в глаза родственникам тех, кто когда-то погиб по его вине.

От этих слов даже у меня по телу побежали мурашки. Я не смогла бы все это пережить. А он смог. Да, ушел в глухую оборону, да, спасался от своих призраков всеми доступными способами, но он выжил и сейчас продолжает жить, хотя боль никуда не ушла.

– Он закрылся от нас, не хотел ни с кем общаться. А потом и вовсе закрылся в своем поместье на долгие годы, и никто не смог его оттуда вытащить, кроме разве что сестры. Именно она устроила его назначение на должность ректора. Так что полтора года назад он впервые с той трагедии показался на людях.

– Он любил Аланию так сильно? – я не выдержала и спросила об этом, хотя в душе и говорила себе, что не нужно мне знать больше, чем положено.

– О, мы все завидовали этой любви. Она – миниатюрная красавица рядом с огромным сильным архимагом. Он носил ее на руках, а она звонко смеялась. Он любил ее безумно, грозясь вырвать глаза каждому, кто посмотрит на нее как-то не так. Это была прекрасная пара, боюсь, что такого с ним уже никогда не будет.

Я и не предполагала, что этот долговязый господин настолько сентиментален, но он смог меня удивить. После этих слов я поняла, что все мои надежды – иллюзии которые разбились об огромную острую скалу реальности, разлетелись на части.

Этот мужчина никогда бы не смог полюбить меня, потому что все еще влюблен в свою невесту. Стоп! А как же его новая невеста?

– С чего вы взяли? – осторожно спросила я архимага.

– Семьдесят лет прошло, а он до сих пор не женат, и, по моим данным, не собирается, – самодовольно произнес Гие, будто ожидал орден за то, что до сих пор следит за судьбой бывшего друга.

– Но, по моим сведениям, он отправился на свадьбу, – сказала я скорее себе, чем мужчине.

– Конечно, ведь его сестра Маила Шарс выходит замуж за кронпринца, вы же писарь, а не знаете о таком событии, – покачал он головой.

– Я не занимаюсь светской хроникой, – в замешательстве от полученной информации проговорила я.

– Очень зря, благодатная тема, празднества идут уже несколько дней, скоро сама церемония, думаю, что Джейдар проводит во дворце все свое свободное время. Все-таки они с сестрой самые близкие друг у друга.

Вышла я от архимага с миллионами мыслей в голове и с все более четко прорисовывавшейся картиной этой истории. Все больше вопросов у меня возникало к этому парнишке Грэму. Очень хотелось надеяться, что он все еще жив. Я шла, не разбирая дороги, потому как пыталась структурировать все, что мне удалось узнать.

Но самое смешное, что первая мысль пришла о свадьбе сестры Дара. Значит ли это, что она примеряла свадебное платье в модной лавке? Если да, получается, ректор все еще свободен. Вот только тягаться с призраком почившей невесты, с воспоминаниями о ней в разы сложнее, чем с реальным живым человеком.

Я не заметила, как оказалась совершенно одна на улице, было уже очень поздно. Я сильно задержалась у архимага, но история получилась такой интересной, что я потеряла счет времени.

В темноте не сразу заметила человека. Он шел в мою сторону, неотрывно наблюдая за мной, буравя взглядом, заставляя впасть в оцепенение. Что ему нужно? Неужели впервые в жизни нарвалась на воришку? Но мужчина на обычного вора походил меньше чем я – на балерину. Он будто знал, кто я такая, и планомерно меня искал.

Ноги подкашивались, а уверенные движения завораживали настолько, что я уже готова была сдаться на милость победителя. Но вдруг подумала, что тайна еще не разгадана, а значит мне просто необходимо остаться в целости и сохранности, чтобы это сделать. Поэтому рванула что есть мочи в сторону университета.

Преследователь тоже сорвался на бег вслед за мной, только у него шаги получались в два раза длиннее моих, и он начал стремительно приближаться.

Я понятия не имела, что делать. Выбора практически не оставалось: срочно спрятаться или позвать на помощь. Сейчас магический дар не играл никакой роли и помочь не смог бы. Вокруг меня стояли высокие заборы, за которыми скрывались огромные дома богатых магов и крайне редко – людей.

Когда мужчине оставалось преодолеть совсем небольшое расстояние между нами, я решила на свой страх и риск попробовать постучаться в калитки этих высоких заборов, было бы достаточно того, чтобы вышел охранник. Сомневаюсь, что меня стали бы грабить при свидетелях.

Я не знала, в какую именно калитку постучаться, но все же нашла в себе силы и доверилась интуиции. Подбежала к большой ажурной двери, принялась дергать, а потом вообще закричала:

– Помогите! – в этот момент мне было все равно, что обо мне подумают, самое главное – защитить себя.

Злодей уже находился в метре от меня. Зажмурилась, понимая, что от него никуда не скрыться, и стала молиться, чего не делала много лет. Но ничего не последовало, абсолютно ничего. Я открыла глаза, преследователь исчез из поля зрения, а вот в решетку ворот смотрел довольно бравый накачанный охранник.

– Ну и чего ты разоралась? – окинув меня презрительным взглядом, спросил он.

– За мной гнался мужчина, я очень испугалась! – запыхавшись объяснила я.

– Мимо прошел твой мужчина, показалось в темноте тебе! – отмахнулся он.

Я понимала, что выгляжу сейчас странно, но уже уверилась в том, что этот незнакомец охотился за мной. Не стал бы он просто так срываться на бег, когда я решила от него скрыться.

Стояла, прижавшись к калитке, и понимала, что не смогу заставить себя сейчас снова пойти по улице в одиночестве. Посмотрела на охранника, он вряд ли согласится меня проводить. Может быть, стоит поймать экипаж? Но по улице, как ни странно, не проехала ни одна карета за то время, пока я здесь нахожусь.

– Простите, а можно поговорить с хозяином поместья? – наконец решилась на авантюру.

– С ума сошла? Ты хоть знаешь, кто здесь живет? – мужчина аж опешил от такой наглости.

– Теперь знает! – вышел из темноты герой моих снов, от вида которого у меня в момент подкосились ноги, и если бы не решетка калитки, лежать бы мне на мостовой.

Он смотрел на меня со смесью удивления, недоверия и вселенской грусти в глазах, а в руках держал бокал точно не с чаем.

В миг почувствовала укол совести, вспомнив слова господина Гие, который рассказывал о возлияниях Джейдара. Сейчас я буду виновата в том, что он снова пустится во все тяжкие, уйдет с должности, и университет перейдет во временное управление мистера Сфита, а этот тип мне совсем не нравился.

– Дар, – ахнула я, потом спохватилась, что мы не одни. – Простите, господин Шарс!

Он стоял неподвижно и наблюдал за мной.

– Пропусти девушку, – кивнул охраннику, тот беспрекословно подчинился.

Я прошла внутрь огороженной территории, Дар развернулся и направился к дому. Я посчитала, что это предложение последовать за ним, что и сделала.

Дом оказался огромным, но каким-то пустым и нежилым. Мужчина заметил мой заинтересованный взгляд, но никак не прокомментировал обстановку в особняке. Зато прошел в очень уютную библиотеку, в которой горел камин. Я хотела сразу же броситься к нему, но правила приличия все-таки остановили меня рядом с диваном.

Присела на краешек, продолжая растирать руки, пытаясь согреться. Дар заметил эти движения и, повинуясь какому-то мимолетному порыву, быстро оказался рядом и взял мои ладони в свои.

– Замерзла? – спросил он так тихо, что я вообще сомневалась, не послышалось ли мне. На всякий случай промолчала, наслаждаясь теплотой его рук, его горячим дыханием.

– Что ты вообще здесь делала? – спросил он, заглядывая мне в глаза.

А я смотрела на него и не знала, как сказать, что расследую дело семидесятилетней давности. Да я даже боялась произнести вслух название крепости при нем. Что же ему ответить? Я колебалась слишком долго, ректор быстро заподозрил меня в том, что я делала нечто незаконное.

– Мики, ты что здесь делала? – он спросил вкрадчиво, но в голосе послышалась нарастающее раздражение.

– Дар, лучше не спрашивай, я не думаю, что тебе стоит это знать, – пробормотала я и попыталась скрыться в копне волос, которые разметались после бега.

Мужчина напрягся, ему не понравился ответ. Я и сама не знала, как ему объяснить свое нахождение ночью так далеко от университета.

– Мики, выкладывай, я прекрасно слышал твой крик, от кого ты спасалась? – он напал с вопросами так резко, что я даже не смогла придумать правдоподобное объяснение.

От волнения встала с дивана и отошла к камину, протянув к нему уже согревшиеся в ладонях Дара руки. Он неслышно остановился позади меня.Я чувствовала его дыхание за спиной, его запах. Ощущала, как он навис надо мной словно скала. И поняла, что никуда не деться от ответа, но его близость так дурманила, так пьянила, что я даже возможность связать два слова потеряла.

– Мики, у тебя здесь кто-то есть? Ты идешь со свидания? – севшим голосом проговорил Дар.

Чувствовала, что он очень ждет моего ответа. Чувствовала, как важны были ему мои слова, и сейчас врать совершенно не хотелось.

– Я была у господина Гие, – тихо прошептала я и опустила голову.

– Гие? – удивленно спросил он, затем обошел меня и поднял кончиками пальцев мой подбородок.

Не хотела смотреть в его глаза, стыдилась, что копаюсь в его прошлом, не спросив разрешения. Наверное, я все же сильно поменялась за то время, пока нахожусь в ГУМе, потому что раньше даже не задумалась бы об этической стороне своих расследований. А сейчас я стояла перед мужчиной огромного роста и чувствовала себя мелкой букашкой.

– Да, прости меня, но я не могу иначе, меня мучает много вопросов, на которые хочу найти ответы, – постаралась чувствами показать ему, как для меня важно его одобрение.

– Ты все же решила поднять эту историю? – холодно произнес он и отошел в другой конец библиотеки.

Я не знала, что мне делать в этот момент, как доказать ему, что это необходимо, что кто-то точит на него зуб. Сегодня меня преследовали, только потому что я отправилась к одному из участников этого события.

– Дар, – я осеклась, снова забылась, что он архимаг, а я простая студентка. – Простите, господин Шарс! Но я больше чем уверена, что вас хотят подставить, хотят выставить в неблагоприятном свете, а вкупе с этим событием вас растерзает пресса. Они пройдутся по всей вашей биографии, раскопают самую грязную тайну.

Мужчина внимательно посмотрел на меня. Наверное, я слишком рьяно рассказывала ему о том, что будет, если выйдет какая-то нехорошая статья о нем.

– Я писарь, – тихо пробормотала, смущаясь.

Сейчас мне было очень стыдно признаваться в том, что тайно поступила в университет и собирала на него компромат.

– А, теперь мне все становится ясно, – горько проговорил он. – Это ты, да?

Поняла, о чем он спросил, поняла и прокляла тот день, когда мне в голову пришла мысль написать эту статью.

– Я, – вскрикнула, но потом постаралась взять себя в руки. – Я знаю, что ты ни в чем не виноват, думаю, что тебя хотят подставить. Я просто хочу разобраться во всем!

Голос срывался на крик, к нему примешивались подступающие слезы.

– Чтобы написать статью и об этом? – резко произнес он, схватив меня за плечи.

Я не знала, что ему ответить, поэтому сказала то, что лежало на душе.

– Я напишу статью, когда распутаю это дело! – вздернула я подбородок. – Я уверена, что и тогда в крепости Ширас вы тоже были не виноваты.

Сейчас, когда я стала больше узнавать об этой истории, кажется, что этот всплеск силы получился далеко не случайным. Но маг так зациклился на своей вине, что не хотел и слушать доводов разума.

– Мне кажется, что уже слишком поздно, думаю, стоит отвести тебя домой! – устало проговорил он, выходя из библиотеки.

У меня не оставалось иного выбора, как последовать за ним.

Глава 12

Мы ехали в карете молча. Его чувства можно понять, но ведь здравый смысл никто не отменял. Он же должен понимать, что я делаю это в какой-то степени ради него. Я же вижу, как тяготят мужчину мысли о его вине. Но я хочу освободить его от этого проклятия, сделать его счастливее, быть может, тогда демоны, которые терзают его душу, уйдут, оставив его в покое.

Я так же молча вышла из кареты, когда мы подъехали к университету. Как ни странно, но ректор вышел следом за мной.

– Послушай, Мики! Не лезь в это дело, я виноват, это мое заклинание, это моя ошибка и только себя я могу винить в случившемся. Ты просто зря потратишь время, лучше реши для себя, кем ты хочешь быть: писарем или магом! – холодно произнес он, садясь обратно в карету.

Мне было больно слышать такой тон. Я понимала, что наши зарождающиеся отношения разбились обо всю ту ложь, с которой начались. Не может любовь начинаться с обмана, как бы кто ни думал и ни говорил.

Но если Дар думал, что после его слов я отступлюсь от своего, то ошибался. Я распутаю эту историю. только теперь буду действовать осторожнее и не стану ходить ночами по улицам. Думаю, что встреча с подозрительным мужчиной оказалась неслучайна.

Ректор вернулся в университет, но я его не видела, он с головой погрузился в работу. И это стало заметно по изменениям в нашем учебном заведении. Теперь после обеда жизнь не замирала, а продолжала кипеть и бить ключом.

Подойдя как-то раз к информационной доске, я увидела расписание дополнительных занятий для студентов. Теперь после пар можно было подойти к преподавателю и разъяснить непонятные моменты, а также углубить знания по выбранному предмету.

Старшие курсы через две недели отправлялись на практику в различные структурные подразделения империи. Теперь каждый экзамен ректор обязался принимать самолично, на каких-то просто будет сидеть, а где-то и лично опрашивать.

Я случайно подслушала разговор преподавателей, которые очень негодовали по этому поводу.

– Вы представляете, он вызвал меня в кабинет и на все мои возмущения из-за дополнительных занятий только сказал, что в моем табеле они стоят и, соответственно, оплачиваются! Будто я об этом не знала! Не понимаю, что с ним случилось? Раньше его ничего не интересовало, а сейчас рьяно за нас взялся, проверки устраивает, на пары приходит! Ужас, что творится!

Я обрадовалась, что у него появилась тяга к работе, очень надеялась, что она отвлечет его от горьких воспоминаний. Конечно, будет не просто вернуть преподавателей, которые привыкли за полтора года к минимальной нагрузке, но Дар справится. Если он сумел пережить такое горе, значит у него сильный характер.

В ближайшие выходные я отправилась в военное ведомство. По долгу работы я часто бывала здесь, мне необходимы были некоторые сведения, а это подразделение имперской службы безопасности с удовольствием мне их предоставляло, если они не являлись конфиденциальными. У меня там служил свой человек, который прекрасно знал, что эти сведения я не обнародую, а пользуюсь исключительно с целью получить достоверную информацию. В этот раз мне понадобилась информация о мальчике Тонисе Грэме.

Хороший знакомый Март, который находился, как обычно, на своем месте, показал дорогу до архива и предоставио свободу действий. Из списков, составленных мной, я уже знала, когда Грэм поступил на службу в армию. Осталось только найти документы.

Несколько часов поисков увенчались успехом. Коробка с личными делами военнослужащих, которые поступили в нужный мне год, нашлась. Очень скоро я обнаружила папку с данными Тониса и углубилась в чтение, параллельно записывая самое важное в блокнот.

Меня интересовало, где он родился, где жил и куда отправился после крепости. Оказалось, что сразу после этого происшествия он уволился из армии и, по сведениям военного ведомства, отправился в родную деревню.

Вот именно туда я и собралась.

По карте выходило, что ехать от столицы нужно около трех-четырех часов. Расстояние не очень большое, но деревня находилась среди болот, поэтому места там довольно дикие.

Не теряя времени даром, отправилась в деревню Буюки. Села на станцию в почтовую карету, но была сразу же предупреждена о том, что транспорт туда не ходит, и до первого жилого дома от дороги нужно будет пройти по узкой тропинке, которая петляет среди болот.

Пока мы тряслись по пыльной дороге, я решила что-нибудь разузнать про эту деревеньку и обратилась к соседке, у которой на коленях стоял огромный тюк.

– Добрый день, вы случайно не из деревни Буюки? – соседка оказалась не из разговорчивых, и только покачала головой.

Зато мои слова услышала другая женщина, красное лицо выдавало в ней крестьянку, которая много времени проводит на солнце. Она была полной и занимала точно больше одного места.

– А тебе зачем, детонька, Буюки? – прокричала она, так как мы сидели достаточно далеко друг от друга.

– Да не орите вы! – гаркнула сидящая рядом с ней женщина.

– Да это ты не ори, лучше пересядь, нам с этой доходягой вместе выходить! – отозвалась крестьянка.

Вот так я оказалась рядом с очень разговорчивой женщиной, которая обещала проводить меня в свою деревню и даже приютить на ночь.

Мы шли вдоль болот, которые то и дело булькали, выпуская в воздух газы. Я уже очень много знала об этой странной деревеньке, которая затерялась среди лесов и болот.

Пока мы ехали в почтовой карете, успела прослушать краткую историю этого места и поняла, откуда в такой нелюдимой местности взялось поселение. Все банально. Оказывается, газ, который идет из этих болот, издавна используется в медицине как обезболивающее. Здесь его ловят и в мешках отправляют в столицу, где в лабораториях очищают и упаковывают в новые стерильные мешки, которые потом надеваются пациенту на нос и рот, чтобы он мог ими дышать.

Вся деревня живет за счет этой добычи, поэтому и терпят такое странное расположение и оторванность от внешнего мира. Они зарабатывают как могут.

– А как же газ забирают от вас? – поинтересовалась я, ведь идти было ой как непросто.

– Раз в месяц все жители деревни берут мешки и идут к дороге, за это каждый получает свою денежку. Некоторые семьи только на это и живут!

– И вам хватает? – изумилась я, понимая, что за такой труд и платить должны немного.

– Уж конечно, нет, но и другого не остается. А что делать-то? – она задала вопрос будто бы себе, хотя я и не смогла удержаться от реплики.

– А в город уехать?

– Ой, детонька! – всплеснула она руками, да так, что я чуть в болото не упала. – А кому мы там нужны-то! Ни денег, ни жилья!

Но я была с этой женщиной в корне не согласна, так как тоже приехала в Ахтунг без единой звонкой монеты в кармане. Но труд, упорство и большое желание выбиться в люди помогли мне стать тем, кем я сейчас являюсь. Хотя в последнее время я и сомневаюсь в своем предназначении.

Но я не стала с ней спорить, ведь на всю свою деревню я тоже одна-единственная осмелилась все бросить. Остальные же так и сидят в нашей в общем-то не такой уж и бедной деревне. Все познается в сравнении. И сравнение было не в пользу Буюков. Это оказалась небольшая деревенька с покосившимися домиками размером с мою комнату в общежитии, ну, может быть, чуть больше.

Все дома были серыми, казалось, что они гниют изнутри. С другой стороны, здесь царила такая влажность, что я сама в момент покрылась испариной. Никогда прежде мне не приходилось бывать в таком неприветливом месте. Я думала, что такую картину описывают только в страшных сказках для детей, но оказалось, что это место есть на самом деле, и название ему Буюки.

– А что вы выращиваете? – я не видела огородов, что свойственно для деревенской жизни.

Понятно, что зимой их и не увидишь, но даже места под них не предусмотрено. Зато у каждого рядом с домом стояли огромные чаны с водой.

– Да что нам выращивать? У нас все гниет в земле, разве что яблоки! – махнула она рукой на абсолютно голые сейчас деревья.

– А это зачем? – не удержалась я и указала на емкости с водой.

– А это? – сновала махнула она рукой и чуть не задела мой нос. – Это у нас тут рыба живет, ею, в основном, и питаемся!

– Рыба? – удивилась я, никогда не слышала о том, чтобы люди в деревнях на участках заводили рыб, обычно это куры и свиньи.

– Да, она у нас тут лучше всего прижилась! – женщина захохотала, а я стояла и не могла понять, как тут вообще что-то может прижиться.

Минуя несколько домов, мы подошли к такой же покосившейся, как и все остальное, хибаре, которая ничем не отличалась от своих соседей-близнецов, и хозяйка пригласила пройти меня внутрь. Я боялась, что ступени лестницы проваляться прямо подо мной, казалось, что они давным давно сгнили. Но они только жалобно поскрипывали, когда я по ним забиралась на крыльцо.

Дом состоял всего из двух комнаток: в одной разместилась маленькая печурка, стол и три колчаногих стула. Вся утварь лежала на подоконниках, почти наполовину загораживая свет. Вторая комната представляла собой спальню, где за ширмой располагалось две кровати. Они были застелены на удивление чистым и свежим бельем, а кухня, хоть и была маленькой, но выглядело чисто.

– Мы людьми зажиточными считаемся в деревне, я в город раз в месяц езжу, да продукты привожу какие не купить в ближайшем селе.Так это у меня и муж, и сын работают на сборе газа. А вон соседи-то наши и такого не имеют, только рыба, яблоки, да по лету в лес ходят, там того глядишь и что-нибудь находят. Ягоды да грибы, а то и дикую картошку с репой.

Я покачала головой, стало жалко этих людей, которые гробят здоровье на болотах, а получают за это гроши.

Меня угостили вкусным травяным чаем и устроили ночевать на кровати сына со словами:

– Этот лоб пусть к невесте идет, а то на сеновале кувыркаются, а дом свой никак не построит!

Я вообще не заметила в деревне новых домов. Или они сразу такими черными становятся? Но женщина пояснила, что молодежь сейчас строит подальше от болот, в глубине леса. Там и посуше, и огород можно разбить.

Это было логичным поступком, потому как вблизи болот жить практически невозможно. Я чувствовала, что, несмотря на протопленный печкой дом, одежда моя влажная, и уже хотелось начать кашлять, потому как грудь начало щекотать.

Время было уже позднее, мы ждали возвращения мужчин этого дома, когда я решилась начать разговор о том, что меня интересует. Хотя странно, что женщина ни разу не спросила о том, кто я такая и зачем сюда приехала.

– Скажите, Марва, – начала я. – Кто у вас здесь долгожитель? Кому-нибудь есть больше восьмидесяти пяти лет?

Женщина мыла посуду после нашего с ней скромного ужина, но внезапно замерла и спросила подозрительно:

– А вы, кстати, с какой целью интересуетесь?

Видимо, только сейчас до нее стало доходить, что все это время разговаривала исключительно она и о своей гостье не знает ровным счетом ничего.

– А, – притворно воскликнула я, будто забыла что-то важное. – Я же не представилась! Меня зовут Мики Оос, я приехала написать статью о вашем земляке, о мальчике по имени Тонис Грэм, который семьдесят лет назад стоял на обороне крепости Ширас и не дал темным захватить нашу империю.

Я старалась говорить так пафосно, чтобы у женщины даже не осталось сомнения в том, что ее земляк совершил поистине героический поступок.

– Да вы что? – изумилась она, и я поняла: она теперь моя союзница. – А я о таком и не слышала, может, мама моя? Так ее и в живых нет!

А вот это уже хуже, надеюсь, хоть кто-то остался достаточно старый, чтобы вспомнить об этом человеке, мне было важно знать, умер он здесь или отправился куда-то. А может, он все еще жив, но точно не в этой деревне. Марва четко сказала, что понятия не имеет, о ком идет речь,а в таком малолюдном поселении все друг друга знают.

– А может, все-таки есть у вас долгожители, которые могли бы вспомнить этого мальчика? – я еще раз задала вопрос, на который так и не получила ответа.

– Есть у нас нас один старикашка, дед Фимодий, правда вредный, – протянула она, вытирая руки о фартук.

– Покажете завтра, где найти его можно? – воодушевилась я, подпрыгивая на стуле.

– Да уж конечно, покажу! Только с вами не пойду, а то еще кинет в меня чем-нибудь! – замахала она руками.

Я и не собиралась ее с собой брать, ведь спрашивать буду не совсем о том, о чем сказала Марве, поэтому и хотела с этим стариком поговорить один на один.

Вскоре пришли мужчины, и я поспешила скрыться в другой комнате, где сразу же легла в кровать. Знала, что лучше в сейчас на кухне не суетиться. Марва сама со всем справится, пусть семья отдохнет и поговорит без посторонних глаз.

Рано утром я проснулась от холода, печка уже давно прогорела и больше не являлась источником тепла в доме. Я не знала, проснулись ли уже хозяева дома, но на всякий случай плотнее укуталась одеялом и попробовать еще поспать. Но замерзшие ноги говорили о том, что пора вставать и как-то согреваться.

За шторкой никого не оказалось, значит хозяева уже принялись за работу.

Действительно, Марва растапливала печь и при моем появлении загремела кастрюлями. Мужчин нигде не было видно, но женщина объяснила, что перед едой они хотели успеть натаскать дров и воды. До их прихода я успела отведать предложенный завтрак и быстро ретироваться, потому как на маленькой кухне и вдвоем тяжело развернуться, а уж вчетвером и подавно.

Бодрой походкой отправилась на поиски дома, снабженная подробными инструкциями по его местонахождению. В деревне было очень пустынно, я снова почувствовала себя героиней страшного романа. Чудилось, что за каждым углом меня поджидает опасность. Я замечала, как из-за мутных оконных стекол на меня поглядывали женщины.

Пока двигалась в указанном направлении, из домов начали выходить мужчины и двигаться в сторону болот. Они походили на зомби, которыми пугают детей, когда те не слушают родителей. Плечи опущены, ноги шаркают по земле. Казалось, что эти люди сломлены и подавлены. Их будущее точно такое же, как настоящее, и оно очень безрадостное.

Дед Фимодий жил на другом конце деревни, в одном из крайних домов, рядом было только заброшенное полуразрушенное строение, больше похожее на шалаш. Я неуверенно подошла к двери дома, которая опустилась практически до земли, хотя когда-то, наверное, к ней вели ступени.

Пришлось стучаться несколько минут, прежде чем мне открыл дверь сухонький старик, который еле ноги передвигал. Он посмотрел на меня полуслепыми глазами, подернутыми белой пеленой.

– Че надо? – рявкнул он, и стало понятно: разговор будет непростым.

Даже не знала, как к нему подступиться, с чего начать наш диалог.

– Здравствуйте, мистер Фимодий, я к вам, – не нашла ничего лучше как просто поздороваться.

– Нечего ко мне ходить, что тут фифе городской понадобилось? – проскрипел он, но дверь перед носом не закрыл, и это вселило в меня уверенность, что смогу у него что-нибудь выведать.

– Я пришла, чтобы узнать про одного человека – Тониса Грэма! – решила сразу перейти к сути дела, не затягивая приветствие.

– О Тони? – ахнул он и пошатнулся.

Странная реакция мужчины натолкнула меня на мысль, что он очень хорошо его знал.

– Он ваш брат? – спросила наугад.

Старик замотал головой и начал пятиться, открывая для меня путь в дом.

– Сын, – прошептал он.

Мы прошли в дом и старик просто упал на единственный колченогий стул. Я встала у окна и подождала пока он придет в себя. Наверное, уже много лет не вспоминал о нем, скорее всего и не в курсе, где он сейчас, жив или нет.

– Кто вы? – прохрипел он, положив локти на стол и уронив на них голову.

– Меня зовут Мики Оос, я хотела бы написать статью о вашем сыне, он же один из немногих, кто остался в живых после событий в крепости Ширас, – осторожно сказала я, не зная, какой реакции ожидать.

– А у него-то чего сами не спросили? – он поднял на меня глаза.

– Я не знаю, жив ли он, не знаю, где он, вот и приехала сюда, чтобы проследить его путь после того, как он уволился из армии, – мягко проговорила я.

– А что я вам скажу? Он и был-то тут пару месяцев, да пил все время, горе какое-то заливал! – покачал он головой.

– А дальше куда отправился? – это меня волновало больше всего.

– Как протрезвел, так и начал бормотать что-то невнятное.

– Не вспомните уже, что именно? – заинтересовалась я, ближе подойдя к старику.

– Да не вспомню я, только грозился погубить какого-то генерала, я тогда ему сказал, мол, побойся на генерала-то замахиваться, а он только и твердил, что станет не хуже генерала и тогда отомстит! Кому и за что, понятия не имею, но мне стало очень страшно за него. А на следующее утро он уехал, и больше я его никогда не видел, только деньги приходят от него регулярно.

– Деньги? – уцепилась за фразу. Значит, он все еще жив и даже довольно обеспечен, раз может посылать отцу.

– Да, каждый месяц приходят в конверте несколько золотых монет, – он поднялся довольно ловко, будто и не было у него за плечами многих лет жизни.

Передо мной на столе лег конверт, где значился лишь адрес назначения, а вот отправитель – не указан. Я повертела его в руках, надеясь найти хоть какие-то опознавательные знаки, но на конверте стоял только штамп почтового отделения, которое отправило этот конверт.

– А можно мне взять один? – спросила я, надеясь на положительный ответ. —

Хочу попробовать в городе по штампу его найти.

– Берите, – махнул он рукой. – Коль найдете, передайте, чтобы хоть навестил старика.

– Обязательно! – пообещала я и уже хотела уходить, когда он внезапно меня остановил, начав говорить.

– Вы знаете, а ведь он был совсем необычным мальчиком…

Не могла не остаться и не выслушать этого старика, который очень хотел излить душу, освободиться от груза, который долгие годы тяготил его.

Оказалось, что Тони родился очень маленьким, поэтому отец и не надеялся на то, что он сможет выжить. Мать его умерла в родах и даже не узнала, что произвела на свет парнишку. С детства Тонис отличался от всех. Неприметный, маленького роста, молчаливый. Мальчишки задирали его, не принимали в свои игры, зато он быстро научился читать и все сидел за книжками, которые остались от его матери. Ведь та была городская, а за деда Фимодия вышла замуж только назло отцу, который хотел выдать ее замуж за старого мага, желавшего продолжить род. И хотя мать имела магию, в родах это ей не помогло, сколько та ни старалась применить силу.