Текст книги "Только ты (СИ)"

Автор книги: Дарья Острожных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

От страха перед наказанием эллет не могла даже дрожать… Казалось, сердце ее заключили в тесные кандалы, не позволяющие ему биться и дарить телу горячую кровь, отчего лицо с каждой минутой становилось все бледнее.

Синда почти не разговаривал, а его спокойные размеренные движения посылали в воздух такое напряжение, что тяжело было даже вздохнуть. Он не спешил, кропотливо обрабатывая раны и стараясь не пропускать ни одно миллиметра, а по окончанию поставил склянку с мазью на тумбочку и заботливо притянул эллет к себе, заключая в свои объятия.

На миг ее окутал резкий шелест королевской мантии, пробивающийся сквозь глухие удары собственного сердца, которое словно вновь ожило…

– Почему не слушаешься? – вкрадчиво спросил эльф своим мелодичным голосом. – Ты понимаешь, что едва не погибла?

Молча кивнув, Тауриэль решилась чуть повернуть голову, чтобы иметь возможность коснуться мягкого шелка светлых волос. Глубоко вдохнув их аромат, она на миг успокоилась, отвлекаясь от собственных тяжелых мыслей и переживаний.

– Моя девочка… – кажется, в голосе Владыки мелькнули нотки искреннего беспокойства, и он теснее прижал воспитанницу к себе, – что же мне с тобой делать? ..

Эллет молчала, прислушиваясь к долгим поцелуям, что покрывали ее лоб и виски, к теплу губ, обхватывающих кончик длинного ушка… к приятной едва ощутимой влаге, что оставалась после них… Почти инстинктивно она скользнула руками по талии Трандуила и несмело обняла его, подставляя лицо под чувственные ласки.

– Все, ты успокоилась? – погладив Тауриэль по растрепанным волосам, синда мягко провел ладонью по теплой щечке, но как только его пальцы коснулись влажной дорожки, стекающей к подбородку, на нее тут же опустилась несильная, но хлесткая пощечина. – Не смей.

Металлические нотки, отчетливо прозвучавшие в переменившемся голосе, заставили эллет сжаться и затихнуть. Плакать тут же расхотелось: Владыка очень любил слезы, но считал их слишком ценными, чтобы тратить понапрасну…

Настойчиво подняв воспитанницу на ноги, он принялся стягивать с нее одежду отточенными и резкими движениями. Лицо эльфа вновь утратило все свои краски и теперь выражало одно равнодушие; лишь глаза, напряженные и глубокие, выдавали истинные намерения…

Тауриэль не двигалась, боясь вспышки гнева, и просто наблюдала, как на пол полетел ее камзол, затем сапоги, коричневые штаны… Оставив эллет только в нижней рубашке, Трандуил накрыл теплыми ладонями два округлых холмика, так соблазнительно натянувших белоснежную ткань. Уверенно сжав пальцы, он почувствовал, как в его руки несмело упираются затвердевшие горошины – то был лишь рефлекс, не жажда… и это осознание, как ни странно, вызвало алчную ухмылку на покрасневших губах…

Юная воительница почти до боли сжала зубы, когда поняла, что тонкая ткань на ней лишь едва прикрывает наготу… Она испытывала искушение одернуть края, но не смела: боялась.

Синда, тем временем плавно спустился руками ниже, любовно оглаживая плоский животик, отчего внутренние мышцы напряженно дернулись, даря упоительную негу. Тауриэль все еще надеялась, что покровитель хочет утешить ее, а не карать, поэтому начала расслабляться, чувствуя тонкие пальцы уже на своих бедрах. Нежно и пытливо он изучал ее изгибы, обводил контуры выступающих косточек и нырял под смятую рубашку, прикасаясь к соблазнительной ложбинке между ягодицами, скользил по ребрам, разгоняя по телу упоительную дрожь, проникающую под кожу и охватывающую все внутри…

Опустив веки, эллет внимательно прислушивалась к ласкам и жару в собственно лоне, что требовало больше… подсказывало, что смущаться нечего – нужно наслаждаться… Дыхание эльфа, едва различимое, но такое тяжелое, изнемогающее, нежило слух. Его руки слегка подрагивали, выдавая томившееся внутри желание, и как только оно достигло апогея, Тауриэль вдруг обнаружила себя стоящей на коленях. Требовательным касанием Трандуил заставил ее упасть грудью на мягкую кровать и сам опустился рядом, накрыв полами большой мягкой мантии стройные икры эллет.

Ее тело отозвалось счастливыми спазмами, когда горячая ладонь накрыла крепкие ягодицы, оказавшиеся открытыми и беззащитными перед напряженным, голодным взглядом. Ласки Владыки изменились: теперь он с силой прижимался к бархатистой коже, оглаживая ее резкими и быстрыми движениями, сжимая пальцы и оставляя розовые следы. Причиняющие легкую боль, но она была лишь в радость, лишь подогревала желание… и юная воительница, сама того не желая, подавалась навстречу чарующим движениям и бессильно кусала губы, уткнувшись лицом в пушистое покрывало.

Слегка вдавив ее в матрас широкой грудью, эльф наклонился к самому уху воспитанницы и жарко прошептал, опалив тонкую кожу своим дыханием:

– Ты рассказала Леголасу о наших забавах? – он прижался губами к твердому хрящику, запечатлев на нем легкий поцелуй, а затем усмехнулся, отвечая на свой же вопрос: – Нет. Возможно, нам стоит как-нибудь пригласить и его? Хочешь? ..

Завораживающая хрипотца на пару мгновений прикрыла смысл сказанного, но даже после этого Тауриэль не смогла выразить несогласие: околдованная настойчивыми и такими вожделенными прикосновениями к своему животу, она лишь часто глотала воздух, пока ловкие пальцы щекотали чувствительную полоску кожи возле самого интимного…

Видя податливость и отзывчивость эллет, Трандуил отстранился и резко поднялся на ноги, опасаясь реакции собственного тела на столь заманчивое искушение… Несколько нервными движениями он сбросил с плеч мантию, ставшую необычно душной и жаркой, оставаясь лишь в узкой рубашке.

Юная воительница, утратив ощущения опутывающих, словно чары, прикосновений широко распахнула глаза и повернула голову, в надежде увидеть, что делает ее Владыка. Но, не решаясь двинуться с места без позволения, она могла лишь слышать мягкие, словно шелест листвы, шаги где-то неподалеку.

Кажется, он просто ходил вокруг, медленно и лениво, изучая глазами воспитанницу, наслаждаясь ее покорностью и уязвимостью…

Когда Тауриэль все же смогла поймать взглядом эльфа, в руках его уже была черная кожаная плеть, поблескивающая тусклыми матовыми бликами… Множество полос-хвостиков, плавно колыхавшихся в такт шагам, казались такими длинными и угрожающими, что эллет непроизвольно зажмурилась, словно надеялась спрятаться, стать невидимой…

Но забыться ей не позволил резкий хлесткий звук, рассекший воздух и тихом эхом пролетевший по комнате: встав позади юной воительницы, Трандуил ударил себя по ладони и лукаво ухмыльнулся, наблюдая за испуганной воспитанницей.

Она думала, будто смогла подготовиться, только первый же удар, опаливший нежную кожу ягодиц, заставил эллет звонко вскрикнуть. Но уже спустя пару секунд, прислушавшись к ощущениям, Тауриэль отметила, что не почувствовала сильных мучений…

Владыка и впрямь не хотел спешить, желая дать ей возможность привыкнуть, почувствовать не мертвый материал, а свою «ласку», передаваемую через него. Второй удар вырвал из груди юной воительницы новый крик – но он вновь был вызван страхом боли, которая не оправдала ожиданий.

Выдерживая паузы и тщательно продумывая каждое движение, синда нежно хлестал свою воспитанницу, с замиранием сердца прислушиваясь к острым звукам и рассматривая порозовевшую кожу на женственных изгибах, что так соблазнительно подрагивали при каждом касании. Влажная ладонь все сильнее и сильнее сжимала рукоять, пытаясь сдержать внутри страсть и вожделение, с пугающей скоростью нарастающее внутри и терзавшее чресла…

Стоило страху отступить, как Тауриэль перестала чувствовать боль как таковую… вместо нее осталось лишь колкое жжение, словно бы она опустилась в горячую воду. Все происходящее и впрямь стало напоминать ей ласки – необычные, возможно, неверные…, но искренние и чувственные. Пока не доставлявшие удовольствия, однако, приносившие безмятежность.

Прислушиваясь к этим новым для себя эмоциям, эллет не сразу заметила, что Трандуил остановился… Слишком внезапно на нее обрушился удар, по силе своей превосходящий все предыдущие… Шумно втянув воздух, юная воительница попыталась обернуться, ища причину столь внезапной перемены, но получила новые удары…

Они стали чаще и хлеще, а боль уже не удавалось отбросить на второй план – тонкую кожу пекло, словно обожженную солнцем. Тауриэль отчетливо осязала прикосновение каждой узкой полоски плети – ей казалось, будто они рассекают плоть подобно острым кинжалам… будто горячая кровь уже стекает по ее ногам к согнутым коленям.

Но то была лишь иллюзия – Владыка сознавал свою мощь и силу, не позволяя им стать необузданными.

Эллет вскрикивала и горько плакала: так было проще, мучения получали выход, освобождая место для странных импульсов, получаемых ею с каждым ударом. Чужих импульсов – Трандуил отдавал воспитаннице свои чувства, свою пылкость… словно бы касался ее руками.

Кажется, удары стали еще интенсивнее? .. Ягодицы юной воительницы мучительно пульсировали, и ей было трудно это понять – она догадалась только лишь по звонкому резкому звуку, ставшему более громким.

Создавалось ощущение, будто синда хлестал эллет хаотично и несдержанно – на самом же деле каждое движение было тонко просчитано, в каждом была эмоция, что превращало данное действие из простой порки в обмен чувствами. Чего Тауриэль еще не понимала, но смутные догадки уже несмело закрались в ее разум, сумевший сковать болевые ощущения, сделать их мягче… более приемлемыми, даже располагающими к себе…

Но как только она научилась не дрожать так сильно и без ужаса ждать момент следующего «прикосновения» Владыки, как вдруг послышался громкий стук, за которым последовала тишина, прерываемая ударами ее собственного сердца и почти изнеможенным дыханием за спиной.

Чувствуя свое исступление и густую пелену, настойчиво застилавшую разум, Трандуил стремительно отшвырнул плеть в сторону, не желая переходить границ и поранить воспитанницу. Опустив дрожащие ресницы и сведя брови, он замер, пытаясь унять метущийся дух и успокоить его прохладным воздухом, который часто втягивал сквозь лоснящиеся губы. Его длинные пряди в беспорядке разметались по плечам и почти закрыли собой точеное лицо с нежным, как у ребенка, румянцем на скулах, делая гордого короля похожим на простого лесного эльфа, что един с дикой первозданной природой.

Тряхнув головой и отбросив за спину чуть взъерошенные волосы, синда глубоко вздохнул и вновь открыл глаза, уже не походившие на замерзший родник – теперь они были нежными, словно ясное небо. Но в глубине их все еще блистал жаждущий огонек – он накормил демона, сидевшего внутри, и теперь хотел ласки…

Не замечавшая этого эллет тем временем сползла на пол и, хмуря тонкие брови, прислушивалась к колючей боли, которая вновь стала неприятной и лишь усиливалась. Неожиданно ее накрыло приятное тепло и пряный запах, щедро разбавленный новыми нотками – чарующими, порабощающими ароматами мужского тела…

Трандуил, так неожиданно оказавшийся рядом, без промедления заключил воспитанницу в объятия и, горячо прошептав ее имя, припал к коралловым устам, напряженно и часто дыша через нос. Его поцелуй был ненасытным и собственническим, но при этом невероятно чувственным: словно желая изучить эллет, захватить, Владыка самозабвенно сминал ее губы, ласково вбирал в рот податливый язычок, одновременно перебирая медные пряди.

Тауриэль с готовностью отвечала и прижималась к нему, словно ластящийся котенок, даже не задумываясь о том, сколь сильное влечение пробуждает тем самым в и без того возбужденном теле эльфа.

Легко приподняв ее, синда вновь опустил воспитанницу на колени, но теперь уже на кровать и, повернув спиной, с силой прижал к себе хрупкую фигурку. Ловкие пальцы тут же оказались под рубашкой и бесцеремонно сжали небольшую грудь, лаская сладко ноющие вершины.

Прикрыв веки, эллет блаженно откинула голову, положив затылок на крепкое плечо и сдавленно простонала, ощущая нежащие губы Владыки, напористо касающиеся бархатистой кожи. Уже неосознанно скользнув руками вниз, она накрыла тыльные стороны ладоней эльфа, что были уже на бедрах; ее словно онемевшие ягодицы еще не вернули себе былой чувствительности, но даже несмотря на это Тауриэль в полной мере ощутила возбуждение мужчины.

Словно получив заряд будоражащей энергии, она почти бессознательно подавалась назад и старалась как можно теснее прижимать к себе большие ладони, становящиеся все более нахальными, требовательными… Они сумбурно порхали по телу эллет, сжимая то рвано вздымающуюся грудь, то дрожащие бедра, пока наконец не достигли ног.

Шумное дыхание Трандуила вкупе с такими интимными прикосновениями сквозь ткань одежд заставили юную воительницу едва ли не задыхаться от нахлынувшего вожделения. Она не смогла сдержать томного вздоха, когда ощутила длинные пальцы на внутренней стороне бедер и смиренно расставила ноги чуть шире, повинуясь немому языку жестов.

Резко надавив на спину воспитанницы, синда принудил ее нагнуться и упереться руками в матрас. После этого он отстранился, чтобы иметь возможность скинуть лишнюю одежду, но был вынужден стремительно подхватить неожиданно взбунтовавшуюся эллет.

– Нет! – полуумоляюще прокричала она, внезапно осознав происходящее.

– Почему? .. – выдохнул Владыка в алое ушко, вновь прижимая спину воспитанницы к своей груди.

Но ответом ему послужили неуверенные попытки выкрутиться из сладких, но теперь уже пугающих объятий. Впервые Трандуил попытался зайти так далеко, что неминуемо страшило невинную Тауриэль…

– Почему? – повторил покровитель.

– Не хочу… – это прозвучала так по-детски, что эльф не смог сдержать умилительной улыбки, однако не стал отказывать себе в искушении…

Прежде чем эллет успела распознать задумку, изящные пальцы торопливо скользнули по ее животику и нырнули в жаждущие ласки складочки… Дернувшись, она сжала ноги, но предыдущие нежности сыграли свою роль, и Владыка без труда мог оглаживать заколдованный узелок, тут же отозвавшийся на уверенные прикосновения.

– Не хочешь? – усмехнулся он, пощекотав влажным язычком нежную мочку уха. – Мне так не кажется…

Тауриэль призвала на помощь все свое самообладание, пытаясь не чувствовать… не желать… не обращать внимание на завораживающий голос, предлагающий блаженство. Но тело предательски откликалось. Уже почти отчаянно она попыталась сбросить с себя кандалы сильных рук… и, как ни странно, они повиновались…

Словно не ожидавшая этого эллет удивленно замерла, осязая на своей коже прохладный воздух вместо жарких объятий… Ее наполнило разочарование, развеявшееся лишь на миг, стоило аромату мускатного ореха вновь вернуться.

– Тогда можешь идти, – отстраненно велел синда, прикрывая воспитанницу своей мантией и с удовольствием ловя на ее лице готовность отказаться от своих слов…

Нарочито медленно расправляя черную ткань, Трандуил ждал заветной искры в глазах или жеста, выражающего согласие. Но его не последовало: девичья скромность пересилила зов плоти, поэтому, не удостоив Тауриэль даже прощально взгляда, Владыка повернулся и величественно направился прочь из спальни в смежные покои.

Он казался равнодушным, потому как опыт позволил без усилий сбросить с себя любовный азарт, хотя сожаление неминуемо коснулось объятого пламенем тела.

Спустя годы воительница поняла, что именно этот момент и стал переломным в ее жизни. Тогда, терпя сыпавшиеся на нее удары кожаной плети, Тауриэль впервые осознала, что Владыка не хотел обижать или наказывать воспитанницу… впервые она почувствовала испытываемые им эмоции. Смешанные… странные…, но теплые и искренние. И он передал эллет часть их, заразил ее… или просто раскрыл то, что было изначально сокрыто в глубинах естества? ..

========== Глава 4 ==========

– Тауриэль! – снизу послышался звонкий мужской голос. – Ты просила сказать, когда наступит полночь!

– Хорошо, спасибо, – ответила воительница, даже не сразу поняв смысл сказанного.

С минуту она просто сидела, глядя вдаль и словно заканчивая мысль в своей голове, затем неспешно потянулась, разминая затекшие мышцы, и принялась спускать вниз. Ловкие грациозные движения, подобные мягкой волне, делали эллет похожей на юркую белочку, рожденную порхать среди густых ветвей.

Бесшумно спрыгнув на землю и разогнав стайку задорных светлячков, что мерцающим туманом накрыли Лес, Тауриэль слабо улыбнулась и направилась ко дворцу. Ее заворожил вид беззаботных насекомых, нахально выхватывающих у темноты очертания кустарников и лиственного ковра, тихонько хрустящего под ногами;, но как только деревья расступились и впереди показался каменный мост, тревожные думы вновь обуяли сердце воительницы.

Дворец спал. Казалось, даже стены его расслабились, вобрав в себя ночную тишину и прохладу – эта истома не была обманчивой, и Леголас, утомленный делами Королевства, наверняка уже удалился в свою спальню. Вряд ли он знает о ночных визитах, но даже не смотря на это, эллет старалась ступать как можно тише, чтобы никто, даже Валар, ее не услышал.

Тауриэль звонко смеялась и поддразнивала своих спутников, не в силах сдержать внутренний азарт, так и не погашенный свершившейся битвой. Несмотря на то, что впереди располагался военный лагерь Лесных Эльфов, обстановка вокруг казалась вполне мирной, что заставляло забыть об опасностях. Таких, как притаившийся в траве камень, из-за которого юная воительница потеряла равновесие и тяжело рухнула на землю, оказавшуюся на удивление сухой и твердой.

Даже не пытаясь сдержать язвительных смешков, друзья торопливо наклонились к эллет, помогли ей сесть и все вместе принялись рассматривать влажную алую сетку на коленке, видневшуюся сквозь разорванную ткань.

– Все в порядке? Болит? – спросил Элрос.

– Нет, – буркнула Тауриэль, утратив всю свою веселость.

– Нужно промыть, – Ферен, бывший на тот момент всего лишь рядовым стражем, потянулся за флягой с водой, но юная воительница попыталась оттолкнуть его.

– Ничего не нужно!

Она злилась: сегодня эллет впервые участвовала в настоящем сражении с группой орков, расположившихся у самых границ Зеленолесья. Несмотря на то, что Тауриэль отчаянно не доставало опыта, которым располагали ее старшие товарищи, она сумела поразить многих врагов, черпая силы из горечи и жажды мести в своем сердце.

За исключением пары синяков, юная воительница не получила в схватке ни одной царапины, чем безмерно гордилась, но это глупое падение, случившееся практически на ровном месте, нанесло весомый удар по самолюбию. А лукавые ухмылки друзей красноречиво говорили о том, что эллет не удастся забыть свою неосторожность просто так.

– Ну все, довольно, – она сделала еще одну попытку отпихнуть от себя Ферена, но эльфы не обратили на это внимания и, крепко перехватив пораненную ногу, все же промыли ссадину.

– Не страшно, – буднично заключил Элрос, одарив Тауриэль таким взглядом, будто это она переживала из-за простой царапины.

– Владыка! – вдруг шикнул Ферен, и эльфы торопливо завозились в траве.

Юная воительница сразу же ощутила, как вокруг талии обвились сильные руки, но прежде чем негодование выразилось в словах, ее ступни коснулись земли и прикосновения исчезли. Вытянувшись, словно струны арфы, молодые стражи низко склонили головы, приветствуя своего Короля, который величаво проехал мимо верхом на верном лосе, чья густая коричневая шерсть сияла почти так же ярко, как и доспехи эльфа. Покрытые позолотой, они соперничали с солнцем и несли за собой кровавый шлейф – длинный плащ насыщенного красного цвета, обволакивающий круп животного и свисающий почти до земли.

Сосредоточенный взгляд Трандуила даже не коснулся трех юных воинов, но это отнюдь не значило, что он их не видел…

***

Еще до того, как на лагерь опустились сумерки, синда призвал воспитанницу в свой шатер. Он встретил ее коротким взглядом, который тут же вернулся к множеству наложенных друг на друга карт, словно в беспорядке, развернутых на столе. И пока Владыка вальяжно ходил вокруг него, потирая двумя пальцами точеный подбородок, эллет терпеливо ждала, рассматривая пушистый ковер на полу, цвета желто-оранжевого шафрана.

Плотный материал стен, имеющих более спокойный оттенок, лениво подрагивал в такт порывам ветра, и уже спустя короткое время Тауриэль, внимательно следившей за этой игрой, стало казаться, будто и пол под ногами столь же эластичен и непостоянен…

– Что означает та сцена возле лагеря? – голос Владыки прозвучал непривычно тихо и мягко, словно он говорил сам с собой.

– Сцена? – юная воительница не сразу поняла, о чем идет речь, и от этого на миг замешкалась. – Я упала, а Элрос и Ферен просто помогли мне подняться.

– Помогли? – так же задумчиво произнес синда, нарочито медленно сдвигая в сторону небольшую оловянную фигурку, стоящую в центре испещренной черточками и линиями карты. – Не слишком ли много прикосновений ты им позволила?

Эллет оторопела и спешно прокрутила в голове эту ситуацию, но не нашла в ней ничего, что могло бы рассердить ее Владыку. Неужели он приревновал?! .. Нет, такая мысль казалась слишком дикой. Скорее, дело здесь в ущемленном чувстве собственности и растущей неудовлетворенности: Трандуил столько лет берег и готовил для себя воспитанницу, но все еще не воспользовался. И вид двух глупых юнцов, порхающих вокруг нее, пробудил в эльфе фривольные мысли, часть из которых он более не желал усмирять.

Тауриэль едва успела подавить улыбку, когда увидела уже знакомый озорной взгляд под черными ресницами – точно так же покровитель смотрел на нее в тот день, когда получил отказ. Он словно спрашивал, давал эллет возможность выбрать, и хоть той не верилось, что вольностей будет слишком много, это обстоятельство заставило расслабиться, почувствовать уют и уверенность.

Но вскоре это умиротворение сменилось напряжением и внутренней борьбой: юная воительница приучилась думать, будто все эти «уроки» неправильны и порочны, что ей нельзя позволять себе получать от них удовольствие. Но сейчас доводы рассудка с трудом пробивались сквозь густую завесу предвкушения и сладкого томления, что заставило уста разомкнуться и едва слышно прошептать:

– Возможно, так оно и есть. Но разве мне требуется ваше дозволение?

Договорив, эллет внутренне содрогнулась от предчувствия, что отяжелевшие небеса немедленно рухнут на ее голову. В любой другой ситуации Трандуил впал бы в ярость от такой дерзости, но сейчас он продолжал спокойно двигать по карте поблескивающие фигурки, чем и занимался все то время, которое ожидал ответа.

– Требуется, – сказал синда после продолжительной паузы, и губы его на миг тронула улыбка, – в следующий раз не забудь его получить.

– И вы позволите? ..

– Посмотрим, – несколько устало вздохнул Владыка и отошел от стола.

Увидев призывающий жест, Тауриэль проглотила ком, вдруг собравшийся в горле, и медленно пошла вперед. Страха не было, но отчего-то ей казалось, будто ноги утопают в ярком ковре, словно в трясине… Остановившись в шаге от Трандуила, эллет скромно опустила реснички, все еще опасаясь почувствовать на себе его гнев, и беспокойно дернулась, когда ощутила настойчивое прикосновение к своим рукам.

Соединив хрупкие запястья, синда стал опутывать их чем-то похожим на тонкий плетеный пояс. Движения его были уверенными и немного грубыми, они словно удерживали в себе скопившееся за день неистовство, что казалось почти угрожающем. Эллет несильно дернулась и подняла на Владыку молящий взгляд, но вместо поддержки увидела бесстрастное каменное лицо, похожее на застывшую маску.

Почти бессознательно шагнув назад, юная воительница смогла освободиться из кольца аристократических пальцев, которые явно не ждали сопротивления. Резко вдохнув, она хотела что-то сказать, но не успела, потому что получила тяжелую и звонкую пощечину, в тот же миг раскалившую кожу.

Картинка перед глазами смазалась, и Тауриэль даже не сразу поняла, что произошло. Прижав к лицу узкую ладонь, которая была теплой и лишь усилила пульсирующую боль, она почувствовала, как в кровь просочились пары гнева и желчи. Удар оказался сильным, но не чересчур: он был оскорбительным и неприятным, поэтому, забыв о страхе, эллет отступила еще дальше и выставила вперед руку, на которой до сих пор болтался ремешок.

Увидев это, Трандуил сломал каменную маску, недовольно скривив губы: глупышка сама не знает, чего хочет. Но, подавив в себе вспыхнувшее разочарование, появившееся в следствии неверно подобранной фразы воспитанницы, он стремительно подошел к ней и мягко обнял, осторожно прижав рыжую головку к широкой груди.

Юная воительница, все еще не избавившаяся от обиды и предвкушения неприятностей, не ответила на эти объятия, но плотнее прижалась к сильному стану Владыки, обтянутому гладкой тканью ярко-синего камзола, плавными складками спускающегося до колен.

– Что случилось? Тебе же нравилось, – неожиданно ласково произнес синда, скользнув руками вниз и несильно сжав ягодицы эллет.

– Это другое, – неуверенно шепнула она, против воли растворяясь в пьянящем аромате эльфа, смешанным с запахами леса и войны.

– Ты плохая ученица: слишком много думаешь и мало чувствуешь.

Последние слова он произнес на выдохе и тут же коснулся рыжей макушки долгим поцелуем. Убедившись, что Тауриэль успокоилась, Владыка приподнял ее голову за подбородок и не спеша обхватил мягкие губки своими, поочередно лаская их бархатистыми прикосновениями.

Ощутив на своей щеке теплое ровное дыхание, юная воительница отбросила все ненужные мысли и теснее прильнула к покровителю, с удовольствием ощущая плавные изгибы сильных мышц под одеждой. Но как только она попыталась показать ему свое желание, добавив страсти к поцелую, Трандуил неожиданно отстранился и, окинув искрящимся взором свою победу, проступившую на лице воспитанницы, вернулся к первоначальному занятию.

Уже намного спокойнее и бережливо связав ее руки, Владыка отступил на шаг и требовательно произнес:

– На колени.

Подобные перемены в настроении всегда тревожили эллет, поэтому она поспешила исполнить приказ. Но каждый потерянный в росте сантиметр представлялся невосполнимой потерей: со связанными руками Тауриэль казалась себе невообразимо маленькой и уязвимой в окружении высоких предметов, словно готовых раздавить ее.

Некоторое время синда неподвижно стоял напротив, заложив руки за спину и любуясь растерянностью и незащищенностью воспитанницы. Сейчас она принадлежала ему, зависела как телесно, так и мысленно, что выгоняло из разума остатки нежности, заменяя ее томительной жаждой, что колючими вспышками беспокоила чресла. Лицо Владыки стало жестким, выразительные брови напряглись, а глаза, словно обращенные в глубины собственного естества, казались стеклянным.

Не выдержав этого мрачного взгляда, юная воительница поспешно опустила веки и тут же услышала мягкие, размеренные шаги, которые неумолимо приближались. Не отрывая от эллет внимательного взгляда, Трандуил медленно обошел ее и принялся распутывать тугие косы, криво ухмыляясь своим мыслям.

– Отчего ты спросила, позволю ли я тесное общение с другими? – лукаво и вкрадчиво произнес он, перебирая янтарные пряди.

– Просто так… – Тауриэль растерялась и не сразу нашла, что ответить: ведь это вряд ли можно было назвать вопросом, скорее удивлением.

Сверху раздался короткий низкий смешок, и ткань королевского камзола приятно зашелестела, услаждая слух не хуже птичьей песни.

– Неужели нет никого, кто бы тебе приглянулся? – Владыка опустился рядом с эллет и обхватил горячими влажными губами ее ушко, легко поддразнивая его языком. – Ты не жаждешь ничьих прикосновений здесь?

Его большая ладонь опустилась на живот, напористо огладив его и медленно, почти глумясь, направилась вниз. Ощущение уверенных прикосновений между ног заставили юную воительницу потерять остатки разума, даже несмотря на то, что плотная ткань не позволила ей ощутить всех изгибов длинных пальцев.

Вторая рука зарылась в волосы, медленно поворачивая головку Тауриэль и подставляя ее под сладкие неторопливые поцелуи, двигающиеся по пылающей щеке к подбородку. Внутренние мышцы приятно и мучительно задрожали от предвкушения, мешая рассуждать о том, что же хочет услышать синда. Что она думает лишь о нем? Или же ему интересны несуществующие фантазии о других? ..

Но приятное тепло уже возбужденного тела и поцелуи, с каждой секундой становящиеся все более звонкими и ненасытными, не позволили эллет принять решение, что заставило ее покровителя довольно улыбнуться, прочитав ответ в глубине покрытых поволокой глаз.

– Понятно, – выдохнул он в приоткрытые губы, без промедления впиваясь в них жестким глубоким поцелуем, – очевидно, ты справляешься и сама.

Юная воительница резко втянула воздух, когда ласкающая рука почти до боли прижалась к интимному месту. Вспыхнув от смущения, она хотела возразить, но твердый язык Трандуила, стремительно завладевший ее ртом, помешал этому.

Но внезапно столь горячие и тесные объятия прервались, и синда, тяжело дыша, поднялся на ноги.

– Пусть так будет и впредь, – прошептал он, распутывая подрагивающими пальцами завязки на штанах.

Закончив, Владыка стремительно притянул к себе воспитанницу, с удовольствием отмечая, что не встречает никакого сопротивления. Захваченная пылкостью и изнемогающая от влечения, Тауриэль и сама желала коснуться эльфа, ощутить его, вобрать в себя сладкие стоны и шумное рваное дыхание…

Без труда поняв это, синда самодовольно усмехнулся и, отбросив назад волосы, сплошной вуалью покрывающие плечи, стал наблюдать за стараниями эллет. Еще неумелыми, но самоотверженными.

Он не торопил ее и щедро поощрял блаженными стонами, когда Тауриэль робко обхватила самый край ноющей плоти, принимаясь медленно скользить по ней губами, при этом помогая себе язычком. Прикрыв глаза от наслаждения и стыда одновременно, она неожиданно для себя расслабилась от чего ласки стали глубже и увереннее, а вздохи Трандуила – громче, чаще, восторженнее…

Объятая азартом юная воительница даже не сразу заметила, что упоительные стоны вдруг прервались, а по ее подбородку стекает тонкая горячая струйка – безмолвное одобрение всем стараниям.

И как только приятная слабость отступила, а сердце вернулось к привычному ритму, Владыка вновь опустился возле эллет и аккуратно вытер ее лицо и грудь шелковым платком. Теперь его движения были спокойными и размеренными, а некогда напряженный взгляд прояснился, озаряя смягчившиеся черты лица.

Закончив, он подался вперед, припадая к Тауриэль в легком плавном поцелуе, пока руки невесомо обвились вокруг тонкой талии.

– Расстегни мой камзол, – произнес он между поцелуями, стараясь ни на миг не отрываться от шелковистых губ.