Текст книги "Между нами лёд. Книга первая"
Автор книги: Дарья Ларина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
– Что? – брови Громова поползли вверх, а на губах появилась насмешливая ухмылка.
Татьяна, оказавшаяся рядом, посмотрела на Евгения и была уверена в том, что он сейчас просто пошлет Диму куда подальше, и не будет участвовать в подобном ребячестве.
– Лучше хорошенько подумай, с кем вздумал тягаться, – произнес Громов снисходительным тоном. – Если я одержу победу, ты должен будешь держаться от Татьяны на расстоянии пушечного выстрела.
– Во что ты ввязываешься? – тихо прошептала ему Таня, положив ладонь на его запястье. – Это же детский сад.
– А если я выиграю? – поинтересовался Дима, торопливо зашнуровывая коньки и выходя на лёд.
– Об этом даже нет смысла задумываться, – кивнул Громов, игнорируя Алексееву и её слова. – Не трать силы попусту.
Сложившейся ситуации радовалась только Ксения. Она чувствовала приятное воодушевление.
– Итак! Напоминаю вам правила «фигурнокатательной» дуэли, – важно произнесла она, выезжая на самый центр катка и явно импровизируя, ведь никакой «фигурнокатательной» дуэли не существует. Главная дуэль фигуристов – различные чемпионаты, а никак не то, что решили устроить Дмитрий и Евгений. Но кого это волновало? Кажется, только Татьяну.
– Каждый из вас выбирает три любых прыжка и исполняет их отдельно, – деловито вложив одну свою ладонь в другую, продолжила Ксюша.
Таня раздраженно вздохнула. Ей эта идея совсем не нравилась и она была в легком шоке от того, что извечно серьезный и замкнутый Громов в этом участвует.
– Выбирайте оружие!
– Аксель, лутц, тулуп, – произнес Дмитрий. – Каждый в три оборота.
Первые два прыжка, названные им, являются самыми «дорогими» в фигурном катании, и они же – визитные карточки одиночников. Парники их прыгают редко.
– При чистом исполнении каждого в сумме получится восемнадцать целых и восемь десятых балла, – подсчитала Ксения, а затем перевела взгляд на Евгения. – Чем будешь отвечать?
Громов мысленно прикидывал свои возможности. Он понимал, что безукоризненно выполняет прыжки, свойственные парникам, но они стоят меньше, чем фирменные прыжки одиночников.
– Риттбергер, сальхов, аксель. Тройные, – ответил Евгений, а затем бросил мимолетный взгляд на Таню, которая меньше всего ожидала, что он выберет аксель – самый дорогой и сложный из прыжков.
– Сумасшедший, – одними губами четко произнесла она, чтобы Громов смог понять даже на расстоянии.
– Если всё будет исполнено чисто, ты получишь восемнадцать баллов ровно, – уведомила его Ксения, а затем наградила недовольным взглядом, призывая повысить ставки. – Если вы оба выполните прыжки безукоризненно – Дима выиграет.
– Я уверен в своей стабильности, – кивнул Громов, и его слова имели вес. Евгений прыгал чисто всегда, чего не скажешь о Диме, который один раз мог исполнить прыжок безукоризненно, а в следующий раз сорвать и не прыгать вовсе.
В сложившейся ситуации опыт был на стороне Евгения, а вот телосложение было более выигрышным у Дмитрия. Молодой фигурист имел свойственную для одиночников худощавость. Каждые лишние полкилограмма сказывались бы на прыжках. А Громов, как парник, обладал гораздо более развитой мускулатурой, без которой были бы невозможны элементы парного фигурного катания, в большинстве из которых нагрузка ложится именно на партнера.
– Тебе заняться нечем? – полушепотом обратилась к Громову Таня, подъехав к нему.
– Ну, ты ведь занялась прыжками с Ксюшей, вот и я нашел, с кем ими заняться, – невозмутимо отвечал он, не глядя на партнершу.
– Дима – одиночник. Прыжки – его стихия, – не унималась Алексеева, чем изрядно веселила Громова. Ему нравилось, что она переживала, но не нравилось, что была не уверена в его победе.
– Таня, – строго обратился Евгений, – запомни на будущее – я не ввязываюсь туда, где не рассчитываю победить.
– Сходитесь, – объявила Ксения. – Точнее… съезжайтесь.
Оба фигуриста резко и с характерным скрежетом льда притормозили возле неё ребрами коньков.
– Кто будет первым? – всё с той же напускной важностью поинтересовалась Ксения.
– Уступаю старшим, – кивнул Дима. – Старикам, как говорится, везде у нас дорога.
Громов чуть сощурил глаза и хищно ухмыльнулся. У Тани, несмотря на то, что она стояла на приличном расстоянии от него, по телу пробежала дрожь.
– Итак, тройной риттбергер в исполнении Евгения Громова! – громко объявила Ксения, указав рукой на упомянутого фигуриста.
– Детский сад, – вздохнула Татьяна и покачала головой, смотря на человека, который до этого момента казался самой серьезностью.
Громов начал выполнять заход на заявленный им прыжок. Дмитрий, Ксения и Татьяна пристально следили за ним. Он сделал сильный толчок правой ногой, выполнил три оборота в воздухе, а затем исполнил чистый выезд, красиво выставив руки в стороны. Алексеева с облегчением вздохнула и улыбнулась, а затем заставила себя сдержать улыбку и неловко опустила глаза. Не хотелось, чтобы Громов подумал, будто она за него болеет.
– Засчитано! – кивнула Ксюша. – Получаешь пять целых и одну десятую балла.
Громов с пафосом приложил ладонь к груди и благодарно поклонился.
– Дмитрий, ваш ход. Тройной аксель.
Одиночник начал скольжение на правой ноге назад, а затем переступил на левую, одновременно разворачиваясь лицом вперед. Немного присев, фигурист подпрыгнул в воздух и выполнил заявленные три оборота.
– Безукоризненно чисто! – констатировала Ксюша. – Добавляю тебе за это к базовой стоимости ещё полбалла. Итого девять.
Брови Громова взметнулись вверх. Он ошарашенно посмотрел на Татьяну, видимо полагая, что та может как-то повлиять на подругу. Но Алексеева лишь развела руками, показывая партнеру, что он сам виноват в том, что вчерашний юниор после первого же прыжка опережает его по баллам почти в два раза. Ксения не дала Евгению времени для возражений, и он пошел на заход для своего второго прыжка – сальхова. Таня снова волнительно вздохнула, прикрывая глаза в момент самого прыжка. Она открыла их только тогда, когда Ксения огласила оценку.
– Чисто. Получаешь четыре целых и четыре десятых балла. Итого девять целых и шесть десятых.
Дима без лишних слов начал выполнять лутц. Во время второго оборота он потерял над прыжком контроль и приземлился на две ноги. Громов довольно ухмыльнулся.
– Недокрут, грязный выезд. Поставлю два балла вместо шести. Итого – одиннадцать.
– Ты ему подсуживаешь. Такой грязный прыжок можно и вовсе не засчитывать, – обратился к Ксюше Громов. – Это потому, что он одиночник? Солидарность, все дела?
– Нет, – качнула головой она, лукаво улыбаясь, и бросила короткий взгляд на Таню. – Скорее вынуждаю тебя прыгнуть лутц в четыре оборота.
Громов был искренне удивлен подобным заявлением. Четверные прыжки у парников не практикуются. Однако он всё же прыгал их, но для себя, чтобы хорошо разогреться, чтобы выпустить пар, чтобы доказать себе лишний раз, что способен практически на всё.
– Смерти моей хочешь? – задумчиво спросил он.
– Моя подруга достойна того, чтобы ради неё совершали подвиги. Разве нет? По-моему, она прекрасно подходит на роль твоей дамы сердца.
– Дама сердца, значит? – ухмыльнулся Громов, посмотрев на Таню, которая в этот момент небольшой передышки в дуэли, говорила о чем-то с Димой. И даже улыбалась ему.
– Для дамы сердца грех не попробовать, – Евгений подмигнул здоровым глазом Ксюше.
Он отъехал к самому борту, собираясь с мыслями, сделал глубокий вдох, приложил на несколько секунд пальцы к сережке в ухе, а затем развернулся и начал выполнять заход. Таня замерла, прерывая диалог с Димой, и принялась следить за Громовым.
Зачем такой риск? Для чего? Только для того, чтобы от Тани отстал совсем юный молодой человек, который просто хочет общения? Для Алексеевой подобная ничем не обоснованная злость Громова к Диме была загадкой.
Евгений выполнил четыре оборота, а затем с трудом, но всё же приземлился на одну ногу, выставляя руки в стороны. После прыжка он, кажется, сам остался в шоке от того, что у него это получилось. Впрочем, в шоке пребывали и Таня с Димой.
Громов приложил ладонь к пояснице, хмурясь от внезапно появившейся боли, о которой он успел ненадолго забыть.
– Десять баллов! – хлопнула в ладоши Ксения. – Евгений Громов по сумме трех прыжков получает девятнадцать целых и шесть десятых балла.
Дима потупил взгляд, раздумывая о том, стоит ли продолжать. Стоимость оставшегося у него прыжка всего четыре балла. Громова уже не обыграть.
– Сдаюсь, – вздохнул он, протягивая сопернику ладонь для рукопожатия. – Четверной лутц получился очень крутым. Не знал, что Вы… Ты… Умеешь его прыгать.
– Ты молодец, – Евгений пожал его руку. – Но обещанное стоит исполнять. Ты помнишь уговор?
– Помню, – с грустью кивнул Дима и бросил взгляд на Алексееву, прежде чем уйти со льда. – Доброй ночи, Таня!
Женская гордость
– Сжалься, умоляю! – Таня, выполнявшая упражнения на пресс в зале для общей физической подготовки, откинулась на спину, восстанавливая дыхание и без интереса рассматривая белый потолок. – Я больше не могу!
Громов недовольно нахмурил брови. Он прекратил отжиматься и теперь вставал с пола.
– Сколько раз сделала?
– Шестьдесят, – соврала Татьяна, накинув лишнюю десятку. Рассчитывая, что Евгений не считал, будучи сконцентрированным на себе, она перевернулась на живот и на четвереньках принялась отползать в угол. Туда, где стояла вожделенная бутылка с водой.
– Я смирился с тем, что ты ленивая, – с напускным драматизмом в голосе начал Громов, но затем осёкся. Его взгляд зацепился за упругие, благодаря упорным тренировкам, ягодицы партнерши, которые, как ему показалось, очень сексуально смотрелись в этих обтягивающих леггинсах. Татьяна, разгорячённая после физической нагрузки, заставила Громова вспомнить, что он не только спортсмен, но и мужчина с вполне естественными потребностями. На Алису Евгений давно не смотрел как на женщину, сработавшись с ней и практически сроднившись. Сейчас же оставалось лишь скрыть эмоции и отвести взгляд в сторону.
– Кхм, но… С враньем мириться не стану, – договорил он.
Таня, добравшись до воды, села на ту часть тела, от которой Громов с трудом оторвал свой взгляд секундами ранее.
– Я больше не могу, правда, – покачала головой она, криво улыбаясь от усталости.
– Меня не волнует, – грубо ответил Евгений. – Вставай.
Он провел ладонями по волосам, приглаживая их. Натренированные руки Громова, которые поблескивали от легкой испарины, заставили Таню смущенно опустить взгляд вниз. Его черная футболка налипла на влажный торс, подчеркивая рельеф, отчего Таня невольно сглотнула и облизнула губы.
«Ну, всё, пускаю слюни как Ксюша. Но стоит признать, что слюни пускать есть на что», – подумала она.
– Вставай! – продолжал настаивать Громов, начиная заводиться.
Таня откинула голову назад, прислоняя к стене и не понимая, что так внезапно испортило настроение партнеру. Час назад всё было хорошо. Он даже смеялся, рассказывая о том, как впервые встал на коньки в четыре года и сразу же упал, да так неудачно, что началось носовое кровотечение. Таня в этой истории не увидела ничего смешного, но, слушая, всё же периодически улыбалась. Во-первых, потому что искренняя улыбка Громова была ужасно заразительна, а во-вторых, было приятно, что он сам решил поделиться с ней этим.
– Вставай, – в который раз обратился к ней Евгений. По мрачному взгляду стальных глаз Таня поняла, что лучше послушаться. Она недовольно вздохнула, поднимаясь с пола и чувствуя боль в мышцах ног, ягодиц и пресса.
– Ты ещё ничего сегодня не сделала для рук, – напомнил он.
Таня страдальчески закатила глаза, но всё же морально подготовилась к тому, что ей предстоит.
– Слушаюсь и повинуюсь, – язвительно произнесла она, собираясь принять упор лёжа, но Громов остановил.
– Нет, руки тебе сейчас нужны без мышечной боли.
Таня на пару секунд нахмурилась и поняла, что партнер имеет в виду поддержки, при которых ей придется держать весь свой вес на руках, а затем невольно попятилась назад.
– Я не готова, – судорожно качая головой из стороны в сторону, произнесла Таня. – Я не готова!
Её карие глаза начали округляться от нараставшей паники, а пухлые губы подрагивать. Она старалась подавить страх, но суровый взгляд партнера лишь усугублял ситуацию. И не оставлял выбора.
– Таня, – тяжело вздохнул Громов, начиная злиться. – У нас больше нет времени ждать момента, когда ты будешь готова. До чемпионата Европы две недели. Ты это понимаешь?
– Понимаю, – голос Алексеевой дрогнул.
– Мы с Алисой много работали над поддержками, и это при том, что были скатавшейся парой. А с тобой мы ещё не чувствуем друг друга. Нам нужно работать в пять раз больше.
– Я не Алиса, – с обидой произнесла Татьяна. После упоминания бывшей партнерши Громова, остальную часть фразы она не услышала.
– Об этом я и говорю, – кивнул Громов.
Воздух между фигуристами с каждой фразой становился тяжелым, липким от напряжения. На таких эмоциях выполнять первую серьезную поддержку Тане совсем не хотелось, но выбора Громов не оставлял. Его лицо помрачнело, а синяк под глазом приобрел грозный оттенок ночного неба Кёльна, видневшегося за окном. Евгений провел рукой по едва заметной щетине, отметив про себя, что стоит побриться, да и вообще начать соблюдать режим дня. И обязательно приучить к этому партнершу.
– Что именно хочешь попробовать? – тихо спросила она, с трудом заставляя себя поднять глаза на партнера.
Евгению стало не по себе от взгляда партнерши. В нём было слишком много страха. Ругаться и быть требовательным было сложно, но необходимо.
– Лассо, – строго произнес Громов, протягивая руки.
Алексеева закрыла глаза на несколько секунд. Нужно было успокоиться и собраться с мыслями. Теорию выполнения этой поддержки пятого, наивысшего, уровня сложности она помнила. Осталось только сделать. Евгений выжидающе смотрел, всё ещё стоя с доверительно протянутыми руками.
Таня выдохнула дрожащими губами, открывая глаза. Она скрестила свои руки, положив правую поверх левой и вложила ладони в руки Громова. Он медленно кивнул, понимая, что партнерша готова довериться, а затем и сам почувствовал волнение.
Евгений был такому удивлен. Сколько поддержек он сделал с Алисой за всю их совместную карьеру? Их и не счесть. И ни разу она не заставляла его так нервничать в эти моменты. Громов всегда был уверен в Алисе. Чего нельзя было ощутить по отношению к Тане…
– Не бойся, – уверенно обратился Громов, а затем присел, не выпуская ладоней Тани. – Тебе нужно будет оттолкнуться от пола, когда я начну вставать, и помочь мне развернуть тебя на 180 градусов.
– Я всё это знаю, – кивнула Таня, заметно побледнев. – На льду мы будем делать это по ходу движения? Оба будем направлены вперед?
– Да, – коротко отвечал Громов, сконцентрированный на том, что ему предстоит сделать.
– Это хорошо. Я готова.
Евгений кивнул, а затем разогнул колени. Таня оттолкнулась от пола, и Громов быстро развернул её. Их руки больше не были крест-накрест. Алексеева держалась на двух своих вытянутых руках. Партнеры зафиксировали хват ладоней ниже талии Тани. Она развела ноги в стороны и замерла, смотря на их с Евгением отражение в большом зеркале.
– Охренеть! – вырвалось у неё от эмоций.
Громова подобная реакция насмешила, и его плечи дрогнули от смеха. Алексеева в своем нынешнем положении не могла этого не ощутить.
– Не смейся!
– Не смеши! – передразнил Евгений, чувствуя, что руки партнерши начинают подрагивать. – Как там дела наверху?
– Охренительно!
Громов снова засмеялся, заставляя Таню понервничать.
– А другие слова будут? Или мне теперь ещё и над твоим словарным запасом работать? А то на интервью будет неловко.
– Опусти меня, пожалуйста, – попросила Таня, игнорируя его слова.
– Нет, ты так просто не отделаешься. Переноси свой вес на правую руку.
– Ты с ума сошел, я не буду! – воскликнула Таня, впиваясь ногтями в ладони Громова, чтобы он не сделал того, что задумал.
– Понимаешь, что ты не в том положении, чтобы диктовать условия? – самодовольно улыбнулся он. – Одно моё неловкое движение и…
Евгений сделал резкий оборот вокруг себя, вынуждая Таню балансировать и чувствовать, куда сместить вес.
– За что ты мне такой сдался? – застонала от пережитого она, с трудом держа своё тело дрожащими руками.
– За то, что врешь о количестве выполненных упражнений, Плюша!
Таня легонько пнула Громова носком кроссовка в район лопатки.
– Я тебе не плюша, – с трудом произнесла она, понимая, что ещё немного и просто упадет. Руки дрожали с каждой секундой всё сильнее.
– Переноси вес на правую руку, я сказал! – уже без смеха и совсем не по-доброму скомандовал Громов, и Таня была вынуждена послушаться.
– Отпусти мою левую ладонь как будешь готова остаться на одной руке, – попросил Евгений, наблюдая за движениями партнерши через зеркало и лишний раз понимая, что они красиво смотрятся вместе. Ещё бы убрать этот ужас из глаз Тани…
Алексеева медленно, палец за пальцем, разжимала левую ладонь, теряя точку опоры и пытаясь совладать с частым от страха дыханием. Когда отпустила ладонь Евгения, она максимально грациозно подняла левую руку вверх, оставаясь на правой руке.
Громов освободившуюся левую руку вытянул в сторону.
– Я буду смещать свой центр тяжести, а тебе нужно будет почувствовать меня в этот момент.
Таня поняла, что партнер собрался сделать, и с ужасом наблюдала за этим через зеркало. Он медленно перенёс вес – свой и Танин – на правую ногу, а левую согнул в колене.
Зафиксировав на несколько секунд это положение, он вытянул левую ногу в сторону. Весь их вес сейчас держался на одной правой ноге Громова.
– Фантастика, – выдохнула Алексеева, поймав себя на мысли, что это выглядит впечатляюще.
– Ого, новое слово, – тихо сказал партнер, держась, чтобы не засмеяться.
Громов поставил вытянутую ногу обратно на пол и поднял левую руку вверх, возвращая Тане вторую точку опоры. Она быстро и крепко вцепилась в его ладонь, и через секунду была уже на полу.
– Жива? – улыбнулся Евгений, сделав круг плечами назад, желая убрать напряжение.
– Жива, – ответила Татьяна, пребывая в легком шоке. Она приложила ладонь ко лбу, пытаясь осознать, что произошло. – Лассо. Пятый уровень сложности, – покачала головой, часто дыша и смотря в пол. – Татьяна Алексеева.
– И Евгений Громов. Россия, – кивнул он, едва сдерживая смех. – Приглашаются на ночной ужин в местную столовую для исполнения программы под названием «Съесть здесь всё за пять минут».
Когда Татьяна и Евгений спустились вниз, они встретили остальных фигуристов из сборной, которые намеревались прогуляться. И по тому, что те не разговаривали в голос, а заговорщически перешептывались, становилось ясно – ребята делают это втайне от тренерского штаба.
– Куда путь держите? – громко поинтересовался Евгений и довольно улыбнулся, замечая испуг на лицах коллег.
– Последний вечер в Кёльне, – развел руками фигурист, выступающий в танцах на льду. – Разве можно сидеть в номере?
– Я хотела вас позвать, но вы были на тренировке, – виновато произнесла Ксюша, обращаясь к Тане и пытаясь оправдаться. – Пойдете с нами?
– Нет, – ответил за них Громов и поймал на себе недовольный взгляд партнерши. После очередного крайне напряженного в плане физических нагрузок дня Татьяна и сама вряд ли нашла бы силы на ночную прогулку. Но то, что Евгений так стремительно решал за них двоих – совсем не радовало.
– Таня, – Ксюша пристально посмотрела на подругу, игнорируя ответ Громова. – Ты можешь пойти с нами и без этого противного мужчины.
– Мы парники, мы всё делаем вместе, – едва сохраняя строгое выражение лица, ответил Евгений, а затем поймал на себе косые взгляды фигуристок.
– Вот в такие моменты я ужасно рада, что осталась в одиночном! – проворчала Ксения и обернулась на коллег по сборной, которые уже выходили из здания. Отрываться от коллектива Исаевой не хотелось, а потому пришлось поторопиться. – Желаю вам выспаться и восстановить силы!
– Хорошей прогулки! – Таня тепло поцеловала подругу в щеку.
– А я уже было подумал, что ты действительно пойдешь с ними, – с едва различимой улыбкой поделился с партнершей Громов, проводив сборную взглядом.
Татьяна смущенно опустила взгляд, продолжая путь до столовой. У неё действительно не осталось сил для прогулки, к тому же идти на неё без Громова не хотелось вовсе. Это последний вечер на сборах и Алексеевой, как ни странно, как можно больше хотелось побыть с Евгением.
Сборы – особое место. Здесь партнеры были сосредоточены друг на друге, на том, чтобы скататься и почувствовать друг друга. Здесь нет близких, которым нужно внимание, нет обременительного быта и вещей, отвлекающих от плодотворных тренировок. Здесь они почти всегда рядом. А если и нет, то можно чуть пройтись по коридору и постучать в номер, чтобы в любой момент обсудить рабочие моменты. Здесь они в какой-то мере принадлежали только друг другу.
