Текст книги "Солнце в волосах"

Автор книги: Дарья Фэйр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Дарья Фэйр
Солнце в волосах

Предисловие от автора:

«Солнце в волосах» – третья книга цикла «Скоротать вечность».

Это самая романтичная и светлая книга в цикле. По сути, она является приквелом всей истории и открывает мир Нелита глубже и яснее, давая героям проявиться по-новому

Если вам хочется погрузиться в светлую, добрую историю, то эта книга для вас.

Её можно читать до знакомства с первой дилогией о Синем тигре («Сумасшедший вампир» – первая книга цикла, «Погоня за чёрным колдуном» – вторая), но могут быть неясны некоторые нюансы и названия, поэтому для полного погружения рекомендуется ознакомиться с первыми двумя.

Желаю приятного прочтения!

Тёплого ветра и света в сердце.

С любовью, Дарья Фэйр.

Пролог

Тихий, почти неслышный перестук убаюкивал. Мутный серый пейзаж уже растворялся в сумерках, мелькая пятнами деревьев и отсчитывающими километры столбами. Чай остыл, позвякивал ложкой по краю стакана в искусном подстаканнике. В коридоре слышались отдалённые шаги, но в купе было тихо.

– Расскажи мне о нём…

Я порывисто вздохнула и посмотрела на подругу:

– Ты же знаешь всё, Стэза. Зачем тебе? – я протянула руку через узкий стол и тронула тонкие бледные пальцы с длинными бордовыми ногтями. Они дрогнули, раскрывая ладонь в ответ, приняли мою руку в свою прохладу и чуть сжали.

– Не мне, Ая… – она улыбнулась одними глазами.

– Ты же сама говорила, что мне стоит отпустить его…

– Но ведь ты не отпустишь? Не отпустишь, пока сама не расскажешь.

– Ты поэтому хочешь услышать?

– Не только, Аябэль, – она отпустила меня, протянула руку и аккуратно убрала прядь синих волос с моего лба. – Я хочу этого. Когда ты говоришь о нём, мне кажется, будто ты рассказываешь мою собственную историю любви.

– Но ведь это целая жизнь…

– Дорога дальняя, у нас много времени. Я хочу увидеть его твоими глазами… Не вскользь, а по-настоящему. Последний раз.

– Он был… он родился в Деркотиме, это город, он почти на границе с Чёрным полуостровом. Там горы и, говорят, даже земля чёрная. И граф, – путаясь и запинаясь, заговорила я. – Не помню имени. Он какую-то эльфийку соблазнил, а потом выгнал, когда она забеременела… Она родила его, выбросила в канаву, а сама по рукам пошла…

– Нет, Аябэль. Не это.

Я подняла на неё глаза, щурясь от подступающих слёз:

– Зачем? Ты хочешь сделать мне больно?

– Нет.

– А что?

– Миг. Просто миг. Один, когда ты была с ним. Когда вы были счастливы. Какими вы были? Каким он был для тебя?

– Когда же я перестану плакать? – устало вздохнула я, вытирая непрошенные слёзы, щекочущие уголки глаз. – Я помню всё, Стэз. Всю нашу жизнь, до мельчайших подробностей. Не знаю, насколько меня хватит. Но сейчас…

Перед глазами мелькали картины. И каждая была счастливой, какую ни возьми. Любая.

– Я тебе говорила, что он «украл» меня? – сквозь слёзы засмеялась я. – А как мы познакомились? Чуть не подрались…

Ведьма не ответила, лишь кивнула, приглашая рассказать.

– Я помню вечер в Санайтэро. Мы стояли, стояли. Как раз на том месте, где я… У него волосы были будто из солнечных лучиков, знаешь? На ветру развевались, а сами будто из света. Вроде обычные, а мне казалось, что это солнце у него в волосах запуталось. Он расхристанный такой был, лохматый. Сейчас почему-то помню, что в тот вечер от него пахло полынью. И какой-то дрянью ещё, что-то химическое. От него всегда чем-то таким странным несло – маг всё-таки. Я ему ещё воротник оттирала, а он смеялся. И смотрел на меня этими своими глазами. Они у него цвет меняли, я говорила?

Стэза, улыбаясь, покачала головой, а я продолжила, уже не замечая слёз, сама будто наполняясь светом солнца, зашедшего двести с лишним лет назад в прибрежном эльфийском городке под шум беспокойного прибоя…

1. Конец октября на улице Свечей

Будто грозовые тучи, серые, глубокие. Иногда почти чёрные, как синь ночного неба, а иногда светло-серые, как море зимой. И никакой магии, просто они были такими. Живыми, разными. Но всегда для меня.

Он смотрел на меня своими грозовыми глазами, говорил что-то, а я его не слушала. Глядела в них и молчала, улыбаясь. Он тоже улыбнулся. Понял, что я не слышу его и просто обнял, укутывая в лучики волос и тепло дыхания.

Эльфийский город Нэвэрет зажигал свои огни. В Санайтэро становилось всё прохладнее, последние лучи солнца ещё задевали этот открытый участок. Стоя здесь, возле перил на видовой площадке у края скалы, можно было увидеть их, прячущихся за крышами домов позади, но внизу ночь уже ложилась на городок, накрывая пристани и невысокие каменные дома. Ветерок ерошил наши волосы, и они переплетались, будто пытаясь связать нас, чтобы больше не пришлось расставаться. Скоро прозвенит магический колокол, оповещая посетителей сада, что пора покидать это место, что наступает время эльфийской магии, которой нельзя мешать, и я пойду в дом, где жила тогда.

Его снимал у эльфов уже пожилой человек – старый знакомый Бирта. Что-то он задолжал батюшке, и Бирт попросил его взять меня к себе в счёт долга. Стребовал слово, что тот будет любить и оберегать меня как родную дочь и к восемнадцати годам даст приданое, тогда и сочтутся.

Не сказать, чтобы выбор батюшки был опрометчивым – этот человек, и правда, слово держал. По-своему. Ни разу даже руку на меня не поднял, хотя и замахивался регулярно. А вот Илина, помощница его, бывало, колотила меня, пока хозяин не видит. Но я не жаловалась. Знала, что другим и похуже бывает. Да и толку жаловаться? Свахта, как звали моего опекуна, отеческих чувств не испытывал. Торговец на то и торговец, чтобы на всё смотреть с практичной точки зрения.

Если вспомнить, как я жила тогда, то даже сейчас могу сказать, что мне повезло. Вряд ли Свахта знал, кто такой Бирт на самом деле, но чётко понимал, что такого народича гневить не стоит. Свахта был неглуп, так же как и чёрств. А уж его расчётливость пугала не только эльфов, но и некоторых людей. Уж не знаю, как эльфы приняли его в своём городе, где не каждый мог осесть хотя бы ненадолго, но Свахта обосновался в Нэвэрете так, что им пришлось смириться с его компанией. Думаю, в том была заслуга моего батюшки. Он, не выходя из Блуждающего леса, имел влияние по всему Нелита. Сколько бывало у нас гостей, когда я была маленькой! Скольким знакомым он отправлял письма и поручения в бумаге и с вестниками – маленькими разноцветными магическими птичками, похожими на бабочек.

Сейчас наша жизнь в лесу казалась сказкой. Когда я была маленькой, у нас гостили и гномы, и эльфы, и люди. Даже ярру приходили. И всем мой батюшка был рад. Ни один из гостей, что приходил, ни разу не нарушил законов Блуждающего леса. Хотя… теперь я догадываюсь, что были и те, кому было плевать и на Бирта, и на правила. Просто они не доходили до нашей покосившейся одинокой хижины.

Там у меня появились первые друзья. Эльф и гном. Не знаю, какими путями боги свели их, но как-то раз они пришли к нам и забрали меня от батюшки, чтобы провести по всему континенту.

Как я плакала! Мне было шесть, кажется. Но вскоре новые впечатления захватили меня и я уже сама рвалась в путь.

Гнома звали Зурб. Он был грубоват, прямолинеен и любил катать меня на плечах. Рассказывал кучу сказок, терпел все мои капризы и проказы. Мы часто пели глупые смешные песенки, смеясь от того, как Мальрис морщил свой совершенный тонкий нос, неприлично покрытый плебейскими веснушками.

Мальрис же был истинным сыном Энэко – эльфийской страны, что за Мраморной цепью. Он был молчалив, спокоен, редко смеялся, но когда улыбка озаряла его лицо, казалось, что где-то сквозь тучи выглянуло солнышко. Он учил меня искать следы, читать, врачевать и относиться к миру с любовью. Он, в отличие от гнома, всегда говорил со мной, как со взрослой. Всегда серьёзно, всегда показывая значимость того, что произносил.

Они оба, такие разные, но такие умные и яркие, дали мне то, чего не смог дать Бирт. Я потом это поняла. Тогда же наши весёлые приключения казались мне просто игрой. Батюшка правильно поступил.

Мы прошли с ними по всему Нелита. Посетили и побережья, и гномьи копи. Я побывала в обеих столицах: мрачном Баталоне и сияющей Нелита. Мне даже посчастливилось увидеть хрустальные башни Энэко с балкона пограничной крепости вблизи Амероля – самого западного порта Нелита. Мальрис постарался – людям туда ход закрыт. Но я была ребёнком, а к детям эльфы относятся куда нежнее.

Но самым счастливым был год, который я провела в Сидиене на попечении белого мага Хартхора. Наверное, именно тигры и привили мне эту непокорность, это свободолюбие, что всю жизнь, будто вездесущие грибы, пробивали каменную кладку воспитания Свахты.

Бирт отдал меня ему вскоре после того, как мои друзья привели меня назад в Блуждающий лес, что уже десятый год рос в одном и том же месте. Я возвратилась радостная, преисполненная впечатлений и знаний, которые мечтала применять дома, но батюшка решил иначе. Кажется, тогда мне было одиннадцать, может, двенадцать. И в тот раз я плакала совсем по-другому.

Я знала, что батюшка отпускает меня. Он говорил мне, что негоже девице сидеть с ним в лесу вдвоём, что мне нужно жить среди других народичей, что нужно не дичиться, не чураться, быть открытой миру. А я не понимала. Я хотела остаться с ним или чтобы он поехал с нами – бросил свою старую хижину, оседлал молодецки нашего старого мерина, и поехали мы в дали дальние.

Мы и поехали, но батюшка довёл меня тогда только до Приюта Хозяйки гор. Ни слова он не сказал, когда отдавал меня Свахте, даже на объятья и слёзы не ответил. Я тогда не знала, что попрощался он со мной намного раньше и уже навсегда.

И вот мне уже семнадцатый год, и уже три года, как мы осели в Нэвэрете после долгих блужданий по стране. К тому времени я привыкла, что я прислуга. Раньше смотрела на других девиц, что ходили с родителями в караванах. Они болтали ногами на телегах, перекидывались яблоками, спорили и шутили, учились торговому делу. А я работала. Благо хоть грамоту знала благодаря Мальрису да почитывала иногда в дороге, если чего перепадёт, но это редко бывало. Как-то занедужила, распереживалсь, Свахта ругался на меня, аж слюни летели. А одна из купчих подошла да объяснила, что у всех женщин бывает, ничего страшного. И присмотрела, чтобы Свахта оставил меня в покое на пару дней. Вот так у меня в жизни аж целых два дня была мама. А так… была и есть сиротка. Бирт же тоже мне неродной, в лесу нашёл да приютил, когда я совсем малюткой была.

Я жила в доме своего опекуна в Нэвэрете на улице Свечей. Той, что предпоследняя на склоне, где улёгся изящный эльфийский город. Выше была главная улица – Верхняя. А ниже три: Портовая у самого моря, где стояли таверны, склады, конюшни и доки, там же рядом рынок, что каждое утро и вечер галдел и торговался. Над ней ярусом Медная, где жили и творили ремесленники и мастера. Потом цветущая в любое время года улица Роз. Каждый дом на ней был покрыт цветами разных мастей и видов. Началось когда-то с особого сорта роз, что вывел один из основателей города, а дальше уж пошло кто во что горазд. Эльфы были бы не эльфами, если бы не расцветили всё всеми видами своего ботанического мастерства.

А между ними наша – улица Свечей. Мне она казалась особенно красивой по вечерам, когда во множестве витых подсвечников зажигались огоньки, рассеивающие туманный мрак и собирающие вокруг себя трепещущих крыльями бабочек. Там я и встретила его. Моего Эстэриола. Совсем юного. Худого и нескладного. Такого же дикого и одинокого сироту, как я.

Он всё твердил мне: «Да и Шут с ними! Главное, что мы есть друг у друга!». И был прав. Ничего не держало нас позади. Впереди туманные планы и мечты. Мы были счастливы.

Кажется, это был конец октября, когда я увидела его впервые.

Я встретила его на улице Свечей в совершенно обычный пасмурный день возле огромного книжного магазина, что держал уважаемый эльф Винэйрон. Эстэриол оживлённо спорил с хозяином, тряся у того перед носом худеньким кошелём.

С первого взгляда я прониклась к нему каким-то невиданным мне доселе… отвращением. Одним своим видом: этими лохмато-нечёсаными, собранными в небрежный хвост волосами, перевязанными, кажется, прохудившимся носком; этой неуверенной, но в то же время вызывающе-смелой жестикуляцией; своим недоэльфийским профилем, похожим на грубоватую копию картины известного мастера, он вызвал неожиданный шквал неприятия. Будто надругался над всем, что было у меня в душе, просто появившись, ворвавшись в мою линию жизни. Выглянувшее на секунду солнце лишь больше взбесило меня, позолотив выбивающиеся пряди, закрывающие лицо.

Что это и что с этим делать, я так и не решила. Маги всегда вызывали у меня в первую очередь восхищение, может, лёгкую грустную зависть, но всегда симпатию. А этот парень точно был магом. Я часто видела их на улицах Нэвэрета. Их – даже студентов – всегда выдавала какая-то особая манера держаться. Этот взгляд, уверенный, но в то же время вечно ищущий что-то в пространстве, будто их картина мира дополняется неведомыми символами и формулами. Эти жесты. Чёткие, выверенные, но в то же время расслабленные и открытые. Как и у эльфов, во всём сквозило достоинство, но у магов оно подкреплялась ещё и лёгкой какой-то небрежностью, свободой.

Я восхищалась магами! И это был первый маг в моей жизни, кто вот так, с первого же взгляда, настолько вывел меня из себя. Но сейчас не до рассуждений, поручение Свахты не оставляло выбора, к Винэйрону мне было нужно. Правда, вмешаться сходу я так и не решилась.

Они даже не обратили на меня внимания, продолжали спорить:

– Скажем так, – мягкий, но уверенный тон Эстэриола отозвался во мне новой волной отвращения, – ты отлично понимаешь, что если я куплю твою книгу за ту цену, что ты мне предлагаешь, то это будет первая и последняя книга, которую я здесь возьму. Более того, ты, уважаемый, можешь снискать славу торговца, обдирающего клиентов как липку, потому что за эти же деньги я могу нанять здесь повозку, номер в лучшей гостинице и троих продажных девок в придачу, а так мне придётся ночевать под кустом, а ведь это, согласись, не лучшие условия для хранения книг! И где это видано, чтобы твои клиенты спали под кустами? Ведь если пойдёт дождь, книга промокнет и станет непригодной, а когда у меня спросят, и где это я купил такую рухлядь, я отвечу: конечно же у достопочтенного эльфа Винэйрона! – Эстэриол старался говорить негромко, убедительно, мягким бархатным тоном, хотя то и дело казалось, что он вот-вот сорвётся и потеряет терпение. Я прямо видела, как он старательно держит эмоции, понимая, что так делать нельзя, но ещё не умеет владеть ими так же виртуозно, как взрослые маги.

Винэйрон, казалось, забавлялся этим, перебирая страницы книги, зажатой в руках под изумрудными широкими рукавами. Снисходительно улыбнулся и с абсолютно невозмутимым лицом ответил:

– Но ты ведь понимаешь, что я и так уже слишком занизил цену, ссылаясь на твоё положение, – на этом слове он сделал паузу, подчёркивая изящную, по его мнению, шутку относительно студенческой бедности, что так не любили юные маги. Захлопнул томик и чуть отвёл руку, дразня парня. – Я всегда очень трепетно отношусь к клиентам, но я не виноват, что эту бесценную реликвию хочет купить студент второкурсник. Ты вообще знаешь, чего мне стоило достать этот сборник, если копии нет даже в вашей библиотеке?

Парню было обидно, даже я это видела, но всё же он не поддался, понимая, что если не ответит достойно, то Винэйрон его выгонит в шею, и не видать ему ни книги, ни уважения старших, да и своего собственного тоже.

– Я благодарен, что ты снизошёл до моего уровня и попытался понять моё положение, – чуть язвительно, но спокойно ответил парень. Сделал паузу, но всё же не выдержал, сорвался: – Да уважаемый ты эо! Серьёзно? Эта книга покрыта слоем пыли! Я откопал её в самой, прости, заднице, твоего магазина! Страницы склеены, и понятно, что ее даже не открывали, судя по девственной чистоте листов. То есть спрос на неё нулевой! И тут пришёл я, готовый купить. И не за вексель, а за настоящие звонкие денежки! Это – лежалый товар! Да ты благодарить меня должен за такую услугу!

– А как же ассортимент? – нагло осведомился эльф.

Он уже открыто издевался над парнем, который отчаянно пытался, но торговаться всё же не умел. Похоже, благородный эо уже давно был готов отдать книгу и за меньшее, но мучил парня чисто из удовольствия. Может, подучить хотел? Было видно, что такого отвращения, как у меня, Винэйрон к нему не испытывает, скорее играет, как с ребёнком, что раздражало парня ещё пуще.

– Учитывая то, что твоя лавка и так славится своим ассортиментом на весь Силур, – постарался вновь спокойно говорить Эстэриол, – не думаю, что потеря этой «бесценной» реликвии скажется на её популярности, – тут, похоже, у парня появилась какая-то безумная мысль, за которую он поспешил ухватиться. – Тем более что эта книга, в некотором роде, является порнографией! Уважаемый, ты открывал её? – Эстэриол выхватил томик у зазевавшегося эльфа, распахнул и потряс им перед лицом продавца, демонстрируя какие-то иллюстрации, впрочем, свернул он её тоже быстро, и вернул в требовательно протянутую руку. – Там во всех подробностях указаны виды и способы оплодотворения!

– Но это книга по ботанике! – опешил от неожиданного поворота эльф, всеми силами стараясь сдержать рвущийся смех.

Я и сама прыснула в кулак. А юноша не так прост! Торговаться не умеет, но бред несёт отлично! Эльф лишь на минуту потерял контроль над ситуацией, и студент второкурсник сразу же вдохновенно ухватился за собственную идею:

– В таком случае, продажа этой книги даст тебе замечательную возможность расширить свою клиентуру, потому как подобные вещи весьма популярны среди молодых студентов в силу их слабости к слабому полу, которая имеет тенденцию усиливаться при отсутствии удовлетворения, что без сомнения будит скрытые таланты и развивает фантазию, которую можно тренировать на подобных произведениях, так как речь идёт о именно размножении, и даёт прекрасную возможность сформировать правильное представление о ходе событий на примере ромашек, а это формирует правильное этическое отношение к размножению в целом, что весьма поощряется уже более опытными представителями учёного света, которые без сомнения будут рады пропаганде здорового сексуального воспитания, проводимого по принципу аналогии, что обязательно будет замечено студентами младших курсов, которые не имеют другой возможности выразить свою сексуальность, что спровоцирует усиленный интерес к подобной литературе, а значит, появится потребность в её приобретении и, следовательно, увидев книгу подобного содержания, будет проявлен интерес к тому, где можно достать подобное произведение литературного искусства, что спровоцирует общий интерес к твоему магазину и приведёт к росту спроса, а, следовательно, более активной торговле, повышению статуса и популярности и главному результату – хорошей прибыли, или я не прав???

Эльф аж задохнулся, почтительно смерил его взглядом, уважительно кивнул, молча вручил студенту книгу и потянул зажатый в побелевших пальцах кошель. Эстэриол разжал хватку и выдохнул, понимая, что победил. Кажется, он сам не верил, что получилось. Далеко пойдёт! Ещё бы Свахту так заболтал, чтобы у того глаза внутри черепа развернулись.

После этого Винэйрон, наконец, обернулся и приподнял бровь вместо приветствия, давая понять, что моя улыбка неуместна. Ну да, здесь смеяться может только он.

– Тебе чего? – спросил он. Впрочем, достаточно приветливо. Он был доволен.

– Пергамент, – ответила я, даже не уточняя какой. Меня часто посылали к нему, чтобы закупаться письменными принадлежностями для богатых клиентов, которых простая бумага не устраивала. Свахта уже давным-давно утряс все цены, и мне оставалось только бегать посыльным между его поставщиками и подрядчиками. Да и торговалась я ещё хуже, чем этот… студент расхристанный.

Эстэриол вздрогнул, услышав мой голос и обернулся, пронзив меня ярко-голубыми глазами. Неужели его так же передёргивает от одного только моего присутствия? Я под этим взглядом сама остолбенела и вдруг разозлилась:

– Чего пялишься?

Он сощурился, кривовато улыбнулся, но не ответил. Пролетевший мимо сухой лист запутался в светлых волосах. Кожа на губах шелушилась, а под глазами синяки, будто он вообще не спит. Гадость!

Молчание прервал Винэйрон, который успел сходить в магазин и притащить мне туго стянутый увесистый рулончик.

– Хозяину привет, – хмыкнул он, вручив мне товар, бросил быстрый взгляд на Эстэриола, и на лицо вползла неприятная улыбка. – Кстати, хозяин милой Аябэль держит гостиницу. Теперь ты можешь переночевать под крышей, нанять повозку и, возможно, даже пригласить продажных девок. Правда, я сомневаюсь, что они сочтут тебя достаточно зрелым для таких забав.

Эстэриол вспыхнул и перевёл затравленный взгляд на торговца, но тот лишь ещё раз улыбнулся и исчез в магазине, хлопнув дверью с зеленоватыми стеклянными вставками.

А я мысленно костерила благородного эо всеми гнусными словами, которые знала! Вот же гад! Теперь-то точно от этого мальчишки не отделаешься! Если Свахта узнает, что к нему направили клиента, а я не довела, то быть мне голодной дня три, не меньше! И даже «потерять» по дороге нельзя, и так, и этак виноватой останусь!

Эстэриол смотрел на меня, так и зажав в руках книгу, придурковато приоткрыв рот и болезненно хмурясь.

– Идём, – выдохнула я и отвернулась, прилаживая рулончик подмышкой.

Обернулась опять на застывшего парня, раздражённо вздохнула ещё раз, не понимая, как можно смотреть так, чтобы пробирало аж до позвоночника. И чего стоит-то, будто молодой гном, который впервые из копей вылез на свет?

– Пошли, говорю, уважаемый студент, – хмуро позвала я и, больше не оборачиваясь, пошла первая вдоль по улице.

Сзади действительно послышались шаги, в точности повторяющие мои, разве что чуть более шумные, будто парень не смотрел под ноги. Мы прошли большую часть пути, когда он нарушил молчание странным вопросом:

– Ты что, раба?

Я остановилась в замешательстве, и он чуть не налетел на меня, чем вызвал новую волну раздражения. Уставилась на него:

– Что? Прости, я не совсем поняла суть твоего вопроса, – я решила, что нужно быть вежливой, всё же клиент. А мне ему ещё прислуживать предстояло, обычно заботу о гостях всегда на меня спихивали.

– Ты раба? – всё так же прямолинейно спросил он, глядя мне в лицо своими пронзительными серыми глазами.

Не вязалось это с его выражением лица. Звучит обидно, а сморит он, будто это его обидели.

– Прости?

– Почему он назвал его твоим хозяином? – гневно сдвинув брови, спросил Эстэриол, нервно перебирая в руках всё ту же несчастную книгу по ботанике. – В Нелита нет рабства, он не имеет права относиться к тебе, как к скоту, – пояснил он, всё ещё стоя на месте.

– Да с чего ты взял? Господин уважаемый студент Светоча. В Нелита повсеместно служанки называют хозяев хозяевами, что в этом такого?

– Всё не так. Мне не понравилось, что тот эльф назвал его твоим хозяином, и что ты его боишься, это неправильно, ты свободна и… у тебя не может быть хозяев, ты же не раба! – на его лице отражался калейдоскоп мыслей, которые похоже сами ставили его в тупик.

– Не сочти за грубость, – всё же вышла я из себя, – господин уважаемый студент Светоча, но это не твоё дело, – и отвернулась, озадаченная его необоснованной заботой, которая, на удивление, раздражала сильнее недовольного брюзжания Свахты.

И ничего я его не боюсь! Так, опасаюсь, что опять накажет. Или Илина потом зло выместит.

– Я не позволю обижать девушку в моём присутствии, – благородно заявил он моей спине.

– Благодарю, – смерила его ещё одним раздражённым взглядом, и продолжила идти, говоря себе за плечо, – но я могу защитить себя сама. Мы почти пришли. Сейчас я позову хозяина, и ты отправишься в свой номер, а мне нужно идти. Приятного вечера.

Сбежала всё-таки. Прошмыгнула в дверь и сразу свернула. Ничего не могла с собой поделать, совершенно не могла разобраться, что происходит. Интересно, достанется мне за это? Хоть на кухне спрячусь ненадолго, пока Илина выслушивает распоряжения хозяина за стенкой.

А парень так и остался стоять неподалёку от крыльца, глядя мне вслед, синими, как океан, глазами.

Свахта неожиданному клиенту обрадовался, даже не стал меня ругать за задержку и премировал походом на базар. Дородная и немолодая Илина это дело не любила, предпочитая вести хозяйство в своём царстве огня и глиняных горшков, а самому хозяину несолидно было корзины с едой таскать. Мне же, молодой и сильной, напротив только в радость было сбегать из дома по любому поводу. Всё одно лучше, чем дома кваситься на кухне. А на базаре можно и задержаться маленько, приукрасив очереди и толкотню. Передохнуть.

Главное, что в номер определять постояльца отправился опекун, избавив меня от этой обязанности.

Я шла, перекинув через плечо огромную пустую корзину, уворачиваясь от редких прохожих и думала, что же такое приключилось со мной? Никогда ещё ни один парень не вызывал во мне такого странного чувства. Будто он надругался над всем, что мне дорого просто своим появлением. Но ведь он совершенно обычный! Сколько таких полукровок ходит по одним улицам вместе со мной? В Нэвэрете вообще жили в основном эльфы и их метисы, мы со Свахтой каким-то чудом притесались, спасибо Бирту. Даже Илина была на четверть эльфийской крови и имела в городе кузину.

Людей в Нэвэрете не любили. Чистокровных. Особенно таких, как Свахта. Вернее, именно из-за таких, как Свахта. Эльфийские торговцы сами были не прочь ввязаться в какие-нибудь не сильно противоправные аферы, но так грязно действовали только люди. Свахта мог совершенно спокойно заставить мать троих детей отдать последние деньги на совершенно ненужную ей вещь. А при необходимости, ещё и объяснить, что баба сама дура, а он ни при чём.

Впрочем, в Нэвэрете хватало всех, всё ж эльфы главного восточного порта были намного терпимее своих сородичей из Энэко. Притерпелись, пообвыклись. И меня тут меньше чурались, в отличие от моего опекуна. Тот же Винэйрон вполне тепло меня встречал, если судить по эльфийским меркам. Возможно, и во мне была толика эльфийской крови, но я этого не могла знать. Черты у меня были тонкие, фигура стройная. Правда, волосы тёмные. Не то каштановые, не то серые. Обычные человечьи. Да и уши тоже совсем не эльфийские. Хотя, всё чаще, глядя на других сородичей, мне хотелось стать эльфом. Они были мудрыми, красивыми. И никогда не позволяли себе сказать что-то вроде: «Что ты задницу отклячила? Мети быстрее, а то жрать объедки будешь!». Они всегда были предельно вежливы. Даже в гневе. Я мечтала стать такой же, как они. Такой же благородной и независимой, но мне постоянно напоминали, где конкретно моё место.

– Чего рот разинула? Или бери, или отходи, другим не мешай!

Я встрепенулась и отошла от прилавка, возле которого встала, задумавшись. Сама не заметила, как дошла почти до пристани. Хотя тут идти-то минут семь всего, если дворами. Приятно пахло морем. О пристань с глухим стуком, ударялись пришвартованные суда, качаясь на лёгких волнах. Чайки, совершенно не боясь народичей, расхаживали, будто купцы, оценивающие товар. Прямо под ногами! Не наступить бы.

Рынок раскинулся прямо за доками на небольшой площади. Чего тут только не было! И фрукты, и овощи, и диковины всякие. Но я уже привыкла не обращать на них внимания. Денег купить у меня всё равно не было, а просто мечтать уже надоело. Вот исполнится мне восемнадцать, выдаст мне Свахта приданое, тогда и буду решать сама, что делать. Город я знаю, торговцев всех тоже. Наймусь хоть помощницей к тому же Винэйрону, подзаработаю, может, научусь чему, а там и свою лавку открою. Хотя куда мне лавку? Торговать у меня душа совсем не лежала. К портнихе, что ли, в ученицы пойти? Жаль, боги не дали мне магии!

– Эй, Аябэлька! – путь мне преградил один из местных парней, что тоже на посылках бегал. – На танцы сегодня пойдёшь?

Я чуть смущённо улыбнулась и покачала головой:

– Нет, Урик, не отпустят меня, – и постаралась обойти его стороной, отгородившись корзиной.

– А чего? – выставил парень широкое плечо, не пропуская меня дальше по ряду. – Давай я к твоему хозяину сам схожу, да поговорю по-мужски. А то видимся каждый день, а на танцах тебя ни разу не встретил! Тебе ж уже семнадцать скоро, да?

– И что? – нахмурилась я. – Нет у меня времени на танцы.

Вообще, я кривила душой. На танцы хотелось. Но какие мне танцы, если после работы сил хватало только до кровати доползти? А сколько придётся выслушать от Свахты прежде чем он отпустит меня? Да и то навряд ли отпустит. А уж Илина… Нет, лучше и не мечтать, и так она меня извела уже своими намёками и злыми шутками. Дождусь совершеннолетия, тогда и пойду.

– Пусти, Урик, – попросила я, опустив голову.

– Ну и иди, – обиделся парень, пропуская. И крикнул вдогонку: – Правильно ребята говорят, что ты скучная!

Я не обернулась. Поджала губы и пошла вперёд побыстрее, чтоб не дай боги кто не увидел, как глаза стремительно краснеют. Главное успеть завернуть за угол, пока первые слёзы не капнули.

Ничего. Вот исполнится мне восемнадцать, тогда и увидите, какая я «скучная»! Хотя кому я лгу? Я ведь даже не знаю, какая я сейчас? Раньше вот, в детстве, была весёлая, задорная. А теперь всё время работаю, времени на забавы просто нет. Вот и не знаю. Может, я правда скучная?

Я встала в углу площади, облокотившись на стену и пытаясь успокоиться. Вон, даже этот студент лохматый, и то лучше умеет эмоции держать! А вот я, чуть что – и опять глаза на мокром месте. Но ведь обидно же! Может, и правда, пойти на танцы эти? Сбежать, что ли? Комнатка у меня хоть и крохотная, но отдельная, могла бы и через окно вылезти. А узнает Илина, ну и пусть! И так я в её глазах и шлюха, и лгунья. А так хоть за дело будет ругать, а не просто так. Вот потанцую с тем же Уриком, как же она обрадуется! Ещё полгода будет о чём мне гадости говорить!

В небо взмыл яркий соль, раздался смех. Я точно знала, что в том районе рынка лоток кондитера, который всякими сладостями промышляет. Какой-то маг решил детвору порадовать? И точно, даже отсюда было слышно, как они радостно кричат. Здорово быть магом! И как жаль, что мне этот дар не достался! Я мечтала попасть в Светоч. Мечтала стать такой же. Умной, благородной. Захотела – и купила сладостей всем рыночным пострелятам. Захотела – и вылечила соседа от грыжи. Захотела – и удрала на танцы. И ни у кого спрашивать не нужно. Даже этот любитель ботанических талмудов уже был такой. Ему лет-то вряд ли больше, чем мне, но он уже знает что это, попробовал на вкус. Свободу! Может, поэтому он так меня раздражает? Потому что он может сам себе купить книгу, а я нет?