Текст книги "Абордажная доля"
Автор книги: Дарья Кузнецова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Я плохо разбираюсь в технике, но все мы проходим в школе основы гиперпрыжков. За давностью лет подробностей уже не припомнить, да и школяром я был не самым старательным, но в общем это выглядит так. Основным рабочим телом гиперпрыжковых двигателей являются пластинки из космолита – минерала сложного состава, впервые обнаруженного людьми в остатках метеорита, тщательно изученного и потом искусственно синтезированного. Минерал этот при определенном электромагнитном воздействии способен изменять плотность поля времени – собственную и близлежащих тел. Как известно, при соприкосновении двух полей времени с разной плотностью движение происходит от большей к меньшей, а у космолита эта величина при определенных условиях стремится к бесконечности, и его буквально выдавливает из точки изначального местонахождения мощным пространственно-временным искажением. Именно это явление называется гипернрыжком – переходом в другую систему координат, в сверхпространство. Потом воздействие на космолит снимается, и корабль выныривает в окрестностях нужной планеты на ее высокой орбите, причем случаев столкновения кораблей с другими кораблями и с любыми телами на орбитах история не знает.
Парадоксально, но течение времени внутри корабля и в исходном, «реальном» мире при этом остается параллельным, только сам момент прокола съедает около часа внутреннего времени, так что все часы на корабле после прыжка отстают.
После прыжка космолитовые пластины… По-умному это называется «гиперпространственным искажением какой-то там структуры чего-то», но среди нормальных людей прижилось банальное «пачкаются», а процесс приведения в порядок «погнутой» структуры именуют «очисткой». Пластины выдерживают достаточно большое, но конечное число циклов – это если говорить о минерале природного происхождения. Синтетический космолит на несколько порядков уступает своему природному собрату в надежности и стабильности, двигатели на нем часто дают фатальные сбои, поэтому природный минерал, который на Земле не встречается, да и вообще очень редко попадается на планетах земного класса (Роолито, с которой летела Алиса, – это удивительное исключение), активно добывается и стоит огромных денег. А искусственный аналог, тоже производимый весьма активно и в больших количествах, применяется в устройствах передачи информации на дальние расстояния через все то же гиперпространство. Из таких информационных узлов и передатчиков и состоит галактическая инфосеть.
Именно процесс загрязнения космолита ограничивает дальность гиперпрыжка. Путешественникам приходится возвращаться «в реальность» и приводить в порядок свои двигатели, если они не хотят пропасть без вести где-то на просторах космоса.
Очистные станции, которые при помощи энергии звезды каким-то хитрым образом опять заставляют космолит работать, разбросаны по галактике весьма щедро и отличаются исключительным разнообразием. Существуют надежные, постоянные, охраняемые маршруты, проложенные Солнечной империей и другими богатыми государствами, и так называемые легальные станции, соблюдающие нормы галактического права. Но нашему брату на такие перевалочные пункты путь, конечно, заказан, поэтому приходится пользоваться услугами частников.
Они тоже бывают разные. Есть разбитые и задрипанные, которых «не обижают» из жалости и понимания, что поиметь с них нечего. Есть средние, находящиеся «под опекой» различных влиятельных группировок и солидных экономических сил. Есть огромные и куда более роскошные, нежели официальные, их никто не рискует трогать из чувства самосохранения.
А есть такие, как «Зея-17». Редкостная клоака, средоточие многочисленных плотских удовольствий, которые человечество изобрело за годы своего существования, запрещенных в большинстве обитаемых миров. Любые наркотики, любые формы разврата – даже в наш век виртуальной реальности «живые» наслаждения продолжают пользоваться спросом. Здесь царят анархия и право сильного, здесь могут убить за просто так – если ты не убьешь первым.
Понятно, почему Серый выбрал именно это место: его банде нужно спустить пар, они почти месяц[6]6
В общепринятой классификации мера времени, составляющая четыре земные недели. Стандартные сутки соответствуют земным. Исторически сложилось, что в космосе – на кораблях, станциях и в небольших добывающих колониях – время измеряется именно в них.
[Закрыть] не расслаблялись, готовясь к последнему рейду.
Впрочем, нельзя сказать, что здесь можно получить заряд плазмы в лоб, едва покинув корабль. Какими бы уродами ни были местные обитатели, а постоянно драться никто не любит, и обычно у драки все-таки имеется причина. Но проблема в том, что тут не любят лично меня: именно здесь я начал свой пиратский путь и за ту пару месяцев, которые безвылазно проторчал на «Зее», очумелый и шальной после изменения, успел нажить себе врагов. И история, подарившая мне кличку, произошла именно здесь, хуже того, с одним из местных уроженцев. Меня тут ждали неприятности, а уж в компании Алисы…
Впрочем, я не бывал тут давно, старые «приятели» могли навсегда покинуть нашу реальность, а я за прошедшие годы заматерел, пообтерся в новой среде, разобрался с особенностями измененного тела и научился преподносить себя так, чтобы никто не пытался задирать, так что шансы проскочить сильно отличались от нуля.
Как в том анекдоте, пятьдесят на пятьдесят: либо повезет, либо нет.
Выглядела «Зея-17» безлико и малость обшарпанно, как и подавляющее большинство подобных станций. Безвкусный сухой воздух, неширокие коридоры с тусклым освещением. Стыковочная техническая палуба, к каким швартовались корабли для очистки и загрузки, находилась в стороне, а к пассажирскому шлюзу подводилась длинная узкая кишка трапа, заканчивающаяся небольшой комнаткой. Гравитации здесь не было: хозяева станции экономили.
Я дотянулся до поручня, толкнул себя в изгибающийся блестящий желоб. Ткнулся плечом в гладкую стенку и по инерции заскользил дальше, то и дело оглядываясь: следом плыла Алиса. Впрочем, девушка не только не паниковала, подобный переход доставлял ей искреннее удовольствие. Физиономия буквально светилась от восторга, а поднявшиеся в невесомости рыжие и ядовито-зеленые пряди окутывали девичью мордаху ярким облаком. Выглядело потешно.
Да уж. С современными технологиями можно жизнь прожить в космосе, ни разу не ощутив невесомости.
– Осторожно, – предупредил я и кивнул на сигнальную метку. – Сейчас будет нарастать гравитация. Когда появится пол, прикрой ненадолго глаза, так проще перестроиться. И держись за сетку.
Крупноячеистая сетка из толстых нитей окутывала стены специально для неопытных путешественников: при низкой гравитации сложно правильно рассчитывать силу, которую вкладываешь в каждое движение, и ничего не стоит, сделав очередной шаг, нечаянно врезаться головой в потолок. Нынешним хозяевам станции, конечно, было наплевать на удобство прибывающих, но любой стандартный проект учитывает основные галактические нормы безопасности, и ни один производитель не станет пересматривать его вот в таких мелочах.
Через пару метров одна стена притянула нас к себе, мир совершил кульбит, закружилась голова – вестибулярному аппарату нужно некоторое время, чтобы привыкнуть.
Алиса порадовала тем, что не просто услышала рекомендации, но аккуратно их выполнила. Правда, запуталась в сетке, начала барахтаться, один раз чуть не упала, но все же самостоятельно преодолела пару метров перехода.
– Какие у нас планы? – бодро спросил Шон, который двигался замыкающим.
– Попробуем найти медикаменты и медицинское оборудование, – начал я с главного. – Никогда не задавался вопросом, есть ли здесь что-то подобное. А ты точно не хочешь расслабиться и отдохнуть?
– А я не напрягаюсь, – фыркнул он, озираясь с интересом. – Знаешь эту станцию?
– Бывал, – ответил я расплывчато. – «Зея» создана для развлечений, только они здесь специфические. Имею в виду, что насладиться оперой точно не получится.
– А ею в принципе можно наслаждаться? – рассмеялся Шон. – По-моему, это разновидность пытки, а не развлечение. Ав-ву-у-у-у! – взвыл он проникновенно, состроив восхищенную физиономию.
Алиса прыснула от смеха, прикрыла ладонью рот, но тут же виновато покосилась на меня. Кажется, решила, что подобное замечание может меня задеть: уж с моей любимой музыкой она имела возможность познакомиться.
– А ты что, слушал? – искренне удивился я заявлению абордажника. Он совсем не тянул на знатока высокого искусства.
– Было дело, – неожиданно признался приятель. – Давно. Завелась у меня баба… то есть, простите, девушка, на этом вот всем повернутая, в театре работала. Я даже с ней иногда всякие такие культурные мероприятия посещал. Балет еще ничего, особенно пара лебедей там была… ух какая, так бы и… познакомился. А под эти вопли только спать остается, потому что смотреть там не на что.
– Из-за разных взглядов на искусство вы и расстались? – поинтересовался я для поддержания разговора.
– Да плевать на искусство, я же не храпел. Из-за лебедей, – оскалился Шон.
– Это как? – полюбопытствовала Алиса. На абордажника она поглядывала уже безо всякого опасения.
– Полагаю, он все-таки изыскал возможность с ними познакомиться, – ответил я со смешком.
– Ну да. Собственно, во время близкого знакомства она нас и обнаружила, – пожал плечами мужчина. – Зараза, все удовольствие испортила и девчонкам, и мне.
За этим разговором мы миновали стыковочную палубу, где царила деловитая суета – автоматика занималась очисткой, а процесс это долгий и кропотливый. Дальше, после еще нескольких почти пустых переходов и палуб, началась собственно станция.
«Зея-17» построена по стандартному, самому дешевому из существующих проекту и частично надстроена новыми хозяевами. За подобное империя делает серьезные внушения финансового характера – лишает лицензии, впаивает солидный штраф, а то и реальный срок, – но в таких вот анархических местах такая практика распространена, отчего часты аварии и мелкие чрезвычайные ситуации, а жизненные условия «новых» секторов далеки от нормальных. Но тут, как и везде: бедные выживают, а богатые не замечают неудобств.
И старые, и новые части станции выглядели примерно одинаково: небольшие модули-соты, разделенные герметичными переборками, собирались в сектора-ульи, каждый из которых был в известной степени автономным. Капитан «Ветреницы» пользовался уважением, да и сам корабль сложно было назвать дырявой посудиной, так что нам дали стыковочную палубу в «старой», элитной части «Зеи». Убогость и обшарнанность здесь почти такая же, никаких претензий на шик, но по крайней мере минимален риск схлопотать чрезмерную дозу радиации.
С палубы мы вышли в узел – сердце стыковочного сектора, единственное относительно просторное помещение, представляющее собой зал ожидания. На ухоженных станциях тут можно встретить улыбчивых служащих, несколько информационных стоек, несколько торговых автоматов – и все. На «Зее-17» любое достаточно посещаемое место использовалось на всю катушку. Прямо здесь продавали какую-то еду, к проходящим липли сутенеры, открыто предлагали наркотики, воздух пестрел рекламными голограммами самого широкого спектра – от объемных цветных символов на разных языках до сценок из жизни увеселительных заведений.
Ценный приборчик в голове тут же пожаловался, что его пытаются взломать, а потом вовсе завис от количества посыпавшейся рекламы, и у меня перед глазами поплыли цветные круги и пятна. Пестрая круговерть разбудила одно желание – жажду крови, так что пришлось на пару секунд остановиться и, подправив настройки, напрочь отрубить связной модуль.
– …Клякса, ты чего?
Встревоженный голос и испуганный взгляд Алисы оказались первым, что я обнаружил в реальности. Девушка свободной рукой трясла меня за плечо и то и дело затравленно озиралась. Рядом обнаружился Шон, который меня не трогал, но цепким взглядом обводил пространство, контролируя обстановку.
– Все в порядке, мелкие программные сбои, – отмахнулся я, часто поморгал и на мгновение крепко зажмурился.
– Я иногда сомневаюсь, кто из вас в большей степени нечеловек – ты или Таймар, – проворчал Шон.
– Откуда сомнения? Конечно, я, – усмехнулся в ответ.
– Точно все в порядке? – жалобно спросила Алиса, не выпуская моего локтя и прижимаясь покрепче – насколько это получалось на ходу.
– Да все нормально. Забили информационный канал спамом, – пояснил я и вновь взял девушку за руку. – Надо было сразу отключить внешнюю связь, я обычно так и делаю перед выходом с корабля, а сейчас вот забыл. Не понимаю, как люди себе эту дрянь добровольно в мозги запихивают. Идиотское ощущение…
– А ты не добровольно? – тут же ухватилась Алиса.
– А у меня особого выбора не было, – отозвался спокойно. – Это подстраховка для нормальной работы измененного организма.
К такому интересу я давно привык и не обращал на него внимания. Все, так или иначе попадавшие в круг моего общения рано или поздно задавались вопросом, как я при такой нелюбви к виртуалу и кибернетизации организма согласился на вживление.
– Мальчики, не желаете развлечься? – на нашем пути возникла парочка девиц кукольного вида – не то хороший грим, не то результат операции. Не андроиды, живые шлюхи. Одна уцепила за локоть Шона, вторая положила ладони мне на грудь.
Алиса дернулась от неожиданности и, рефлекторно спрятавшись за мое плечо, вцепилась в локоть, хотя вызвали ее опасение, кажется, не девицы, а маячивший за их спиной рослый старый киборг. «Старый» в смысле модели искусственных частей тела: грубые железные штуковины вместо конечностей, примитивные и дешевые, которые, конечно, облегчали жизнь, потому что с любыми ногами лучше, чем вообще без них, но качество такой жизни оставляло желать лучшего. Мой протез, например, в полной мере передавал даже тактильные ощущения, причем порой казалось, что точнее живой руки, а тут… Небось, где-то здесь его и резали или в местечке похуже: в цивилизованных мирах подобный металлолом уже лет сто не используют. Неудивительно, что морда у него такая угрюмая.
– Не желаем, – коротко ответил я, брезгливо, но аккуратно прихватил девку за горло и отодвинул на расстояние вытянутой руки. Глядел при этом не на нее, а на киборга.
– Давай не будем создавать друг другу проблемы на ровном месте, – сказал ему же Шон, выразительно накрыв ладонью кобуру на бедре. – На агрессивную рекламу мы отвечаем не менее агрессивно.
– Извините, девочки попутали, – не стал заводиться сутенер – или охранник?
– Вы нам понравились, мальчики, – проворковала та, что липла к Шону, и попыталась погладить мужчину по щеке. Абордажник перехватил ладонь и коротко, веско уронил:
– Сломаю.
Больше предлагать нам развлечения никто не рискнул, да и этот прицепился невесть зачем. Обычно тут хорошо чуют потенциальных клиентов и не напрашиваются, а то мало ли кем окажется незнакомец и как себя поведет! Так не только бизнеса – жизни можно лишиться.
– Вы точно пираты? – задумчиво спросила Алиса, когда мы нырнули в проход, оставив позади узловой зал. – Как-то вы совсем не по-пиратски себя ведете…
– А что, надо было согласиться? – фыркнул Шон. – Я тебя умоляю! Этих и трогать-то страшно, а ну как заразные!
– Пираты разные бывают, – ответил я. – Ты по нам всех не меряй. Мы бывшие профи, армейские, это накладывает свой отпечаток.
– А ты тоже ради денег сюда пошел? – Алиса покосилась на Шона.
– В общем, да, хотя началось все с трибунала. Если бы не такая угроза, я бы на прежнем месте прекрасно себя чувствовал.
– Трибунал – за драку? С вышестоящим? – предположила девушка, заинтересованно блеснув глазами.
Мы одновременно хохотнули.
– Какая романтичная девица, – заметил Шон весело. – Я начинаю понимать, почему у тебя на нее рука не поднялась: восхитительная незамутненность! Да нет, за баб и хищение оружия, – это уже было сказано Алисе.
– А как это связано? – озадачилась она.
– Взял на складе несколько стволов, толкнул по сходной цене и спустил все за пару дней, – охотно пояснил абордажник. – Может, и выкрутился бы, но тут как раз проверка явилась… Короче, пришлось с места в гипер сигать с голым задом. Кас, а куда мы вообще-то идем? Ты так уверенно топаешь, игнорируя торговые и информационные терминалы, что я начинаю волноваться.
– К крысу, – отозвался я. – Здесь была пара приличных, думаю, уж они-то за прошедшие годы вряд ли сменили место жительства. Работа спокойная, уважаемая.
– Думаешь, это было не случайно? – нахмурился Шон.
– Пять к одному.
– Вы о чем? – тут же высунулась Алиса.
Все-таки компания этого трепла действовала на нее расхолаживающе. Уже и намека не осталось не только на страх, даже на малейшее опасение!
– Дойдем – увидишь, – отмахнулся я. – Недалеко осталось.
Старые сектора «Зеи-17» я знал неплохо, поэтому сориентироваться не составило труда. Ближайший крыс жил совсем рядом, в месте, которое по здешним меркам вполне можно было назвать «респектабельным». Жилой сектор почти без увеселительных заведений, просторные модули на несколько комнат – не элита, но место для уважаемых людей.
«Крысами» называли тех, кто владел и торговал «чистой» информацией. Компроматом такие обычно брезговали, для этого существовали другие люди, и если делились чем-то «с душком», то очень осторожно и с умом. Скажем, не стоило надеяться, что кто-то из крыс согласится копаться в грязном белье хозяина станции, а вот если в их лапы случайно попадет интересный компромат на фигуры удаленные и не обладающие достаточно длинными руками, чтобы свернуть разносчику информации шею, то могли и подыскать покупателя.
Но в основном, конечно, крысиный заработок обеспечивали открытые источники. Редкие и очень умные люди, великолепные – а порой и гениальные! – аналитики, которые буквально жили в инфосети, держали руку на пульсе всех основных течений внутри избранного информационного пространства и ориентировались в нем, как у себя дома.
Альберт Иванович Морецкий – тот крыс, к которому я шел, – отлично разбирался в здешних перипетиях и совсем немного интересовался остальными частями галактики. Изначально-то я планировал посетить другого, чье внимание охватывало почти всю «темную» часть освоенных человеком пространств и касалось преступных сообществ куда более благополучных территорий, однако столкновение в узле заставило изменить планы. Может, я параноик, но та встреча мне категорически не понравилась: нужно быть слепым идиотом, чтобы заподозрить нашу компанию в поиске пары продажных девок, а идиоты здесь не выживают. Глупо не попытаться выяснить причину столь странного столкновения.
Выяснить, а еще провериться. Осторожные крысы обычно держали у себя несколько полезных приборов, способных обнаружить и устранить разнообразные сюрпризы: шпионское оборудование, яды, психотропы и другие мерзкие штуки.
– Ах какие у меня сегодня гости, – разулыбался крыс, когда мы миновали шлюз – надежный, не чета пластиковым дверцам более дешевых модулей – и вошли в приемную. – Глеб Егорыч собственной персоной, да еще с такой дамой!
Дама на этих словах бросила на меня заинтересованно-настороженный взгляд, ожидая реакции. А я усмехнулся в ответ: знакомство с этим типом состоялось еще до получения липучей клички, странно было бы заставлять уважаемого человека переучиваться.
– Здравствуй, Альберт Иванович, – кивнул я. – Погоди, нам бы для начала провериться. А то мало ли какую гадость мы тебе принесли.
– Эх, нет бы старому человеку чего-нибудь приятное принести, а он сразу – гадость. Сюда вот, пожалуйста, в мою газовую камеру. – Он, болтая, жестами пригласил нас в небольшую клетушку площадью меньше квадратного метра с матовыми металлическими стенами и ярким светильником в потолке. – Не бледнейте так, девушка, что же вы такая впечатлительная? И что вы так при мне за этого юношу цепляетесь? Я ревную, так и знайте!
– Не дергайся, у Морецкого просто чувство юмора такое, – пояснил я Алисе, когда за нами закрылась герметичная дверь.
– Прости, – чуть смутилась она. – Просто он выглядит настолько милым, безобидным и обаятельным, что кажется маньяком-убийцей… Ну да, вам-то смешно!
– Он крыс, – весело пояснил Шон. – Это едва ли не самый приличный человек на всей станции, и убивать он точно не станет. Вот еще, руки пачкать!
– Утешил, – проворчала Алиса.
– Крысы – чистоплотные существа, милая девушка, – прозвучал голос Морецкого одновременно с шелестом открываемой двери. – И очень сострадательные, к слову, никогда не бросают своих в беде.
– Простите, – совсем смешалась рыжая. – Я не хотела ничего такого…
– Бросьте, я не в обиде. Лучше проходите все сюда, усаживайтесь поудобнее. В первый момент мне подумалось, что вы – близкая… подруга Глеба или даже коллега, вроде вот этого юноши – космос и не такое видывал. Но теперь чувствую, здесь какая-то более интересная история. Рассказывайте, рассказывайте!
– Давай сначала о деле, – возразил я. – А потом уже историю. В счет оплаты.
– Как можно быть столь меркантильным со старым другом? – возмутился Морецкий.
– То есть ты готов помочь бесплатно? – усмехнулся я. – Брось, Альберт Иванович, хватит паясничать. Девушку ты уже очаровал, поговори теперь со мной.
– Ладно, не сердись, – тут же вернулся к деловому разговору престарелый ловелас. – Рассказывай, что там у тебя?
