Текст книги "Упрямая соседка"

Автор книги: Дарси Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

8

День выдался на редкость теплым, словно лето, наконец-то, решило вступить в свои права.

Блайт работала, а сердце ее пело от счастья. Этим утром все казалось Блайт уже не таким страшным, даже полуразрушенный дом и угроза бизнесу отступили на второй план.

Когда подошло время ланча, Блайт поспешила к Джасу. Подойдя к коттеджу, она увидела, как он, радостно улыбаясь, машет ей из окна кабинета.

В прихожей она наткнулась на Джаса и принялась извиняться:

– Не хотелось бы тебя отвлекать…

– Все равно мои математические изыскания зашли в тупик. – Он стоял и улыбался, но не смел к ней притронуться, как будто еще не верил до конца, что прошедшая ночь была не сном.

– Тогда перекуси со мной, – попросила Блайт, греясь в лучах его улыбки.

Они в четыре руки приготовили сандвичи, сварили кофе и вынесли все это на веранду, присев прямо на ступеньки и поставив между собой поднос.

– А я-то думал, ты будешь обедать со своими новыми друзьями-строителями, – пробормотал Джас, впиваясь зубами в сандвич.

– Я не смогла бы так долго находиться вдали от тебя. – Блайт одарила его лучезарной улыбкой.

– О, да! – В его тихом голосе послышалась насмешка. – А чем это ты занималась все утро?

– Вылизывала оранжерею. А ты?

– Я много считал.

– Послушай, Джас, мы ведь в двадцатом веке живем, не в каменном. Неужели ты не можешь складывать цифры при помощи арифмометра?

– Нет, я предпочитаю грызть гранит науки собственными зубами, – рассмеялся Джас. – Теории лучше всего проверять старым добрым способом.

Блайт допила кофе, поставила на поднос чашку и сорвала крошечную лохматую маргаритку, растущую прямо у веранды. Повертев между пальцами хрупкий тонкий стебелек, она спросила, провоцируя Джаса на разговор:

– Так какое же применение находят математические теории в нашей жизни?

– Мы постоянно ими пользуемся.

– И я тоже?

– Конечно. Когда ты замышляешь композицию из цветов, ты же не хватаешь все, что под руку попадется, правда?

– Я отбираю подходящие по цвету растения и тщательно продумываю, как их расположить.

– Вот-вот. Ты выбираешь, пробуешь разные вариации, пока не находишь ту, которая понравится тебе больше других. Ты прикидываешь, как будет выглядеть твоя композиция, прежде чем начать работу?

– Иногда. А вообще-то я принимаю решения по ходу дела. Могу в процессе работы что-то изменить.

– Но ты вряд ли будешь использовать два или четыре цветка одинакового цвета, возьмешь три или пять.

Откуда он знает? Неужели Джас замечает такие мелочи?

– И, если их расположение тебя не устраивает, ты отбрасываешь неугодные тебе цветы и пробуешь другие. То же самое я делаю с числами, когда приходится проверять ту или иную гипотезу.

От удивления Блайт широко раскрыла глаза.

– Так что твои комбинации с цветами не что иное, как математическое упражнение. В обоих случаях в ход идут числа и пропорции.

– Боже милостивый!

Джас улыбнулся ее простодушному изумлению и устремил взгляд вдаль.

– Мне не следовало начинать с таких сложных вещей.

– Да нет же! Сколько раз можно повторять: мне нравится тебя слушать.

На самом деле, это была единственная тема, которая делала Джаса красноречивым. Все остальное время он был нем как рыба.

– Ты станешь знаменитым, когда решишь свою задачу?

– Может быть, – хмыкнул Джас. – Но только среди моих коллег. В любом случае, это никак не отразится на наших с тобой отношениях. Не думаю, что математикам уже удалось найти способ измерения глубины плотских наслаждений.

– Может, глубины чувств?

– Может быть. – Он улыбнулся и погладил Блайт по щеке.

– А прошлой ночью ты тоже думал только о математических задачах?

Джас захохотал и покачал головой.

– Так же, как ты размышляла об очередной композиции!

Он приподнял за подбородок лицо Блайт и быстро поцеловал ее в губы. Этот недолгий поцелуй обещал страстную, полную наслаждений ночь. Когда Джас отстранился, Блайт почувствовала обжигающую волну желания, окатившую ее с ног до головы, и догадалась, что он понял это по ее глазам.

– Мне, наверное, пора возвращаться, – с сожалением сказала она. – Так много еще предстоит сделать!

– Хочешь, я тебе помогу?

Как же хотелось ответить «да», чтобы побыть еще какое-то время вдвоем. Блайт показалось, что Джас предложил помощь не просто из вежливости. Но, с другой стороны, она не имела права отрывать его от любимой работы.

– Не надо, сама справлюсь, – отказалась Блайт. – А ты иди решать свои задачи современности! – Она потянулась к Джасу и поцеловала его в щеку, туда, где при улыбке появлялась маленькая забавная ямочка. – Что ты хочешь на обед?

– Мне понравится все, что бы ты ни приготовила.

– Как легко тебе угодить!

– Очень, – согласился он и окинул Блайт таким откровенным взглядом, что она покраснела до корней волос.

Вечером, перед тем как вернуться к Джасу, Блайт решила прогуляться на пляж, подышать морским воздухом. Блайт уже собиралась уходить, как на пустынный пляж с ревом вылетели два мотоцикла. На ездоках были черные лаковые шлемы и черные кожаные куртки. Один мотоциклист преградил Блайт дорогу, второй заехал сзади. Ей сразу стало как-то не по себе.

– Привет, куколка!

Блайт круто развернулась и похолодела от ужаса, завидев спрыгивающего на землю парня, но, как только тот снял черный шлем, чуть не расплакалась от облегчения.

– А, это ты, Шон! Ты здорово меня напугал.

Шон ответил жалкой улыбкой. Его товарищ тоже снял шлем и слез с мотоцикла. Широкоплечий и коренастый, он казался старше Шона, и Блайт непроизвольно захотелось втянуть голову в плечи и съежиться под его откровенно наглым оценивающим взглядом.

Вскинув голову, она храбро обратилась к Шону:

– Познакомь меня со своим другом.

– Это Винс.

Винс повертел в руках свой шлем и повесил его на руль.

– Шон сказал, будто ты живешь вон там. – Он махнул рукой в сторону ее коттеджа и многозначительно добавил: – Одна.

Блайт ощутила, как по спине побежали мурашки. Стараясь, чтобы ответ прозвучал как можно более вежливо, она начала объяснять:

– Сейчас я живу в другом месте. Мой дом сильно пострадал во время урагана.

– Ясно. А Шон говорит, что ты его подружка.

– Что он говорит?!! – Она удивленно подняла брови и требовательно уставилась на Шона.

Тот поднял на нее полные мольбы глаза.

О боже! Как бы от них отделаться и в то же время не выдать маленького врунишку? – гадала Блайт. Набрав в легкие побольше воздуха, она решительно перешла в наступление.

– В любом случае, Винс, это не твое дело. Мы с Шоном сами разберемся. Правда, Шон? Но сегодня, боюсь, мы с тобой не увидимся: я очень занята. – И добавила с подчеркнутой холодностью: – Мы еще поговорим.

Шон сразу понял, что ему предстоит серьезная головомойка.

Блайт решительно шагнула вперед, но Винс преградил ей путь к отступлению. Она похолодела от страха.

– Ты куда-то спешишь? Поедем с нами, – растягивая слова, предложил Винс, раздевая ее глазами.

– Спасибо, не могу.

– Да ладно тебе, поехали! – Винс провел пальцем по щеке Блайт. – Можем классно поразвлечься.

Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать.

– Ты что, не понял? Я же сказала: нет!

– Эй… – послышался робкий голос Шона.

– В чем дело, малыш? – снисходительно откликнулся Винс. – Мы ведь друзья.

– Да, но…

– А друзья должны делиться, – отрезал Винс.

Блайт была близка к обмороку. Словно во сне, она услышала, как Шон что-то ответил, а потом почувствовала на плече его руку. Он крепко обнимал ее, а сам дрожал как лист на ветру.

– Нет! – закричал он срывающимся голосом. – Нет! Ты не посмеешь!

– Что здесь происходит? – послышался ровный низкий голос Джаса. – Блайт?

Винс обернулся. Шон осторожно попятился, увлекая за собой Блайт.

– Тебе-то какое дело? – огрызнулся Винс.

– Представь себе, большое, – невозмутимо ответил Джас.

Он стоял, широко расставив ноги, засунув руки в карманы куртки. Поза была угрожающей.

– Блайт, ты идешь?

Выскользнув из объятий насмерть перепуганного Шона, Блайт неуверенно побрела навстречу своему спасителю.

Винс сделал движение в ее сторону, но Джас красноречиво вынул из карманов крепко сжатые кулаки. Он встретился с мотоциклистом глазами и долго сверлил его пристальным взглядом, после чего Винсу пришлось пропустить дрожащую Блайт. С легким сердцем она подошла к Джасу, и он покровительственно обнял ее за плечи.

– Шон!

Блайт посмотрела через плечо, приглашая Шона последовать за собой, поскольку не хотела оставлять мальчика в компании этого омерзительного типа. Он слегка помедлил, но потом расправил плечи и пошел прочь от бывшего друга, игнорируя насмешливые комментарии Винса.

– А тебе я бы посоветовал поскорее отсюда убраться! – строго проговорил Джас.

Он подождал, наблюдая, как Винс с напускным безразличием взобрался на мотоцикл, и усмехнулся, когда тот взял с места в карьер.

Шон попросил у Блайт прощения, признавшись напоследок:

– Я не знал, что он такой. Больше я к нему и близко не подойду.

Когда в коттедже Блайт закончился ремонт, она пригласила Джаса на ужин при свечах. Ей не терпелось отметить первый вечер дома, и торжественный ужин закончился ночью любви. Утром Джас принял ванну и сообщил, что хочет пробежаться на пляж и немного поплавать.

– Можно мне с тобой? – попросилась Блайт.

– Конечно, если хочешь.

Они бежали рука об руку навстречу утреннему солнцу, миновав крутой подъем прибрежного холма и песчаные россыпи пляжа. Воздух на рассвете был свеж и прохладен, но, судя по синему безоблачному небу, день обещал быть жарким.

– Я не привыкла к таким забегам, – наконец взмолилась о пощаде уставшая Блайт, валясь без сил на песок. – Правда, дедушка пытался приучить меня, а бабушка говорила, что девочке больше пристало заниматься рукоделием. Славные были времена…

Джас окинул ее завистливым взглядом и заметил:

– У тебя было счастливое детство.

Блайт смущенно посмотрела на Джаса.

– Что случилось?

Но он уставился куда-то вдаль.

– Да что с тобой, Джас? Ты сказал, что я почти ничего о тебе не знаю… Как же я могу узнать, если ты о себе не рассказываешь?

Он опустился рядом с Блайт и заставил себя посмотреть ей в глаза.

– Моя мать вышла замуж во второй раз, потому что должен был родиться я. И потом всю жизнь об этом жалела. Ее первый брак тоже не удался, а второй стал сущим кошмаром. А корнем зла был конечно же я…

– Но она, наверное, любила тебя?

Джас издал короткий хрипловатый смешок и почти грубо спросил:

– Ты не можешь представить мать, которая не любила бы свое дитя? Даже если она и любила меня, то явно где-то в глубине души, не выставляя своих чувств напоказ. Слышала бы ты, какими эпитетами она меня награждала!

– Знаешь, – осторожно заметила Блайт, – когда люди злятся, то могут бог знает что друг другу наговорить. А потом раскаиваются. Чего только ни скажешь в сердцах!

Джас покачал головой.

– Когда мать злилась, то вытворяла вещи и похуже…

У Блайт защипало в глазах от жалости, и, задыхаясь, она прошептала:

– Неужели она тебя… била?

– Ага. Но я научился увертываться. Так что серьезных побоев мне не доставалось.

– Да она была просто психопаткой! – не выдержала Блайт.

– Из-за того, что ненавидела меня? – Он горько усмехнулся. – Ей пришлось выйти за человека, которого она презирала, за человека, который не уважал ее и постоянно изменял. Он очень редко бывал дома, поэтому всю злость и разочарование она вымешала на мне.

– О, Джас! – Блайт обхватила его за шею.

Джас обнял ее и доверчиво потерся колючей щекой об ее висок.

– Но я выжил, я всегда переживал все несчастья. – Он поцеловал ее в губы. – Мы вроде собирались поплавать?..

Они разделись и бесстрашно ринулись в еще прохладную воду. Вскоре стало немного теплее, и Блайт принялась дразнить Джаса, брызгая на него водой, пока он не погнался за ней по берегу. Они играли и резвились, заливаясь веселым смехом, а потом, рука об руку, медленно вышли из воды и, захватив одежду, также медленно, рука в руке, покинули пляж.

Проснувшись на следующее утро в объятиях Джаса, Блайт почувствовала, как он ласково расчесывает пальцами ее длинные волосы. Она медленно подняла лицо и запечатлела на его плече нежный поцелуй.

– Уже декабрь, – заметила Блайт. – На Рождество вся наша семья соберется у родителей. Приедет моя сестра с мужем и детьми, брат с женой и малышами и конечно же Мики. – Она вопросительно глянула на Джаса и быстро чмокнула его в кончик носа. – Не хочешь присоединиться? Я бы познакомила тебя со всей семьей…

Он даже не шевельнулся, но ей показалось, будто Джас стремительно от нее отдаляется, словно его душа, покинув телесную оболочку, блуждает где-то очень далеко. Не успел он и слова сказать, как Блайт была уже твердо уверена в его вежливом, но непреклонном отказе.

– Прости, – пробормотал Джас, – но у меня другие планы.

– Ну что ж, все правильно, – отозвалась Блайт, проглотив обиду.

– Мне, вероятно, придется слетать в Веллингтон к отцу.

Вероятно! Значит, у него нет более-менее определенных планов, но он хватается за любой мало-мальски подходящий предлог, только чтобы не проводить праздники с ее семьей! Злость и обида захлестнули Блайт. Она гневно отвернулась и зарылась лицом в подушку. Неужели Джас опасается, что она хочет втянуть его в серьезные отношения?

После завтрака Блайт отправилась в оранжерею, где с рвением набросилась на прополку цветов. Неприятный разговор осадком залег на дне души. И Блайт впервые задумалась: а не совершила ли она ошибку, став любовницей Джаса Тразерна?

Родители с детства приучали ее не позволять унижать свою гордость и трезво оценивать власть плотских желаний, а их дружная семья стала своеобразным примером долгого счастливого союза. У Блайт всегда было много друзей, как девочек, так и мальчиков, а еще была твердая уверенность, что в один прекрасный день она обязательно встретит своего принца, с которым и проведет всю оставшуюся жизнь. Но был ли Джас этим принцем?

Больше всего на свете Блайт хотелось, чтобы именно Джас оказался тем самым мужчиной, которого она так долго ждала. Она открыла ему сердце, мысли, подарила свою непорочность в надежде растопить ледяную оболочку, за которой, по мнению Блайт, скрывался отзывчивый любвеобильный человек. Она сделала все, что могла, но Джас так и не ответил на ее чувства.

Провозившись до полудня, Блайт мыла руки, когда пришел Джас. Увидев его, она почувствовала, как сердце подпрыгнуло от неожиданной радости.

– Подумал, что пора кормить мою маленькую трудягу, – сказал он. – Я не бог весть какой повар, поэтому предлагаю прокатиться в Опуа. Или, может быть, ты слишком устала?

– Нет-нет! Мне нравится твой план. Это просто великолепно! – Она была очень утомлена, однако возможность провести остаток дня с Джасом мигом вернула Блайт к жизни.

Она постояла под душем, причесалась и стянула волосы на макушке в хвостик, после чего надела шорты и белый топ. Порывшись в гардеробе, Блайт откопала старенькие теннисные туфли. Она надела их, а потом окинула критическим взором свое отражение в зеркале.

Румянец на щеках мог появиться, когда она нагибалась и зашнуровывала туфли. Но откуда же взялся яркий лихорадочный блеск в глазах? А эта призывная полуулыбка?

Она выглядела, как женщина, готовящаяся к встрече с любовником. Ей бы не хотелось, чтобы все ее чувства были так ясно написаны на лице. Этим она проигрывала Джасу, который сильно преуспел, пряча под панцирь свои.

За рулем Джас показал себя осторожным и внимательным водителем. Он тщательно объезжал кочки и рытвины, попадающиеся на пути, а как только они выехали на шоссе, сразу же сбавил скорость, и поездка получилась – приятнее некуда.

Они выбрали ресторанчик на набережной. Джас предложил сесть за столик, находящийся на террасе, поскольку в помещении было душновато. Терраса полукругом нависала над пляжем, с нее открывался великолепный вид.

– Пойдем туда, – сказала Блайт, облюбовав столик у самых перил.

Они ожидали заказ, наблюдая за редкими пловцами, курсирующими недалеко от берега. Вот из воды вышел молодой мужчина. Он вел за руку маленькую круглолицую девочку лет четырех-пяти. Судя по всему, малышке очень нравился ее красный купальник с пышными оборочками. Она задорно трясла головой, волосы, превратившиеся после купания в мокрые смешные хвостики, брызгали на отца морской водой, и это приводило девочку в неописуемый восторг.

Недалеко от террасы на лежаке отдыхала красивая молодая женщина. Девочка вскинула ручонки и, весело размахивая ими, побежала к женщине. Присмотревшись к странным чертам лица малышки и ее нелепой раскачивающейся походке, Блайт вдруг с болью в сердце осознала, что кроха больна болезнью Дауна.

А малышка спешила в распростертые объятия женщины, выкрикивая на ходу:

– Мама! Мама! Я плавала!

Ее мать, еще шире развела руки и с восхищением воскликнула:

– Да, я видела! Какая же ты у меня умница!

Хвостики согласно запрыгали.

– Да. Умница. – Девочка, запрокинув голову, залилась смехом.

Блайт улыбнулась, радуясь счастью больной девочки, и взглянула на Джаса, чтобы разделить с ним свои чувства. С лицом темнее грозовой тучи, сердито сдвинув брови и плотно сжав губы, он безотрывно смотрел на ребенка.

– Джас!

Он промолчал.

– Джас! – позвала Блайт немного громче.

Его пристальное внимание к больной девочке выходило за рамки приличия, и Блайт почувствовала себя неловко.

– Что ты, Джас?

– В чем дело? – Он наконец посмотрел на Блайт.

Она испытующе вглядывалась в его лицо, пытаясь найти хоть какое-то объяснение происходящему, но так и не смогла ничего прочесть за непроницаемой броней.

– Что с тобой?

– Ничего, – пробормотал он.

Но она видела, как предательски забегали его глаза, словно он хотел еще разок посмотреть на девочку.

– Давай пересядем, становится ветренно.

Естественно, было по-прежнему тепло, но возражать Блайт не решилась. Ей не давала покоя реакция Джаса на семью с больным ребенком. Он долго смотрел, а потом… убежал.

Но в больших голубых глазах малышки, в ее курносом носике и радостной улыбке не было ничего уродливого, отталкивающего. Да и неужели Джас раньше никогда не видел подобных детей?

Ресторан был по-прежнему полон, и Джас как-то рассеянно спросил, не хочет ли Блайт зайти в дамскую комнату. Она, пожав плечами, подчинилась.

– Я подожду тебя здесь.

В дамской комнате Блайт присела на кушетку и попыталась выбросить из головы неприятные мысли. Возможно, Джас просто задумался, решая какую-нибудь замысловатую математическую задачу, и даже не видел той семьи на пляже. Ну конечно, так и есть!

Улыбнувшись, Блайт встала и подошла к зеркалу, желая проверить, не растрепалась ли прическа. И, глядя на свое отражение, вдруг подумала: а что, если все дело во мне? Может быть, мне не хватает роста, а волнистые волосы лежат не так ровно и гладко, как у других девушек? Может быть, мое сердцевидное лицо не вписывается в классические стандарты? Внешность самая заурядная, хотя и симпатичная.

И есть ли во мне что-нибудь особенное, что-то, притягивающее Джаса, помимо симпатичного личика и безграничного желания выслушивать его математические сентенции? Пожелал бы он сделать меня своей любовницей, если бы я не соответствовала общепринятым нормам женской красоты?

Блайт, настроение которой резко упало, наскоро поправила волосы и покинула дамскую комнату. В вестибюле навстречу ей, натужно улыбаясь, шагнул Джас.

9

Он обнял ее за талию и повел к машине.

– А как же наш заказ? – слабо сопротивлялась Блайт.

– Даже ресторанная еда не сравнится с тем, что приготовлено твоими руками. И здесь слишком много народу.

Когда они покинули пределы города, Блайт осторожно поинтересовалась:

– Помнишь ту малышку на пляже?

– Какую еще малышку?

– Девочку с болезнью Дауна.

– Ну и что?

– Она тебе не понравилась?

– В каком смысле? – спросил Джас почти агрессивно.

– Ты так пристально ее разглядывал…

Он нахмурился и с силой вцепился в рулевое колесо, так, что побелели костяшки пальцев.

– Наверное, я о чем-то задумался.

И вдруг Блайт осенило. Просто на пляже Джас увидел благополучную семью: заботливого отца, мать, которая подбадривала и хвалила своего ребенка, и дочь – счастливую, не смотря на болезнь, девочку, окруженную любовью и лаской. И то, что ребенок был не совсем «нормален», совершенно не беспокоило родителей. Девочка, которую видел Джас, была не больным, а любимым ребенком, таким же, как все те дети, которым он завидовал во времена своего нелегкого детства.

Блайт положила свою ладонь поверх ладони Джайса и несильно, но ласково сжата ее. Какое-то время он никак не реагировал, но потом снял свою руку с руля и ухватился за кисть Блайт, словно та была спасительной соломинкой в жестоком водовороте жизни.

Они забыли о том, что с утра во рту у обоих маковой росинки не было, и сразу поднялись в спальню. Блайт чувственно реагировала на легчайшее прикосновение Джаса, который нежными трепетными пальцами исследовал мягкие очертания хорошо знакомого тела, лаская грудь и девически стройные бедра.

– У тебя такие красивые ноги.

– Я всегда хотела, чтобы они были чуточку длиннее.

– Но зачем? – Его язык принялся ласкать крохотную ямочку пупка, и Блайт на миг задержала дыхание. – Ты прекрасно сложена. Могу поклясться, – добавил Джас, – если бы я измерил твой рост и сопоставил бы его с диаметром твоего пупка, пропорция получилась бы идеальная.

– Почему это пришло тебе в голову именно сейчас? – Блайт сдавленно хихикнула.

Джас стал ласкать ее грудь.

– Один средневековый математик посоветовал ученым мужам проверить эту гипотезу на собственных женах.

– Давай последуем его совету! А вдруг я не соответствую данным стандартам? Ты будешь сильно разочарован?

– Нисколько, – пробормотал он, – ты никогда меня не разочаруешь.

– Я тебя люблю! – выдохнула Блайт, прежде чем губы Джаса нежно и в то же время агрессивно впились в ее рот.

Это был настойчивый, требующий обязательного ответа поцелуй, и глубокие, обжигающе страстные движения его языка сводили Блайт с ума, унося к вершинам захватывающего блаженства.

Она достигла высшей точки наслаждения, а Джас все целовал и целовал ее, пока глухие хрипловатые стоны не замерли на губах Блайт.

– Мне так неловко, – прошептала она.

– Неловко? Но почему?

– Я… я не сумела тебя подождать.

– Не говори глупостей. Все великолепно. Одна только мысль о том, что я довел тебя до исступления, возбуждает меня необыкновенно! Хочешь убедиться? – Он взял ее руку и положил на свою затвердевшую плоть. – Если ты не возражаешь, я…

– Мне всегда хорошо с тобой.

Блайт не ожидала, что во второй раз испытает неземное блаженство, но Джас снова подарил ей наслаждение. И, когда яркие звезды завертелись в хороводе, а ночь развалилась на куски в бездонном пространстве Вселенной, им пришлось цепко ухватиться друг за друга, чтобы суметь вернуться к реальности.

Саммерфилды весело, как всегда, встретили Рождество в коттедже Блайт, после чего взрослые вернулись в Окленд, оставив трех детей на попечение обожаемой тетушки Блайт. Племяннику Феликсу недавно исполнилось восемь, его сестре Лиззи и кузине Тесс было по шесть лет.

Джас уехал, как и собирался, в Веллингтон, и Блайт очень по нему скучала. Заботы о детях, их смешные словечки и забавные выходки отчасти скрашивали ее тоску. Каждый день мелюзга самозабвенно помогала Блайт, в основном пропалывая грядки с цветами, а потом все вместе мчались вприпрыжку на пляж, строили замки, закапывали друг друга по пояс в песок, плескались в воде.

На третий вечер их пребывания в доме Блайт, когда вся компания уселась обедать, раздался стук в дверь.

– Блайт! Ты дома? – послышался голос Джаса.

Набив рот сосисками в томате, троица вопросительно уставились на входную дверь, размеренно работая челюстями. Блайт застыла с бутылкой томатного соуса в руках.

Дверь распахнулась, и на пороге возник Джас, одетый в джинсы и рубашку с закатанными рукавами. Увидев детей, он замер как вкопанный, и Блайт заметила удивление, промелькнувшее на его лице, прежде чем Джас успел вновь надеть маску невозмутимости.

Она поставила соус на стол и заговорила:

– Джас, познакомься с моими племянниками. Лиззи, Феликс, Тесс, это мистер Тразерн.

Феликс проглотил кусок сосиски и вежливо сказал:

– Добрый вечер, мистер Тразерн.

Джас перевел взгляд на мальчика и кивнул.

– Привет.

– А мы были у вас дома, – сообщила Тесс.

– Только на веранде, – строго поправил ее Феликс. – Тетя Блайт приказала нам оставаться на веранде.

Она действительно проверяла дом каждый день и брала с собой детей, ведь они были еще слишком малы, чтобы оставаться без присмотра.

– Ну что ж, добро пожаловать домой, Джас! – С этими словами Блайт подошла к нему и чмокнула в щеку.

Он не ответил на поцелуй, и Блайт, чуть обидевшись, отступила. Может, его смутило присутствие детей? Конечно, полноценный поцелуй был бы сейчас неуместным, но Джас мог хотя бы показать, что рад снова ее видеть. Блайт улыбнулась ему и, схватив за руку, повела в глубь кухни:

– Поужинаешь с нами?

– Нет! – Он выдернул руку из ее ладони. – Спасибо. Как долго эти дети пробудут у тебя?

– До Нового года. Мы чудесно проводим время. Пойдем завтра с нами на пляж?

Джас отрицательно покачал головой.

– Я и так потерял слишком много времени. Не подпускай их к моему дому, хорошо?

Блайт будто окатили ледяной водой. Она окинула Джаса презрительным взглядом и ничего не сказала. Он пошел к двери.

– Джас!

Блайт кинулась вслед за ним.

– К девяти я уложу их спать, – тихо проговорила она. – Ты можешь прийти… попозже.

– И остаться у тебя до утра?

– Давай хотя бы поговорим.

Он сделал движение в сторону, и ее рука упала с его плеча.

– Я действительно должен поработать. И ты занята. Как тебе удается заниматься бизнесом и следить за этими сорванцами?

– Они мне помогают. Это хорошие дети, Джас.

– Не сомневаюсь, – вежливо заметил он.

– Я устроила себе каникулы: поставками пока не занимаюсь. Ты не любишь детей? – спросила она с тревогой.

– При чем тут любовь к детям? – возмутился Джас. – Я же сказал…

– Знаю, ты очень занят. Хорошо, постараемся тебе не мешать. – Блайт поняла, что это прозвучало слишком резко.

– Спасибо. – Не сказав более ни слова, он ушел.

Блайт прождала до полуночи, но Джас не вернулся.

На следующий день Блайт с детьми отправилась на пляж. Они нашли выброшенную на песок медузу, стали разглядывать ее и подсчитывать темно-красные пятнышки на полупрозрачном тельце, когда Блайт подняла глаза и на вершине холма увидела Джаса. Она выпрямилась, подняла руку, чтобы помахать и пригласить его на пляж, но не успела этого сделать, потому что он круто развернулся и исчез. Не веря своим глазам, Блайт застыла с поднятой рукой.

– Тетя Блайт! – Лиззи дергала ее за шорты.

Блайт оторвала взгляд от того места, где совсем недавно стоял Джас, и переключила внимание на племянницу.

– Тетя Блайт, можно взять домой медузу?

– Нет. Мы должны бросить ее в океан, там ее дом.

– Но разве она живая? – спросил Феликс.

– Не знаю, – призналась Блайт, – но если так, взяв медузу, мы убьем ее, а когда она умрет, то начнет неприятно пахнуть.

Когда дети легли спать, Блайт подошла к окну и стала вглядываться вдаль, пытаясь угадать, что происходит в доме Джаса. Вопреки своим желаниям, она не могла оставить детей одних. Может, сегодня он придет? Но она точно знала, что Джаса и в этот вечер не увидит.

Недоумение и чувство обиды уступили место гневу. Не думает ли он, что может запросто приходить и уходить, когда ему захочется? А может, я ему надоела? Неужели он встретил кого-то в Веллингтоне? Да… Наверное, любовницу.

Здравый смысл и знание его характера убеждали Блайт в абсурдности подобных умозаключений. В конце концов, в чью дверь он постучал первым делом, едва вернувшись из Веллингтона? И поцеловал ее довольно нежно. Если бы у него был телефон, Блайт могла бы ему позвонить и потребовать объяснений. Было что-то смешное в манере Джаса держаться на расстоянии от внешнего мира, от всех жителей планеты – от всех, кроме нее.

Блайт решила, что это делает ей честь. Внезапно, словно червь, грызущий сердцевину цветущей розы, ей в голову просочилась отвратительная мысль. Блайт вспомнила, как Джас, поцеловав ее впервые, грубо спросил: «Вам хочется, чтобы вами пользовались?».

Она постоянно провоцировала Джаса, пока он наконец не признался, что ревнует. По большому счету, повода для ревности она не давала, но, видимо, Джасу было достаточно малости. И вот она загнала его в угол, бросив нахальный и решительный вызов его мужскому естеству, практически заставив Джаса заняться с ней любовью.

Блайт мечтательно закрыла глаза, припоминая их первую ночь: нежные, но настойчивые ласки Джаса, свой страх и возбуждение и, наконец, взрыв эмоций, вылившийся в восхитительный экстаз.

Итак, он дал мне то, что я просила. А ведь я действительно сама затеяла эту игру, ужаснулась Блайт, и ей стало стыдно. Я, и только я во всем виновата: в том, что он меня использовал, не желая связывать себя прочными отношениями, в том, что лег со мной в постель, не испытывая любви, в том, что не желает знакомиться с моими родственниками. Это я игнорировала любое, даже самое прозрачное предостережение. Джасу надо было родиться сверхчеловеком, чтобы успешно отражать постоянные атаки и заигрывания красивой девушки. А ведь он предупреждал, что близкие отношения чреваты для меня опасностью.

Глаза Блайт остановились на портрете бабушки. Интересно, подумала она, что бы сделала бабушка, как повела бы себя на моем месте? В те времена добрачный секс был постыдным делом. Но, может быть, и люди вели себя иначе. Если бы я не вступила в интимные отношения с Джасом, возможно, и не было бы сейчас той разрывающей душу тоски, той тупой боли в моем маленьком разбитом сердечке.

После того как за детьми приехали соскучившиеся родители, и домик Блайт опустел, лишь гордость и обида удержали ее от опрометчивого поступка. А ведь ей так хотелось броситься бегом по тропинке к соседнему коттеджу и упасть в крепкие объятия Джаса! Вместо этого Блайт занялась уборкой, а потом отправилась на пляж.

Рано или поздно он придет. И она не ошиблась.

Когда Джас подошел к ней вплотную, Блайт лишь сурово на него взглянула, зато он наклонился и поцеловал ее в щеку. Она не стала шарахаться, но и не поцеловала в ответ.

– Ты на меня сердишься? – шепнул Джас.

– Нет.

Она говорила правду, гнев давно прошел. Теперь Блайт не терпелось засыпать Джаса вопросами, но она так боялась ответов!

– Тогда давай прогуляемся, – предложил он и протянул ей руку.

Блайт подумала, прежде чем принять ее.

– Виделся с отцом? – спросила она.

– Да.

– Ну и как прошла встреча?

– Ни он, ни я не получили удовольствия. А вообще я не хотел бы говорить об этом.

– А о чем, черт возьми, ты хочешь со мной говорить? Кроме, разумеется, математики!

– Я знал, что тебе скоро надоест меня слушать…

– Неужели не понятно: ты же никогда нормально со мной не говоришь! Я имею в виду, что ты вообще не говоришь о чем-либо, кроме своей математики.