Текст книги "Любовь на выживание"

Автор книги: Дарси Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Дарси Блейк
Любовь на выживание

Пролог

– Она не прилетит!

– Спорим, прилетит!

– Она не дура.

– Откуда ты знаешь?

– Я читал ее досье. Она романтичная особа, она рассеянна и довольно неряшлива, но она не дура.

– А что, только дуры летают на самолете?

– Я не пойму, кому из нас надо, чтобы она прилетела?

– Мне нужна женщина.

– Поздравляю. Обязательно выписывать ее с другого конца света?

– Пошляк. Мне нужна ОПРЕДЕЛЕННАЯ женщина для моего приключения. И она прилетит. Хотя… Нет, она мне подходит лучше всего.

– Ты тут совсем взбесился от одиночества. Тебе и впрямь нужна женщина, только не для приключений, а для банального…

– Умолкни, жалкий червь!

– Сам такой. Короче, ставлю унцию, что она не прилетит.

– Почему ты не веришь в романтику?

– Да я бы рад был, но это невозможно. Кости последних авантюристов превратились в пыль еще в прошлом веке.

– Недавно по телевизору показывали двоих – живы и здоровы.

– Я тоже видел. Поляк и русский. Не считается, у них по определению загадочная душа. Послушай, я торчу здесь уже месяц, выпил все запасы рома, перестрелял всех стервятников – сколько еще ждать? Если она не прилетит, то и я больше не нужен.

– Ждем еще три дня. Мой агент сообщит мне сразу же, как только она получит письмо. Потом я ей звоню. Она сообщает свое решение. Нет – так нет.

– Три дня. И все.

– Самому ведь интересно!

– Слушай, мне тридцать восемь лет…

– Мне тоже, не забудь.

– Ты всегда был с приветом, еще в легионе…

– Три дня. Ты обещал.

– Ладно. А история-то хоть интересная?

– Классическая. Кровь, загадочные убийства, смертельные опасности и вечная любовь в завершение.

– А еще меняназывал пошляком… Три дня! Не больше!

1

Джуди аккуратно завела машину на стоянку и слабо чертыхнулась, поняв, что снова напевает под нос эту проклятую мелодию.

«Как Бог богат, вернусь назад из царства Эльдорадо…»

Она осторожно скосила глаза на соседнее сиденье. Узкий белый конверт лежал тихо, умиротворенно и не очень волнующе. Это потому, что надписью вниз, подумала Джуди. Надпись все меняет.

Конверт был подписан просто: «Мисс Джуди Саттон, Соммерсет, Объединенное Королевство. Отправитель – Эндрю Стил, Кейптаун, ЮАР».

В принципе, тоже ничего особенно романтичного. Ну, Кейптаун… Сейчас не девятнадцатый век на дворе, англо-бурская война давно в прошлом. Все дело в почерке. Стремительный, хищный, угловатый, похожий на… на то, как падает коршун на свою добычу! Беспощадный и молниеносный.

Джуди Саттон усмехнулась и показала язык своему отражению в зеркальце. Вы романтичная особа, мисс Саттон, проще говоря, дурочка. В детстве вы перечитали романов, и потому теперь вам мерещатся всякие глупости.

Он прислал конверт, даже не потрудившись дождаться от нее подтверждения. Как будто билет на самолет через полмира значит для него не больше, чем билет на рейсовый автобус.

Впервые имя Эндрю Стала она услышала на своем автоответчике. Чарующий, абсолютно бархатный баритон, в меру сладкий, в меру пряный, обволакивающий и соблазнительный, однако не переходящий границ пристойности…

Джуди Саттон! Что ТЫ можешь знать о пристойности или, упаси Господь, непристойности мужского поведения?

Да и не в этом дело. Голос, почерк – все это вторично, всего лишь гарнир к основному блюду, главное в другом. Главное в том, о чем ей поведал обольстительный голос.

«Добрый день, мисс Саттон. Меня зовут Эндрю Стил, и я располагаю важными сведениями о вашем отце… Если вас заинтересует эта тема, то вы можете вылететь в Кейптаун рейсом таким-то… Билет будет выслан вам по почте. Остаюсь с почтением…»

Вот так. Обещай ей Эндрю Стил богатства ацтеков, намекни о немыслимом наследстве, оставленном неизвестным дядюшкой, Джуди Саттон и ухом бы не повела. Одно дело любить приключенческие романы, совсем другое – искать этих самых приключений себе на голову. Взрослая женщина, двадцатисемилетняя библиотекарша из Соммерсета, вполне способна отличить сюжет от реальной, жизни. По крайней мере, ей хотелось в это верить.

Однако Эндрю Стил упомянул именно о том, что всю жизнь не давало Джуди покоя. О ее отце. О человеке, из-за которого мама и умерла так рано, оставив Джуди круглой сиротой.

Каков он, её отец? Похожа она на него? Смогла бы она его полюбить? А он ее?

Именно такое смятение испытывала Ева, стоя перед Древом познания, с тоской подумала Джуди. И у Змия наверняка был голос Эндрю Стила.

Здравый смысл, лучший друг девушек, зашипел не хуже того самого змия.

Остановись! Забудь! Не сходи с ума. Подобная информация может оказаться опасной. Не говоря уж о том, что для ее получения надо лететь в Африку. Это полное безумие. Кроме того, работа в библиотеке… Ал Донован… Кошку придется к кому-то пристроить…

«Не поддавайся импульсам, Джуди!» Так говорила ее мама. Впервые она сказала это, когда Джуди было пять с половиной лет. Именно тогда, под впечатлением от «Питера Пэна», она залезла на крышу сарая, натерлась сухой паутиной и полетела… ну, скажем, попыталась полететь. Потом были четыре недели в гипсе и масса возможностей всесторонне обдумать мамины слова. Увы.

Сама Джуди Саттон никогда не считала себя авантюристкой, просто как-то так получалось…

В двенадцать лет она поехала с классом на экскурсию в Уэльс. Мирная и сонная тетка-экскурсовод, очумевшая от непривычной жары, бубнила себе под нос заученные тексты местных преданий. Почти никто не слушал, Джуди тоже не особенно вслушивалась, но почему-то ей запало в душу поверье, что если влезть на высоченный каменный менгир, повернуться вокруг своей оси и загадать желание, то оно непременно сбудется. Кончилось все тем, что с тетки слетела сонливость, и она бестолково суетилась у подножия каменной громадины, а Джуди с расцарапанными в кровь коленками сидела наверху и не знала, как слезть. Во-первых, было высоко, во-вторых, на ней была юбка, а под ней панталончики с кружевами, а вокруг менгира столпились все мальчишки… Пришлось экскурсоводше бежать в деревню за лестницей и подмогой.

В пятнадцать она на спор с Джимом Бейли залезла на мачту радиомаяка.

В семнадцать согласилась покататься на мотоцикле того же Джима Бейли, и еще счастье, что проселочная дорога закончилась густыми зарослями шиповника, а не обрывом.

При этом Джуди Саттон вовсе не была оторвой или пацаном в юбке. Она была нормальной тихой девочкой, любила читать и мечтать, глядя на закат. Мать все время работала и приучала дочку трудиться, так что времени на шалости у нее, в принципе, тоже не было. Они ее сами находили. Как и этот проклятый белый конверт с хищными, стремительными буквами.

– Девочка Джуди-и! Как ты себя чувствуешь? Ты не заболела? Почему так рано? Ты не забыла про бридж сегодня вечером?

Джуди испытала сильнейшее желание вдавить педаль газа до упора и стремительно умчаться прочь. Через живописную и – увы! – слишком низкую ограду свешивалась почтенная Камилла Бобкинс, соседка и подруга покойной матери Джуди. Все беды и печали этого мира миссис Бобкинс принимала чрезвычайно близко к сердцу, в результате чего знала про всех, а Джуди не повезло вдвойне, как как Камилла считала своим долгом опекать «малютку Джу», оставшуюся без матери в столь юном возрасте. Упомянутый бридж и место за столиком для этой почтенной игры достались Джуди в наследство от мамы. Самой молодой после Джуди в славной компании была Камилла (шестьдесят пять лет), далее шли миссис Уотерс (семьдесят девять) и Рози Кларк (девяносто два). Иногда Джуди видела в горячечных снах, как по тихому и затхлому деревенскому клубу разлетаются карты, три почтенные матроны испуганно жмутся по стенам, а сама Джуди в кожаных бриджах и блузке с роскошным вырезом откидывает рыжую гриву за плечи и стремительно сбегает с крыльца во двор, где ее уже ждет смуглый красавец-пират со шрамом на плохо выбритой щеке и кривой ухмылкой, а также глазами, горящими от страсти. На заднем плане сна маячил еще и огненноокий жеребец, дико ржавший и бивший копытами, а также кареты, разбойники и прочая красота.

Джуди тяжко вздохнула и приветливо улыбнулась.

– Добрый день, миссис Бобкинс. Я ушла пораньше. Буду писать карточки дома. Миссис Кори разрешила мне…

– Говорят, ты получила какое-то письмо из-за границы. Бедняжка Мэгги уверяла, что от волнения едва не лишилась чувств. Надеюсь, новости хорошие?

Самым радикальным средством было бы небрежно помахать узким конвертом в воздухе и протянуть жеманным и ленивым голоском: «Да, это письмо от моего любовника. Его жена уехала к морю, и он зовет меня в Лондон на пару дней поразвлечься». Джуди с сожалением прогнала эту недостойную мысль и покорно ответила:

– Ничего особенного. Обычная рекламная акция. Заплати три фунта и выиграй стиральную машину. Не достанется машина – подарим тостер, не хватит тостеров, получу офиги… очаровательные щипцы для завивки.

– И все?

В голосе Камиллы звучало столь искреннее разочарование, что Джуди стало ее жалко. Она заперла машину, поднялась на крыльцо, повернулась и страшным шепотом сообщила:

– Честно говоря, еще пришла та статья, которую меня просил заказать мистер Саймон. О ядовитых грибах.

Глаза Камиллы округлились до идеальной формы.

– О ядовитых грибах? Мистер Саймон? А… зачем?

– Не знаю. Он просил никому не говорить, так что не выдавайте меня.

Камилла Бобкинс свалилась с изгороди и домчалась в дом, даже не удосужившись попрощаться. Джуди усмехнулась. В течение ближайшего часа все обитатели маленького городка будут знать, что у мистера Саймона возникли трудности с разводом.

Джуди не испытывала угрызений совести. Саймон был чужаком. Поселился он здесь лет десять назад, доход имел от букмекерства, а внешностью, характером и ухватками напоминал слизняка. Джуди возненавидела его с тех пор, как на пороге молочной лавки выслушала от него настолько непристойное и мерзкое замечание, что едва не стукнула его бидончиком для сливок.

Она вошла в уютную и прохладную прихожую и уселась около телефона. Весь сегодняшний день был только прелюдией к этой минуте. Именно сегодня, именно в четыре часа дня мистер Эндрю Стил должен перезвонить и узнать, летит она в Кейптаун или нет.

Оставалось двадцать три минуты для принятия решения. Нет, уже двадцать две.

Гамлет – просто мальчишка со своим «быть или не быть».

Она машинально вытянула из сумочки ручку и стала быстро чертить на чистом листке блокнота. Легкие штрихи сложились в рисунок. Бабочка. Обычный ее прием. С самого детства Джуди привыкла рисовать в трудных ситуациях. Когда ее ругали в школе – высокий забор или неприступный замок с башенками. Когда мать принималась воспитывать ее – лошадку или птицу. Когда предстояло что-то неприятное, но неотвратимое (визит к зубному или гинекологу) – бабочку или ящерицу. Так она отгораживалась, обретала свободу, улетала и ускользала от неприятностей. Мысленно, разумеется.

Сейчас ей позвонят, и она должна сделать выбор. Остаться дома, в уютном и сонном мирке небольшого провинциального городка, среди книг и старинных гравюр, под неусыпной опекой Камиллы Бобкинс – или ринуться очертя голову в Приключение, в конце которого, быть может, найдется ответ на вопрос, кто она такая…

Джуди медленно достала из конверта билет на самолет. Хрустящий, разноцветный листок бумаги. Билет в иную жизнь.

Со столика на нее строго и испытующе смотрела мать. Фотография в простой деревянной рамочке, казалось, ожила.

«Не поддавайся импульсу! И обещай, что никогда не бросишь этот дом на произвол судьбы».

Девять лет назад она пообещала это своей умирающей матери. Та удовлетворенно кивнула, отвернулась к стене и спокойно умерла, словно выполнила некую миссию до самого конца. Подобные обещания надо выполнять, но…

Она ведь не собирается бросать дом! Она просто слетает…

Ага! Просто слетает в Африку, просто скажет «привет, па!» и просто вернется обратно.

Джуди осторожно стерла пыль со стекла и тихо шепнула:

– Мам, я собираюсь лететь в Африку. В эту среду, после полудня.

Показалось ей или нет, но выражение маминого лица стало чуть более суровым. Джуди неожиданно разозлилась. Не сильно, самую малость.

Ей никогда не удавалось настоять на своем. Мать строго следила за своим импульсивным чадом и не позволяла никаких вольностей. С большим трудом удалось уговорить ее разрешить Джуди учиться в колледже, да и то только с условием, что жить она будет дома и работу станет искать только в родном городке. Все это было бы смешно…

Главным доводом матери было то, что Джуди якобы способна нажить себе неприятности на ровном месте, что уж говорить о неведомых краях типа больших городов или, не приведи Бог, дальних стран.

«Вспомни, что было, когда ты полезла спасать котенка, забравшегося на дерево! Пришлось вызывать пожарную команду и снимать обоих!»

Джуди нахмурилась.

– Я не такая, как ты, мама. Возможно, со временем я такой стану, но не сейчас. И потом – ты мне солгала. Ты сказала, что мой отец умер.

«Мне не нравится то, что ты задумала».

– Возможно, но мне двадцать семь, я давно сама зарабатываю на жизнь и имею право на собственные решения.

«Ты бестолкова и не умеешь организовывать свою жизнь. Ты все на ходу теряешь. Какая Африка!»

– Я не умею организовывать свою жизнь, потому что никогда в жизни этим не занималась. За меня это делала ты. И теряю я только мелочи.

«Да? А твое первое жалованье? Ты оставила его в супермаркете, на прилавке!»

– Я хотела купить меренги. Нам с тобой к чаю. Я никогда в жизни не покупала ничего ПРОСТО ТАК, для удовольствия. Естественно, растерялась… И я вовсе не такая уж бестолковая!

За две недели, прошедшие с того дня, как ей позвонил Эндрю Стил, Джуди развила бешеную деятельность. Библиотека давала возможность доступа к информации, и довольно скоро девушка собрала настоящее досье на этого человека.

Эндрю Стил, тридцати восьми лет, англичанин, белый. Учился, но не закончил Оксфорд, специалист по истории ранних норманнов. В восемнадцать лет завербовался в Иностранный легион, вел жизнь солдата и авантюриста, примерно тогда же начал писать статьи в глянцевые журналы и быстро набрал вес в журналистской среде. Во время боевых действий был тяжело ранен, попал в плен, провел там год, выжил, бежал, был ранен вторично, но сумел добраться до своих. В результате ранения у него отказали ноги, и до конца дней своих он обречен передвигаться в инвалидной коляске. Поселился в Южной Африке, стал писателем. Его книги необычны, напоминают реальные репортажи с места события. Отличается дотошным отношением к деталям. Новый Киплинг, Джек Лондон и Ремарк в одном флаконе. Был женат. Разведен. Детей нет.

Вот так-то. Если бы не инвалидная коляска, то чем не пират? В Иностранном легионе хлюпиков не держат, надо полагать?

Джуди очнулась и сердито посмотрела на портрет мамы.

– Я полечу в Африку, ма. Поживу там «неделю, узнаю то, что смогу, и вернусь обратно.

В ту же секунду зазвонил телефон; и Джуди от неожиданности заорала. На лице матери явно проступило выражение мрачного удовлетворения. Девушки, шарахающиеся от телефона, не могут летать в Африку по определению!

– А… алло.

– Мисс Саттон? Это Стил. Вы приняли решение?

– Я… да… в общем…

– Отлично. Я не сомневался. Итак, вы вылетаете в среду. Да, билет вы получили?

– Да… я… спасибо…

– Значит, в среду. Рейс с промежуточной посадкой на Мальте, оттуда до Кейптауна. Вас встретит мой друг и компаньон Рэй Джонсон. Жить вы будете в моей усадьбе, если вас это не смущает. Вас ведь это не смущает?

– Я… нет… почему же…

– Разумеется, нет. Дом очень велик для меня одного, у вас будет собственное крыло с отдельным выходом. У меня постоянно, живут и прислуживают две женщины, к вашему приезду все будет готово.

Джуди вовсе не боялась и не смущалась, она просто не могла прийти в себя из-за этого голоса. Нельзя, просто неприлично иметь такой обворожительный баритон! Сирены просто охрипшие певички по сравнению с Эндрю Стилом.

Наверняка он очень хорош собой. Мужественная красота, широкие плечи, иссиня-черные волосы, чуть тронутые сединой на висках. У него должны быть карие глаза, очень темные, почти черные. И еще во всем его теле должна ощущаться звериная грация движений, сводящая с ума первобытная мощь хищника…

Лучший друг девушек прозвучал в мозгу голосом ее матери: «Никогда не доверяй роковым мужчинам. Они обязательно наврут тебе с три короба, а ты обязательно им поверишь – и останешься в дураках».

Эндрю Стил уже наврал ей, точнее, сказал не всю правду. Джуди раскопала еще кое-что. Человек, который, предположительно, являлся ее отцом, принадлежал к довольно крупной криминальной группировке Кейптауна.

– Мистер Стил, я ведь еще не дала своего согласия.

В его голосе не прозвучало и тени раздражения. Только легкое нетерпение.

– Мисс Саттон. Джуди – если позволите. Проблема заключается вовсе не в том, согласны вы или нет. Вам ведь не нужно искать деньги на билет, лететь в абсолютно неизвестную страну и самой заниматься поисками своего гипотетического отца. Вся предварительная работа выполнена за вас и предложена вам в качестве… ну, пусть будет в качестве гранта. Призовой игры. Аванса. Проблема в другом. Если вы не приедете, вы до конца дней своих не будете уверены… ни в чем. Ни в том, является ли Коннор Малрой вашим отцом, ни в том, правильно ли вы поступили, оставшись дома… Поверьте мне, именно это и будет самым тяжким грузом на вашей душе. Как там сказал классик? «Нет горше слов «ах, если бы тогда…».

Требовательный стук в дверь заставил Джуди подпрыгнуть еще раз. Так умела стучать только Камилла.

– Джу, деточка, мне надо тебе сказать…

– Мистер Стил, извините ради Бога, тут ко мне пришли, я на одну секунду…

– Джу, милая Рози приболела, вместо нее будет играть ее племянник Освальд. Он будет твоим партнером. Не опаздывай.

Джуди тихо застонала и осторожно побилась о дверь лбом. Освальд, племянник милой старушки Рози, был пожилым вдовцом-профессором. Пару раз они беседовали в библиотеке, и Джуди прониклась огромным уважением к покойной жене профессора. Надо быть воистину сильной женщиной, чтобы продержаться целых семь лет рядом с таким занудой. Джуди оставила бы его вдовцом на третий день…

– Джу, я понимаю, ты онемела от радости. Не благодари меня, не надо, я устроила это все в память о твоей бедной матушке. Приличные люди такая редкость в наши дни! Не сомневаюсь, Сьюзан одобрила бы эту партию… Я побежала. Не опаздывай и принарядись. То прелестное платье из камки, в клеточку и с матросским воротником… Мне кажется, оно будет очень уместно!

Джуди выпрямилась, на негнущихся ногах подошла к столику и железной рукой взяла трубку. Пусть! Она останется в этом городе до конца дней своих, будет играть в бридж и писать каталожные карточки, милый Освальд будет дарить ей букетики лютиков и рассказывать о карстовых пещерах, а Камилла сумеет сберечь ее девственность до… до самой смерти! Но это будет потом. А теперь…

– Мистер Стил, вы слушаете? Я согласна.

2

Первым серьезным испытанием на пути к Африке стал отказ от вечерней партии в бридж. Джуди набралась храбрости и позвонила Камилле за полчаса до общего сбора. Сказать, что она пережила бурю, – не сказать ничего.

Потом наступили лихорадочные и безумные дни сбора в дальнюю дорогу. Кошку забрала все та же Камилла. Она прижала ошеломленное животное к груди и сообщила в пространство, что ни за что не оставит бедняжку, раз уж ее хозяйка оказалась такой бездушной эгоисткой. Цветы разошлись по соседям. Ал Донован, заведующий библиотекой в соседней деревне, симпатизирующий Джуди холостяк сорока пяти лет, был поставлен в известность со всем возможным тактом. Её начальница, миссис Кори, была настолько ошеломлена самим фактом отъезда своей безотказной подчиненной, что даже не особенно слушала сбивчивые объяснения девушки. Единственное, что уловила миссис Кори, так это романтическую подоплеку отъезда, а потому согласие, а потому согласие было получено в рекордно короткие сроки.

Далее наступил черед самого сложного пункта. Гардероб, внешний вид, деньги.

Последние были сняты со счета, который мама велела не трогать ни при каких обстоятельствах, если только уж что-то совсем из рук вон…

Джуди справедливо рассудила, что обретение отца-мафиози в Южной Африке вполне из рук вон, и сняла со счета почти все. Гардероб она решила пополнить в Лондоне, а про внешний вид мужественно решила не думать вовсе.

А что про него думать? Рост – не высокий и не низкий, средний, одним словом. Волосы – каштановые с рыжей искрой, очень густые и красивые. Джуди сроду их не укладывала, просто забирала в хвост. Глаза – серые, несколько удивленные и мечтательные. Губы – ну а какие губы должны быть у девушки? Розовые, нормальные.

Скулы высоковаты, но зато приятного золотистого оттенка. Макияжем Джуди не увлекалась никогда, из косметики пользовалась только кремом от загара и гигиенической помадой, на свежем воздухе проводила все свободное время и спала с открытым окном круглый год.

Короче говоря, если есть в мире эталон средней девушки, то это Джуди. Так она сама считала, и эта мысль ее совершенно не расстраивала. Здравый смысл подсказывал, что, будь она похожа на Мерилин Монро, проблем в жизни у нее прибавилось бы. В данном случае Джуди была со здравым смыслом согласна.

Итак, самой большой проблемой оставался гардероб. Она наверняка растерялась бы в громадном супермаркете в центре Лондона, и все ограничилось бы каким-нибудь диким купальником, юбкой с запахом и футболками с Микки Маусом, но в игру вступил Его Величество Случай. Один из покупателей, случайно оказавшийся поблизости, когда Джуди доверчиво излагала продавщице свои планы на ближайшие две недели, неожиданно вмешался в разговор и сообщил, что недавно вернулся из ЮАР, куда ездил на отдых с невестой. Он сделал несколько весьма ценных для Джуди замечаний по поводу необходимых в поездке вещей. После этого процесс пошел гораздо быстрее, и из магазина Джуди выплыла с громадным количеством свертков и пакетов. Позднее, в гостинице, все купленное было тщательно осмотрено и сложено в старинный мамин чемодан из телячьей кожи.

Проведенная ревизия показала, что Джуди теперь является владелицей туалетов скромных, но практичных, преимущественно цветов хаки, песочного и жемчужно-серого, брюки и бриджи превалируют над юбками, а к настоящему пробковому шлему удивительно пошла бы туша только что убитого льва-людоеда. Джуди так размечталась, что машинально сунула в чемодан зонтик – он исполнял роль ружья, когда Джуди вертелась перед зеркалом, изображая охотника над трупом льва.

В половине второго ночи со вторника на среду сборы были закончены, и тут на девушку накатил страх. Нет, не просто страх – леденящий ужас. Куда она летит?! Зачем? И почему Коннор Малрой, даже если он и впрямь ее отец, должен обрадоваться ее приезду? У него уже есть двое сыновей, она это выяснила из газет…

В результате Джуди не спала до утра, ранним утром выписалась из гостиницы, поймала такси и в полуобморочном состоянии отправилась в аэропорт Хитроу. Голова у нее болела изначально, а после прохождения таможенного досмотра заболел еще и живот. Джуди скорчилась на скамейке в зале ожидающих вылета и окончательно раскисла.

До Мальты два часа, потом посадка, потом еще один взлет и девять часов полета. Если ее будет тошнить все это время, то новоиспеченному отцу останется только похоронить вновь обретенную дочку.

Она предусмотрительно – так ей казалось – не ела и не пила перед дорогой, и теперь голова у нее кружилась, а ноги подкашивались. Новые джинсы были жесткими и какими-то чужими, кроссовки натирали пальцы, чемодан становился все тяжелее и тяжелее.

Джуди рухнула на свое место, торопливо проверила наличие специального пакета (в кино она видела, как им пользоваться, хотя все равно – ужас как стыдно!), пристегнула ремни и зажмурилась.

Через пятнадцать минут после того, как самолет оторвался от земли, девушка решилась открыть глаза и осторожно взглянула в иллюминатор. Ничего интересного. Вокруг одно небо.

Небо. Внезапно ноги у Джуди похолодели, и голову отпустило. Она летит! Возможно, не так, как Питер Пэн и Венди, наверняка не так, как птицы и бабочки, но летит! Над землёй, над полями, лесами и морями, над крошечными людьми, над разными странами и континентами, и впереди ее ждут еще более захватывающие приключения…

– Мисс? Хотите чего-нибудь выпить? Минеральная вода, сок, тоник? Водка, коньяк, джин?

Джуди смотрела на стюардессу, пытаясь понять, что та ей предлагает, но тут вмешался ее сосед, полный и абсолютно лысый дядька с безмятежным выражением лица.

– Берите коньяк. Первый раз летите? Бывает, Я мучился страшно, пока не привык. И представьте, только на пятый раз от добрых людей узнал, что коньяк – лучшее средство. Вообще-то лучше всего начинать еще в аэропорту, но молодой девице это неприлично, а уж в самолете – святое дело. Берите коньяк и возвращайтесь к жизни!

Джуди хихикнула и кивнула стюардессе. Та профессионально мило улыбнулась, и через пару секунд на откидном столике перед Джуди стоял пузатый пластиковый бокал, а на блюдечке благоухал тонко нарезанный лимон.

Коньяк она пила первый раз в жизни. Мать о таких вещах даже не рассказывала, но выражение ее лица недвусмысленно говорило о том, что если уж пьющие яблочный сидр попадают в ад, то что бывает с теми, кто пьет коньяк… Лучше и не думать! Джуди Саттон зажмурилась и лихо опрокинула пузатый бокал в рот.

По горлу полыхнула кипящая лава, дыхание прекратилось, все цвета и звуки стали ярче и звонче, а потом глаза заволокло слезами. Секундой позже в животе заполыхал пожар, ноги и руки сделались странно легкими, а потом Джуди поняла, что ей хорошо. Очень хорошо. Ни живот, ни голова больше не болят, исчез унылый ужас, тело налилось легкостью и бодростью, словно Джуди только что проснулась после долгого освежающего сна. Она всерьез задумалась, не взять ли еще коньяка, но толстяк предостерегающе поднял пухлый палец, видимо угадав ее мысли.

– Не вздумайте! Древние говорили – ничего слишком. Сейчас вы глотнули живой воды, следующий глоток сшибет вас с катушек. Мой вам совет: завернитесь в плед и спите. Самое интересное начнется над Африкой, часов через пять. На Мальте вас все равно разбудят. Спите, милая барышня.

Джуди хотела возмутиться – как можно спать, когда за окном такая красота! Потом накинула на колени плед… и заснула сном младенца.

Аэропорт Кейптауна спал в полуденной дреме. Сегодня было не особенно жарко, градусов тридцать, не больше, но собаки все равно валялись в пыли, вывалив языки набок, а люди скрылись под тентами и внутри прохладного здания аэропорта.

На площади остался только один человек.

Армейский джип немыслимой расцветки безмятежно стоял на самом солнцепеке. Капот был поднят, и раскаленные внутренности машины были прикрыты белой тряпкой. То, что могло сойти за остатки брезентового тента, лениво свисало со стальных рам бывалого ветерана автомобильного движения.

За рулем спал человек. Собственно, видны были только его ноги. Длинные, мускулистые, немного кривоватые, облаченные в старые джинсы, протертые до такой степени, что первоначальный синий цвет сменился неожиданным серо-зеленым. Кроме того, ноги были увенчаны – именно так, ибо они покоились на руле и были явно выше головы своего хозяина – тяжелыми армейскими ботинками с высокой шнуровкой. При взгляде на эти ботинки полицейского, лениво тащившегося по пыли в шлепанцах, пробил обильный пот. Температура внутри ботинок должна была зашкаливать за полсотни градусов…

Полицейский брел к машине отчасти из чувства долга, отчасти из любопытства, отчасти из человеколюбия. Если этот парень еще полчаса поспит на солнце, ему крышка.

– Мистер… Эй, мистер, проснитесь! А… это ты…

Едва приподнялась шляпа, прикрывавшая лицо обитателя джипа, полицейский мгновенно потерял к нему интерес. С точки зрения криминалистики это было более чем странно, потому что внешность незнакомца не могла оставить равнодушным никого, особенно блюстителя закона…

Мужчина был не очень молод, но и далеко не стар. Темные коротко стриженные волосы изрядно побиты сединой. Очень смуглое и откровенно бандитское лицо хранило выражение насмешливого презрения, отчасти потому, что именно так мужчина и относился к окружающему миру, а отчасти из-за зловещего шрама, тянущегося через небритую щеку к верхней губе. Усов и бороды незнакомец не носил, но бритье явно не входило в круг его повседневных обязанностей. Теперешней щетине было дня три-четыре.

Шея была короткой и мощной, плечи – широкими, фигура – громоздкой. Под клетчатой рубашкой перекатывались могучие мускулы, словно под шкурой… М-да, если уж сравнивать этого человека с каким-то животным, то никак не из породы кошачьих. Скорее, это был волк.

Волчьими были и глаза мужчины. Удивительные, то серо-зеленые, то карие с желтыми искрами, они смотрелись странно на этом хищном лице. Словно драгоценные камни на закопченной деревянной скульптуре, изображающей какого-то недоброго бога…

Густые брови ехидно вздернулись, и мужчина насмешливо протянул:

– Э, Джои, ты все еще околачиваешься в здешнем участке? Смотри, плоскостопие заработаешь. Или какие-нибудь террористы соберутся угнать самолет, а ты подвернешься под горячую руку.

Эбеново-черный полицейский в белой тропической форме (самое идиотское изобретение человечества – полицейский в шортах) поспешно отскочил от машины и с подозрением уставился на мужчину.

– Типун тебе на язык, Рэй Джонсон! От тебя одни неприятности. Что ты здесь делаешь? Небось затеваешь грязные делишки? И как это мистер Стил терпит тебя возле себя? На месте такого приличного джентльмена я бы тебя и близко к усадьбе не подпустил.

– К счастью для меня, Джои, мистер Стил заработался и забыл спросить твое мнение на этот счет. Поэтому я уж пока позатеваю свои грязные делишки, а ты держи ухо востро. Вот, к примеру, сегодня. Я ведь не просто так тут зад парю, Джои. Я жду одного известного наркокурьера и наемного убийцу. Только тебе говорю, по дружбе, вообще-то это тайна.

– Трепло ты, Рэй Джонсон! Так я тебе и поверил!

– А тут и верить нечего. Вот запоминай: толстый мужик в шляпе, белых портках и с кейсом. Темные очки, на ногах сандалии. Прилетит этим рейсом.

Джои сердито отмахнулся и поспешно зашагал обратно к зданию аэропорта. Вслед ему несся добродушный смех Рэя Джонсона.

Несколько часов спустя Джои, покрываясь холодным потом, смотрел на толстяка в белых шортах и темных очках, спускавшегося по трапу прибывшего самолета и деловито размахивавшего кейсом. Неужели трепач и пьяница Рэй Джонсон не наврал?

Джуди Саттон отлично выспалась за время полета и чувствовала себя почти на высоте. Мешали волнение и любопытство. Она едва не спихнула с трапа своего заботливого соседа, мистера Пардью, торопливо оглядывая площадь перед аэропортом. Никаких машин, никаких встречающих. Неужели Стил ее надул? Или просто опоздал?