Текст книги "Синица в руках"

Автор книги: Дара Сэвидж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

6

Старый Салливан возмутился коварным поведением Патрика. Анет воспрянула духом, получив поддержку от родного деда, и стала думать, как сообщить о разладе со своим другом Энди, чтобы не огорчить его. Что ни говори, а Олдерсон был частью жизни их семьи довольно продолжительный отрезок времени. В результате она решила опустить неприятные подробности и просто сообщила брату, что они с Патриком подошли в своих отношениях к черте, когда надо было решать, что делать дальше. А в итоге оба поняли, что им лучше расстаться.

Энди, который возился во дворе с велосипедом, подтягивая гайки, выслушал сестру и по-взрослому изрек:

– Главное, как ты к этому относишься, а обо мне не беспокойся.

У Анет потеплело на душе. Она обняла брата и крепко прижала к себе.

– Спасибо, дорогой. Мне, конечно, немного грустно. Но в то же время, что бог ни делает, все к лучшему. Хорошо, что так все обернулось. А ты не огорчен?

В глазах Энди мелькнуло удивление.

– А мне-то что? Патрик никогда мне особо не нравился. Он не подходил тебе.

Анет прикрыла глаза, чувствуя глубокую досаду. Неужели это было ясно всем, кроме нее? Она пошла в дом, чтобы собраться на работу.

Если утром просто не хотелось ехать в больницу, то сейчас ее охватил самый настоящий страх. Пытаясь взять себя в руки, она рассуждала так: работа есть работа и нечего бояться появления в больнице – ведь она не сделала ничего дурного. А общаться с Олдерсоном ей совсем не обязательно, за исключением производственной необходимости, конечно. Немного успокоившись, она решила, что Патрик и сам не захочет говорить с ней. Ему незачем устраивать на глазах у сотрудников сцену выяснения личных отношений. Это ведь неприлично! Что подумают люди?

После обеда Анет уверенно вошла в отделение экстренной помощи, поздоровалась с медсестрами, сказав, что чувствует себя уже хорошо, и окунулась с головой в дела. Как и ожидалось, Патрик избегал встреч с ней. Сегодняшнее дежурство тянулось так же долго, как и все предыдущие, не принося особой радости. Но ее утешала мысль о том, что этот день мог сложиться гораздо хуже.

Наконец в семь утра в субботу дежурство закончилось. Но в этот момент в приемный покой отделения стали поступать жертвы крупной автомобильной аварии. Анет пришлось задержаться еще на час, чтобы помочь коллегам. Вернувшись домой, она приняла душ, позавтракала и свалилась в постель. Ни минуты свободного времени, чтобы заняться собой, сходить к знакомым или в кино с Энди, размышляла Анет, лежа в постели с закрытыми глазами. Что-то надо менять в своей жизни, пришла она к выводу.

Спала как убитая. В пять часов вечера прозвонил будильник. Она спросонья включила радиоприемник, перевернулась на спину и, открыв глаза, уставилась в потолок. Лучи послеобеденного солнца падали сквозь оконные рамы на белые простыни, отчего они казались полосатыми. Диктор обещал по радио хорошую погоду на выходные дни.

– …И сегодня, дорогие горожане, последний день ежегодной ярмарки нашего округа. Так что отправляйтесь туда и хорошо проведите время, – продолжал ликующий голос диктора.

О господи! До встречи со Стэном остается всего час, а она еще лежит в постели. Анет быстро выбралась из кровати и засеменила в ванную. Потом надела джинсы, тенниску и спортивные туфли; сверху накинула ярко-красную кофту из тонкой шерсти, на шею повязала бархотку в тон кофте и, подкрасив губы, осталась довольна своим видом.

Сорок пять минут спустя она беспокойно ходила по первому этажу дома, делая вид, что наводит порядок: поправила и без того ровные ряды книг на полках в библиотеке, осмотрела растения, сидящие в горшках в солнечной комнате, и полила их. Затем прошла на кухню и только начала расставлять банки со специями, как в дверь позвонили.

Она бросилась в холл, столкнулась с Энди и тут же сообразила, что своим поведением выдает себя с головой…

Когда они покидали ярмарку, голова Анет была как в тумане. Все окружающее казалось нереальным, фантастическим. Реальным был только Стэн, который крепко держал ее за плечи, оберегая от случайных столкновений с подвыпившими посетителями. Анет чувствовала, как сильно напряжено ее тело. Заглядевшись на своего спутника, она сбилась с шага и чуть было не упала.

Они садились в джип, когда часы показывали почти полночь. Стэн молча вывел машину со стоянки, неловко задвигался на сиденье, затем положил руку на бедро Анет и провел по нему ладонью. Она ощутила, как биотоки Стэна обожгли ей кожу через плотную ткань джинсов, облизала пересохшие губы и накрыла его руку своей.

– Стэн, – едва слышно промолвила она, – нам надо поговорить.

Тот метнул на нее задорный взгляд карих глаз, подернутых дымкой.

– Понимаю. Где ты хочешь это сделать? Мы можем поехать к тебе домой. Или предпочитаешь, чтобы наш разговор состоялся у меня?

Интересно, какой у него дом? Анет заставила себя преодолеть любопытство, вызванное желанием узнать о своем новом знакомом как можно больше. К тому же и обстановка у него дома будет слишком интимной. Призвав себя к благоразумию и осторожности, она сказала:

– Я думаю, сегодня лучше поехать ко мне. Если ты, конечно, не против.

Стэн молча кивнул, выражая согласие, и сосредоточил внимание на дороге. Анет откинулась на подголовник и стала смотреть в окно, пытаясь умерить бешеный ритм пульса.

Раньше, до встречи с Мэнсфилдом, она с трудом представляла, как это страсть может свести людей с ума или привести их к жизненной катастрофе. Сейчас же, чувствуя острое как бритва желание, уже не судила так строго людей, попавших в подобную ситуацию, несмотря на свое отрезвляющее пуританское мышление. Она ловила малейшее движение Стэна, каждый его вздох. Эти, по существу, ничтожные, обыденные детали вырастали в ее глазах до масштабов огромной значимости. Он был настолько красив и обаятелен, что при взгляде на него замирало сердце и тело изнывало от физической неудовлетворенности.

Они въехали на подъездную аллею, под колесами автомобиля заскрипел мелкий гравий. Стэн заглушил мотор, крепко схватился за руль обеими руками и сидел в такой позе с полминуты. Затем вылез из джипа, обошел его со стороны капота и открыл дверцу спутнице.

Крепко взяв Стэна за руки, она спрыгнула на землю, не взглянув на него. Ее глаза были устремлены на огромный фасад дома. Свет горел только в переднем холле и на веранде, падал через окна на траву, освещая небольшое пространство перед особняком. Весь верхний этаж был погружен в темноту. Дед и Энди, должно быть, уже спали, но Анет подумала, что ее разговор с Мэнсфилдом можно было бы перенести на другое время или в другое место.

Вдруг ее взгляд упал на знакомую машину, стоявшую недалеко от гаража. Это был «мерседес». Дверца его открылась, и из-за нее появился Патрик.

– О нет, – прошептала она. Стэн посмотрел в направлении ее испуганного взгляда.

Олдерсон, одетый в темный элегантный костюм, медленно приближался к прибывшей паре. Галстук на его шее был ослаблен, глаза сверкали.

– Черт возьми, – глухо прорычал Стэн, став на пути соперника.

Доктор метнул на него уничтожающий взгляд, его красивое лицо перекосилось от злобы.

– Мне бы следовало догадываться, кто новый ухажер, – презрительно произнес Патрик, растягивая слова. – Ты вьешься вокруг нее, как кобель вокруг течной сучки.

Стэн стоял в расслабленной позе, расставив ноги на ширину плеч, кулаки его угрожающе сжались, не предвещая ничего хорошего.

– Анет, – тихо произнес он, – ты будешь говорить с этим типом?

– Да, – поспешно ответила она. – Патрик, ты что, пьян? – Несмотря на оскорбительный выпад, она не могла допустить, чтобы Олдерсон садился за руль в нетрезвом состоянии. – Может, тебе вызвать такси?

– Ну конечно, это было бы очень удобно для тебя, не так ли? Я потратил на тебя три года своей жизни, а ты выбросила их, как какой-то ненужный хлам. Даже не захотела выслушать меня, когда я попытался все объяснить. Где там! Ты предпочла поверить лживой медноголовой дряни.

Стэн сделал шаг к обидчику, расправив свои могучие плечи.

– Анет, иди в дом, – приказным тоном произнес он.

– Нет! – крикнула та в отчаянии, схватив его за руку. – Я пойду только с тобой. А тебе, Патрик, должно быть стыдно за свое поведение. Даже я чувствую неловкость за тебя…

– Скажите пожалуйста! – Олдерсон пришел в бешенство. Казалось, он уже не владел собой. – А сколько раз я испытывал неловкость, появляясь с тобой на людях? Мне становится плохо, когда я вспоминаю, как нянчился с тобой, мирясь с твоей неуклюжестью, неумением вести себя в обществе. Чего стоит твоя идиотская жеманная стыдливость! Ты просто жалкая карикатура на современную женщину, и никакие деньги или положение твоей семьи не помогут тебе.

Анет вздрогнула, словно ее ударили по лицу. Стэн угрожающе прорычал и сделал стремительный выпад в сторону Патрика. Все произошло очень быстро, его лицо перекосилось от боли, когда Стэн железной хваткой завел его руки за спину.

Мэнсфилд кипел от ярости, но, когда заговорил, голос его был спокоен и тверд.

– Он не пьян. Доктор Олдерсон всего-навсего обыкновенный сукин сын, карабкающийся изо всех сил вверх по социальной лестнице. Он взбешен и несет всякую чушь, потому что боится снова скатиться вниз. – Стэн посмотрел на Анет, и его взгляд немного потеплел. – Иди в дом, милая. Я попробую убедить этого самонадеянного типа, что ему же будет лучше, если он тихо удалится отсюда.

Женщина оцепенело кивнула и направилась к веранде, а Стэн повел Патрика к «мерседесу». Взявшись за ручку двери, Анет остановилась и оглянулась.

Стэн открыл дверцу водителя, продолжая держать руки пленника у того за спиной. Но когда он отпустил его, Патрик резко повернулся, поднял кулак, чтобы нанести обидчику удар в лицо, и тут же сам был сбит с ног.

– В следующий раз постарайся не быть таким идиотом, – назидательно сказал Стэн. В его голосе сквозила насмешка. – Я не врач, а ты не боец. И ты проиграл, дурачок. Езжай домой, пока я не переломал тебе все кости.

Олдерсон поднялся с земли, бормоча проклятия, сел в машину и быстро уехал.

Застыв с широко раскрытыми глазами у двери, Анет смотрела на своего защитника. Тот быстро подошел к ней.

– Я никогда не думала, что Патрик способен на такое, – жалобно промолвила она. – Сейчас я понимаю, что, по сути, не знала его достаточно хорошо.

– Забудь о нем и успокойся, – мягко произнес Стэн, обнимая ее. – Он больше не вернется сюда.

Анет уткнулась лицом ему в грудь.

– Кто бы мог подумать, что он вообще сюда явится? Трудно сказать, что еще у него на уме. Наверное, сейчас задыхается от злости и вынашивает планы мести.

Стэн нежно похлопал Анет по спине.

– Успокойся, все позади. Это была последняя, отчаянная попытка вернуть тебя, а когда увидел нас вместе, то не выдержал и сорвался. Но теперь он не посмеет приблизиться к тебе.

– Откуда ты знаешь?

– Я же сказал ему, что его ждет, если еще раз позволит себе что-нибудь подобное. Этот хлыщ сразу все понял. Когда возникает угроза для тех, кто мне дорог, я становлюсь опасным. Он обидел не только тебя, но и оскорбил Шерон.

Конечно, приятно иметь такого защитника, но Анет было не до веселья. У нее из головы не шли обидные слова, брошенные в ее адрес близким еще недавно человеком. Кроме того, она негодовала на него и из-за Шерон. Понимая ее состояние, Стэн сменил тему разговора.

– Что-то холодно. Пойдем в дом, сокровище. Я бы не отказался выпить чего-нибудь, да и тебе это не помешает.

Анет порывисто обняла его, а затем потащила в дом. Они прошли на кухню.

– Хочешь вина или бренди? – спросила Анет, открыв холодильник и изучая его содержимое.

– А в этом доме нет пива? – с наигранным удивлением приподнял брови Стэн.

– Нет, к сожалению. Но зато вино хорошее.

– Тоже неплохо.

В холодильнике не оказалось вина. Анет вытащила из сетки, висевшей на стене, бутылку сухого французского и стала искать в столе штопор.

– Дай сюда, – протянул руку Стэн. – Достань стаканы, а я открою.

Вытаскивая пробку, он наблюдал за Анет. Та задумчиво смотрела в одну точку, поставив на стол бокалы и вазу с печеньем и шоколадом. Из головы не выходили обидные слова Олдерсона: неуклюжая, жеманная, жалкая карикатура на женщину…

– Ты знаешь, – заметил Стэн, разливая вино, – я могу угадать с большой долей вероятности, о чем ты сейчас думаешь. О том, что тебе сказал Патрик, да?

Она подняла виноватый взгляд человека, которого застигли на месте преступления. Лицо ее, как всегда, выдавало то, что творится в душе. Стэн с трудом удержался от улыбки.

– Я понимаю, что этот тип наговорил тебе много неприятных слов. Но ты не должна принимать их так близко к сердцу. Он сделал это намеренно, чтобы обидеть тебя, причинить тебе боль.

– Я знаю. Но в том, что он сказал, есть немало правды, поэтому все и воспринимается еще больнее, – тяжело вздохнула Анет.

Стэн подхватил ее за талию и посадил на кухонную стойку. Теперь их глаза были примерно на одном уровне, а носы почти соприкоснулись.

– Мисс Салливан, – с притворной строгостью заговорил он, – вы необычайно искренняя молодая особа. И то, что какой-то чванливый дурак воспринимает вас как человека, не подходящего для так называемой светской жизни, является на самом деле комплиментом.

Глаза Анет повеселели.

– Возможно, ты и прав, – сказала она, теребя пуговицу на рубашке Стэна.

Он коснулся ладонью ее щеки.

– И потом, я не считаю, что ты не в меру стыдлива. Совсем даже нет. С тех пор, как я столкнулся с тобой в больнице, все время только о тебе и думаю. Господи, мне скоро тридцать восемь, объездил весь мир. Но сегодня на ярмарке я вел себя как втрескавшийся по уши подросток.

Лицо Анет вспыхнуло, и она опустила глаза на пуговицу, которую не выпускала из пальцев. Рубашка вдруг расстегнулась, обнажив загорелое тело, покрытое золотистым ковром завитков. Она резко отдернула руку.

– Я хотела сказать тебе кое-что. – Голос ее чуть дрогнул. – Я ни с кем… я ни разу… – От волнения у нее перехватило дыхание. – Понимаешь, Патрик не без основания назвал меня не в меру жеманной.

После недолгого молчания Стэн с силой обхватил ее за плечи.

– Ни разу? Даже с этим?

Она покачала головой, украдкой взглянув на удивленное лицо Стэна.

– Я никогда не стремилась к физической близости с мужчиной, говорила себе: ничего, подожду, когда у меня появится действительно неодолимая страсть. И вот она появилась, меня так к тебе тянет, что я даже не могу поверить в это…

Стэн пробурчал что-то невразумительное и нагнулся к Анет, чтобы поцеловать ее. Она сама потянулась к нему, судорожно обхватила за шею, ощущая острое желание слиться с ним в одно целое. В ней проснулись первобытные, неконтролируемые инстинкты. Пальцы ее скользили по спине Стэна, впиваясь ногтями в кожу через ткань сорочки. Он просунул руки под тенниску и прижал ладони к полушариям упругих грудей. На женщине не было бюстгальтера, и он сладострастно простонал, почувствовав нежную плоть.

Но одних прикосновений ей было уже недостаточно, хотелось большего. Она желала этого мужчину. Задрав тенниску, он провел языком по набухшему соску. Анет обмякла от переполнявших ее чувств, зарылась лицом в грудь Стэна и обхватила ногами его бедра, а тот, сжав ее талию, прошептал:

– Нет… не надо, детка. Остановись…

Из груди женщины вырвался невольный вскрик, и Стэн прижал ее к себе в горячем объятии.

– Я знаю, знаю, милая, но не надо торопиться… – По его телу прошла сильная судорога. Прерывисто дыша, он с трудом проговорил: – Я не готов пока… Но если ты еще раз сделаешь хоть одно движение своими бедрами, я не выдержу и уложу тебя прямо здесь, на полу.

Анет непонимающе застыла, казалось, что даже ее сердце остановилось. Она только слышала у своей груди мощные, быстрые удары сердца Стэна. Он ослабил объятия и вздохнул:

– Это должно произойти не так, сокровище. Во всяком случае, в первый раз. Мы только все испортим, если сделаем это слишком быстро. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя свободно со мной, не боясь, что я могу причинить тебе боль.

– Я ничего не боюсь, потому что люблю тебя, – словно во сне проговорила Анет. Мгновение спустя до нее дошел смысл собственных слов, и ее охватила паника. Произнеся эту сакраментальную фразу, она поняла, что сказала правду. Признание вырвалось у нее как-то само собой. До этого момента Анет не задумывалась над своими чувствами к Стэну и не знала, как он воспримет ее слова. Господи, как это характерно для меня – выплескивать все наружу, в ужасе подумала молодая женщина. Полное отсутствие тормозов – что думаю, то и говорю. Анет смущенно потупилась.

Стэн снова прижал ее к себе – еще горячее, чем минуту назад, и тяжело, с волнением задышал.

– Ты мое сокровище. – Он провел губами по ее виску. – Я тоже люблю тебя.

В глазах Анет появились слезы. Она слегка откинулась назад, чтобы увидеть лицо любимого. Не ослышалась ли она? Нет, его взгляд был нежным и преданным, глаза не лгали.

– Боже, ты уверен в этом? – изумленно вскрикнула она.

– Конечно. Мне нравится в тебе все – и как ты не умеешь прятать свои чувства, ненавидишь ложь, и как любишь брата, и как много для тебя значит семья. Мне нравится, что ты умеешь получать удовольствие от самых обыкновенных вещей. Я с наслаждением наблюдал за тобой на ярмарке. Ты с такой любовью обращалась с лошадьми. Мне было легко открыться перед тобой, а открытость для меня совершенно нетипична. Я даже люблю, когда ты сердишься, ведешь себя как заправский начальник.

– Начальник? – пробурчала Анет, почувствовав при этом радость. – Я не умею командовать.

– Еще как умеешь, когда чувствуешь себя уверенной в чем-то. Меня-то не проведешь, я вижу тебя насквозь. – Стэн откинул прядь волос с ее лба и посерьезнел. – И особенно мне нравится твоя скромность. Приятно, что у тебя еще не было никого. Ты полностью принадлежишь мне.

– Мне тоже нравится в тебе все, – прошептала Анет. – Ты завладел моими мыслями и чувствами с первого дня нашего знакомства. Я только не могла и подумать, что такое может случиться столь быстро. А надолго ли все это?

– В нашей власти сделать так, чтобы это продолжалось бесконечно, – с волнением произнес Стэн. – Выходи за меня замуж.

Затаив дыхание, Анет закрыла глаза и прижалась щекой к ладони Стэна.

– Я… я… согласна.

Его рука слегка дрогнула.

– Надеюсь, что ты говоришь это серьезно.

– Конечно, серьезно. Но я думаю, что нам не стоит спешить. Надо убедиться, что наши чувства не обманывают нас.

Стэн поднес ее руку к своим губам и приник к ней в долгом, сладком поцелуе, в который он вложил всю свою нежность.

– Я хочу, чтобы ты бросила свою чертову работу, вышла за меня замуж и нарожала мне детей. Я хочу видеть тебя в своей спальне, смотреть на тебя утром, когда ты еще спишь, разметав волосы по подушке.

Из груди Анет вырвался протяжный мечтательный стон. Она представила себе жизнь рядом с любимым человеком и с жадностью провела ладонями по его груди.

– Я тоже хочу иметь много детей.

Стэн содрогнулся от подступившего желания.

– Черт, мы должны прекратить это. Я все время жду, что сюда в любую минуту войдет дед или Энди за стаканом воды. Послушай меня, детка. Предлагаю хорошенько подумать о том, что я тебе сказал. Ты говорила, что тоже хочешь того, что и я. Но ведь в таком случае тебе придется отказаться от многого. Я должен быть уверен, что ты обдумала все до конца, оценила свои чувства ко мне. Если ты выйдешь за меня замуж, то это навсегда. Я тебя никогда не отпущу. Ты понимаешь это?

Я уверена в себе, чуть было не сказала Анет, но, увидев напряжение в глазах Стэна, промолчала.

– Ты прав, – мягко ответила она. – Не будем торопиться. У нас еще есть время.

Он поцеловал ее пальцы.

– Я позвоню тебе. И не бросай, пожалуйста, трубку. Если ты сделаешь это еще раз, я не ручаюсь за себя. – Уголок его рта дернулся. – Поговорим завтра. – Стэн повернулся и быстро вышел из кухни.

Анет сидела какое-то время неподвижно, уставившись в пол. У нее голова шла кругом. Заметив бокалы, наполненные вином, взяла один и выпила до дна. Затем тут же подняла второй и тоже полностью осушила его. Два предложения за одну неделю! Да еще драка из-за нее. Она задумалась и взглянула на часы. Боже, будильник в спальне зазвонит через пару часов. Так можно и опоздать на работу. Анет прижала пальцы к губам, которые еще горели после поцелуя. Шатаясь, доковыляла до телефона и набрала номер. Трубку сняла медсестра отделения экстренной помощи.

– Я могу опоздать на работу, – с трудом вымолвила она.

– Мисс Салливан, это вы?

– Д-да. Это Изабель?

– Да, это я. Что с вами?

– Я… – Анет икнула, – я в порядке. А как вы? В котором часу начинается моя смена?

В трубке послышалось шуршание бумаг.

– Ваше дежурство начинается в три часа дня. – Голос сестры звучал весело. – Желаю хорошо повеселиться, мисс Салливан.

– Сп…спасибо, – пролепетала Анет. – Спокойной ночи.

Она осторожно положила трубку на рычаг и оперлась руками о телефонный аппарат. Одна проблема отпала: времени до выхода на работу еще много, можно выспаться. Или ей уже снится чудесный сон? Ущипнула себя за щеку и поморщилась от боли – нет, она не спит. Значит, все, что произошло здесь, было на самом деле. Стэн любит ее, а она любит его. Они собираются пожениться, заиметь детей и прожить жизнь вместе.

Анет чувствовала, как тяжелеют веки. Поднимаясь в спальню на нетвердо ступающих ногах, дотронулась до груди, до живота, вспомнив, как Стэн прижимался к ней так, словно она уже принадлежала ему. Он попросил хорошо обдумать его предложение, и она так и сделает, иначе не поймет чего-то очень важного, пока скрытого от нее.

А что все-таки она думает об их отношениях на самом деле? Как что? Самое главное – считает, что все идет великолепно, совершенно уверена, что никогда раньше не чувствовала себя любимой, желанной и притягательной. Она ощущала себя… красивой.

Конечно, еще недостаточно хорошо знает Стэна, но это ничего, не страшно. Они смогут узнать друг друга лучше за время помолвки. А вот предугадать его поведение она может уже сейчас. Если его, например, вывести из себя, он может быть ужасным, но никогда не потеряет контроль над собой, не превратится в этакое пугало, будет вести себя осмотрительно и обдуманно. Это отличительная черта его характера.

Ему хотелось бы, чтобы она бросила работу в больнице, но к этому его желанию следует отнестись осторожно. Впрочем, в любом случае, работа в «скорой» не очень подходит для нее.

Окинув взглядом уютную спальню, она стала медленно снимать с себя одежду. Раздевшись донага, почувствовала необычайную легкость во всем теле и в приподнятом настроении впорхнула в ванную. Все-таки придется оставить работу и по причинам, которые не зависят от пожеланий Стэна и чувств к нему, продолжала размышлять Анет. Если она уйдет с работы, это позволит больше времени уделять дому, подумать о себе, о том, чем же ей действительно хотелось бы заниматься. Если, конечно, не считать домашних дел и воспитания детей.

Я хочу, чтобы у нас было много детей, вспомнила она слова Стэна, и они будто током пронзили ее, разбудив задремавшее желание. Подставив грудь под теплые струи душа, она почувствовала, как по телу разливается приятная слабость.

Стэн легко поладил с Энди. Парень быстро почувствовал в новом знакомом силу, основательность и надежную опору. Даже дед, встретившись с Мэнсфилдом всего один раз, уже начал проявлять к нему расположение. Казалось, что все устраивается как нельзя хорошо. Может, и в самом деле в какой-то удивительный момент все неясности, неуверенность исчезнут. Она посмотрит вокруг себя и увидит свою будущую жизнь такой, какой ей и предначертано быть.

Анет верила, что так оно и будет. Она прошла через подавление своих естественных женских потребностей, через сомнения и ожидания и вот наконец поверила в свою судьбу.

Выйдя из-под душа, она вытерлась насухо, быстро почистила зубы и решила не мешкая лечь в постель и постараться поскорее заснуть. Утром ей предстояло кое-что сделать еще до работы. Надо было позвонить Шерон, напечатать заявление об увольнении и подготовить себя к звонку Стэна, все обдумав к этому времени.

Анет забралась в прохладную постель, все еще находясь в возбужденном состоянии. Но не успела она коснуться головой подушки, как сразу провалилась в сон.

Утром Стэн не позвонил.

Она села за машинку напечатать заявление, несколько раз меняла содержание текста, пытаясь коротко и ясно сформулировать причину своего ухода: работа в больнице не для нее, или, точнее, она не подходит для этой работы. Наконец остановилась на последнем варианте, напечатала его и поставила размашистую подпись.

Энди ходил кругами вокруг, но в конце концов не выдержал и спросил, как сестра провела вечер со Стэном. Прекрасно, пропела та, готовя завтрак для деда и брата. Барбара брала выходной по воскресеньям, и Анет с удовольствием стряпала для своей небольшой семьи. Когда у нее было время, конечно. Ничего, скоро его будет много, чтобы заниматься тем, что нравится.

В кухню стремительно вошел дед Моррис, что-то сердито ворча себе под нос. Он выглядел обеспокоенным. Тем не менее это не помешало ему проглотить пять больших блинов и четыре ломтика бекона. Старик, правда, бросил несколько замечаний насчет того, что его внучка, балованная малышка, танцует, поет и прямо-таки порхает сегодня утром. Анет с любовью похлопала деда по морщинистой щеке и сообщила ему и Энди, что увольняется из больницы. Естественно, ей тут же пришлось отвечать на вопросы обоих мужчин, чтобы развеять их недоумение. И конечно, она сразу почувствовала облегчение, когда Моррис, выслушав ее, одобрил принятое решение. Что касается Энди, то он разделил радость деда.

– Я сам не раз думал о том, что ты тратишь так много сил и нервов на этот рабский труд, – сказал старик.

– Да, дедушка, – ответила Анет, – кажется, эта работа не по мне.

Жаль только, подумала она, что не прислушалась к своим сомнениям раньше и не рассталась с мыслью о профессии врача, будучи еще студенткой университета, – не устояла против уговоров Патрика.

– Все было бы иначе, если бы я имела большее представление об этой профессии. Может, когда-нибудь приобрету смежную специальность или займусь каким-нибудь другим делом. Например, открою детский сад, буду возиться с малышами.

– Ты же знаешь, что можешь заняться тем, что тебе по душе и по силам, – повторил дед, наверное, уже в сотый раз. – Я всегда хотел только одного – чтобы ты была счастлива.

– Спасибо тебе, родной, – ответила Анет и, напевая, стала помогать брату мыть посуду.

Время приближалось к полудню, а Стэн по-прежнему не звонил. Анет занялась приготовлением обеда. Как всегда, пообедали втроем. Затем позвонила Шерон, и они проговорили минут сорок… Это была очень личная, задушевная беседа двух женщин. Договорились пообедать вместе в доме Салливанов на следующей неделе. Повесив трубку, Анет еще больше утвердилась в мысли о том, что, во-первых, готова к помолвке со Стэном и, во-вторых, что его сестра будет самой близкой ее подругой. Оставалось немного времени до работы, и можно было спокойно посидеть в кабинете и распланировать свои дальнейшие действия.

Подошло время собираться на дежурство, а Стэн все еще не объявился. Анет нашла его номер в справочной книге и позвонила, но телефон был постоянно занят. В два часа она начала уже терять контроль над собой. В два пятнадцать решила, что больше нет смысла слоняться по дому в ожидании звонка, и отправилась в больницу. Когда приехала на работу, у нее дрожали руки от слабости.

Олдерсон по воскресеньям не работал, и можно было радоваться хотя бы этому. Анет отнесла в администрацию больницы заявление об уходе, сходила в аптечный киоск купить деду лекарство, затем спустилась в раздевалку для врачей, убрала сумочку в свой шкаф и приступила к работе.

Проработав несколько долгих, напряженных часов, она устроила себе небольшой перерыв – пошла в ординаторскую выпить кофе и провести десяток драгоценных минут отдыха. Войдя в комнату, остановилась у двери. На столе, стоявшем в центре ординаторской, лежали три длинные, узкие коробки, перевязанные розовой лентой. Анет медленно приблизилась к столу, увидела на коробках конверт со своим именем и открыла его. Внутри находилась красочная открытка. На обратной стороне было написано: «Сижу на телефоне по очень важному делу, оторваться никак не могу. Расстроен, очень скучаю, люблю. Стэн».

В коробках оказалось три дюжины великолепных красных роз. От них шел необыкновенный запах, который быстро распространился по всей комнате. Анет поднесла огромный букет к лицу и долго вдыхала чудесный аромат цветов. Затем убрала открытку в карман халата и попросила дежурную медсестру принести какой-нибудь сосуд с водой для роз.

Анет возвращалась в приемный покой, окрыленная вниманием любимого человека.