Текст книги "Angel of death (СИ)"

Автор книги: Dara Dawson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– Нет! – отчаянно выкрикнул я, но было уже поздно.

– Мне так жаль… мне очень жаль… но я не могла позволить тебе убить его… – обратилась плачущая Ын Так к своему жениху. В ее трясущихся руках все еще находился меч, который она, секундой позже, бросила на пол. Он упал с громким звуком, растворяясь, стоило тому коснуться пола.

Токкэби же, не злился и негодовал. Он не обвинял свою невесту ни в чем. Все еще наблюдая за тем, как место раны песчинка за песчинкой, обращается в прах, демон грустно улыбнулся.

– Все в порядке. Так и должно было быть – успокоил ее токкэби, наконец, поднимая глаза.

– Какого черта ты несешь? – разозлился я, руками пытаясь остановить происходящее, закрывая его рану. Но это было бесполезно. Пламя разгоралось под моими пальцами, расщепляя тело демона. Мои глаза застелила пелена, я не мог дышать, не мог говорить. Я лишь отчаянно пытался остановить происходящее, впервые в жизни взывая к Богу. Я молил его о том, чтобы он позволил токкэби жить. Молил его так не поступать, но у Всевышнего были свои планы на наш счет.

Токкэби продолжал все больше превращаться в прах, пока я, не замечая собственных слез, отчаянно пытался это остановить. Демон перехватил мои руки, тем самым останавливая меня, и мне пришлось пересилить себя, чтобы взглянуть в его глаза. Сейчас мне казалось, что я умираю вместе с ним. Мое собственное сердце обращалось в пепел, пока его, все еще, теплые руки пытались успокоить меня.

– Все в порядке – повторил токкэби. Его глаза были полны нежности, отчего я чувствовал себя похороненным заживо. Я знал, что этот процесс необратим. Знал, что я потеряю его, но до сих пор не мог в это поверить.

– Как ты можешь такое говорить? Ты ведь умираешь – еле выдавил я из себя слова. Мои руки дрожали в его руках. Мне не хватало воздуха. Я хотел умереть вместе с ним.

Все остальное отошло на второй план. Я больше не замечал ничего вокруг. Даже Санни и Ын Так в этот момент для меня не существовали. Я пытался запечатлеть в своей памяти каждое прожитое мгновение, пока токкэби все еще был рядом.

– Не вини Ын Так. Она лишь пыталась спасти своего господина. Даже в этой жизни эта глупышка защищала тебя. У меня не было шансов – пытался пошутить он. Но у меня лишь сильнее сдавило сердце.

– Ты не можешь так умереть! Ты обещал мне, что останешься со мной! Обещал, что будешь жить вечность ради меня! – произнес я и со спины услышал шокированные вздохи девушек. Но это было уже неважно. Все было неважно, потому что токкэби продолжал распадаться на части, наполняя комнату серым пеплом.

– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя. Полюбил уже очень давно. И даже после смерти, моя любовь не исчезнет. Я буду молить Бога о том, чтобы он позволил мне любить тебя даже когда я обращусь в прах, который ветер развеет по земле. Что бы ни произошло, как бы далеко я ни был, если у меня все еще останется способность мыслить, я буду думать лишь о тебе.

– Я… – у меня не было слов. Слезы душили меня, и я почти физически чувствовал, что умираю. В следующий момент, одарив меня прощальной улыбкой, токкэби притянул меня к себе в отчаянный последний поцелуй. Наши губы едва успели встретиться, как я почувствовал на них горечь пепла. Она смешивалась с солеными слезами. Заключив токкэби в свои объятья, словно это может спасти его от смерти, я из последних сил цеплялся за него, отвечая на поцелуй. Я хотел, чтобы момент прощания не наступал никогда. Я не был к нему готов. Отстранившись, демон медленно закрыл глаза и спустя всего несколько мгновений обратился в прах прямо на моих глазах, просочившись сквозь мои пальцы. Я так и не успел ответить ему, что тоже люблю его. Опять.

Обессиленно упав на пол перед танцующим в воздухе пеплом, в который обратился мужчина, которого любил, я поддался охватившему меня отчаянию. Я не обращал внимания на девушек, все еще стоящих поодаль. Я скорбел по тому, кого больше никогда не увижу. Слезы градом катились по моему лицу, пока я желал лишь одного – умереть и последовать за токкэби. Но моим желаниям было суждено остаться несбыточными. Как и моим надеждам на счастье с токкэби. Я потерял смысл своей жизни навсегда. Я проклинал человеческую память, способную хранить столько боли. Я ненавидел себя за то, что так и не произнес слов любви. Мне не было спасения.

========== Глава 27 ==========

С тех пор время словно остановилось. Жизнь не прекращала движения, люди все так же рождались и умирали, но я, казалось, замер на месте. Мне нужно было продолжать свою работу, и я каждый новый день заставлял себя делать это. Но свои обязанности я исполнял на автомате. Мне не было дела до того, что происходит вокруг. Какой сейчас сезон, день недели, год. Мне было неважно. Потому что этот мир продолжал существовать даже после того, как его покинул токкэби. Но для меня он уже давно обратился в безлюдную пустыню, где я, снова и снова, бродил в поисках оазиса, вместо которого продолжали показываться миражи. Несколько раз мне даже казалось, что я видел токкэби среди толпы, но это было невозможным. Я понимал это, но глубоко внутри продолжал надеяться на то, что когда-нибудь это окажется правдой. Что он найдет какой-то способ вернуться в мир смертных. Но я слишком долго был знаком со смертью, чтобы понимать – мои надежды, всего лишь пустые иллюзии.

А время шло. Опавшие листья покрывал снег, который спустя месяцы таял, и на деревьях снова распускались почки. Мир работал по установленному Создателем круговороту. Лишь я шел против всех правил. Память не давала мне двигаться дальше, хоть уже прошло немало времени. Внутри меня все так же была звенящая пустота, которую ничто не могло заполнить. Я был зол на весь мир, обижен на Создателя, но ничего не мог сделать. Мне оставалось продолжать свое существование, казавшееся теперь бессмысленным. Санни, то и дело, пыталась привести меня в чувства, но даже она сдалась по прошествии времени. Я знал, что ей тоже тяжело, она потеряла свою лучшую подругу. Единственную подругу. Она день за днем наблюдала за тем, как я становлюсь более безразличным ко всему происходящему. Но даже ради нее я не мог заставить себя делать вид, будто все в порядке. Каждую ночь мне снились кошмары вплоть до того, что мне приходилось не спать по несколько дней. Только лишь для того, чтобы я был слишком уставшим, и у меня не хватало сил на сновидения. В них я снова и снова проживал тот самый момент прощания. А поутру боль в области сердца разрасталась все больше, словно смертельная опухоль, поразившая все мои внутренние органы. Но я продолжал жить.

Вопреки тому, что страстно мечтал умереть. Я был готов на любой исход, лишь бы прекратить эту вечную пытку. Но я был наказан воспоминаниями до скончания времен. Наверное, именно так себя чувствовал токкэби, находясь на земле более 900 лет. Обрел ли он покой по ту сторону? Встретился ли с теми, о ком не смел забыть все это время? Я мог лишь надеяться на это.

А время шло. Санни повысили и она начала работать самостоятельно, что, наверняка, упростило ей жизнь. Больше не нужно было приглядывать за мной и ожидать, что что-то пойдет не так. Я снова был сам по себе.

– Как долго ты собираешься продолжать в том же духе? – спросила меня рассерженная Санни в один из вечеров. Она переместилась в особняк, в котором я жил после смерти токкэби. Хотя бы там я мог почувствовать его присутствие. Хоть спустя время оно и походило на еле слышный отголосок прошлого, мне было этого достаточно, чтобы почувствовать хоть что-то. Да, это разрывало мне сердце на части, но я, словно безумный, отказывался мириться с тем, что теперь моя жизнь навсегда превратиться в отсутствие токкэби.

– Что я сделал на этот раз? – безучастно спросил я, сидя в гостиной за одной из любимых книжек Ким Шина. Я делал все возможное, чтобы хоть на мгновение почувствовать единение с ним.

– Ты никуда не выходишь, все время проводя в этом доме. Тебе так нравится изводить себя воспоминаниями?

– Воспоминания – это все, что у меня есть! – вспылил я, повышая голос на подругу. Она не понимала. Конечно же, не понимала, но я ее не винил. И надеялся на то, что ей никогда не удастся узнать, какого переживать все это на себе.

– Ван Ю, прошло уже несколько лет. Я понимаю, что такое не проходит бесследно. Мне тоже их не хватает. Но я пытаюсь жить дальше – попыталась образумить меня Санни.

– Ради чего? Что такого может быть «дальше»?

– Он бы хотел, чтобы ты хотя бы попробовал пережить его уход – еле слышно произнесла она и меня охватила ярость.

– Откуда тебе знать, чего он хотел? Ты едва его знала! Допустим, я продолжу жить и что? Что ждет меня дальше? Я не могу даже дышать, вспоминая о нем, так чего ты от меня хочешь? К чему все эти разговоры «по душам»? От них нет никакого толка, поэтому просто оставь меня в покое! – кричал я. Она не имела права упоминать о нем. Она ни черта не знала.

– Мне больно видеть тебя таким… – отозвалась Санни, даже не обижаясь на меня.

– Так не смотри.

– Ван Ю…

– Просто ступай домой, Санни… Ты не сможешь мне помочь. Никто не сможет. Поэтому, если тебе трудно видеть меня таким, ты можешь больше не приходить. Вряд ли что-то изменится.

– Как же мне хочется сейчас ударить тебя и привести в чувства – вздохнула она. – Не забудь, что сегодня у нас собрание.

Смирившись с поражением, Санни исчезла, но я знал, что вскоре она снова вернется. Так было всегда.

И что же было такого важного сегодня, раз нас с Санни вызывали на собрание. Мне было все равно, но не явиться на собрание означало подписать себе смертный приговор. Я не хотел узнать, что еще могли для меня приготовить старейшины в качестве наказания. Поэтому я заставил себя надеть рабочий костюм и, пересилив себя, переместился в главный офис. Там уже находилась Санни. Увидев меня, она облегченно выдохнула и улыбнулась мне. Наверное, теперь она уже могла ожидать от меня чего угодно.

– Ван Ю, Санни, проходите за мной – отозвался один из жнецов и мы направились в комнату старейшин.

Внутри все они стояли полукругом. Стоило нам перешагнуть порог, все взгляды устремились на нас с Санни.

– Спасибо, что пришли – произнес один из них. – Мы вызвали вас сюда, чтобы сообщить о назначении нового жнеца. Мы долго решали, принимать ли его в наши ряды, но у нас не оставалось другого выбора.

– Но почему вы все это нам рассказываете? – перебил я старейшину, за что получил сильный толчок в ребро от подруги.

– Я ждал, что ты это спросишь – ничуть не разозлившись, ответил мне старейшина. – Я говорю вам все это, потому что вы знали того, кто скоро появится. Оказавшись посреди миров, он на протяжении всех последних лет отказывался переходить в иной мир. Поэтому мы приняли решение сделать его жнецом, в знак за того, что он ослушался беспрекословных правил. Но вам строжайше запрещено разглашать все, что вы услышите сегодня в этих стенах.

Услышав это, все внутри меня оцепенело. Я боялся вздохнуть. Боялся узнать, что все это мне только привиделось. Я знал, о ком шла речь. Это был единственный человек, способный ослушаться мирских правил. Я столько лет молил Бога о том, чтобы он вернул токкэби, что сейчас все происходящее казалось мне несбыточным сном. Кошмаром, который начнется наяву, стоит мне проснуться. Сердце в груди готово было сломать ребра. Мне уже было незачем слушать, что старейшины скажут дальше. Я не хотел жить ни минуты дольше в этом мире, где не существовало токкэби. Все, что происходило потом, было словно в тумане. Старейшины продолжали свой бессмысленный монолог, но я их не слушал. Стук собственного сердца отдавался в моих ушах, заглушая все звуки. Я не заметил, как все мое тело пробил озноб. Стоило старейшинам закончить, комнату озарил белый туман, сквозь который я увидел до боли знакомую фигуру. В этот момент я готов был расплакаться от облегчения. Упасть на колени и благодарить Создателя за то, что он услышал меня. Что даровал эту возможность. Но я слишком рано радовался. В моей голове уже успело промелькнуть столько картин будущей жизни, в которой снова будет присутствовать токкэби, что я не сразу понял, что происходит.

– Ван Ю, теперь ты будешь наставником новому жнецу по имени Ким Шин – объявление звучало до невыносимого формальным. Но мне было все равно. Я не мог оторвать взгляда от любимых черт лица. Не мог поверить в реалистичность происходящего, что в какой-то момент моя рука потянулась к лицу токкэби. Мои трясущиеся пальцы коснулись его щеки. Теплый. Слава Богу.

Слезы облегчения готовы были вырваться наружу, но в следующую секунду демон отодвинулся от меня, избегая прикосновения, и все внутри меня сжалось в тугой узел.

– Буду рад работать под вашим началом – отозвался Ким Шин, и, казалось, весь мой мир готов был рухнуть.

Он ничего не помнил. Абсолютно ничего.

========== Глава 28 ==========

Когда мы покинули комнату старейшин, я все еще не мог поверить в происходящее. Боясь оторвать от токкэби взгляд, я продолжал пристально смотреть на него, пытаясь свыкнуться с мыслью, что он вернулся. Пускай так, даже без воспоминаний обо мне, он был жив. Этого мне было достаточно, поэтому я всячески пытался игнорировать жжение в грудной клетке, от которого хотелось выть, настолько оно раздирало мне сердце. Санни, поддавшись своим эмоциям, обняла растерявшегося токкэби. Наверное, теперь мне стоит называть его жнецом.

– Что-то не так? – прозвучал негромкий голос Ким Шина, выводящий меня из своих мыслей. Я так давно не слышал его тембр, что все казалось мне галлюцинациями. Но реальность была куда изощреннее. Стоя рядом с тем, кого я любил, я не мог даже коснуться его. Мои руки кололо оттого, насколько сильным было мое желание дотронуться до токкэби снова. Убедиться в том, что он здесь. Из плоти и крови.

Я продолжал молчать, глядя в лицо токкэби. Он ждал от меня ответа, но я, словно забыл о существовании слов.

– Ван Ю? – снова обратился ко мне он.

– Что?

– Ты таращишься – усмехнулась Санни, видя мое замешательство.

Прочистив горло, я указал рукой, что нам стоит пройти к выходу и лишь после того, как токкэби двинулся вперед, я смог выдохнуть. Идя рядом со мной, Санни взяла меня под руку.

– Это ведь отличные новости, правда?

– Он ничего не помнит. Но он жив. Мне этого достаточно – кивнул я, соглашаясь.

На выходе из офиса нас покинула Санни, пожелав нам удачного дня, и я кивнул Ким Шину, призывая последовать за мной в чайную комнату. Стоило нам там оказаться, волна воспоминаний обрушилась на меня. Эта комната столько повидала. Мое отчаяние, мои надежды, нашу страсть. Теперь она напоминала мне обо всем, чего я лишился.

– Начнем с простого. Чистые души – выдавил я из себя и протянул новоиспеченному жнецу карточки с именами.

Наши пальцы соприкоснулись, когда он их забирал, и по всему телу прошелся электрический разряд. Я поспешил убрать свою руку за спину, делая вид, что ничего не произошло, но судя по вздернутой брови токкэби, он это заметил. Весь день прошел для меня, словно в трансе. Я пытался вести себя профессионально, но периодически ловил себя на том, что мой взгляд постоянно устремляется в сторону Ким Шина. Мне до сих пор нужно было удостовериться в том, что он действительно здесь. Наверное, чтобы поверить в это, мне понадобится немало времени.

– На сегодня все – произнес я в конце рабочего дня, чувствуя облегчение оттого, что я теперь смогу остаться один. Мне нужно было поставить между нами дистанцию, чтобы в конечном итоге не сорваться. Как я потом смогу ему это объяснить? «Прости, просто я любил тебя в прошлой жизни?» Звучит, словно признание сумасшедшего. Мое самобичевание нарушил еле слышный смешок со стороны токкэби.

– Я сказал что-то смешное? – удивился я, на что Ким Шин лишь повел плечами, принимая серьезное выражение лица.

– Нет, просто подумал кое о чем – отмахнулся тот.

– Тебе есть, куда идти? – решил перевести тему я. Ему должны были выделить его собственную чайную комнату. Но я решил удостовериться.

– А если я скажу «нет», ты приютишь меня здесь? – спокойно задал свой вопрос токкэби, от которого у меня перехватило дыхание. Он даже не подозревал о том, что делает со мной, говоря такое.

– Здесь всего одна комната. Но если бы у меня не было другого выбора, да – честно ответил я.

– Мне еще не выделили комнату. Сказали, что позаботятся об этом завтра – пояснил токкэби, оглядываясь по сторонам, будто принимая решение, где он может расположиться на ночь.

Весь сегодняшний день я ждал того момента, когда смогу проводить токкэби и вздохнуть спокойно. Закрыть глаза и заставить себя продолжать работать в том же духе. Без тактильных прикосновений. Без мыслей о том, как сильно я хочу его поцеловать. Но теперь у меня даже не оставалось такого выбора. Недолго все обдумав, я принял для себя решение.

– Тогда ты можешь занять кровать. Мне нужно еще написать пару отчетов.

– Ты не собираешься сегодня спать? – удивился токкэби, проходя к предложенной кровати.

– Нет. Слишком много дел. Не волнуйся, для меня это не в новинку – попытался оправдаться я.

– Писать отчеты или не спать по ночам? – решил прояснить он.

– И то, и другое – неловко улыбнулся я. Мне не хотелось начинать разговор о том, как я изводил себя по несколько дней без сна, лишь бы потом погрузиться в долгожданную пустоту, лишенную всяческих сновидений. За все эти годы я научился жить, словно призрак.

– Это такая форма самонаказания за что-то? – предположил токкэби, бесцеремонно расстегивая свою рубашку. Увидев открывшийся участок его обнаженного тела, я поспешил отвернуться. Сердце билось со скоростью света, пока я пытался занять свои руки хоть каким-то делом. Схватив со стола чашки, я принялся их мыть, пытаясь игнорировать тот факт, что в моей кровати находится полуголый токкэби. Он ничего не помнил. Я не могу ничего сделать в этой ситуации. Закрыв глаза, я сделал глубокий вдох, но даже так я умудрился увидеть картину, представшую передо мной минутой ранее.

– Ван Ю? – снова мое имя, произнесенное им привело меня в чувства. Взглянув на чашку, находившуюся в моих руках, я заметил, что снова и снова мою ее.

– Просто ложись спать – резко ответил я, желала поскорее остаться наедине со своими мыслями.

– Если я доставляю тебе неудобства, скажи лишь слово, и я уйду – осторожно предложил Ким Шин. Даже потеряв все воспоминания, он оставался тем же человеком, думавшим в первую очередь о других. Это осознание неприятно укололо в самое сердце. Как я могу не любить этого человека? Смогу ли я запретить себе это?

– Тебе ведь некуда идти – произнес я, оставляя в покое давно уже чистую чашку.

– Тогда оставь все свои дела и ложись спать. Здесь хватит места для двоих. Отчеты могут подождать до завтра – упрямо потребовал он, сам не понимая того, что предлагает.

– Ты совсем меня не знаешь, разве разумно предлагать спать вместе незнакомому человеку? – усмехнулся я, а сам, тем временем, пытался не сойти с ума от того, какие картины начало рисовать мое воображение.

– Мы ведь оба взрослые люди. Тем более, ты мой наставник. Или я не знаю чего-то важного о тебе, Ван Ю?

Если бы я не знал о его ситуации, то подумал бы, что он издевается. Но я никак не мог согласиться на его требование. Стоило мне оказаться к нему так близко, у меня бы не хватило самоконтроля держать руки при себе. Вряд ли токкэби был бы не против такого рода «ночевки».

– Какой пример ты показываешь своему ученику? – снова поддел меня Ким Шин, не получив ответа.

– Черт тебя подери… – прошипел я себе под нос и, не в силах больше это выносить, молча переместился в безлюдный парк, где когда-то наблюдал за лебедями. Холодный ветер ударил в лицо, и это немного привело меня в чувства. Вздохнув полной грудью, я закрыл глаза, подставляясь холодному воздуху. Я не знал, как вести себя рядом с ним. Все мое существо тянулось к токкэби, но теперь я должен был смириться с тем, что это запрещено. Он ничего не помнил. Ничего ко мне не чувствовал. Я не мог просто обрушить на его голову информацию о том, что мы когда-то любили друг друга. Нет, я не поступлю так с ним. Пускай, хотя бы в этой жизни он будет счастлив отсутствию воспоминаний.

Проведя всю ночь в парке, я смог принять важное решение. Я буду относиться к токкэби как к любому другому жнецу. Даже если все внутри меня будет гореть в протесте, я продолжу делать вид, что мы всего лишь коллеги. Так будет лучше для всех. Я не хочу снова повторять судьбу. Ким Шин заслуживает большего.

Вернувшись в чайную, я застал токкэби застегивающим последние пуговицы на рубашке.

– Вернулся – констатировал он, даже не поднимая на меня взгляд.

Я чувствовал себя виноватым, сам не зная за что. Но теперь я был серьезно настроен следовать своему решению.

– Если ты готов, сегодня мы начнем с грешников – придерживался рабочей тематики я.

– Обрекать людей на вечные муки, жду не дождусь – съязвил он, подходя ближе ко мне. Он пытался заглянуть мне в лицо, и мне пришлось встретиться с ним взглядом. На это ушли все мои силы, лишь бы не подать виду, что меня буквально трясет от близкого присутствия токкэби.

– Хочешь мне что-то сказать? – невозмутимо спросил я, хоть внутри меня все бунтовало.

– Мне кажется, что я тебе не нравлюсь – парировал Ким Шин, заставляя меня рассмеяться.

«Ты даже не представляешь, насколько неправ».

– Я не обязан испытывать к тебе симпатию, чтобы обучить тебя всему, что знаю – холодно произнес я. Мне требовалось придерживаться заданной роли.

– Как грубо с твоей стороны – улыбнулся тот.

Дальше, я отказывался обсуждать этот вопрос. Весь день мы провели за тем, что провожали грешников в ад. Глядя на лицо токкэби я понимал, что ему это не нравится, но у него не было выбора. Ровно, как и у меня.

========== Глава 29 ==========

В таком ключе прошла целая неделя. Она казалась мгновением, но в то же время тянулась, словно год. Все дело было в токкэби. Рядом с ним я снова приходил в себя, чувствовал биение собственного сердца, которое, казалось, прекратило свою работу много лет назад. Я хотел находиться рядом с ним вечно. Но одновременно, хотел сбежать как можно дальше. Я любил его, но он меня не помнил.

Все это время было наполнено компрометирующими ситуациями. То наши взгляды случайно встречались, лишая меня возможности непринужденно продолжать работу. То Ким Шин помогал мне мыть чашки и наши руки касались друг друга в раковине, полной мыльной воды. Однажды мы так и простояли в течение несколько долгих секунд. Моя рука находилась в его руке, пока мы смотрели друг другу в глаза, не пророняя ни слова. Мог начаться пожар, а я бы его даже не заметил. В эти моменты мне безумно хотелось удержать его руку, вместо того, чтобы поспешно убрать свою. Хотелось признаться в том, что я не могу думать ни о чем другом. Не могу нормально дышать, когда его нет рядом.

Вот и сейчас, я пытался достать тарелку с верхней полки, но меня опередил Ким Шин, становясь вплотную к моей спине, он потянулся за тарелкой, которую я намеревался взять. Я ненавидел себя за то, как мое тело реагировало на его близость. У меня не оставалось сил сопротивляться собственным чувствам. Наверное, рано или поздно это бы произошло. Я сорвался.

Резко развернувшись к нему лицом, я взглянул на него с вызовом в глазах. Все еще держа тарелку на вытянутой руке, токкэби смотрел на меня в ответ. Его лицо не выражало смущения или недоумения. Он пристально смотрел на меня, и это стало толчком для того, чтобы я подался вперед, ожидая, что он меня остановит. Оттолкнет и взглянет на меня с нескрываемым отвращением. Но когда мои губы коснулись его, я не почувствовал никакого сопротивления. На секунду я даже остановился, шокированный такой реакцией. В этот момент губы Ким Шина двинулись, неуверенно целуя меня в ответ. Его лицо склонилось в сторону, чтобы он мог углубить поцелуй, и все внутри меня словно обдало кипятком. Я не верил в происходящее, но тепло его губ действовало на меня, словно раскаленные иглы, проникающие мне под кожу до самых внутренних органов. Дыхание перехватило, но это не остановило меня от того, чтобы моя рука легла ему на шею, придвигая ближе. Я, наконец, нашел в себе смелость поцеловать его в ответ, не опасаясь последствий. Тарелка упала на пол с громким звоном, разбиваясь при падении. Руки токкэби с силой прижали меня к столешнице, пока наш поцелуй превращался во что-то необузданное. Столько времени я боялся лишний раз посмотреть на него, а сейчас мы целовались, в той же чайной комнате, которая хранила наше прошлое. Стоило мне получить желаемое, я уже не мог остановиться.

– Я должен сказать тебе кое-что – прошептал токкэби, отстранившись от меня, словно делал это через силу.

Я не знал, о чем он будет говорить, но уже готовился к худшему. Я готов был услышать, что он считает произошедшее ошибкой.

– Я все помню… – неуверенно произнес он, и мне пришлось отодвинуться от него, чтобы взглянуть в его глаза. Он ведь шутил, так ведь?

– Что ты имеешь в виду? – спросил я, в полной растерянности.

– Старейшины наблюдали за мной, поэтому я не мог сказать тебе, что все помню, иначе они не позволили бы мне остаться. Я должен был вести себя так, словно не имею ни единого воспоминания.

Его слова звучали для меня, словно несвязный бред. Он все помнил? И специально изводил меня своей близостью? Тем, что я сходил с ума, не имея права прикоснуться к нему? Убрав от себя его руки, я попытался переварить эту информацию, но не находил оправдания его действиям.

– Ты мог подать мне знак. Мог сделать хоть что-то, чтобы я не ненавидел себя каждый раз, как думаю о тебе!

Я злился. Конечно же, я злился, ведь он держал меня в неведении столько времени. Я не знал, как жить дальше с этими чувствами внутри меня. Я готов был страдать вечность, лишь бы токкэби беззаботно продолжал жить в качестве жнеца.

– Я выбрал наказание для Вашего Высочества – спокойно произнес Ким Шин, видя, насколько я разозлен. – Вместо лишения жизни, я выбрал для тебя такую месть.

У меня не находилось слов. Все, что я хотел в данный момент, это ударить его. Одновременно я испытал облегчение, негодование и злость. Он помнил меня. Помнил все, что между нами было. Это, и правда, было самым страшным наказанием – видеть его, но не иметь права быть рядом. Думать, что я единственный, кто испытывает эти чувства.

– Как ты… почему ты все помнишь? – недоуменно спросил я, желая понять. Злость быстро сменилась опустошением. А после него приняло форму камня, упавшего с моих плеч.

– Изначально, я был божеством, а не человеком. Поэтому, в момент смерти метод, используемый на смертных, на мне не сработал. Даже у старейшин не было специального способа, чтобы избавить меня от воспоминаний. Потому что я являлся единственным, кто отказался уходить в иной мир.

– Ты обвел всех вокруг пальца, и почему это меня не удивляет? – съязвил я.

– Чтобы тебе стало легче, я признаюсь, что для меня последняя неделя тоже оказалась пыткой. Я не мог найти правильного момента, чтобы сказать тебе правду. Я каждый день надеялся на то, что ты сорвешься, но ты продержался целую неделю. Восемь чертовых дней я хотел тебя, и это сводило с ума. Мне стоило огромных усилий, чтобы не последовать за тобой тем вечером, когда ты отправился в парк. Да, я знал, где ты находишься, но не мог ничего сделать. Старейшины наблюдали за мной, чтобы удостовериться в том, что я ничего не помню.

– И теперь они тебе поверили?

– Думаю, у них появились дела поважнее, чем следить за каким-то жнецом – усмехнулся он, опять потянувшись ко мне, словно он больше не мог говорить. Ему нужно было снова касаться меня. Получив подобие ответов на свои вопросы, я и не думал останавливать токкэби. Мне, ровно, как и ему, было просто необходимо почувствовать его рядом с собой. После стольких лет, проведенных в смиренном одиночестве, мы оба были вольны делать то, что хотим. Быть вместе без всяких препятствий, без лишних людей, разделяющих нас. Никаких невест, никаких старейшин. Только мы с токкэби.

Это осознание лишило меня последних крупиц самоконтроля и я, сам того не заметив, с силой потянул рубашку Ким Шина в стороны. Оторвавшиеся пуговицы упали на пол, а мои руки, тем временем, уже скользили по его голой груди.

– Ожидание, определенно, стоило того – прошептал токкэби мне в губы, следуя моему примеру. Но у него хватало рассудка расстегнуть мою рубашку, вместо того, чтобы рвать ее на части. Я завидовал его силе воли.

«Кто бы говорил о силе воли. Восемь проклятых дней ты держал свои руки при себе» – послышался в моей голове голос Ким Шина.

«Все это время ты слушал мои мысли?» – в той же манере, спросил я, не прерывая наших поцелуев. Рубашки уже были хаотично разбросаны по полу, пока токкэби тянул меня за собой к кровати. Когда моя спина коснулась матраца, рука токкэби пробралась мне в штаны, и в который раз за сегодня, я не мог вздохнуть. Воздух разом покинул мои легкие, пока, теперь уже жнец, покрывал мою шею жадными поцелуями, превращающимися в укусы. Мои руки потянулись к пуговице на его штанах. Я больше не мог ждать. Я хотел снова всецело принадлежать Ким Шину.

«Я так долго ждал этого дня, что теперь готов расплакаться» – с долей усмешки в голосе, мысленно произнес токкэби, заставляя меня улыбнуться. Да, я тоже ждал слишком долго. Я хотел ответить ему, но руки токкэби путешествовали по всему моему телу, вызывая внутри волны предвкушения. Никогда еще я не жаждал прикосновений так отчаянно.

– Я чертовски сильно люблю тебя – уже вслух, произнес Ким Шин и, не давая мне заговорить, обрушил на меня новый поцелуй, попутно стягивая с нас последние остатки одежды. Я хотел ответить на его признание, но слова сейчас были второстепенны. Поэтому, резко поменяв нас местами, я оказался сверху. Оторвавшись от его губ, я неспешно проложил дорожку из влажных поцелуев вдоль груди токкэби, время от времени дразня его еле ощутимым прикосновением губ к его разгоряченной коже.

– Ты решил мне так отомстить за мое молчание? – усмехнулся он, тут же делая резкий вздох, когда я запечатлел новый поцелуй на его бедре.

– Разве тебе не нравится? – скептически спросил я, но не дал ему возможности ответить, потому что мои губы переместились ниже. Я хотел доставить ему такое же удовольствие, что он мне когда-то подарил. И, судя по прерывистому дыханию токкэби, мне неплохо это удавалось. Почувствовав руку на своем затылке, я бросил беглый взгляд на Ким Шина и увидел, что он наблюдает за мной, слегка приподнявшись. Его глаза выражали неприкрытую страсть. Они больше не пылали огнем, как раньше, но я мог представить его, настолько явно все его эмоции выражались во взгляде.

– Черт, ты хочешь моей смерти? – отчаянно спросил он и тут же потянул меня наверх, целуя так, словно завтра никогда не наступит. Мои лопатки снова ударились о матрац, в который раз, меняя наше положение.