Текст книги "Любовь под запретом "

Автор книги: Даома Винстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Даома Винстон
Любовь под запретом

Глава 1.

Они все совершенно успокоились, едва отъехали от коттеджа в Стоунлей Вилледж, и цифры на столбиках, отсчитывающих мили, начали обратный отсчет.

Машина ехала медленно, за окном тянулись бесконечные унылые пустоши, укутываемые серой завесой дождя. Урчание мерно работающего автомобильного мотора всегда успокаивало Меган. Но сейчас сквозь эти звуки прорывались всплески ветра, каплями дождя бьющие в стекло, и тогда Меган Бенсон чудилось имя…

Она обхватила колени руками и съежилась под голубым пледом. Ее волосы цвета светлой бронзы были коротко подстрижены. Большие, широко расставленные, темно-карие глаза казались сейчас еще больше и делали тоньше прямой нос и узкие губы. Ей было двадцать четыре года, но в минуты оцепенения она казалась старше. Тени под глазами, впалые щеки – прибавляли ей лет. И ей никак не удавалось унять дрожь тонких, без единого кольца, пальцев.

В напевах ветра то громче, то тише отзывалось имя – Рори. Рори Форд. Он был такой счастливый, такой везучий, ему все удавалось, как она думала. Яркий и жизнерадостный. Полная противоположность ее более спокойной и серьезной натуре. И своим легким смехом он всегда умел закрыть темные глубины ее тревог и мучительных воспоминаний, которые никак не хотели оставлять ее. Она не могла поверить, что все это кончилось… Но его смерть была реальностью.

Еще три недели назад она строила счастливые планы, ожидая свадьбы, назначенной на осень. Она мечтала, как одной морозной ночью станет миссис Рори Форд и проведет медовый месяц под ярким солнцем далеких Бермудских островов. Вместо этого она осталась Меган Бенсон, которая ныне тащилась в неуютной машине через холодные холмы Коннектикута. Одна, хотя и окруженная теми, кто остался от ее семьи. Но все-таки одна, лишь со своей любовью, отнятой у нее.

Она знала, что нет пользы искать смысл в том, что бессмысленно, нет пользы стараться объяснить то, чему нет объяснений. Но она упрямо спрашивала себя, была ли смерть Рори такой, как ей рассказали? Никто не мог полностью ответить на ее вопросы. Никто не слушал ее тихих протестов. Неверующих нельзя сделать верующими. И она опять спрашивала себя, что могло заставить его отказаться от любви, от свадьбы, от жизни.

Она была не в состоянии даже заплакать. Ни тогда, когда ей только сообщили о том, что произошло, ни сейчас, несколько дней спустя. Она оцепенела в своем молчании. Лишь глаза ее были полны тревоги.

Она издала долгий, тяжелый вздох. Мгновенно ее сестра Кристин обернулась к ней.

– Ты думаешь о нем, Меган. – В легком голосе семнадцатилетней девушки звучали нотки упрека.

Меган тряхнула головой.

– Но ты должна забыть… Ведь ты обещала.

– Для этого нужно время. – Слабая улыбка тронула губы Меган.

Глаза Кристин были цвета яркого янтаря, большие, выразительные, пылкие. Ее волосы светлого каштанового цвета с перемежающимися прядями чистого золота мягко опускались на плечи. Ее рот был маленьким, но очень твердым. Она была выше Меган на несколько дюймов, но в ней еще осталась трогательная детская угловатость.

Меган знала, что скоро наступит день, когда Кристин влюбится. Тогда она сможет понять, в какой счастливый, наполненный мир увело ее обручальное кольцо Рори, и как тяжело отказаться от этих мечтаний, какая боль появляется при этом в сердце. Меган также знала – когда это происходит, никто в семьях – ни матери, ни отцы, ни сестры – не может больше быть центром жизни для таких девушек, как Кристин. Но пока этого не случилось.

– Прости, Меган, – произнесла Кристин покорно.

– Все, глупышка.

– Забыто?

– Забыто. – Меган отвернулась к окну.

Машина въезжала в туннель, и его тьма накрывала их. Порыв ветра пронес мимо сорвавшийся с дерева лист, который опустился на землю прежде, чем Меган потеряла его из вида.

Она откинулась назад и закрыла глаза. Она знала дорогу так хорошо, что могла не смотреть по сторонам. Справа возвышались гранитные уступы, прозванные Столбами Сатаны. Слева уже должно было показаться озеро, прозванное Сатанинской Лужей. Но ей не хотелось смотреть и в ту сторону, хотя когда-то она любила карабкаться по гранитным скалам, громоздящимся вокруг озера.

Боль старых воспоминаний пронзила ее.

Повсюду был лишь ветер и голые, клонившиеся под дождем деревья. Миля или две по знакомому ландшафту, и она будет в Карнэби Хаусе.

Она вспомнила клятву, которую дала, когда уезжала. Клятва девушки, обращенной к счастливому будущему. Она сказала тогда, что никогда не вернется. Сейчас, три года спустя, ей приходится возвращаться. Сейчас, после смерти Рори, она знала, что проклятие Карнэби не может быть заперто в Карнэби Хаусе, оно всегда будет следовать за ней.

Она поплотнее запахнула черное кашемировое пальто. Кристин прижалась к ней.

– Меган?

Она открыла глаза.

– Тебе тепло? – Заботливые юные руки укутали Меган пледом.

– Все хорошо, Кристин. Спасибо.

Меган знала, что Кристин очень напугана событиями последних недель, она чувствовала изменения, происшедшие с сестрой. Прелестная, привлекательная, очаровательная Кристин тоже потеряла опору, тот центр, вокруг которого вращался ее хрупкий, в любую минуту готовый рассыпаться на кусочки мир.

Рори говорил, что Меган слишком балует Кристин, но, любя Меган, покровительствовал и Кристин. Он решил быть братом для младшей сестры, поскольку собирался быть мужем старшей.

Меган особенно хорошо понимала это сейчас, хотя все было в прошлом. Она взяла Кристин за руку.

– Не беспокойся, дорогая, я с тобой, и мы вместе. Все хорошо. – Она хотела, чтобы ее голос звучал тепло и мягко, она старалась говорить привычные для Кристин фразы, слова, полные надежды и любви, слова, которые бывали прежде переполнены чувством. Но она знала, что Кристин все равно почувствует ту пустоту, которая возникала теперь за этими утешениями.

Кристин прошептала:

– Меган, пожалуйста, я хочу, чтобы все стало, как должно быть.

Силия Парр обернулась к ним с переднего сидения. Ее светлые волосы, казалось, делали ее бледное лицо еще бледнее, а узкие голубые глаза щурились от струйки сигаретного дыма.

– Не волнуйся из-за пустяков, Кристин, Меган придет в себя, как только окажется дома.

– Да, – согласилась Меган. Но это слово – домой, так обыденно произнесенное Силией, эхом отозвалось в сознании Меган.

Для ее кузины Силии и Терренса Парра, брата Силии, который вез их сейчас из коттеджа в Стоунлей Вилледж, даже для Кристин, Карнэби Хаус был домом. Но не для Меган. Для нее – никогда.

Силия потребовала:

– Терренс, ты не мог бы ехать быстрее? В таком темпе наше путешествие займет годы.

– Может, ты хочешь сесть за руль? Если так, я сейчас остановлюсь, и давай пересядем. Но если тебя не устраивает такая езда, купи новый автомобиль. Только, прошу, вспомни, что мы не может этого себе позволить.

– Неужели нельзя не говорить все время о деньгах, – огрызнулась Силия.

Они были похожи друг на друга, как близнецы. Оба высокие, тонкие, светловолосые, с высокими скулами. И очень часто казалось, что двадцатишестилетний Терренс, всего на год опередивший Силию по возрасту, лишь ради шутки изображает из себя старшего брата.

– Мы уже почти на месте, – произнесла Меган поспешно.

Терренс засмеялся.

– О, как всегда, это твое – почти. Меган – великий миротворец. Кристин – следующая в этом списке. А что касается Силии…

– Заткнись, Терренс, – проворчала Силия.

Меган почувствовала себя так, будто время повернуло вспять. И она снова возвращается в те ненавистные года, проведенные в Карнэби Хаусе.

* * *

Она представила, когда они подъедут к каменному крыльцу, ее, как раньше, могла бы встретить тетушка Вивиан. Высокая женщина, всегда одетая в шуршащий шелк, с цветущим лицом, на котором, тем не менее, застыла гримаса недоброжелательности, от чего ее узкие голубые глаза сужались еще больше. Говорили, что она похожа на отца Меган, своего брата. Меган почти услышала ее голос: “Ну что же, пришло время вернуться в дом, которому ты принадлежишь”. А потом она будет буравить ее взглядом, как восемь лет назад, и Кристин как бы съежится от этого, и даже постарается стать меньше. Возможно, Вивиан добавит: “О, теперь я вижу, вы, действительно, ЕЕ дочери”. А за спиной Вивиан будет возвышаться лестница, которая уведет Меган в ужасные воспоминания.

– Это лучшее, что можно было придумать. Я знаю, – сказала Силия. – Ты должна была вернуться домой, Меган, к своей семье. Ты опять с нами.

Меган кивнула. Но Силия не унималась. Она повернулась к Терренсу и добавила:

– Вообще-то, будет совсем неплохо. Постоянно будет огонь в камине и чай. Можно найти и что-нибудь выпить, если ты захочешь. Баджи и Клайд все приготовили.

По телу Меган прошла дрожь. Силия, Кристин, Терренс – каждый вспоминал Карнэби Хаус по-своему. Но это были их воспоминания, а не ее. Кристин вдруг спросила:

– А почему вы жили в Стоунлей Вилледж, а не здесь, если так привязаны к этому месту?

– Были причины, – после паузы ответил Терренс и рассмеялся.

– Причины, – произнесла Силия язвительно. – Одна причина – деньги, – продолжала она. – Но, конечно, никто из нас не хочет признаваться в этом.

И опять Меган показалось, она слышит голос тетушки Вивиан, матери Силии и Терренса, произносивших принятые в их семье фразы знакомыми с детства голосами.

Вивиан, младшая сестра отца Меган, после смерти родителей унаследовала Карнэби Хаус, в то время как отец Меган получил лишь пакет акций, которые почти ничего не стоили в то время, но спустя годы неожиданно приобрели огромную цену. Вивиан вышла замуж рано, но скоро овдовела, будто судьба наказала ее за раннее счастье. За шесть лет до своей неожиданной смерти ее брат привез к ней в Карнэби Хаус своих девочек – Меган и Кристин – и сделал ее опекуншей, а также распорядительницей их неожиданного богатства. И тогда Вивиан суждено было проявить всю свою неукротимую натуру.

Кристин была еще слишком мала, чтобы это понять, но Меган поняла очень быстро, и ей навсегда пришлось стать буфером между Кристин и завистью Вивиан к богатству девочек. Впрочем, она никогда не обижала их, но и никогда не дарила им ни любви, ни радости. Таков был мир в Карнэби Хаусе.

Силия, не очень-то похожая характером на Вивиан, вдруг рассмеялась:

– Я знаю, как мы будем проводить время. Я все устрою.

Меган всегда удивлялась, когда начинала думать о деньгах кузенов, оставленных им матерью после ее смерти, случившейся всего два года назад. Конечно, Вивиан всегда вела достаточно экстравагантный образ жизни, и Силия с Терренсом научились от нее тому же. Но все-таки трудно было представить, что за такое короткое время от их наследства ничего не осталось. Меган решила, что, по всей вероятности, они только рисуются, расписывая свою бедность, а на самом деле продолжают вести фешенебельный образ жизни, присущий самой верхушке местного общества.

Но на всякий случай она громко сказала:

– Да, это стоит обсудить. Естественно, все расходы, пока мы с Кристин будем здесь жить, я возьму на себя.

– Ох, это ерунда, Меган, – запротестовал Терренс. – Мы не позволим тебе сделать это.

– Но вы приехали в Карнэби Хаус только из-за меня, – сказала Меган.

– Баджи и Клайд боготворят тебя. Они терпеть не могут жить в двух крошечных комнатах, когда весь остальной дом заперт. И, конечно, мы тоже счастливы тебя видеть, – добавила Силия. – Только ты должна кое за что извинить нас.

Она улыбнулась Меган, и ее узкие глаза вдруг блеснули.

Меган пыталась подавить дрожь, вызванную этими словами Силии. Если бы Рори не умер, она была бы на Бермудах и никогда не вернулась в Карнэби Хаус.

Слова Силии вызвали протест и у Кристин, которая как бы прочитала мысли Меган или услышала, как забилось ее сердце.

Тогда и Силия вдруг сообразила, что сказала что-то не то, и попыталась оправдаться:

– О, Меган, ты знаешь, что ты значишь для меня, я только… Ты никогда не позволяла сделать нам что-нибудь для тебя. А вот сейчас…

– Сестрица, – произнес Терренс, – сейчас же замолчи.

– Но Меган все понимает.

– Конечно, она слишком давно знает нас.

Вдруг из тумана выплыл каменный портал.

Терренс свернул направо. Они остановились перед низким, длинным строением, окна которого были ярко освещены. Это были конюшни, которые Вивиан перестроила в коттедж для прислуги, которую раньше в Карнэби Хаусе содержала в большом количестве. Разумеется, все было в прошлом.

– Посмотрите, – вдруг прошептал Терренс, и сдерживаемый благоговейный страх зазвучал в его голосе.

Слабый, мерцающий из-за набегающих туч свет луны освещал Сатанинскую Лужу и часть обрыва перед ней. А дальше, казалось, раскинулась пустота. Меган содрогнулась при виде знакомого пейзажа. Они почти приехали…

Глава 2.

Двумя днями ранее она сидела в кресле, зябко кутаясь в плед. Кристин, Силия и Терренс вошли все вместе, и их лица были похожи на лица дипломатов, пытающихся не выдать военные секреты.

Силия расположилась в кресле-качалке, Терренс занял председательствующее место за письменным столом, а Кристин села на пол рядом с Меган.

Меган знала, чего они ждут – чтобы она взглянула на них. Она также знала, что волосы у нее не причесаны, глаза выглядят заспанными, а черное платье висит, как мешок. В общем, вид она представляла, должно быть, самый жалкий.

– Меган, – начала Силия, – мы хотим поговорить с тобой. Мы беспокоимся. Это все ужасно, но ты должна жить дальше. Я уверена, Рори сказал бы то же самое.

Меган удивило такое соображение – она была жива, а Рори мертв. Как же она могла быть прежней?

– Послушай, Меган, – продолжала Силия, – мы должны перебраться отсюда. Тебе нужна смена впечатлений, тебе нужен отдых, время, чтобы прийти в себя. Поэтому мы решили открыть Карнэби Хаус, и все переберемся туда. Баджи и Клайд позаботятся обо всем.

– Вы делаете это для меня? – сна обернулась к Кристин, смотрящей на нее сквозь пряди волос, сверкающих на солнце. – Для меня?

Меган вспомнила о Рори, о его теплой улыбке, теплом смехе. О Рори, которому она принадлежала полностью.

В тот день, когда это произошло, Меган была раздражена. Кристин, обещавшая пойти с ней к портнихе на последнюю примерку свадебного платья, вдруг передумала, отправилась в кино и должна была встретить Меган уже дома. Кроме того, шлейф подвенечного платья оказался слишком длинен. Каким-то образом это вызывало эмоциональное напряжение, и она ничего не могла с собой поделать. Когда же она, наконец, начала понемногу успокаиваться и вернулась домой, ее встретил полисмен, который и сообщил ей ужасную весть – Рори не было в живых.

В тот день, когда Кристин сидела в кино, а Меган была занята последними свадебными приготовлениями, Рори зарядил один из своих пистолетов, направил себе в грудь и выстрелил.

Его семья пришла и забрала тело, чтобы похоронить. А она им была не нужна. Старший брат Рори, с которым она никогда не встречалась прежде, должен был приехать из-за океана. Он мог больше помочь своим родителям, чем она. И ей осталось только запереться в мрачной, пустой квартире и целыми днями думать, почему Рори это сделал.

– Пожалуйста, – сказала Кристин, – сделай это ради меня, Меган. Там будет чудесно, а?

Меган кивнула.

– Хорошо, если тебе хочется.

Они почти не дали ей времени на раздумья.

Силия тотчас позвонила в коттедж Карнэби Хауса, переговорила с Баджи и Клайдом и приказала им приготовить для жилья комнаты большого дома.

Кристин немедленно, щебеча что-то, стала собирать свой проигрыватель с пластинками, книги и одежду.

* * *

Они провели два беспокойных дня в коттедже Стоунлей Вилледжа, приводя его в порядок перед отъездом и упаковывая вещи.

Машина провезла ее сквозь бесконечный туман, и Меган оставалось только наблюдать за приближающимся потоком рассеянного желтого света, когда Терренс поехал дальше, мимо каменных столбов на въезде. Когда-то она сказала, что больше ничего не должно случиться, потому что она отсюда уехала. Но Рори, как и все, кого она любила, умер. Злой рок не остался запертым в Карнэби Хаус.

Когда машина подъехала к каменному крыльцу, она почувствовала как пересохли у нее губы, как учащенно начинает биться сердце и как холодная волна страха подступила к горлу. Губы сами прошептали – нет, нет…

Глава 3.

Дом, высокий, квадратный, довольно оригинальной архитектуры, был построен одним из Бенсонов в XIX столетии. Позже его не раз перестраивали наследники, к нему добавляли пристройки, порталы, каждый действовал по своему вкусу. В итоге Карнэби украшали баллюстрады, карнизы, арки, зато его самые первые каменные стены посерели от времени, а деревянные украшения от многочисленных слоев старой белой краски стали казаться посеребренными. Сейчас он медленно выплывал из тумана, открывая ступени, ведущие к главному входу.

Одной ледяной ночью, когда Меган было четырнадцать, а Кристин – восемь, их отец погиб. Он был без сознания, когда Клайд нашел его среди черепков тяжелого лепного вазона, который свалился с карниза второго этажа. Он умер на следующее утро от травмы черепа. Перед смертью он хотел увидеть Кристин.

– Он хочет видеть Кристин, – сказала Вивиан Меган, и в ее сладком голосе слышалось удовлетворение, – но, конечно, я не могу позвать ее к нему, она слишком мала, такие волнения ей не к чему.

Он планировал совершить путешествие с Меган. Слетать в Лондон на два дня. Это был его подарок ей ко дню рождения. Кристин он сказал, что она еще недостаточно взрослая, и ее черед путешествовать наступит через пару лет. Но путешествием оказалась длинная дорога на кладбище.

– Мы – дома, – сказала Силия.

– Мы привыкли возвращаться, – прошептала Кристин, застегивая пальто Меган. Она готовилась к тому, чтобы выйти в холодные, промозглые сумерки.

– Пойдемте. Клайд возьмет вещи, – сказал Терренс.

Они вышли из машины и стали подниматься, но Меган медлила. Она замедляла шаг на каждой ступени.

– Ну, пойдем же, – поторопила ее Кристин.

– Входите.

– Путешествие тебя утомило? – спросил Терренс, беря ее за локоть.

Меган покачала головой, она была не в состоянии разговаривать. Боль воспоминаний не оставляла ее. Между потерей отца и потерей Рори у нее случилась еще одна потеря.

Поддерживаемая Терренсом с одной стороны и Кристин с другой, Меган поднималась по ступеням, навстречу холодному ветру. Но когда-то было по-другому – ласковое теплое солнце, голубое небо, летний полдень, и ей опять было семнадцать. Семнадцать, время первой любви, которая, конечно, очень быстро должна была кануть в небытие. Дом, полный дорогого антиквариата, был для нее тюрьмой, из которой она мечтала вырваться. Вместе с Бобом они радостно перешептывались о предстоящем походе, обсуждали, как будут карабкаться на Столбы Сатаны, потом плыть по Сатанинской Луже…

Она стояла на этих же ступенях и ждала Боба, когда мимо дома прошел Клайд с посеревшим от горя лицом, не сказав ей ни слова. А несколько мгновений спустя она услышала крик Баджи и узнала, что Боб мертв.

– Проклятье, – кричала Баджи, – проклятье над этим домом!

Это было правдой, Меган и сама это знала. Проклятье Карнэби отмечало смерть всех, кого она любила. Когда она это осознала, то стала думать только о том, чтобы как можно скорей покинуть Карнэби Хаус. Едва ей исполнился двадцать один год, она вышла из-под опеки и сама могла распоряжаться собой и своими деньгами, она забрала Кристин и уехала в город. Вивиан не возражала. Она дала Меган подробные инструкции, как надлежит вести себя девушке из их семьи, но Меган не обратила на это внимания. Тогда Вивиан почти с заметной радостью сказала, что умывает руки, избавляясь от девочек. Как будто не было тех тринадцати лет, которые они прожили с ней.

Силия ушла далеко вперед, и когда они поднялись, двери были широко распахнуты. Баджи ждала их, светясь от радости.

Меган тяжело перевела дыхание. Она пыталась внушить себе, что ей больше нечего бояться в Карнэби Хаусе.

Когда она попала в объятия Баджи, страх все еще жил в ней, как жил он в тумане, окутывающем дом, в его серых каменных стенах. Страх был реальностью Карнэби Хауса.

– Меган, моя бедная девочка, мы так печалились о вас, – сказала Баджи.

Баджи не имела возраста. Она была так же стара, как и в тот день, когда Меган увидела ее впервые, не изменилась она и за то время, пока Меган росла. Сейчас в ней тоже не было заметно никаких перемен. Большая, умеющая все сделать уютно, по-домашнему, с неизменным родным голосом. Ее седые волосы все так же аккуратно уложены, а шелковое черное платье по-прежнему слегка напоминает униформу. Ее глаза были такими же серыми, как вода в Сатанинской Луже в ненастную погоду.

Клайд, ее муж, стоял позади и, казалось, тоже не имел возраста. Иногда он нервно подергивал головой, и Меган поняла, что все его странности остались с ним. Он был огромным, даже больше Баджи. Глубокие морщины бороздили его лицо, а под глазами залегли тени… Глаза были черными, как уголь.

Они были союзниками Меган в доме, который никогда не был ее домом.

Она подошла к Клайду и прижалась к его щеке.

– Примите наши соболезнования, мисс, – проговорил он.

– Хватит! – закричала откуда-то издалека Силия. – Она вернулась домой, чтобы все забыть.

Меган отошла от него и, оказавшись в центре холла, с любопытством осмотрелась. Все было по-прежнему. Блестели висюльки хрустальной люстры, со стен на нее смотрели все те же картины, потемневшие от времени, а лестница, погруженная в полумрак, уходила на второй этаж.

– Обед через час, – объявил Клайд.

– Ваши комнаты там же, мисс. Вы, может быть, захотите подняться к себе. В гостиной есть все для чая. Сейчас мы принесем багаж, – сказал Терренс.

– Это было бы неплохо, – сказала Кристин, а затем поспешно повернулась к Клайду: – Поосторожней с проигрывателем, пожалуйста. Знаешь, лучше я сама посмотрю.

Она спустилась вниз по ступеням.

Внезапно Баджи повернула выключатель, люстра рассыпалась светом. Розоватый полумрак остался только в самых дальних углах. Она повернулась к Меган.

– Мне нужно присмотреть за обедом, мисс.

Меган осталась одна.

Она пошла в гостиную, а страх, ставший ее вторым Я, вошел туда вместе с ней. Она посмотрела на стены, обитые знакомыми панелями, старые, потемневшие от времени, нерушимо хранящие свои секреты. На стене висел огромный медный поднос – сувенир, привезенный кем-то из Бенсонов после путешествия по Северной Африке. Под ним стояла знакомая софа. Небольшие столики были заставлены сувенирами. Как и прежде, за ними стояли легкие глубокие стулья.

Баджи и Клайд справились со своей работой очень быстро. Камин был разожжен, как и обещала Силия.

Комнаты сверкали чистотой и теплом. В вазах стояли медноголовые хризантемы. Вода для чая закипала. Ведерко для льда было полно.

Меган вздохнула, глядя в огонь. Пламя строило и тут же разрушало едва уловимые образы. Она видела в его отблесках лица отца, Рори, Боба.

Почему-то ей стало недоставать воздуха, и она вернулась к двери. Баджи оказалась у нее на пути.

– Мисс Меган?

– Я сейчас приду в себя, хочу немного передохнуть, – сказала Меган слабым голосом.

Чего она хотела в действительности, так это, чтобы ее оставили в покое, чтобы она осталась одна. За последние три недели она не оставалась наедине с собой ни на минуту. Кристин не отходила от нее с того момента, как узнала о смерти Рори. Силия и Терренс приезжали и оставались с ней очень часто, чего не делали в былые времена. А когда перевезли в Стоунлей Вилледж, стали следовать за ней неотлучно.

Баджи повела ее к лестнице. Кристин встретила ее в холле и спросила с тревогой:

– Тебе нехорошо, Меган?

– Ничего, дорогая, все в порядке, я просто немного разволновалась, сейчас приду в себя.

Кристин быстро подошла, обеспокоено заглядывая ей в глаза. Тогда Меган попыталась улыбнуться и добавила:

– Я просто немного устала, вот и все.

Меган прошла мимо них в Розовый Холл – огромный зал, вытянутый, казалось, в бесконечность. Это был путь в ее старую комнату.

Ее комната оставалась нетронутой за те годы, пока Меган там не было. Тяжелые бархатные шторы цвета спелых каштанов чуть закрывали огромные окна. Темно-каштановый балдахин отбрасывал густую тень на кровать.

Кристин и Баджи, войдя следом за ней, смотрели, как она переходила от лампы к лампе, включая их одну за другой. Комнату затопил розовый свет.

Баджи обратилась к Кристин.

– Мисс, может лучше сходить вниз и попросить Клайда принести обед сюда на подносе?

– Я не голодна, не беспокойтесь.

– Но ты должна поесть, Меган. Ради меня, – попросила Кристин, – пожалуйста.

– Мисс, передайте Клайду мою просьбу, – сказала Баджи тем голосом, который в детстве заставлял их без пререканий выполнять все требования.

Кристин усмехнулась.

– Я помню этот тон, Меган. Тебе лучше послушаться.

Меган дождалась, пока Кристин выйдет, и повернулась к Баджи:

– Я уже не девочка, как прежде.

– Двадцать четыре? – Баджи улыбнулась. – Вы смеетесь над моим возрастом, мисс.

– Может быть, я не должна была возвращаться сюда.

– Почему?

– Ты знаешь, почему, Баджи.

Меган помнила тот день, когда на ступенях дома Баджи сказала ей, что Боб мертв. Сначала отец, потом Боб, сейчас Рори…

Она поймала осторожный взгляд, который бросила на нее Баджи.

– Тогда ты обещала рассказать мне все, когда я вырасту.

Меган подошла к постели, откинула стеганое розовое одеяло, взбила подушки.

– Может, будет лучше, если я немного вздремну.

Дверь со скрипом открылась. Меган быстро обернулась.

Это был Клайд, он принес вещи.

– Я подумал, они вам пригодятся, мисс. Обед будет чуть позже.

Меган кивнула с благодарностью. Когда он ушел, Баджи стала распаковывать чемодан.

Меган надела зеленый халат и легла на прохладные простыни.

– Вы очень похудели, мисс, – сказала Баджи. – Если я все понимаю верно, – она подержала в руках черное платье Меган, которое она только что сняла, – вы в трауре.

Меган кивнула.

– Вряд ли это необходимо, мисс. Это не принесет добра ни вам, ни Кристин. Вы должны понять, это ничего не изменит.

– Я должна, – сказала Меган.

Она носила черное для себя. Это был траур, не предназначенный для посторонних глаз. Она не нуждалась в утешениях, которые ей высказывали бы другие люди, это была только ее потеря, только ее.

– Спасибо тебе за все, Баджи.

Баджи улыбнулась, но взгляд ее черных глаз оставался настороженным.

– В самом деле, вздремните немного.

Когда она вышла, Меган постаралась расслабиться, откинувшись на подушки. Она оставила весь свет и стала прислушиваться к мягким звукам старого дома. Казалось, он нашептывал ей что-то, и в его звуках слышалось удовлетворение. Она вернулась. Его жертва снова была здесь.