Текст книги "Искусство осады. Знаменитые штурмы и осады Античности"
Автор книги: Данкан Б. Кэмпбелл
Жанр:
Военная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
«Толлено»
Простое устройство, напоминающее колодезный журавль и одинаково используемое как осаждающими, так и осажденными. Оно состоит из длинного горизонтального рычага с шарниром посредине, который крепится к верхнему концу вертикально стоящей балки. Когда один конец тянут вниз, другой поднимается. Осажденные придумали массу способов, чтобы с его помощью помешать осаждающим в их действиях – они захватывали их машины крючком или ковшом, сбрасывали на них тяжести. В 213 году до н.э. в Сиракузах Архимед приспособил это устройство для выдергивания римских кораблей из воды, а в Кремоне в 69 году н.э. защитники захватывали с его помощью отдельных воинов противника и перебрасывали к себе через стену. В 429 году до н.э. осажденные платейцы использовали такую же машину (историк Фукидид называет ее keraia – «рея») для сбрасывания тяжелых балок на стенобитные орудия спартанцев, пытаясь отломать их ударные наконечники. Амбракийцы использовали такую же тактику в 69 году до н.э.
Интересный вариант для использования «толлено» осаждающими описан Вегецием в его «Сборнике военных предметов» (Epitoma rei militaris). Хотя он и написан в конце IV или начале V века н.э., считается, что сведения по осадному делу основываются на утраченной рукописи («Тактика»), принадлежащей перу писателя I века Фронтина. В tolleno Вегеция на одном конце рычага закреплена плетеная корзина, достаточно большая, чтобы вмещать нескольких воинов. Когда этот конец поднят, корзину можно закинуть прямо на стену, маневр очень опасный, но вполне выполнимый.
Рим и Македония
В конце III – начале II века до н.э. римские армии вели войну в Греции против Македонии, Спарты и Этолийской лиги. Благодаря союзу с Пергамом и Родосом часто применялась артиллерия, чаще стали использоваться машины, но главной тактической составляющей осады все еще оставался приступ. В то же время при Филиппе V (правил в 221–179 годах до н.э.) и его сыне Персее (правил в 179–168 годах до н.э.) произошло нечто вроде возрождения македонского осадного искусства, а недолгий период, когда Македония и Рим заключили союз, видимо, привел к плодотворному обмену идеями. Македонцы были всегда готовы применить подкоп, несмотря на сопутствующие опасности. В 217 году до н.э. армия Филиппа V девять дней рыла подземный ход к городу Фтиотидские Фивы и еще три дня подкапывала участок его стены на протяжении 200 футов (60 м), но подкоп обрушился раньше времени, погребя скорее всего и самих копателей (Полибий 5.100.2–5). Такая же операция в Пале – городе палеян за год до этого прошла без сучка и задоринки: стена была подкопана и подперта деревянными балками, городу предложили сдаться, а когда последовал отказ, деревянные конструкции подожгли, и часть стены обрушилась. Впрочем, изменник Леонтий, один из начальников армии Филиппа, сознательно сорвал заключительный приступ (Полибий 5.4.6–13).
Укрепления Книда (Турция) защищают большую территорию вокруг двух гаваней и поднимаются по холмам к акрополю (справа вверху). Филипп V напал на город в 201 г. до н.э., но потерпел неудачу.
Эта гравюра шевалье де Фоляра показывает, как должно работать помещение для поджога в конце подземного хода.
Античный город Новый Карфаген (нынешняя Картахена в Испании) располагался на полуострове. Единственный подход к нему был по узкому перешейку с восточной стороны. Римский военачальник Сципион, начиная приступ, именно с этой стороны готовил главный удар. Однако, отбиваясь от мощного штурма ворот, защитники не заметили отряд римлян, переплывающих неожиданно мелкую часть лагуны к северу от города. Преодолев с помощью лестниц незащищенный участок стены, те открыли ворота изнутри, и город был взят.
В 201 году до н.э. в Принасе, а через 10 лет в Ламии скальное основание, на котором стоял город, оказалось слишком крепким для подкопа. В последнем случае выгодное для Филиппа сотрудничество с Римом привело к обратным результатам, потому что союзники велели ему отступить, и он вынужден был уйти с пустыми руками (Ливий 36.25.1–2). Но в первом случае он ловко обманул горожан: македонцы днем устраивали шум, как будто от копания, а ночью громоздили горы якобы выкопанной земли, принесенной на самом деле откуда-то со стороны, так что когда Филипп заявил, что подкопал около 200 футов (60 м) стены, принасийцы поверили и сдали город (Полибий 16.11.2–6). Этот замысел был настолько удачным, что позже он упоминается в работах как Фронтина (3.8.1), так и Полиэна («Стратагемы» 4.18.1).
Филипп редко основывал свою стратегию на применении машин, видимо, из-за сложности перевозки столь громоздких сооружений по греческой гористой местности. Применение им полного набора осадной техники мы можем видеть только однажды, при Эхине (см. илл. напротив) – городе, к которому можно легко было доплыть морем. Точно так же обстояло дело и с артиллерией – хотя Филипп определенно владел различными артиллерийскими орудиями, они использовались нечасто. Гораздо чаще он предпочитал идти на приступ, как, например, в Псофиде (219 год до н.э.), где три колонны солдат с лестницами совершили одновременный штурм с трех сторон крепости. Но город был взят, когда гарнизон сделал вылазку, которая была отбита, при этом осаждающие, преследуя противника, ворвались сквозь открытые ворота в город (Полибий 4.70–72).
Римские армии того времени продолжали применять сходную тактику. За десятилетия, последовавшие после поражения Ганнибала в 202 году до н.э., различные конфликты вынуждали римские армии передвигаться по всему Средиземноморью, но демонстрируемое ими осадное искусство сводилось, как правило, к штурму. В 200 году до н.э. Клавдий Центон устроил на рассвете нападение на главную македонскую базу в Халкиде. Один отряд с лестницами захватил башню и прилегающую часть стены, после чего тихо пробрался к воротам и открыл их всему войску. В последующем хаосе вспыхнул огонь, охвативший арсенал, полный артиллерии (Ливий 31.23.1–24.3).
Но лестницы были не единственным средством преодолеть стену. В 169 году до н.э. Гераклея была захвачена воинами, которые вскарабкались на стену со щитов, составленных в форме «черепахи» (testudo) (Ливий 44.91–10).
Знакомство Рима с Македонией, как с противником, так и с союзником, открыло римским военачальникам глаза на возможности более сложной стратегии и тактики. П. Сульпиций Гальба, пытаясь снять осаду Филиппом Эхина в 210 году до н.э., воочию познакомился с набором осадной техники македонцев и, естественно, оказался под впечатлением от увиденного. Постепенно стали использоваться по мере надобности разные виды машин. В 198 году до н.э. при Атраксе Квинкций Фламинин построил вал, чтобы подвести тараны к стенам. Хотя его войска и ворвались в город через пробитую брешь, гарнизон крепости отразил их атаку. Осадная башня, которую Фламинин ввел затем в бой, чуть не опрокинулась, попав колесом в колею, и римляне в конце концов отступили (Ливий 32.18.3). Их неудачу можно, наверное, объяснить неопытностью в ведении механизированной осады. Во-первых, их насыпь была, очевидно, слишком плохо укреплена, чтобы вынести вес тяжелой техники, во-вторых, они до этого редко прибегали к помощи осадных башен. Полибий упоминает о башнях среди техники, разрушенной у Лилибея за 50 лет до этого (Полибий 1.48.2), но они могли быть предоставлены Гиероном, да и в любом случае не сыграли большой роли.
Осада Эхина Филиппом V в 210 г. до н.э. По словам Полибия, осадные укрепления Филиппа состояли из галереи с зубцами, идущей параллельно городским стенам, а с каждого ее конца стоял большой стенобитный таран на колесах. Пространство за ней было защищено системой крытых проходов. Были установлены три тяжелые катапульты. В дополнение к этому Филипп начал рыть два подземных хода, чтобы подкопать городскую стену. Но до заключительного приступа дело так и не дошло, поскольку город сдался.
Для штурма городских ворот римские воины часто строились в «черепаху», сводя щиты над головами, как показано в этой сцене на колонне Траяна в Риме.
При Гераклее в 191 году до н.э. Ацилий Глабрион разделил свое войско на четыре отряда и устроил между ними соревнование по постройке осадного вооружения. Возведя насыпи, они в течение двадцати четырех дней «упорно осаждали город с помощью осадных башен, таранов и прочей техники» (Ливий 36.22.9), прежде чем пошли на ночной штурм с помощью лестниц. Даже в Амбракии, которую обложил в 189 году до н.э. Фульвий Нобилиор, римляне прибегали к активной наступательной тактике «огнем и мечом» (Ливий 38.6.2), хотя и обнесли город осадной стеной. Защитники использовали всевозможные контрмеры, включая сбрасывание тяжестей с помощью «толлено» на римские тараны и использование специальных крючьев для захвата осадных механизмов. Проломы в стенах быстро заделывались, днем и ночью предпринимались вылазки с целью поджечь осадную технику Нобилиора. В конце концов римляне обратились к подкопам.
«Горожане обнаружили это по внезапно поднявшейся куче земли и, боясь, что врагам откроется ход в город, начали рыть ров внутри, в той части стены, напротив которой шла работа под прикрытием навесов… Проложив дорогу в подземный ход, осажденные стали биться с римлянами, сперва теми самыми заступами и другими орудиями, которыми рыли землю, потом к ним быстро спустились вооруженные воины, так что там в глубине завязалось настоящее сражение… Бой был жарким, пока не догадались перегораживать подземный ход то в одном, то в другом месте волосяными матами и поспешно поставленными воротами» (Ливий 38.7.4–13).
Горожане сорвали планы римлян, наполнив подземный ход ядовитым дымом, и Амбракия сдалась только тогда, когда все силы иссякли. Однако маленькие города часто сдавались с самого начала, боясь атаки римлян. Они хотели избежать участи таких городов, как Антипатрея. В 200 году до н.э. римский генерал Люций Апустий «напал и взял город приступом, убил всех мужчин боеспособного возраста, отдал своим войскам все награбленное, разрушил стены и сжег город» (Ливий 31.27.4).
В 199 году до н.э. город Келетр сначала отказался покориться римлянам, но, увидев войска, построенные в форме «черепахи», подходящие к воротам, тут же сдался (Ливий 31.40.1–3). Точно так же римский флот едва успел выгрузить осадную технику на остров Андрос, как защитники бросили свои укрепления и бежали (Ливий 31.45.3–8). Гитий, осажденный в 195 году до н.э., продержался немного дольше, но когда его стены пали одновременно от подкопа и работы таранов, горожане мгновенно капитулировали (Ливий 34.29.5–13). А в 190 году до н.э. фокейцы организовали сильную оборону, но вскоре все же поняли, что без своих союзников сирийцев обречены, и поэтому предпочли сдаться.
Последнее топографическое исследование профессора Н. Дж. Л. Хаммонда дает основу для реконструкции осады римлянами Амбракии в 189 г. до н.э. Ливий упоминает лагеря, расположенные вокруг цитадели и соединенные земляными укреплениями, но следов от них не осталось.
* * *
«Черепаха» для подкопных работ
И Афиней, и Витрувий оба упоминают вариант «черепахи» (testudo или chelone), приспособленной для работы вблизи от вражеской стены. Недавно было высказано предположение, что эта самая «копательная черепаха» была по существу «черепахой для засыпания рвов», только повернутой на 90° и приставлялась боком к стене. Однако она отличалась от черепах для засыпания рвов одним важным аспектом. Вместо наклонного козырька спереди для отражения вражеских снарядов она имела вертикальную стенку, чтобы прижаться вплотную к крепостной стене.
Оба автора говорят, что эта передняя стенка была треугольной, а двускатная крыша делала ее похожей просто на чердак. Любые снаряды, сбрасываемые со стен, должны были скатываться со скатов, не причиняя вреда. Крыша была или покрыта свежими плетенками и шкурами, или обмазана глиной, смешанной с волосом. Любой из этих способов давал некоторую защиту от огня, а крутые скаты делали ненужным покрытие из подушек для смягчения ударов от бросаемых сверху тяжестей.
Машина была специально построена так, чтобы давать возможность людям работать вплотную к стене. Конечно, передняя стенка не позволяла воинам прямо пробивать стену кирками или ломами, как это предполагают некоторые современные исследователи. Скорее эта конструкция была задумана для того, что они могли копать у стены, подрывая ее фундамент и ослабляя укрепления. К несчастью, античные источники не сохранили нам подробного описания этой машины в действии, в отличие от ее «собрата» для засыпания рвов.
Реконструкция Фоляром «черепахи» для засыпания рвов была принята поколениями ученых. Однако некоторые элементы машины слишком уязвимы, особенно колеса, находящиеся снаружи.
Осадное искусство в конце II века до н.э.
В эпоху так называемой III Пунической войны, в 149 году до н.э., Карфаген и сам подвергся осаде за то, что отказался исполнить жестокое требование Рима разрушить город. Уже успев к тому времени капитулировать и разоружиться, сдав более двух тысяч катапульт, город начал отчаянно перевооружаться. Ежедневно делались сотни орудий, и говорят даже, что вновь построенные катапульты оснащались тросами из волос, которые жертвовали женщины Карфагена (Аппиан «Пун.» 93).
Римляне все еще придерживались своей излюбленной тактики брать города приступом, причем их войска проявляли при этом редкую жестокость. Тем не менее первоначальные атаки римлян на Карфаген и его союзников не дали результатов. Даже все более привычное использование артиллерии не приносило успеха. Кстати, это говорит о том, что артиллерия не играла в то время такой уж большой роли. Например, в 149 году до н.э. при Гиппагретах, городке около Карфагена, римский консул JI. Кальпурний Пизон, говорят, провел целое лето, пытаясь прорваться в город, но защитникам удалось сжечь его осадные машины (Аппиан «Пун.» 110). Деревянные механизмы всегда были уязвимы для огня, к этой теме неизменно обращаются все авторы, пишущие об осадах. Однако в более поздние века артиллерия и метательные войска расставлялись так, чтобы обеспечить непрерывный огонь, что сводило на нет усилия поджигателей. Так или иначе, Пизон потерпел при Гиппагретах неудачу, тогда как более умелый военачальник мог бы добиться успеха.
В 146 г. до н.э. римляне захватили всю территорию карфагенской гавани, после чего осадили крепость Бирса, остатки которой можно видеть на переднем плане.
Можно сказать, что события при Карфагене как в зеркале отражают особенности римского осадного искусства того периода. Консулы 149 года до н.э., не зная, что разоруженный город вновь спешно вооружается, наивно решили, что его легко будет взять путем эскалады – штурма с помощью лестниц. И только когда несколько попыток провалились, римляне начали сооружать осадные машины. Аппиан сообщает о строительстве «двух огромных машин с таранами» (Аппиан «Пун.» 98), предположительно с командой из шести тысяч человек. Их доставка на место потребовала укрепления дороги вдоль края высохшего Тунисского озера, что показывает, что они были нацелены на южную стену города. Попытка не удалась, и не только потому, что защитники быстро заделывали бреши, которые удавалось пробить римлянам. Однажды ночью они устроили вылазку и подожгли обе машины.
Не добившись ничего за целый год осады, римляне перешли к нападениям на города – союзники Карфагена на побережье Северной Африки. На третий год, в 147 году до н.э., в результате неумело проведенной эскалады несколько тысяч римских воинов оказались окружены на маленьком пятачке внутри городских стен. Их спасло только своевременное прибытие П. Корнелия Сципиона Эмилиана, принявшего командование в 146 году до н.э.
Сципион восстановил пошатнувшийся боевой дух своих солдат, устроив рейд на Мегару – один из районов Карфагена. Затем, обратившись к опыту прежних поколений, он решил полностью изолировать город и начал блокаду. Эта стратегия не использовалась ни в одной из знаменитых осад предшествующих лет. Но, будучи приемным внуком великого Сципиона Африканского, Сципион Эмилиан должен был слышать историю Оронгия, осажденного братом Сципиона Африканского в 207 году до н.э. Там город был обнесен двойным рвом и валом, после чего со всех сторон начался приступ (Ливий 28.3.2–16). Нечто подобное Сципион готовил и для Карфагена.
Вид на карфагенскую гавань.
Прежде всего, он отрезал все пути к городу по суше, построив мощное земляное укрепление, которое одновременно и перекрыло перешеек шириной 23/4 мили (4,5 км), и дало укрытие римским войскам; по типу это был линейный вариант Капуанских круговых укреплений. Затем Сципион блокировал огромную гавань, связывавшую Карфаген со Средиземным морем, соорудив поперек входа в нее мол. Когда город был изолирован, можно было начинать штурм, и Сципион подвел тараны, чтобы пробить причальную стену. В отчаянии некоторые карфагеняне пытались переплыть залив, чтобы поджечь римские осадные машины, другие же начали укреплять причальную стену, но были отброшены от нее, понеся бесчисленные жертвы. Аппиан (вероятно, пересказывая свидетельство очевидца – Полибия) говорит, что «это место было настолько скользким от крови, пролитой в большом количестве, что [римляне] вынуждены были отказаться от преследования убегавших» (Аппиан «Пун.» 125). Оставалось лишь начать приступ, который бывал роковым для столь многих противников Рима. После шести дней целенаправленного разрушения город лежал в развалинах.
Отношение к павшим городам
Если персы или карфагеняне давно были известны бесчеловечным отношением к побежденным городам, то римляне зачастую еще больше превосходили их в жестокости. Когда римляне вошли в Карфаген, одновременно с уличными боями началось планомерное разрушение города. Целые кварталы многоэтажных домов поджигались прямо с их обитателями, а выжившие тут же добивались отрядами, очищающими улицы. Аппиан говорит, что в течение шести дней и ночей солдаты постоянно сменялись, чтобы передохнуть от тяжелого труда, убийств и тягостных зрелищ (Аппиан «Пун.» 129–130).
Отрезав Карфаген от материка линией укреплений, Сципион Эмилиан перекрыл вход в гавань, окончательно замкнув кольцо блокады. После этого его войска ворвались в город со стороны залива.
По необычайному совпадению именно в тот год произошел разгром римлянами Ахейского союза. Вследствие усилий римского военачальника Луция Муммия богатый город Коринф лежал в руинах (Павсаний 2.1.2). Греки, перед этим разбитые в битве, даже не пытались удержать город, и римляне вошли в открытые ворота. Они перебили всех оставшихся мужчин, продали в рабство женщин, детей и рабов и унесли все, что представляло ценность (Павсаний 7.16.5).
Для римских армий была, видимо, естественна и жестокость, проявленная в 209 году до н.э. в отношении Нового Карфагена, с убийством всего живого, вплоть до собак и других животных, и разграблением города назначенными для этого отрядами, пока другие стояли на страже (Полибий 10.15.4–9).
Но разные полководцы все же по-разному вели себя в случае победы. После сдаче Фокеи недисциплинированные римские войска принялись грабить все без разбора вопреки приказам своего военачальника Эмилия Регилла, который считал, что добровольно сдавшийся город не должен подвергаться разграблению. Ему не удалось сдержать солдат, но он хотя бы смог защитить жителей города, собравшихся в форуме (Ливий 37.32.1–14). Видимо, именно для того, чтобы не потерять полностью контроль над ситуацией, Марцелл перед самым падением Сиракуз заявил, что в городе не должно быть убийств, только грабеж (Ливий 25.25.5). Правда, в конце концов, он был вынужден поставить караулы в наиболее важных местах, вроде королевской сокровищницы, чтобы защитить их от грабежа.
Писали, что после разграбления Вавилона в 539 году до н.э. Кир говорил своим войскам, что «таков обычай всех времен и всех народов, что если город захвачен в войне, то сами его жители и вся их собственность принадлежит победителям» (Ксенофонт «Образование Кира» 7.5.73). Точно такой же философии придерживался и Сципион. А в классической Греции награбленное принадлежало в первую очередь военачальнику. После выплаты жалованья и вознаграждения особо отличившимся воинам он, видимо, львиную долю приберегал для государственной казны; это был весомый вклад в возмещение издержек войны.
Хорошо известное заявление Филиппа V показывает, что он самолично контролировал всю добычу своей армии, во многом так же, как и современные ему римские военачальники: офицерам доверялось собрать добычу для последующего дележа по усмотрению полководца (Полибий 10.16.2–9).
Так, в Карфагене Сципион Эмилиан достойно наградил свои войска, сохранив при этом золото и содержимое храмов.
Начальник мог даже превысить свои полномочия, как, говорят, сделал Муммий, распространивший награбленное в Коринфе по всей Италии (Фронтин 4.3.15), но общий принцип ясен: решение зависело от действующего военачальника, по прецеденту, созданному за четыреста лет до этого Киром при Сардах (Геродот 1.89).
* * *
Каменные снаряды для артиллерии
Более 200 каменных шаров были откопаны в эллинистическом городе Дора (Тель-Дор в Израиле). Возможно, они относились к новым укреплениям, построенным тут в III веке. На некоторых шарах были выбиты отметки, обозначающие вес по алфавитной системе, где Е (эпсилон, пятая буква греческого алфавита) означает 5 мин, I (йота, десятая буква) означает 10 мин и т. д. (Мина – это греческая единица меры веса, которая в Афинах была равна почти фунту, или приблизительно 436 г.) Одно ядро, помеченное IH (йота эта = 10+8 мин), весило 17 фунтов (7,7 кг), очень близко к написанному весу, другое, с меткой КВ (каппа бета= 20+2 мины), весило 21 фунт (9,5 кг). Каменные ядра Доры весом от 1 мины до 1 таланта (57 фунтов, или 26 кг) ученые убедительно поделили на четырнадцать групп.
Раскопки Карфагена также дали целый набор артиллерийских ядер, да еще в поразительном количестве – 5600. Их нельзя точно датировать, но они должны были быть произведены до разрушения римлянами города в 146 году до н.э. К сожалению, обстоятельства их обнаружения не были подробно документированы. Камни разбили на 5 категорий: легкие (51/2 – 10 фунтов, или 2,5–4,5 кг), средние (11–16 фунтов, или 5–7,5 кг), среднетяжелые (20–31 фунт, или 9–14 кг), тяжелые (35–57 фунтов, или 16–26 кг) и сверхтяжелые (63–89 фунтов, или 28,5–40,5 кг).
Наиболее крупные каменные снаряды, обнаруженные Шультеном во время раскопок в Нуманции, имеют диаметр 16 см и вес примерно 4 кг (приблизительно 12римских фунтов). Шар номер 6, найденный в самом городе, весит 1,3 кг; Шультен предположил, что он был выпущен из четырехфунтовой баллисты. Шары под номерами 10 и 11, весящие 370 и 225 г, были, видимо, предназначены для ручных бросков.
Каменные шары, раскопанные около восточных (со стороны материка) ворот в Тель-Доре (Израиль). Гладкие, аккуратно отесанные камни, весом от 2 до 57 фунтов (1–26 кг), явно были задуманы как снаряды для камнеметных катапульт. На некоторых выбит их примерный вес.
В своем труде «Производство стрелкового оружия» (Belopolika) Филон Византийский приводит некоторые стандартные калибры камнеметных орудий, распространенные в его время. Странно, но самый маленький из упомянутых им весов – 10 мин (9% фунта, или 4,4 кг). Такие снаряды прилагались к машине с рычагами высотой с человеческий рост; для ее работы требовалось пространство не менее 20 футов (6 м) в длину и 10 футов (3 м) в ширину, а весить она могла значительно больше полутонны. Было бы ошибкой думать, что такая крупная машина была самой маленькой из применяемых камнеметов. Восемнадцать из ядер Доры относятся к категории 5 мин, которую Филон даже не упоминает. Около Родоса и Пергама тоже были найдены отдельные 5-миновые камни; некоторые из 900 «легких» камней из Карфагена тоже могли быть такого же размера.
