Текст книги "Код возвращения"

Автор книги: Данил Корецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Почему он считает? – спросил Карданов, обращаясь к Гепарду. – И почему это происходит при свидетелях?

– Так надо, – коротко ответил Гепард. – Пусть тебя это не беспокоит.

Наконец процедура пересчета была завершена, полуголый удовлетворенно сгреб деньги в одну кучу.

– Все в порядке, – сообщил он. – Вы можете идти. Карданов немного разбирал разговорную арабскую речь и понял суть сказанного. Непонятно было, почему какой-то чужак распоряжается деньгами, предназначенными Гепарду. Но контакт вел себя как ни в чем не бывало. Он поднялся с кресла и шагнул к спецкурьеру. Дружески протянул раскрытую ладонь.

– Не обижайтесь. Али очень дурно воспитан. Я с этим долго мирился, но теперь он перешагнул все границы. Не обращайте ни на что внимания.

Гепард говорил по-русски, причем практически без акцента. Затем он повернулся к Али и сказал ему несколько фраз по-арабски. Макс понял, что он упрекает его за то, что Али не предложил гостю кофе. Потом Гепард сделал движение, будто протянул полуголому руку. Но в ней, откуда ни возьмись, оказался длинный клинок ножа, который воткнулся в голый торс чуть ниже левого соска. Никто ничего не понял. Даже сам Али. Он захрипел, откинулся назад и вместе со стулом опрокинулся на замызганный пол.

Лицо молодого крепыша начала искажать гримаса удивления и страха, но Гепард уже повернулся, и клинок, изменив положение, сверху вниз вонзился в белую футболку над ключицей. Вокруг сразу проступило и стало расползаться зловещее красное пятно. Глаза у парня подкатились, он обмяк и кулем повалился на матрац.

Одного взгляда на поверженных людей было достаточно, чтобы определить, что они мертвы. Убить человека ножом с одного удара очень трудно. Видно, Гепард был отличником на московских курсах.

– Ну вот и все! – Контакт подмигнул Карданову, как будто выполнил то, о чем они давно договаривались. Потом тщательно вытер длинный клинок о белую футболку, оставив на ней кровавые полосы, подошел к столу и принялся рассовывать пачки денег по многочисленным карманам куртки. Карманы застегивались на «молнии» и защелкивались на кнопки. Наконец процедура была окончена.

– Ну вот и все! – повторил Гепард и посмотрел на Макса. Это был нехороший, тяжелый взгляд палача, приготовившегося в очередной раз выполнить свою работу.

Обостренная интуиция Макса подсказывала, что сейчас в руке у него вновь окажется нож. Но внешнее вмешательство изменило предполагаемый ход событий. С улицы раздался выстрел, и пуля, пролетев в сантиметре от головы Гепарда, врезалась в стену, выбив струйку пыли. На мутном стекле появилось ясное отверстие с радиальными лучиками-трещинами. Тут же раздался еще хлопок, и в стекле образовалась еще одна маленькая пробоина. Гепард метнулся в сторону, стал за простенок, запустив руку под куртку и что-то нашаривая там. Послышался новый выстрел. Трещины трех пробоин соединились между собой, и кусок стекла вывалился наружу. Гепард нашел под курткой то, что хотел, и бросил квадратный брусок в окно, вывалив еще один осколок. Через несколько секунд раздался оглушительный взрыв, стекла вылетели, снизу повалил густой черный дым. У Макса заложило уши.

Гепард вскочил на подоконник и, что-то крикнув, прыгнул вниз. Макс выглянул в окно. Внизу стояла серебристая «Ауди», вокруг нее распластались три неподвижных тела. Еще двое в некотором отдалении сидели на земле, вяло шевелясь, как оглушенные рыбы. Гепард открывал дверь машины. Макс тоже взгромоздился на подоконник и, стараясь не пораниться об осколки стекла, сиганул вниз. Он попал на крышу автомобиля, она прогнулась, пружиня и смягчая удар, он скатился на землю, вскочил и резко распахнул вторую дверцу. Они почти одновременно вскочили в «Ауди», и Гепард резво взял с места, набирая гоночную скорость.

* * *

Стены столовой были увешаны оружием. Коллекция осталась от прежнего хозяина и входила в стоимость дома. Раньше Макс никогда не видел такого обилия клинков: разнообразнейшие шпаги и рапиры, огромные, в человеческий рост, мечи, прямые и тяжелые шотландские палаши с тщательно защищенными рукоятками – руку приходится вставлять в гарду через узкую щель, словно в прочную клетку. Десятки стволов: пистолеты, ружья, винтовки, карабины. Когда-то эта сталь добывала славу Британской империи, ею делалась история, а трофейное оружие наглядно демонстрирует географию завоеваний: вот необычные по виду ударные индийские кутары, волнистые малайские крисы, двояковыпуклые турецкие ятаганы, широченные африканские ассегаи…

Речи в парламенте, красноречивые слова дебатов и даже королевские указы не могли сами по себе воплотиться в жизнь – их навечно вырубали в окружающем мире вот эти самые клинки, лезвия и острия которых не потускнели и не затупились за столетия. Оружием писалась история, оружием ставились в ней точки и многоточия. Вот висит стеклянная пробирка с пулей, убившей двести лет назад адмирала Нельсона: обычный свинцовый шарик миллиметров 12 в диаметре. Два века назад он пробил живое сердце великого полководца и стал одной из таких точек…

– Папа, о чем задумался? – звонко спросил маленький Том. И тут же добавил: – Я больше не хочу есть.

Анна погладила сына по голове.

– Чтобы вырасти большим и сильным, надо хорошо кушать. Доешь вот это и это.

Такие диалоги ежедневно происходят и в России, только не на английском языке и не в огромном обеденном зале, стены которого увешаны уникальными раритетами.

– Я больше не хочу яичницу! – капризничал Том.

Марго едва заметно поджала губы и одернула хрустящий белый фартук. Английский завтрак так же традиционен, как и левостороннее движение: яичница-глазунья, жареные бекон и помидоры, колбаски, тосты. Марго разбивала яйца в высокую сковородку, наполненную до половины оливковым маслом, и очень гордилась таким рецептом. То, что кто-то мог недооценивать ее кулинарный талант, обижало ее до глубины души. Даже если этот кто-то – пятилетний мальчик. Но проявлять недовольство вышколенная прислуга не имеет права.

– Вам звонили вчера вечером, Макс Витальевич, – доложила она. – Какой-то мужчина. Он не представился и сказал, что позвонит завтра. А сегодня кто-то звонил, но разговаривать не стал и положил трубку.

– Спасибо, Марго! – Карданов промокнул губы салфеткой. – Ну что, готовы?

– Готовы! – радостно завопил Том, довольный, что доедать не придется.

Анна улыбнулась.

– А мне надо еще двадцать минут на сборы.

– Хорошо, – кивнул Макс. – Я сам поведу машину. Какую взять?

– У нас скромный семейный выезд. Возьми «Мерседес».

Через полчаса семья Кардановых на черном полноприводном «Мерседесе-500» выехала из своего квартала. Макс уверенно влился в транспортный поток: он уже привык к непривычному направлению движения. Человек быстро привыкает, особенно к хорошему.

Он с удовольствием осматривал лондонские улицы. В отличие от всей остальной Англии, здесь много больших и дорогих машин, хозяева которых не гонятся за экономичностью. В архитектуре причудливо сочетаются старина и современность. Старинные телефонные будки перемежаются кабинками с интернет-связью, до сих пор кое-где встречаются почтовые ящики, установленные полтора века назад.

В субботу магистрали свободны, через двадцать минут они прибыли к Тауэрскому мосту. Здесь контрасты архитектуры были особенно наглядны: с одной стороны – модерновое, будто нарезанное яйцерезкой «яйцо» лондонской мэрии, по другую – «огурец-небоскреб» швейцарского банка. А между ними – цель сегодняшней поездки: тысячелетний Тауэрский замок, воронье гнездо английских королей.

В крепостные ворота вливался непрерывный пестрый поток туристов со всего мира: улыбчивые японцы, широколицые малайцы, смуглые арабы и индусы, мрачные русские. Том с интересом осматривался, особенно понравились ему огромные черные вороны, которые, по преданию, охраняют замок. Птицы чувствовали себя вольготно, громко каркали, раскрывая мощные, будто лакированные клювы, собирали веточки с чистых газонов, ничуть не обращая внимания на окружающую суету.

В оружейном зале мальчика заинтересовали доспехи Генриха VIII – огромные, с торчащим вперед внушительным стальным цилиндром пониже живота.

– Папа, а для чего это? – Том указал на цилиндр. Анна, скрывая улыбку, дипломатично отвернулась.

– Туда король прятал свой перец, – честно ответил Макс.

– Ого! Такой большой? – непосредственно удивился Том.

– Не знаю, – задумчиво сказал Карданов. Подобные «гульфики» встречаются изредка и на других латах, но имеют гораздо меньшие размеры. Под сталью места много, в принципе все, что угодно, можно спрятать внутри, скорей всего, гигантский цилиндр Генриха VIII отражает не столько его физические, сколько ментальные особенности: комплекс сверхполноценности, рвущуюся наружу агрессию, демонстративную готовность всех победить.

– Но сам король был очень большой, – перевел он разговор на менее двусмысленные вещи. – Видишь, какие у него латы? На кого они подойдут? Только на очень крупного человека!

– Как тот дядя? – Том ткнул ручонкой в сторону, Макс мельком взглянул в указанном направлении.

– Да, наверное, как тот дядя.

– А эту пику король мог поднять? – Теперь Том заинтересовался копьем толщиной с телеграфный столб.

– А? Подожди. Я сейчас.

Макса бросило в жар, лицо покрылось потом.

– Что с тобой? – тревожно спросила Анна. – Тебе плохо?

– Нет. Подожди. Пройдет.

Карданов медленно повернулся и осторожно, чтобы не привлечь внимания, посмотрел на «того дядю». Да, он не ошибся.

Крупный толстый человек в легком клетчатом пальто, с толстой шеей и тройным подбородком. Оперативный псевдоним Худой. Резидент русской разведки в Лондоне. Макс встречался с ним лет семь назад, когда выполнял здесь очередное задание. Сейчас Худой смотрел на него в упор и добродушно улыбался.

Макс перевел дух. Нервы стали ни к черту. Никто не станет стрелять в него, колоть отравленным зонтиком или похищать. Те времена прошли безвозвратно. Просто им что-то надо, и они его нашли. Ну и хрен с ними! С чего он так разволновался? Из-за того, что рядом сын и жена? Или потому, что привык к размеренной комфортной жизни, в которой нет места неприятным неожиданностям?

Карданов улыбнулся Анне, вытер платком вспотевшее лицо.

– Посмотрите дальше сами, а через час встретимся у входа. Я подойду вон к тому толстяку, это мой знакомый.

– Какой знакомый? – Тревога во взгляде жены не исчезала.

– Старый знакомый. Потом объясню. Макс решительно подошел к Худому.

– Что вам надо? – без предисловий спросил он. Худой продолжал улыбаться. Набрякшие веки, красные прожилки в глазах, глубокие носогубные морщины. Вблизи было заметно, что ему под шестьдесят и наверняка есть проблемы со здоровьем: избыточный вес, как правило, приводит к гипертонии. Значит, он уже не резидент. Просто пенсионер, которого вызвали специально для встречи с Кардановым. Так всегда делается для облегчения психологического контакта: на встречу с объектом идет знакомый ему сотрудник. Если он, конечно, жив.

– Что вам надо? – резко повторил Макс. Улыбка чуть потускнела.

– Здравствуйте, Макс Витальевич! – Худой протянул руку. – Вы как-то недоброжелательно настроены, не знаю – почему. Например, мне приятно вас видеть. Сразу вспоминается время, когда мы были гораздо моложе.

– И ради этого удовольствия вы забросили пенсионный отдых и сломя голову помчались на встречу со мной?

Холодный взгляд бесцветных глаз остро впился в лицо Карданова. Бывших разведчиков не бывает. Глава лондонской резидентуры «прокачивал» ситуацию: откуда объекту известно то, о чем он сказал.

– Вы хорошо анализируете ситуацию, – с видимым облегчением произнес он, поняв, что, кроме догадок, никакой информации у Карданова нет. – Давайте прогуляемся, продолжим экскурсию. Гарантирую, что вам будет интересно. Только без вашей очаровательной супруги и сынишки. Потому что я хочу рассказать о страшных вещах.

– Понятное дело, – кивнул Макс, и Худой понял, что объект предвидел такое предложение.

По каменной лестнице они спустились вниз. Худой показал на вскрытую кладку стены.

– Здесь нашли два детских скелетика. Думали, что это пропавшие в XVII веке племянники короля, незаконнорожденные принцы. Но радиологический анализ показал, что останки относятся к XI веку!

Худой вытаращил глаза.

– Так и не узнали, кто они и почему убиты. Хотя понятно: династические интриги, борьба за власть. Сколько таких невинных жертв, безвинно замученных и неотмщенных! А их палачи не призваны к ответу и улыбаются, безнаказанные, с портретов в дворцовых картинных галереях. Где же справедливость?

– Власть мало совместима со справедливостью, – сухо заметил Макс. – Итак, что вам поручили мне предложить?

– Да, власть держится на крови. – Худой захотел расслышать только первую часть фразы. – В одной российской книге я как-то прочел замечательное высказывание: «Кремлевские камни кровь любят». Так вот, не только кремлевские: и тауэрские, и версальские, и все прочие.

Они медленно шли по вымощенному булыжником двору. По газонам важно гуляли вороны. Некоторые, хлопая крыльями, перелетали с башни на башню. Внутренние стражники замка – бифитеры – в старинных красных камзолах лениво наблюдали за порядком. Бифитеров всего сорок – гораздо меньше, чем их изображений на миллионах бутылок с одноименным джином, продающимся по всему миру.

– А вот здесь производили казни, – Худой указал на вделанный в булыжник кружок. – Рубили головы специальным мечом, коротким и широким.

– Я достаточно давно живу в Лондоне, чтобы знать все эти истории, – оборвал его Карданов. – Давайте перейдем к делу.

– Мы уже почти перешли к нему. – Худой покосился на спутника. – Считается, что за целую тысячу лет здесь казнили всего семь человек, вон сзади табличка с фамилиями и датами. Посмотрите внимательно, и окажется, что на самом деле кровь лилась не все тысячелетие: эти семеро несчастных экзекутированы всего за шестьдесят лет, причем основное число казненных приходится на правление Генриха VIII. Он обезглавил даже двух своих жен, еще нескольких уморил, а сколько любовниц отправил на тот свет!

В голосе резидента появились обличающие ноты.

– Он казнил и Томаса Мора, и многих известных людей, он закрыл все монастыри, реформировал церковь, заменив кресты флюгерами на куполах, прославился любовными похождениями, но вошел в историю не столько как Синяя Борода, сколько как почитаемый и мудрый политик! Парадокс, правда?

– Какое отношение все это имеет ко мне? – раздраженно спросил Макс.

– Самое непосредственное. Вам ведь не понравились мои истории?

– Нет!

– Значит, мы не ошиблись. – Худой многозначительно кивнул. – Вы любите справедливость и не любите проливающих кровь тиранов. Поэтому мы к вам и обращаемся.

– Что вам надо? – в очередной раз спросил Макс. – Если не перестанете говорить загадками, я повернусь и уйду!

– Мне поручено передать, что вас приглашают вернуться на службу. Вам будет присвоено звание майора, вам дадут квартиру.

Макс остановился.

– Вы что, считаете меня идиотом?!

– Почему?

– Да потому! Я живу обеспеченно и спокойно в нормальной стране и вспоминаю прошлое только в кошмарных снах, хожу к врачам, но не могу от него избавиться! А вы предлагаете мне в это кошмарное прошлое вернуться?!

– Тогда приезжайте на время. Чтобы выполнить одно-единственное задание. Справиться с которым можете только вы!

– Что это за задание?

Худой развел руками.

– Вы знаете правила. Только согласившись с моим предложением, вы можете узнать, о чем идет речь.

Карданов криво улыбнулся.

– Согласиться, не зная на что? Спасибо, вы очень любезны!

– Мы уже работали вместе, и вы знаете, что мне можно доверять!

– Да ну! – Макс изумленно покрутил головой. – Вы убеждали меня, что мои родители сидят в английской тюрьме, а сами прекрасно знали, что они пошли на перевербовку и устроили свою жизнь каждый по-своему! Это, по-вашему, основание для доверия? Ну и ну!

Худой тяжело вздохнул. Лицо его окаменело.

– Значит, вы отказываетесь?

– Ну конечно, отказываюсь! Надо быть душевнобольным, чтобы даже рассматривать ваше предложение.

– Жаль. На карту поставлены сотни тысяч жизней ни в чем не повинных людей.

– Но заботиться о них – прямая задача вашего правительства, а никак не моя!

Резидент кивнул.

– За детей, которых замуровали в стену, некому было заступиться. За тех, кому грозит опасность сейчас, можете заступиться вы!

– Я уже давно не на службе. Кстати, мои коллеги хотели посадить меня в тюрьму; если бы я не сбежал сюда, то сейчас гнил бы в вонючей камере! Вы бы тогда не пришли со своим предложением!

Худой молчал.

– До свидания! При случае передавайте привет Яскевичу, он единственный человек, о котором у меня сохранились приятные воспоминания. И скажите всем, чтобы меня оставили в покое! Если я увижу, что вы за мной следите, то заявлю в полицию!

Макс повернулся, собираясь уйти.

– Сегодня за вами следил кто-то еще, кроме нас, – сказал ему вслед Худой. – Похоже, что это была именно английская полиция.

* * *

Лучник раскололся в конце второго дня задержания. Вначале он держался дерзко, ругал всех фээсбэшников, ментов и прокуроров, наотрез отказывался от сотрудничества и говорил, что ничего не знает.

Но потом майор Нижегородцев применил оригинальный тактический прием, и дело пошло на лад. Он приказал прапорщикам конвойной службы привести задержанного в нижний ярус подвала под Управлением. Он располагался на глубине более восьми метров и выглядел весьма зловеще. Затхлый сырой запах, ободранные стены, низкие кирпичные своды.

В углу одной из комнат Вампир установил деревянный щит, в который предварительно выпустил обойму из своего «макара». С помощью гвоздя и молотка исковырял стены вокруг, побрызгал кетчупом. Сам он надел черную маску спецназовца и стал рядом с пистолетом в руке. Когда Лучника завели в каземат и поставили на колени лицом к простреленной доске, вся его крутость закончилась.

– Знаю, знаю обоих – и Аслана, и Умара, – горячечно зашептал он. – Они на Алика работали.

– Что за Алик? – Вампир доброжелательно ткнул стволом Ваху в затылок.

– Этого, клянусь мамой, не знаю! Алик за вопросы может язык отрезать. Они с Гуссейновым дружили, тот раньше на рынке мясные ряды держал. Я их два раза в «Фобосе» встречал.

Нижегородцев спрятал оружие и дружески похлопал Лучника по плечу.

– Ладно, Ваха, живи пока.

«Фобос» – это частный клуб неподалеку от железнодорожного вокзала. Первый хозяин дал ему звучное название, понятия не имея, что оно обозначает. Слово «Страх» – не лучшее название для увеселительного заведения, но большинство посетителей не знали греческого, да и не привыкли задумываться о ничего не значащей ерунде. Какая разница, как называется, – было бы где оттянуться! А тут можно выбрать досуг: ресторан, бар, зал игровых автоматов, бильярдная. И все же аура названия действовала: коренные тиходонцы избегали сюда заходить. Когда-то эту точку «держала» дагестанская мафия, но потом патриотически настроенные местные бандюки выгнали дагов из города. Прошло несколько лет, и «Фобос» по какой-то необъяснимой закономерности вновь собирал преимущественно кавказцев.

Около шестнадцати часов Нижегородцев зашел в клуб. «Фобос», так же как и большинство подобных третьесортных заведений, не пользовавшихся большой популярностью у тиходонцев, выглядел пустынным и даже немного запущенным. В отличие от криминальных клубов столицы, здесь не было ни вышколенного, одетого в специально пошитую ливрею швейцара, ни упакованных в тугие смокинги гориллообразных вышибал, ни дорогой мебели, ни ворсистых ковров, в которых буквально утопала нога посетителя, – словом, ничего того, что придает лоск и внешнюю респектабельность заведениям подобного рода.

Дешевая отделка, стандартные общепитовские столы и стулья, украшенная всесезонной елочной гирляндой стойка бара, за которой, словно ласточки на проводе, рядком сидели недорогие проститутки, олуховатый охранник в синей форменной рубашке неподходящего размера. Экономный шик провинции, напоминающий советы в советских газетах: «Как шикарно одеться на зарплату восемьдесят рублей в месяц». Один совет майор помнил до сих пор: шить умопомрачительные чулки из ажурных гардин. Потому занято только два столика, причем явно случайными людьми, скорее всего приезжими или собирающимися уезжать. Хозяева явно не хотели вкладывать в клуб солидные деньги, поэтому их все устраивало. И неумелые официантки, и отсутствие хорошей кухни, и драки, без которых не обходился ни один вечер.

Нижегородцев заказал свиную отбивную с жареной картошкой и зеленым горошком, мороженое и чашку кофе. На оперативные расходы в ресторане выделялось сто рублей в час, поэтому он прикинул, что для оправдания обеда придется записать в отчете пять, а то и все шесть часов.

Мясо и картошка оказались на удивление вкусными, и майор пообедал с удовольствием. Возможно, сказался голод.

Время тянулось неимоверно долго, но майор всегда отличался завидным терпением. Ему было не привыкать к ожиданию.

Часам к пяти народ стал прибывать. Майор лениво потягивал кофе и курил сигареты. Он нарочно сел таким образом, чтобы держать входную дверь под наблюдением. Очки пришлось снять, чтобы не привлекать внимания, но довольно тусклое освещение не причиняло глазам беспокойства. Судя по манерам гостей, теперь в зале появлялись завсегдатаи. Около дюжины лиц кавказской национальности, громко разговаривая и смеясь, расположились за столиками. Почти все компании мужские, только в двух веселились вульгарного вида женщины.

В половине шестого в зал вошел человек, размерами и статью напоминающий бронзовую статую. Это был командир взвода спецназа капитан Вадим Молотов, которому надоело сидеть в машине. Возможно, и даже скорей всего, он проголодался, но сотруднику силового прикрытия деньги на расходы не выделялись. Нижегородцев все же заказал коллеге салат и чашку чая. Скудость обеда Вадим компенсировал тем, что налегал на хлеб. Впрочем, в отличие от советских времен, хлеб уже не был бесплатным, хотя для капитана госбезопасности оставался вполне доступным.

В зал вошли еще несколько человек. Двое сели за столик, трое спустились по лестнице в игровой зал. Потом в игровой зал прошли еще четверо, за ними еще трое. Пора было начинать действовать.

– Как мы его узнаем? – спросил Молотов.

– Да никак, – ответил Вампир. – Может, он сегодня вообще не появится.

Майор вскинул руку, привлекая к себе внимание стройной миловидной девушки с каштановыми волосами, в не очень свежем переднике. Та проворно подошла.

– Желаете что-то еще? Такому крепкому мужчине одного салатика мало! – Девушка улыбнулась Вадиму и выудила из нагрудного кармана униформы блокнотик и маленький карандаш. Вампир бросил взгляд на бейджик. Ее звали Лилия.

– Спасибо, Лилия, – он покачал головой. – Мой товарищ на диете. Лучше скажите, вы знаете Арсена Гуссейнова?

Девушка кивнула.

– Конечно, он у нас часто бывает.

– Мы договорились о встрече, но не знаем его в лицо. Вы нам покажете его?

Лилия закусила губу и изогнула бровь, теперь она смотрела настороженно и недоверчиво.

– Видите ли, я не хочу ввязываться в истории, – медленно произнесла она. – Я официантка, мое дело принять заказ и принести его. А если вы кого-то ищете, лучше обратиться к администратору.

Нижегородцев и Молотов переглянулись. О времена, о нравы! Люди всего боятся. Причем честные люди.

– Мы из службы безопасности и можем обратиться к кому угодно, – официальным тоном сказал Вампир. – Но и вам не советую нам отказывать.

Лилия оказалась меж двух огней. Когда-то страх перед органами был сильнее страха перед преступниками. Теперь люди больше боятся бандитов, которые не идут по иллюзорному пути «гуманизации» и «либерализации» своих действий. Но законопослушный гражданин все еще готов действовать по инерции. Официантка потупилась.

– Я не отказываю. Гуссейнов недавно спустился в бильярдную. Но прошу не говорить ему, что я вам что-то сообщила!

Офицеры переглянулись еще раз.

– Можете не беспокоиться, все будет конфиденциально.

– Это как? – спросила Лилия.

– Значит, никто ничего не узнает, – пояснил Нижегородцев. – А как он выглядит?

– Солидный такой. – Официантка нахмурила лобик. – Среднего роста, с пробором. Да вы его сразу узнаете. На нем стильный лайковый пиджак желтого цвета и темно-синяя рубашка. От него еще всегда хорошим одеколоном пахнет.

Лилия порозовела.

– Ну, нюхать мы его не будем, – сказал Нижегородцев, вставая. – Большое спасибо, Лилечка. Разговора у нас с вами не было.

Капитан с майором двинулись к лестнице в игровой зал.

– Приготовиться, – сквозь зубы сказал Молотов, будто разговаривал сам с собой.

– Вас понял, – тихо прозвучат из-под рубашки голос командира группы захвата.

В цокольном этаже «Фобоса» находились несколько залов, предлагающих развлечения на любой вкус. Игровые автоматы, рулетка, «блэк джек».

В бильярдном зале было полутемно, несколько зеленых абажуров высвечивали яркими кругами игровые столы: три для русского бильярда и два для пула. Народу здесь было немного – человек пять-шесть. Игра шла за двумя столами, человек в желтом лайковом пиджаке играл за дальним. Его противником был какой-то широкоплечий, бритый наголо браток в короткой кожаной куртке и с массивным перстнем на безымянном пальце левой руки. В зубах атлета с могучей боксерской шеей дымилась зажженная сигарета, и игрок, прицеливаясь для очередного удара, прищуривал веко, предохраняя глаз от едкого табачного дыма. Арсен стоял напротив, уперев кий в борт стола и периодически прикладываясь к плоской фляжке. Цепкий орлиный взгляд устремлен на бегающие по зеленому сукну желтоватые шары.

Бритый слегка отвел кий назад и резко ударил. Кость сухо щелкнула о кость, но в лузу шар не попал и, ударившись о пружинящий борт, откатился на середину поля. Браток поморщился, как от натурального лимонного сока, и слегка стукнул кулаком в ладонь. Гуссейнов поставил фляжку и с кием наперевес двинулся вокруг стола. Настороженный взгляд как будто выслеживал добычу. Найдя подходящую позицию, он наклонился, взял кий на изготовку, прицелился.

Нижегородцев и Молотов подошли ближе и остановились у него за спиной.

– Одиннадцатый в среднюю не пойдет, Арсен, – негромко произнес Нижегородцев. – Лучше свояка в угол.

Гуссейнов резко обернулся, в упор уставившись на незнакомцев. И без того большие ноздри свирепо раздулись.

– Чего надо, а? – грубо спросил он. – Кто такие? Откуда меня знаете?

По мере того как он говорил, приходило понимание. Оно отражалось в тоне, проявлялось на лице и даже в позе и размерах фигуры. Природная наглость и дерзость постепенно вытеснялась внезапно нахлынувшим страхом. От чужаков веяло опасностью. Слабые люди не станут так разговаривать. Они не ведут себя так и так не выглядят.

– Поговорить с тобой хочу, – ответил Вампир, покосившись на лысого братка и прикидывая, кем он приходится Гуссейнову. Случайный знакомый? Деловой партнер? Телохранитель?

– Эй, не видишь, я играю, – сказал Арсен, изобразив явное недовольство. Но потом, очевидно, решил, что для крутого кавказского мужчины этого мало и, явно добавив акцента, спросил: – И па-а-том, с чэго ты рэшил, дарагой, что я ва-а-бще стану с тобой разгавариват?

Он держал кий наперевес, как держат боевые шесты мастера ушу в китайских фильмах. Бритый подошел ближе и стал сбоку, в позицию, удобную для нападения. Кий он тоже держал в руках, но как бейсбольную биту.

«Значит, это не случайный знакомый, – понял Нижегородцев. – Иначе не стал бы ввязываться».

Вслух он холодно сказал:

– Федеральная служба безопасности. Попрошу предъявить документы!

Привычным движением майор извлек из нагрудного кармана бордовую книжечку, раскрыл, на миг вытянул руку, как бы давая возможность прочесть то, что написано внутри, тут же закрыл и спрятал обратно в карман. Все это было сделано одним движением, причем таким, которое выдавало многолетний опыт и само по себе подтверждало полномочия владельца удостоверения.

Одновременно Молотов шагнул вперед, нависая над бильярдистами, как ожившая бронзовая скульптура. От его могучей фигуры исходила явно ощущаемая угроза. Потому что кроме принадлежности к государственным структурам, физической силы и боевых навыков уверенность ему придавали готовые к атаке бойцы, ожидающие сигнала на улице.

– Какие документы, война, что ли? – возмутился бритый, но непривычно мирным тоном.

– И я не в концлагере, – поддержал его Гуссейнов. – Что за геноцид?

– Тогда пройдем с нами, Арсен, – мягко произнес Нижегородцев и положил руку на плечо бильярдиста.

– Убери лапу, да. – На этот раз у Гуссейнова в голосе появились ничем не прикрытые гневные нотки. – Я никуда не пойду.

Очевидно, сдержанные манеры контрразведчиков ввели его в заблуждение. Но майор быстро вывел его обратно. Хряк! – кулак Вампира впечатался в округлый живот Гуссейнова, и тот непременно сложился бы пополам, если бы левый локоть майора не поддел его подбородок, разгибая обратно. Глаза Арсена слегка закатились, и он упал на колени. Он жадно ловил воздух раскрытым, как у рыбы, ртом.

Вампир наклонился и быстро ощупал его в поисках оружия. Но ничего не нашел и шагнул к бритому.

– А ну, подними руки!

Тот послушно выполнил команду и тоже подвергся досмотру.

– Эге, да ты с начинкой! – Вампир вынул из-под куртки пистолет. – Года на четыре потянет!

– У меня разрешение есть, – скромно произнес бритый. – Вот здесь, в кармане!

– Ладно, разберемся, – сказал Нижегородцев. – На выход, и без глупостей!

– По стенкам размажу! – предупредил Молотов. – Вы меня поняли?

Задержанные угрюмо кивнули.

* * *

Гондурас,

13 июля 1990 года,

17 часов 20 минут.

Яркое палящее солнце, сильная жажда, отчетливо слышное то тут то там трещание: тр-р-р! тр-р-р! тр-р-р! Гремучие змеи водились здесь в изобилии, сейчас они выползали на раскаленные скалы, предупреждая о своем присутствии все живое вокруг. Мелкая живность восприняла это предупреждение: мигом исчезли остроухие тушканчики, многочисленные крысы, даже хозяева Черных скал – каменные волки – не подавали признаков жизни! Только два человека неподвижно лежали в узкой расщелине, потому что деваться им было некуда.

– Зачем ты изменил внешность? – спросил Карданов, опасливо осматриваясь по сторонам. Сначала по радиусу двух-трех метров, потом расширяя круг обзора по спирали до километра. И в ближней, и в дальней зоне обзора пока все было чисто. Но все равно он чувствовал себя неловко. Одежда Макса не была приспособлена, чтобы лазать по скалам: синие джинсы, такая же рубаха с подвернутыми рукавами, красный шейный платок, легкие летние туфли на скользкой кожаной подошве. За спиной висел небольшой рюкзак, который обычно любят туристы, – туда можно положить разную мелочь, а руки остаются свободными.