Текст книги "Код возвращения"

Автор книги: Данил Корецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Наша задача – установить связи убитых, желательно выявить Вахита. – Нижегородцев, как и положено, провел короткий инструктаж. – Держимся вместе, контролируем проверяемых, страхуем друг друга. Задача ясна?

Отношения между столь могучими оперативными ведомствами, как МВД и ФСБ, были неприязненными на протяжении всей истории, хотя степень этой неприязни в разные времена была различной. Сейчас, когда оба ведомства изрядно утратили власть и способность влиять на окружающую жизнь, конкуренция потеряла прежнюю остроту. Осталось только легкое высокомерие к «чернорабочим» с одной стороны и снисходительность к «белой кости» с другой.

– Не вполне, – отозвался Рожков. – Какие действия в случае опасности? Каков порядок применения оружия? Кто будет стрелять первым?

Нижегородцев в очередной раз поправил очки.

– В случае реальной опасности я подаю радиосигнал и группа силовой поддержки приходит на помощь. Они и будут стрелять, если понадобится!

Рожков выпятил нижнюю губу.

– А где эта группа?

Майор показал на неприметный микроавтобус со шторками на окнах.

Милиционеры переглянулись.

– Так они пока добегут…

– Не бойтесь, успеют! Опера переглянулись еще раз.

– Это мы боимся?! – завелся Рожков. – Ты сколько раз в своей жизни применял оружие?

К его удивлению, фээсбэшника вопрос не смутил.

– Применял, – сухо ответил он. – А сколько раз – государственная тайна. И вообще, этим не хвастают.

Нижегородцев говорил дело, Рожков смутился.

– Да я и не думал. Просто к слову пришлось. Оперативники двух ведомств вошли на территорию рынка, сразу окунувшись в людскую толчею, атмосферу торга и южного изобилия. Вначале они попали в рыбные ряды.

На бесконечных деревянных прилавках лежали мокрые серебристые сазаны, хищные серые щуки, усатые сомы с расплющенными мордами и огромными ртами, шипастые тупорылые осетры и изящные длинноносые севрюги, а рядом – огромные розовые куски норвежской семги. По непонятной логике, многие покупатели предпочитали привозную мороженую семгу более привычной парной осетрине.

За свежей рыбой пошла вяленая и копченая: розово просвечивающие жиром рыбцы, тяжелые, как кабаны, цимлянские лещи – чебаки на местном наречии, похожая на кинжальные клинки чехонь, твердая серебряная таранка, мягкая, истекающая жиром шемайя. Потом начались банки с икрой: обычной черной – осетровой и для гурманов – серой, севрюжьей.

В другой раз все трое уделили бы этому замечательному месту больше внимания и наверняка выбрали бы себе что-нибудь по вкусу. Но сейчас рыбные ряды интереса для них не представляли: продавцами здесь были дородные круглоликие казачки и обветренные мужики вполне славянской наружности, все – местные жители.

А вот во фруктовых рядах картина была совершенно другая: здесь за прилавками стояли исключительно мужчины южного вида – со жгучими усами, орлиными носами и гортанным говором.

– Постойте здесь, – тихо сказал Нижегородцев и направился к лотку, за которым торговал виноградом бойкий молодец в надвинутой на глаза черной кепке с большим козырьком.

– Покупайте, лучше нигде нет, у меня самый свежий, без удобрений, сам вырастил. – Торговец пытался всучить кило винограда какой-то маленькой щупленькой бабульке с пустой старенькой сумочкой в руках. Старушка колебалась, а тот еще больше входил в раж.

– Что ты врешь, Хазвах, когда это ты виноград выращивал?

Торговец резко повернулся и, увидев майора ФСБ в непривычной кожаной куртке, но неизменных солнцезащитных очках, перестал расхваливать свой товар. Старушка мгновенно ретировалась.

– Зачем покупателей отпугиваешь, Анатолий Сергеевич? – с легкой укоризной сказал он. – Какая разница – вырастил, купил. Виноград и правда хороший. Могу подарить полкило.

– Жадный ты, Хазвах! – серьезно произнес майор.

– Почему жадный? Возьми кило. Два возьми!

– Да на хрена мне сдались твои тухлые фрукты, – грубо сказал Нижегородцев. – Они же у тебя уже месяц в холодильнике лежат!

– Ай, зачем так нехорошо говоришь? – недовольно прищелкнул языком Хазвах Судзиев, который уже давно и плотно сидел на крючке у майора Нижегородцева и даже имел оперативный псевдоним Горец. – Ты меня даже обижаешь, да. Я всегда слежу за своим товаром. В холодильнике он не портится, может хоть год лежать! Хазвах – порядочный человек. У меня и лицензия имеется. Ты же знаешь, майор.

– Знаю. – Нижегородцев оторвал одну виноградину, обтер пальцами и сунул в рот. Виноград был вкусным, хотя и немного подсох. – И знаю также, где шлепают такие левые лицензии.

– Почему левые, слушай. – Казалось, Хазвах и впрямь оскорбился до глубины души.

– Шучу, шучу! – дал задний ход майор.

Такова нехитрая, но действенная оперативная тактика: вначале налететь коршуном, предъявить претензии, напугать, выбить из колеи, а потом помириться и поговорить по душам, как и положено между закадычными друзьями. Рожков тоже так делал и Петрова учил.

– На лучше, посмотри сюда, – майор протянул две фотографии. На них были портретно снятые Дебзиев и Мутаев. – Узнаешь?

– Вах! Они что, неживые? – Лицо Горца насупилось.

– Мертвые, – кивнул Нижегородцев. – Так что говори все, что знаешь, не бойся.

– Мертвых бояться не надо, – согласился торговец. – Живых надо бояться. Только я никого не боюсь. У меня род большой, сильный, и все это знают. У нас это много значит.

– Ты мне зубы не заговаривай! Кто это такие?

Маленькие глаза под нависшим черным козырьком забегали из стороны в сторону. Майор каждый раз поражался неспособности Горца скрывать свои эмоции. Тут никакой детектор лжи не нужен. Просто смотри внимательно за собеседником и лови изменения в выражении лица. Как на практическом занятии по оперативной психологии.

– Кавказ большой, разве всех будешь знать? – ответил он сиплым от волнения голосом. – Вижу, что земляки. А кто такие, не знаю. Никогда не встречал, да. Я имею дело со многими, но всех помню. А этих не помню. Я же мужчина, ты меня знаешь – всегда правду говорю. Мне не нужны эти шуши-муши.

– Я не знаю, что такое шуши-муши, Хазвах. – Теперь Нижегородцев подхватил с лотка спелое красное яблоко, протер его о рукав собственной куртки и с хрустом надкусил. – Вот яблоки у тебя свежие, сочные, – одобрительно улыбнулся он. – Раз не хочешь мне помочь – не надо.

– Почему не хочу! – обрадованно округлил глаза Горец. – Не могу, дорогой, не могу. Это совсем другое дело!

– Какая мне разница, как это назвать, – майор махнул рукой. – Вернусь к себе, напишу, что пользы от тебя нет, и поедешь ты на свою любимую родину. А документы на тебя мы вышлем нашим коллегам в Грозный.

Лицо Горца изменилось в очередной раз. На этот раз сквозь маску разбитного торговца и старательного, но незадачливого агента проглянуло лицо смертельно уставшего, мечущегося между двух огней человека. И тот огонь, которым припаливал Вампир, был в данный момент более жгучим, чем второй.

– Так нельзя, Анатолий Сергеевич, – испуганно проговорил он. – Тогда все про все узнают! Республика маленькая, все или родственники, или друзья, или знакомые. Сами знаете, что со мной будет!

По затравленному выражению лица Горца Анатолий понял, что припалил его как следует. Даже за одну услугу, оказанную неверным, ему перережут горло от уха до уха. А в свое время пойманный на горячем Горец стучал как дятел – не переставая.

Крепкие зубы обглодали яблоко, огрызок лег на прилавок.

– Ничего не будет, Хазвах, не бойся. Мы секретной почтой пошлем.

Судзиев нервно смахнул огрызок на землю.

– Издеваешься, да? Нехорошо это, не по-людски. Выходит, правильно тебя Вампиром зовут.

– Но-но! – нахмурился майор и предостерегающе поднял палец. – Смотри, лишнее слово – лишние проблемы!

– Твоя сила, – грустно констатировал агент. – Я их и правда не знаю. Но один, кажется, с Лучником в вокзальный ресторан заходил. А может, не он: просто похожий.

– Вот это другое дело, Хазвах! – широко улыбнулся Нижегородцев. – Теперь я вижу, что ты дружбу ценишь! А насчет твоего дела, так я пошутил! Его никто и никогда из сейфа не вынет! А уж посылать куда-то и подавно не станет! Исключено!

Горец, опустив голову, молча смотрел в прилавок. Глаз его видно не было.

– А где сейчас Лучник? – как бы мимоходом спросил Вампир.

– Знаешь павильон запчастей? По второму ряду – налево. В задней комнате, – глухо ответил агент, не поднимая глаз.

– Он привез партию? – наседал на кавказца Нижегородцев.

– Привез. Но я тебе ничего не говорил, Анатолий Сергеевич. Не сдавай, будь человеком, да. Для меня это не шутки. С живого кожу снимут.

– О чем речь? – Анатолий открыто улыбнулся. – Разве я когда-нибудь тебя подводил? Мы же друзья, так что будь спокоен! Пока, еще увидимся!

Вампир чуть приподнял свои темные очки и весело подмигнул агенту. Ответного веселья майор не увидел, но это уже не имело значения. Резко повернувшись, он пошел прочь.

– И чего он ко мне привязался?! – возмущенно обратился Хазвах Судзиев к торгующим рядом соплеменникам. На время диалога с майором они незаметно покинули свои места, а сейчас настороженно возвращались обратно. На вопрос Хазваха они только пожали плечами, но оставили его без ответа. Лица, как и положено, выражали сочувствие земляку, но, в отличие от слов, выражение лица к делу не пришьешь.

Рожков и Петров приценялись к яблокам и добродушно шутили с молодой круглолицей крестьянкой.

– Пройдите по рядам, проверьте документы, покажите фотографии, в общем – наделайте побольше шума! – скомандовал будто выросший из-под земли Нижегородцев. – Потом поднимите свою агентуру – может, раскопаете связи этих типов. А я – по своей программе!

Милиционеры переглянулись. Было ясно, что их задача – создать дымовую завесу. Значит, фээсбэшник получил важный результат.

– А как же прикрытие? – по инерции спросил Петров.

– Я вызову свое прикрытие! Сейчас завертится такая карусель! – возбужденным тоном произнес майор, и Рожков окончательно признал в нем своего. Только настоящий оперативник испытывает азарт и приподнятое настроение, когда идет по следу. Кабинетному чиновнику это чувство неведомо.

– Пойдем, Петруша! – Рожков хлопнул напарника по плечу. – Раз у «соседа»[3]3
  «Соседями» работники милиции называют сотрудников службы безопасности, поскольку их подразделения, как правило, находятся рядом или вообще под одной крышей.


[Закрыть] такой интересный расклад, то мы поможем и черновой работы гнушаться не станем.

Нижегородцев медленно начал выбираться из фруктовых рядов. Нажав в кармане гарнитуру рации, он наклонил голову к воротнику куртки.

– Восьмой – Десятому! Павильон запчастей, подсобка! Подтягивайтесь ближе, атака по моему сигналу – два тональных. И не забудьте: я буду внутри!

– Десятый – Восьмому, вас понял! – коротко, уверенным голосом отозвалась рация.

Лучник был в павильоне не один. В подсобке, заставленной картонными и фанерными ящиками, между рядами полок с запчастями отечественных автомобилей он сидел за грубым дощатым столом и играл в нарды со своим соотечественником – таким же жгучим брюнетом с резкими чертами лица и горбатым носом. Они были одеты в черные брюки, рубашки и давно не чищенные черные остроносые туфли. Черный цвет почему-то издавна любят на Кавказе. Прислонившись к полке с аккумуляторами, рядом стоял коренастый блондин славянской внешности, облаченный в желтую ветровку поверх майки-борцовки, синие спортивные штаны и босоножки, открывающие не очень чистые ступни. Затуманенные поблескивающие глаза блондина и обильная потливость выдавали, что он находится под действием тяжелого наркотика. Во всяком случае, вошедший с черного хода Нижегородцев определил это без особого труда.

– Шаши-беши! – азартно крикнул Лучник, выбросив кости. Но тут же вскинул голову на звук шагов. Губы его раскрылись – то ли в улыбке, то ли в оскале. – Какие люди! – воскликнул он так, будто майор и в самом деле был старым добрым приятелем.

Акцента у Лучника практически не было. Когда-то давно он учился в Москве, занимался стрельбой из лука и даже выступал за сборную России. Но от этих времен осталась

только кличка. Теперь он состоял на оперативном учете как лицо, связанное с незаконными вооруженными формированиями. Несколько раз его задерживали и проверяли, но доказательств, достаточных для суда, собрать не удавалось, потому он беспрепятственно жил в Тиходонске, удивляясь беспросветной глупости гяуров. Ведь если бы в его родном Ачхой-Мартане объявились подозрительные русские, сними расправились бы в мгновение ока без всякого суда и следствия. А если гяуры не могут поступать так же, значит, они слабые и обречены на поражение в великом джихаде.

– Кто к нам пожаловал! Вампир! Давненько что-то тебя не было видно на горизонте. Какими судьбами? – Белозубая улыбка выдавала приятное удивление. Хотя особых поводов радоваться встрече и проявлять столь явную фамильярность у Лучника не было. Они с Вампиром не были ни друзьями, ни приятелями, ни даже добрыми знакомыми. Виделись они именно тогда, когда Лучник сидел в следственном изоляторе ФСБ, а майор Нижегородцев пытался собрать доказательства его вины, и отношения между ними являлись сугубо официальными.

– Мои судьбы известны, Ваха Ибрагимович. Это служба. Не в нарды же я играть пришел!

На этот раз майор снял очки, но убирать их в карман не торопился. Держал в руке. Ногой придвинув к столу табурет, Нижегородцев сел, стараясь не поворачиваться ни к кому спиной. Наступила пауза. Он и Лучник пристально изучали друг друга. Не нарушали молчания и подручные Лучника, хотя краем глаза майор заметил, как белобрысый крепыш до конца расстегнул свою ветровку и сунул под нее руку.

«Совсем обнаглели, бандюки! – подумал он. – Стволы с собой носят, на российские законы болт положили. Был бы без прикрытия – грохнули бы и не поморщились!»

– И что же ты от меня хочешь, Вампир? – прищурился Лучник.

– Хочу научить тебя хорошим манерам, дорогой. Я тебя вежливо называю, по имени-отчеству, а ты меня каким-то вампиром дразнишь. А ведь я майор ФСБ, и ты это знаешь!

Блондин выдернул руку из-под куртки. Страшная аббревиатура пробилась даже в его одурманенное сознание. С лица партнера Лучника тоже исчезло глумливое выражение.

– А ты кто такой, Лучник? Ты – никто! Безработный бомж. Если нет – поправь меня. Только вежливо и культурно. Не забыл еще, чему тебя в институте учили? – Майор усмехнулся. – Вижу, забыл. Даже туфли чистить разучился.

Он нарочно дразнил самолюбивого чеченца и добился цели: у того еще больше прищурились глаза, губы сжались в тонкую линию, побледневшие ноздри затрепетали. Зато двое других притихли: поведение незнакомого майора выдавало уверенность и силу.

– Отойдите подальше, у нас секретный разговор есть! – не поворачивая головы, небрежно бросил Нижегородцев.

И его послушались. Земляк Лучника встал и вместе с блондином отошел в другой конец помещения.

– У меня крайне мало времени, Ваха, – холодно сказал майор и презрительно скривил губы. – Поэтому не советую врать и морочить мне голову. Мне известно, что ты привез в город большую партию наркоты. Может, и фальшивые доллары привез тоже. Это не моя линия работы, но сейчас это позволит упрятать тебя за решетку. И поверь, суд будет очень строгим и неподкупным. Лет десять я тебе гарантирую, и никакие адвокаты не помогут.

– Чего ты на меня взъелся, Анатолий Сергеевич? – вежливо спросил Лучник, однако в его голосе сквозило напряжение.

– Этих друзей знаешь? – Майор протянул ему фотографии.

Лицо чеченца дрогнуло.

– Мертвые?

– Сам видишь!

– Вижу.

– Кто такие? С кем связаны? Кто ими руководил? Что делали в Тиходонске?

Нижегородцев устало покрутил головой, разминая шейные позвонки. Хрустнули хрящи, шея расслабилась. Он не отрываясь смотрел на собеседника, хотя по выражению его лица понял, что тот ничего не скажет. Во-первых, присутствие земляков делает таких людей несговорчивыми, даже если они стоят в стороне и не могут ничего слышать.

А во-вторых, речь идет о слишком серьезных вещах, чтобы вот так сразу «расколоться». Нет, тут нужен серьезный прессинг. Ну что ж, он его получит!

– Какую-то ты пургу гонишь, Вампир! – Грубый ответ подтвердил предположение майора. – Я вообще этих людей не знаю!

Лучник повернул голову.

– Эй, Арсен, иди доигрывать! Чего ты туда ушел? Разве майор тебе начальник? Нет, он у нас в гостях, но, если долг гостя забудет, мы его выкинем отсюда!

Арсен и блондин пристыженно вернулись к столу, но продолжить игру не могли, потому что Нижегородцев взял кости и принялся размеренно трясти их в ладони. Другой рукой он дважды нажал в кармане тоновую клавишу.

– Ты что, играть с нами собрался, Вампир? – с издевкой спросил Лучник. – Так у нас крупная игра, тебе ответить нечем!

– Отвечать будешь ты, Лучник!

Майор привычно надел темные очки. На губах играла холодная улыбка хищника. Он бросил кости. Черные кубики коротко прокатились по лакированной поверхности доски и замерли. Шесть-шесть!

– Я выиграл! – торжественно объявил майор.

– Один бросок – не выигрыш! – возразил Лучник. Он еще ничего не понимал. Нижегородцев не стал спорить и поспешно отошел в сторону, дистанцируясь от объектов задержания.

Тут же послышался топот ног, с треском распахнулись двери основного и черного хода, массивные угловатые фигуры в масках и бронежилетах с двух сторон ворвались в подсобку.

– На пол! Всем лечь на пол! – раздались хриплые отрывистые команды. – Не двигаться!

Нижегородцев замер, подняв обе руки вверх.

– Ах вы, суки! – Блондин снова сунул руку под куртку и выдернул ее обратно, но уже с зажатым «ТТ».

Это была серьезная ошибка. Атакующий спецназ не церемонится. Оружие в руках задерживаемого дает основание стрелять на поражение. А спецназ всегда пользуется подобной возможностью.

Коротко стукнула автоматная очередь, пистолет отлетел в одну сторону, простреленное тело – в другую.

Лучник вскочил, принимая боксерскую стойку. Приклад автомата въехал ему под ребра, магазин ударил под челюсть, второй приклад врезался между лопаток, и он бесформенным кулем повалился на грязный пол.

Его партнер по нардам сам упал рядом, закрывая голову руками и истошно крича:

– Не бейте, я сдаюсь! Не бейте-е-е-е!

Тяжелый ботинок ударил его в живот, и крик оборвался.

– Я свой, майор Нижегородцев! – на всякий случай крикнул Анатолий возбужденным спецназовцам. При задержании любой может попасть под раздачу.

Но боевая работа уже закончилась. На Лучника и его партнера надевали наручники, бездыханного блондина ждал черный пластиковый мешок.

– Ты и вправду выиграл, Вампир! – Лучник скрежетнул окровавленными зубами. – Но это только первая партия!

– Дурак ты, Ваха! – Майор снял очки и, наклонившись, впился взглядом в глаза поверженного противника, будто высасывал из него жизненную силу. – Неужели мало получил? Или на пожизненное рвешься? Тебе надо срочно умнеть. Пока до управления доедем, должен умным стать!

То ли взгляд Вампира и впрямь обладал магической силой, то ли когда после жесткого задержания лежишь в наручниках, по-другому начинаешь смотреть на жизнь, но Лучник не стал возражать и отвернулся.

* * *

Москва,

29 сентября 2004 года,

14 часов 45минут.

О чрезвычайной важности и секретности совещания говорил тот факт, что оно было назначено не в знаменитом доме № 2 на Лубянке, олицетворяющем во всем мире службу Госбезопасности Советского Союза, как бы она ни называлась в последующие времена, а на одном из известных только узкому кругу лиц литерных объектов центрального аппарата ФСБ России – «вилле Ц».

Черные «Мерседесы» Е-класса, серебристые «Ауди» моделей А-8 и А-6 с неприметными, но информативными для осведомленных людей номерами заезжали через автоматически раскрывающиеся ворота в глухой кирпичной стене на ухоженную, засаженную серебристыми елями территорию с ровными асфальтовыми дорожками, английскими газонами и лаконично выполненными, тихо журчащими фонтанами, мягко подкатывали к респектабельному трехэтажному зданию, где из них выходили солидные мужчины с властными лицами, в строгих официальных костюмах и с кожаными папками в руках.

Марки автомобилей и окружающая обстановка могли создать впечатление, что дело происходит где-нибудь в тихой, благополучной Европе, например в штаб-квартире секретной службы ФРГ в Пуллахе, а не в столице раздираемой катаклизмами России. Даже чисто российские – неулыбчивые и сосредоточенные – лица прибывших не поколебали бы такого мнения, потому что все сотрудники специальных служб мира выглядят похожими, как близнецы.

В небольшом, отделанном деревом конференц-зале прибывшие занимали места за скрепленными «елочкой» столиками, на каждом из которых стояла маленькая бутылочка боржоми и резной хрустальный стакан.

Участников совещания было немного – всего шесть человек. В основном здесь собрались руководители служб центрального аппарата, только генерал-майор Лизутин представлял Тиходонское управление. Начальник Центрального управления контрразведки генерал-лейтенант Золотарев потрогал недавно отрощенные усы и, наклонившись к своему подчиненному – начальнику Европейского сектора полковнику Яскевичу, негромко сказал:

– Вовремя переключайте кадры. Шеф не любит погрешностей.

Едва он произнес эти слова, как Вериченко вошел в зал. Стрелки часов показывали ровно три. Заместитель директора ФСБ никогда никуда не опаздывал.

В контрразведке свои порядки, отличные от армейских, поэтому никто не подал команду «Товарищи офицеры!», просто шесть человек в гражданских костюмах, но с военной выправкой встали и обозначили стойку «смирно», пока вошедший не махнул рукой.

– Прошу садиться, товарищи! – сказал он вполне обычным голосом штатского человека. – Товарищ Золотарев, доложите вопрос!

Генерал-полковник Вериченко был невысоким кряжистым мужчиной лет пятидесяти двух. Он любил строгие костюмы стального оттенка, светло-голубые сорочки с крахмальными воротниками, дорогие однотонные галстуки, а также точность и исполнительность. Он являлся заметной фигурой не только в своем ведомстве, но и на политической арене России. Не теряясь в тени директора, Вериченко дружил и с начальником военной разведки, и с министром обороны, и с руководителями других силовых структур. А главное, он умел поддерживать хорошие отношения и с Администрацией Президента, что по современным меркам являлось главнейшим и неоспоримым достоинством. К мнению Вериченко прислушивались в кремлевских стенах и относились к нему с должным уважением.

Подчиненные генерал-полковника знали его как человека деятельного и энергичного. Невзирая на возраст, Леонид Васильевич мог дать фору молодым по многим показателям и до сих пор воспитывал их по принципу «Делай, как я!». Движения и жесты Вериченко были стремительными, речь – образной и эмоциональной. Все это послужило причиной того, что прозвище у него было Живчик. То, что Живчик лично вел совещание, показывало, какое большое значение для государственной безопасности России имеет рассматриваемое дело.

Золотарев встал, вышел за маленькую трибуну, положил перед собой схваченные скрепкой листки и включил точечную лампу. Яскевич синхронно прошел к столику с диапроектором, нажал несколько кнопок, после чего легкие шторки закрыли окна, а из-под потолка опустился матово-белый экран.

– Товарищ генерал-полковник, неделю назад в Тиходонске при проверке документов оказали вооруженное сопротивление и были убиты милицией некие Дебзиев и Мутаев, – обращаясь к Вериченко, начал Золотарев.

Как только прозвучало название города, начальник Тиходонского УФСБ встал. Одновременно на экране появились фотографии убитых. Можно было подумать, что этих людей застрелил лично генерал-майор Лизутин.

– Дебзиев успел высказать угрозу, упомянув некоего Вахита и произнеся слова «Рука Аллаха», – продолжил докладчик. – А в потайном кармане его ботинка был обнаружен предмет неизвестного назначения.

На экране появился стальной цилиндр, сфотографированный в нескольких ракурсах. Рядом, для сравнения, лежали масштабная линейка и спичечный коробок.

– Проведенная экспертиза установила, что данный предмет является стандартным взрывателем ВЯБШ, предназначенным для использования в портативном ядерном фугасе.

Яскевич справлялся с заданием. На экране тут же появилась фотография стального бочонка, похожего на пятилитровую пивную банку, только большего размера и более серьезного вида. На соседнем фото бочонок был упакован в некое подобие туристического рюкзака. Это и был переносной ядерный фугас ранцевого типа.

Хотя присутствующих в зале людей было трудно чем-нибудь удивить, по рядам прошел шумок изумления. Золотарев выдержал паузу.

– По данным наших агентурных источников на Ближнем Востоке, террористической организацией «Аль-Каида» планируется проведение широкомасштабного террористического акта под кодовым обозначением «Рука Аллаха». Содержание и место данной акции неизвестно.

Вериченко повернул к докладчику каменное лицо.

– Надеюсь, теперь вы догадались о месте этого теракта? И о его сущности?

Тон его был холоден, голос звучал недовольно. Золотарев почувствовал себя виноватым и сбился с плавного изложения фактов.

– Так точно, товарищ генерал-полковник. – Он промокнул свой высокий покатый лоб скомканным носовым платком. – С высокой долей вероятности можно предположить, что речь идет о террористическом акте на территории Российской Федерации с использованием ядерного оружия.

Золотарев рассчитывал на одобрение и похвалу, но дело шло к совсем иному финалу.

– Вряд ли это повод для гордости, – жестко сказал Вериченко. – Я вижу, что контрразведывательная работа по вашей линии существенно ослаблена! Коль скоро речь идет об угрозе использования ядерного оружия, значит, дело зашло слишком далеко! И работа тиходонских товарищей может служить для вас примером! Именно благодаря им вы столь внезапно прозрели!

Лизутин изо всех сил выпятил грудь. Он стоял добрых пятнадцать минут, но теперь это окупалось.

– Присаживайтесь, – Вериченко благосклонно махнул рукой, и Лизутин опустился на стул.

– А вы, Золотарев, объясните, почему своевременно не выявили грозящую стране опасность?

– Товарищ генерал-полковник, мы столкнулись с очень серьезным противником.

Широкие обвисшие усы Золотарева шевелились синхронно с его пухлыми губами, и, на взгляд ликующего Лизутина, он здорово напоминал в этот момент недовольного своим жалким существованием рака. Правда, еще до того, как его сварили.

– Разрешите продолжить доклад?

Проектор в очередной раз щелкнул, и на экране появилось размытое лицо довольно молодого человека явно выраженной кавказской внешности, с небритыми щеками и ястребиным носом. Кто это такой, понять было невозможно. Непонятно было и то, какое отношение имеет молодой человек к убитому Дебзиеву, лицо которого в гораздо более четком изображении появилось рядом. На этот раз Яскевич поторопился, синхронность изложения доклада и его иллюстрации была нарушена.

– Продолжайте! – снова махнул рукой Вериченко, но уже менее благосклонно, чем Лизутину.

– Мы проверили по всем учетам имя Вахит, и в числе наиболее подходящих фигурантов выявили Вахита Бекмурзаева, одного из старших координаторов «Аль-Каиды» – интернациональной террористической организации исламских фундаменталистов, проводящей боевые операции по всему миру. – Голос Золотарева постепенно набирал прежнюю уверенность. – Одной из его близких связей является Аслан Дебзиев, убитый в Тиходонске и упоминавший Вахита в своей угрозе!

Золотарев впервые воспользовался лазерной указкой и ткнул красной точкой вначале в изображение живого Бекмурзаева, а потом – мертвого Дебзиева. Затем точка заметалась с лица на лицо, как бы объединяя их невидимыми, но достоверно существующими связями. Чувствуя логику своих рассуждений, докладчик приободрился, его черты разгладились, казалось, даже усы приподнялись. Сходство с членистоногим обитателем чистых водоемов исчезло. Теперь у него было обычное генерал-лейтенантское лицо, с которым он величаво сидел в своем кабинете в кресле, напоминающем обитый свиной кожей трон средневекового вождя.

– Таким образом, можно с высокой долей обоснованности сделать вывод о том, что мировая террористическая организация «Аль-Каида» готовит на территории Российской Федерации широкомасштабный террористический акт с использованием ядерного оружия – скорее всего, портативного ядерного фугаса! – торжественно подвел итог докладчик. – Кодовое название этой акции – «Рука Аллаха», руководит ею Вахит Бекмурзаев, участвовали в подготовке Дебзиев и Мутаев, судя по изъятому взрывателю, фугас у террористов уже имеется либо они планируют добыть его в ближайшее время.

Экран погас. Раздвинулись шторки на окнах, ошарашенные услышанным генералы и офицеры переглядывались и щурились на свет.

– Товарищ генерал-полковник, доклад окончен! – четко доложил Золотарев.

Вериченко кивнул.

– Ваши предложения?

Вопрос не застал Золотарева врасплох.

– Развернуть работу по трем направлениям, – не задумываясь, ответил он. – Поиск Бекмурзаева, отработка связей Дебзиева и Мутаева, установление источника утечки ядерного взрывателя и проверка сохранности всех видов ядерных боеприпасов, в особенности портативных зарядов.

Лизутин молодцевато вскочил.

– Отработка связей Дебзиева и Мутаева нами ведется! – громко доложил он. – Вчера майор Нижегородцев задержал двух земляков, с которыми они поддерживали отношения. Третий пытался оказать вооруженное сопротивление и был убит.

– Хорошо, хорошо, садитесь, – поморщился Вериченко, и непонятно было, чем вызвана эта гримаса – то ли излишним усердием начальника периферийного управления, то ли его громким голосом, то ли ненужными на таком уровне подробностями. – Вы тоже присаживайтесь, товарищ Золотарев!

Слово «товарищ» в обращении означало, что генерал-полковник сменил гнев на милость. Впрочем, «снимать стружку», «нагонять холоду» и различными путями сбивать с толку подчиненных входит в привычки любого начальника. Так легче руководить.

Вериченко забарабанил пальцами по столу.

– Что ж, теперь заслушаем начальника управления «Т». Пожалуйста на трибуну, товарищ Говоров!

Плотный, с бритой головой генерал-майор Говоров занял место докладчика, надел очки в тонкой титановой оправе, заглянул в бумаги и откашлялся.

– Вахит Абдулла Бекмурзаев, этнический чеченец, родился и вырос в Иордании. С 1980 по 1984 год учился в Москве в институте имени Патриса Лумумбы. Был привлечен к программе «Свобода». Оперативный псевдоним Гепард.

По рядам привыкших ко всему профессионалов снова прошел удивленный шумок. Программа «Свобода» действовала во времена существования великого и могучего Советского Союза, когда идея мировой революции уже если и не носилась в воздухе, но еще не рассосалась бесследно подобно вырвавшемуся из аэрозольного баллончика фреоновому облачку. Программа предусматривала подготовку активистов народно-освободительных движений для свержения монархических и капиталистических режимов во всем мире и объединения пролетариата всех стран. Для достижения этой благородной идеи отобранным студентам преподавали курс конспирации, изготовления и использования поддельных документов, проживания на нелегальном положении, учили минно-взрывному делу, огневой подготовке, боевым приемам борьбы, работе с ножом и ядами, прыжкам с парашютом.