Текст книги "Торговец Иллюзиями (СИ)"
Автор книги: Даниил Всеволодский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Заметив, что цыганка на мгновение остановилась, чтобы перевести дыхание и оглядеться, Торговец Иллюзиями запрыгнул на пузатую бочку, которую катил на небольшой телеге не менее пузатый пивовар.
– Эй! Если я тебя догоню, тебе не поздоровится! – громко крикнул мужчина и угрожающе шатнулся, взмахнув в воздухе руками.
Цыганка весело рассмеялась, откинув голову назад, показала ему нос и шмыгнула в один из боковых рядов, где продавали ткани.
– Это что за черт возьми?! – заорал пивовар, заметивший оборванца, топчущегося на его бочке.
– Прошу прощения, дружище... – протараторил Торговец Иллюзиями, спрыгнув с бочки и мимоходом хлопнув толстяка по плечу. – Мадам! Прошу, посторонитесь! У меня неотложное дело! Мне надо поймать вон ту хорошенькую девчонку, которая убегает с моим кошельком!
С трудом протиснувшись через толпу кумушек, собравшихся рядом с шатром индуса, с деловитым видом показывавшего всем тончайшие шелковые платки и жемчужные бусы, Торговец Иллюзиями свернул на ряд ткачей, но тут же наткнулся на неожиданное препятствие. Не успев остановиться, мужчина влетел в огромную корзину, наполненную старым тряпьем, и опрокинул, чуть не сбив при этом стоявшую за ней старьевщицу.
– Носятся тут, как угорелые! – воскликнула женщина, с досады запустив в негодяя старым ботинком. – Поглядите, люди добрые!
– Мадам, прошу прощения... Я вернусь через пару минут и все соберу... – замахал на неё руками Торговец Иллюзиями и потерянно оглянулся.
Выпутавшись из старых тряпок и высокими шагами перемахнув через груду дырявой обуви, которой торговала старьевщица, мужчина пустился дальше, не без труда уворачиваясь от развешенных там и тут огромных цветастых платков и шалей. Ряд ткачей упирался прямо в высокую каменную стену, у которой сворачивал налево. Благоразумно решив, что цыганка не могла, даже при всем желании, перемахнуть через забор выше человеческого роста, Торговец Иллюзиями свернул налево и на мгновение остановился.
В закутке, куда его привела дорога, было не больше дюжины людей, из которых несколько женщин выторговывали огромные тюки пестрого ситца, одна разглядывала тонкий вышитый шелк, и двое мужчин выгружали на прилавок огромные бобины крашеной пряжи. Взглянув поверх голов, Торговец Иллюзиями вдруг заметил в самом углу закутка копну каштановых волос с торчащими из неё яркими перьями.
– Эй! Не уйдешь! – крикнул мужчина, протискиваясь между загородившей проход повозкой и каменной стеной.
Цыганка, которая, как показалось торговцу, что-то колдовала над его кошельком, встрепенулась, как застигнутый врасплох кот, стащивший сметану, и нагло улыбнулась. Развернувшись к преследователю спиной, она побежала было вперед, но тут же заметила в паре шагов от себя ту же каменную стену, что была справа.
– Тут некуда бежать! Ты в тупике! – крикнул Торговец, тяжело дыша от быстрого бега и медленно пробираясь через тюки ткани к забившейся в угол цыганке.
Девчонка судорожно оглянулась, отступая к стене спиной, и вдруг бросилась вправо. Опершись одной рукой на пододвинутый к лавке бочонок, беглянка с легкостью перемахнула через невысокий стол и принялась шнырять между деревянных подпорок-столбов, на которых держались безобразные крыши лавок, пробираясь к соседнему ряду.
– Врешь, не уйдешь! – проскрежетал Торговец Иллюзиями и, решив, что с его ростом и шириной плеч едва ли удастся так же ловко пробираться через лес столбов и подпорок, бросился тем же путем, что пришел на ряд ткачей.
Догадавшись, что после долгих блужданий в закулисье торговых рядов, цыганка непременно должна выйти на ту улицу, которая тянулась от моста мимо собора, Торговец Иллюзиями решил не терять времени и направиться сразу туда.
Миновав хитросплетение узких улиц, образовавшихся между бесформенными деревянными конструкциями, прикрытыми сверху тонкой фанерой и брезентом, мужчина оказался у невысокой арки, обозначавшей один из входов на рыночную площадь. Окончательно выдохшись от быстрого бега, мужчина остановился передохнуть и оглядеться.
Вокруг него текла обычная неторопливая жизнь жужжащего торгового улья, над которым витал медовый запах свежего сена, парного молока, чеснока и мяса. У самого входа на ярмарку расположился небольшой балаганчик, где громко играла музыка и где среди теней, видневшихся в лучах клонящегося к горизонту солнца на стенках шатра, можно было различить троих танцующих женщин.
Вдруг Торговец Иллюзиями заметил излишнее, как ему показалось, оживление за столами прямо напротив него. Отступив в сторону и спрятавшись за потрепанной занавеской, которая разделяла два соседних стола с разложенными на них овощами, мужчина увидел ярко-красную юбку пробиравшейся между прилавками цыганки.
Девчонка очень устала от долгой беготни и едва переставляла ноги, а на её смуглом лбу выступили капли пота. Выбравшись из закулисья театра торговли, она развернулась направо и привстала на цыпочки, напряженно вглядываясь в толпу, заполнявшую узкую улочку.
Воспользовавшись тем, что внимание цыганки устремлено не в том направлении, Торговец Иллюзиями вынырнул из своего укрытия и, прячась за спиной огромного усача-акробата с обнаженным мускулистым торсом, благополучно добрался до той лавки, рядом с которой остановилась девчонка. Не успел мужчина сделать и нескольких шагов по направлению к цыганке, как она вдруг обернулась и испуганно вскрикнула.
Девчонка метнулась было в сторону, ловко успев прижать руку, за которую её собирался поймать Торговец Иллюзиями, к груди, но вдруг порыв ветра, разгуливавшего по узким улочкам, как по ущелью, подхватил подол её широкой юбки и швырнул ярко-красную ткань прямо в руки преследователя. Ухватившись за край подола, Торговец Иллюзиями с облегчением улыбнулся.
– Ну что, попалась? Теперь не убежишь! – воскликнул мужчина. – А ну, отдавай кошелек!
– Да, пожалуйста! – фыркнула вдруг цыганка и швырнула мужчине тканевый кошель, который прижимала к груди.
Моментально среагировав, Торговец Иллюзиями выпустил из рук подол девчонкиного платья и поймал в воздухе свой кошель. Цыганка же, воспользовавшись секундным замешательством своего преследователя, юркнула в толпу и через мгновение оказалась отделенной от мужчины несколькими широкими спинами приземистых старух.
– Эй! Погоди! – вдруг крикнул Торговец Иллюзиями и взглянул на цыганку, продолжая сжимать в руках кошелек.
Девчонка остановилась и обернулась.
– Я не держу на тебя зла. Где тебя найти? – громко крикнул мужчина, стараясь перекричать гул толпы и раздающуюся от балагана музыку.
Девчонка оглянулась по сторонам, очевидно, раздумывая, улизнуть или же ответить.
– Ну же! – вмешался в её раздумья торговец из Шанвьери.
– В Приюте Отверженных, что на улице Ночного Сент-Мишель. Надо только пройти через ворота Мадам Бернадет, на которые укажет бульвар Соборной Колокольни, – крикнула своим бархатным, грудным голосом цыганка.
Торговец Иллюзиями кивнул в знак того, что услышал и запомнил каждое её слово. Будто бы только сейчас заметив кошелек в своих руках, мужчина радостно подкинул на ладони увесистую мошну. Вдруг ему показалось, что тканевый мешок уж слишком тяжел для того, чтобы содержать в себе несколько франков мелочью. С тревожным предчувствием Торговец Иллюзиями потянул за тесьму и сунул пальцы в темную утробу кошелька.
– Черт побери! – воскликнул мужчина.
Из выпавшего из его рук кошеля с тихим треском раскатились по мостовой мелкие серые камни. Торговец Иллюзиями хотел было броситься вдогонку за цыганкой, но, когда он поднял глаза, девчонки в красной юбке простыл и след. Безнадежно махнув рукой, мужчина поднял с земли свой кошель, вытряхнул оттуда оставшиеся камушки и медленно побрел к своему шатру.
Вернувшись к своей палатке, Торговец Иллюзиями обнаружил Гроверена, тревожно мерявшего своими мелкими шажками прилавок. Обрадовавшись появлению хозяина, Гроверен перелетел с прилавка к нему на плечо и принялся о чем-то возбужденно рассказывать на своем вороньем языке.
Вечер уже вступил в свои права, растекаясь розовым маслом над черепичными крышами Порта Д`Омбр, поэтому первым побуждением вернувшегося в шатер Торговца Иллюзиями было сложить брезент в свою тележку, собрать все оставшиеся товары и отправиться искать ночлег. Но, подумав, мужчина решил, что для очистки совести неплохо бы постоять за прилавком до темноты, а уж после отправиться на поиски приюта на ночь, ведь теперь у него не было денег и надо было любыми способами не попасться на глаза ночному патрулю, что было легче сделать в кромешной тьме, а не при свете догорающего заката.
Как только сгустились сумерки, людей на торговой площади стало намного меньше, ведь любой горожанин знал, что ночь – это время тех, кто разговаривает на причудливой смеси всевозможных наречий и языков, кутается в лохмотья и верит в двух богов: ловкость своих рук и благожелательность Фортуны. Тем не менее, Торговцу Иллюзиями удалось избавиться от нескольких костяных гребешков со стеклянными камнями и одной деревянной свистульки.
Когда стало темно настолько, что редкие прохожие превратились в размытые тени, торговец из Шанвьери сложил остатки товаров в свою тележку, после чего ловко сдернул брезент с каркаса шатра и отправил его следом. Поглядев с минуту на деревянный остов, оставшийся стоять на месте красно-синего шатра, мужчина решил не разбирать его, ведь намеревался вернуться на это место назавтра.
Усадив подслеповатого старого ворона на плечо, Торговец Иллюзиями медленно побрел мимо опустевших прилавков травницы, торговки рыбой, мясника и золотошвейки, таща за собой тележку, которая время от времени подпрыгивала на неровных булыжниках со звоном и неприятным дребезжанием. Свернув направо раньше времени, путник случайно попал на ткацкий ряд и оказался в каменном тупике.
– Друг мой, я же совсем забыл о нашей общей знакомой! – обратился торговец к своему вечному спутнику Гроверену.
Ворон каркнул в ответ что-то невнятное и принялся расхаживать по плечу мужчины, пока тот смотрел вдаль сквозь лес деревянных подпорок и столбов, на которых держались кривые крыши над торговыми рядами.
– Кажется, нам туда, дружище, – сказал мужчина, взглянув на ворона.
Гроверен взмахнул крыльями, будто пожав плечами, и спокойно уселся на плече своего хозяина, нахохлив облезлые перья, с видом покорного смирения. Развернувшись в обратную сторону, Торговец Иллюзиями побрел к выходу из ткацких рядов.
Миновав опустевшие ряды тем же путем, каким несколько часов тому назад гнался за убегающей цыганкой, Торговец Иллюзиями оказался у небольшой арки на улице Мулен, которая обозначала вход на рыночную площадь. Оглядевшись, он заметил незнакомца, возившегося в углу под аркой.
– Эй, дружище! – Торговец Иллюзиями прогрохотал своей тележкой в направлении незнакомца.
Размытый черный силуэт, шуршавший под аркой, как мышь, нашедшая лакомый кусочек, вздрогнул и вытянулся, насторожившись.
– Чего надо? – пробурчал шепелявым басом незнакомец.
– Где найти улицу Ночного Сент-Мишель? – спросил Торговец Иллюзиями.
– В этом городе нет такой улицы, – буркнул в ответ незнакомец.
– А ворота Мадам Бернадет?.. – уточнил торговец.
– И таких нет.
– В таком случае, может быть, бульвар Соборной Колокольни? – поинтересовался Торговец Иллюзиями.
– Послушай, парень, ты меня за дурака держишь? – недовольно прорычал из тени незнакомец. – Я знаю этот город как свои пять пальцев. Я тебе сказал, что здесь нет никакой улицы Сент-Мишель, никаких ворот Мадам Беранжет, и никакого чертова переулка какой-то там Колокольни.
– Погодите, а как мне тогда найти Приют Отверженных? – окликнул Торговец Иллюзиями мужчину, который торопливыми шагами направился прочь по улице Мулен.
– Что? Приют Отверженных? На улице Сестер Милосердия есть приют для бродяг, но никакого Приюта Отверженных здесь нет и в помине, – ответила тень и, не став дожидаться очередного глупого вопроса, побрела прочь.
Тень незнакомца скрылась под аркой небольшого переулка, и Торговец Иллюзиями остался совершенно один – если не считать верного Гроверена, сидевшего на его плече, – на улице Мулен. Далеко впереди под тусклым светом поднимающейся на небо луны поблескивала неширокая река, оттуда же доносился плеск неторопливых волн, вращавших скрипучее мельничное колесо. Когда-то давным-давно Торговцу Иллюзиями пришлось провести ночь в тени моста Менял, поэтому и теперь он решил, что, быть может, Судьба сжалится над ним и пошлет тепленькое, сухое местечко под мостом Мулен, – и он побрел по узкой улице к мосту.
В тележке, которую путник из Шанвьери тащил за собой, по-прежнему дребезжали костяные гребешки, деревянные игрушки, склянки с красками и хитроумные приспособления, которыми торговец пользовался при изготовлении своих чудес, а цветастый брезент, служивший страннику единственной крышей, где бы он ни был, тихо шуршал при каждом толчке. Левую щеку путника щекотали мягкие черные перья на голове задремавшего Гроверена, а высоко над его головой на полотне сине-серого неба мерцали желтовато-серебряные звезды.
Вскоре Торговец Иллюзиями заметил, что он идет мимо дома, рядом с которым видел жандарма в голубом мундире ранним утром. Слева от него на сплошной коричнево-серой стене зияла стрельчатая черная дыра – арка, пройдя под которой он вновь оказался бы во "дворе чудес". В непроницаемой темноте арки слышался звон капели – вода, собиравшая за теплый день под невысоким каменным сводом, стекала по трещинам в сером камне и срывалась крупными каплями на мостовую. Когда глаза привыкли к темноте, Торговец Иллюзиями смог различить копошащуюся во мраке тень; вероятно, это был крысолов, вышедший на ночную охоту, а быть может, это был и крысиный король...
Вдруг прямо над головой громко хлопнула ставня, заставив путника вздрогнуть и очнуться от задумчивого оцепенения, в которое мужчину вводили узкие каменные улицы и сияющие на бездонном небе над головой звезды. Подняв оглоблю своей тележки, Торговец Иллюзиями медленно побрел дальше по поблекшему, окутанному мраком тротуару.
Не прошло и нескольких минут, как путник из Шанвьери оказался перед широким, залитым лунным светом разъездом, возникшим при пересечении улиц Мулен и Святого Бенедикта. Торговец Иллюзиями хотел было идти дальше, но вдруг заметил лежавшую перед ним, точно прозрачную гладь моря, освещенную луной площадь. Одной ногой он уже ступил в круг бело-серебряного света и теперь глядел на свой старый, истертый до дыр ботинок, явственно различавшийся среди окружающего площадь мрака. Сделать ещё шаг вперед значило стать видимым для каждой тени Порта Д`Омбр.
Вдруг слева на улице Святого Бенедикта послышались голоса. Торговец Иллюзиями отступил в тень дома, клином врезавшегося в соборную площадь между улицей Мулен и небольшим переулком, отделявшим собор Сент-Мишель от жилого квартала. Голоса приближались, и вскоре мужчина мог различить не только неясные интонации, но и слова двух незнакомцев, чьи тени отчетливо видел на освещенной луной стороне улицы Святого Бенедикта.
– А говорят, будто Барона днем видели в южном квартале Вье-Марэ.
– Его видели и в тупике Мальоро. Он появился и тут же исчез, будто растворился! Вот только куда он мог деться в глухом переулке? Тем более, господин Фруа засвидетельствовал, что все пожарные канаты были на месте.
– Капитан, нам, кажется, нужно пройти по улице Мулен до рыночной площади?
Торговец Иллюзиями вздрогнул и испуганно огляделся. Слева были черный квартал спящего города и длинная дуга глухой стены с запертыми дверями, прямо перед ним – освещенная луной площадь, справа – мрачные обелиски башен Сент-Мишель, в крохотных бойницах одной из которых мерцал крохотный блуждающий огонек.
Тем временем по улице Святого Бенедикта к собору приближался ночной патруль, обходящий весь островок Иль-де-Куан. И хотя голубые мундиры стражников в темноте стали серыми, они неизменно внушали Торговцу Иллюзиями чувство неприязни и холодного страха. Ещё раз взглянув на непреодолимую преграду освещенной площади и улицы Святого Бенедикта, путник вдруг заметил маленький переулок между собором и жилым кварталом.
Путь к мосту был обрезан, путь назад, на улицу Мулен и рыночную площадь – бессмыслен, поэтому человеку из Шанвьери оставалось одно – свернуть на неприметный переулок, погрузиться в кромешную тьму и в ней искать укрытия на ночь.
Так он и поступил, и уже через мгновение торопливыми шагами убегал прочь от соборной площади под защитой ночного мрака, сгустившегося в узком просвете переулка.
Сначала Торговец Иллюзиями не видел кругом ничего, кроме непроницаемой тьмы, и не слышал ничего, разве только голоса стражников, патрулировавших старый квартал, тихое дребезжание своей тележки и возню Гроверена, тревожно вглядывающегося во мрак своими блестящими глазами.
Но вот стражники миновали соборную площадь и свернули с улицы Святого Бенедикта на улицу Мулен. Торговец Иллюзиями, остановившийся в тени огромного дерева, ветви которого доставали до стены дома на противоположной стороне переулка, в оба глаза следил за двумя тенями, медленно проплывшими через океан белого света и исчезнувшими в темноте, и как только призраки патрульных скрылись, путник облегченно выдохнул и откинулся назад. Тут же раздался тихий металлический скрежет, заставивший мужчину вздрогнуть и отшатнуться в сторону.
Отступив на пару шагов назад, Торговец Иллюзиями увидел высокую железную решетку, тянувшуюся вдоль переулка настолько, насколько взгляд мог выхватить её витой узор из темноты.
Железная решетка, рядом с которой оказался Торговец Иллюзиями, была ничем иным как оградой старого кладбища, жавшегося к собору Сент-Мишель, а узкий переулок, отделявший погост от жилого квартала, использовался обыкновенно сент-антуанскими монахинями, сопровождавшими похоронные процессии. Как известно, монахиням запрещалось появляться на глаза жителям города, поэтому они не могли входить на старое кладбище со стороны улицы Святого Бенедикта и пользовались небольшим переулком, на который не выходило ни одного окна из жилых домов, стоящих на улице Мулен.
Старое кладбище Сент-Мишель давно не использовалось никем, кроме затворниц монастыря Святого Антуан, а потому заросло деревьями и колючим кустарником и больше походило на парк, чем на печальный последний приют. Живописные каштаны, росшие за железной решеткой, покрывшейся рыжей ржавчиной, приветливо шуршали золотой листвой, которая медленно опадала, превращаясь в желтый ковер тихого переулка.
Давным-давно, когда кладбище Сент-Мишель по ночам сторожил привратник, в полночь он выходил в переулок и кривой метлой сгребал опавшую листву под железную решетку, но несмотря на все его старания, холодный ветер к утру растаскивал собранные кучи и вновь украшал серую мостовую золотом осенних листьев. Десяток лет тому назад старик-привратник умер, и добрые монахини похоронили его рядом со своими сестрами на святой земле кладбища Сент-Мишель, и с тех пор обязанности по присмотру за железной решеткой, двумя огромными медными замками и пустым переулком перешли в руки единственного могильщика, который ещё соглашался копать землю в этом гиблом месте – Жеана Мотье.
Этот приземистый почтенный старик был бессменным могильщиком Сент-Мишель на протяжении полувека, потому как в силу своей профессии не был человеком суеверным и боязливым. А бояться, согласно распространившейся в городе молве, было чего.
Это произошло в один из осенних вечеров, когда старая луна уходила с небосвода, а новая не успевала на него подняться, во время того как архидьякон собора Сент-Мишель – чудаковатый человек, ибо он имел привычку бродить со свечой в руках по соборным башням, и частенько запирался в келье на вершине одной из них – прогуливался по безлюдному переулку. Суеверные горожане приписывали священнику сношения с нечистой силой, ибо никак не могли понять, что же делал всю ночь напролет – а в этом они были уверены, так как видели тусклое мерцание его свечи в одной из бойниц – этот человек в своей келье, но этот случай рассеял все их сомнения.
В тот вечер на улицах царила кромешная тьма, и архидьякон, страдавший бессонницей, вышел на улицу, чтобы вдоволь подышать прохладным ночным воздухом, и принялся бродить вокруг собора. Он вышел через ворота на улице Святого Бенедикта и медленно побрел к соборной площади, после чего свернул на переулок, предназначавшийся для монахинь Святого Антуана. Тут-то он и заметил, что небольшие ворота, прятавшиеся в тени высокого каштана, перегораживавшего своими ветвями весь переулок, были распахнуты настежь. Архидьякон ускорил шаг и, чтобы разминуться с прохожим, идущим по переулку ему навстречу, придвинулся ближе к кладбищенской решетке. Тут ему показалось, будто бы кто-то схватил его за край сутаны и на мгновение удержал на месте, но в следующий миг священник разуверился в своей догадке – то была всего лишь ветка колючего кустарника, выставившаяся из-за решетки, как рука узника. Архидьякон решил, что могильщик Жеан Мотье по причине своей старости и приближающегося слабоумия забыл запереть ворота на ночь. К счастью, святой отец имел ключи от всех дверей собора Сент-Мишель, включая двери страшных зарешеченных камер, в которые раньше сажали еретиков, в подвалах собора, люки верхотур, ведущих на колокольню, куда ходил только глухой звонарь, и ворота на улице Святого Бенедикта и на безымянном переулке монахинь Святого Антуана. Не растерявшись ни на мгновение, архидьякон отыскал ключи от огромного медного замка, который был едва ли меньше головы новорожденного младенца, и собирался было запереть его, как вдруг... Бесформенная тень злого духа возникла за спиной священника и, обретя телесный облик, опустилась оглушительным ударом на затылок архидьякона.
Когда на утро архидьякон очнулся, лежа на ковре золотых листьев на кладбище Сент-Мишель с залитым кровью затылком, то обнаружил, что его связка ключей исчезла, но ворота надежно заперты на медный замок. Он известил об этом происшествии инспектора городского надзора и господина мэра, который благоразумно рассудил, что данное происшествие имело место быть только в воспалившемся от ночного холода воображении почтенного священнослужителя.
Этот случай, оказавшийся единственным подобного рода происшествием в судьбе архидьякона собора Сент-Мишель, имел некоторые последствия. Одним из этих последствий стало снятие со священнослужителя обвинений в сношениях с нечистыми духами: ведь если бы архидьякон был чертом в сутане, то другие черти не стали бы разбивать ему до крови затылок. А другим последствием было то, что горожане утвердились во мнении, будто старое кладбище Сент-Мишель проклято и темными осенними ночами по нему бродят озлобленные неприкаянные души.
Таким образом, путник из Шанвьери оказался под каштаном, рядом с которыми находились те самые ворота, которыми обычно пользовались монахини обители Святого Антуана, старый могильщик Жеан Мотье, и рядом с которыми произошел несчастный случай с архидьяконом собора. Но в отличие от монахинь, могильщика и архидьякона, Торговец Иллюзиями не имел ни малейшего понятия о том, что находится на пороге последнего человеческого приюта, по которому темными осенними ночами бродят озлобленные духи. Поэтому, приняв железную решетку за ограду парка или сада и решив, что можно неплохо вздремнуть до утра на мягком ковре из опавшей листвы под сенью каштанов, он приоткрыл свою тележку, порылся среди её дребезжащих внутренностей и вынул на свет отмычку.
Отыскав ворота и сунув тонкий стальной прутик в огромную скважину замка, Торговец Иллюзиями поколдовал с минуту, приговаривая под нос одному ему известные магические заклинания, и в конце концов услышал тихий скрежет, с которым дрогнула и нехотя вылезла из своей ржавой усыпальницы дужка замка.
Управившись с медным стражем, Торговец Иллюзиями открыл одну створку ворот настолько тихо, насколько позволяли едва поворачивающиеся ржавые петли, и через мгновение оказался в тени старого кладбища.
Проснувшийся от таких махинаций Гроверен переместился с плеча хозяина на ветку каштана и недовольно наблюдал за непонятными действиями, производимыми над тележкой, в которой хранились их нехитрые пожитки, и старым медным замком.
Вот дужка замка защелкнулась, отчего под желтыми кронами деревьев разнесся гул металлического скрежета, и путник из Шанвьери медленно побрел по открывшейся перед его взором темной аллее, покрытой белым кружевом проникающего под свод деревьев лунного света. Вдруг прямо перед носом мужчины из темноты возникла высокая белесая фигура. Испуганно отшатнувшись и закусив кулак, чтобы нечаянно не вскрикнуть, Торговец Иллюзиями взглянул на странный силуэт высокого незнакомца и тут же облегченно выдохнул – это была лишь мраморная статуя.
– Не хотел бы я и днем гулять по такому парку... – приглушенным шепотом сказал путник опустившемуся на плечо ворону, на что тот тихонько каркнул и передернулся.
Подняв оглоблю своей тележки, Торговец Иллюзиями обогнул возникшую у него на дороге статую и продолжил свой путь. То тут, то там из темноты возникали высокие мраморные изваяния и провожали путника застывшими взглядами полузакрытых глаз.
Осторожно ступая по шуршащим листьям и оглядываясь по сторонам, Торговец Иллюзиями вслушивался в гулкий вой, разносившийся над деревьями. Этот пугающий звук, который смешивался с шуршанием осеннего ковра и от которого челюсти сами собой пускались в пляс, доносился откуда-то со стороны черневшегося далеко слева собора Сент-Мишель, но тут же отражался от мраморных статуй, и тогда казалось, что этот вой раздается из глубин земли. Вдруг раздался шуршащий скрежет.
– Кто здесь? – спросил Торговец Иллюзиями, испуганно озираясь по сторонам.
Гроверен взмахнул крыльями и перелетел с плеча мужчины на ветку дерева, предусмотрительно спрятавшись в тени.
Скрежет повторился.
Путник из Шанвьери обернулся, ибо на мгновение ему показалось, будто за спиной его мелькнула неясная тень, но к счастью, его сердце не успело уйти в пятки и ему не пришлось проделывать долгий путь обратно до грудной клетки, – скрежет раздавался от огромного обрубка цепи, болтавшегося на створке ворот, и длинная тень, танцевавшая по аллее, также принадлежала этой гусенице из железных колец.
Торговец Иллюзиями облегченно выдохнул и шагнул вперед, но в следующее же мгновение, поломав ветви колючего кустарника, с треском рухнул на ковер из опавших листьев. Приготовившись драться с невидимым врагом, мужчина принял боевую позу, выставив вперед кулаки, как вдруг заметил...
– Что это, Гроверен? – спросил путник из Шанвьери, осторожно смахивая рукой пожухлые листья с огромной каменной глыбы, за которую запнулся.
Свет луны был очень тусклым, но даже его было достаточно, чтобы увидеть на мраморной плите бледное женское лицо и почти стершуюся короткую надпись: "Любимой жене и матери".
Путник из Шанвьери находился в той части старого кладбища Сент-Мишель, которая использовалась представителями знати города, тогда как вторая часть использовалась монахинями обители Святого Антуана. Кругом него были многочисленные обелиски и статуи, высеченные из белоснежного мрамора, а чуть поодаль, скрытые в тени старых дубов, стояли четыре родовых склепа.
– Клянусь, друг мой, мы попали не в парк, а на кладбище! Тут нет ничего опасного. А ты уже побелел от страха, трусливая воронья душонка!.. – рассмеялся Торговец Иллюзиями, поднимаясь с земли. – Извините, мадам, что я потревожил ваш покой. Я сейчас все поправлю...
Тяжелая мраморная плита оказалась немного сдвинутой в сторону после встречи со стоптанным башмаком Торговца Иллюзиями, поэтому мужчина, чтобы изгладить свою вину перед покоившейся в земле дамой, поспешил вернуть наполовину вросшую в землю плиту на место.
– Однако, мы удачно зашли, – продолжал рассуждать шепотом вслух Торговец Иллюзиями, поднимая оглоблю своего возка и обводя его вокруг могильной плиты, – здесь нас точно никто не потревожит до утра. Видишь, у могил даже нет оградок, значит, тут давненько никто не бывал. Лишь бы не наступить на старую могилу и не провалиться под землю, мой друг... Надеюсь, они все прикрыты сверху мраморными плитами... Ты когда-нибудь спал в соседстве с мертвецами, мой друг?
Гроверен, с мягким шуршанием крыльев перелетавший с ветки на ветку, что-то недовольно пробурчал на своем вороньем языке и опустился на высокий гранитный памятник, соседствовавший со старым, кряжистым дубом.
– Вот и я не спал. Надо же когда-то попробовать! – сказал Торговец Иллюзиями и взглянул на свою птицу. – О! Друг мой, ты удачно выбрал место. В этой дыре между надгробным камнем и деревом отлично спрячется наша тележка.
Подняв с земли возок, Торговец Иллюзиями устроил его между гранитным монолитом и шершавым стволом дерева, после чего принялся засыпать сверху опавшей листвой. Вдруг мужчине показалось, будто бы он слышит гул множества голосов, который звучат на фоне тихой музыки, наподобие той, что играют бретонские крестьяне. Торговец Иллюзиями на мгновение перестал закапывать телегу и прислушался; звук смолк.
– Эге! Слышишь, Гроверен? Когда я забрасывал телегу листьями, их шуршание отдавалось от мраморных глыб так, будто играла музыка, – прошептал мужчина ворону, который испуганно жался к его плечу. – Невероятно. Это ведь очень интересный звуковой эффект... Как думаешь, можем мы как-то использовать это открытие для создания наших с тобой иллюзий? Обещаю тебе поразмыслить над этим во время сна.
Убедившись, что тележка полностью скрылась под шапкой из желтых листьев, Торговец Иллюзиями перешагнул через неё и углубился в заросли кустарника, за которыми заметил уютный уголок, где можно было спокойно проспать до утра.
Глаза путника из Шанвьери уже достаточно привыкли к лунному свету и полумраку, окутывавшему старое кладбище, так что он без труда мог заметить небольшую уютную расщелину между стеной крайнего справа склепа и корнями высокого дуба. Кряжистый старик уже давным-давно сбросил добрую половину своих листьев, и у его корней образовалась роскошная мягкая перина, на которую с удовольствием опустился Торговец Иллюзиями. Покопошившись между двумя толстыми корнями, выступавшими из земли, мужчина наконец свернулся калачиком и с наслаждением зевнул.
– Добрых снов, Гроверен, – сказал Торговец Иллюзиями ворону, опустившемуся на ветку над его головой.
Обняв одной рукой толстый корень старого дуба, а второй – саднящую после встречи с мраморной плитой ногу, Торговец Иллюзиями погрузился в мир снов, в котором видел прохладные леса и блестящее ложе реки, шумную торговую площадь Порта Д`Омбр, таинственного заклинателя змей и розовощекую травницу. Кроме того ему снилась дорога из прозрачного песка, лазурное небо и бескрайние лавандовые поля, и там, среди душистой лаванды, на ковре из желтых листьев танцевала юная цыганка, чья улыбка сияла ярче осеннего солнца, а широкая юбка, из-под которой то и дело выставлялась миниатюрная босая ножка, горела костром поздней рябины.
