Текст книги "Раскол света (СИ)"

Автор книги: Даниил Ульмейкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Нет, не мертва. – сказала Анна. – Именно она остановила его руку. Не дала Волославу рассечь меня на две части.

– Она сильна?

– Она другая. Мнит себя доброй ведьмой.

– И она с Волославом? – уточнила Лара.

– Они друзья. Почти две сотни лет. – по-прежнему томно отвечала Анна.

– И где она была всё это время? – скромно поинтересовалась София.

– Она ведёт затворнический образ жизни. Это сделало её невидимкой. А узкий круг общения сделал её мифом.

– Ты сказала, что она мертва. – резко оборвала верховную ведьму Лара.

– Я потеряла дюжину ведьм, отправившихся к ней. Одна из них состояла в высшем кругу. – невозмутимо отвечала Анна. – Поэтому я решила оставить её в покое.

По лицу Лары пробежала высокомерная ухмылка.

– Хорошо, закрыли тему. Однако Волославом теперь займёмся мы.

Все присутствующие ведьмы кроме Анны, стоящей у окна, одобрительно переглянулись. А верховную рассмешило решение Лары. Она прекрасно знает, какую слабость Лара питает к Волославу с самой юности. И имеет представление как она хочет заняться Волославом.

– Следующий вопрос. – прищурившись воскликнула Лара. – Что ты делала на Буяне?

– Передала Черномору ресурсы света, которые когда-то прибрала к рукам моя мать. Также я заключила с ним союз.

– Без нашего мнения? – улыбнулась Лара.

– Я не обязана отчитываться перед тобой, перед любой из вас, или ты забыла своё место? – неуважительно прыснула верховная ведьма. Лара Лизовски побелела. Её лицо приняло цвет силикатного кирпича.

Все почувствовали напряжение. Присутствующие осознавали, что сейчас будет.

– Я знаю, что вы разорвали связь обряда дани. Знаю, что вы трое больше не зависите от меня.

Высший круг переглянулся. Они явно не ожидали, что Анна в курсе их планов. Наставницы хищно уставились на спину верховной ведьмы, которая им уже давно надоела.

– Но ведь вам не хватит глупости напасть на меня. – словно дразня прыснула Анна. – Ваша сила против моей крошки от каравая.

Адда впервые увидела, в глазах высшего круга одновременно ужас и ненависть.

– Не пойми нас неправильно. – осторожно начала Лара Лизовски. – Мы лишь хотели...

– Свободы. – закончила фразу Анна. Она стояла ровно. Стояла спиной к разъярённым ведьмам.

Адда, стоявшая с краю внезапно впала в ступор. Верховную ведьму могут убить, а она невозмутимо стоит к противнику спиной. Как вдруг заговорённый туфель на ноге девушки дёрнулся. Помощница сначала подумала, что ей показалось на нервной почве. Однако спустя секунду Адда почувствовала тягу туфля развернуться. Девушка подняла глаза и взглянула на ведьм, которые уже начинали атаковать Анну групповым сглазом. Но та и не дрогнула. Адда сама не поняла, как тоже отвернулась. Осознанный ли это был поступок или инстинктивный, он спас ей жизнь.

Как только девушка повернула голову порыв ветра едва не снёс её с ног. Длился он лишь долю секунды. Долю, сопровождающуюся страшным криком. Но это был крик не только ведьм. Миллиарды криков пронизали каждую клетку Адды. Ужас и боль заполнили сердце помощницы. Боль и ужас, которые невозможно было испытать на земле. Хоть всё это длилось не больше секунды, девушке показалось, что прошло лет десять. Всё произошло моментально, но длилось вечность. Будто в конфликте столкнулись два разных времени двух разных миров. Тяга была такая, что с волос слетела резинка. Также слетела часть одежды, треснувшей по швам и едва не слетела кожа.

Всё закончилось. Адда не повернулась. Она боялась смотреть назад.

«Она их убила или они её? Или они убили друг друга?» – перебирала мысли помощница, пока не услышала уставший голос:

– Адда, можешь повернуться. – сказал голос верховной ведьмы.

Но девушка не повернулась. Она поняла, что тело её не слушается.

– Адда! – требовательно крикнула верховная ведьма.

Анна подошла к помощнице, схватила за плечо и дёрнула. Помощница повернулась, и Анна увидела лицо девушки. Глаза мокрели, посиневшие губы застыли. Цвет лица стал настолько бледным, что кожа показалась прозрачной, были видны венки и сосудики.

Верховная ведьма, недолго думая дала помощнице пощёчину. Не сильную, будто у верховной ведьмы силы в руке не больше, чем у обычной женщины. Тем не менее, этой пощёчины хватило, чтобы выбить из помощницы ступор. Девушка посмотрела на ведьму осознанным взглядом.

– Что произошло? – спросила Адда не контролируя свой язык. Голос её дрожал.

– Высший круг напал на меня. – невозмутимо и устрашающе спокойно сказала Анна, а затем пояснила: – Они сами себе подписали приговор.

– Их магия спровоцировала шар? – спросила Адда. – Вы знали, что так произойдёт?

– Соображаешь. – сказала Анна и потрепала помощницу за щёку.

– Как работает этот артефакт? – спросила помощница, хоть и знала, что верховная не скажет, однако ошиблась.

– Это сфера – телесная оболочка прохода в пекло. Они напали на меня. Любая магия раздражает сферу. Проход приотворился и всех затянуло.

– А почему нас не затянуло?

– Не знаю. – пожала плечами верховная ведьма и отмахнулась: – Оболочка так устроена. Затянет того, кто узрел.

Анна посмотрела на внешний вид помощницы. Порванная кофта висела на руке.

– Поздно ты повернулась. Тебя едва не затянуло. Сама догадалась отвернуться или туфель подсказал?

– Туфель. – честно призналась Адда.

Верховная ведьма кивнула. Она осмотрела зал совета. Он был пуст, посередине стояла одинокая чёрная сфера. Высшего круга больше нет. Он сгинул в пекле. Стал ничем, как и когда-то появился из ничего...

Потом произошло, то, что помощница никак не ожидала увидеть. Плечи верховной ведьмы поникли, и она слегка за сутулилась.

– Собери оставшихся наставниц завтра в это же время. Нужно по-новому организовать работу в школе. – велела верховная ведьма.

– По-новому? – зачем-то переспросила помощница и сразу же осеклась.

– Да, с этого момента мы проводим переориентацию.

– Разве высший круг бы не был полезен? – тупо спросила помощница и снова прикусила язык.

– Запомни девочка. – томно сказала верховная ведьма, приобретя величественный силуэт. – Ты не сможешь подготовиться к важному союзу или войне, если твоя правая рука дышит тебе в затылок.

ГЛАВА XXIV: ПРОКЛЯТЬЕ ЭГОИСТА

Металлический скрежет разбудил старика. Впервые за долгое время он открыл глаза и чётко себя осознал. Он привстал. В окно бил серый свет. На улице явно было пасмурно. Он очнулся в странной кубически правильной комнате, что для старика было весьма необычно. Из руки торчала тонкая трубочка, на конце которой была тонкая, блестящая игла. Она торчала из жилы на предплечье. На другом конце был пузырёк, установленный на диковинной подставке. Старик вытащил иглу из вены. Он привстал и обнаружил, что перина под ним вся мокрая. Да, потоотделение было сильным. Организм перезапустили после долгого сна. Тело не слушалось. Мышцы были атрофированы. Чтобы их восстановить нужно было двигаться. Нервная система была не стабильна. Эмоции контролировать было невозможно.

Старик сел на перине и коснулся пола босыми ногами. Зрачок не мог нормально сфокусироваться. Перед глазами стояла белая пелена. Старик видел лишь очертания.

«Нужно двигаться» – подумал старик. Он попытался встать, но сразу же клюнул носом деревянный пол. Старик закричал не в силах стерпеть боль. Он плакал стоя на четвереньках около минуты. Затем он снова услышал металлический скрежет. На четвереньках он пополз к свету. Он заполз на подоконник и попытался рассмотреть источник звука.

Белая пелена не дала ему всё разглядеть. Он видел лишь два силуэта. Один явно новичок без устали бросался на другого матёрого мечника.

Старик попытался позвать:

– Волослав?!

Но его не услышали. Поняв, что звать его бесполезно старик повернулся. Хоть мысли и путались, выводы приходили сами собой.

На кровати он увидел огромного домового. Старик от неожиданности вскрикнул. Нет он был не в ужасе. Домовых он видел сотни, но такого огромного никогда. Домовой воспринял испуг спокойно. Даже и не дёрнулся. Если бы домовой не дышал, старик подумал бы это, что это статуя. Статуя с интересом рассматривала старика.

– Ты кто? – спросил старик на старославянском.

– Меня зовут Платон. Я слежу за тобой.

– Тебя Волослав попросил?

Не будь Даал слаб Платон обязательно бы пошутил над стариком. Он был тот ещё остряк.

– Да. – терпеливо ответил Платон.

– Ты его слуга?

– Я его друг. – фыркнул домовой.

Старик виновато опустил глаза.

– Зачем меня разбудили?

– Ты нужен.

– Мне ещё долго восстанавливаться.

– Мы ускорили обновление клеток. Скоро будешь на ногах. – пояснил домовой уходя. – Если буду нужен, позови. Я услышу.

После чего, Платон провалился на первый этаж. Домовой вышел на крыльцо, где стояла Марго.

– Может мы зря это делаем? – спросила ведьма. – Волослав ведь против.

– Волослав тоже может быть не прав. Если у нас есть богатырь, его нужно готовить.

Марго поморщилась. Волослав никогда ничего не делал просто так. Он явно что-то недоговаривает.

Кирилл с учебным мечом бросался на Гердона и беспощадно отхватывал. Наконец, Герд сбил с ног юного богатыря. Витязь учебным, затупленным мечом ткнул подростка под ребро.

– Убит! – серьёзно сказал хмурый Гердон.

В ответ Кирилл показал окровавленный оскал. Он резко встал и снова хотел броситься в атаку. Атаку прервал зазвонивший телефон.

– Да! – ответил Кирилл. – Хорошо.

Подросток отключил вызов и сказал, что за ним сейчас приедет мать. Гердон отдал мечи Платону, который побежал их прятать. Они учили Кирилла драться тайно. Волослав почему-то строго настрого запретил Кириллу брать в руки меч. Это не укладывалось в головы друзей.

Кирилла забрала мать. Островитянин, взявшись за ноющий бок пошёл подметать нападавшие листья. Ранение не прошло бесследно. Бывало, витязь не спал по пол ночи от ноющей боли в груди. Иногда боль была столь невыносима, что глаза не сдерживали слёз. Слёз, которые никто не должен был увидеть. Островитянин лежал то на одном на боку, то на другом и старался забыться. От боли ему снились кошмары. Однажды он даже вскрикнул. Прибежала Марго, но он не признался ей, что причина крика не кошмар. После ухода ведьмы Герд всё-таки уснул. Уснул не зная, что живущая через стенку Марго накурила островитянина вримом. Она сделала это сквозь дыру, которую любезно открыл Платон. Да, она была не дурой и знала, что такие ранения больно заживают. Обезболивающие средства не всегда глушили боль так как надо. Тем более, от самых эффективных витязь отказывался, думая, что ведьма его травит. Ох уж это влияние Черномора. Приходилось просить Волослава давать островитянину болеутоляющие. А Волослав, к сожалению, в последнее время в поместье бывал редко. Он лично разыскивал Тихона.

Марго, не найдя себе занятия пошла бездельничать. Платон же вернулся к магу. Тот сидел на сухом углу кровати. Он то ли щурился, то ли прислушивался.

– Голова? – предположил Платон.

– Нет. – неуверенно ответил маг. – Я гораздо лучше чувствую магические потоки и сгустки.

– И что начувствовал? – пытливо спросил Домовой.

– Чувствую тревогу.

– Да, мы тоже чувствуем.

– И ещё кое-что. Кого-то очень сильного.

– Кого? Далеко? – поинтересовался домовой.

– Нет, рядом, – скривился маг, – чувствую мага, но не такого как я.

– Какого ещё мага? Тёмного? – Платон не на шутку удивился.

– Нет. – мотнул головой Кощей. – Полноценный маг, но другой.

Платон прищурился. Он сам ничего такого не чувствовал. Безусловно у Даала чуйка лучше. Однако состояние старика было далеко не удовлетворительным.

– Что значит другой?

– Другой. Не такой. – Даал затруднялся ответить домовому.

– Других магов не существует. Мы с Волославом обязательно бы узнали. Что значит другой? Был бы у нас другой тебя бы не будили.

– Другой, – поморщился маг и с тяжёлым выдохом добавил: – по природе.

Платон поднял зелёные глаза. Зрение Даалу не позволяло увидеть домового в точности, но он ощутил его мыслительный процесс. Домовой явно был умён. В мысли он не пускал, что говорило о ментальной силе Платона.

– Волослав тебя усилил? – поинтересовался маг.

Домовой отвлёкся от мыслительного процесса. Он поднял глаза и развёл брови, точней у человека это были бы брови.

– Нет. Время. Возможно, перерождения повлияли на эволюцию. – отмахнулся Платон.

– Домовой разве может переродиться?

– Это Волослав придумал. – фыркнул домовой.

– Видимо ты ему дорог. – предположил маг, но домовой его бестактно перебил.

– Какая природа может быть у мага. Чем твоя природа отличается от того, другого?

Старик вздохнул. Он снова напрягся будто пытался что-то уловить.

– Понимаешь, – сказал маг, снова тяжело вздохнув, – я таким был рождён. А он таким стал.

– Разве такое возможно?

– Значит возможно. – пожал плечами маг, а потом спросил: – Где Волослав?

– Он в отъезде. – ответил Платон.

Наступила тишина. Они сидели и молчали около минуты. Платон пытался переварить полученную информацию, а Магу было неловко. Наконец он набрался решительности и набрал в грудь воздуха.

– Что? – спросил домовой, подняв глаза.

– Мне бы кровать сухую. – выдавил маг. Никогда ему ещё не приходилось просить о таком. Впервые в жизни он не был способен о себе позаботиться. Платон же понимающе кивнул.

***

«Проклят, я точно проклят» – пронеслось в голове Павла. Каждый раз, когда он читал молитву, возникали противоречивые мысли. Каждый раз, когда он сердцем тянулся к свету его разум всё больше наполняла тьма.

Он стоял перед алтарём. Его лицо освещал свет от свечей. Это был единственный свет в ночном храме.

Наконец Павел закончил молитву, отдышался и снова принялся молиться. Молился он с тех пор, как вернулся. Несколько дней после исчезновения Гердона и отъезда ведьмы Павел провёл в доме убитого колдуна. Покинуть дом он не мог, так как охранял двух чертей. Потом приехал Епифидор.

Вместе они перевезли обоих чертей. После чего, заточили их в подвальном помещении храма. Толстые стены храма были пропитаны духовной энергией, которую Епифидор намолил за сотню лет. Она маскировала тьму. Таким образом, исчадий тьмы никто не сможет обнаружить. Даже сам Епифидор больше не ощущал присутствие себе подобных.

Вдруг за окнами храма послышался собачий вой. Священник вздрогнул. Страх холодом окатил священника. Встреча с волколаком не прошла бесследно. Всё, что хотя бы отдалённо напоминало волка теперь пугало молодого человека. Да, головой он отлично осознавал, что волколак это колдун ради силы, осквернивший своё тело. Однако сердце сжималось при одной только мысли. Волчий лик стоял перед глазами. Также в памяти возникали осуждающие взгляды Марго и Гердона. На первый взгляд чужих ему людей, чьё мнение должно быть священнику безразлично. Но отчего-то сердце сжималось.

Особенно больно было вспоминать как он опозорился перед Марго, внимания которой жаждал. Жаждал, но не мог себе позволить, ибо только самоистязание проложит ему путь в рай.

Вой одной собаки поддержали ещё несколько кобелей. Павел повернул голову. Он точно не мог понять показалось ему или он на самом деле увидел, как в узкое окно храма заглянуло свиное рыло. Разглядеть он не успел, так как отвлёкся на дверь. Одна створка огромной тяжёлой двери заскрипела, что заставило священника повернуться.

В дверях Павел распознал силуэт отца Епифидора. Лунный свет бил ему в спину. На секунду Павлу померещились козлиные рога на голове старого чёрта. Один из них был обломан. Но молодой священник глазам не поверил, так как точно знал, что старый чёрт спилил свои рога добрую сотню лет назад.

Павел снова взглянул в окно, но свиного рыла не увидел. А увидел, как мерцающую звезду на тёмном небосводе скрывает наплывающее облако.

Отец Епифидор переваливаясь с ноги на ногу прошёл помещение старого храма и стал у алтаря.

– Иди спать! – велел старый чёрт.

– Я не закончил молитву. – томно ответил Павел.

– Дело не в молитве.

– А в чём? Ты сам советовал молиться. – вспылил Павел.

– Я не думал, что всё так плохо.

Павел поднял глаза и вопросительно перевёл на Епифидора.

– Когда твоя тьма сильней молитва не поможет. Ты ведёшь бой с самим собой. С демонами, что засели слишком глубоко глупо вести бой на поверхности.

Павел покраснел от внезапной злости, наполнившей его грудь.

– Я столько страдал, чтобы остаться ни с чем? – взвыл молодой священник.

– Ты занимаешься самоистязанием, в нём нет никого смысла. Ты только глубже загоняешь себя в пекло.

– Но самопожертвование.

– Самопожертвование должно быть искреннее. Ты не купишь себе место в раю, иначе бы Эдем превратился в проходной двор.

Павел понимал о чём говорил чёрт. Он понимал, что ему нужно. Но знание и понимание истины ни шаг не приближало его к цели. Молодой батюшка снял с шеи тяжёлый крест. Сам сел на ступеньку у алтаря. Епифидор стоял перед ним. Павел уткнулся в ботинок старого чёрта. Вместо ботинка ему периодически мерещилось огромное копыто. Копыто было в трещинах, а из трещин сочилась сукровица. Стоило присмотреться Павел видел ботинок. Но стоило отвести взгляд боковым зрением Павел снова видел страшное копыто.

– Что мне делать? – спросил Павел.

– Освободи разум от своей одержимости, заполни чем-нибудь другим. Займись делом.

– Завтра крестины и вечерняя. – вздохнул Павел, вспоминая запланированные мероприятия.

– Ты отклонился от цели. – напомнил старый чёрт.

Павел поднял глаза. При свете свечей глаз Епифидора было не видно. На Павла добродушно смотрели две бездонные щели на лице старого батюшки.

– Тебя никто не заставляет отлавливать чертей в одиночку. Всё, что от тебя требуется, выследить их. – назидательно сказал чёрт в личине священника.

ГЛАВА XXV: ВОЗВРАЩЕНИЕ В ШКОЛУ

«Учёба. Если разобраться, вся жизнь – это непрерывная учёба. Чтобы ты не делал, сколько бы ты не жил, всегда приходиться учиться. При чём в первые сотню лет жизни обучение самое интенсивное. Из них первые десять забавные, вторые десять трудные, а остальные рутинные» – как-то рассуждал в слух Волослав.

Кирилл прокручивал эти слова в голове, чтобы сосредоточиться на уроке. Но чем больше он их прокручивал, тем скорей суть урока ускользала от него. По мере ускользания информации, которую доносила Татьяна Карловна, школьник пытался сделать лицо умней. В конце концов преподаватель заметила и вызвала умную гримасу к доске.

Кое-как вымучив пример, школьник был отпущен с твёрдым трояком с плюсом. Но трояк его сейчас не волновал. Все его мысли были забиты другим. Ну как можно сосредоточиться на какой-то там учёбе, когда ты богатырь. Настоящий богатырь, а не по словам бабушки, которая увидела, как любимый внучек заточил две тарелки рисовой каши. Теперь он способен черпать положительную магию. Нужен только добрый меч и доспехи крепкие. Однако Волослав почему-то мнения школьника не разделял. Он категорично не поддерживал рвение школьника к изжившей себя технике боя. В целом отношение Волослава к тренировкам школьника изменилось. Подход стал серьёзным. Дисциплина стала на первое место рядом с магией. Теперь он проводил занятия чаще, чем раз в неделю на выходных. В перерывах между поиском Тихона Волослав находил время для занятий магией. Он помогал переводить талмуд. Разжёвывал непонятные моменты. Кирилл даже поймал себя на мысли, что в школе он отдыхает. По мере учащения тренировок с Волославом учёба в школе просела. Сплошные пятёрки сначала сменили неуверенные четвёрки, а затем последовали твёрдые тройки. Кирилл боялся представить, что будет, когда мать заглянет в его дневник. Кирилла, когда он об этом подумал аж перекосило от внутренних противоречий. Истина этой жизни упала на него и оставила гематому на самооценке. Жизнь ему снова показала, что даже богатырь боится матери.

Да ещё и татуировка на шее. Все в школе заметили символы на шее четырнадцатилетнего подростка. Матери то он всё объяснил, а вот в кабинете завуча пришлось строить из себя трудного подростка. Ведь нужно было отстаивать легенду. Не скажет же он, что это особые оберегающие руны, дарованные человечеству матушкой-землёй в незапамятной древности.

Он шёл на перемене и отрешённо размышлял о природе заговоров. Он никак не мог вникнуть в их суть. Теория проста, как вскипевший на огне чайник. Но практика унижала школьника при каждой попытке.

Вдруг в толпе мелькнула Ольга. Кирилл отвлёкся от своих мыслей. Он решительно пошёл в её направлении. Но когда он дошёл до места, где её видел девушки там не оказалось. Кирилл осмотрелся вокруг. Подросток не мог ошибиться, он точно её видел. Мальчишка даже не сообразил куда она могла деться. Он потоптался на месте и пошёл на следующий урок. Пройдя до конца коридора, он почувствовал на себе недовольный взгляд. Кирилл обернулся и увидел Ольгу, стоявшую в другом конце вестибюля напротив информационной доски с расписанием занятий. Девушка стояла и глазами шарила по расписанию. Она будто знала, что Кирилл на неё смотрит и не поворачивалась в его сторону. В начале школьнику показалось это странным, однако потом решил, что он сам себе это придумал. Ведьмой она не была, магическим существом тоже не являлась, так как магии в девушке точно не было. Кирилл хотел было пойти к ней, как его сгребли Суворов и Хвостиков, взявшиеся из неоткуда. Точней так показалось Кириллу. На самом же деле они шли с ним вместе с самого начала. Наблюдали как он сходил в конец коридора, покрутился там и вернулся обратно. Когда Хвостикову это надоело он взял Кирилла под локоть и повёл в класс к Кериму Алиевичу. Всего за три месяца недоверчивый Хвостиков полюбил нового преподавателя. Теперь он сам рвался на его уроки. Суворов последовал примеру Хвостикова и подобрал Кирилла под другую руку. Они вели его до самой его парты.

Керим Алиевич сидел за учительским столом. Он с интересом наблюдал как Кирилла вводят в класс под руки. Вся троица шутила, хохотала. Кирилл сел на парту, полез в рюкзак и небрежно бросил на парту учебник по обществознанию. Урок начался с запозданием. Керим Алиевич начал урок. Он требовал полного погружения в тему. Даже самый безнадёжный двоечник по фамилии Чилов участвовал в рассуждении. Кирилл по привычке пальцем вывел на коричневой парте руну. Таким образом, он успокаивался. Это была руна чистоты. Она не светилась, лишь дезинфицировала место, куда её нанесли. Поэтому Кирилл был уверен, что её никто не заметит. Он водил пальцем по её контурам. Сам того не осознавая перегонял магию внутри руны.

Хвостиков сидевший с Кириллом за одной партой заметил, что поведение Керима Алиевича изменилось. Обычно он двигался среди парт и вёл урок, заставляя ребят думать. Он задавал наводящие вопросы, как вдруг остановился и начал монотонно читать материал. Керим Алиевич почему-то настороженно уставился на Кирилла. Он внимательно, что-то рассматривал. Взгляд его изменился, стал ледяным безэмоциональным как у хищника. Хвостиков проследил траекторию взгляда учителя и остановился на руке Кирилла. Хвостиков не понял, что увидел. Кирилл водил пальцем по парте, а из-под ладони шёл едва заметный пар. Хвостиков пнул Кирилла плечом и тот отвлёкся. Моментально отвлёкся и Керим Алиевич. Он внезапно ожил и сразу же задал кому-то наводящий вопрос.

После урока Хвостиков пристал в вестибюле к Кириллу.

– Что с тобой происходит?

– Ты о чём? – не понял Кирилл.

– В Школе ты как зомби. С нами больше не гуляешь, в комп по сетке больше не рубимся. Чем ты занимаешься вообще?

– Я не могу сказать. – вздохнул Кирилл, врать другу ему не хотелось. Да и что он мог сказать? Что учится быть богатырём?

– Почему? – настаивал Хвостиков.

– Потому что не могу.

– Говори! – рявкнул Хвостиков.

Кирилл вздохнул. Ему больно было продолжать этот разговор. Он почувствовал, что в каком-то смысле предаёт друзей. Хвостиков снова заметив отрешённый взгляд друга, решил привести его в чувства. Он дал Кириллу звонкую пощёчину. Увернуться у Кирилла не было шанса, так как рука Хвостикова была высоко и замаха как такового не было вообще. Ещё пару месяцев назад Кирилл не среагировал бы или среагировал как-то по-другому. Но суровые тренировки с Гердоном впервые в жизни дали свои результаты. Конечно, Кирилл потом об этом пожалеет и ещё тысячу раз извиниться перед другом. Гердон вбил в него привычку давать сдачи в независимости от того, кто его атаковал. Кирилл рефлекторно толкнул друга открытой ладонью в грудь. Он пригвоздил Хвостикова руной к стене коридора. Руна сформировалась у него в ладони сама собой. Хвостиков начал задыхаться. Из класса выглянул Керим Алиевич. Увидев, что происходит он выбежал и разнял школьников. Он оттолкнул Кирилла назад. Хвостиков упал. Он по-прежнему хватал губами воздух.

– Сейчас-сейчас, погоди. Мы тебя посадим и станет легче. – сказал учитель и сильной волосатой рукой поднял школьника. – Пойдём в класс, не нужно тут перед всеми отсвечивать. Громов, особое приглашение нужно?

Они зашли в класс. Учитель посадил Хвостикова на парту и сделал массирующие движения на груди, после чего, Хвостикову стало немного легче.

– Знать не хочу, что между вами случилось! – рявкнул преподаватель. – Тебя кто научил руками вопросы решать?

– Я не хотел...

– Нет такого оправдания! – отрезал учитель. На этот раз голос его был громким. Говорил он быстро. Начал слегка проскакивать кавказский акцент и горный темперамент.

– Но я правда...

– У двух восьмиклассников не бывает ситуаций, которые нельзя не решить словами. Уясните это оба. Мордобой является выходом, когда невозможно его избежать. А ну пожали друг другу руки.

Кирилл виновато подошёл к другу и протянул руку. Он и не думал, что характерный Хвостиков сделает это в ответ. Однако Хвостиков вцепился в руку Кирилла и тяжело сказал:

– Всё равно! Мне ты можешь доверять.

Кирилл кивнул и виновато отвёл взгляд.

– Всё, свободны! Оба по домам! – сурово сказал Керим Алиевич.

Хвостиков встал с парты и собрался уходить.

– Нет, уходите по очереди! Сначала один, через пять минут отпущу второго.

Школьники уставились на учителя. Керим Алиевич сменил тон на снисходительный.

– Что я пацаном не был? Думаете я не знаю, что в ваших горячих головах? Вот остынете, тогда спокойно поговорите. – пояснил учитель. – Кирилл, ты первый.

Преподаватель указал на дверь. Кирилл кивком попрощался с Хвостиковым и вышел. Рядом с кабинетом стоял ошарашенный Суворов. Он всё видел. Когда он хотел пойти с ними в кабинет Керим Алиевич бесцеремонно вытолкнул его.

– Ну что? – спросил Суворов, всё ещё потирая грудь. Видимо учитель не рассчитал силу, когда выталкивал школьника из дверного прохода.

– Не сейчас. – недовольно прошипел Кирилл.

Суворов обмяк. Кирилл снова почувствовал, что предаёт друга. Он остановился.

– Он меня ударил, а я дал сдачи, всё больше не о чем говорить. – вздохнул Кирилл.

Суворов молча смотрел на друга.

– Подожди его здесь, может Хвост расскажет иначе? – предложил Кирилл.

Суворов кивнул и остался ждать.

«Алиевич прав, голова должна остыть. Завтра обо всём поговорим» – подумал Кирилл. Перед уходом домой он ещё хотел увидеть Ольгу. Он обошёл всю школу. Девушку он нашёл в библиотеке. Она делала уроки. «Отличная идея – можно же сделать уроки тут и не носить их домой» – осенило школьника.

Он сел напротив. Парты стояли нос к носу. Он открыл тетрадь и впервые за месяц начал делать домашку.

– Привет! – сказала наблюдающая за его действиями Ольга.

– Привет! – улыбнулся Кирилл.

Они сидели молча около двух минут. Сделав упражнение по русскому, он поднял глаза. Кирилл разглядывал её, как вдруг заметил что-то подозрительное. Цвет волос будто отличался. Они были завязаны в хвост. Лишь небольшой локон от чёлки навис над лицом. Свет падал на них и отражался. Из-за этого они по-прежнему казались русыми. Только одинокий локон выдавал изменение.

– Ты покрасила волосы?

– Да. – ответила девушка так, будто он должен был заметить это раньше.

– Мне нравится. – соврал Кирилл. На самом деле он не мог оценить цвет, пока волосы были в пучке.

Ольга вела себя противоречиво. Сначала она дружелюбно ворковала с ним, потом на что-то обижалась, а затем снова ворковала. Её настроение угадать было невозможно. Сейчас она обижалась. Наконец Кирилл понял, что девушка ему нравится. И решил позвать её на свидание. Точней так Платон посоветовал. И Марго тоже. И Волослав одобрительно кивнул. Собравшись с мыслями, он выпалил:

– Встретимся в субботу?

Ольга подняла глаза и уставилась на Кирилла.

– Может сходим куда-нибудь?

Ольга по-прежнему смотрела ему в глаза.

– Можно в кино...

– Кирилл, – перебила Ольга, – ты уверен, что это важно?

– Что? – не понял Кирилл.

– Ну разве то, чем ты занят на всех выходных с дня нашего знакомства не важней?

«Вот значит, что она давно ждала, что я её приглашу. Вот я олень» – осознал подросток.

– Нет, не важней. – твёрдо сказал Кирилл. Ведь Платон сказал, что женщины любят твёрдость и решительность.

Ольга пытливо уставилась на Кирилла. Наконец, она не выдержала и улыбнулась.

– Хорошо, – согласилась девушка, – в субботу...

***

Так как на улице было темно. Занятия Волослав проводил в спортивном зале. Зал в поместье был приличный. Любой спорткомплекс позавидовал бы. Платон не любил обваливающуюся штукатурку и обложил монолит облицовочным кирпичом. Установил десятки фонарей. В зале было светло и даже уютно. Кирилл ждал. Волослав должен был вернуться с минуты на минуту. Кирилл улёгся на резину и хотел было закрыть глаза. Как вдруг, в зал ворвалась Марго. В руках у неё был стакан с коричневой вязкой жижей.

– Думаешь я тебя не почую?!! – рявкнула ведьма и плюнула магией в пустоту. Пустота растаяла и обтекла вокруг появившегося из-под неё Гердона. Выглядело это впечатляюще. Никогда ещё Кирилл не видел магический харчёк.

– А ну пей лекарство! – властно потребовала ведьма.

– Да со мной всё хорошо. Давно всё зажило. – протестовал Гердон. – На мне как на собаке.

Пока он это говорил ведьма заговорила стакан с коричневой жижей. Жижа вырвалась из стакана и полетела в островитянина.

– Нет! – взвизгнул витязь и бросился удирать от летающей жижи.

Однако лекарство оказалось не из простых. Оно разлетелось на части и окружила витязя. Ни защитная руна, ни щит его не спасли. Части жижи пулей вцепились в рот витязя. Щит упал на прорезиненный пол. Жижа оказалась достаточно сильной, чтобы открыть рот витязя.

Герд покраснел как помидор. Шея напрягалась. Однако все попытки сдержать жижу оказались четны. Жижа пробралась к нему в рот, и он закашлялся. Остальные капли жижи, зависшие в воздухе, незамедлительно ринулись за первопроходцем. Убедившись, что лекарство оказалось внутри воина света Марго довольно повернулась и пошла на кухню.

– Мерзость. – простонал Гердон. Он считал, что абсолютно здоров. Но так считал только он один.

– Терапия! – крикнула Марго не поворачиваясь.

– Это было не честно!

– Это было нужно. – твёрдо сказал появившийся в проходе Волослав.