Текст книги "Слишком живые звёзды"

Автор книги: Даниил Реснянский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава 8
Джонни Райз

It’s the price you pay

When you play

With the pain

“Run Run Rebel”, Hidden Citizens

Эта девчонка была славной.

Её приятная полнота, чётко выраженные формы и такие сладкие губы, подобные сахарной вате, что он ел в детстве, безумно возбуждали его. Но до полного апогея его доводили её блестящие слёзы и оглушающее рыдание, когда он с силой заходил в неё, чувствуя, как горячий член скользит по её влажным стенкам, пока холодный ствол пистолета давил ей на щёку. Глаза его были безумны и полны детского восторга, а слюни капали с широко раскрытого рта. Эта девчонка визжала как резаная свинья, и чем громче были её крики, тем быстрее ходил в ней его член. Когда оргазм стал приближаться, девчонка попыталась вырваться, но он её удержал. Он всегда всех удерживал. Когда же его мозг взорвался эндорфинами, он нажал на спусковой крючок и снёс девчонке голову, расплескав вокруг все внутренности и кончив на вытекающие мозги.

Соседи не услышали выстрела, ведь каждый из них давно уже спал вечным сном.

Через час, отдохнув и прогулявшись по Невскому проспекту, он вернулся и трахнул уже мёртвое тело, правда, не получив такого же удовольствия, какое получил от первого раза. Кончив в оставшуюся часть головы, пошёл в ванную, оставляя за собой кровавые опечатки своих ступней. Как только он лёг, собравшись принять горячую ванну, но забыв открыть кран, благополучно заснул, полностью голый и довольный. Спал он тихо и спокойно, как спят мужчины после хорошего секса. А секс у него сегодня выдался просто отменный. Во сне снова и снова прокручивался тот незабываемый момент, когда голову девочки разорвал мощный фонтан крови, и как же он был счастлив в этот момент! Как тряслось его тело в оргазме, когда повисший на ниточке глаз тупо уставился в пол! Как он смеялся, искренне и непринуждённо, когда водил стволом пистолета у неё во рту, царапая дёсны, язык и нёбо! Её губы нехотя смыкались на твёрдой головке его напрягшегося члена, когда сам он держал её макушку на качающемся прицеле. Сейчас же верхняя губа девчонки валялась под комодом, а нижняя, разорванная в клочья, была разбросана по всей кухне.

Он спал и улыбался, пока мать той девочки в истерике доказывала участковому, что её необходимо искать уже сейчас, а не оформлять эти чёртовы документы. Улыбался своему сну и слабо причмокивал, вспоминая, как до боли сжимал её пухлые груди, оставляя на них лиловые синяки. Он слабо стонал во сне, прокручивая в голове снова и снова те чудесные моменты, когда она – полностью голая, вся взмокшая от пота и крови – давилась его горячим членом. Это было прекрасно, и ради этого стоило жить. Ради их истошных криков на фоне его быстрых стонов. Ради того, как они его умоляли. Боже, как они просили о пощаде! Какую дрожь в ногах он при этом испытывал! Их скачущий голосок, трясущийся подбородок, текучие рекой слёзы и мокрые груди, которые он так любил сжимать до посинения! Всё это заполняло его сладостным счастьем, плавно растекающимся по телу.

Проснулся он через два часа и ещё с минут десять неподвижно сидел, тупо уставившись в обвалившуюся штукатурку и по-детски улыбаясь. Открыл кран и следующие полчаса наслаждался тем, как горячая вода расслабляла его мышцы, освобождала сознание от сотни оков и впускала в море мысленной свободы. Чувствуя лёгкую вибрацию в паху, он с большим трудом заставил себя подавить её и не поддаться ещё раз манящему соблазну. Он вылез из ванны и, вытирая голову, взглянул в запотевшее зеркало. Протёр его рукой и замер, уставившись на своё отражение.

Звали его то ли Виталий Барлиев, то ли Виталий Барлуев – он точно не помнил. Но что он помнил предельно ясно, так это то, что мать называла его чмом. Смысл этого слова до сих пор оставался для него тайным секретом, но он чувствовал плохую, негативную энергетику, исходящую от этого слова – его имени.

Нет. Не моего имени. Меня зовут Джонни Райз и никак иначе.

Он не помнил, как и когда получил это имя. Но именно оно – такое звучащее и невероятно красивое – крепко укоренилось в его сознании, заняв место собственного «Я». Когда внутри родился Джонни – смелый, харизматичный и сводящий девушек с ума (в отличие от скромного, зажатого вглубь себя Витали) – родился и он сам – человек, что мстит этому миру, этим женщинам, вот уже около тридцати лет.

Его лицо привлекало своей особой, мужской эстетикой. Широкие скулы покрылись жёсткой щетиной, и он снова с печалью заметил прорастающую седину в своих волосах. И теперь это были не просто мелкие снежинки на чёрном асфальте, а окрас чёртовой зебры, контрастирующей меж глубоким чёрным и ослепляющим белым. Чёлка его представляла собой завитушки жёстких волос, и в запотевшем зеркале ясно светились два холодных огня – его голубые глаза.

Джонни, которому уже исполнилось сорок три года, не был довольно высоким, и тело его было достаточно крупным, но тем не менее он обладал той грацией кошки, что демонстрируют модели на всемирных показах. Движения его были быстрыми, но в то же время и мягкими, будто он назубок выучил собственное тело. Одевался по-скромному, ибо кассирам в наше время много не платили. Джонни старался не выделяться из толпы, ведь уже слышал городские слухи, что по городу бродит какой-то конченый маньяк-насильник, охмуряющий девушек и хладнокровно их убивающий, но вот только никто не знает его лица, поэтому и следует глядеть в оба. Он же лица не прятал, а наоборот – смело улыбался идущим прохожим, глядя им прямо в глаза.

И многие улыбались ему в ответ.

Джонни ещё раз оглянул себя в зеркале и подумал, что его лицо неплохо бы смотрелось на плакатах «РАЗЫСКИВАЕТСЯ» – на таких, какие показывали в его самых любимых старых фильмах. Разыскивается ковбой ДЖОННИ РАЙЗ, скрывающийся от всей полиции штата и грабящий банки страны; наказывающий обидчиков и насилующий всех женщин; гоняющий на лошади по диким просторам и убивающий любого, кто осмелится встать у него на пути. Да, именно таким он и был. Неудержимый Джонни Райз и его грёбаная улыбка.

Он оделся и, вспомнив про труп на кухне, тихо выругался, после чего пошёл в гостиную за топором для разрубки тела. И как только он переступил порог комнаты, застыл, широко раскрыв рот. В его голубых глазах отражалось маленькое жёлтое сияние.

Казалось, весь мир куда-то исчез, и лишь это сияние осталось здесь, в реальном мире. Оно было живым, и Джонни это чувствовал. Оно глядело на него своими маленькими, но невероятно умными глазками, и взгляд их был оценивающим, пронизывающим насквозь. Он продолжал идти навстречу этим глазам, не замечая того, как преодолевает гостиную. Он всё шёл и шёл, пока светлячок проходился по нему взглядом и притоптывал на подоконнике. Когда Джонни подошёл к окну, он, улыбаясь от уха до уха, открыл окно, и прохладный ночной ветер прошёлся по его телу своими пальцами. Светлячок залетел в комнату и уселся на поднятую Джонни руку, продолжая вглядываться в лицо. Они смотрели друг другу в глаза на одном уровне, внимательно изучая друг друга. Сколько они так простояли, он не помнил. Но зато на всю жизнь в его память врезалось то, как он поднёс ладонь к губам и, улыбаясь, поцеловал маленькое солнце.

Светлячок радостно пискнул.

Глава 9
Подвиг

We can’t sit back and watch

The fire take control

“Now’s Our Time”, Extreme Music

Он услышал слабый писк и остановился.

Ветер подхватывал его чёрные волосы, и сияние луны – такой ясной в эту звёздную ночь – усиливало их глубину. Блики призрачных лучей отражались от многих луж, освещая узкие тёмные переулки, по которым он шёл. Холодный свет проникал во дворы сквозь чистое небо и покрывал собой всё, что под него попадало. Тени разбитых фонарей лениво тянулись по выложенным камням, упав на которые можно было б с лёгкостью вспороть себе кожу, пустив струйки алой крови.

Его спортивное тело, укреплявшееся тренировками, было очерчено чётким контуром умелого художника, и контур этот лишь подчёркивал красоту его фигуры – по-настоящему мужской, несмотря на его шестнадцатилетний возраст. От прохладного ветра кожа покрылась мурашками, и нетронутой ими она осталась лишь на костяшках правой руки, избитых в кровь и потерявших свою чувствительность. Чёрный рюкзак, содержавший всю экипировку для тренировок, висел на одном плече, слегка покачиваясь на ветру.

Остановившись, Женя напряг слух и внимательно прислушался.

Приглушённые стоны доносились до него, и доносились они из-за угла, ведущего в ещё более узкий коридор этого лабиринта переулков. Подойдя к самому углу здания, Женя снял портфель и облокотил его о кирпичную стену, пока сам успел уловить грубые мужские голоса. Их было двое – это точно. А голос третьего, более высокого в сравнении с остальными, оставался неразличимым призраком на грани слышимости. Сохраняя холодный рассудок, он оглянулся и не увидел ни одного человека рядом с собой – ни ребёнка, ни взрослого. Взглянув на окрашенные в бордовый костяшки, он подумал: “Если там и вправду какая-то заварушка, я буду наитупейшим человеком на свете, зная, что никого поблизости нет. И что тогда? – Ответ пришёл сразу. – Вызвать полицию

Женя прижался к углу дома, чувствуя ладонями холод кирпичей. Аккуратно, стараясь не засветиться, он выглянул из-за стены.

В просвечиваемом луной переулке чётко виднелись четыре тёмных силуэта. Как он и предполагал, трое из них – мужчины, одна – женщина. Силуэты мужчин окружили прижавшуюся к стене женщину, и Женя ясно услышал басовитый смех одного из них на фоне женского плача. Фигура девушки дрожала, и всеми силами она пыталась провалиться сквозь стену, слиться с ней или просто стать невидимой, да что угодно, лишь бы эти мужчины отстали от неё! Она просила их о чём-то и жалобно умоляла, предлагая им взамен своё тело. Именно это предложение стало первой каплей, растворяющей клетку его внутреннего орла. Женя почувствовал лёгкий огонёк в своей груди и мелкую дрожь в прижатых к кирпичам ладонях.

Орёл легонько встрепенул крылья, но всё так же продолжал наблюдать.

Один из мужчин приблизился к девушке и мигом прильнул к ней, прижав её к стене и не давая возможности выбраться. Она пыталась его оттолкнуть, чувствуя исходящую от него грубую, животную похоть. Поняв, что силой своей она его не возьмёт, врезала ему коленом меж ног. Мужчина взвыл, и Женя невольно сморщился, увидев мощный удар по самому сокровенному, но тут же его глаза зацепились за ладони ещё одного силуэта, крепко державшего мечущуюся женщину. Она кричала и просила о помощи, пока рот её не прикрыли рукой. Её крики оставались неуслышанными; лишь один мальчишка нервно глядел на пляску силуэтов. Их тени сливались друг с другом на выложенных камнях, и призрачный свет луны вливался в тёмный переулок, создавая армию мёртвых фантомов, прятавшихся в каждом тёмном уголке. Женя почувствовал слабый страх, крадущийся к его сердцу рысьей походкой, и тут же возненавидел себя за этот страх. Отогнал его и глубоко закопал, но всё равно ясно слышал истерические крики из-под утрамбованной земли, требовавшие, чтобы он вызвал полицию и ни в коем случае не всовывался сам, а лучше вообще унёс бы отсюда ноги, пока эти трое парней его не заметили. Женя хоть и был плох в математике, но всё же понимал, что сейчас разница между единицей и тройкой была очень существенной.

Он мечтал о подвиге. О подвиге великом, который запомнят, и запомнят на века. Избивая руки в кровь и оставляя на груше крупные бордовые пятна, он видел, как забегает в горящее здание за кричащим ребёнком, пока его мать в панике просила пожарных спасти её малыша. Видел себя в одном из отделений банка, обезоруживающим грабителя и спасающим жизни невинных людей. Просыпаясь в пять утра и бегая по спящему городу, он ясно представлял, как ныряет в мутную озёрную воду и плывёт к тонущей женщине, после чего подхватывает и вскоре выносит на берег – еле живую и спасённую. Женя ни с кем этим не делился, потому что знал, что многие, если не все, посчитают это бредом юного мальчишки, полным детской глупости и невероятно раздутого эго, которое нужно подкормить доказательством своей стоимости с помощью этих самых «подвигов».

Но он всё равно жаждал подвига. Считал и искренне верил в то, что был рождён не просто для обычного существования. Он был рождён не для того, чтобы ползать среди сотен подобных ему червей, а для того, чтобы летать, расправив свои мощные крылья подобно орлу. Он ждал испытаний и был готов принять их, ведь знал, что крылья перед полётом в небеса не могут не иметь ни одного шрама. Он жаждал совершить подвиг и ждал, когда жизнь предоставит ему такую возможность.

И, похоже, прямо сейчас она это и делала.

Женя продолжал колебаться, и ветер пробегал по его телу прохладными кончиками пальцев, пока луна неподвижно висела на небе, будто подвешенная игрушка над кроватью гигантского малыша. Один из мужских силуэтов продолжал стонать и стоять на коленях, ухватившись руками за пах, в то время как другой, более крупный, удерживал рвущуюся на волю женщину. Женя увидел очертания её поднявшихся рук и услышал полный боли и удивления крик, когда длинные женские ногти впились в мужскую шею. Мужчина не на шутку разъярился и ударил девушку по лицу. До Жени донёсся чёткий хруст, и внезапно его грудь резко сжалась. Ей нужна была его помощь, и нужна была прямо сейчас. Он ждал подвига, но в глубине души всегда боялся, что когда такой момент наступит – такой, как сейчас, – в самую последнюю секунду он струсит и изменит своим принципам.

Изменит себе.

И сейчас он чувствовал, как его внутренний трус собирается взять рычажки разума и поддать своему управлению. Его руки вновь начали дрожать, и страх, зарытый им под тоннами земли, восстал из мёртвых и теперь всё громче и громче нашёптывал ему на ухо. Но Женя решил действовать, и действовать как можно быстрее, пока не успел передумать, пока его мысли не сковали руки и ноги. Он должен был защитить эту девушку или хотя бы попытаться это сделать. Он должен был совершить подвиг. Прямо сейчас, и к чёрту эту полицию!

Он справится сам.

Женя сделал первый неуверенный шаг из-за угла, тут же услышал резкий звук рвущейся ткани и увидел, как лунный свет скользнул по маленькой оголённой груди женщины, которую тут же с силой сжал крупный силуэт, вызвав пронзительный крик боли. Именно он отозвался эхом в голове орла, породил пламя в его мощном сердце и заставил выбить дверцу сдерживающей клетки, расправив сильные крылья и вылетев на свободу.

Женя полностью вышел из-за угла, и теперь луна очертила контуры уже его тела, лаская кожу своими холодными лучами.

– Эй! – Его голос, на удивление мощный и спокойный, разнёсся по узкому коридору меж домов, отражаясь от кирпичных стен. Четыре силуэта замерли, и его сердце тоже.

Зная, что сам себе перекрыл путь назад, он двинулся вперёд.

– Уберите от неё свои руки! – Женя слышал шлёпанье своих ног по лужам и видел, как в его сторону поворачиваются тёмные, неразличимые лица. – Я вызвал полицию, и скоро она будет здесь! – Он перевёл дыхание, удивляясь своему блефу. – И лучше вам сейчас уйти и оставить эту девушку здесь, прежде чем они явятся сюда!

На последних словах его голос предательски сорвался и коротко пискнул. Ненависть, медленно, но уверенно набирающая в нём силу, вытеснила собою страх и наполнила его сосуды текучей злостью. Ярость закипела в напрягшихся венах, и гнев застлал сознание, когда он увидел текущую на голую грудь девушки алую кровь, вытекавшую из разбитого носа.

Женя остановился, и теперь их разделяло всего пять небольших шагов, преодолеть которые можно за секунды. Теперь он мог разглядеть уставившиеся на него лица – страшные маски, тени которых были вызваны лунным светом, опьяняющим и отрезвляющим одновременно.

Парень, чьи яйца были взбиты вкрутую, выглядел намного старше самого Жени, и дело было не только в густой чёрной бороде. Бледная паутинка слабых морщин на лице, чуть впавшие глаза и его взгляд ясно давали понять, что человек этот уже работает, и работает давно. Оттого, что Жене, возможно, придётся противостоять мужчине на порядок старше и сильнее его, по спине пробежал холодок.

Здоровяк же оказался примерно его ровесником, и понял он это по тупому детскому лицу и падающей на лоб чёлке. Только подросток мог выглядеть именно так, как выглядел этот толстяк в своей безвкусной разноцветной толстовке.

Третьей, к удивлению Жени, оказалась девушка, очень походившая на юного мальчишку. Коротко подстриженные волосы, мужская одежда, довольно низкий для женщины голос и свирепый взгляд подростка-бунтаря.

Все они смотрели на Женю в мёртвой тишине ясной ночи. Лишь удары крупных алых капель о грудь вжавшейся в стену девушки разносились по пустынному переулку. Кровь, гонимая бешеными ударами сердца, текла шумной рекой в пульсирующих висках. Все чувства внезапно обострились. Воздух прожигал собою лёгкие, а тёмные лица, чьи блестящие глаза устремились на Женю, казались ему лицами умерших душ, восставших из глубин ада.

Бородатый выступил вперёд, выйдя из тени на лунный свет.

– Что ты сказал? – Он подошёл ещё ближе, и Жене с большим усилием удалось подавить желание сделать шаг назад. Он продолжал стоять на месте, пока Бородатый всё так же не спеша подходил. – Ты вызвал полицию? Вызвал полицию, чтобы они повязали нас? – Он чуть хромал, и вызвано это было тупой, ноющей болью в паху, что ему подарила плачущая женщина. – Малыш, послушай меня сюда. – Расстояние между ними сократилось до минимума, и теперь они стояли вплотную друг к другу. Тёмно-зелёные глаза прямо смотрели в карие глаза Жени, и да, он сдерживал этот взгляд.

Бородатый продолжал говорить:

– Если ты и вправду вызвал полицию, то тебе хана. Ты срываешь нам большой куш и портишь всем праздник. Мы всё равно тебя найдём. Она сможет, – он мотнул головой в сторону девочки-мальчишки. – Понимаешь? Но даже если ты вызвал ментов, то тебе всё равно кранты, и знаешь почему? Потому что ты срываешь нам грёбаный куш! ЭТА СУКА ДОЛЖНА ПОПЛАТИТЬСЯ ЗА СВОЁ, И ТЫ НИ ХРЕНА О НЕЙ НЕ ЗНАЕШЬ, МЕЛЮЗГА!

Женя прекрасно понимал, что под этой луной, в этом переулке уже точно состоится драка, и кровь окрасит освещённые бледным светом кирпичи. Вопрос оставался лишь один: кто станет здесь победителем, а кто – проигравшим, и останется ли проигравший лежать здесь, пока жизнь будет медленно вытекать из него по каплям?

И ответ на этот вопрос пришёл мгновенно. В голове ясно прозвучали слова бывшего друга: «Если чувствуешь, что сейчас будет жопа, бей первым».

Он взглянул в тёмно-зелёные глаза и расправил плечи. Слегка их развернул, стараясь делать это как можно незаметнее, медленно отставил правую ногу назад и перенёс на неё вес, приготовившись к атаке. Сначала он нанесёт удар Бородатому, и пока остальные двое не успеют сообразить, что произошло, схватит девушку и помчится с ней прочь из переулка на улицу. А там посмотрим.

Но Бородатый заметил призрак боевой стойки в движениях Жени. Не теряя времени на подобные прелюдии, он нанёс мощный удар над левым глазом, и попал бы точно в него, если бы в последний момент мальчишка не увернулся.

Женю отбросило, и лишь когда он сделал несколько шагов назад, понял, что пропустил удар. Перед глазами заплясала армия чёрных точек, и вскоре их сменили алые шторы, окрашивающие мир в красный цвет. Похоже, парень умелый и рассёк ему бровь, откуда сейчас мерно стекала кровь. Он вытер её с глаза и, удивившись её яркости в лунных лучах, поднял взгляд.

– Меньше прелюдий, сопляк.

Он вновь видел три силуэта. Один, идущий на него, – по центру, двое других, оставшиеся стоять на месте, были по бокам. Ещё один, едва различимый, сливался со стеной. Все эти силуэты на фоне ясного неба, обрамлённые лучами равнодушной луны, напоминали тени из самых жутких кошмаров, и одна из них стремительно приближалась, сжимая тёмные кулаки.

Но он здесь не для того, чтобы получать по морде. Женя мечтал совершить подвиг и не мог позволить себе не то что сдаться, а проиграть, и проиграть не только свою жизнь, но, вероятно, и чужую. Злость – этот мощный генератор безумной энергии – закипела вновь, и теперь им двигало не только желание совершить подвиг, но и размозжить голову этому ублюдку, что позволил себе прижать женщину в переулке. И тому толстяку, сломавшему ей нос, он прикажет собирать собственные зубы в луже из своей же крови. Девчонку он трогать не будет. Иначе ничем не будет отличаться от этих мудаков.

Женя вновь вытер с глаза кровь и расправил плечи. Он пошёл навстречу идущему на него силуэту. Навстречу сиянию луны и своему подвигу.

Орёл расправил крылья.

Как только они стали достаточно близко друг к друг, Женя нанёс невероятно быстрый удар под дых, и даже когда воздух рывком вышел из груди Бородатого, тот всё ещё не понимал, что произошло. Пользуясь моментом, Женя ударил его в лицо и расквасил нижнюю губу. Почувствовал на кулаке кровь и резкую боль в своей кисти. Ударил он неправильно, и пальцы его теперь пылали огнём. Зная, что делать дальше, он крепко схватил руку и начал её заворачивать Бородатому за спину, пока не почувствовал, как его собственные руки сцепили оковы, резко дёрнули на себя, и с какой болью свелись лопатки.