Текст книги "Дневник деловой женщины"

Автор книги: Даниэлла Бродски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

И в этот момент Том замкнулся – он всегда так реагирует, когда всплывает эта тема: отвернулся и ушел в примерочную. Мне, пожалуй, не стоит больше говорить о его девушке, если он так расстраивается, но, с другой стороны, зачем он с ней общается, если она такая ужасная? Не думаю, что он из тех людей, кто готов многое стерпеть ради спокойствия родителей.

Интересно, может, кто-то из них при смерти и таким было последнее желание? Надо узнать, не в этом ли дело.

– Подождите минутку, нужно сделать снимок, – говорит наш фотограф Билл – постоянно жующий жвачку парень в бейсболке.

В этот момент я загораюсь творческими идеями и предлагаю сфотографировать Тома в кожаном кресле у колонны в самой обычной позе – он должен сесть прямо, немного согнуть спину и расставить ноги. Если я в чем-то и разбираюсь, так это в том, как мужчине выглядеть наилучшим образом. Билл соглашается со мной. (И это удивительно, потому что у фотографов всегда есть свое мнение. Обычно, слушая советы тех, кто считает себя знатоком фотографии, они лишь вежливо кивают и улыбаются.) Естественно, он просит Тома принять разные позы и делает несколько снимков, когда Том стоит (в этот момент он немного краснеет), и один – когда смотрит на часы (выглядит вполне профессионально).

Но, едва опустив руку, Том совершенно неожиданно смотрит прямо на меня, улыбается, а потом опять становится серьезным. Это поведение совсем не в его стиле. Могу представить, как оно раздражает его противную девушку и смертельно больного родителя, который так ее любит. Том заявляет:

– Я видел, как ты рассматривала мой зад.

В этих словах, самих по себе, не связанных с Томом, нет ничего особенного. Но он при этом так на меня смотрит, что я начинаю краснеть.

И прежде чем я успеваю осмыслить происшедшее – босс уличил меня в рассматривании его зада (вполне правомерно) и, кажется, ему это понравилось, – улыбка озаряет его только что серьезное лицо. Такое впечатление, что вся эта история мне привиделась.

Решаю воспользоваться всеми преимуществами свободных отношений и улыбаюсь в ответ. Ну вот, результат отрицательный.

– Спасибо. Это было на удивление приятно, – говорит он, не обращая внимания на фотографа, который делает еще несколько снимков.

– Не за что.

Том улыбается, кивает мне и исчезает в примерочной. Уже второй раз за этот день я чувствую необычайное удовольствие от того, что мы с Томом друзья. У меня никогда не было такого друга, как он. Ощущения совсем новые и очень приятные.

Одежда подошла Тому идеально, поэтому он решает купить все, а магазин, по согласованию с журналом, дает нам скидку в сорок процентов – отличная сделка! День продолжается, и мы идем дальше. «Пинк», «Брукс бразерс», «Барберри», «Бергдорф Гудман», «Эмпорио Армани». Том примеряет костюмы из тонкого твида, в клетку, в тонкую полоску.

Позже Том настойчиво будет приглашать меня пообедать, но я откажусь, сославшись на то, что «у меня уже назначена встреча» – на самом деле одно из двух оставшихся до отъезда Лайама многообещающих в сексуальном плане свиданий.

И в итоге ему удастся уговорить меня выпить бокал вина в дорогом баре «Пен-Топ» отеля «Пенинсыола». Решив пойти именно туда, сообщаю Тому, что размер счета все равно будет как за целый обед. Но он может позволить себе такие расходы, поэтому совершенно не важно, что я решила столь расточительно закончить день, когда и так были потрачены немалые суммы.

А сейчас, если вы позволите мне немного отвлечься, я хотела бы похвалить себя за то, что никому на работе, даже Тому, не рассказала о Лайаме. Удержать это в секрете было очень сложно, ведь вы знаете – офис и сплетни неразделимы (особенно те офисы, где работают джоны и тиффани, похожие на наших). И нужно признать, когда мы счастливы, то хотим, что бы целый мир знал об этом. Не думайте, что мне так легко удавалось сдерживаться и не хвастаться после каждого удачно проведенного вечера.

Это Джоан заставила меня пообещать, что я никому не расскажу о Лайаме: «На тот случай, если с ним ничего не выйдет и ты все-таки начнешь встречаться с кем-нибудь с работы».

Не думаю, что это вообще возможно, просто не хочу смешивать два отдельных мира – две части своей жизни. Они не совместимы так же, как ткани в полоску и в горошек.

Но стоит только столкнуться с сотрудниками вне офиса, как вы непременно начинаете говорить о личной жизни, чего делать, конечно, не следовало бы. Том сидит передо мной в старом костюме. И хотя выглядит не столь сексуально, как в новом, эта одежда некоторым образом отражает его внутреннее «я». Для меня он снова стал прежним, знакомым Томом. Думаю, он чувствует себя также, потому что опять начинает иронизировать и улыбаться уголком рта.

– Я как Джулия Роберте в «Красотке»; правда, у меня нет рыжих волос, потрясающих ног, ну и, естественно, я не сплю с Ричардом Гиром, – говорит он. И я очень рада, что у нас с Томом сложились такие хорошие отношения. Не сомневаюсь, они не прервутся, даже когда я уйду из «Смит Барни». Это факт!

– Ну и ты же не проститутка, или есть что-то, о чем я не знаю? – спрашиваю я.

– Но у меня же не назначена какая-то таинственная встреча...

– В ней нет ничего таинственного.

– А что тогда? Еще одно замечательное журналистское задание? Переодевание мужчин по всему городу, чтобы они выглядели именно так, как тебе нравится? Ты планируешь нанести нам решающий удар, не так ли? Не торопясь, одного за другим, заставишь каждого одеваться в соответствии с твоим вкусом. – В этот момент он машет рукой, будто я делаю нечто экстраординарное, как в сериале «Зона тьмы».

– Нет, я просто встречаюсь с Ла... – Я останавливаюсь на полуслове, хотя Том достаточно умен, и, что бы я ни сказала дальше, он поймет. – Я встречаюсь с парнем, который много значит в моей жизни.

Вот черт! Я начинаю паниковать, у меня потеют ладони. Не понимаю, в чем причина. Ведь я больше не планирую встретить мужчину моей мечты в «Смит Барни», а значит, меня не должно волновать, что станут известны подробности моей личной жизни. Но почему-то переживаю по этому поводу.

Стоит только вымолвить слово, и все будут знать, что у меня есть возлюбленный. К тому моменту когда эта новость пройдет через жернова офисной мельницы слухов (говорят, больше всего любят смаковать подробности чужой личной жизни сотрудники отдела по работе с персоналом), окажется, что я замужем и у меня есть дети. Но вино уже немного ударило мне в голову. Может, это и неплохо, потому что я расслабляюсь и понимаю, что Том не относится к разряду сплетников. Не могу представить, что он стоит у автомата с питьевой водой и обсуждает что-нибудь или тем более кого-нибудь. Все в порядке, так почему же меня мучат сомнения?

– Лейн, я и не подозревал, что ты с кем-то встречаешься, – говорит Том, и я понимаю, что впервые за долгое время он назвал меня по имени. Не знаю, что меня подтолкнуло: было ли мне важно мнение Тома (потому что все мои знакомые относятся к нему негативно), или возникло желание еще больше с ним подружиться, но я решила рассказать все.

Начинаю говорить и не могу остановиться. И, сама того не желая, рассказываю, какой Лайам обаятельный, знает, куда меня нужно отвести и что именно следует сказать. Я люблю его так сильно не только за это, но не могу обсуждать интимные вещи, касающиеся лишь нас двоих. Том задает мне вопросы, отражающие его подлинный интерес. Где вы познакомились? Как долго встречаетесь? Как он к тебе относится? Он гордится твоими успехами? Но мои ответы не комментирует, а просто слушает и кивает.

Его поведение только усиливает мое желание поболтать, и я рассказываю Тому, что всю жизнь мечтала встретить такого мужчину, как Лайам, и боялась, что мне не суждено найти своего единственного. И еще обо всех ночах, которые я провела в одиночестве в прошлом.

– Поверить не могу, что ты когда-то была одна, – говорит Том, и это замечание кажется мне очень милым.

Возвращаясь домой на такси, я немного нервничаю, не выглядела ли перед Томом девушкой ограниченной и несерьезной, действительно достойной прозвища Эб Фэб. Ведь я говорила исключительно о дорогих ресторанах, хорошей одежде и о том, насколько Лайам красивый и успешный мужчина. Я совсем не думала, что мои слова прозвучат именно так. Просто старалась объяснить Тому причины своей страстной любви к Лайаму. Но очень сложно выразить словами столь загадочные всепоглощающие чувства – думаю, Том понимает это. Так почему же я по-прежнему волнуюсь, что он плохо обо мне подумает?

14
«ВЕЛИКОЛЕПНОЕ» ПРОЩАНИЕ

– Если бы ты только знала, как я буду скучать по твоей попке, то есть, я хочу сказать, по тебе, – говорит Лайам и гладит мои волосы.

Моя кушетка, видимо, стала последним местом наших любовных игр (мы уже весьма утомились) на ближайший месяц. Лайам лежит на спине, и я с удовольствием наблюдаю за ним. Мне нравится ощущать прикосновение его пальцев. Мы вместе уже целый месяц, а я до сих пор трепещу каждый раз, когда он дотрагивается до меня. Мне нисколько не наскучили наши отношения, они по-прежнему приносят мне радость. Честно говоря, впервые со времени окончания средней школы у меня так долго сохраняется интерес к мужчине. А Лайам и умный, и веселый, и успешный! Думаю, это как раз то, что мне нужно!

Я лежу рядом с Лайамом и думаю о том, что после его отъезда придется вплотную заняться статьей. Если бы эта минута могла длиться вечно! Хотя если так долго втягивать в себя живот, он может заболеть. И все же понимаю, что готова отказаться от своей статьи ради Лайама, если каждый день моей жизни будет похож на сегодняшний.

Тем более что, когда Лайам вернется, я начну писать для «Бьютифул». И решаю завести разговор на эту тему.

– Лейн, я не хочу обсуждать дела. Давай просто наслаждаться друг другом, – ласково говорит Лайам.

Думаю, он прав. Я могу испортить все настроение. А он тем временем продолжает:

– В Лондоне, лежа один в холодной постели, я буду думать только о тебе. Наша любовь – единственное, что сможет согреть меня.

Разве в Лондоне сейчас так холодно? Ведь уже весна, да и вообще... но мне нравится сама мысль. А потом, наверняка у Лайама дома есть кондиционеры и их можно включить, если он захочет охладить помещение.

Прошедший месяц остался в моей памяти как очень романтическое время, и я глубоко вздыхаю, думая о нем. Все мои воспоминания сливаются в один восхитительный образ. Мы великолепно подходим друг другу. Ужины при свечах, изысканный секс, его поздние телефонные звонки из офиса и возбуждающие разговоры, желание немедленно приехать ко мне... Кроме того, Лайам намекал на совместную поездку в Прованс (эта тема больше не поднималась, но и до лета еще достаточно далеко). Были и другие разговоры о нашем будущем: в какие рестораны следует сходить и какие фильмы посмотреть. Еще я вспоминаю подарки и комплименты: «Ты самая красивая!» и «О Боже! Мне очень нравится, как ты целуешься». И самое главное – ощущение, что такие сильные чувства могут быть только взаимными. По-другому просто невозможно.

Перед уходом Лайам целый час говорил о том, как сильно будет скучать без меня. Затем еще полчаса занял прощальный поцелуй, и, в конце концов, уже стоя в дверях, он крепко обнял меня, посмотрел мне прямо в глаза и произнес:

– Великолепно.

15
ЧТО В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ ОЗНАЧАЛО СЛОВО «ВЕЛИКОЛЕПНО»

Разве есть на белом свете что-то более трогательное, чем грусть разлученных любовников? Я, как сицилианская вдова, начинаю одеваться во все черное. И разговариваю теперь тихо и печально.

Сегодня вечером я рассказываю Саманте:

– Последнее, что он сказал перед отъездом, было слово «великолепно». – Вздыхаю и смотрю на потолок, как будто райские кущи там, наверху – в вентиляционной трубе.

– Что именно «великолепно»? – интересуется Саманта. Она делает глоток вина, опершись на барную стойку, подпирает подбородок кулаком и со вздохом уточняет: – То, что он расстается со своей лю-ю-юбимой девушкой? Что огорчен и опустошен? Как же вы сможете прожить друг без друга целый месяц? Боже, какой кошмар! Просто ужас!

Говоря это, она, как Скарлетт О'Хара, резко подносит руку ко лбу.

Мне кажется, я начинаю уставать от негатива, который окружает меня последнее время. И решаю, как только Лайам вернется, обязательно их познакомить. Пусть Саманта своими глазами увидит, какой он замечательный, и раз и навсегда перестанет его критиковать. Перевожу разговор на более приятную мне тему:

– И куда же мистер Сет ведет тебя сегодня?

Они встречаются уже третий раз, и я очень за нее рада. Конечно, Сет не мой тип мужчины, но он добрый и практичный парень. К тому же у каждой девушки свой контрольный список вопросов.

– Слушай, он на днях такое сделал! Мне было очень приятно! – сообщает Саманта и достаточно грубо хлопает меня по руке.

– Что же это? – интересуюсь я, недоумевая – неужели чего-то в нем не углядела?

– Я сказала, что каждый день читаю «Уолл-стрит джор-нэл», ведь теперь я работаю в финансовом рекламном агентстве. И Сет оформил для меня подписку, причем по его просьбе в первый номер, который мне принесли, была вложена маленькая карточка с надписью «Будущему финансовому магнату».

Ничего не могу с собой поделать: удивленно поднимаю брови, складывая губы в неодобрительную гримасу.

– В чем дело? – недоумевает Саманта. – Разве он не молодец?

– Да, конечно! – пытаюсь сделать вид, что никогда не слышала ничего более романтичного. Конечно, это проявление заботы. Но подарить газету, и тем более финансовую?.. А как он сформулировал свою мысль! Ведь слово «магнат» совсем не ассоциируется со страстью. По-моему, это неромантично.

– Лейн! Да послушай же меня. Разве ты не понимаешь, что самый романтичный поступок, который может совершить мужчина, – это придумать что-то уникальное, важное только для тебя одной. Подарить цветы – проще простого, дорогая.

Предположим. Но почему же, сколько цветочные магазины ни заказывают цветов в День святого Валентина или День матери, их всегда не хватает? Не знаю, сможем ли мы действительно стать друзьями. Саманта такая странная. Вот Джоан, например, хоть и одержима идеей практичности, всегда готова рассказать романтическую историю о Питере.

– Назови хотя бы один поступок Лайама, совершенный специально для тебя и доказывающий, что он действительно тебя знает. Я не имею в виду его знания о женщинах вообще, а именно о Лейн – что заставит биться чаще именно твое сердце. Он дарил тебе что-нибудь уникальное? Может, ты мечтала о чем-то, а он запомнил?

Мы с Лайамом особо и не говорили о моих желаниях. Нас больше интересовали другие занятия, и именно поэтому слова нам были просто не нужны. Ведь мы общались на языке любви, высказывали мысли руками и ногами, животами и бедрами...

Хотя я о Лайаме знаю очень многое: про его семью, бизнес, дома, разбросанные по всему свету, деньги, любимые рестораны, а также аллергию на брокколи. Так что, думаю, правильнее будет сказать, что это он почти ничего обо мне не знает.

Но это совсем не сложно исправить! Нужно просто заговорить о себе, и я не сомневаюсь – Лайам с удовольствием проведет весь вечер, изучая мои альбомы с фотографиями: вот я школьница с длинными волосами, а здесь пытаюсь выбраться из пеленок. Это может быть весело!

Мы одновременно начинаем оглядываться по сторонам, потому что между нами возникает напряжение. Саманта настроена крайне недружелюбно. Замечаю мужчину с другой стороны бара и практически не сомневаюсь, что он англичанин. Он кажется высоким, и у него шикарный острый нос. Но оказывается, что внешние отличительные признаки англичан характерны не только для этой нации. Этот мужчина живет в Стейтен-Айленде и произносит слова так, что все они сливаются в одно. Да, многое в жизни оказывается совсем иным, нежели мы это себе представляем.

Как бы там ни было, через несколько минут сюда придет Сет – у них с Самантой назначена встреча. Вы, наверное, подумали, что я почувствовала себя неловко, но все вышло очень здорово. И даже немного забавно! Романтично наблюдать их вместе; кажется, они неплохо подходят друг другу. И если бы я не знала их так хорошо, наверняка могла бы принять странное напряжение в груди (когда он прошептал ей на ухо что-то веселое и она рассмеялась) за... ревность. Ничего, у нас с Лайамом тоже много секретов, очень много. Ну или будет много, когда он вернется.

Приближается среда, а у меня до сих пор нет известий от Лайама. Я очень беспокоюсь и ничего не могу с собой поделать – беру записку Лайама с номером его телефона, сажусь и долго смотрю на нее. Я помню, что не собиралась звонить ему первой – ведь это нормальный ход событий, но такое напряжение очень сложно вынести. А еще мне очень хочется хоть что-нибудь рассказать ему о себе. Я уже отрепетировала рассказ о том, как в пятом классе участвовала в постановке «Волшебник страны Оз» и предложила свои варианты сценария, в которых Элли и Страшила полюбили друг друга и остались жить в стране Оз.

Я смотрю, и смотрю, и смотрю на номер телефона Лайама, пока цифры не начинают сливаться. Наверное, мне не стоит волноваться. Он просто очень занят. У него остался всего месяц, чтобы завершить дела перед переездом в Нью-Йорк, где он планирует остаться. И тогда мы всегда будем вместе, и у нас впереди много времени, чтобы лучше узнать друг друга.

Но негативный настрой моих так называемых друзей начинает действовать и на меня. Большую часть времени мне удается сконцентрироваться на работе, тем более что скоро состоятся важные переговоры, но стоит мне открыть «Дневник деловой женщины», как из-под пера выходит только бессодержательная сомнительная ерунда. Мои мысли доводят меня до паранойи и истерики. А в голове продолжает звучать фраза: «Слишком хорошо, чтобы быть правдой». Пытаясь развеять страхи хотя бы на несколько минут, вспоминаю наши самые приятные моменты. До сих пор мне кажется, что он рядом, такой тяжелый, милый, и я помню его запах. Уверена, мои мечты всегда будут только о нем. И сейчас я тоже думаю о Лайаме и должна наслаждаться этими мыслями. Но почему-то постепенно у меня возникает очень неприятное ощущение. Уверена, это просто любовь – я ведь еще не знакома со всеми ее признаками. Но чтобы успокоиться, нужно позвонить Лайаму, пусть даже всего на одну секунду.

Уверена, стоит мне услышать моего замечательного, сладкого, романтичного возлюбленного, как все сразу встанет на свои места. Именно так и будет. Наверное, не имеет смысла набирать его номер, ведь Лайам вот-вот позвонит сам. Просто он не хочет беспокоить меня на работе, а когда в Нью-Йорке пять часов, он, видимо, уже спит у телефона, уставший ждать того момента, когда можно будет мне позвонить. Значит, я просто буду работать и не думать о нем.

Моего настроя хватает секунд на десять, не больше, а потом я начинаю выводить на бумаге его имя.

Помимо воли рука тянется к телефону, набирает номер, а я трясусь в ожидании ответа. В итоге после долгой паузы – ни звонка, ни сигнала «занято» или какого-то другого звука, слышу только: «Неправильно набран номер, пожалуйста, повесьте трубку и повторите». Так легко запутаться во всех этих нулях и единицах, которые нужно набирать в международных кодах, что я не имею представления, где ошиблась и как это можно исправить.

Делаю еще одну попытку, немного изменяя порядок цифр: сначала ноль, потом две единицы. Опять ничего, и в этот момент я уже готова расплакаться. Просто ужасно, самый обычный телефонный звонок – единственное, что отделяет меня сейчас от Лайама. После каждой неудачи я стучу трубкой по аппарату.

– Лейн, с тобой все в порядке? – спрашивает Джон из-за перегородки. Он такой высокий, что, поднявшись, может заглянуть через нее. Именно так он и поступает. Теперь слишком поздно отвечать, что все хорошо, ведь он уже увидел меня, нервно трясущуюся и всю в слезах. – Что случилось? – Он заходит и, немного поколебавшись, кладет мне на плечо руку.

– Ничего, все нормально. – Я сижу, уставившись пустым взглядом на пуговицы его рубашки. Не отводя глаз, пытаюсь спокойно объяснить, что так сильно меня взволновало: – Ты не знаешь, как позвонить за границу? Думала, у меня получится, но ничего не выходит.

Джон смотрит на меня, и я чувствую – он понимает, что за этим стоит нечто более важное, чем неправильно набранный номер. Но как человек застенчивый, никогда не посмеет высказать вслух свои мысли.

– Конечно, знаю. Давай попробуем, – говорит он, внимательно изучая цифры.

И, как ангел, спустившийся с небес, набирает номер, подносит мне трубку, и я, в восторге от длинных гудков, сосредоточенно жду ответа. И вдруг женский голос, в котором ясно слышится акцент кокни, отвечает: «Чистка ковров Тейтов». Я настолько ошарашена, что ничего не могу сказать.

Ах, нуда! Наверное, это еще один семейный бизнес! Лайам не упоминал о нем, может, просто не очень любит говорить об этом. Все-таки чистку ковров нельзя назвать шикарным занятием. Правда, я не очень понимаю, как чистка ковров сочетается с издательским бизнесом. Но наверное, серьезные инвесторы вкладывают деньги во все секторы рынка просто для того, чтобы соблюсти баланс. Я точно где-то об этом читала. Да-да, сбалансированный портфель, вот как это называется. Теперь все понятно. Ведь компании «Филипп Моррис» принадлежат акции «Крафт», хотя между ними нет ничего общего. Смотри, глупышка, ты становишься неразумной. Дыши глубже! Делаю глубокий вдох и рискую:

– Попросите Лайама Кампо.

– Лайама? Вы имеете в виду Лайама О'Нила?

Может, Лайам известен в этой компании под другой фамилией? Но почему? А что, если они пытаются сохранить бизнес по чистке ковров в секрете, поскольку он совсем непопулярен? И поэтому Лайам пользуется девичьей фамилией матери. Я в полном отчаянии и готова убедить себя в чем угодно, только бы это оказалось правдой и к телефону действительно подошел Лайам.

– Да. Я могу с ним поговорить?

– Одну минуту, пожалуйста, – отвечает женщина. Секунды ожидания кажутся мне часами или даже днями, и Бритни Спмрс, поющая «Упс! Я сделала это снова...», не помогает успокоиться ни моим мыслям, ни желудку, в котором раздаются пренеприятные звуки. Я чувствую, что вся моя жизнь зависит от того, услышу ли я сейчас голос Лайама. Медленно рву на мелкие кусочки листок бумаги, случайно оказавшийся у меня в руках.

– Алло. Лайам слушает.

Совсем незнакомый голос. Слово «великолепно» в наш последний вечер произносил другой человек. А этот, несомненно, ирландец.

– Алло! Говорите! – звучит на другом конце телефонной линии, но я не могу заставить себя вымолвить ни слова. Сижу, прижав трубку к лицу, и думаю, что, пока не опустила ее на рычаг, все еще остается какой-то шанс. Тяжело дышу в трубку, ощущая себя настоящей телефонной хулиганкой, и в конце концов – «Идиотизм какой-то!» – он вешает трубку.

Раздаются короткие гудки. В моих глазах совсем нет слез. И мое лицо абсолютно ничего не выражает. Я вцепилась в трубку, и, боюсь, только хирургическое вмешательство сможет избавить меня от нее. В голове проносятся вопросы: почему он дал мне неправильный номер и почему не позвонил сам? И хотя я уговариваю себя, что он просто ошибся в какой-нибудь цифре, убедить себя в этом не могу. И чувствую себя обманутой.

Пытаюсь успокоиться и вспоминаю его нежные прикосновения к моему лицу. На секунду закрываю глаза и словно ощущаю его руки. Но потом дискомфорт возвращается, и всего через несколько секунд я опять начинаю сомневаться – этот путь может привести исключительно к неприятностям. Мой живот неожиданно становится очень большим, и я ругаю себя за съеденный фаст-фуд и пропущенные занятия в фитнес-центре. Внезапно я чувствую себя взволнованной, плохо одетой дурой, которая слишком много болтает по телефону, не умеет заниматься сексом и поддерживать разговор. И еще у меня длинный нос и отвратительный характер. Чувствую себя так, будто съела несвежую рыбу, – начинает болеть желудок. Потом вдруг понимаю, что могу уснуть прямо в кресле, сидя с прижатой к уху телефонной трубкой. Не хочу смотреть на огромное количество документов, скопившихся в моем компьютере, не говоря уже о том, чтобы их разбирать, печатать, отправлять по факсу или форматировать. Мне нужно домой, это единственное, чего я хочу. Находиться сейчас на работе просто невыносимо. Но я не могу пойти к Тому, потому что расплачусь сразу же, как только попытаюсь открыть рот. Поэтому набираю его внутренний номер.

– Что случилось, Эб Фэб? – спрашивает он. – Задумываешь новый проект, и я тебе нужен в качестве подопытной морской свинки? Собираешься делать мне новую прическу? «Рыбий хвост» или «могавк»? Или будешь выщипывать мне брови?

Он говорит забавные вещи, и я с большим удовольствием посмеялась бы над ними. Но у меня такое ощущение, что сейчас я сильно отличаюсь от окружающих людей. Я не могу веселиться вместе со всеми. Представьте, что вам только что удалили зуб мудрости, а ваша подруга звонит и сообщает, что собирается в любимый бар.

– Я неважно себя чувствую. Можно я пойду домой? – Последние слова едва слышно, потому что у меня совсем нет сил говорить.

– Что-то случилось? Я могу тебе помочь?

Том обеспокоен, и это приятно, но единственное, что мне сейчас нужно, – побыть одной.

– Спасибо. Все в порядке.

– Хорошо, но нужно вызвать машину. Не хочу, чтобы ты целую вечность провела на улице, пытаясь поймать такси. Хотя нет, не беспокойся, я все сделаю сам и позвеню, как только машина подъедет.

Мне не хочется оставаться здесь и ждать, но другого выхода нет. Честно говоря, я благодарна Тому за то, что он сам принял решение. Не знаю, в состоянии ли я сейчас сделать хоть что-нибудь – даже такую элементарную вещь, как остановить такси.

Закончив разговаривать с Томом, я просто сижу, уставившись в экран компьютера. Я даже не могу его выключить, как не могу и надеть пальто. Единственное, о чем я сейчас думаю, – как глупо поступила, снова поставив на одного человека. Каждый раз, совершив эту ошибку с очередным парнем, я говорила себе, что со следующим поведу себя иначе: не позволю себе сильно увлечься, сохраню голову на плечах, надеясь на лучшее и наблюдая за всем происходящим как бы со стороны. Но когда отношения в самом разгаре, это решение почему-то забывается.

Я сейчас даже не чувствую ног. А жаль, потому что мне очень хочется дать самой себе хорошего пинка – за то, что оказалась полной дурой! С другой стороны, это бессмысленно, ведь жизнь уже проучила меня. Мне следовало понять – пора проснуться и вернуться к реальности! Я снова представляю себя пожилой одинокой женщиной – со мной рядом только птицы, скорее всего канарейки – милые желтые птахи.

– Лейн, послушай, не позволяй ему разрушить свою жизнь! – шепчет Джон, наклонившись ко мне. Я ничего ему не рассказывала о Лайаме, но в этот момент не думаю об этом. А ведь Джон, должно быть, очень внимательный человек, если смог понять, что со мной происходит.

Я же просто говорю:

– Знаю, знаю. – И покачиваю головой. Наверное, я жалко выгляжу, но мне нет до этого никакого дела.

Мне все же удается добраться до машины, и это чудо происходит только благодаря Тому. Он подает мне пальто, продевает руки в рукава, как будто я маленький ребенок, выключает мой компьютер, помогает подняться на двадцать шестой этаж и войти в лифт, пройти мимо охраны через турникет и по двору к машине.

Естественно, идет сильный дождь, ау меня нет зонта – и я, как мазохист, радуюсь этому. Какие замечательные декорации для ужасных событий в моей жизни! Том ведет меня к машине, закрывая от дождя пиджаком!

Когда я оказываюсь внутри, он смотрит на меня, словно хочет что-то сказать, и даже произносит: «Я...» – но замолкает и закрывает глаза. Потом, посмотрев на меня, шепчет:

– Если я тебе понадоблюсь, позвони по этому номеру. – И протягивает листок бумаги.

Не глядя беру его и тихо благодарю Тома, потому что до сих пор нахожусь в оцепенении. Не уверена, что он меня услышал. Тогда он закутывает меня в свой блейзер, осторожно закрывает дверь, и машина отъезжает.

Шофер пытается завести разговор и говорит что-то о ведре – видимо, это имеет отношению к дождю, – но я не хочу отвечать ему и делаю вид, что не слышу. Магазины, мелькающие за стеклом, кажется, существуют только для того, чтобы напомнить мне о Лайаме. Зоомагазин – у Лайама есть собака. Магазин под названием «Хороший» – помню, как он произносил это слово. «Кофе» – он пьет черный кофе. Шофер проезжает мимо моего дома, и у меня откуда-то появляется голос, чтобы сказать об этом. И если в любой другой день я бы ужасно разозлилась, сегодня веду себя совсем не характерно для жительницы Нью-Йорка – не реагирую на это недоразумение. Вместо этого я смотрю на капли, которые, падая на стекло, скользят вниз, пока не исчезают. Они напоминают мне наши отношения с Лайамом. А еще мою мечту встретить Эм-энд-Эмс, Эм-энд-Эмс, Эм-энд-Эмс, Эм-энд-Эмс... Я повторяю это слово снова и снова, пока не получается протяжный звук «мммммммммммммм». Это слово абсолютно ничего для меня сейчас не значит – оно потеряло смысл, превратилось в пустой звук. Так же как и статья, и карьера, которыми я имела глупость пожертвовать ради исполнения мечты.

Поднимаюсь в квартиру – здесь темно и мрачно, как это бывает только в дождливые дни. Мне не хочется даже раздеваться, и я просто падаю на кровать. Окно рядом с ней открыто, на меня летят капли дождя, но я все равно проваливаюсь в глубокий сон. Во сне я вижу Лайама с высокой красивой девушкой, ее длинные темные волосы спускаются до талии. Они смотрят на меня, лежащую на кровати, истерически смеются и повторяют: «Великолепно, просто великолепно».

Когда я просыпаюсь, часы показывают одиннадцать вечера. Мое дыхание нельзя назвать свежим, сумки разбросаны по полу. Я лежу в пальто, мокрая от пота, и ужасно хочу пить. Но у меня нет никакого желания подниматься с кровати.

Звонит телефон. В неистовой надежде услышать голос Лайама я вскакиваю и устремляюсь к нему.

– Алло!.. – говорю я, задыхаясь.

– Эй, что случилось? Это Джоан.

– Ты не поверишь, – отвечаю я и рассказываю обо всем. Мне очень хочется, чтобы она услышала эту историю от начала до конца. А вдруг, как только я выскажусь, все сразу закончится?

Но Джоан только что наладила отношения с Питером и поэтому чувствует себя специалистом в области личной жизни. Она то и дело прерывает меня вопросами, уточняя подробности, и это очень раздражает. «И все-таки сколько точно было времени, когда он ушел от тебя в последний вечер?» Или: «Он торопился, когда записывал номер?»

Каждый раз, когда она задает вопрос, я чувствую настоящую боль. И вот наконец я заканчиваю, а Джоан делает вывод:

– Какой же он придурок! Ну ничего, даже лучше, что все выяснилось сейчас, а не когда было бы слишком поздно.