Текст книги "Дневник деловой женщины"
Автор книги: Даниэлла Бродски
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Надеюсь, у вас не создалось превратного впечатления о моей матери. Естественно, она не ходит с металлоискателем около роскошных отелей, чтобы по громкому сигналу определить увешанного драгоценностями богача. Да и сама она отнюдь не похожа на Джоан Коллинз, великолепно причесанную, разъезжающую по городу на лимузине и попивающую шерри, элегантно отставив мизинец. Совсем наоборот, моя мать, заказывая мерло, всегда просит положить в бокал лед.
Она объясняет свою позицию тем, что мои маленькие статейки «никогда не принесут нормального дохода» и ее очень волнует мое финансовое благополучие – ей больно представлять меня, одетую в лохмотья и просящую мелочь на проезд в метро.
– Меня охватывает ужас в этот момент, и я очень скверно себя чувствую.
Но нельзя сказать, что беспокойство за мое будущее накладывает отпечаток на ее жизнь: она каждый день ходит в кафе, раз в неделю – к парикмахеру и отдыхает на Карибах. За месяц отдыха ей достаточно сделать один звонок, чтобы перестать беспокоиться обо мне. Зато возвращение домой приносит матери настоящее утешение и компенсирует пережитое волнение.
– О, дорогая, дай мне посмотреть, как сильно ты похудела. Это все из-за того, что ты ничего не зарабатываешь. Вот скоро сведешь меня в могилу и сможешь спокойно писать свои статейки.
Сегодня же она говорит мне по телефону следующее:
– Забудь про это глупое задание и займись Лайамом! Билли, спускайся обедать! Клянусь, твой отец стал совсем глухой! Я уже говорила тебе, что на следующей неделе тетя Энн собирает гостей? Есть повод – твоя кузина Келли окончила колледж! Тетя Энн хочет приготовить что-то хрустящее из смеси для сухих завтраков, совсем из ума выжила! Я ей сказала, что нужно заказать еду из «Клак-клак-чикен». Знаешь, какое у них вкусное картофельное пюре и салат из огурцов? А соус для барбекю – просто божественный. А еще я предложила ей свой макаронный салат. Помнишь, я готовила его на твой прошлый день рождения – с итальянской заправкой и брокколи? Я уже давала тебе рецепт. Нужно обязательно купить разноцветные макароны-витушки, думаю, их подкрашивают соком шпината и моркови. Или они используют красители разного цвета? В любом случае сначала их нужно отварить, но не до полной готовности, потом слить воду, разморозить брокколи, как следует все перемешать, добавить бутылочку заправки, лучше всего «Вишбоун», она очень вкусная. И салат готов. Как думаешь, ты сможешь привести с собой Лайама? Все безумно хотят с ним познакомиться.
Привести с собой Лайама? В гости? Имеет смысл поступить именно так, если я хочу, чтобы он с громкими криками умчался домой в Лондон (стоит оставить этот прием про запас, на случай если я действительно захочу избавиться от Лайама и сосредоточиться на статье). Даже думать неприятно о том, как вся семья, узнав про знатное происхождение моего любимого, начнет задавать вопросы о принце Уильяме и приемах в Букингемском дворце.
Лайам не относится к тому типу мужчин, кто с удовольствием будет играть с собакой своей девушки. Он скорее из тех, с кем мечтаешь заняться сексом в позе «по-собачьи». И такие интересуют меня гораздо больше. Никогда не добавлю в свой список контрольных вопросов пункт «хвалит макаронный салат моей матери» – слишком заурядно, чтобы даже думать об этом. Мы с Лайамом никогда не спускаемся с небес на землю, не говоря уже об улицах Лонг-Айленда.
Кроме того, я помню, как Лайам говорил мне:
– Не люблю семейные встречи. Не понимаю, зачем люди тратят замечательный выходной день, чтобы изобразить интерес к повышенному давлению, намечающемуся разводу или разорению кого-то из родственников, который потратил слишком много денег, пытаясь превзойти соседей в качестве посаженного у дома кустарника.
У меня был бой-френд, который любил проводить время со своей семьей. Стоит мне его вспомнить, как сразу же клонит в сон.
И все же я с удовольствием представляю, как было бы приятно однажды прийти домой и не услышать от родственников вопроса, почему я до сих пор одна и не хочу ли познакомиться с Джейсоном – сыном одной знакомой по работе. И если хочу, то они надеются, что я по достоинству оценю этого прекрасного человека и не стану обращать внимания на сильную угревую сыпь на его лице.
А пока ничто не может сравниться с тем, как я теперь провожу воскресные вечера. Я уже не чувствую себя самой одинокой в этом мире, погружаясь в праздник объятий и веселья, взятых напрокат фильмов и попкорна из микроволновки. И если мне звонит страдающая от одиночества подруга, которой просто необходимо поговорить, я отвечаю рассеянно – и становится понятно, что я не одна. А ведь помнится, я очень грубо повела себя с одной знакомой, когда она с набитым попкорном ртом заявила, что не может разговаривать, потому что занята любовными играми и просмотром взятого напрокат фильма.
Да, кстати, раз уж об этом зашел разговор – завтра ведь воскресенье. А Лайам так и не звонил после нашей последней проведенной вместе ночи. Он ведь не может быть занят настолько, чтобы не встретиться со мной в выходные хотя бы ненадолго.
Я вешаю трубку после разговора с матерью, и стены моей квартиры начинают повергать меня в сильную депрессию. А ведь всего несколько минут назад они излучали воспоминания о Лайаме, прекрасном Лайаме! Теперь же напоминают о том, что его нет со мной рядом!
Все это так глупо!
Я не отношусь к типу неуверенных в себе девушек и не собираюсь впадать в панику после нескольких дней молчания шикарного успешного англичанина лишь по той причине, что он может заполучить любую, какую только захочет, женщину в этом мире.
И все же я сейчас очень несчастна. И признаюсь честно, чувствую себя так, будто у меня в груди растет кактус. Он причиняет боль и колет меня изнутри, и, пожалуй, это самое страшное ощущение, которое я когда-либо испытывала.
Меня несколько волнует и удивляет то, что мои боль, неуверенность и огорчение от пустых стен в квартире полны драматизма. Боль такого рода никак нельзя назвать обычной. Она вселенская!
Но разве не такие ощущения я всегда хотела испытать? Неужели я влюблена настолько, что чувствую боль? Так измучена эмоциями, что готова полностью разрушить свою жизнь?
Как же я счастлива! Все эти годы Джоан говорила мне, что я не имею ни малейшего представления о любви. Но я твердо держалась, и в итоге судьба наградила меня за это!
Я так болезненно переживаю разлуку с Лайамом, что могу просидеть всю ночь, уставившись в пустоту; и вот я сижу и смотрю...
Проходит час за часом. Взглядываю на часы. Неужели прошло всего три минуты и сорок пять секунд? Проверяю другие часы, а потом еще одни.
Да уж, действительно, время – ничто для настоящей любви. И если это правда, то минуты, показавшиеся мне часами, проведенные в пустой комнате, без Лайама, поистине драматичны. Разве не так? Да, все именно так! Кроме того, я дошла уже до такого состояния, что если очень долго, сконцентрировавшись, смотрю в одну точку, то у меня перед глазами непонятно откуда возникают цветные пятна. Например, на абсолютно пустой боковой поверхности стола (предполагается, что там будут висеть статьи из журналов «Вог» и «Элль» с подписью «мои», но сейчас мне кажется, что лучше будут смотреться наши с Лайамом фотографии) или в середине экрана выключенного монитора. Все это явно свидетельствует, что мне необходимо срочно прогуляться.
Пытаюсь сообразить, кто мог бы составить мне компанию (это не должно быть свидание с парнем, который мне неинтересен или тот, в которого я влюблена, но его нет рядом). И тут вспоминаю о девушке, с которой познакомилась в агентстве по трудоустройству. Саманта! У нее еще были шикарные туфли.
Оказалось, что Саманта – специалист по связям с общественностью (вот почему у нее хорошая обувь) и недавно уволилась из одной очень крупной компании, потому что поняла: «проекты, над которыми работала, не имели никакого смысла и не приносили пользы, а деньги с клиентов брались немалые». А главное, ей не нравилось заниматься лекарствами от венерических болезней и прокладками для тонких прозрачных трусиков. Поэтому Саманте было очень тяжело, и она не могла почувствовать свою значимость в этом мире, особенно когда приходилось рассказывать кому-нибудь о работе.
Она говорит мне об этом, и мы обе вдруг понимаем, что уже беседовали однажды года два назад. Она обзванивала журналистов, чтобы узнать, не пишет ли кто-нибудь статью о венерических заболеваниях или прокладках. Ей поручили организовать абсолютно никому не нужную поездку на фармацевтический завод и фабрику, производящую прокладки. Потому что по счастливой случайности оба этих предприятия находятся в штате Айова.
Я очень хорошо помню девушку, звонившую мне с этим предложением, и то, как она расплакалась во время разговора. Осторожно говорю ей об этом, и она тоже все вспоминает. Мы обе недоумеваем, как ей еще удалось так долго продержаться на работе.
И вот сейчас Саманта собралась посвятить жизнь чему-то более значительному и для начала решила попробовать себя в рекламном бизнесе. Мисс Банкер предложила ей вакансию в агентстве, специализирующемся на рекламе товаров для женщин. Но когда Саманта пришла туда на собеседование и узнала, что они рекламируют прокладки, то сразу же без объяснения причины убежала из офиса.
– А я ведь говорила мисс Банкер о том, что именно вынудило меня поменять работу! До сих пор не могу поверить, что она отправила меня в это агентство, прекрасно зная, чем они занимаются! – возмущается Саманта, допивая второй стакан «Сангрии».
– А я могу, – заявляю я. Если двое людей одновременно испытывают отрицательные эмоции к определенному человеку, между ними возникает чувство товарищества. И я выкладываю Саманте теорию о том, что стиль мисс Банкер – сначала демонстрировать людям их несостоятельность, а потом помогать им.
– Ну надо же! Ты абсолютно права. – Саманта кивает в знак согласия, как будто мне удалось быстро вычислить преступника в детективной истории. Я проявляю чудеса гениальности – особенно в том, что касается решения чужих проблем.
– Поэтому тебе следует снова пойти к мисс Банкер, и на этот раз она предложит именно то, что тебе нужно. Ведь это ее стиль поведения, – советую я тоном самой проницательной ясновидящей в мире.
– Это чертовски бессмысленная затея, но в ней есть разумное зерно. Так я и сделаю.
– Давай выпьем за это, – поднимаю бокал и пью за успех девушки, которая может выругаться в присутствии почти незнакомого человека.
После трех бокалов «Сангрии» я согреваюсь и с радостью чувствую, что нашла себе приятельницу на всю жизнь и мы будем подружками невесты на свадьбах друг друга. Мы уже обсудили проблемы работы, жилья (Саманта снимает квартиру вместе с одним симпатичным англичанином и его подружкой, слишком, по ее мнению, высокой и худой англичанкой). Поговорили о том, кто где родился. Оказалось, что Саманта из Калифорнии (но в ней нет черты, которую мы в Нью-Йорке считаем особенностью жителей Лос-Анджелеса, – постоянного удовольствия от всего происходящего). И в итоге подошли к наиболее важной теме, которую многие, имея возлюбленного, часто не хотят затрагивать. Ведь окружающие не должны думать, что они специально рассказывают о своей личной жизни, чтобы похвастаться.
Саманта заказывает еще один бокал вина – пятый для каждой из нас за этот вечер. Он оказывается решающим, и мы переходим в состояние, когда начинают путаться слова и с трудом ворочается язык.
– Давай выпьем за то, чтобы однажды встретить в этом городе, полном неплохих и веселых, но совсем несексуальных парней, шикарного и богатого мужчину.
Даже я не смогла бы лучше выразить эту мысль. Правда, теперь у меня есть Лайам, который не подходит ни под одно из определений. Он просто идеальный, ну, за исключением того, что я не видела его со вторника, до сих пор не знаю его фамилии и должна как можно быстрее с ним расстаться.
– Слушай, у меня появилась одна сумасшедшая идея.
– Какая? – спрашивает Саманта, ладонью вытирая капли вина с подбородка. Мы слишком много выпили и, похоже, не сможем больше ничего заказать, потому что едва выговариваем слова. Но поймем это только завтра, когда задумаемся, как ужасно мы выглядели, и начнем посылать друг другу забавные сообщения, пытаясь скрыть смущение.
– У нас в компании работает классный парень. Он отлично разбирается в ксероксах, и у него неплохая задница. Я хочу сказать, классная... необыкновенная, в общем, супер.
– И что же с ним не так? – вполне резонно интересуется Саманта.
Что не так с Сетом? Только то, что он не Лайам, – больше мне ничего не приходит в голову.
– Должна же быть какая-то причина, по которой ты не хочешь с ним общаться.
– Ну... – И тут я замолкаю, ведь рассказать Саманте о своем возлюбленном – значит возвести между нами огромную стену сразу после того, как мы обнаружили так много общего. И тогда, вы ведь знаете, я окажусь на стороне, где все «они», а Саманту будут окружать «мы». Но я не могу и признаться, что один раз встретилась с Сетом и он мне не понравился. Поэтому приходится сознаваться.
– Видишь ли, я кое с кем встречаюсь, – осторожно говорю я.
И в этот момент Саманта улыбается и произносит магическое слово:
– Расскажи!
На лице нет ни тени ревности или злобы, поэтому я начинаю рассказывать ей всю свою романтическую сагу с самого начала и до нынешних трудностей и не замолкаю почти всю оставшуюся часть вечера. Вообще быть в центре внимания – одно из моих любимых занятий, хотя я усердно пытаюсь исправиться (поскольку в такие минуты чувствую себя изголодавшейся по вниманию эгоистичной стервой).
Когда я заканчиваю рассказ, реакция Саманты очень меня удивляет. Как давно потерянная сестра-близнец Джоан, она пускается в длинные комментарии.
– Из твоих слов я делаю вывод, что он полнейший придурок.
Я в шоке – ведь всего минуту назад я рассказала ей про розы и фразу «Кажется, я начинаю в тебя влюбляться». И разве она не слышала про шикарные рестораны, шоколадный пирог, разбитое сердце Лайама и его презрение к нижнему белью?
– А фразу «Ты дополняешь меня» он позаимствовал из сериала «Джерри Макгуайер»!
Неужели правда?
Вот черт, а она ведь знает, что говорит!
Ну и что из этого?
И у меня нет четких границ между моими фантазиями и кинофильмами. Пытаюсь объяснить Саманте, что это означает лишь одно – мы с ним родственные души.
– Тебе не кажется странным, что ты до сих пор не видела его квартиры и не знаешь фамилии?
Да что же с ними всеми произошло?
– У него сейчас живут гости, а про фамилию я просто никогда не спрашивала.
Мы уже с трудом связываем слова.
Саманта качается, подперев голову руками, но находит в себе силы на секунду взглянуть мне в лицо и сказать:
– Просто будь осторожна! Он что-то уж слишком крут! – Моя новая подруга роняет голову на стойку бара и произносит: – Думаю, мне лучше лечь в постель.
12
ПРАКТИЧНОСТЬ И ОГУРЕЦ
Почти все воскресное утро я прикладывала к голове холодные компрессы и пила воду. Чувствую себя ужасно, но, может, это и к лучшему, потому что отвлекает от сомнений, которые пыталась посеять в моей душе Саманта. Она ведь совсем не знает Лайама! С другой стороны, я не могу ее винить – мои рассказы о нем действительно звучат слишком красиво. Даже не верится, что это правда. Но я счастлива, потому что знаю – здесь нет ни слова выдумки. Саманта, видимо, из тех женщин, которые вообще негативно относятся к противоположному полу и считают, что идеального мужчины просто не существует. Ведь я сама совсем недавно думала точно так же и проводила целые дни, ругая сказки и считая влюбленные парочки на улице.
Но как же нас меняет любовь! Представляю, сколько могла бы потерять, не справься я с негативным пораженческим настроем. Или перестав надеяться и в отчаянии связав жизнь с надежным, но скучным парнем! Я просто молодец, что нашла силы в такой короткий срок побороть депрессию и вытащить себя из болота, в котором так долго находилась. Потом я начала новую жизнь, и посмотрите, как здорово в итоге все сложилось. По-моему, я самая счастливая женщина на свете!
Хотя, наверное, я могла бы чувствовать себя еще лучше, будь Лайам сотрудником «Смит Барни»! Тогда было бы совсем несложно успешно завершить работу над материалом! Но я собираюсь вскоре решить и эту проблему, просто дам задний ход и – бабах! Встречай меня, идеальная жизнь, я уже иду! Думаю, очень скоро я смогу произнести эти слова!
«Ты дополняешь меня!» Просто удивительно, как мы похожи! А как приятно было услышать эту фразу – знак того, что у нас намного больше общего, чем я предполагала. Легко могу себе представить, как мы целыми днями голышом валяемся в кровати, смотрим фильмы о любви, занимаемся любовью и заказываем шоколадные пироги...
Я выпила литров восемь воды «Поланд спрингс», поговорила с бабушкой, живущей в другом городе, и она пожалела меня («бедная моя девочка!») – и вот я уже чувствую себя заново родившейся!
Мы с Джоан идем в кафе в конце моего квартала – пить кофе с шоколадом (для меня). Она позвонила мне недавно и сказала, что ей нужен мой совет. Моя подруга никогда не воспринимает всерьез чужое мнение, поэтому не терпится узнать, в чем же дело. Может, она хочет стать журналистом и ей необходима консультация, с чего начать. Это, кстати, просто замечательная идея! Мы могли бы вместе арендовать недорогой офис и обставить его классной и при этом дешевой мебелью от Кнолл Кнокофф из «Икеа». Или написать статью о нашем офисе, и тогда Кнолл согласится оборудовать его бесплатно.
Мы поставим столы друг против друга и будем всегда рядом (отправляя статьи в журналы или выслушивая нелестное мнение редактора), чтобы разделить всю тяжесть нашей работы. Ведь поддержка близкого человека всегда сможет поднять настроение.
Я хочу выглядеть одновременно и подругой, которой можно доверять, и ученым наставником. Поэтому выбираю одежду, придающую мне интеллигентный и располагающий к себе вид: легкая зеленовато-голубая футболка из кашемира (мягкая и теплая) и джемпер, наброшенный на плечи (редакторский эквивалент стетоскопу у докторов). Джинсовые брюки в стиле винтаж подчеркивают, что я по-прежнему практичный человек: они не очень потрепаны и без единой дырки – поэтому считаются шиком, а не мерзким старьем. И хотя мы идем всего лишь в ближайшее кафе, я надеваю черные туфли на каблуках. Джоан должна понять, что в нашей профессии нужно одеваться солиднее.
Сейчас я уже не говорю постоянно о проблемах в личной жизни (или о ее отсутствии) и могу продемонстрировать, что я хорошая подруга. Тем более мне представилась возможность выручить Джоан, и я счастлива. Ведь я вела себя по отношению к ней не лучшим образом в течение последних... восьми лет или около того.
Предстоящая встреча может стать началом нового этапа в наших отношениях. Джоан будет спрашивать:
– Что такое деепричастный оборот?
А я отвечу, что это... Хотя лучше бы она задала вопрос попроще.
Сегодня облачно, поэтому солнечные очки не нужны. Но я надела их как завершающий элемент костюма и выгляжу так элегантно, что не хочу их снимать!
– Джоан! – кричу я, заметив ее. Я настолько воодушевлена перспективой работать с ней вместе, что не могу дождаться, когда же она заговорит об этом. И дважды целую ее, чтобы она сразу настроилась на нужный лад.
– Что, черт возьми, ты делаешь? – возмущается Джоан. Ну что ж, требуется время, чтобы привыкнуть к таким вещам!
Но едва сев за столик, Джоан сразу начинает плакать. Наверное, мне не стоило надевать туфли на каблуках и целовать ее, как принято в мире моды. Ей просто тяжело воспринять все сразу! А я и не предполагала, что она настолько чувствительна и может расплакаться! Моя подруга считает грусть эмоцией, на которую не стоит тратить время, – обычно она или довольна, или чем-то раздражена.
– Что-то не так? – осторожно спрашиваю я. В чем же дело? Приближается конец света? Или она хотела поговорить не о карьере журналиста, а о чем-то другом? Последняя догадка вызывает у меня небольшое разочарование.
– Это Питер. Мы... расходимся.
Питер и Джоан расстаются?
– Но вы ведь единое целое!
– Знаю, прекрасно знаю!
– Я всегда воспринимала ваши отношения как образец любви на всю жизнь! Что же произошло?
– Лейн, я и пытаюсь рассказать тебе! У нас все не так гладко – мы ссоримся из-за громкой музыки, друзей, которые постоянно с нами, где бы мы ни были! Можно подумать, мы эти чертовы Пафф Дэдди и Дженнифер Лопес. И посмотри, что с ними стало!
– Но у вас же такая любовь! Я видела, как вы смотрите друг на друга!
– Лейн, любовь – это еще не все!
– Не говори глупости! По-другому и быть не может!
– Иногда нужно быть ближе к реальной жизни. Питеру тридцать, он не работает и отказывается устраиваться куда-нибудь на полный день. И хотя я понимаю, что у человека может быть мечта, но мириться с его помешательством на почве Моби [9]9
Американец Моби – один из самых известных деятелей электронной сцены
[Закрыть] больше не могу. У нас нет денег, мы не ездим в отпуск, мы никогда не выходим поужинать или как-нибудь развлечься. А я хочу нормальной жизни и семьи! Ты понимаешь?
– Деньги – это еще не все. То есть приятно, конечно, в начале сезона пойти в «Бергдорф» и накупить себе вещей из новой коллекции, не дожидаясь распродажи. И не мечтать о чем-нибудь, откладывая деньга, а к тому моменту, когда скопишь достаточно, узнать, что вещь уже продана. Но деньги все-таки не самое главное! Идея совместной борьбы – хороший способ разнообразить семейную жизнь. Помнишь фильм «Завтрак у Тиффани», сцену, где они в масках? Это так здорово!
– Лейн! Прекрати немедленно! Это не кино! Это реальная жизнь! Я не могу оплачивать все счета из своего кармана! И ни у одного из нас нет богатого покровителя, который взял бы на себя наши расходы.
В словах Джоан есть определенный смысл. Богатый покровитель – это было бы неплохо! Никогда раньше не задумывалась о такой возможности. Не испытывай я материальных затруднений, отказаться от материала для «Космо» было бы гораздо проще.
– А что обо всем этом думает Питер? – спрашиваю я. Он всегда был для нас как второй отец.
– Он говорит, что никогда не откажется от мечты. Считает, что я слишком давлю на него, мол, без музыки он – ничто. И не может быть вместе с женщиной, которая этого не понимает. Потом, он тоже устал от наших постоянных ссор, говорит, что никогда не будет таким практичным, как я. В общем, это наше совместное решение – так лучше для нас обоих.
Что это? Они разрушают любовь ради практичных подходов к жизни? Неужели правда? Ведь любовь сметает все преграды, разве не так? Они вместе уже пять лет, и Джоан любит Питера. Просто так бросить все – это же просто сумасшествие!
– Ты уверена, что больше не дашь ему шанса?
– Я делала это уже миллион раз. – Джоан отпивает кофе с таким видом, как будто это может спасти ей жизнь.
– Знаешь, по-моему, вы приняли решение, наговорив друг другу много гадостей. Но на самом деле вы так не думаете. Оставайся у меня сегодня вечером, тебе нужно успокоиться. Уверена, утром посмотришь на все по-другому.
– Спасибо, Лейн. Я с удовольствием переночую у тебя. Но думаю, утром ничего не изменится. Как хорошо, что у меня есть работа и ты, моя лучшая подруга. Иначе я бы оказалась у разбитого корыта. Мне даже представить страшно, как можно расстаться с любимым человеком и осознать, что на этом закончилась твоя карьера и оборвалась связь со всеми друзьями. Вот почему, кстати, я всегда горжусь тобой, Лейн! Как бы одинока ты ни была и с кембы ни встречалась – а я-то знаю, как ты можешь терять голову от парней, – ты никогда не пренебрегаешь своей карьерой! И пусть я редко говорю тебе это, но ты молодец!
А знаете, Джоан права. Я, конечно, раньше часто жаловалась на жизнь и долго не могла принять правильное решение. Но, в конце концов, всегда брала себя в руки и продолжала отправлять материалы в журналы, усердно работая над скучными бессмысленными статьями, которые мне поручали. Меня часто хвалят за настойчивость, а сама я никогда этого не замечаю! Но это правда! Много ли вы знаете людей, которые поднимаются утром и сразу начинают работать – если у них не только нет заказа на эту работу, но даже надежды получить его? Я действительно очень много сил отдала профессии, и карьера всегда имела для меня огромное значение!
А вдруг я здорово рискую в этой истории с Лайамом? Я же никогда не сомневалась, что Джоан и Питер – идеальная пара! И всегда некомфортно чувствовала себя с ними в ресторанах – эти двое постоянно шептались и целовались. И каждую ночь они проводили вместе! То, что происходит сейчас, так странно! А если у нас с Лайамом тоже ничего не получится? Вдруг я обнаружу однажды, что провалила задание и этим разрушила свою карьеру, а мы с Лайамом расстаемся?
Нет, исключено, такого просто быть не может!
И я понимаю, что поступила правильно, не отправив то письмо Карен! Я все-таки напишу эту статью, обязательно сделаю это! Я всегда была находчивой, и мне не составит труда справиться со сложным положением! Но сначала нужно заняться более важным вопросом – проблемой Джоан!
Весь оставшийся день мы проводим, занимаясь делами, обычными в ситуации, когда кто-то из подруг переживает разрыв с возлюбленным (если только эта подруга не я – тогда я обычно сижу на кушетке и рыдаю над фильмом «Золушка»). Мы пьем вино, много вина, и говорим всякие гадости о Питере: что вместо нижнего белья он носит бикини, слюнявит подушку во сне и, перед тем как лечь спать, обязательно звонит матери, чтобы пожелать ей спокойной ночи.
Когда подобное времяпрепровождение перестает казаться нам забавным, мы идем делать педикюр, разглядываем журналы и обсуждаем знаменитостей. Потом я предлагаю съесть что-нибудь калорийное, но Джоан не верит, что такая еда поднимает настроение (ее родители были хиппи и кормили ее натуральной пищей: зеленью и кускусом). Поэтому в итоге мы берем еду в китайском ресторане и, сидя дома, смотрим глупые фильмы для старшеклассниц – «Добейся успеха», «Десять причин моей ненависти» и «Это все она». Мы нанесли на волосы питательную маску и надели шапочки для душа.
– Нужно почаще это делать, – говорю я, пока Джоан наносит мне на лицо маску зеленого цвета.
– Знаешь, что было бы действительно забавным? – спрашивает Джоан.
– Что же? – интересуюсь я, и мне в рот попадает немного маски.
– Если бы мы в таком виде вышли на улицу, зашли в кафе и вели бы себя как ни в чем не бывало, будто у нас совсем не зеленые лица.
Хорошо, что Джоан начинает шутить, я готова выйти на улицу обнаженной, если это ее развеселит.
– А почему бык нет? – вопреки здравому смыслу заявляю я, покручивая на пальце связку ключей, словно уже готова выйти из квартиры, даже с зеленым, как огурец, лицом.
Мы ведем себя как дети и весело сбегаем вниз по лестнице. Джоан опережает меня (только потому, что я уступила, ну, вы понимаете, чтобы поднять ей настроение), и когда мы приближаемся к двери подъезда, я уже едва дышу. Мимо проходят люди. Да, о прохожих я и не подумала, только о ребятах в кафе, но те уже привыкли к моим странностям – ведь я неоднократно заходила к ним в пижамных брюках. К нам приближается немолодая пара. Они держатся за руки, а в глазах немой вопрос – не оставили ли мы мозги где-нибудь на дне банки с зеленой краской? Когда они подходят ближе, Джоан поворачивается ко мне.
– У меня все в порядке с лицом? – спрашивает она кокетливо. Я уже не в силах сдерживаться и, когда мы входим в кафе, смеюсь так сильно, что на моем зеленом лице хорошо видны белые полоски, размытые ручейками слез.
Мы решили сохранять серьезный вид и вести себя так, будто не происходит ничего необычного, но стоит одной из нас что-то сказать, и мы обе заливаемся смехом.
Парень за стойкой пытается шутить: «Боже мой, девушки, да вы позеленели!» Ничего оригинального, но мы все равно хватаемся за животы и падаем на колени, корчась от смеха. Я забыла, что у меня на лице маска, и прислонилась щекой к белой стойке, а потом, убрав голову, заметила, что на ней осталось зеленое пятно.
– Упс! – говорю я, увидев его.
Джоан показывает пальцем и пытается что-то произнести, но, похоже, совсем не может говорить, потому что снова заливается смехом.
– Тебе наплевать на меня! – кричу я ей, и мы начинаем кататься по полу в истерике.
– Эб Фэб, ты что, проверяешь на себе новый цвет? Он будет в моде этой осенью?
Мне послышалось, или кто-то сказал «Эб Фэб»? Но ведь так меня называет лишь один человек, и он не должен увидеть меня в таком виде – на полу, в пижамных брюках, похожую на соленый огурец в шапочке для душа.
Джоан первой поднимает голову и с готовностью человека, только что принявшего решение, которое в корне изменит всю его жизнь, встает с пола, протягивает руку и говорит:
– Рада снова вас видеть!
– Это для меня настоящее удовольствие, – отвечает ей молодой человек и смотрит при этом вниз, на меня.
– Привет, Том! А ты что здесь делаешь? – интересуюсь я, встаю и разглаживаю топ, как будто это единственное, что портит сейчас мою внешность.
– Я был в кинотеатре здесь поблизости, а потом вспомнил, как ты нахваливала бублики из этого кафе. Вот и решил зайти попробовать. Ты же знаешь о моем особом отношении к углеводам...
Не могу вспомнить, неужели я рассказывала об этом? Похоже, я становлюсь похожей на Э.Ф. Хаттона [10]10
Эдвард Фрэнсис Хаттон (1875—1962) – американский финансист, один из основателей крупной финансовой корпорации.
[Закрыть] – когда говорю, люди меня слушают.
На Томе сегодня симпатичные потертые джинсы, наверняка от «Гэп». Джинсы всегда «защищены от дураков». Все мужчины одеваются в «Гэп» – из пяти разных моделей здесь всегда можно выбрать что-то подходящее. Том классно выглядит в идеально белой футболке – без ужасного галстука, пиджака и рубашки.
– Ты ходил в кино с Уитни? – спрашиваю я, потому что не вижу в кафе никого, кто мог прийти вместе с Томом. Может, конечно, вон тот парень с тремя тележками для покупок, который сидит за угловым столиком и громко полощет горло ванильной кока-колой. Представляю себе, что сказала бы Уитни, окажись она здесь: «Дорого-ой, тебе непременно нужно нанять новую помощницу. Ты же не хочешь работать с девушкой, посещающей забегаловки подобного рода».
– Я? Да нет. Я был вместе с другом, но он торопился на встречу сразу после фильма и поэтому ушел еще до титров. – Том обводит взглядом кафе, как будто его «друг» может чудесным образом здесь материализоваться. Потом глубоко вздыхает и снова смотрит на меня.
– Понятно, – говорю я, недоумевая, почему он так странно себя ведет. Хотя одна из причин очевидна – ему нужно поддерживать разговор с девушкой в пижамных брюках, шапочке для душа и с зеленой маской на лице. К тому же его ассистенткой, которая сейчас, возможно, немного не в себе.
Джоан взяла из холодильника две бутылки пива «Хайнекен», и кассир любезно открыл их. Одну, завернутую в коричневый бумажный пакет, она протягивает мне.
