Текст книги "Воспоминания"

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Его молодой помощник услышал обеспокоенность в голосе майора и улыбнулся:

– Все отлично, сэр.

– Все на месте? – Он спрашивал его о Сирине, но не осмеливался произнести вслух ее имя.

– Все до единого. Хотя с тех пор, как вы уехали, мы что-то не видим племянницы Марчеллы, сэр. Марчелла говорит, что она приболела и через несколько дней поправится.

О Боже праведный! Это могло означать все, что угодно, но прежде, чем Брэд успел по-настоящему испугаться, вновь раздался голос секретаря:

– Подошла Марчелла, сэр. Надеюсь, вы сможете поговорить с ней, или мне пригласить кого-нибудь помочь с переводом?

– Нет, мы поймем друг друга.

Интересно, сколько из его подчиненных знали о его отношениях с Сириной? Как бы осмотрительно они себя ни вели, но каким-то непонятным образом подобные вещи становятся всеобщим достоянием Несомненно, этот слух долетел и до Парижа.

– Спасибо, Палмерс, был рад поговорить с тобой.

– И я с вами, сэр. Передаю трубку.

– Майор? – Голос старой женщины долетел до него, как глоток свежего воздуха.

– Да, Марчелла. Как дела? Как Сирина?

В ответ на него обрушился водопад быстрой итальянской речи, из которого он почти ничего не разобрал, кроме слов «есть», «пить» и «спать», но он не совсем понял, кто именно ел, пил и спал и почему Марчелла была этим так обеспокоена.

– Погоди минуточку, Марчелла! Остановись! Пьяно! Медленнее! Не понимаю! Медленнее! Это Сирина?

– Да.

– Больна?

В ответ зазвучала еще более быстрая итальянская речь, и он опять принялся умолять старую женщину говорить медленнее. На этот раз она послушала его.

– Она ничего не ест, ничего не пьет, не спит и не встает с постели. Она только плачет, плачет и плачет… – всхлипывала Марчелла. – Она так умрет, майор, я знаю. Я видела, как точно так же умерла моя мать.

– Ей девятнадцать, Марчелла. Она не умрет. – «Я ей не позволю», – подумал он про себя. – Ты пыталась заставить ее подняться?

– Да. Чуть не каждый час. Но она не хочет подниматься, она меня не слушает. Она ничего не делает. Ей очень плохо. Она больна.

– Ты вызывала врача?

– У нее совсем другая болезнь. Она больна вами, майор.

Эта сумасшедшая девчонка отказалась выйти за него замуж, считая, что таким образом спасает его, а теперь они оба находились на грани нервного срыва!

Глаза его сузились, и он пристально посмотрел на декабрьский дождь.

– Позови ее к телефону. Я хочу поговорить с ней.

– Она не подойдет. – Голос Марчеллы вновь зазвучал взволнованно. – Вчера, когда вы звонили, она не стала подходить.

– В таком случае сегодня вечером, когда я позвоню, ты заставишь ее подойти к телефону, даже если тебе придется тащить ее до него. – Он беззвучно выругался по поводу того, что в комнате для слуг не было телефонного аппарата. – Я хочу с ней поговорить.

– Ясно, все поняла.

– Ты сможешь?

– Я сделаю. Вы ездили за ней в Умбрию, теперь я притащу ее к телефону. Мы сотворим чудо. – Старуха улыбнулась своей беззубой улыбкой. Действительно, потребуется чудо, чтобы вытащить Сирину из постели.

– Проследи, чтобы она сначала походила хоть несколько минут. Иначе у нее не будет сил идти. Погоди минуточку… – Он на мгновение задумался. – У меня есть мысль. Кто-нибудь занимает сейчас гостевую комнату?

Марчелла миг раздумывала, затем ответила:

– Никто, майор.

– Отлично. Об остальном я позабочусь.

– Вы собираетесь перевести ее туда? – Марчелла оторопела. Каким бы ни было ее прошлое и титул, но все же Сирина была лишь работницей в этом дворце, причем самого низкого статуса. Не важно, что все эти месяцы она спала в одной постели с майором, – разве это могло быть основанием, чтобы ее перевели в одну из гостевых комнат, как почетную гостью? Марчелла опасалась, что могут возникнуть неприятности.

– Я переведу ее туда, нравится это ей или нет, дай мне Палмерса. Он перенесет ее туда тотчас же, как она будет готова. А ровно через час… – он посмотрел на часы, – я перезвоню.

– Что я скажу сержанту Палмерсу? – спросила Марчелла.

– Мы ему скажем, что она очень больна, что там у вас слишком влажно и мы опасаемся воспаления легких.

– Что нам делать, когда приедет новый майор?

– Марчелла… не думай об этом. Дай мне Палмерса, хочу поговорить с ним. А ты отправляйся к Сирине и приготовь ее.

– Да, майор. – Марчелла чмокнула его в трубку. – Я люблю вас, майор. Если она не выйдет за вас замуж, то я – с удовольствием.

Брэд рассмеялся:

– Марчелла, ты бесподобна!

Теперь он знал, как должен поступить. Сирина причиняла вред не только ему, но и самой себе, а он не собирался позволять ей вредить им обоим. Отдавая приказания Палмерсу, Брэд был настроен самым решительным образом. И если не удастся убедить ее по телефону, то он сам отправится в Рим, даже если ему не дадут разрешения. Но прежде чем идти на такие крайние меры, час спустя он позвонил на телефонную станцию, и его соединили с Римом. До этого он договорился с Палмерсом, что тот перенесет телефон в гостевую комнату, и когда прозвучал звонок, то первым ответил Палмерс, затем Брэд услышал какой-то шум, приглушенные голоса, хлопанье двери и, наконец, едва различимый, почти как шепот, ее слабый голос:

– Брэд? Что случилось? Они перенесли меня из моей комнаты.

– Отлично. Именно это я и приказал им сделать. А теперь я хочу, чтобы ты меня выслушала, Сирина. Я больше не намерен тебя слушать. Я люблю тебя! Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Своим упрямством ты убиваешь нас обоих. Ты хочешь умереть, а я, уехав из Рима, чувствую себя так, словно уже умер. Это глупо… глупо, ты меня слышишь? Я люблю тебя. Теперь, во имя всего святого, придешь ли ты в себя и приедешь ли в Париж, чтобы выйти за меня замуж, или же мне придется вернуться назад и вытащить тебя оттуда?

В трубке повисла тишина. Он словно видел, как она размышляет. Чего он не мог видеть – это того, что Сирина откинулась на подушки, слезы струились из ее глаз, руки, державшие телефонную трубку дрожали, а сама она силилась сдержать себя и не сказать того, что само рвалось с языка. Внезапно с большим усилием она проговорила:

– Да…

Ее ответ прозвучал едва слышно, как шепот, и он не был уверен, правильно ли расслышал то, что она сказала.

– Что ты сказала? – Он затаил дыхание.

– Я сказала, что выйду за тебя замуж, майор.

– Черт подери, вот это верно! – Он пытался сказать это уверенным тоном, но руки его дрожали сильнее, чем у нее, внезапно к горлу подкатил ком, мешавший говорить. – Прямо сейчас займусь документами, дорогая, и постараюсь вытащить тебя сюда как можно быстрее.

«Боже мой! Боже мой, – подумал он, – она сказала «да»! Она все-таки сказала!» Ему хотелось переспросить еще раз, но он не осмелился. Брэд не собирался давать ей шанс передумать. Не сейчас…

– Я люблю тебя всем сердцем, дорогая.

Глава 12

Утром в день отъезда из Рима Сирина долгое время стояла в саду под своей ивой, плотно запахнув жакет. Солнце только взошло, и было холодно. Она посмотрела на далекие холмы, затем перевела взгляд на мраморный фасад дома, который она покидала во второй раз. Сирина вспомнила, как уезжала отсюда в прошлый раз вместе с бабушкой в Венецию. Тогда они выезжали поспешно, а окружавшая атмосфера пугала своей суровостью. Накануне она потеряла родителей и, выбегая по мраморным ступеням из дворца, спрашивала себя, вернется ли когда-нибудь обратно. Теперь она поймала себя на мысли, что опять задает себе тот же вопрос. Она выходит замуж и на этот раз чувствует себя готовой уехать, в конце концов, дворец больше не принадлежал ей и никогда не будет ее. Глупо делать вид, будто это по-прежнему ее дом. Лишь небольшие комнатушки, которые она делила с Марчеллой, были ее, но и они предоставлялись до тех пор, пока она будет вытирать пыль и надраивать полы. Сирина, тихо вздохнув, подняла глаза и взглянула на окна рабочего кабинета Брэда, затем взгляд переместился на небольшой балкончик и окна спальни матери…

– Прощай… – прошептал ветер, пролетавший мимо.

Последние мгновения перед отъездом оказались самыми напряженными и болезненными. Последнее объятие плачущей Марчеллы, хотя обе они одновременно смеялись сквозь слезы. Марчелла отказалась от предложения Сирины поехать вместе с ней. Рим был для нее родным домом, к тому же она знала, что о ее принцессе теперь будет кому заботиться. Сирина пообещала часто писать и не сомневалась, что найдется кто-нибудь, кто прочтет Марчелле ее письма, а если Брэд сумеет устроить, то она позвонит ей. Через несколько минут автомобиль уже мчал Сирину к вокзалу. Мимо пролетали знакомые места. Мелькнул фонтан ди Треви, Испанские ступени, площадь Навона. Наконец она на вокзале, в толпе людей, спешащих на поезда, несущих чемоданы, сумки, преисполненных надеждой, некоторые казались усталыми или взволнованными, как и Сирина. Она попрощалась с провожавшим ее ординарцем и поднялась в вагон.

– Спасибо, – улыбнулась она на прощание.

Слезы, которые она пролила вместе с Марчеллой, давно высохли, и теперь Сирина думала только о Брэде. Она не чувствовала, что уезжает, – ей казалось, что она возвращается домой.

– Прощай… – чуть слышно прошептала она, когда поезд тронулся и начал медленно набирать скорость. Знакомые очертания города постепенно отступали и пропадали вдали. В ее глазах не было слез, она думала о Париже и о том, что ждет ее там.

Поезд прибыл в Париж чуть позже полудня. Подъезжая к городу, Сирина увидела Эйфелеву башню, памятники, о которых она ничего не знала, затем поезд медленно вполз в Лионский вокзал. Сирина, поднявшись, прижалась лицом к вагонному стеклу, стараясь отыскать среди встречающих Брэда. Тут и там виднелись небольшие группы встречавших людей, но его нигде не было видно, и Сирина начала волноваться, что не сможет его найти. Вокзал был огромный, и внезапно она почувствовала себя ужасно одинокой. Когда поезд наконец остановился, Сирина взяла чемодан, небольшую корзинку с продуктами, приготовленную Марчеллой, и вместе с другими пассажирами нерешительно ступила на перрон. Она огляделась по сторонам, взгляд ее скользил по длинной платформе, пробегая по незнакомым лицам, а сердце бешено и гулко колотилось в груди. Она знала, что Брэд не мог забыть о ее приезде. Знала она и как его отыскать, если по какой-либо причине они не встретятся на вокзале, и тем не менее она сильно разволновалась.

– Думаешь, он забыл о тебе?

Молодой человек, с которым Сирина познакомилась в поезде, посмотрел на нее с дружеской улыбкой, и не успела она кивнуть, как ее юный попутчик вытянулся в струнку и отдал честь кому-то у нее за спиной. Девушка повернулась и оказалась лицом к лицу с Брэдом. Ее прекрасные зеленые глаза широко раскрылись, лицо вспыхнуло от возбуждения, ей хотелось радостно кричать, смеяться, но прежде чем она успела вымолвить хоть единое слово, подполковник Брэдфорд Джервис Фуллертон, стиснув ее в своих объятиях, поднял в воздух. Юный солдат-американец исчез, пожав плечами и улыбнувшись.

Глава 13

В то утро в честь приезда Сирины Париж облачился в свои самые чудесные краски. Над головой раскинулось голубое небо, яркая зелень мелькала там и тут, проносились фасады зданий, отделанных белым мрамором и золотом, богатые дворцы. Люди повсюду были счастливы и радостны: в вязаных шапочках, красных шарфах, с раскрасневшимися на морозном воздухе лицами, глаза их сияли. Приближалось Рождество, и это Рождество было первым после окончания войны, впервые за шесть лет парижане могли отметить его с настоящей радостью.

Сидя в штабной служебной машине и держась за руки, влюбленные катили по широким бульварам, по узким улочкам, миновали Нотр-Дам, поднялись к Енисейским полям, обогнули Триумфальную арку, влились в поток машин, двигавшихся вокруг площади Звезды, представляющей собой удивительный перекресток, на который выходят двенадцать главных улиц, соединяющихся под Триумфальной аркой, и который водители с сумасшедшей скоростью стремятся проскочить, выезжая на бульвар. Пока Сирина смотрела по сторонам, широко раскрыв глаза, они подъехали к авеню Гочи, где в элегантном «Отель Партикульер» остановился Брэд. До войны это здание, похожее на особняк, принадлежало одному из известнейших во Франции винопроизводителей. В суровые дни войны, как раз перед самой оккупацией Парижа, винопроизводитель решил отправиться в Женеву к сестре, оставив дом на попечение слуг. Немцы завладели им и пользовались все годы войны, однако проживавший в нем офицер оказался цивилизованным человеком, и потому дом не понес существенных разрушений. В настоящее время домовладелец серьезно болел и не мог вернуться в свой дом. Американцы взяли здание в аренду сроком на год. И вот теперь в нем разместился Брэд Фуллертон. Это были не столь роскошные апартаменты, как во дворце Тибальдо, но довольно сносные. Прислуживала ему пожилая супружеская пара.

Подъехав, Сирина увидела красивый сад и окружавшую его ухоженную живую изгородь. С внешней стороны высилась кованая металлическая ограда. Остановив машину перед воротами, водитель вышел и открыл их. Машина подкатила к самому крыльцу и остановилась. Брэд повернулся к Сирине.

– Итак, любовь моя, приехали.

– Великолепно.

Девушка улыбнулась, глядя только на Брэда и совершенно не проявляя интереса к дому: ее интересовало лишь то, что светилось в его глазах. Когда он наклонился и поцеловал ее, в них, казалось, вспыхнули искры. Затем он помог ей выйти из автомобиля и повел в дом.

Быстро поднявшись по ступенькам крыльца, они подошли к массивной двери, которую тут же распахнул перед ними невысокий лысый мужчина с прищуренными голубыми глазами и сияющей улыбкой. Рядом с ним стояла миниатюрная улыбчивая женщина.

– Месье и мадам Лависсе, моя невеста, принцесса ди Сан-Тибальдо.

Сирина смутилась, услышав свой титул, и протянула руку для приветствия. В ответ оба несколько натянуто поклонились:

– Рады приветствовать вас.

– И мне очень приятно с вами познакомиться. – Сирина окинула взглядом открывшуюся за их спинами часть дома и добавила: – Здесь так чудесно.

Супругам Лависсе комплимент пришелся по душе, как если бы дом был их собственным, и они тут же пригласили Сирину пройти ознакомиться с домом.

– Он, вынужден, к сожалению, признать, уже не тот, что прежде, – извинился Пьер, показывая ей внутренний садик, – но мы с женой делали все возможное, чтобы сохранить все, как было прежде, для месье барона.

Владелец вот уже пять лет не видел своего дома и, вероятно, теперь, в возрасте семидесяти пяти лет от роду, пораженный тяжкой болезнью, вряд ли его увидит. Преданные старые слуги хранили дом для него, а он щедро платил им. Сначала он доверил им солидную сумму на покрытие всех расходов, а теперь, после окончания войны, стал еще ежемесячно посылать им дополнительный чек. В свою очередь, они заботились об этом прекрасном доме с неослабной любовью и вниманием. В начале войны они перенесли и спрятали в подвале в потайной комнате наиболее ценные вещи. Немцы за время оккупации не сумели их отыскать. И теперь, в период пребывания американцев в Париже, супруги Лависсе относились к дому как к своему собственному.

Так же как и в римском дворце, холлы были отделаны мрамором, однако здесь мрамор был мягкого светло-розового оттенка. Вдоль коридора на равном расстоянии друг от друга стояли банкетки в стиле Людовика XV, бледно-розовый бархат которых украшало золотое шитье. На стенах красовались два прекрасных полотна Тернера, изображавшие красочный заход солнца в Венеции. В стену был встроен большой комод в стиле Людовика XV, верхняя часть которого была отделана мрамором. Там и здесь стояли уникальные по красоте предметы мебельного гарнитура. Из холла открывался вид на сад, узкие французские окна выходили на мощеные дорожки, вдоль которых были расположены клумбы с цветами. Сейчас сад не являл всей своей красоты. Когда они прошли в центральную залу, Сирина застыла в изумлении. Стены комнаты были задрапированы темно-красной тканью и белым бархатом, в ней стояла массивная мебель времен Наполеона, несколько кресел-качалок, обтянутых полосатой тканью, две огромные китайские вазы высились по обе стороны бесценного стола. Портреты членов семьи барона, выполненные в полный рост, и огромный камин, в который свободно мог зайти человек и в котором пылал огонь, производили неизгладимое впечатление. Комната была убрана так, что вызывала трепетный восторг и замирание сердца у каждого, кто в нее входил. Невольно возникало желание поудобнее устроиться в одном из кресел перед камином. С нескрываемым восторгом Сирина смотрела на миниатюрные китайские произведения искусства, персидские ковры, серию небольших портретов кисти Зона, изображавших барона и его сестер в детском возрасте. Затем Брэд прошел в другую, меньшую по размеру комнату, отделанную деревом. Здесь тоже имелся камин, правда, гораздо меньшего размера, в котором так же радостно плясало пламя. Три стены занимали шкафы с красиво переплетенными книгами. Тут и до там на полках виднелись пустые места, на которые указал Пьер, состроив презрительную гримасу. Это был единственный след, единственный ущерб, причиненный дому немцами. Офицер, живший здесь во время войны, покидая дом, часть книг прихватил с собой. Однако Пьер полагал, что им еще повезло, поскольку ничего из других вещей взято не было. Немец оказался человеком чести и больше ничего с собой не взял.

На том же этаже располагалась красивая небольшая овальная комната для завтраков, окна которой выходили в сад, а за ней парадная столовая, одну стену которой занимала удивительная картина, изображавшая сцену из жизни китайской деревни. Холст хранился с восемнадцатого века, был написан в Англии первоначально для графа Йоркширского, однако один из предков барона перекупил эту картину непосредственно у художника и переправил во Францию. Проходя с восхищением по комнатам, Сирина вспоминала дом бабушки в Венеции. Этот дом был не таким большим, но не менее прекрасным. Итальянский дворец, в котором жила она, отличался огромными размерами и более броской архитектурой, однако в этом доме находились удивительные по уникальности и красоте вещи, и хотя он уступал размерами, тем не менее, производил более сильное впечатление. Когда Сирина бродила по комнатам, она тихо поинтересовалась у Брэда, как удалось сохранить всю эту прелесть во время войны и оккупации. Особенно ее тронуло то, что старый мажордом – домоуправитель настолько доверял Брэду, что достал из своего тайника по-настоящему прекрасные вещи.

– Этот старик – нечто особенное, – шепотом проговорил Брэд, показывая на Пьера, когда они поднимались за ним следом по лестнице наверх. Мари-Роза, его жена, пошла на кухню приготовить Сирине что-нибудь перекусить. – Судя по тому, что он мне рассказал, большая часть вещей по-прежнему спрятана в подвале. Думаю, лучшие веши все еще находятся там.

Но, насколько понимала Сирина, Пьер не мог спрятать в подвале мебель, поэтому просто невероятно, что ничто из этих удивительных творений, которые она видела вокруг себя, не было повреждено или вывезено.

Наверху располагались четыре прекрасные спальни. Огромная спальня хозяина была отделана сочно-голубым атласом и гладким полированным деревом. Здесь находились красивый шезлонг, уютное и удобное канапе, небольшой стол и камин. Из окна открывался превосходный вид на сад и небольшую часть Парижа, рядом располагалась маленькая студия, которую Брэд иногда использовал как рабочий кабинет, а также гардеробная, отданная в полное распоряжение Сирины. За гардеробной располагалась еще одна спальня, отделанная в красно-розовых тонах, принадлежавшая последней баронессе. Пьер пояснил, что две другие спальни предназначались для гостей. Одна отделана в сочно-зеленых тонах, с картиной, изображавшей сцену охоты, над камином висела целая серия рисунков на ту же тему. Следовавшая за ней спальня была выдержана в серых тонах, с картинами, изображавшими пасторальные сцены.

– Еще выше – чердак, – улыбнулся Пьер, ему нравилось показывать дом.

– Дом просто великолепен, Пьер, – похвалила Сирина. – Не знаю, что и сказать. Он гораздо красивее всего, что мне приходилось видеть до этого в Италии и в Америке. Согласен, Брэд?

Глаза девушки светились восторгом. Пьер подумал, что от одного только взгляда на эту пару на сердце становится легче.

– Я же говорил вам, что ей понравится этот дом, не так ли? – улыбнулся Брэд Пьеру.

– Да, сэр. А теперь не согласится ли мадемуазель пройти вниз в библиотеку… Уверен, Мари-Роза уже приготовила кое-что вкусненькое для вас.

Его предположение оказалось абсолютно верным, в чем они убедились, войдя в библиотеку и обнаружив на столе блюда с сандвичами и небольшими пирожными, рядом стоял высокий кувшин горячего шоколада.

Брэд не мог дождаться, когда же Пьер оставит их наедине. Что тот, кстати, не замедлил сделать. Как только он вышел из комнаты, Брэд тут же обнял Сирину и жадно поцеловал.

– О Господи, мне показалось, что я никогда не останусь с тобой наедине. Девочка моя, как же я скучал без тебя!

– А я без тебя.

Словно молния, Сирину пронзило воспоминание о боли, пережитой в первые дни, проведенные без него. Она крепко прильнула к нему.

– Я так боялась, Брэд… что никогда больше не увижу тебя, что… – Она крепко зажмурилась и поцеловала его в шею. – Никак не могу поверить, что я здесь, с тобой, в этом прекрасном доме… словно это сказочный сон, и я боюсь просыпаться.

Она огляделась вокруг со счастливой улыбкой, и Брэд снова поцеловал ее.

– Если ты проснешься, я буду рядом. Но это не все – к тому времени как ты проснешься, ты будешь моей женой.

– Что? – Сирина с изумлением посмотрела на него. – Так скоро?

– А что? Ты собираешься передумать?

Новоиспеченный подполковник – сразу же после отъезда из Рима Брэд получил повышение в звании – вовсе не выглядел озабоченным, когда взял сандвич, приготовленный для них Мари-Розой, и вновь опустился на кушетку.

– Не говори глупости. Просто я думала, что потребуется больше времени на приготовление. – Она посмотрела на него, озаренная внезапной догадкой, и игривая улыбка заплясала в глазах. – Надо полагать, это означает, что мы поженимся сегодня?

– Более или менее. Наполовину поженимся, если уж быть точным.

– Наполовину? – удивилась Сирина. – То есть ты хочешь сказать, что я буду замужем, а ты нет?

– Ничего подобного, мы оба поженимся, но придется совершить две церемонии: одну гражданскую, в городе, исключительно для официальной регистрации, вторую – на следующий день в любой церкви по твоему выбору. Я, собственно говоря, не настаиваю на церковной церемонии, но подумал, что тебе будет приятно. – Брэд смущенно посмотрел на Сирину. – Нас мог бы обвенчать и армейский капеллан, но тут неподалеку есть чудесная небольшая церквушка, и я подумал… Если хочешь…

Он покраснел как мальчишка. Сирина взяла в свои ладони его лицо и поцеловала.

– Известно ли вам, как сильно я люблю вас, сэр?

– Нет, расскажите.

– Всем сердцем и душой.

– И все? – Он попытался состроить расстроенную физиономию, но у него ничего не получилось. – А как насчет остального?

– У тебя грязные мысли. Остальное будет твоим только после свадьбы.

– Что? – На этот раз Брэд был просто шокирован. – Что ты хочешь сказать?

– Именно то, что ты подумал. Я взойду на алтарь как девственница… относительная!

Сирина озорно усмехнулась, а Брэд разочарованно застонал.

– Ладно… Кстати, а после какой свадьбы? Сегодняшней или той, что будет завтра?

– Разумеется, той, что завтра. У нас в Италии такие же порядки, что и здесь.

Сирина демонстративно манерно и чопорно опустилась на кушетку и бросила на него взгляд поверх края чашки с шоколадом.

– Ну, это еще не самая сумасшедшая из твоих выходок.

Брэд решительно взял у нее из рук чашку и, поставив ее на стол, принялся целовать Сирину, поглаживая рукой ногу, поднимаясь все выше.

– Брэд! Прекрати сейчас же!

В этот момент вошел Пьер, вежливо покашливая и намеренно громко захлопывая за собой стеклянные двери. Сирина поправила юбку, рассерженно глядя на улыбавшегося Брэда.

– Да, Пьер?

– Машина подана, сэр.

Брэд нежно посмотрел на Сирину.

– Дорогая, это первый раунд. Не хочешь ли ты подняться на несколько минут наверх и привести себя в порядок перед отъездом?

– Что? Уже?! – Внезапно Сирину охватила паника. – Но ведь я только что с поезда. Я так ужасно выгляжу!

– Только не для меня.

Сирина поспешно направилась к двери. На пороге она обернулась и рассеянно посмотрела на Брэда.

– Сейчас вернусь. Не уезжай без меня.

Уже скрывшись в розовом мраморном зале, Сирина услышала громкий смех Брэда. Оставшись один, он прислушался – до него донесся звук ее торопливых шагов вверх по лестнице. Ему показалось, что прошла вечность, хотя Сирина отсутствовала всего десять минут. Когда она вернулась, то выглядела как настоящая невеста. Неделю назад в Риме Марчелла сшила ей простое платье из белой шерсти с широкими плечами, с простым круглым воротником, короткими рукавами, сильно приталенное и со свободно развевающейся юбкой. Ткань была отличной, Марчелла купила ее на свои сбережения, собранные за последние несколько месяцев, в подарок Сирине. Она попросила ее надеть это платье на свадьбу. И вот теперь, неторопливо спускаясь по лестнице, с волосами, убранными в узел, завязанный в форме восьмерки, с сияющими глазами, в красивом, отлично сшитом платье, она выглядела как самая что ни на есть принцесса. Она держалась очень прямо, и, когда приблизилась вплотную, Брэд увидел на шее единственную нитку жемчуга и такие же жемчужные сережки в ушах. Сирина повернулась к нему, и он поцеловал ее в губы.

– Ты великолепна, Сирина.

Она улыбнулась ему, на мгновение подумав, что у нее могла бы быть такая же свадьба, как те, на которые она ходила с родителями много лет назад. Прекрасные дамы величаво скользили по мраморным лестницам в платьях, напоминавших белые облака, отделанных разноцветными лентами, за ними на многие ярды стелился длинный шлейф из белого атласа. Но тогда были другие времена. Сегодня пришел день ее свадьбы, и она не сомневалась, что испытывала те же чувства, что и другие невесты. Как все странно! Только сегодня утром она ехала в поезде и понятия не имела, что этот день – день ее свадьбы. Она знала, что свадьба скоро, но не через четыре же часа после приезда! Счастливыми глазами девушка посмотрела на Брэда, и он потянулся за коричневым пальто, которое она несла в руке наперевес. Тут внезапно вперед скромно вышел Пьер и сказал:

– Нет, подполковник… нет.

– Нет? Что значит нет? Что-то не так?

– Да, – решительно покачал головой старый мажордом. Он поднял палец вверх, как дирижер симфонического оркестра, и обратился к ним обоим: – Пожалуйста, подождите. Одну минуту. Я сейчас вернусь.

Он исчез, и стук его башмаков подсказал им, что он направился куда-то вниз. Брэд недоумевающе пожал плечами, не понимая, что происходит, в то время как сердце Сирины учащенно забилось от возбуждения. Через полчаса она станет миссис Брэдфорд Джервис Фуллертон.

– Не могу поверить! – Она хихикнула и улыбнулась, совсем как маленькая девчонка.

– Во что, любимая? – Он бросил взгляд на часы, надеясь, что они не опоздают из-за Пьера.

Сирина казалась совершенно беззаботной.

– Не могу поверить, что мы сейчас поженимся. Все это как в сказке… – Но вдруг став серьезной, Сирина спросила: – Твои родители знают?

– Разумеется.

Ответ прозвучал слишком поспешно, и Сирина взглянула на Брэда с подозрением.

– Брэд?!

– Да?

– Ты говоришь мне правду?

– Конечно.

Сирина присела на одну из бархатных банкеток.

– Что они сказали?

– Поздравили. – Он усмехнулся, искоса посмотрев на нее, и она в ответ состроила ему рожицу.

– Ты невыносим! Я серьезно. Они рассердились?

– Конечно, нет. Обрадовались. Но гораздо важнее другое… Это то, что я счастлив. Разве этого недостаточно?

Она поднялась и поцеловала его снова.

– Конечно, достаточно.

И именно в этот миг вернулся Пьер, задыхаясь от возбуждения и быстрой ходьбы, а следом за ним Мари-Роза, несшая большой шелковый чехол. Пьер забрал у нее из рук чехол, высоко поднял и расстегнул молнию, вынимая великолепную темно-коричневую соболиную шубу. Сирина ошеломленно смотрела на нее, лишившись слов, не понимая, для чего эта шуба здесь.

– Мадемуазель… Принцесса… – Пьер, сияя, смотрел на нее с торжественным видом. – Эта соболиная шуба принадлежала последней баронессе, и мы хранили ее вместе с другими ценными вещами барона в подвале, в закрытой комнате, все эти годы. Нам кажется, было бы вполне уместно… Нам хотелось бы, чтобы вы надели ее сегодня и завтра, когда отправитесь в церковь.

Улыбаясь, он протянул ей шубу. Сирину била дрожь. Из-за спины мужа Мари-Роза мягко добавила:

– Она будет замечательно смотреться с вашим белым платьем.

– Но она такая дорогая… Соболь… Боже мой… Я не могу… – Сирина беспомощно повернулась к своему жениху. – Брэд… я…

Но Брэд лишь обменялся продолжительным взглядом с Пьером, и потрепанное коричневое пальтецо упало бесформенной кучкой на банкетку. В конце концов, она принцесса и скоро станет его женой. Что плохого в том, что она наденет эту шубу пару раз?

– Давай, дорогая. Почему бы тебе не надеть ее? Пьер абсолютно прав. Отличная шуба. – Он нежно улыбнулся, глядя на невесту.

– Но, Брэд… – Сирина стала пунцовой, частично от неловкости, частично от возбуждения.

Чтобы не тратить время на уговоры, Брэд взял шубу из рук мажордома и набросил ей на плечи. Шуба подошла великолепно, рукава оказались нужной длины, и сама шуба была сшита примерно в таком же фасоне, что и платье, только вместо воротника у нее был огромный капюшон, который Сирина накинула на голову. Она выглядела как принцесса из сказки. Брэд, не выдержав, склонился к ней и поцеловал. Пьер и Мари-Роза смотрели на Сирину с восхищением.

– Удачи, мадемуазель. – Пьер шагнул вперед пожать ей руку, но Сирина, поддавшись охватившему ее порыву, наклонилась и поцеловала старика в щеку.

– Спасибо. – Сирина едва могла говорить, настолько была потрясена: нужно быть необыкновенными людьми, чтобы совершать подобные жесты доверия и щедрости. В определенном смысле это был для нее свадебный подарок, и она чувствовала себя потрясенной. Мари-Роза тоже подошла к ней, и женщины обнялись. Мари-Роза расцеловала Сирину в обе щеки.

Когда они подъехали к зданию муниципалитета, расположенному в конце улицы де Риволи, и, держась за руки, взошли по ступеням, Сирина заметила, как несколько человек повернулись и проводили их восторженными взглядами. Они торжественно вошли в холл, украшенный зеркалами и золотом, и остановились перед дверью кабинета. Брэд вынул из кармана пакет документов и вручил молодой женщине, которая, казалось, была в курсе всего происходящего. Мгновение спустя женщина выглянула из-за двери, и Сирина с Брэдом проследовали за ней. За дверью их встретил клерк, который попросил расписаться в огромного размера книге. Он еще раз просмотрел документы, проверил паспорта, поставил печать на несколько документов. Затем обошел вокруг стола, мимолетным движением поправив очки и галстук, поднял правую руку, словно собирался дать клятву. Он произнес несколько банальных фраз по-французски, потом протянул потрепанную Библию Сирине, попросив ее повторить за ним несколько фраз, что она и сделала, широко раскрыв зеленые глаза и побледнев. Сердце ее бешено колотилось. Затем настала очередь Брэда. Через несколько секунд процедура бракосочетания закончилась. Клерк обошел вокруг стола и вновь уселся на свое место.