Текст книги "Воспоминания"
Автор книги: Даниэла Стил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Глава 10
Брэд сидел рядом с Марчеллой почти час, стараясь по кусочкам сложить картину случившегося и попытаться представить, куда могла направиться Сирина. В общем-то получалось не так уж и много мест. Разумеется, она не поедет в Венецию, в дом, принадлежавший бабушке, поскольку теперь там жили новые хозяева. Насколько помнила Марчелла, в Венеции других родственников у нее не было. У Сирины не было ни друзей, ни родственников, к которым она могла бы поехать. Единственное, что приходило в голову Брэду, это то, что она могла поехать обратно в Штаты. Но она не могла уехать туда так вот сразу. Сначала требовалось получить визу и сделать кое-какие приготовления. Может быть, она попытается получить визу в Америку завтра утром. Тогда можно будет позвонить в американское посольство и все уточнить. Брэд чувствовал себя бессильным, опустошенным и испуганным.
Он подробно расспросил Марчеллу о случившемся. Та рассказала, как Сирина вбежала через дверь, ведущую в сад, в комнату и заперла дверь. Старушка попыталась войти, но Сирина ее не пустила.
Через полчаса она вышла из комнаты – глаза красные, сама бледная, с чемоданом в руке – и сказала, что уходит. В ответ на слезы и мольбы старой служанки ответила, что у нее нет другого выхода. Сначала Марчелла подумала, что ее уволили… Говоря это, она искоса, с извиняющимся видом посмотрела на майора, пояснив, что подумала, будто все это из-за него. Но Сирина убедила ее, что он тут ни при чем, что случившееся не имеет к нему никакого отношения и что она должна тотчас же уехать из Рима. Марчелла спросила, не стряслась ли с ней какая беда, потому что девушка была настолько не в себе, что трудно было сказать, была ли она только расстроена или же сильно напугана. Со слезами обняв ее напоследок, Сирина умчалась прочь. Марчелла сидела в своей комнате и беспомощно плакала почти два часа, до тех пор пока не постучал майор. Несчастная женщина подумала, что это Сирина вернулась.
– Вот и все, что я знаю, майор… – сказала Марчелла, вновь ударившись в слезы и припав к его плечу. – Но почему она ушла?! Почему? Не понимаю…
Брэд попытался успокоить старушку. Как он мог объяснить ей, что произошло? Теперь ему придется жить с этим кошмаром.
– Марчелла, послушай…
Старушка зарыдала еще громче.
– Ну послушай… я обещаю, что завтра же привезу ее обратно…
– Откуда?
Действительно, откуда? Бесплодные надежды. Долгие годы не видеть Сирины, и вот теперь, когда она вернулась, Марчелла потеряла ее вновь.
– Не знаю где, Марчелла, но я ее отыщу.
Сжав напоследок плечо старой женщины, Брэд медленно побрел к себе в комнату. Он просидел в темноте, как ему показалось, несколько часов, по многу раз прокручивая в голове обрывки разговоров, бесед, которые вел с Сириной. Но как бы далеко он ни углублялся в воспоминания, ничего путного не приходило в голову. У нее не осталось никого, кроме Марчеллы, и он в который раз с отчаянием понял, насколько сильно было потрясение, раз она решилась оставить эту старую женщину и свое единственное прибежище. Острое чувство вины пронзало его, когда он вспоминал о ссоре с Пэтти. Брэд пытался представить, что могла услышать Сирина с такого расстояния, о чем могла подумать, глядя на них, стоявших на балконе, а затем услышав мерзкие слова, брошенные Пэтти.
После нескольких часов, проведенных в поисках ответов на бесконечные вопросы, вертевшиеся у него в голове, мозг его начал сдавать. Ничего другого не оставалось – только ждать. Он направился в спальню и долгое время стоял неподвижно, глядя на кровать. Сегодня у него не было никакого желания спать под голубым балдахином. Эта кровать казалась до боли пустой без женщины, которую он любил. «А если я не найду ее?» – спросил он себя. Нет, он непременно отыщет ее! Даже если ему придется перевернуть вверх дном и прочесать всю Италию, Швейцарию и Францию. Он вернется обратно в Штаты, сделает все возможное и невозможное и обязательно отыщет и тогда скажет, как сильно он ее любит, и попросит стать его женой. Стоя перед кроватью, он ничуть не сомневался в своих чувствах, и ни единая мысль о Пэтти не шевельнулась у него в голове на протяжении долгих часов размышлений о Сирине. Снова и снова пытался он отгадать, куда она могла направиться.
И лишь когда где-то в глубине дома часы пробили половину шестого, Брэд внезапно резко вскочил с кровати и с удивлением уставился в окно.
– О Боже ты мой!
Как же он мог забыть? Ведь об этом следовало вспомнить в первую очередь. С сумасшедшей скоростью Брэд бросился в ванную, умылся, побрился и без десяти минут шесть закончил одеваться. Секретаршам и ординарцам оставил записку на столе, объяснив, что его срочно вызвали по неотложному делу, а личного секретаря в записке просил проявить любезность и «прикрыть его задницу». Оставив записки на самых заметных местах, Брэд набросил на плечи плотный жакет и бросился вниз по лестнице. Нужно было поговорить с Марчеллой, и он облегченно вздохнул, увидев полосу света под ее дверью, когда спускался по лестнице. Он тихонько постучал в дверь, и мгновение спустя старая Марчелла открыла ему. Сначала она посмотрела на него с удивлением, затем с недоумением, заметив, что он был в гражданской одежде, а не в мундире, в котором привыкла видеть его каждый день.
– Да?
Марчелла оторопело шагнула назад, приглашая его войти. Он покачал головой и улыбнулся, тепло взглянув на нее своими серыми глазами.
– Марчелла, кажется, я знаю, где ее искать. Но мне нужна твоя помощь. Ферма в Умбрии… Ты можешь мне объяснить, как туда доехать?
Марчелла, казалось, окаменела, затем кивнула, задумчиво нахмурив брови. Когда она взглянула в его глаза, в ней затеплился огонек надежды.
Старушка принесла карандаш и бумагу и, показав на стул, сказала:
– Я объясню тебе, а ты запиши.
Он с радостью подчинился ее приказу и через несколько минут уже вылетел из двери, сжимая листок бумаги. Обернувшись в последний раз, помахал ей рукой и бросился бегом к навесу, где стоял джип, которым он пользовался в тех случаях, когда под рукой не было водителя. Марчелла стояла на пороге дворца. Глаза ее застилали слезы надежды.
Путь из Рима до Умбрии оказался долгим и нелегким, дороги находились в отвратительном состоянии, с глубокими колеями, запруженные военными машинами, пешеходами, телегами, доверху забитыми курами, сеном и фруктами. Чувствовалось, что не так давно тут пронеслась война. Там и тут виднелись следы разрушений, временами Брэд думал, что ни ему, ни его джипу не выбраться живыми. Он захватил с собой все свои документы, и если бы джип развалился, то решительно реквизировал бы все, что оказалось под рукой, лишь бы добраться до фермы.
Как бы там ни было, но уже в темноте он наконец добрался до Умбрии. Двигаясь по незаселенной местности по ориентирам, о которых ему рассказала Марчелла, он начал уже было сомневаться, той ли поехал дорогой. Остановив машину, Брэд огляделся. Было темно – даже луна скрылась за плотными облаками, плывшими по небу. Он в отчаянии смотрел на едва различимый горизонт. Неожиданно вдалеке он увидел кучку строений, прижавшихся друг к другу, словно в надежде согреться, и, догадавшись, что наконец-то нашел ферму, устало вздохнул. Развернув джип, он отыскал узкую тропинку и двинулся вдоль нее сквозь высокие кусты в направлении строений, замеченных им вдали.
Спустя некоторое время он выехал на нечто, что когда-то было большим внутренним двором или чем-то наподобие площади. Перед ним возвышался большой дом, справа виднелись сараи, а слева и позади него еще какие-то строения. Даже в темноте было видно, что ферма имела внушительные размеры и что сейчас на ней никто не жил. Дом выглядел заброшенным и потрепанным непогодой, двери сараев сорвало с петель, во дворе между булыжниками выросла трава по пояс, а фермерское оборудование небрежно валялось где попало, видимо, уже несколько лет.
Брэд стоял и раздумывал, куда же теперь направиться. Обратно в Рим? В деревню? На соседнюю ферму? Но поблизости ничего не было. Здесь никого не было, ни единой души и, разумеется, Сирины тоже. Даже если б она и пришла сюда в поисках убежища, то вряд ли могла бы здесь остаться. Брэд печально заглянул в темноту сараев, затем в дом. И вдруг ему почудилось, будто что-то шевельнулось в дальнем темном углу. Животное? Кошка? Почудилось? Или же кто-то, сжавшийся от страха при виде незваного гостя, замер в ожидании? Понимая, как глупо было с его стороны отправиться в подобное путешествие в одиночку, он пристально всмотрелся в направлении темного пятна и медленно двинулся обратно к джипу. Подойдя к машине, перегнулся через борт, достал пистолет, снял его с предохранителя, взвел курок и двинулся вперед, держа в другой руке невключенный фонарь.
Теперь он почти не сомневался, что там действительно что-то шевелилось. Он смутно различил темную фигуру, скрючившуюся в углу. Мелькнула мысль о собственном легкомыслии – он может запросто погибнуть ни за что ни про что на этой всеми покинутой ферме, среди итальянских полей, куда его занесло в поисках женщины через шесть месяцев после окончания войны. Казалось совершенно нелепым умереть сейчас – так думал он, дюйм за дюймом продвигаясь вперед вдоль дома, слыша бешеный стук собственного сердца.
Приблизившись к тому месту, где он заметил движение, Брэд вжался в тесную нишу – жалкое подобие убежища – и резко вытянул вперед руку с электрическим фонарем. Нажав на кнопку, он одновременно направил в ту же точку пистолет. Как и его жертва, Брэд на мгновение ослеп от яркого света, но затем разглядел с ужасом, что перед ним вовсе не кошка. Кто-то присел на корточки, стараясь спрятаться, темная кепка надвинута на самые брови, руки прикрывали голову.
– Эй ты, а ну выходи оттуда! Со мной отряд американской армии!
От этих слов он почувствовал себя немного глупо, не зная, что еще сказать в сложившейся ситуации. А нечто темное, угловатое, облаченное в темно-синее, шевельнулось, двинулось вперед, распрямилось и встало во весь рост, уставившись на него. Брэд радостно вскрикнул и улыбнулся. Перед ним стояла Сирина, с широко раскрытыми глазами, бледным от страха лицом, на котором медленно появлялось удивление по мере того, как он к ней приближался.
– Иди сюда, черт бы тебя подрал! Кому говорят, выходи оттуда!
Но Брэд не стал ждать, когда девушка придет в себя, а сам бросился к ней и, прежде чем она успела вымолвить слово, стиснул в объятиях.
– Черт бы тебя побрал, сумасшедшая девчонка, я же мог застрелить тебя!
Широко раскрытые зеленые глаза блестели в лучах фонаря. Девушка смотрела на него, ошарашенная случившимся.
– Как ты нашел меня?
Он посмотрел на нее сверху вниз и нежно поцеловал сначала в глаза, а затем в губы.
– Не знаю. Утром мне пришла в голову мысль отправиться сюда, а Марчелла объяснила дорогу. – Он нахмурился, посмотрев на нее. – Не следовало делать этого, Сирина. Мы все так переволновались…
Сирина медленно покачала головой и отстранилась, от него – Пришлось. Я не могла больше там оставаться.
– Могла бы подождать, поговорить.
Брэд не выпускал ее руки.
– Тут не о чем говорить. Не так ли? – Она заглянула ему в глаза. В ее взгляде застыла боль, которая заставила ее бежать из Рима. – Я слышала все, что она говорила обо мне… Она права. Я всего лишь твоя итальянская шлюха, служанка…
Брэд сжал ее руку.
– Она просто сука, Сирина. Теперь я это знаю. Прежде я этого не видел. А то, что она сказала, – неправда. Она ревнует, вот и все.
– Ты рассказал ей о нас?
– Мне не пришлось этого делать.
Брэд нежно ей улыбнулся. Они стояли так долгое время, окруженные темнотой и тишиной. Что-то волнующее было в том, что они находились совсем одни на покинутой ферме.
– Когда-то здесь, наверное, было здорово.
– Да. – Сирина улыбнулась, глядя на него. – Мне нравилось. Тут был настоящий рай для ребенка: коровы, свиньи, лошади, множество добродушных рабочих на полях, фрукты в саду, неподалеку есть где поплавать. Самые лучшие воспоминания детства связаны с этим местом.
– Знаю…
Они обменялись выразительными взглядами, и Сирина вздохнула. Она все еще никак не могла поверить, что он нашел ее. Подобные вещи не случаются в реальной жизни. Такое бывает только в книгах, в кино. За тысячи миль от цивилизации – и вдруг вместе, и совсем одни.
– Она не разозлится, что ты уехал из Рима?
Сирина посмотрела на него с любопытством, и Брэд медленно покачал головой:
– Не сильнее, чем когда я разорвал нашу помолвку.
Сирина оторопела.
– Почему ты это сделал, Брэд? – Она почти рассердилась. – Из-за меня?
– Из-за себя. Когда я увидел ее, то понял, что я испытываю по отношению к ней, – Брэд вновь покачал головой, – вернее, ничего. Или, черт подери, что-то близкое к этому. Я почувствовал страх. Она вздорная особа, хитрая и властолюбивая. Я ей для чего-то потребовался. Не знаю для чего, но когда я ее слушал, то понял это. Она хотела, чтобы я стал куклой, марионеткой, чтобы занялся политикой, как ее отец или как мой, чтобы сделал из нее нечто значительное и в то же время плясал под ее дудку. Она просто пустышка, Сирина. И когда я ее увидел, то получил ответы на все вопросы, которые мучили меня месяцами. На все, на все до единого. Просто прежде я не замечал всего этого. А когда Пэтти увидела, как я смотрел на тебя, она все поняла. Именно в этот момент ты и услышала ее.
Пока он говорил, Сирина не спускала с него глаз.
– Она очень разозлилась, Брэд. Я испугалась за тебя. – Девушка выглядела удивительно юной, стоя перед ним во дворе фермы. – Я так испугалась… – Она зажмурилась. – Я должна была бежать… я думала, что если я исчезну, то для тебя все станет гораздо проще… – Голос ее медленно затих, и он опять протянул к ней руки.
– Разве я не говорил тебе, что люблю тебя? Сирина улыбнулась в темноте.
– Мне кажется, именно поэтому ты приехал сюда. – Она задумчиво посмотрела на него и покачала головой. – С ней все кончено, да?
Брэд кивнул и счастливо рассмеялся.
– И у нас теперь все может начаться по-настоящему…
– Уже началось, – ответила Сирина, протягивая к нему руки, а он нежно прикоснулся к ее волосам.
– Я хочу жениться на тебе, Сирина. Ты ведь это знаешь?
Но принцесса отрицательно покачала головой:
– Нет.
Он посмотрел на нее с улыбкой.
– Хочешь сказать, ты об этом не догадываешься?
– Нет. – Сирина не отрывала от него глаз. – Это означает, что я люблю тебя всем сердцем, но я никогда не выйду за тебя замуж.
Она проговорила это так решительно, что он посмотрел на нее с недоумением.
– Почему, черт возьми?
– Потому что это будет неправильно. У меня нет ничего, что бы я могла дать тебе взамен, кроме сердца. А тебе нужна женщина из твоего мира, такая же, как ты, из твоего класса, из твоей страны, такая, чтобы знала тебя, твои привычки, такая, которая смогла бы помочь тебе, если в один прекрасный день ты вдруг решишь заняться политикой. Я же буду только приносить тебе боль… – «Военная невеста-итальянка… служанка» – слова Пэтти все еще звенели у нее в ушах. – «Итальянская шлюха»… Другие будут называть меня так же.
– Черта с два они будут! Сирина, неужели ты забыла, кто ты есть?
– Вовсе нет. Ты помнишь, кем я была. Но теперь я уже больше не та. Ты же слышал, что сказала Пэтти.
– Прекрати! – Брэд взял ее за плечи и нежно сжал их. – Ты моя принцесса.
– Нет… – Глаза ее ни на мгновение не отрывались от его. – Я твоя горничная.
Брэд привлек девушку к себе и тихо проговорил:
– Я люблю тебя, Сирина. Я ценю в тебе все, что ты собой представляешь, все, что ты есть. Я горжусь тобой, черт подери! Неужели ты не позволишь мне самому решать, что мне подходит, а что нет?
– Нет. – Она улыбалась ему, глядя с печалью, смешанной с любовью. – Ты сам не знаешь, что делаешь. Поэтому я и не позволю тебе делать это.
– Тебе не кажется, что поговорить об этом мы можем и позже? – Брэд буквально валился с ног от усталости. – Есть ли тут место, где мы могли бы переночевать? Или ты решила никогда больше не спать со мной?
– На оба вопроса ответ будет один – нет. – Девушка озорно улыбнулась, глядя на него. – Вокруг нет ничего на многие мили. Я собиралась спать в сарае.
– Ты что-нибудь ела сегодня?
– Я захватила с собой немного сыра и салями, но съела все это еще днем. Я собиралась уйти отсюда завтра утром и отправиться на рынок. Но сейчас ужасно хочется есть.
– Пошли.
Брэд обнял Сирину за плечи и не спеша повел к машине. Открыв дверцу, помог девушке залезть в джип и достал рюкзак, в который запихнул полдюжины сандвичей, о чем вспомнил в самую последнюю минуту перед отъездом. Там же оказались несколько яблок, кусок пирога и плитка шоколада.
– Как? Неужели нет шелковых чулок? – улыбнувшись, спросила Сирина с набитым ртом.
– Ты их получишь, но только в том случае, если выйдешь за меня замуж.
– О… – Она пожала плечами, откидываясь на спинку сиденья. – В таком случае мне никогда не получить шелковых чулок. Только шоколад.
– Господи, ну до чего ты упряма!
– Да, – гордо заявила Сирина и улыбнулась.
В ту ночь они уснули в джипе обнявшись. Он отыскал ее, все хорошо, и, прежде чем провалиться в сон, она согласилась вернуться в Рим вместе с ним. А когда взошло солнце, они умылись водой из колодца и съели по яблоку. Сирина показала Брэду ферму, которую так любила в детстве, когда ее жизнь была совершенно другой. Целуя ее перед старым сараем, Брэд поклялся себе, что, каких бы усилий ему это ни стоило, он все же убедит ее, и в один прекрасный день она согласится стать его навсегда.
Глава 11
Когда на следующий день Сирина вернулась в Рим, Марчелла спала. Оставив чемоданчик в маленькой прихожей, чтобы та поняла, что она вернулась, девушка на цыпочках отправилась с Брэдом к знакомой кровати. Там они всласть предались радостям любви. Фотография Пэтти исчезла навсегда, и Сирина чувствовала себя свободной, счастливой и радовалась жизни.
На следующее утро Марчелла устроила ей разнос за побег из дома: в течение двух часов кричала так, что чуть не надорвалась. Затем, разразившись слезами, крепко прижала Сирину к себе и умоляла больше никогда не покидать ее.
– Не буду, обещаю, Челла. Я всегда буду жить здесь.
– Не всегда. – Марчелла критически посмотрела на Сирину. – Не всегда, а столько, сколько нужно.
– Я буду жить здесь всегда, – спокойно возразила Сирина. – По крайней мере в Риме – здесь мой дом.
Она давно уже оставила мысль о возвращении в Штаты.
– Может быть, и не всегда. – Марчелла выразительно посмотрела на девушку.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, и не думаю, что хочу все это слышать. – Сирина повернулась, чтобы пойти поставить кофе. Она отлично знала, что именно имеет в виду Марчелла.
– Он любит тебя, Сирина.
– Я тоже люблю его. Этого более чем достаточно, чтобы не сломать ему жизнь. Он разорвал помолвку с той американкой. Считает, что у него для этого были веские основания. Может быть, он и прав. Но я никогда не выйду за него, Челла. Никогда. Нам нельзя быть вместе. Это разрушит его жизнь. Его семья очень дорога ему, а они станут ненавидеть меня. Они меня не примут. Поэтому, что бы он тебе ни говорил или что бы ты ни думала по этому поводу, ответ мой будет один – никогда, Марчелла. Я уже сказала ему об этом и повторяю то же самое тебе. Хочу, чтобы ты это поняла. Ты должна с этим согласиться, так же как и я. Я же это приняла, поэтому, полагаю, сможешь и ты.
– Ты сошла с ума, Сирина! Его родственники будут в восторге от тебя.
– Уверена, что нет. – У нее в ушах еще звучали слова, сказанные Пэтти. Она вручила Марчелле ее кофе и ушла в свою комнатку раскладывать вещи.
После этих бурных событий жизнь мирным чередом текла весь ноябрь. Они с Брэдом были счастливы, как никогда. Марчелла успокоилась. Казалось, в мире не может произойти ничего плохого. Вместе с Брэдом они пообедали в День благодарения. Он научил ее готовить фаршированную индейку. Брэд заказал для этого случая каштаны, особо редкое варенье из клюквы, а Марчелла приготовила сладкий картофель, груши и лук. Вместе они уселись за праздничный стол. Это был первый в жизни обед Сирины на День благодарения.
– За первый из многих.
Глядя на нее счастливыми глазами, Брэд поднял бокал вина. Но Сирина с ужасом осознавала, что этот обед может быть последним. В течение года его наверняка переведут домой, и мгновений, подобных этому, уже никогда не будет в ее жизни. Когда она думала об этом, ей хотелось забеременеть, но Брэд был очень осторожен. Сирина знала, что, когда Брэд покинет Рим, наступит конец всему. Не станет Брэда, не будет в память о нем ребенка, и только воспоминания о минутах, подобных этой, будут согревать ей душу.
– О чем ты думаешь? – спросил он ее, когда они сидели у камина и отблески огня отражались в ее изумрудных глазах.
– О тебе.
– Что именно обо мне?
– Что я люблю тебя… – «Что я буду невыносимо скучать, когда ты уедешь…» Но этого она никогда не скажет ему, хотя подобные мысли постоянно вертелись у нее в голове.
– Если ты действительно любишь меня, – начал он, подтрунивая над ней, и она улыбнулась, – то выходи за меня.
Это стало игрой, в которую они часто играли, однако он знал, что впереди у него много месяцев, чтобы убедить ее. Так он считал до следующего дня.
Брэд сидел за столом, конверт валялся на полу. Тупо уставившись на приказ, он боролся с желанием разрыдаться. Римская идиллия закончилась. Его переводили в другое место. В течение семи дней.
– Не может быть. – Лицо Сирины сделалось белым, таким же, как и его, когда он прочитал приказ вслух. – Так быстро? Я думала, что уведомляют за месяц.
– Не всегда. Во всяком случае, не на этот раз. Я уезжаю в Париж через неделю.
По крайней мере, всего лишь в Париж. Он сможет приезжать к ней, а она – к нему. Но все это было не так просто, и они уже больше не смогут жить ставшей привычной для них жизнью, не будет совместных ночей на огромной кровати с балдахином, утренних часов, проведенных вместе, постоянных взглядов в течение дня, моментов, когда он украдкой пробирался во от время ленча в ее комнатку, чтобы только поцеловать ее, чтобы перемолвиться словом, пошутить, просто взглянуть на нее, просто услышать ее голос… Ничего этого не будет! И когда он думал обо всем этом, ему не хотелось жить. Он откровенно посмотрел на нее и спросил, наверное, в десятитысячный раз:
– Согласна ли ты выйти за меня замуж и уехать со мной?
Сирина медленно покачала головой:
– Я не могу выйти за тебя, и ты знаешь почему.
– Даже теперь?
– Даже теперь. – Она попыталась ободряюще улыбнуться. – Разве ты не можешь взять меня с собой как свою прислугу?
Он рассерженно посмотрел на нее и тряхнул головой, словно стряхивая только что сказанные ею слова.
– Совсем не смешно. Я серьезно, Сирина. Ради Христа, пойми же, что происходит. Для нас все кончается. Через неделю я уезжаю в Париж, и одному Богу известно, куда потом отправлюсь оттуда, может быть, обратно в Штаты. Я не смогу взять тебя с собой, если мы не поженимся. Неужели ты не проявишь благоразумие и не выйдешь за меня, чтобы мы не потеряли то единственное, чем мы оба так дорожим?
– Я не могу сделать этого.
Когда она произнесла эти слова, в горле стоял ком. В ту же ночь, когда Брэд заснул в ее объятиях, Сирина проплакала несколько часов подряд. Она вынуждена расстаться с ним, если по-настоящему любит. А она его любила. И она знала, что для нее это будет самой трудной задачей за всю ее жизнь – оторвать от него свое сердце. Каждый день она старалась укрепить себя в этой мысли, но в сердце своем она чувствовала такой ужас при одной лишь мысли потерять его, что не знала, как все это перенесет. Целыми днями Марчелла кричала на нее, ругала, умоляла, упрашивала, Брэд, со своей стороны, тоже подверг ее осаде, но все было тщетно. Сирина настолько уверовала, что, выйдя замуж за Брэда, она разрушит его жизнь, что не желала ничего и слышать. Последняя ночь была самой мучительной и горькой. Девушка сжимала его в объятиях, гладила по волосам, стараясь запечатлеть в памяти каждое мгновение.
– Сирина?
Она наклонилась, чтобы лучше разглядеть его лицо.
– Да, любовь моя?
– Я так сильно люблю тебя… и буду всегда любить… Я никогда не смогу полюбить другую…
– И я тоже, Брэд.
– Ты будешь писать мне?
Когда он спрашивал, в глазах у него стояли слезы. Наконец он понял, что придется уехать из Рима одному, go – Конечно же, буду. Всегда.
Всегда. Эти обещания, как она слишком хорошо знала, со временем померкнут. Однажды настанет день, он женится и забудет о ней, или захочет забыть, и в тот самый момент все между ними будет кончено. А она никогда не забудет его.
– А ты будешь писать мне? – В глазах Сирины тоже стояли слезы.
– Конечно же, буду. Но я бы хотел взять тебя с собой.
– В своем кармане, может быть, в тайнике или в чемодане… – Она улыбнулась ему и поцеловала в кончик носа. – Париж так красив, ты полюбишь его.
– Через две недели ты приедешь навестить меня, верно? За это время я должен буду приготовить все необходимые документы. Займусь этим сразу же, как только приеду туда.
Она проведет с ним уик-энд на его квартире, если, конечно, удастся. Брэд заставил ее пообещать, что она будет приезжать к нему часто, как только сможет. Он также сказал, чтобы она захватила с собой Марчеллу. Ему не хотелось, чтобы она в одиночку ехала в поезде. Но они не смогут приехать вместе, напомнила ему Сирина. Одна из них должна будет остаться и работать во дворце. Для Брэда последняя неделя пролетела как в тумане. В день отъезда у него почти не осталось сил, он чувствовал себя опустошенным. Перед восходом солнца он сидел на кровати и смотрел на Сирину, лежавшую рядом с ним, прикрытую лишь волной шелковистых волос. Осторожно коснувшись золотых волос возлюбленной, он разбудил ее, и они опять предались радостям любви. Крепко прижав к себе Сирину, Брэд внезапно понял, что это их последний интимный миг в Риме. Через два часа он отбывает, и все, что тогда им останется, – это случайные уик-энды, которые они будут проводить вместе в Париже, прежде чем он окончательно уедет в Штаты. Крепко прижимаясь к нему, Сирина почувствовала, как он весь напрягся. Она нежно прикоснулась к нему пальцами, затем кончиком языка. Она многому научилась на любовном ложе с Брэдом, но в основном все шло от сердца, инстинктивно. Ей хотелось доставить ему удовольствие и отдать себя всеми доступными способами. В последний раз он тихо застонал от ее прикосновений, от ее поцелуев, от их влечения друг к другу. С трудом оторвавшись от ее губ, он вновь проник в нее и… Сирина догадалась, что именно произошло. Она надеялась, что его последний подарок окажется сыном.
Когда час спустя они встретились в его кабинете, Брэд еще раз прижал ее к себе и поцеловал, они вместе посмотрели на поблекший сад и вспомнили, каким прекрасным он был летом и осенью. Затем он нежно поцеловал ее в последний раз.
– Ты приедешь ко мне через две недели?
– Приеду.
Но оба не были в этом уверены.
– Если не приедешь, я сам вернусь в Рим.
И что тогда? Бездна одиночества для обоих на долгие годы. Сирина, полагая, будто недостаточно хороша, чтобы выйти за него замуж, обрекала их на невосполнимую потерю.
– Сирина, ну пожалуйста… давай поженимся.
Она лишь покачала годовой, не в силах говорить от боли, не в силах видеть, как он уходит. Слезы заливали лицо.
– О Господи, как я люблю тебя, Сирина!
– Я тоже люблю тебя. – Это все, что она успела сказать, прежде чем в кабинете появились ординарцы.
Когда Брэд ушел, она застонала, словно раненое животное, оперлась на стену и замерла, глядя в сад. Через несколько минут он уедет… она потеряет его навсегда… Эта мысль становилась мучительно невыносимой. Задыхаясь, Сирина бросилась в сад. Она знала, что он обязательно увидит ее, когда будет выезжать со двора. Так и случилось. В окне машины, неудержимо рвавшейся вперед, мелькнуло печальное и бледное как полотно лицо Брэда. Он смотрел на нее через заднее стекло до тех пор, пока автомобиль не увез его прочь и не скрылся из виду.
Сирина медленно повернулась и пошла в дом, весь ее вид выражал нестерпимую боль. Она прошла в свою комнату и заперла за собой дверь. Марчелла не сказала ей ни слова. Слишком поздно упрекать. Сирина приняла решение, и теперь ей предстоит жить согласно этому решению, даже если оно и убьет ее. Через два дня Марчелла начала беспокоиться, что так и произойдет. На третий день Марчелла разволновалась не на шутку. Сирина отказывалась подниматься с постели, отказывалась есть, казалось, совсем потеряла сон – просто лежала, беззвучно плача и глядя в потолок. Она не поднялась, даже когда позвонил Брэд и пришел ординарец позвать ее к телефону. Марчеллу охватила паника, и на следующий день она сама отправилась к ординарцу.
– Мне нужно позвонить майору, – решительно заявила она, стараясь говорить таким тоном, словно речь шла исключительно о служебных делах. Она стояла перед секретарем в чистом переднике и свежевыглаженном платке, покрывавшем голову.
– Майору Аплби? – Секретарь посмотрел на нее с удивлением. Приезда нового майора ждали не раньше завтрашнего утра. Может быть, старуха решила уволиться? Интересно, не уволится ли теперь ее племянница? Никто не видел Сирину с тех пор, как уехал майор Фуллертон.
– Нет. Хочу позвонить майору Фуллертону в Париж. Я заплачу за разговор. Прошу вас дозвониться ему и дать мне возможность поговорить с ним наедине.
Секретарь посмотрел на решительно настроенную Марчеллу и пообещал сделать все возможное.
– Я позову вас, как только дозвонюсь.
Ему повезло, и менее чем через час он соединился с майором Фуллертоном, сидевшим в новом кабинете, пытаясь понять, почему Сирина не подошла к телефону, когда он звонил. У него пока не было для нее хороших известий. Ему отказали в оформлении документов, необходимых для ее поездки в Париж. В ответ прозвучали какие-то неясные намеки на братание, которое неодобрительно воспринимается руководством, и намекнули, что «следует покончить с неблагоразумным поведением». Брэд вспыхнул от ярости, услышав такой ответ. Все, чем он мог ее утешить, – это пообещать приехать в Рим через несколько недель, но когда представится подобная возможность, этого он и сам не знал. Он сидел и смотрел на дождь за окном, на дворец Бурбонов, когда раздался звонок из Рима. Брэд обрадовался, услышав знакомый голос.
– Я звоню по просьбе Марчеллы, майор. Она сказала, что дело у нее очень срочное и личное. Я только что послал за ней. Подождите минуточку, если вы не возражаете.
– Хорошо.
Брэда внезапно охватил страх. Что, если что-то случилось? С Сириной мог произойти несчастный случай, она могла опять удрать на свою Богом забытую ферму, могла упасть в пруд, могла сломать ногу, могла…
– Как дела? Там все в порядке, Палмерс?
