Текст книги "Воспоминания"
Автор книги: Даниэла Стил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
– Откуда ты знаешь, может быть, мне это не нравится в такой же степени, как и тебе?
– Потому что я знаю тебя. У тебя нет кардинальных разногласий с твоими корнями, Сирина. Ты принадлежишь этому миру, и, если бы этот мир все еще существовал, я никогда не забрал бы тебя оттуда, потому что нынешняя Америка – это место, где люди не понимают мира, из которого вышла ты. Самое лучшее, что мы можем сделать, – это попытаться объяснить им все это. При условии, что у них хватит для этого понимания. – Он нежно улыбнулся. – Но мы не обязаны им объяснять ни черта. Потому что вот ты – красавица, грация, божественность, сама элегантность… И как бы тебя ни называли, любимая, ты до глубины души принцесса.
– Но это же глупости. – Сирина улыбалась и слегка покраснела от неловкости. – Если бы я тебе не рассказала, ты никогда бы не узнал.
– Обязательно бы узнал.
– Не узнал… – Теперь Сирина явно поддразнивала его.
Брэд поставил бокал, обнял и крепко поцеловал жену, затем подхватил на руки и осторожно опустил на большую кровать.
– Не двигайся. Мне нужно кое-что сделать.
Она улыбалась, глядя, как он, пятясь, идет к двери каюты, берет табличку с надписью «Не беспокоить» и вешает ее на ручку с внешней стороны.
– Так нам не помешает горничная, – заявил он, поворачиваясь к ней с широкой улыбкой на лице, и, задвинув шторы, начал развязывать галстук.
– Что это все означает, подполковник? – Сирина вопросительно взирала на него с кровати, в глазах ее плясали смешинки. „„
– А вы как думаете, миссис Фуллертон?
– Средь белого дня? Здесь? Сейчас?
– Почему бы и нет? – Он присел на кровать и снова поцеловал ее.
– Боже милостивый! Я же забеременею!
– Потрясающе. В таком случае у нас получатся девочки-близняшки.
– О, и не говори…
Но он не дал ей договорить. Его губы крепко прильнули к ее губам, спустя мгновение замечательное голубое атласное покрывало было сброшено. Простыни мягко и прохладно холодили ей спину, а теплые руки Брэда касались ее груди, бедер. Когда Брэд прижался к ней, ей вдруг страстно захотелось ощутить его в себе… Его губы скользнули по ее губам, пробежали по векам, коснулись волос, в то время как руки пробуждали в ней волшебные ощущения, затем резким движением он решительно проник в нее.
– О-о-о!
Этот единый долгий звук удивления и удовольствия очень скоро затерялся в симфонии нежного шепота и стонов. Тем временем судно медленно отчалило от пристани, и они поплыли домой.
Глава 17
Дни на борту «Либертэ» летели очень быстро. Погода была чудесной, даже неизменные для июня бризы не портили им настроения, когда они бок о бок лежали в шезлонгах на палубе. Лишь один раз Сирина почувствовала легкую слабость перед завтраком, но после того, как они перекусили, прогулялись по палубе, поговорили с новыми знакомыми, она уже забыла о своих недомоганиях и провела оставшуюся часть дня в полном наслаждении. Как правило, после ленча они удалялись в каюту вздремнуть. А отдохнув, успевали немного прогуляться по палубе, прежде чем идти переодеваться к чаю. Во время чая они знакомились с новыми людьми, беседовали с теми, с кем познакомились раньше, слушали камерную музыку. Все это очень напоминало Сирине о бабушке и ее друзьях, о музыке, которая им нравилась, о еде, от которой те были в восторге, о торжественных обедах, о вечерних нарядах – платьях из серого шелка с красными атласными подкладками, с несколькими рядами жемчуга и изящными туфельками, обшитыми серым атласом. Сирине не казалось это чуждым или странным, это было частью ее прежней жизни. Для Брэда это также не было новостью. Время от времени им попадались люди, знавшие его родителей или родственников или же имевшие общих знакомых.
В целом путешествие проходило легко и радостно, но в последний вечер им стало грустно.
– Может быть, нам повернуть обратно в Париж?
– Нет, – решительно сказала Сирина, приподнявшись на кровати после сладостных утех любви, – мне хочется увидеть Нью-Йорк, познакомиться с твоей семьей, а затем поехать в Сан-Франциско, посмотреть на всех этих ковбоев и индейцев. Думаю, мне понравится Дикий Запад.
Брэд рассмеялся, услышав эти слова.
– Единственное, что там будет дикое, так это твое воображение.
– Неужели там нет ни ковбоев, ни индейцев? Ну хотя бы одного?
– Только не в Сан-Франциско. Чтобы посмотреть на ковбоя, придется отправиться в Роккис.
– Отлично, – обрадовано воскликнула Сирина и поцеловала его в шею, – тогда мы отправимся туда в путешествие! Верно?
– Интересно, когда же вы собираетесь все это сделать, мадам? До того, как родите?
– Разумеется. А чего бы тебе хотелось? – Теперь на лице Сирины отразилось изумление. – Чтобы я сидела дома и все время вязала носочки?
– Да, эта мысль мне нравится.
– Ну а мне нет. Мне хочется заняться каким-нибудь делом, Брэд.
– О Господи Боже мой, спаси меня. – Со стоном он рухнул навзничь на подушку. – Вот она, современная женщина! Чем же ты хочешь заняться? Поступить на работу?
– А почему бы и нет? Это же Америка. Демократическая страна. Я могла бы заняться политикой. – Глаза Сирины озорно блеснули, а он предостерегающе поднял руку.
– Это у тебя не пройдет! Одной такой женщины в моей семье вполне достаточно, спасибо! Придумай что-нибудь другое. Кроме того, – он возмущенно сдвинул брови, – через шесть месяцев у тебя будет ребенок. Неужели ты не можешь просто отдохнуть перед родами?
– Да, но, может быть, я смогла бы кое-что сделать еще до родов.
Сирина много думала о Сан-Франциско, о том, что будет там. Ей не по душе было сидеть на месте со своим огромным животом, а хотелось заняться каким-нибудь делом.
– Не смеши меня. Разве не все женщины сидят и ждут своего часа?
– Нет, не все. Есть женщины, которые занимаются не только этим в период беременности. Знаешь, – Сирина задумалась на мгновение, – женщины из бедных семей в Италии работают, будучи беременными, – они работают на полях, в магазинах, пекарнях, занимаются своими обычными делами. И вот в один прекрасный день… бум – появляется малыш, и они возвращаются домой уже с младенцем на руках… – Она улыбнулась, а Брэд рассмеялся, представив себе эту картину.
– Ну ты и скажешь, любимая! Ты тоже так хочешь? Бум – и появляется малыш, в то время когда ты работаешь в поле?
Сирина как-то странно взглянула на него.
– Когда я работала с Марчеллой, я была удивительно счастлива.
– Боже милосердный, Сирина! Это же ужасно: работать прислугой в доме собственных родителей.
– Мысль, может быть, и ужасна, но сама работа нет. Я чувствовала, что каждый день совершаю нечто полезное. Знаешь, у меня было много обязанностей, и я выполняла их хорошо.
Брэд нежно поцеловал ее в кончик носа.
– Знаю, малышка. Тебе приходилось чертовски много работать. Не хочу, чтобы тебе вновь пришлось заниматься чем-либо подобным. – Он довольно посмотрел на нее, зная, что такого не случится. – И тебе не придется. Теперь ты моя жена, дорогая. Единственное преимущество, которое дает имя Фуллертонов, – это комфорт не только для нас, но и для наших детей, оно навсегда избавит их от подобных житейских тягот.
– Приятно сознавать… – Однако его слова не произвели на нее большого впечатления. – Я полюбила бы тебя, даже если б ты был бедным.
– Знаю, дорогая. Но все же приятно жить и не волноваться из-за этого, не так ли?
Сирина кивнула и прильнула к мужу. Но прежде чем сон одолел ее, Сирина еще раз представила будущую жизнь в Сан-Франциско и поняла, что хотела чего-то большего, а не просто иметь ребенка. Ребенок – это замечательно, но ей также хотелось чем-нибудь заниматься. Она еще не знала чем, но была уверена, что скоро поймет.
В шесть часов утра стюард, постучав в дверь каюты, сообщил, что корабль подплывает к Нью-Йорку. В порт планировалось зайти в десять утра, однако издавна существовала традиция входить в бухту очень рано. После этого выполнялись различные формальности и делалось все возможное, чтобы не причинять пассажирам неудобств ранним прибытием в порт. Что-то завораживающее таилось в том, чтобы проплыть мимо статуи Свободы именно на рассвете, в момент восхода солнца, когда золотые лучи пронизывают небо и отражаются на ее руках, на факеле, короне. Это зрелище редко в ком не пробуждало глубоких чувств, и те, кто увидел эту картину, преисполнялись ощущением какой-то необыкновенной связи с Америкой. Сирина была потрясена до глубины души: ей показалось, что статуя осветила ей дорогу в новую жизнь.
Брэд был странно молчалив. В последний раз он прилетал домой на военном самолете. На этот раз он чувствовал, что наконец-то возвращается домой после войны, со своей женой, в страну, которую любил. Внутри росло ощущение благополучия и благодарности, это чувство так и распирало его. Не зная, как его выразить, он заключил Сирину в объятия и крепко прижал к себе.
– Добро пожаловать домой, Сирина.
– Спасибо, – тихо прошептала она в ответ и поцеловала его в нежно-оранжевом свете июньского утра.
– Ты заживешь здесь беспечно и спокойно, дорогая.
– Да, знаю. И наш малыш тоже.
Брэд крепко сжал ее руку, и они простояли на палубе почти час, глядя на Нью-Йорк с расстояния, пока корабль входил в гавань, поджидая офицеров миграционной полиции, буксиров, таможни, в предвкушении всей той суеты, которая обычно сопровождает прибытие в порт. Сирина и Брэд отрешились от всего. Они стояли на палубе рука об руку, думая о том, что ждало их впереди.
В эту минуту мать Брэда, сидя в постели в своем доме на Пятой авеню, потягивала кофе. Брови ее были нахмурены, глаза потемнели. Она думала о своем старшем сыне и той женщине, которую он вез домой. Если б она могла, то заставила бы Брэда избавиться от жены как можно скорее, но пока она не придумала способа, как это сделать. Маргарет больше не контролировала деньги старшего сына, по работе он совершенно не зависел от семьи. Брэд выпорхнул из ее гнезда и теперь делал что хотел и так, как считал нужным. А теперь еще эту проклятую итальянскую девку везет домой… Она со стуком поставила кофейную чашку, откинула одеяло и с решительным видом встала с постели.
Глава 18
Когда Сирина ступила на трап, шагая перед Брэдом, она почувствовала, как в груди бешено заколотилось сердце. Какими они окажутся? Что скажут? В сердце Сирины теплилась надежда, что миссис Фуллертон – другая миссис Фуллертон – придет встречать их. Ожидание предстоящей встречи навалилось на нее многопудовым грузом, когда она сошла с борта судна в кремовом костюме в полоску, шелковой блузке цвета слоновой кости, с волосами, завязанными в пучок в виде восьмерки. Она выглядела потрясающе молодой и поразительно прекрасной. В то же время в ней было нечто ранимое и свежее, словно в розе, одиноко стоящей в хрустальной вазе. Каждому хотелось прикоснуться к ней, но никто не осмеливался. Белые лайковые перчатки безукоризненно облегали изящные руки, когда она прикоснулась к поручню и, обернувшись, посмотрела на Брэда. В ее глазах он прочел все, что она переживала. Когда они спустились к самому пирсу, он наклонился к ней и подбодрил:
– Не волнуйся. Они не накинутся на тебя, клянусь. – И про себя добавил: «Не посмеют».
Однако он предполагал, что кое-кто наверняка попробует, но кто? Его мать… Пэтти… Грег, если он угодил под влияние одной из этих женщин, отец? Ни в одном из них он не был уверен. Только в отношении Тэдди Брэд не испытывал сомнений.
Когда они покидали борт корабля, стюард подарил Сирине две замечательные гардении, и сейчас они красовались на лацкане ее костюма. Брэд ощущал их запах, следуя за ней.
– Выше нос, девочка!
Сирина вновь обернулась и посмотрела на него, на этот раз она вся побелела от страха. Несправедливо подвергать ее такому испытанию! В этот миг Брэд возненавидел мать, эту стройную дикую кошку – королеву джунглей… Она была настоящей пантерой – грациозной и хищной, подкарауливающей свою добычу. Брэд отчетливо представил себе, как она ждет, нетерпеливо прогуливаясь пружинящей походкой по пристани. Ему даже пришлось тряхнуть головой, чтобы отогнать это видение прочь. Однако когда они добрались до портовой зоны, обозначенной буквой F, где им пришлось ждать свои чемоданы, чтобы затем пройти таможню, Брэд понял, что их никто не встречает. Он не видел ни своих родителей, ни знакомых лиц. Этот прием сильно отличался от той горячей встречи, которую год назад родственники устроили ему в аэропорту… Взяв руку Сирины, он почувствовал странную смесь разочарования и облегчения, нахлынувших на него волной.
– Можешь расслабиться. Здесь их нет.
Ее брови удивленно и обеспокоено изогнулись.
– Думаешь, они не приедут?
Неужели они отказались приехать из-за нее? Этого-то она и боялась больше всего, именно поэтому она так упорно отказывалась выходить за него замуж и осталась оплакивать его в Риме.
– Ради Бога, Сирина, не надо так переживать! Они, наверное, просто чертовски заняты с этой свадьбой. Давай возьмем такси и отправимся домой.
Но и ему все это показалось ужасно странным – такая встреча после столь продолжительного отсутствия.
Затем Брэд увидел его, стоявшего ярдах в пятидесяти и смотревшего на них, широкая улыбка освещала его лицо, а голубые глаза весело искрились. Брэд чувствовал это, даже не глядя на него. Он даже представлял себе мелкие морщинки вокруг глаз, когда брат улыбался. От его улыбки вспыхивало все лицо, а на щеках появлялись две ямочки, доставлявшие ему немало страданий в детстве. На нем были белые фланелевые брюки и синий блейзер. Брэду захотелось крепко стиснуть брата в объятиях, однако Тэдди торопился к Сирине, в руках он держал огромный букет красных роз. Улыбка, которая так нравилась Брэду, озаряла его лицо, и во все глаза он смотрел только на нее, словно давно потерявшийся друг или брат. Он как вкопанный застыл перед ней, ошарашенный ее всеподавляющей элегантностью и красотой, затем обнял так крепко, что она чуть не задохнулась.
– Здравствуй, Сирина! Добро пожаловать домой!
Он произнес это с такой радостью и с таким искренним чувством, что их лица вспыхнули радостью, а на глаза навернулись слезы. Сирине показалось, будто ее встретил человек, который всегда любил ее, и ей ужасно захотелось полюбить его.
– Я так рад, что вы оба здесь.
Через плечо Тэдди посмотрел на своего любимого старшего брата. У Брэда иссякло терпение. Он обнял сразу и Тэдди и Сирину, и так, смеясь и заливаясь слезами, крепко обнявшись, все трое стояли у огромного корабля, доставившего их домой.
Казалось, прошли столетия, прежде чем Тэдди выпустил Сирину из объятий. Она отстранилась от него на шаг, чтобы хорошенько рассмотреть младшего брата, о котором так много слышала. Он был выше Брэда, чем-то красивее, а чем-то нет. Все это она отметила, глядя на лица братьев, пока те увлеченно говорили сразу обо всем: о предстоящей свадьбе, родителях, путешествии. Черты Брэда отличались большей правильностью, плечи пошире, и в его облике не проглядывалась наивность и простота. Сирина с гордостью смотрела на своего мужа. Однако в Тэдди присутствовало нечто совершенно особенное, и не заметить этого было просто невозможно. Это походило на сияние, на радостное возбуждение, освещавшее его душу и каждого, кто оказывался в сфере его воздействия. Тут были и теплота, и радость, и любовь, бившие через край, подобно фейерверку, который устраивали четвертого июля – в День независимости. Не любить его было невозможно, хотелось соприкоснуться с ним, стать частью его жизни. Сирина почти физически ощущала это притяжение, стоя в стороне и внимательно разглядывая его. В ней поднималась теплая волна восхищения, и она не знала, как на это реагировать. Несмотря на возбужденную беседу с братом, Тэдди ни на секунду не сводил глаз с Сирины. Наконец он вновь заговорил с ней:
– Сирина, ты такая красивая!
Тэдди, как говорится, был сражен наповал. Глядя на него, Сирина могла лишь рассмеяться.
– Не только, – добавил муж. – Она к тому же и принцесса. Как тебе это нравится?
– Похожа. – Тедди заявил это с полной серьезностью, и Брэд посмотрел на него с нежностью и изумлением.
– Не вздумай в нее влюбиться, парень, я ее первый увидел.
На лице Тэдди, когда он смотрел на Сирину, проступало такое трепетное благоговение, что невольно хотелось отвести глаза в сторону.
– Боже мой, как ты красива!
Он никак не мог оторваться от нее, поэтому Сирине пришлось разрушить охватившее его очарование.
Прикрывшись букетом роз, которые он вручил ей, Сирина тихо проговорила, обращаясь к Тэдди:
– Вообще-то я не Сирина. Я – девушка, с которой Брэд познакомился на корабле и попросил меня занять ее место.
– Ну и хитра, верно? – Брэд нежно, но собственнически обнял жену рукой. В конце концов, брат был на двенадцать лет моложе его и всего на три года старше Сирины. Он не хотел, чтобы парень потерял голову. – Кстати, как там поживает наша будущая сестричка?
Радость на лице Тэдди сменилась печалью.
– Полагаю, отлично. – Голос его прозвучал как-то отрешенно и подавленно. Брэд и Сирина выжидающе смотрели на него. – В течение двух последних недель Грег напивается каждый вечер. Честно говоря, не знаю, что это могло бы означать: приятное времяпрепровождение или страх?
– Возможно, и то и другое, – сказал Брэд, глядя в глаза брату.
Но Тэдди всегда был искренним с ним.
– Не думаю, чтобы Грег понимал, что делает, Брэд. Или, может быть, не хочет этого понимать, что еще хуже.
– Ты предлагаешь, чтобы кто-то вмешался и прекратил это? Сейчас?
– Не знаю. Мать наверняка не намерена этого делать. Грег становится ее главной надеждой. С тех пор как ты решил стать профессиональным военным… – Тэдди бросил пренебрежительный взгляд на брата, на что Брэд только усмехнулся, – и стало очевидным, что я никогда не стану играть в семейные игры, у нее остался один Грег.
– Бедолага.
Больше Брэд ничего не сказал. К ним подошли таможенники проверить багаж и документы. У Тэдди также потребовали документы, и он предъявил специальный пропуск. Один из друзей отца достал ему этот пропуск у мэра Нью-Йорка, так что теперь Тэдди мог встречать своих друзей у самого борта судна, не дожидаясь окончания таможенных формальностей. Это было весьма удобно, особенно в подобных случаях. Однако таможенник почувствовал себя уязвленным этой явной демонстрацией ранга и общественного положения Тэдди.
– Особые привилегии, да? – поинтересовался он. Тэдди чуть смутился.
– Только эта. Брат вернулся домой после войны.
Он показал на Брэда. Лицо таможенника тотчас же смягчилось.
– Возвращаетесь домой на «Либертэ», сынок? Неплохо…
– Еще бы. Мы совместили возвращение с медовым месяцем.
– Ваша жена ездила вас встречать?
Таможенник только что закончил проверять их багаж. Напарник передал ему их паспорта и уже знал, что Сирина итальянка, но беседовавший с ними чиновник не догадывался об этом. Сирина не произнесла ни слова.
– Нет. – Брэд с гордостью посмотрел на Сирину. – Я познакомился со своей женой в Риме.
– Итальянка?
Таможенник прищурил глаза, окидывая оценивающим взглядом ее совершенную красоту, гардении на лацкане жакета, золотистые волосы, поблескивавшие в лучах солнца. Сам же он стоял в серой помятой униформе, с галстуком, покрытым пятнами, с грязью под ногтями.
– Да, моя жена итальянка. Из Рима, – с улыбкой повторил Брэд. Таможенник не мигая смотрел на них.
– В стране полно своих невест, сынок. Или ты забыл? Господи, некоторые из молодых парней выбираются из страны и забывают обо всем, что остается дома.
Он вновь окинул всех троих немигающим взглядом, затем повернулся и заторопился проверять чемоданы следующих пассажиров.
В глазах Брэда вспыхнул недобрый огонь, а Тэдди охватило пламя ярости. Но Сирина взяла их под руки и покачала головой:
– Не нужно. Ничего страшного. Просто он сердитый человек. Может быть, кто-то обманул и бросил его дочь.
– А может быть, кто-то должен врезать ему по роже!
Тэдди было ринулся выполнить задуманное, а у Брэда на лице было ясно написано желание помочь ему в этом.
– Не обращайте внимания. Поедем домой.
Братья обменялись взглядами. Брэд медленно вздохнул, затем, соглашаясь, кивнул:
– О'кей, принцесса, на этот раз ты победила. – Он посмотрел на нее почти печально, потом наклонился к ней и поцеловал. – Не потерплю, чтобы кто-либо впредь говорил про тебя подобные веши.
– Но так будет… – прошептала она чуть слышно. – Возможно, потребуется какое-то время.
– Дурак, – буркнул Тэдди, и Сирина весело рассмеялась. Они подозвали носильщика и двинулись домой.
Глава 19
Тэдди оставил шофера семьи на стоянке за пределами порта, где тот терпеливо поджидал их возвращения в «кадиллаке» цвета полуночного неба, который отец преподнес в подарок своей жене к прошлому Рождеству. Однако Маргарет Фуллертон в большинстве случаев предпочитала пользоваться своим симпатичным «линкольном» бутылочно-зеленого цвета с откидывающимся верхом, на котором разъезжала почти ежедневно. К восторгу сыновей, «кадиллак» и пожилой шофер оставались в их полном распоряжении. В основном автомобилем пользовался Грег, Тэдди – лишь когда ему удавалось перехватить его у старшего брата, как, например, сегодня. Мать отправилась на встречу совета директоров Американского Красного Креста проследить за последними приготовлениями к торжественному обеду, который намечался на завтра, а затем на ленч в другой совет директоров, в состав которого она также входила. Эти дела не позволили ей встретить Брэда и Сирину у борта корабля. У Грега была важная встреча с отцом, так что остался лишь Тэдди, который и встретил Брэда с женой в элегантном автомобиле цвета полуночного неба.
– Ну и ну, новая?
– Ага. Рождественский презент отца.
– Тебе? – Брэд удивился.
– Ты что, конечно, нет. – Тэдди усмехнулся. – Матери.
– Ясно. Уже привык кататься или по великим случаям?
– Только когда поблизости нет Грега.
– Понятно.
Из машины вышел шофер и заторопился навстречу. На ходу он снял фуражку, и лицо его расплылось в широкой, от уха до уха, улыбке. Он работал у Фуллертонов еще с тех пор, когда Брэд был маленьким мальчиком.
– Привет, Джимми. – Брэд похлопал старика по плечу, тот рассмеялся и обнял его.
– Здорово выглядишь, малыш. Рад видеть тебя дома!
– Да, приятно возвращаться. – Оба они искренне радовались встрече. – Джимми, познакомься с моей женой.
Брэд повернулся к Сирине с очевидной гордостью, и у старика чуть не отпала челюсть при виде белокурой красавицы.
– Рад познакомиться с вами, миссис Фуллертон. – Он проговорил эти слова почти застенчиво, а она тепло пожала ему руку с доброй улыбкой, светившейся в глубине изумрудных глаз.
– Брэд мне много рассказывал о вас.
– Неужели?! – Джимми был очень доволен. – Добро пожаловать в Америку. – Он прищурился. – Вы очень хорошо говорите по-английски. Вы уже были здесь прежде?
Она кивнула:
– Я была здесь во время войны.
– Хорошо, – тепло улыбнулся Джимми.
Сирина одарила его ответной улыбкой, и он жестом пригласил всех в машину.
– Я позабочусь о вещах. А вы, ребята, отдохните.
Однако в машину сели только Тэдди и Сирина. Брэд остался помочь шоферу сложить в багажник их чемоданы и сумки.
Оказавшись в салоне «кадиллака», Тэдди по-прежнему не сводил глаз с Сирины.
– Как прошло плавание?
Он не знал, с чего начать, и чувствовал неловкость, оставшись с ней наедине. Теперь, когда Брэда не было рядом, все воспринималось совершенно иначе. Ему хотелось прикоснуться к ее необыкновенным золотистым волосам… Внезапно возникло совершенно сумасшедшее желание поцеловать ее, но не по-братски и даже не по-дружески. Когда эта мысль мелькнула в голове, он сильно покраснел и на лбу выступили капельки пота.
– С тобой все в порядке? – Сирина внимательно посмотрела на него. – Ты не заболел?
– Нет… я… извини… не знаю… я просто… Думаю, это просто от волнения. Возвращение Брэда, встреча с тобой, женитьба Грега, окончание школы на следующей неделе… – Он вытер лоб белым носовым платком и устроился рядом с ней.
– Итак, о чем мы говорили?
Но Тэдди не мог думать ни о чем другом, кроме как об этом лице, об этих глазах, которые, казалось, видели его насквозь. Тэдди никогда прежде не встречал такой красивой женщины!
Сирина смотрела на него с нежностью, на ее лице отразились забота и понимание.
– Пожалуйста… – Она раздумывала только мгновение. – Ты расстраиваешься из-за меня, не так ли? Такое сильное потрясение? Я действительно так сильно отличаюсь от других?
Тэдди чуть заметно кивнул:
– Да, ты другая. Но не так, как ты думаешь, Сирина. – Он глубоко вздохнул и взял ее за руку. – Что за чертовщина! Брэд убил бы его на месте! – Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, и если бы ты не была женой моего брата, я сию же минуту попросил бы тебя стать моей женой!
На мгновение Сирина подумала, что он шутит, но увидела в его глазах нечто такое, от чего у нее перехватило дух. Ее глаза расширились от удивления, когда она смотрела на него.
– Развлекаешься с моей женой, мой младший братец?
Брэд распахнул дверь элегантного лимузина и протиснулся внутрь, бросив беззаботный взгляд, который скрывал тревогу. Тэдди всегда считался самым симпатичным из братьев и гораздо больше подходил Сирине по возрасту. Но подобные мысли были настоящим сумасшествием, и он это отлично понимал. Сирина его жена, она любила его и ждала от него ребенка.
Но Тэдди рассмеялся, покачал головой и провел рукой по волосам.
– Мне кажется, Брэд, ты только что помешал мне сделать из себя полного дурака.
– Хочешь, чтобы я вышел, и ты попробовал сначала?
– Нет! – в один голос поспешно воскликнули Тэдди и Сирина, затем, взглянув друг на друга, начали хохотать как дети. Неловкость прошла. Они просмеялись половину пути до дома, подтрунивая друг над другом, над Брэдом. В это утро началась их настоящая искренняя дружба.
Тэдди рассказал, про предстоящую свадьбу. Брэд уже знал, что ему предстоит играть роль главного шафера жениха, а Тэдди – шафера-церемониймейстера, одна из обязанностей которого рассаживать гостей по местам. Кроме него, там будут еще десять шаферов, одиннадцать подружек невесты, почетная дама, двое детей, которым предстоит нести кольца, и девочка с цветами. Свадебная церемония состоится в церкви Св. Джеймса на Мэдисон-авеню, а затем сразу же после нее планируется огромный прием в отеле «Плаза». Событие ожидалось грандиозное, и Азертоны потратили на него целое состояние.
– Еще один обед устраивается в «Кникербокере» – клубе отца. На нем будет сорок пять гостей, в обязательных черных галстуках для официального обеда.
– О Господи Иисусе! – застонал Брэд. – И когда?
– Завтра.
– А сегодня вечером? Будет ли у нас хоть немного времени для самих себя, или же мы должны будем исполнить еще несколько ритуальных танцев вместе со всей труппой?
– Мать планирует устроить обед в узком семейном кругу. Только она, отец, Грег, я и, разумеется, Пэтти.
В глазах Тэдди мелькнуло беспокойство.
– Будет, наверное, уютно…
В последний раз, когда Пэтти видела Сирину, она обозвала ее шлюхой, а Брэд разорвал помолвку. С тех пор не прошло и года.
Через минуту машина подкатила к дому. Швейцар бросился открывать двери. Джимми вышел из машины и принялся выгружать багаж.
– Мать у себя наверху? – Брэду хотелось скорее покончить со встречей и знакомством. Он заглянул в глаза Тэдди, словно ища поддержки и сил у младшего брата, чтобы защитить и оградить от нападок жену.
– Нет еще. Она не вернется до трех. Квартира в нашем полном распоряжении, так что пока пусть Сирина осмотрится.
Это показалось благословением судьбы. Сирина смиренно вошла за мужем и его братом в богато украшенный и увешанный гобеленами холл с высоким потолком, мраморным полом, огромными деревьями в кадках и с люстрой, настолько красивой, что ей впору красоваться в Версале.
Брэд и Тэдди пригласили ее в лифт и поднялись на верхний этаж, где на лестничную площадку выходила одна-единственная дверь, ведшая в пентхаус – квартиру, занимавшую весь верхний этаж, в которой выросли все три брата. И вот теперь, когда Тэдди открыл дверь и отошел в сторону, пропуская вперед Сирину, Брэд ощутил, как по спине пробежала дрожь. Две горничные в черных форменных платьях с белыми передниками и в белых наколках торопливо наводили порядок в холле. Стены его украшали великолепные японские панно, на полу мозаичные узоры из черного и белого мрамора. Здесь тоже висела великолепная люстра от Ватерфорда, которой насчитывалось, должно быть, более двухсот лет и которая сама по себе являлась произведением искусства. Прихожая напомнила Сирине большую, залитую светом бальную залу. Горничные поздравили Брэда с возвращением домой и направились на кухню сообщить о его приезде поварихе. Брэд пообещал не мешкая заглянуть к ней на кухню, но сначала он хотел показать Сирине апартаменты, в которых вырос.
Все здесь напоминало дворец, только, разумеется, меньшего размера, хотя и производило сильное впечатление, но все же оставалось квартирой. Правда, эта квартира своей отделкой и убранством не имела ничего общего с теми, в которых доводилось бывать Сирине. Повсюду висели окрашенные в различные тона ковры, шторы из камки[1]1
Узорчатая шелковая ткань. – Примеч. пер.
[Закрыть] и парчи. В столовой со стен взирала впечатляющая коллекция фамильных портретов, гостиная оказалась очень уютной, красивой, во французском стиле. Здесь висели два полотна Ренуара, одно Моне, множество вещей в стиле Людовика XV, занавески из белого шелка и сероватой парчи подчеркивали нежно-розовые стены, всюду обилие позолоты и мрамора. По любым стандартам апартаменты вряд ли можно было назвать «маленькой квартиркой», но главной ее особенностью было то, что Сирине казалось, будто она уже бывала в ней прежде. Все здесь сильно напоминало дворцы, виденные ею в детстве. Только здесь все находилось в гораздо лучшем состоянии, было больше роскошных вещей, некоторые даже красивее тех, что она видела в Венеции. Но во всем чувствовался знакомый отголосок. Нечто подобное можно было встретить в Париже, Лондоне, Нью-Йорке, Риме, Мюнхене, Барселоне, Лиссабоне или Мадриде – это просторное дорогое жилище, наполненное бесценными шедеврами, сочной позолотой, характерной для стиля времен Людовика XV, обюссонскими коврами, различными формами, оттенками и запахами, отчего все казалось таким знакомым. Она почувствовала себя так, словно хотела с облегчением вздохнуть и сказать: «Отлично, я уже была здесь».
Тэдди заметил облегчение, проступившее у нее на лице, и сразу же принялся подтрунивать:
– А что ты ожидала увидеть? Львов, тигров и женщину с бичом и палкой?
Сирина рассмеялась:
– Не совсем, но… – Ее лицо также приняло лукавое выражение.
– Что-то близкое к этому, а? Что ж, считай, тебе повезло. Мы скармливаем католиков львам только по вторникам. Так что ты опоздала на два дня.
– Здесь очень красиво.
Брэд осматривался по сторонам, словно видел все это впервые, и улыбался, глядя на них обоих.
