Текст книги "Интервью с Уильямом Берроузом"

Автор книги: Даниэль Одье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Центр где-то в Австрии; сейчас середина лета, на улице жарко и душно. Я здесь уже почти месяц, приехал учиться новому способу мыслить. Ни тебе уроков, ни преподавателей, ни книг, ни учебников. Работать не надо. Я практически ничего и не делаю. Первый шаг – перестать делать все, что ты «должен». Притворись, что думаешь как положено. Время от времени все выполняют это сайентологическое упражнение. Оно разжимает хватку навязанного образа мысли, расширяя границы бездумного состояния.

К примеру, вспомни запланированное на сегодня – написать письма, позвонить тому-то и тому-то, отнести вещи в прачечную, пригласить мастера для ремонта батареи. Вспомни это все по порядку еще раз, и еще раз, и еще раз – и так раз десять. А теперь мысленно выполни эту череду воображаемых действий. Дальше: задумайся о чем-нибудь совершенно ненужном. Скопируй образ мышления человека, чей менталитет отличается от твоего.

(Например, мысленно дай интервью или выступи перед воображаемой публикой. Сфантазируй еще что-нибудь. Сымитируй чуждый образ мышления: Голландца Шульца, рэкетира-рецидивиста. Мысли, как они, как менеджер отеля или как бедный марокканский крестьянин.)

В конце концов думать не придется вообще. А затем?

В этом отделении – студенты вроде меня. Мой сосед по комнате сейчас в душе. Помещение длинное узкое будто коридор потолок высокий нечищеный мраморный камин туалетные принадлежности на полке две узкие кровати два шкафа эмалированная плита отключена на лето. На плите горшок с каучуковым деревцем.

Сижу в потертом кожаном кресле у окна; вместо стекол местами плотная полиэтиленовая пленка, как в теплице. Над раковиной висит зеркало для бритья. Дверь выходит на веранду, за которой начинается сад, где мы ужинаем под решетками, увитыми лозой. Ужин в семь. Сегодня: фруктовый суп, мясо, салат, пиво, пудинг или шарлотка.

После ужина пойду гулять в сад кормить рыб в пруду или останусь сидеть в гостиной уставленной кожаными диванами бронзовыми статуями старые экземпляры «Иллюстрейтед Лондон Ньюс» и иллюстрированные журналы на немецком и итальянском. О соседе по комнате ничего не скажу: он напоминает смутную фигуру под тонким пологом. Мы почти не видимся: пока я в комнате, его нет. Знаю одно: он – студент, как и я, не из обслуги, обслуга хотя бы выполняет минимальные задания. Это носильщики диспетчеры и проч. то есть передают сообщения и переносят коробки с места на место. Обслуга студентов презирает здороваются глядя в сторону и мрачно бормоча.

Распоряжения здесь отдает только один человек – молодая особа, живущая в шато над садом. Бывает, она спускается сюда и велит кому-то из персонала найти другого слугу или приказывает что-то садовнику. Тот сегодня днем жаловался мне: «хозяйка требует чтобы я зарылся в землю и пророс». Сад не очень ухоженный, запущенный.

Еду нам готовит толстуха средних лет, а подает к столу ее муж (носит ледерхозен и курит глиняную трубку). Он же прибирается в комнатах – без особого рвения, но жить можно. На завтрак кофе с булочками, на обед суп рыба фрукты; вечером суп, десерт. Пиво подают только на ужин, днем сидр.

Новый способ мышления не имеет ничего общего с мышлением логическим. Это не подсознательное мышление существа, предки которого вышли однажды из воды. Оно в точности определяется тем, чем оно не является. Незнание того что есть и есть незнание которого мы не знаем. Как кинопленка поток мыслей кажется бесконечным, хотя мысли текут останавливаются меняются и снова продолжают течь. На долю мгновения поток прекращается образует лакуну. Именно в ней теплится новый образ мышления – между мыслями.

Слуги сидят на полу и тычут пальцами в карты. Я смотрю на них и совершенно не думаю о том, что вижу. Мой разум движется от одной пустой фактической остановки к другой – нет ярлыков, нет вопросов. Окружающие объекты тела и разумы других просто присутствуют, я движусь меж них без усилий и замечаний. Здесь делать нечего: не надо отвечать на письма оплачивать счета достигать целей преодолевать преграды. Безнаказанность. Никто не рассуждает, выстраивая мысли в строгом порядке, как того требуют структура или окружающая среда. Новый образ мышления – это мышление как если бы не надо было думать о повседневных делах как если бы не надо было ничего делать как если бы не надо было ни о чем беспокоиться как если бы не надо было строить планы. Для достижения подобного состояния не требуется никаких особых упражнений. Думай как думал бы если бы не надо было думать о том, как перестать думать. Мы учимся останавливать слова видеть их осязать их передвигать их использовать их как предметы.

Прислуга ушла готовить обед. Я скидываю ботинки и встаю. Снимаю рубашку стаскиваю штаны и трусы нагишом сажусь в кресло и спиной ощущаю прохладу кожи там где ее коснулся дневной бриз. У всех студентов более или менее одинаковый курс обучения.

Вдалеке за рекой сквозь знойное марево вижу кирпичное здание. Это Академия. Первоначально учебную программу разрабатывали, полагая, что препятствий не будет. Просчитались. Ни одно учебное заведение где адептов учат бороться с паразитизмом истеблишмента не душили так яростно. Академическое обучение децентрализовали, укрыли в подполье. Теперь мы изучаем карате и айкидо в школах, разбросанных по большим городам мира, сайентологию – в сайентологических центрах. Прочие курсы преподаются в сети институтов и недолговечных фондах.

Обучение постоянно прерывают. Три месяца карате и сайентологии поглощают все мое время, и как раз перед началом углубленного курса сайентологии меня перебросили в Каир для интенсивного изучения египетских иероглифов. Каирский центр теперь ликвидирован правительством. Дальше – курс оружейной подготовки, спонсируемый правым миллиардером из Восточного Техаса. Учимся пользоваться всеми видами оружия – от арбалета до лазерного пистолета; посещаем семинары по африканской черной магии, субсидированные Лондонским институтом этнологии, которому вечно не хватает средств; добровольно участвуем в опытах по долговременной сенсорной депривации, задуманных американским флотом (потом их расследовал Конгресс США, подозревая «промывку мозгов»). Дальше – занятия парашютизмом в Северной Дакоте, подводное плавание, но стоило привыкнуть дышать с аквалангом, как нас перебросили на Цейлон, и я принимаюсь осваивать йогу в Северной Индии.

Норвегия, обработка СОИ. Методика основана на теории Вильгельма Райха, изложенной в «Избранных сочинениях», опубликованных «Нун-дей Пресс оф Нью-Йорк» стр. 351 «Физика оргона». В простейшем виде оргоновый аккумулятор Райха представляет собой ящик из дерева или другого органического материала, обшитый листовым железом. Мощность прибора можно повысить, наложив дополнительные слои органического материала и листового железа. (Известны стослойные накопители.)

В 1950-м Райх обнаружил, что даже небольшое количество радиоактивного материала, помещенного в оргоновый аккумулятор, способно вызвать эффект, который он сам назвал СОИ – смертельное оргоновое излучение. Обработка СОИ может резко подорвать здоровье и даже убить, однако постепенная обработка в умеренных дозах дарует общий иммунитет. Привожу цитату из «Физики оргона»: «Эксперименты проводились с целью найти противоядие от радиоактивного заражения».

Опыты оказались намного опасней, чем предполагал Райх. Испытуемые сообщали о следующих симптомах: солоноватый вкус, переходящий в горечь и кислоту на языке, острый конъюнктивит, тошнота, пульсирующая боль во лбу и в висках, озноб, жар. В некоторых случаях появлялись пятна на коже. СОИ также «било по слабым местам человека». Те, кто, например, страдал хроническими заболеваниями печени, получали желтуху и проч., и проч. Однако СОИ на самом деле обнаруживало скрытую болезнь и уничтожало ее.

«После прекращения облучения испытуемые не просто начинали чувствовать себя лучше, уровень здоровья и активности даже повышался. У нас сложилось отчетливое мнение, что вырабатывается некий иммунитет к СОИ. Таким образом, получено чрезвычайно мощное средство защиты от лучевой болезни. Однако иммунизирующие свойства СОИ доступны лишь при точной и умеренной дозировке облучения».

Один из ученых, работавших с СОИ, едва не погиб от передозировки.

19 февраля 1951 г., 12.30.

Протокол эксперимента, испытуемый – N***, доктор медицины.

«Я поместил голову внутрь накопителя и тут же ощутил, будто меня ударили кувалдой по голове. Возникшее чувство страха усилилось до такой степени, что перешло в настоящую предсмертную агонию. Сознание я сохранял лишь наполовину, голова кружилась, зрение затуманилось. Пульс замедлился, сорок пять-сорок восемь ударов в минуту. Дыхание давалось с огромным трудом. Казалось, прекрати я дышать и умру.

Преступному человеконенавистнику или политику, желающему избавиться от конкурента, достаточно оставить вблизи жертвы активированное устройство СОИ… Защиты от излучения нет, оно пройдет через сколь угодно толстый слой свинцовых кирпичей фартуков или масок. Границы интенсивности и экстенсивности излучения СОИ по сравнению с теми же параметрами атомной энергии – как бесконечность по сравнению с песчинкой…»

Помните, даже наручные часы с радиевым циферблатом, помещенные в оргоновый аккумулятор, могут вызвать ощутимые симптомы поражения СОИ. В экспериментах Райх использовал очень малое количество радия. Ясно, что горстка радиоактивного материала, помещенного в тысячеслойный аккумулятор, вызовет катастрофу, последствия которой трудно даже вообразить.

«С другой стороны, умеренное облучение, возможно, дарует способ массовой иммунизации против лучевой болезни».

Центр построен целиком из стекла и стали, сияет в лучах северного солнца. Так и представляются сумасшедшие ученые, которые, безумно сверкая синими глазами, чокаются с коллегами бокалами сжиженного воздуха, выпустив наконец последнее оружие из полярной установки. Директор выглядит как призрак Хам маршельда [17]17
  Хаммаршельд, Даг (1905—1965 гг.) – Генеральный секретарь ООН (1953—1961 гг.).


[Закрыть]. Мертвей его голоса я в жизни не слышал.

– То, что власти… э… насильно прекратили научную деятельность доктора Райха и изъяли его книги из печати, подтверждает, как они э… намерены использовать СОИ против… э… диссидентов. Вы, несомненно, оцените… э… целесообразность приобретения иммунитета… – Он нажал на кнопку зуммера. – Доктор Андерсон облучит вас.

Доктор Андерсон глядит на меня.

– Здравствуйте, молодой человек, – говорит он и проводит по длинному белому коридору в залитую солнечным светом комнату со стеклянной стеной, выходящей на неизменный фьорд. У окна стоят кушетка и стол светлого дерева, на котором красуется желтый горшок с водяными гиацинтами. В комнате пахнет озоном и цветами. Доктор Андерсон указывает мне на стул, стоящий напротив предмета, напоминающего забинтованный бюст.

– Мы называем ее Медуза. Ну разве не прелесть? – Повозившись с ручками настройки над головой прибора, доктор встает сбоку от меня. Тут из правого плеча Медузы показывается некий предмет и бьет меня прямо в сердце. Я умираю: дыхание сердце мозг останавливаются. Пытаюсь сказать сейчас умру гортань и язык не слушаются. Очухиваюсь на кушетке. Доктор замеряет пульс, прикладывает к губам палец и говорит:

– Что ж, трусишка, жить будешь.

Поднимаюсь с кушетки.

– Как себя чувствуешь?

– Превосходно, будто плыву.

Выглядываю в окно: фьорд, какой только на открытках изображать, взрывается у меня в мозгу зеленым, розовым и синим.

– Тебе сейчас не помешает сауна.

Затри недели меня облучили девять раз. К концу курса я едва чувствую удар, и директор сообщает мне: я теперь неуязвим для радиации.

– Пока рано говорить, насколько полезен эффект… вполне возможно, что процесс старения остановлен или по крайней мере замедлен. Строго говоря, вы теперь в некотором смысле неуязвимы для смерти.

А я отвечаю:

– Кто бы мог подумать.

Дальше идут курсы по вирусологии, лингвистике и общей семантике, изучение техники заказного убийства, боевая импровизация с подручными средствами, методы ведения уличных боев. Каждая из дисциплин предполагает определенный образ жизни, но за нами следят, и это заставляет нас постоянно перемещаться с места на место, перемешивает людей в группах. Смысл тренировок – применить почерпнутое из одного курса в процессе изучения другого, не цепляясь за определенные способы действия. Порой пересекаюсь с другими адептами, однако чаще всего я один.

Никого из студентов я прежде не видел. Адепты в них угадываются сразу: взгляд изучающий, далекий, отстраненный и напряженный. Я могу определить, какой курс прошел человек по тому, как он говорит спасибо (сайентология), держит центр тяжести (айкидо), носит одежду (иероглифическое письмо), разглядывает огнетушители, кухонные ножи и велосипедные насосы (боевая импровизация с подручными средствами). (Помните лучи самопальных лазеров, инфразвуковые излучатели, которые заставляют срабатывать системы охраны и сигнализации на мили вокруг, проектор и СОИ-пистолеты, сигнальные окошки, в которых приветливые и злобные лица сменяли друг друга со скоростью 24 кадра в секунду, катапульты и пескодувы, устройства для производства взрывчатки из угольной пыли и древесной стружки.)

Входит сосед с полотенцем на бедрах. Я прежде его не видел, но знаю имя: Харпер. Его тело – как форма, залитая светом. Форма, которая скоро опустеет. Думаю, он на последнем этапе обучения. Все курсы – игрушки в игре за выживание. Охотник должен охотиться, чтобы жить. Саблезубые тигры угрожают охотнику. Фабрики и атомные бомбы – это артефакты и игрушки в игре за выживание. Если нация хочет выжить, она должна производить. Китай и Советский Союз угрожают нашим мирным городам. Человеческий мозг – это тоже артефакт.

«Сент-Луисская академия разместилась в просторном кирпичном особняке на речном утесе. Подобные голубой пыли сумерки опустились на речную долину из конного экипажа вышел начинающий адепт Билл Харпер прохладным воскресным свежие южные ветра давным-давно».

В дальнем невозможном далеке академия, которой никогда не было и быть не могло. Мозг не позволил бы такому случиться, или все случилось бы тысячи лет назад. Мозг не позволит тебе догадаться, как легко решаются проблемы, ведь стоит проблемам разрешиться, он превращается в бесполезный артефакт.

Что есть проблема? Рон Хаббард определяет проблему, как постулат против постулата, намерение против намерения. Мозг имеет встроенный механизм, не дающий решать проблемы, и механизм этот – Слово. Мозг лишь производит артефакты для выживания, которые создают еще больше проблем.

На последнем курсе мы убили Слово, и Мозг превратился в ненужный артефакт с самоограничивающим вербальным механизмом. Он сделан не из металла, не из кремня. Не оставит следов, разве что известняковую форму пустой коробки.

В.: Вы писали: «Меня не двое, я один». Каковы последствия подобного объединения?

О.: Я говорил о непригодных формулах и самая непригодная из них это, наверное, концепция дуалистической вселенной. Вряд ли где-то во вселенной обитают личности, наделенные двумя волями. Пара понятий создает неприятности. Дуализм лежит в основе нашей планеты: добро и зло, коммунизм и фашизм, мужчина и женщина и проч., и проч. Пока вы опираетесь на подобную формулу, проблемы не закончатся. Мир населен группами людей – у всех разные условия существования, разные требования к жизни, поэтому они никогда не объединятся. Не сойдутся и не начнут любить друг друга – у них интересы разные, ничего не получится. Взять мужчину и женщину: они никогда не соединятся по той же причине.

В.: Какова роль интеллекта в поисках себя?

О.: Интеллект – это способность приспосабливаться к новым ситуациям и условиям, решать проблемы. В обшем-то полезный инструмент, который в итоге можно будет отложить в сторону. Мозг человека – артефакт, а ненужные артефакты мы выбрасываем.

В.: Ценность науки?

О.: Науки? Не знаю, что имеете в виду вы, но обычно под наукой подразумевают следующее: общий метод оценки информации согласно экспериментальным данным, и как таковой он, очевидно, ценен.

В.: «Истины нет. Все дозволено», – говорит Хасан ибн Саббах [18]18
  Ибн Саббах, Хасан (1051—1124 гг.) – религиозно-политический деятель, организовал секту хашишинов. По некоторым источникам, постулат: «Истины нет. Все дозволено» является последними словами его преемника, Рашида ад-Дина Синана.


[Закрыть]. Это и есть принцип свободы?

О.: Согласен. Если ничто не истинно, то дозволено все. То есть если осознать, что все – иллюзия, то любая иллюзия становится дозволенной. До тех пор, пока нечто остается истинным, реальным, вещи автоматически становятся под запрет.

В.: Любовь – это выход?

О.: Вовсе так не думаю. По мне, любовь – это вирус. Афера, задуманная женским полом, и она не может содержать решения проблем.

В.: Как вы относитесь к человеческим существам?

О.: У них есть потенциал к развитию, но они не осознают его, пока не избавятся от факторов и личностей, которые подавляют и сдерживают развитие человечества, отталкивают прочь от эволюции, отчего люди тупеют все больше и больше. Против самих людей я ничего не имею, однако им еще предстоит сделать первый шаг к развитию.

Современный человек, наверное, появился с возникновением речи. В начале было слово, однако следующим шагом будет восхождение над уровнем слова. Слово – это изживший себя артефакт. Если биологический вид не избавляется от встроенного устаревшего артефакта, он обречен на гибель. Динозавры выживали благодаря своим крупным размерам, однако величина их и погубила. Современной формой человек, вполне вероятно, обязан употреблению слов, но если он от этого устаревшего артефакта не избавится, то от него же и погибнет.

В.: Вы говорите о необходимости разрушить сами понятия разделенных стран и наций? Как подобное можно претворить в жизнь?

О.: В данный момент все мы узники концлагерей под названием нации и вынуждены подчиняться законам, с которыми не согласны, платить разорительные налоги на поддержание тюрем, в которые сами же заключены. С каждым днем все неубедительней выглядит отговорка, что существующий режим приносит выгоды и пользуется поддержкой населения. Правительство Америки даже не потрудилось поставить своих граждан в известность о существовании атомной бомбы и еще меньше озаботилось тем, чтобы спросить их, стоит ли использовать подобное оружие массового уничтожения? Таким образом, одно из самых разрушительных по своим результатам решений принималось кучкой некомпетентных, глупых злодеев. Как же атаковать концепцию нации?

1. Объединение единомышленников в коммуны, сообщества, существующие внутри нации, но отдельно от нее. Черные мусульмане движутся в этом направлении, как и хиппи. Подобным образом можно организовать всевозможные коммуны: мужские, экстрасенсорные, коммуны здорового образа жизни, коммуны карате и дзюдо, коммуны дельтапланеристов, йогов, последователей Райха, коммуны молчания и коммуны сенсорной депривации. Данные сообщества постепенно станут интернациональными и уничтожат границы. Так на практике применяются принципы академии.

2. В 1961-м герр доктор Унруфон Штайнплац выдвинул теорию наборов власти или одновременных правительств. Набор власти – это установка (простая или сложная), которая создает видимость власти, а видимость власти уже власть. Простейшая форма набора – полицейская будка. Применяется в развивающихся странах для сбора денег с туристов.

Представьте себе туманный вечер где-нибудь в Мексике. Трое парней вскладчину приобрели будку Унру и обустраивают базу, придавая местечку обжитый вид. С минуту на минуту должна проехать машина.

– А вот и первый наш клиент.

Поперек дороги натягивается цепь, в глаза туристам бьет свет фонарика.

– Выходите из машины, сеньоры. Проверка документов.

Двое американцев едут в Акапулько. Водитель у них – за переводчика.

– Он говорит, у вас паспорт не в порядке. Passport muy malo [19]19
  Хреновый паспорт (исп.).


[Закрыть]. Платите штраф, сотня мексиканских долларов.

– Глупости! Переведите: я ни цента платить не стану.

– Он говорит: не заплатите – на полгода в тюрьму сядете.

Рядом с будкой – дворик, окруженный железной оградой, которая заперта на висячий замок. Внутрь заманили местных калек, прокаженных и душевнобольных, пообещав им еды и пойла.

– Привет, Джонни, мы тебя внутри трахнем.

– Немедленно уведомите американского консула.

– Добрый вечер, Родригез. Так получилось, что я проходил мимо…

– Вот ваш консул, мистер.

Консул близоруко смотрит на него.

– Ну, госдепартамент не дает советов американским гражданам, однако, случается, мы размышляем вслух. Да, американцы всюду страдают, но с этим ничего не поделаешь. Вздумаете устроить скандал, дело дойдет до вышестоящих инстанций, и платить придется больше. Вы же тем временем на месяцы застрянете в тюрьме. До вас тут один за решеткой спятил. Между нами: легче откупиться… ох, простите.

Он выходит и что-то с кем-то обсуждает у будки; один из копов присматривает за туристами, мурлыча под нос «Кукарачу», и пощелкивает застежкой на кобуре. Консул возвращается.

– Оказывается, все гораздо серьезнее. В машине обнаружился кокаин. Водитель говорит, вы ему приказали спрятать наркотик. По мексиканским законам вам полагается до десяти лет, а пока дойдет до суда, минует еще пара годиков. – Консул смотрит на туристов. – Сколько вы, парни, сможете дать?.. Шесть сотен дорожными чеками? Не знаю, может, и хватит. Ставьте подписи.

Действуя на базе в Касабланке, герр доктор наладил выпуск полицейских будок, оснащенных комплектами формы, пистолетов и официальных бланков. Он пошел дальше и придумал наборы власти более сложной конструкции: снимал в крупных городах невзрачные здания, устраивал в них суды и тюрьмы. Агенты арестовывают объект, доставляют его в «обезьянник» (где жертве позволено увидеться с консулом и поговорить с адвокатом), судят, штрафуют, сажают в тюрьму или же казнят.

За пять миллионов долларов можно приобрести небольшую страну с армией, полицией и таможней в ассортименте. За двадцать три миллиарда – набор-люкс, в комплекте со старомодной атомной бомбой и космической программой. Эти наборы подточили основы Запада, уничтожая концепцию власти, словно бесконечный поток неуловимых фальшивых банкнот, разрушающий денежную систему.

(Мимоходом заметим, что нашему доктору такта недоставало. В интервью редактору одного дамского журнала по поводу «женского вопроса» он ответил запальчиво:

«Отрезать бабам голофы! Безголовую курицу можно кормить через трубочку и точно так же надо поступать с женщинами. Исполняя свою истинную роль – вынашивая сильных малтшыкоф, они осознают свою простую суть, nicht war [20]20
  Не так ли? (нем.)


[Закрыть]? И к вам, как к женщине доброй воли, обращаюсь: позвольте поставить на вас опыт».)

В четырехтомном трактате по природе, эволюции и финальным стадиями развития Вируса власти доктор предсказывает: американская моральная болезнь искалечит Запад на интеллектуальном, художественном и техническом уровнях посредством геноцида всех, кто смеет подняться над средним уровнем развития. Первым делом возьмутся за индустрию развлечений и художников, поскольку эти члены общества труднее всего поддаются диктату. Позже гонения обрушатся на ученых и инженерно-техническую интеллигенцию. Богатеев оберут до нитки те самые официальные лица, которых назначили защищать привилегированные позиции имущих слоев населения.

Унру предсказывает: в Южной Америке и Африке вспыхнут партизанские войны, спонсируемые беглыми миллионерами. Эти движения привлекут молодежь Америки и Европы; беглые ученые и инженеры обучат партизан небывалым тактикам и умениям; лишенный научного и технического потенциала Запад пойдет крестовыми походами на Южную Америку и Африку, где столкнется с повстанцами на их территории, повторив тем самым ошибку, совершенную во Вьетнаме; Запад будет окончательно разгромлен к концу XXIX века; партизаны уничтожат все до единого следы старой экономики, основанной на массовом производстве и потребительстве; взлетит уровень человеческого развития во всех областях. По словам доктора, для победы необходимо помнить следующее: «Сопротивляющийся силе силой порождает то, чему сопротивляется. История показывает: при насильственном свержении власти образуется правительственная система, во многом схожая с предыдущей. С другой стороны, если не сопротивляться порабощающей силе, она задавит. Для свершения революции, способной вызвать коренные изменения, необходимы три тактических метода: 1. Подрыв. 2. Атака. 3. Исчезновение (отводите глаза, игнорируйте, забудьте). Все три тактики используются поочередно».

Так Унру создал концепцию Союза Моего Личного Дела, ассоциации коммун единомышленников.

– Члены СМЛД для выживания должны маскироваться. Например, один СМЛД захватывает жилое здание, затем соседний дом и весь квартал. Все – от шефа ипотечной конторы до привратника – СМЛД-шники, хотя ведь с виду нормальные тупые люди. Или же СМЛД-шник становится шерифом маленького городка, и под его начало переходят тюрьма и банк. Никаких бород, никаких длинных волос, обычный не хипповский городок. Новые концепции появляются только после освобождения от власти вражеских установок. Однако подобное освобождение затруднительно в пределах концентрационного лагеря… 1. Подрыв: сотня парней записывает на портативные магнитофоны звуки уличных боев, крепят магнитофоны на себе под габардиновыми пальто и при большом скоплении народа включают воспроизведение: крики, полицейские свистки, звон стекла, удары палок, шипение слезоточивого газа. 2. В создавшейся сумятице производится атака. 3. СМЛД-шники отступают на базу. Пока суд да дело, изучают китайский… Осуществляют новый подрыв… Атакуют… Исчезают, отводя от себя взгляды. Их игнорируют, забывают.

В.: Вы описали Америку, как кошмарный сон. Поясните?

О.: Америка не столько кошмарный сон, сколько отсутствие сна вообще. Лишение сна Америки – это определенно шаг в сторону уничтожения сна в принципе. Сон – спонтанное событие, а значит, не поддается диктату. Исследования, проведенные доктором Гроссом в Нью-Йоркской больнице «Маунт-Синай», показывают: у мужчин сон сопряжен с возникновением эрекции. Антисонная кампания нацелена в первую очередь против мужского начала. Она и против секса, и против мужчин.

Любое развитие, любая система мысли должны иметь под собой почву для роста, особенно такая программа роста, в которой людей-растений пестуют мертвые руки. Почва антисонной кампании, подготовленная на стыке веков, готова принять в себя семена, которые с течением времени дадут ужасные всходы. Неизбежность Первой, Второй и Третьей мировой войны очевидна, если вспомнить основную формулу национализма.

Сопутствующий рост коммунизма служит предлогом для установления более строгих мер контроля, в то время как сами коммунисты вынуждены применять аналогичные меры, претворяя тем самым в жизнь основной план. Взглянем на вехи антисонной кампании.

Законы об «исключении китайцев». Китайцы своей невозмутимостью обязаны родному языку, который делает возможными периоды внутреннего молчания и неуправляемость мысли, что явно противоречит программе антисонников, желающих управлять мыслями всех и каждого. Я уже говорил, в чем разница между иероглифическим и слоговым письмом. (Если я покажу табличку со словом «РОЗА», вы невольно проговорите его. Если же показать иероглиф, обозначающий розу, проговаривать его не придется, и в голове будет царить тишина.) Понятно, что две образцовые системы контроля – майяская и египетская – основывались на иероглифическом письме, однако зиждились на неграмотности контролируемых. Теперь инструментом диктата служит всеобщая грамотность и сопутствующий контроль слова и образа. Ключевой момент машины диктата на Западе – стремление сделать язык максимально безобразным, отделить слова от объектов и наблюдаемых процессов.

Кабинет районного инспектора ветхое помещение вечерние тени в глаза спокойные серые как старая мудрая крыса через стол передает отпечатанную страницу.

Отношения между человеческими существами сексуализируют конгруэнтную доступность амбивалентно оплодотворяя отверстия в перспективе чувств готовится вопрос о дополняющих скрытых конфигурациях обоюдно изголодавшихся по направлению или вектору заданному распознаваемым человеческим воспоминанием о столь приблизительных усилиях отчаянной вялости общества пассивном отрицании со скрытого согласия почтенных знающих по существу укомплектованных привычными человеческими техниками переплетающих восстановления необходимых соответствий взаимовыводимых из дополнительной интернализации сообщающихся единым потоком обоюдной аналогичной метафоры с безжалостно успешной диаграммой преступно узнаваемые расположения злословить или трансформировать пульсирующее многообразие противоречий неотъемлемой части лингвистических обязательств непропорционально бичующих корявые коллоквиализмы окаймленные грубыми грамматическими ошибками прорывающимися из-под обязательного внутреннего согласования недавней производной презрения или насилие над провинциальными младенческими гениталиями сексуализирует ожесточение в виде диаграммы контрапунктной лингвистически связанной сложности отличий усиливающая преступные смеси сопутствующей банальной приватизации концентратов неуместной истерии вызванной дезинформированными перспективами пассивного отрицания оппозиционно переплетающего отчаянно узнаваемого недавно заказанного бичующего жестоко неграмотных человеческих существ октевешет или преобразует оплодотворит отверстия потенциалов обмена авторитетно осведомленными выражениями социального согласия невзирая на взаимодополняющие структурированные конфигурации неумолимо расположения взаимозависимость обязательного и четкого взаимного согласия недавно зависящего от переданной лингвистической согласованности подобных договорных аналогичных неизменно младенческих смесей плодотворно доступных человеческих соотношений и связи между людьми интернализованное согласование неизменно изголодавшееся по направлению или вектору от неуместной близкой производной ожесточенности латентно дезинформированной зависимой недоступности передаваемых социальных интернализации непременного насилия младенческих смесей бичующих несоразмерно прорывающуюся грубость невзирая на противовес резко расположений взаимозависимость недавно заказанная узнаваемая общественно структурированная обоюдно дезинформированная неизменно зависимая множественность непохожести перспектив сопутствующих банальных неуместных концентратов в отверстиях корявых промежутков прямолинейно недоступных.

Эти перлы собраны из журнала, совершенно очевидно субсидируемого ЦРУ. Если функция слова заключается в продолжении наших чувств, призванном дать нам увидеть мир глазами писателя, тогда это – ровная слепая проза. Она ничего не видит, и ничего не видит читатель. Ни единого образа в этой бетономешалке словесного клейстера. В качестве примера возьмем перевод стихотворений Рембо, выпущенный издательством «Пингвин», выберем образы и расположим их в конгруэнтном порядке внутри этой бесцветной вампирской прозы которая за неимением собственного цвета крадет его у читателей столь договорных доступных лингвистически структурированных смесей синими вечерами пойду я по тропе во сне и будет холодить земля мне ноги изголодавшиеся по направлению и вектору из единого начала исходящего ожесточения пять вечера в «Зеленой таверне» большая кружка пива пена обращенная в золото лучами заходящего солнца перспектива неграмотных человеческих существ оклевещет и преобразует оплодотворит потенциал отверстий Страж гребет по сияющим небесам и из пылающего невода роняет метеоры и обязательное обоюдное латентное согласие если социальное бичевание резко совпадающее из пульсирующих мангровых зарослей испещренных озерками и водяные змеи диаграмматично контрапунктные …щий отчаянно нищету образа вре… в бронзе от презренного или разоренного согласия содействующих конфигураций… будто стая голубей дрожание жалюзи и желтое синее пробуждение сексуализирует зависимую доступность осведомленные жуткие развалины на дне бурых провалов где гигантские змеи пожранные вшами падают с искривленных деревьев с черной вонью связанное пригородное отверстие возобновления младенческих гениталий содействующие интернализованные противоречия синие волны золотая поющая рыбка пена тени цветы злословят или преображают банальную приватизацию концентратов недавно поднятых из лиловых туманов сквозь стену краснеющего неба двусторонне вялый согласованно недоступный черный холодный пруд где ребенок присев на корточки полный грусти пускает лодочку хрупкую как бабочка в мае между изголодавшимися слившимися ожесточениями заявленными прямыми производными от обоюдных обязательств плевали кровью сопутствующей неуместной истерии у подножия темных стен избивая тощих псов интернализованный вектор дезинформированной смеси легкий дождь над городом лунный свет часы бьют полночь концентраты непохожести с отверстиями горьких перспектив дорога без звука белеет под пустой луной небольшая выгребная яма грязной крови интернализованный младенческий диаграмматически обязательный пронзительный крик на залитой мглой площади кровавый плевок сливаясь жалят как соль детских слез сексуализуя взаимозависимость недавно связанную с неподвижной лодкой в пепельных водах согласованно младенческие дезинформированные перспективы северный ветер над крушением гибнет власть справедливость исчезает двусторонне вялый плодотворно человек есть братья смуглые незнакомцы если мы начали прорываться из-под неизменно банальной приватизации концентратов белокурых солдат из чахлой поросли чащоба долы горизонт омываются красным в бурю преступно пульсирующие оппозиционные колоннады под голубым светом железнодорожных станций ветер с неба сбросил полотна льда на пруды вектор недавно сообщенный вопросу об интернализованном направлении в четыре часа летним утром сон любви ветер влетает шелестит под кроватью авторитетно такая по договоренности доступная человеческая согласованность задается чувствую вопросом затем им придется иметь дело с хитрой крысой призрачный блуждающий огонек загорается как выстрела после вечерней молитвы конфигурации интернализованной слаженности.