355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Даниэль де Труа » Псевдоним(б). В поисках Шекспира » Текст книги (страница 9)
Псевдоним(б). В поисках Шекспира
  • Текст добавлен: 17 октября 2016, 02:09

Текст книги "Псевдоним(б). В поисках Шекспира"


Автор книги: Даниэль де Труа



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Февраль 1580

«Не забыть бы поглубже вдохнуть, перед тем как нырну», – серьезно сформулировал Уильям.

Он вообще серьезно принялся за это дело. Подумать только, он – помощник настоящего коронера, сэра Свифта! Тайный агент! Шшшш… Никому ни слова. Чуть сболтнул лишнего, и убийца сядет тебе на хвост. Бегай потом, уноси ноги. «Нет, язык за зубами – друг мой, чуть распустишь – враг мой, сразу несдобровать», – подбадривал себя Уилл, который рано утром по пути в школу забрел в тихую гавань, вчера ставшую последним пристанищем мисс Гамлет.

Он стоял на той самой иве, склоненной над рекой, где предположительно и оступилась потерпевшая. На самом деле оступиться тут было непросто: довольно толстый ствол рос примерно сантиметров на семьдесят параллельно воде, а потом уходил вертикально вверх. В этом месте от него отходило немало прочных веток, за которые легко было держаться. Неудобные и мешающие проходу давно спилили: дело в том, что с этой ивы местные хозяйки полоскали белье в реке, и никто никогда не падал. Прыгнуть в воду отсюда можно было, случайно сорваться – никогда. Ствол был как мостик с поручнями, захочешь – не упадешь, ветки удержат!

Уилл быстро разделся, повесил одежду на ветки и храбро бросился в холодную, но, слава богу, не ледяную воду. Зима подходила к концу, а она вообще в этих краях мягкая: в феврале ниже шести градусов тепла не бывает, а чаще всего гораздо теплее. Стоячая вода в заводи немного прогревалась на солнышке, хотя, конечно, теплой Уиллу она не показалась. Но что поделаешь, назвался груздем – полезай. Куда нужно, туда и полезешь, – сказал себе Уилл, набрал в легкие побольше воздуха и нырнул. Под водой было совсем темно и очень-очень холодно, к тому же Уилл не знал, что он хочет найти. Просто обследовал место происшествия. Всегда нужно начинать с обследования. Он то ли где-то это вычитал, то ли сам додумался – сейчас это не имело значения.

Но холод, от которого сжималось сердце, значения не имел. Поэтому Уилл сразу сообразил, что бессмысленно нырять в холоднющей воде не значит что-то там обследовать, и решил, пока силы его не оставили, выбраться на сушу. Вернее, ничего не решал, а просто как ошпаренный бросился на берег. Одной рукой схватился у ствола за какую-то ветку, а другой оперся на саму иву и с трудом вылез из воды. Взял полотенце и стал быстро-быстро растираться, стуча зубами, затем так же быстро оделся и собрался уже было уходить, но, бросив прощальный взгляд на место происшествия, вдруг увидел, что у самого берега что-то белеет. Он отломил ветку и с ее помощью, лежа на животе, вытащил из реки какой-то довольно длинный кусок белой материи. Он воткнул ивовый прутик в то место, где плавал кусок ткани, отжал свою находку, которая оказалась шелковой лентой, аккуратно сложил ее и спрятал в сумку. Теперь оставалось только не опоздать на урок. И тут он увидел силуэт человека.

Декабрь 2010

И тут Александр увидел силуэт человека. Некто в плаще и шляпе приближался к нему. Скорее всего, это был Эдуард, но все равно, когда к вам в темноте в лесу (хорошо, пусть в парке) приближается неизвестный (или даже предположительно известный) человек, разве хоть на несколько мгновений вам не становится не по себе? А Александру не по себе было уже с самого утра. Реакция у него на все происходящее была какая-то странная. Сердце колотилось как бешеное, но паники он не чувствовал, даже напротив, ощущал какое-то загадочное спокойствие. Чем больше становился силуэт, тем большее безразличие охватывало Александра и тем сильнее колотилось его сердце. Наконец он услышал голос Эдуарда.

– Спасибо, что пришли, – сказал Эдуард и почему-то замолчал.

– Надеюсь, вы не ждете ответных благодарностей.

Но Эдуард по-прежнему не произносил не звука.

– Ну вас к черту! Или говорите, или я уйду.

– Нет-нет, извините. Просто не знаю, как начать. Мы с вами попали в тяжелейшую ситуацию.

– Теперь уже мы с вами?

– Да, именно. Я понимаю, что вы не обязаны мне верить. Я просто объясню ситуацию, а вы поступайте как хотите. Я сказал «мы», потому что суть в том, что спастись теперь мы, вероятно, можем только вместе.

– Или умереть за компанию. – К Александру неожиданно вернулось чувство юмора. Ситуация стала казаться ему забавной.

– В довершение всего у нас не так много времени. Поэтому можете смеяться, можете плакать, но я изложу то, что мне известно. Но сначала последний вопрос. Если вы отвечаете положительно, то все дальнейшее уже не будет иметь значения, но прямо скажу, я на ваше положительное решение не рассчитываю. Итак, вы отказываетесь от предложенной работы?

– В Африке?

– Да.

– Разумеется, отказываюсь. И сразу надо было отказаться окончательно.

– Нет, хорошо, что вы дали мне шанс вчера. Это дает вам шанс сегодня. Нам дает шанс. То, что мне крышка в любом случае, это я давно понял. Так что, согласись вы сразу, я тем более был бы обречен. Но вы не согласились и теперь обречены вы.

– Пожалуйста, давайте попрямее, без этих вот прелюдий. Только факты.

– Хорошо. Вот факты. Я узнал, что вас собираются убить. Не спрашивайте, как я это узнал, нет времени. Если мы выживем, когда-нибудь расскажу. Главное, что я это знаю и что пока они не знают, что я это знаю. Поэтому мы и встретились здесь: нужно, чтобы еще хоть какое-то время они ни о чем не догадывались. Вас хотят убить, причем в ближайшие сутки. Данные из вашего ноутбука уже у них, вы, конечно, заметили.

– Еще бы!

– У нас единственный выход: вы соглашаетесь на предложение, но требуете сначала отпустить вас в Москву для сборов и готовы взять меня с собой. Таким образом, вы гарантируете жизнь мне, а я гарантирую жизнь вам. Главное сейчас – улететь отсюда, а там разберемся. Но действовать нужно стремительно. Завтра будет поздно. Просто скажите «да», и я все устрою.

– Нет.

– Вы мне не поверили.

– Я вам не поверил.

– Жаль. Я не умею говорить красноречиво.

– Дело не в красноречии. Просто нет доказательств.

– Ладно. Вот вам еще один номер моего телефона, который никто не знает. Только не звоните со своего мобильника. Попросите у кого-нибудь или в крайнем случае купите себе новый. Если у вас найдутся доказательства моей правоты и искренности…

– Искренности?

– Мне приходится быть искренним, у меня нет выбора. Короче, если вдруг поверите мне, позвоните. Вот и все, мне пора уходить. Я не теряю надежды.

И ушел, не прощаясь. Александру уже стали надоедать эти шпионские страсти. У него свои реальные проблемы: жена пропала и нет возможности уехать в Москву как можно скорее. Александр настолько не хотел вникать в слова Эдуарда, что даже пропустил мимо ушей предложение лететь в Москву. Там, то есть в Москве, тоже, скорее всего, какая-то ерунда, и его заполошная теща, как всегда, что-то не так услышала, что-то недопоняла. Таня спокойненько на днях приедет и скажет ей: «Я же тебе написала записку, вон, на комоде лежит, ты что, не читала?» А я из-за тещиной глупости в рабство продамся. Нет, я в триллеры не верю. По крайней мере, со своим участием. Не верю, не верю и не верю!

Александр поерзал в кресле, чтобы хоть как-то размяться. Рядом посапывал Эдуард. Человек и аргумент…

Значит, вчера еще он ни во что такое не верил, а сейчас, менее чем сутки спустя, верит? Понятно, что кое-что потом произошло, но неужели события могут так быстро влиять на нашу веру? Прошел лишь только месяц… Месяц, меньше… И те же туфли зимние на мне.

Александр много раз слышал о влиянии материала исследования на самого исследователя. Неужели «Гамлет» так повлиял на него и его жизнь. А если все так и кончится, как в шекспировской трагедии? В любом случае сейчас у нас от силы второй акт. Мы еще повоюем. Знать бы с кем. Гамлет-то хоть знал, с кем борьба, хотя и сомневался. Александр же вообще ничего не знал. И вчерашняя ночь знаний не прибавила. Хотя веру в силу знаний поколебала. Поскольку самолет летит в Москву, все в результате вышло так, как Эдуард и предполагал. Вот только возникли еще промежуточные ходы, о которых и вспоминать-то не хочется. Не хочется, но надо. Надо вспомнить все.

Обратный путь Александр проделал не спеша, пытаясь разобраться в сказанном Эдуардом. Убьют, видите ли, его в ближайшие сутки! Запугать решили. Грубый шантаж! А этот разыгрывает роль доброго самаритянина. Сейчас он Александра спасет, а он ему как спасителю потом служить будет! Комбинация из трех пальцев или распальцовка… Но поужинать-то он сегодня все равно поужинает. Прощальный пир! Пусть и не духа.

Александр вошел в отель. Ему навстречу бросился знакомый управляющий, но Александр предупредил его маневр.

– Как раз собирался вам сообщить, чтобы вы не волновались по поводу моего ноутбука.

– Нашелся? – со слабой надеждой спросил управляющий.

– Да, нашелся. Благодарю вас.

– Не стоит благодарности, – выдохнул он.

– Но я все равно благодарю вас. И всего доброго. – Александр двинулся к лестнице.

– Всегда рады помочь, сэр.

«На ходу подметки рвет», – подумал Александр. По выражению лица управляющего он понял, что заслуги службы безопасности отеля в этом деле нет никакой, а ведь как перестроился! Буквально с трех слов новую вывеску на лицо водру зил, как заслуженный орден за победу.

Александр поднялся в свой номер. На столике призывно сверкала золотыми боками бутылка шампанского Crystal. Он открыл ее и налил себе полный бокал. Слегка пригубил и… выпил залпом. Газы ударили в голову, и на глазах выступили слезы. Вот влил в себя двести пятьдесят фунтов, а радости почему-то никакой. Александр быстро переоделся и спустился в ресторан, успев еще принять душ.

В ресторане он поторопился с заказом, что-то подсказывало, что времени ему на ужин отпущено немного. Баранина по-ирландски была быстро съедена и потоплена в красном вине. Незаметно прошла свой последний путь в сопровождении уже белого вина запеченная серебристая форель. Остальное было лишь приятным аккомпанементом, не требующим особого упоминания. Причем вина соответствующей цветовой и вкусовой гаммы прилагались к блюдам, как салфетки к тарелкам. К сладкому Александр приступил с некоторой опаской, вспоминая, какой неприятный сюрприз в виде звонка тещи в прошлый раз в этом месте обеда приготовила ему судьба. Сейчас благополучно удалось проскочить и десерт, и спокойно выпить кофе. «Время идет, а я все живу», – сыто мурлыкнул себе под нос Александр.

Потом он дразнил судьбу – гулял по ночному Оксфорду. Лег спать в первом часу ночи. Перед тем как лечь в постель, выпил еще бокал шампанского. Посмотрел перед сном телевизор… Нет, никто меня убивать не собирается. Болтун этот Эдуард. Заснул Александр в половине второго и вскоре был разбужен телефонным звонком. В трубке звучал голос тещи:

– Если тебе своя жизнь не дорога, подумай о жизни близких.

– Ничего не понимаю, – спросонья забормотал он в трубку.

– Я тоже спала, пока меня не разбудили неизвестные, которые велели передать тебе эти слова.

– Вам сказали передать мне это?

– Да, слово в слово… И еще просили передать привет от Тани. – Теща заплакала.

– Что они еще сказали?

– Ничего, – рыдала теща.

– Просто передать привет от Тани?

– Да, передать привет от Тани.

– Скажите им, что я все сделаю, но сначала пусть ее отпустят.

– Как сказать?

– Телефон у вас определился?

– Не знаю.

– Запишите номер и пришлите мне эсэмэской. Или сами попробуйте набрать последний входящий номер. В любом случае, я скоро буду.

– Когда?

– Завтра.

– Хорошо, Сашенька. Я жду тебя как бога.

– Все, я жду телефонный номер. Если что-то пойдет не так, позвоните мне снова. Все, Светлана Никодимовна, возьмите себя в руки! До связи.

Брр!.. Полчетвертого ночи. В Москве полседьмого утра. Кто-то раненько позвонил. «Ты меня на рассвете разбудишь», – внезапно прицепилась мелодия. Что, не мытьем, так катаньем? Неужели это Эдуард? Как бы то ни было, но зашли эти ребята с сильного козыря. Ничего не остается, как звонить этому загадочному англичанину, чтобы хоть что-то выяснить.

Александр встал с постели и нашарил в куртке желтенькую бумажку с тайным номером. Снял трубку гостиничного телефона:

– Эдуард, простите за поздний звонок. Это Александр. Я согласен лететь с вами в Москву.

– Слава богу.

– Вы привели все возможные аргументы. Что делать прикажете?

– Я не очень вас понимаю. Ну да ладно. Нужно торопиться. Потушите свет.

– Зачем?

– Делайте, что вам говорят.

– Выключил.

– Наденьте удобную и неброскую одежду, все вещи оставьте в номере. Ноутбук, сотовый и документы тоже не берите.

– Как не брать ноутбук?

– Никак не брать. Я припас для вас новый, лучше прежнего. И никаких документов. Через двадцать минут выходите на балкон. К балкону будет придвинута лестница. Спустившись, лестницу оставьте как есть.

Александр взял рюкзак, бросил в нее кожаную папку, которую ему выдали при регистрации на конференции, взял заветную флешку, надел джинсы, футболку, свитер и легкую куртку – зима все-таки! Потом немножко подумал и засунул в задний карман джинсов паспорт. С телефоном было жаль расставаться: подарок Таньки все-таки. Ну да бог с ним. Шесть лет ему уже исполнилось. Весь латаный-перелатаный. Еле фурычит.

Ровно через девятнадцать минут после окончания разговора с Эдуардом Александр открыл дверь балкона, который выходил на один из боковых переулков центра города. Плотно прикрыл за собой дверь. Закрыть ее на замок снаружи было невозможно. Прошло еще несколько секунд – раздались шаги, и к балкону придвинули лестницу.

Александр надел рюкзак и перелез через перила. Он с опаской посмотрел вниз. Спускаться со второго этажа по лестнице ему еще ни разу не приходилось. Александр осторожно попробовал ногой ступеньку. Вроде крепко стоит. Поставил вторую ногу. Стал потихоньку спускаться. Лестница неприятно пошатывалась. Бред какой-то. Почему нельзя было выйти через дверь? Прямо Ромео какой-то, усмехнулся про себя Александр, представив, как герой-любовник покидает комнату Джульетты через балкон. А Джульетта к нему тоже приходила, сама! Две ночи назад. Александр спрыгнул на землю и огляделся по сторонам.

Из переулка выехал серый «жук» с выключенными фарами и остановился рядом с ним. Сидевший за рулем Эдуард помахал рукой. Едва Александр сел рядом с водителем, машина почти беззвучно тронулась с места и быстро свернула в соседний, еще более темный переулок, подальше от центральных улиц Оксфорда. Они минут пять попетляли по улицам города и выехали на трассу. В этот час других машин на шоссе почти не было, но разгонять автомобиль даже до ста километров Эдуард не стал, так и ехали между восемьюдесятью и восемьюдесятью пятью до самого аэропорта.

– Дамы и господа, командир корабля включил табло «Пристегните ремни». Наш самолет приступил к снижению. Мы прибываем в аэропорт Домодедово города Москвы через двадцать минут. В целях безопасности все электронные приборы должны быть выключены на время снижения, посадки и руления самолета. Просим вас приготовиться к посадке. Займите свои места, приведите, пожалуйста, спинки ваших кресел в вертикальное положение, застегните ремни безопасности, уберите откидные столики и откройте шторки иллюминаторов. Благодарим за внимание!

Значит, подлетаем. Из всех своих поднебесных воспоминаний и размышлений Александр смог сделать только один, причем неутешительный, вывод: в Москве ему предстоит решать уравнение со многими неизвестными и двумя известными. Среди известных были две его женщины: Татьяна и Ирина. Остальные были неизвестными. Причем за Эдуардом стоял известный всему миру диктатор, Кенадит Абдулла Мухам мед Омар Шариф, неизвестно как во всю эту историю замешанный. Итак, теперь выстраивались две цепочки действующих лиц и исполнителей. Первая связана с самим Александром и его исследованием. Она выглядела так:

(я → Шекспир) → Мигель → Свенсен → Ирина → Эдуард → африканский диктатор (Кенадит Абдулла Мухаммед Омар Шариф, или коротко Кенадит) → Татьяна.

Вторая цепочка, возможно, связана с Татьяной и ее новым местом работы:

(Татьяна) → «Опус Деи» → Мигель → Свенсен → Ирина → Эдуард → африканский диктатор Кенадит → (я → Шекспир).

В общем, и там и там одни и те же лица. За исключением таинственного «Опус Деи». И в первом случае Татьяна – средство давления на меня, а во втором – через нее на меня просто вышли. Но ясно одно. Кому-то очень нужно, чтобы я закончил исследование. А еще кто-то этому всячески пытается помешать.

Но самый главный вопрос: при чем тут Шекспир?

Итак, осталось двадцать минут полета. Так зачем же терять время? Александр пристально посмотрел на Эдуарда. Серая тройка, дымчатые очки, безупречный английский. Знает ли он русский язык? Вероятно, немного, раз летит в Россию. «Проверить, что ли?» – подумал Александр и обратился к Эдуарду по-русски:

– Так о чем вы хотели поговорить?

Февраль 1580

– Так о чем вы хотели поговорить? – услышал Уильям, причем совсем не с той стороны, откуда приближалась тень. Он уже открыл рот, чтобы то ли что-то сказать, то ли просто закричать, если не сможет произнести от страха ничего членораздельного. Но из пересохшего горла не вырвалось ни звука, и очень кстати. Тот, кто шел, как ему казалось, в его сторону, остановился и ответил. Уильям понял, что беседующие его не видят. Это у страха глаза велики, а обычные человеческие глаза в безлунную, пусть и предрассветную, пору видят только то, что заранее готовы увидеть.

– Так вот что… сэр, тяжело же было. Еле донес.

– Но все-таки донесли.

– Донес.

– Ну все, спасибо на этом. Достаточно. Больше не надо.

– Я угодил?

– Да, это Божье дело, уверяю вас. Бог воздаст вам.

– Бог?

– Бог, Бог… Я же сказал, это Божье дело. Да и вы, Алексис, человек Божий, не так ли?

– Я-то?

– Ну не я же.

– Я-то не знаю. Еле донес.

– Бог все видит. Вот и иди с Богом.

Уильям с самого начала узнал этот голос. А вот тот, другой, которого он поначалу принял за призрака, был ему неизвестен. По крайней мере, его голоса он никогда не слышал. Но этот несомненно принадлежал его отцу!.. Уилл еще сильнее прижался к земле. Слава богу, пока еще не рассвело. Молчание затянулось, Уилл боялся вздохнуть, а еще сильнее боялся кашлянуть, потому что в горле после купания изрядно першило. Наконец второй, которого Уилл не знал, сказал отцу:

– Пойти-то я пойду…

– Вот и иди с Богом, – повторил отец.

– Но я еле донес, – неуверенно повторил «призрак».

– Тебе зачтется.

– Зачтется?

– Зачтется-зачтется, не сомневайся.

– А скоро ль?

– Скоро-скоро. Никогда не сомневайся в любви Бога.

– Бога-то?

– Бога. Ступай.

– Тогда до скорого?

– Бог с тобой.

– Прощайте. Но помните меня, – уходя, бросил «призрак».

– Как же, забудешь тебя, – уходя в другую сторону, пробормотал себе под нос отец.

Ну, теперь точно опоздаю в школу, подумал Уилл, и, выждав несколько минут, поднялся с земли и как ни в чем не бывало пошел в привычном направлении.

Самое удивительное было то, что он успел. Вот что значит выйти с запасом! Какие-то полчаса, отнятые у сна, – и столько событий! Теперь у него к тому же появилось время подумать. Если не внимать педагогам с семи до полудня, времени получалось даже с избытком. Но сегодня было два часа латинского языка, а Уилл теперь твердо решил прислушаться к совету коронера по поводу латыни. Раз нужно для дела, значит, нужно. Подумать о самом деле можно будет и на Законе Божьем, а также на риторике, урок которой сегодня посвящался речам Демосфена. Речи были политические, а не судебные, и к тому же на греческом языке, а греческий знать не обязательно, сказал ему коронер. Правда, пока Уилл размышлял, ему в голову запало название одной из речей этого самого Демосфена – «О венке».

И тут он вспомнил. Вчера-то на это внимания не обратил, а сейчас вспомнил отчетливо: утопленница была в венке, притом в каком-то странном венке – чуть ли не из репья, потом, кажется, маргариток и совсем каких-то диких цветов… Как их называют? Вроде пальцы мертвых? Да, пальцы мертвых… Но есть и еще у них какое-то название. А да, есть… Уильям густо покраснел. Ну и название! Как это она додумалась такое в венок вплести. А ведь еще девушка. Странно.

Еще он вспомнил, что, пока ее вытаскивали на берег, венок куда-то делся. Должно быть, просто свалился с головы. Будет что рассказать сегодня коронеру. Но сначала хорошо бы найти этот венок, возможно, он еще там. Жалко, что сегодня четверг, а после обеда снова будет латынь, которую нельзя пропускать. Значит, к коронеру можно и не успеть. Ну да ничего. Зато побольше разузнаю. А завтра приду к нему и все выложу!

Тут он подумал об отце. И стал вспоминать его разговор с неизвестным. В общем, не ясно главное – о чем они говорили. Смутные догадки не покидали голову Уилла. С чего это они с утра пораньше пришли на место гибели девушки? Место встречи явно назначил «призрак», а не отец. Для чего?

Картина складывалась, но она не радовала Уилла. Отца он не любил, но не до такой же степени, чтобы подозревать его в убийстве. То есть сам-то он уже почти год видел в нем убийцу, с того самого – несчастного – случая с сестренкой. Правда, и в том случае Уилл предпочитал во всем винить Патрисию и уж тем более не хотел, чтобы отца признали убийцей публично. Какому сыну такое понравится, как бы он к отцу ни относился. Вот Уиллу все это и не нравилось. Ой как не нравилось!.. Так что даже хорошо, что он не пойдет сегодня к коронеру. Нужно сначала самому во всем получше разобраться.

И тут Уилл вспомнил про шелковую материю. На перемене, когда все вышли из класса, он достал ее. Это была ленточка пять на пять: дюймов пять шириной и футов пять длиной. Такой шелковый белый шарфик. Однако совсем ли белый? Вот это что за оттенок? А это? Надо будет проверить. Скорей бы обед. Ну ничего, осталось потерпеть всего один урок. Для Уилла это был урок терпения.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю