Текст книги "Не о любви (СИ)"

Автор книги: Дана Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Да начнётся сражение.

На стороне Лазарева была сила, а на моей… Хотела бы я сказать ловкость, но это не про меня. Хоть я и старалась смотреть под ноги, но в один момент всё равно споткнулась и покатилась в сугроб.

Сломлена физически, но не морально.

– Вставай, королева, – усмехаясь, он подал мне руку. – Отморозишь себе всё.

– У меня остался последний ход, – тихо сказала я. Тимофей нахмурил брови и я, воспользовавшись моментом, потянула его на себя.

Теперь мы оба лежали в сугробе, смотря на небо и переводя дыхание.

– Это был нечестный ход, – Тимофей повернул голову на меня.

– Ага. Я в курсе, – тоже повернулась к нему. – Но очень хороший.

– Да, надо взять на вооружение, – услышала я.

– Что?

А дальше на меня обрушилась сила щекотания. Я попыталась прикрыть шею, но попытки были тщетны, и я просто пыталась не смеяться. Получалось плохо.

– Тимофей Александрович, – раздался женский голос. – Я понимаю, что вам очень весело, но встаньте, пожалуйста, со снега. И даму свою тоже поднимите.

Мы замерли. Над нами склонилась загадочно улыбающаяся женщина, и я почему-то сразу поняла, кто это.

– Привет, мам, – натянуто улыбнулся Тимофей.

Господи, почему я не утонула в этом сугробе?

– Здравствуйте, – то ли прошептала, то ли прохрипела я. Связки настолько сдавило от волнения, что мой голос совсем потерялся.

– Добрый вечер, – улыбнулась она мне. – Вы, я так понимаю, Александра?

Она знает моё имя? Неужели Тимофей говорил обо мне? Хотя, скорее всего, он упомянул меня, когда рассказывал про покупку книги, а его мама запомнила.

– Тимофей, подними даму со снега, – она снова взглянула на парня. – Она совсем замёрзла. Вон, щёки какие красные.

Мне показалось, или я услышала усмешку в её словах? В любом случае, Тимофей поднялся и протянул мне руку. Ой, какие мы при маме джентльмены. А когда я в луже валялась, так рядом стоял и смотрел.

– Спасибо, – поблагодарила я парня. – Ну, я пойду, наверное, а то джинсы промокли…

– Конечно, сейчас Тимофей возьмёт с лавки пакеты, и мы пойдём домой. Я печенья купила вкусные. Ты ешь печенья, Александра?

– Ест, – ответил за меня Тимофей. – Она их обожает.

– Ну вот и отлично, – женщина улыбнулась и приобняла меня. – Пойдём, Александра, будем тебя отогревать.

Я метнула на парня молящий взгляд, но он только пожал плечами и взял пакеты с продуктами. Ну всё, мне не спастись. Ещё несколько минут, и я умру от смущения. А как вообще дышать? Помогите…

Пока меня вели в квартиру, я смотрела исключительно вниз, думая о том, как не споткнуться и не ляпнуть какую-нибудь глупость. Блин, знала бы, что так всё получится, надела бы красивый джемпер, а не безразмерный белый свитер. И накрасилась бы, чтобы не быть похожей на какую-то мышь. Ну, что делать, как есть.

Натуральность – всегда круто. Наверное.

Очутившись в помещении, я застыла на месте. Вот просто встала в коридоре, как вкопанная, и всё.

– Ванная направо, – скрываясь где-то за поворотом, сообщила мне мама Тимофея.

– Чего стоишь-то? – раздаётся сзади голос парня. – Снимай пальто, я повешу.

Я какими-то механическими движениями стащила с себя куртку, сунула в рукав шапку и шарф и протянула Тимофею.

– Волнуешься? – нет, ну просто мистер очевидность.

– Сильно заметно? – отодвинув ботинки в сторону, спросила я.

– Немного, – улыбнулся он. – Забей. Моя мама классная. Ты ей понравишься, я уверен.

– Это почему?

– Потому что вы похожи, – объяснил парень. – Всё, идём. Всё хорошо, я всё-таки тоже здесь. Если что, пнёшь меня незаметно, и я тебе помогу.

Спасибо я сказать уже не успела, меня утянули в ванную мыть руки. Но дышать стало всё же легче, особенно после слов Тимофея. Я похожа на его маму? Интересно, чем…

– А как твою маму называть, кстати? – вспомнив, что женщина даже не представилась, уточнила я.

– Оксана Игоревна. Но некоторым моим друзьям она разрешает называть себя тётей Оксаной. Мне кажется, что ты тоже войдёшь в число этих избранных.

Кажется ему, блин. А мне кажется, что после этого вечера парню запретят со мной общаться.

– Присаживайся, – как только я появилась на кухне, указала на стул рядом с Тимофеем Оксана Игоревна.

– Спасибо, – смущённо улыбнулась я.

Присев за стол, я уткнулась взглядом в корзину с печеньем. Такие же, как у нас дома, маленькие звёздочки с шоколадом внутри… понятно, почему Тимофей тогда так быстро их умял. Это его любимые. Вернее, наши любимые.

– У тебя нет аллергии на бергамот? – открывая упаковку с чаем, спросила Оксана Игоревна.

– Нет, – ответила я, не отрывая взгляда от печенек.

– Что ты на них смотришь-то? – прошептал мне на ухо парень. – Они не для этого здесь лежат. Бери, а то я всё съем, и ты опять обидишься и будешь визжать.

– Я не обижалась и не визжала! – повысила голос я. – Просто ты слопал всё и не оставил мне ни одной штучки.

– У тебя есть шанс мне отомстить, – он указал на корзинку. – Даю десять секунд, чтобы успеть хотя бы попробовать, а потом…

В ту же секунду я схватила сладость и сунула Тимофею в рот:

– Приятного аппетита.

Парень прожевал печеньку и, коварно улыбнувшись и кинув быстрый взгляд на корзинку, схватил ещё одну штуку и сунул уже мне.

Нам точно семнадцать лет?

– Приятного аппетита, – мама Тимофея, к счастью не видевшая этой замечательной сцены кормления, поставила перед нами чашки с чаем.

– Спасибо большое, Оксана Игоревна, – прожевав, поблагодарила я.

– Просто тётя Оксана, – улыбнулась она мне. Тимофей легонько пнул меня по ноге под столом. Я смущённо улыбнулась и потянулась к чашке.

– А у Саши дома печеньки вкуснее, – схватив ещё одну, заметил Тимофей.

– А когда это ты успел побывать у Александры в гостях? – скрестив руки на груди, прищурилась женщина.

Чуть не поперхнувшись чаем, я пнула парня по ноге, чуть сильнее, чем он, и метнула на него быстрый взгляд, мол, ты совсем дурак?

– Да так, недавно, – пробурчал он и тоже сделал вид, что в чашке что-то очень интересное.

Да, совсем не палевная картина… Двое сидят с таким видом, будто ищут в чашках смысл жизни. Мы определённо ничего не скрываем. Точно нет.

– И почему же они вкуснее? Вы где покупаете, Саша? – вау, она назвала меня не полным именем!

– Мы сами их печём. Домашние всегда лучше покупных, – рассказала я. – Да и делать их не сложно и не долго. Не дольше часа.

– А можешь рецепт написать? Я тоже попробую приготовить, – попросила меня тётя Оксана.

– Конечно. Я Тимофею кину ссылку на сайт, где всё пошагово и с фотографиями. Только там один нюанс, надо брать определённый шоколад, я фирму тоже напишу. Получается намного вкуснее.

Женщина смотрела на меня таким странным тёплым взглядом, словно я была Тимофею близкой подругой, и она знала меня давно. Хотя, это же круто, нравиться мама парня своей мечты.

– Кстати, мам, ты спрашивала тогда, кто мне помог с подарком. Это меня Саша выручила тогда. Ты бы видела, с каким счастливым видом она ходила по книжному… Я думал, что она там останется.

– Читать любишь?

– Да, – смущённо кивнула я. – Особенно книжки про любовь.

– И почему я не удивлён… – пробурчал Тимофей. Ну да, действительно.

Пока мы с тётей Оксаной обсуждали книгу, которую я ей выбрала, Тимофей вспомнил, что ему надо кому-то позвонить и ушёл в комнату. Но мне почему-то показалось, что он просто решил смыться от этих «дурацких разговоров про любовь»

– Саша, – внезапно обратилась женщина ко мне. – Тимофей же тебе нравится?

Мой маленький кораблик снова накрыло волной смущения, но я решила сказать всё честно и как есть:

– Да. Давно уже. Это очень заметно?

– Ему, скорее всего, нет, а вот мне – да. Просто я точно так же смотрела когда-то на своего мужа, когда мы ещё в школе учились вместе. Ты вообще очень мне напоминаешь меня в юности. А любовь – это прекрасно. Я рада, что первая любовь моего сына взаимная.

Что? У меня слуховые галлюцинации, или она действительно это произнесла?

Но задать этот вопрос я не успела, потому что Тимофей, с телефоном в руках вернулся на кухню.

– Саш, есть предложение, – надеюсь, руки и сердца, учитывая последние слова его мамы. – Не хочешь на каникулах съездить в Москву на каток?

– Ты же с классом собирался, разве нет? Вчера отпрашивался у меня.

– Планы поменялись. Так что, ты согласна? – он снова повернулся ко мне.

Оксана Игоревна незаметно мне подмигнула.

– Почему нет? Только предупреждаю – на коньках я стояла последний раз лет сем назад.

– Ничего, я классно катаюсь, научу тебя. Будешь у меня аксели выписывать.

Ну, учитывая, что этому человеку удалось вдолбить мне в голову основы физики, тоя не сомневаюсь, что на коньки я с ним тоже встану. Если не с лёгкостью, то хотя бы не с большим трудом.

Наверное, в этом и есть одно из чудес любви: ты настолько доверяешь человеку, что схватываешь всё налету.

– А теперь я хочу услышать больше о вас. Часто вы так в снегу валяетесь?

Мы с Тимофеем посмотрели друг на друга и улыбнулись. Нет, не часто. Это наше недавнее хобби. Луже-снего-валяние называется…

Пока мы с Тимофеем рассказывали о своих весёлых буднях и выходных, включая поход в кино и попкорн, который я потом вычёсывала из его кудрей, Оксана Игоревна смеялась вместе с нами. А потом мою руку легонько сжали, и я почувствовала себя самой счастливой на этой планете.

Наверное, действительно, всё в этом мире возможно, а чудеса и правда случаются. Особенно перед Новым годом…

6

– Нет, всё-таки наряжать ёлку за пять дней до Нового года было хорошей идеей, – вешая шарик с золотистыми блёстками на ветку, заметила я. – Так мы хотя бы не успеем привыкнуть к ней, и новогоднее настроение не будет исчезать ни на секунду.

– Ну, наверное, ты права. А убирать мы её тоже будем ближе к марту? – мама доставала из огромной коробки, которая по своему возрасту явно старше меня, многочисленные ёлочные игрушки.

– А почему нет? – я отряхнула с рукавов блёстки. – Будет у нас каждый день как праздник.

– А то ты без ёлки скучно живёшь, – подколола меня мама. – Что ни день, то какое-нибудь приключение.

Я улыбнулась. Да уж, раньше я не могла похвастаться столь яркими и насыщенными днями, а теперь… Вместе с Тимофеем в мою жизнь пришло что-то новое, весёлое и интересное. Я даже начала вести мини-дневник. Каждый вечер записываю какие-то крутые и запоминающиеся события. А потом перечитываю и улыбаюсь.

– Мам, так ты подумала о моей просьбе? – поправив съехавшую с ветви гирлянду, напомнила я.

– Подумала, – кивнула она. – И приняла решение.

– Какое? – в этот момент неважными стали даже мишура и сверкающие пёстрые шары.

Мама молчала, загадочно улыбаясь. Нет, ну как можно так издеваться над своей дочерью? Знает же, как это важно для меня!

– Ну ма-а-ам! – не выдержала я. – Не будь злобным рождественским духом! Не отнимай у меня подарок.

– Я не сказала, что я против, – её голос выдавал, насколько ей было весело. Мать года, блин. – Можешь ехать. Но только попробуй пропустить хоть один мой звонок!

– Ес! – я подбежала к маме и крепко обняла её. – Спасибо, спасибо, спасибо! Пойду скажу ему, что у меня самая добрая мама на свете.

И, припрыгивая, побежала к себе в комнату.

– А ёлку я буду наряжать? Александра, кто мне с ней все мозги вынес?

Но никакая ёлка меня уже не волновала. Схватив телефон, я сначала написала Тимофею радостное сообщение с кучей смайликов, а потом решила позвонить Алёне по видеосвязи.

– Алёна! – как только подруга приняла вызов, заорала в микрофон наушников я. – Я поеду с Тимофеем на каток в Москву! Он сам меня позвал, прикинь!

– Я только что чуть не оглохла, но очень счастлива за тебя, – поправляя наушники, улыбнулась она. – А когда вы собираетесь? Случайно не третьего числа?

– А как ты узнала? Я же никому ещё ничего не говорила.

– Потому что в этот день мы с классом собирались ехать в Москву на каток. И угадай, кто отказался?

– Да ладно! – искренне удивилась я. – Ты прикалываешься?

– Я абсолютно серьёзна. Сдаётся мне, Саша, что это не просто так. Ты ему точно нравишься, отвечаю!

– Его мама тоже так считает, – вспоминая тот разговор на кухне, вздохнула я.

– А вот с этого момента поподробнее, – Алёна сложила руки в замок, а потом положила на них голову. – Я вся внимание.

– Ну, началось всё со снега… – устраиваясь на диване поудобнее, погрузилась в воспоминания я.

А за окном огромными хлопьями падал снег, такой же, как в тот день…

***

– Как-то не верится, что уже Новый год, – расставляя на столе тарелки с салатами, удивлялась мама. – Кажется, что ещё вчера смотрели эти концерты.

– Да, целый год прошёл. Вернее, пролетел. И следующий будет ещё круче, я уверена.

– Не хочу омрачать твои ожидания, но в следующем году у тебя выпускной класс, милая моя. Репетиторы, пробники и много стрессов.

– Умеешь же… испортить, – буркнула я. – Нашла, когда напомнить. Я ещё этот-то класс не закончила, а ты уже про следующий думаешь. И вообще, у тебя дочь – отличница. Тебе не о чем беспокоиться.

Мама только усмехнулась. Всё это она и так знала.

– Это твой тебе там строчит?

– Мам, он не мой! – закатила глаза, отрываясь от телефона. – И нет, не он. Это мы с Нютой и Алёной обсуждаем, когда сможем встретиться.

– Потом обсудите. Нечего за два часа до праздника в телефоне сидеть. Концерт уже начался, давай смотреть.

Я быстро написала, что меня зовёт мама и отложила телефон. Семейные традиции всё-таки важнее переписок.

На самом деле, когда смотришь эти концерты больше трёх лет подряд, то у тебя уже складывается впечатление, что все эти артисты прямо там и живут. Потом что состав не меняется вообще, как и сами исполнители. Мама как-то шутила, что у них там главный конкурс – у кого пластический хирург лучше. Но мы всё равно смотрим, прикалываемся, иногда подпеваем.

– Смотри, Саша, твой первый… как это у вас сейчас называется… краш? – подколола меня мама, когда на сцену вышел Николай Басков.

– Мама… – я закрыла лицо руками. – Мне было шесть…

– И я отлично помню, как ты бежала целовать телевизор, когда он появлялся на экране, – продолжала издеваться мама.

– Мама! – не выдержала я. – Хватит.

За что мне эти издевательства…

Телефон завибрировал, пришло сообщение. Я мельком глянула на экран. Тимофей мне что-то прислал. Тыкнула на уведомление.

Тимофей Лазарев: «Я буду руки твои целоваааать)»

Я схватила телефон в руки и быстро начала печатать.

Саша Коновалова: «Я стану грустью в улыбке твоеееей»

Саша Коновалова: «Ты тоже смотришь?»

Тимофей Лазарев: «Конечно. Всей семьёй смотрим»

– А вот теперь я уверена, что тебе пишет именно он, – усмехнулась мама, видя мою произвольно появившуюся улыбку. – Даже не отпирайся.

– Я и не собираюсь, – продолжала улыбаться, попутно печатая.

Саша Коновалова: «Кстати, ты получил подарок от Деда Мороза? Что-то особенное, может быть…»

Намекала, как могла.

Тимофей Лазарев: «Так это ты? Она обалденная! И ты тоже, кстати!»

Я купила ему игру для компьютера, которую он давно хотел, и которая была в ограниченной коллекции. Так уж получилось, что мой одноклассник заказал себе заранее два экземпляра, а второй ему оказался не нужен, и я купила у него. Красиво запаковала в подарочную бумагу, бантик приклеила. Постаралась, как могла.

Тимофей Лазарев: «Я офигел, когда мама сегодня мне её вручила. Сказала, что это от мне Снегурочка передала. Всю голову сломал, кто это мог быть. А это ты, оказывается!»

Саша Коновалова: «Да, подрабатываю иногда. Рада, что тебе понравился подарок)»

Тимофей Лазарев: «Ты лучшая»

Разве может быть что-то более прекрасное, чем, когда ты для него – лучшая?

– Сашка, Новый год в телефоне встречать собираешься? Откладывай мобильник, а то никакого тебе крабового салата с шампанским.

– Всё, всё, уже убрала, – я отложила телефон на столешницу. – Не надо таких жёстких санкций. Ограничимся предупреждением, – и, на всякий пожарный, положила в тарелку побольше салата.

Когда до обращения президента оставалось минут десять, мне снова пришло сообщение. Пока мама разговаривала по телефону со своей подругой, я решила быстро ответить.

Тимофей Лазарев: «Твой подарок ждёт тебя у ёлки)»

И как это понимать?

Я подошла к окну и выглянула во двор. У нас в палисаднике росла небольшая ёлочка, которую мы наряжали каждый год. Под ней действительно можно было разглядеть какую-то яркую коробочку.

Я ринулась в прихожую и наскоро начала одеваться.

– Ты куда собралась? – появилась передо мной мама с телефоном около уха.

– Я быстро, – и, пока она ничего не сказала, выскочила из квартиры в ботинках и не застёгнутом пальто.

Несмотря на то, что я была в платье и тонких колготках, холод совсем не чувствовался. Сердце так бешено колотилось, что мне сбыло даже жарко.

Подняв со снега коробку, я принялась распаковывать подарок. Мне кажется, поледний раз с таким рвением я это делала лет в восемь…

Открыв крышку, я обнаружила там снежный шар. Я так хотела, чтобы на моём столе стояло такое украшение! Как он узнал, я же ему не говорила?

Вытащив его из коробки, я легонько потрясла и посмотрела на фигурку внутри. Девушка и парень стояли и обнимались, а вокруг них кружил блестящий снег.

Мне кажется, я даже заплакала от счастья.

– Александра, ну ка быстро домой! – крикнула в окно мама. – Простудишься!

Прижимая шар к груди, я побежала домой.

– Что с тобой творится? А это что такое, Саша? Красота какая… Это он тебе подарил?

Я даже не смогла ничего сказать, кое как стянула с себя куртку и скинула ботинки, не выпуская при этом подарок из рук. Спать с ним сегодня лягу.

Пять минут до Нового года. Мы сидим с мамой за столом, слушаем речь президента с бокалами в руках. Вернее, у меня в руке ещё присутствует недавно полученный подарок.

Когда наконец звучит бой курантов и гимн, мы загадываем желание, и мама произносит:

– Мне кажется, что у тебя это самый сумасшедший Новый год.

– Наверное. Но он точно самый счастливый и волшебный.

И это было абсолютной правдой.

***

Стоя у спуска в подземный переход, я держала в руках билет и смотрела на табло с расписанием электричек. Тимофей написал, что будет с минуты на минуту, хотя в идеале мы уже должны на платформе вместе стоять. А говорят ещё, что девушки вечно опаздывают. Да я на десять минут раньше пришла!

– Привет, – подбежал ко мне со спины парень. – Прости, что задержался. Были непредвиденные обстоятельства.

– Да фиг с ним. Иди билет быстрей покупай, до электрички три минуты!

– Не боись, успеем. В крайнем случае, дождёмся следующую. Она через пятнадцать.

Наверное, Тимофей обладал какой-то особенной удачливостью, потому что ему удалось купить билет меньше, чем за минуту. Куда в этот момент испарилась очередь?

И вот мы сидим в полупустой электричке, друг напротив друга, какой-то мужик играет на гитаре непонятную, но прикольную песню, а я стараюсь согреться, потому что жутко задубела, пока ждала Тимофея.

– Замёрзла? – спрашивает парень. Догадливый какой.

– Да так, немного. Пока ехать будем, согреюсь, – говорю вроде непринуждённо, а в голосе так и слышится: «Согрей меня!».

– Можем ускорить этот процесс, – он садится рядом. – Обнимашки?

Ну разве ему можно отказать? Как вообще можно отказаться от объятий, особенно, когда холодно?

Мы сидим, прижавшись друг к другу, и я волнуюсь только о том, чтобы парень не почувствовал, как быстро колотится моё сердце. А в какой-то момент мне вообще показалось, что у него оно бьётся в таком же ритме. Но это, скорее всего, просто моё воображение.

– Можно вопрос? – я положила голову ему на плечо.

– Задавай, – милостиво согласился он.

– А почему ты с классом не поехал?

– Жданова рассказала? – мне показалось, что он напрягся. – Не захотел. Последний раз, что ли? Потом как-нибудь смотаюсь.

– Ну ладно, – хмыкнула я. – Просто мне всегда казалось, что ты всегда вместе с твоей ви-ай-пи компанией. А тут…

– Раньше я действительно всегда с ними везде ходил. Но сейчас это происходит реже, – он запнулся. – Надеюсь, меня в конечном итоге не выпнут.

– А если и выпнут, что изменится? – сам по себе вырвался вопрос. – Разве быть популярным – так важно?

– Для меня – да. Не было бы этой компании, и я был бы никому не нужен. Ты бы заметила меня, если бы я был непопулярным?

Я задумалась. Его популярность наоборот, казалась мне препятствием, которое невозможно преодолеть. Где это видано, чтобы популярный парень встречался с мышью? Разве что в книжках про такое пишут.

– Я бы в любом случае встретилась с тобой, благодаря Нине Викторовне и всё равно… – я резко замолкла.

– Всё равно что?

Нельзя. Правило; говорим о чём угодно, но не о любви.

– И всё равно бы с тобой подружилась, потому что ты классный.

– Ты тоже классная, хотя сначала показалась мне странной.

Я усмехнулась. Да уж, в тот раз я была настолько счастливой и взволнованной, что практически не контролировала свои слова.

– Саш?

– А?

– Я тебя решать задачи научил?

– Ага, – подтвердила я.

– Тогда научишь меня рисовать графики?

Я рассмеялась. Интересно, какой бы из меня вышел учитель?

Электричка плавно ехала, какие-то люди то и дело приходили и что-то рекламировали, а мы с Тимофеем молча продолжали обниматься. Интересно, может ли электричка ехать вечность?

Но, как бы мне не хотелось, электричка ехала всего час. Уже находясь в метро мы решали, на какой именно каток поедем. Остановили свой выбор на тот, что около ГУМа, так как там красивее и везде огоньки.

– Ты кстати знала, что около Красной площади сейчас что-то типо ярмарки. Карусель такая большая…

– Карусель? – перебила его я. – Блин, давай тогда сначала туда сходим? Ну, пожалуйста!

– Ну, если ты так хочешь…

– Хочу, хочу, хочу! У меня с детства мечта – прокатиться на огромной карусели. Я прокачусь один разок, а потом пойдём на твой каток.

– Что ты меня упрашиваешь-то так? Я же не против. Выходим, наша станция.

Новогодняя Москва – ещё одно чудо света. Всё вокруг в огнях, всё сияет, куда ни посмотри – везде атмосфера праздника. А на ярмарках ещё круче, потому что там ещё и музыка. И сладости продают. И, конечно, огромная карусель, рядом с которой мы сейчас остановились.

– Не верю, что такая как ты никогда не каталась на такой! – Тимофей поправляет сползающую на лоб шапку и улыбается.

– Такая это какая? – прищуриваюсь я. – С детством в одном месте?

– У тебя оно во всех местах, – продолжает ухмыляться. Ну да, ну да. Взрослый такой. Но я-то помню, кто со мной в снежки недавно играл…

– Тем не менее, ты предпочёл поездке с классом на взрослый каток меня с детской каруселью, – напоминаю я. – Так что, будь добр, купи мне билет и наслаждайся моей счастливой физиономией.

– А почему только тебе? – он направляется к контролёру. – Я тоже с тобой прокачусь.

– Ты же не любишь всякие детские штучки и огонёчки, – удивляюсь я.

– Учитывая, что ты один сплошной детский огонёчек, я уже начинаю сомневаться…

– Что? – громче, чем надо спрашиваю я, но Тимофей уже разговаривает с женщиной по поводу билетов. Ну нет, я так просто не отстану. – Что ты имел в виду?

– Только то, что сказал, – почти равнодушно отвечает он и ведёт меня к очереди.

Класс. И как это понимать? Он не любит всякие огоньки и прочее, но начинает в этом сомневаться, потому что я – детский огонёчек. Из-за меня он начинает их любить? Или… Подождите…

Пока я проматывала в голове фразу Тимофея, очередь дошла до нас, и мы расположились на соседних лошадках. Догадка, промелькнувшая у меня в голове, не давала мне покоя, я не могла перестать вглядываться в лицо Тимофея, ища подсказки и подтверждения, но он, словно специально, или не смотрел на меня, или отворачивался.

Карусель закружилась, закружился мир вокруг. И в этот момент я поняла, что либо всё, либо ничего…

– Знаешь, а мне ведь больше не нужны занятия физикой… – начала я.

– И? – в его голосе слышалась улыбка.

– И любовь – это сила притяжения между людьми в результате их взаимодействия, – вспомнила я фразу, из-за которой появилось наше условие.

– И если действия взаимные, то происходит усиление притяжения, – продолжил он. – Догадалась-таки.

Я засмеялась. Ну, конечно. Тимофей раньше меня понял, что условие можно спокойно нарушать, так как оно бессмысленно.

– А знаешь, как увеличить притяжение в десятки раз? – он наклонился ко мне.

Раз. Два. Три.

Сократив расстояние за долю секунды, Тимофей прильнул своими губами к моим осторожно, совсем вскользь, но этого было достаточно, чтобы колени начали дрожать, а голову задурманивало теплым чувством блаженства. Язык тела был куда более действенным и желанным оружием в признании, чем слова. Его губы дарили настоящий водопад эндорфинов.

Я не могла ни о чём думать. Только он. Только мы. Только наш поцелуй. Мой первый поцелуй.

– Я люблю тебя, – отдаляюсь и снова приближаюсь. – Люблю.

– Саша… – шепчет он и снова целует меня, на этот раз увереннее.

А мир продолжает кружиться.

7

Меня с детства интересовал вопрос: «Почему, когда тебе хорошо и весело, время так быстро летит?». Нет, ну правда. Две недели каникул пронеслись мимо меня примерно так же, как поезд проносится мимо остановки. Вжух – и всё.

Зато за две недели я практически в совершенстве освоила целовательное искусство и практически поборола смущение, возникающее, когда Тимофей внезапно целовал меня где-нибудь посреди улицы или на катке. Кстати, о коньках. На каток мы всё-таки сходили. И этот день был обозначен в моём дневнике как «Всемирный день синяков», потому что столько, сколько в тот раз, я никогда не падала. Но к концу всё же смогла сделать что-то вроде ласточки. Подстреленной ласточки.

– Да всё у тебя получится, – успокаивал меня Тимофей, стоя в метре от меня. – Оттолкнись посильнее и всё. Физика, Саша.

– Катись ты со своей физикой, – я старалась не двигаться, чтобы снова не шлёпнуться. – Ну дай руку, пожалуйста!

– Не-а, – помотал головой. – Сама давай. Всё ты можешь.

Да ничего я не могу!

– Тогда давай сделаем по справедливости, – предложила я. – Ты рассказываешь мне, когда именно я тебе начала нравиться, а я пробую твою долбанную ласточку.

– Что ж ты пристала ко мне с этим вопросом? Это что, действительно так важно?

Я целую неделю пыталась выпытать у него эту информацию, но парень отказывался отвечать. Будто в этом вопросе было что-то очень сокровенное. Но для меня это действительно важно знать.

– Мы так и будем стоять? – спрашиваю я. – Решай быстрее.

– И как у тебя получается вить из меня верёвки? – он поправил шапку. – Катись в мои объятия, так уж и быть, расскажу.

Улыбнувшись, я с силой оттолкнулась левой ногой и тут же подняла её вверх. Руки вытянула в стороны, стараясь удержать равновесие, и через пару секунд оказалась в объятия парня.

– Ставлю 6.0. Олимпийская медаль твоя, – обнимая меня за плечи, усмехнулся он. – Не думала о карьере фигуристки?

– Хватит издеваться, – я серьёзно посмотрела на Тимофея. – Отвечай на вопрос.

– За что мне всё это? – он закатил глаза. – Ну ладно. Один единственный раз я отвечаю тебе. Надо подумать…

Он на несколько секунд замолчал, а потом внезапно засмеялся.

– Ты чего? – растерялась я.

– Ты тоже сейчас посмеёшься, – он выглядел действительно весёлым. – Короче, я сейчас быстро у себя в голове всё промотал и понял, в какой момент всё это началось, – он снова засмеялся.

– Ну, не томи!

– Помнишь, когда мы в лужу плюхнулись? Так вот, лёжа тогда на тебе в грязи, в абсолютно бесячейситуации, я почувствовал, что совсем на тебя не злюсь. А потом, когда ты во время просмотра уснула, мне почему-то так хорошо стало… И я понял, что ты для меня какая-то особенная.

– Ну да, вряд ли кто-то из твоих бесчисленных поклонниц осмелилась к тебе так подкатить, – усмехнулась я.

– Так ты ко мне подкатывала? Значит, я тебе до этого нравился?

– Ты даже не представляешь, насколько. Когда ты вошёл тогда в кабинет физики, я думала, что на месте умру. Ты казался мне такой недосягаемой звездой… и тут ты рядом. Ну, грех было не воспользоваться положением.

– Надо будет сказать Нине Викторовне спасибо, за то, что поставила нас в пару. Иначе, я бы тебя не узнал.

Да, никогда бы не подумала, что в любви мне поможет именно физика. На которой я сейчас сижу и вспоминаю, как классно провела каникулы.

– Так, осталось пять минут, заканчивайте, – Нина Викторовна посмотрела на часы. – Работа лёгкая, я брала задачи из девятого класса. Если кто-то уже закончил, можете давать.

Ещё раз просмотрев своё аккуратное и правильное, причём в последнем я не сомневалась, решение всех задач, убрала пенал в сумку и, перекинув её через плечо, направилась сдавать тетрадь.

– Нина Викторовна, а можете сейчас проверить? – попросила я.

– Давай, – она достала листок со своими решениями. – Так, ну тест правильный, задачи…

Я в предвкушении стояла и смотрела, как она ставит красные плюсики рядом с моими ответами. Неужели это действительно я решила контрольную на «пять», да ещё и сама.

– Всё замечательно, Саша, – я увидела в глазах учительницы гордость. – Это тебе твой репетитор так помог?

– Да, – честно призналась я, не сдержав при этом улыбку. – Можно я ему покажу работу? Я вам потом верну тетрадь.

– Ну, покажи, если хочешь. Только вернуть не забудь.

Я кивнула и быстрым шагом направилась к выходу. Бьющееся где-то внутри чувство радости захватило меня, я бежала по коридору, чтобы скорее рассказать Тимофею о нашей победе.

Наверное, их урок кончился раньше, потому что большинство людей его класса вышло из кабинета и сидело напротив входа. Он же стоял как обычно в компании своих друзей, многих я знала заочно. Вроде как они вместе с Тимофеем вели группу в соц. сети, куда выкладывали всякие приколы про нашу школу.

Решив подождать, пока он освободится, я незаметно подошла ближе и спряталась за чем-то вроде колонны.

– Тим, а с кем ты вчера гулял? Я видел тебя на набережной с какой-то девчонкой. И в школе она к тебе подходила. Это кто? – внезапно донёсся до меня вопрос.

Почему-то я испугалась.

– Да так… – в голосе Тимофея слышалась напряжённость.

– Вы случаем не встречаетесь? – один из его друзей произнёс это с такой неприятной интонацией, что мне стало не по себе.

Кажется, у меня замедлился пульс.

– Нет, – Тимофей попытался отшутиться. – Конечно нет. Меня Викторовна к ней заниматься представила, вот и всё. Ничего такого.

Они что-то ещё говорили, но я уже не слышала. С силой сжав тетрадь, я неслышно вздохнула и закрыла глаза. Успокойся, Саша, он сказал так, не потому что так думает, а просто… просто… просто что?

– Саш, привет, – услышала голос Алёны. – Ты чего, плачешь что ли? Что случилось?

Я открыла глаза. Жданова обеспокоенно смотрела на меня, положив руку на плечо.

– У тебя же сегодня контрольная. Что завалила?

– Нет, – помотала головой, проглатывая вставший в горле ком. – На пять написала.

– Офигеть! – искренно обрадовалась Жданова. – Ты умница! Ты такая молодец. А Тимофею уже сказала? А, вон он кстати. Давай позову?

– Нет, – резко возразила я. – Отдай ему тетрадку и скажи, что… что… а хотя не надо. Просто отдай тетрадь и всё.