Шутки кончились. Книга стихов

Текст добавлен: 17 октября 2016, 02:11

Текст книги "Шутки кончились. Книга стихов"

Автор книги: Дана Сидерос

Жанры:

Экспериментальная поэзия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Назад к карточке книги

Annotation

«Шутки кончились» – первая книга Даны Сидерос, молодого яркого поэта, уже завоевавшего стойкую популярность в интернете. В сборник вошли стихотворения, написанные во второй половине нулевых, в том числе поэма «Орфей», крупнейшее произведение автора. В своих стихах Сидерос показывает точку разрыва, предельного напряжения: будь то отношения человека и города, писателя и текста, автора и персонажа, реальности и масс-культуры.

Тексты приводятся в авторской редакции.

Художник Елена «Ильче» Ремизова.

Распространяется с разрешения автора и издателя. Бумажную книгу можно заказать здесь: http:// http://bastian-books.livejournal.com/528.html. Издание Ё-фицировано.

Данута Сидерос

От издателя

ВСЮДУ СЛОВА

ОПЕЧАТКИ

О ФОРМАХ СОСУЩЕСТВОВАНИЯ

ЛАВОЧНИК

«Он сидит, пожёвывает сигару, забросив ноги на стол...»

АРГУМЕНТЫ

«Всюду слова...»

«Ковыряешь в тарелке остывших щей...»

«Октябрьский мрак тревожней ночного зверька...»

БЮРОКРАТИЯ

ПОСТУЛАТЫ

«Засыпаешь в пять. Просыпаешься в семь сорок две...»

ПОСТУЛАТЫ-2

Они достают свой возраст как действенный аргумент...

ВНУТРИ НОЯБРЯ

ПРИЗНАНИЕ

ВЫХОД В ГОРОД

ОТПУСК

«Небо различных оттенков бурого цвета...»

«Ты ошибся, сочтя её просто одной из многих...»

ГЛЯДЕЛКИ

«В парках рядами ровными ржавые кроны и...»

ТРЕХСТИШИЯ

«Не работа, а вечный стресс...»

УВАЖАЕМЫЕ ПАССАЖИРЫ

ДИПТИХ О ФЕЯХ

I. «Декабрь. Почти что лето...»

II. «Во время охоты на фей всегда затыкайте уши...»

«А я снова здесь...»

АГИТКА ДЛЯ ПЛАНКТОНА

ПАСТОРАЛЬ

«Они живут в трёхкомнатной «ленинградке»...»

МАРШ ИСХОДА

О ПРИПАДКАХ

«Вот тебе, говорят, мегаполис – люби и цени его...»

ДРУГИЕ ФОКУСЫ

«Вытрясаю всё из карманов и рассовываю по щелям в полу...»

«Волонтёры находят их у помоек...»

«В окнах маячат узкие тени веток...»

СТОРОЖ

ВСТРЕЧА

ПОДМАСТЕРЬЕ

СТО СЕМЬДЕСЯТ ЛЕТ СПУСТЯ

МУЛЬТЯШКИ

ПАНИКА

«Степан просыпается рано – после семи не выходит спать...»

«В волшебном городе N огни Рождества светлее и резче...»

«Муж у Мэри был лилипут...»

«У сверстников драки, распри, подражание взрослым...»

МОЛИТВА

ПОЧТИ БЕЗЫМЯННОЕ ПОСВЯЩЕНИЕ

«Я могу рассказать, каково возвращаться обратно...»

ЭГОЦЕНТРИЧЕСКАЯ РЕЧЬ

«Предположим, тебе шесть лет...»

ПЕРЕХОДНЫЙ ВОЗРАСТ

«Я прохожу мимо, а они мне шепчут, не открывая рта...»

«Бывает, просыпаешься поутру...»

«Много курю опять, это в сентябре-то...»

УЛОВКА

«А знаешь, здесь мило: весна, цветочки...»

«Однажды тебе намекнут, что ты здесь всего лишь гость...»

«Давай, ты придумаешь лекарство от всех болезней...»

«Когда в дощатую крышку входит последний гвоздь...»

ЛЕЙКЕМИЯ

«Задача криков в эфире...»

НЕСТИХИ

«Куплю тебе бусы из слёз исполинских сосен...»

«Самое время бросить работу и уехать на дачу...»

«Ты думаешь: когда увидишь его...»

ЭГОЦЕНТРИЧЕСКАЯ РЕЧЬ

«...В каждой такой примерочной – дивные зеркала...»

ОРФЕЙ

III

VII

VIII

XII

XIII

XIV

XVI

БИБЛИОТЕКА МЁНИНА

РУССКАЯ НАРОДНАЯ

ЛЕТОПИСЕЦ

КИБЕРПАНК

ФЭНТЕЗИ

АНТИГЕРОЙ

«Не будет истории пафосней и чудесней...»

КУШАТЬ ПОДАНО

СТАРЫЙ НОВЫЙ ЭПОС

ЕМШАН

5-7-5

«Видишь, вытоптанной травы пятачок вон за тем стожком?..»

ПРОТОКОЛ

ЯШКА

«она приходит, если дело труба, и ясно, кто правит бал...»

«И вот планету уничтожают...»

КЛУБ НЕБЛАГОНАДЁЖНЫХ

«Она заходит, обрушивается на сиденье...»

КЛУБ НЕБЛАГОНАДЁЖНЫХ

«Тем, которые производят шум...»

ЕЩЁ РАЗ О СУМАСШЕДШИХ

«Один мой друг не покидает квартиры...»

«Один мой друг, тощий, с постоянными болями...»

«Один мой друг подбирает бездомных кошек...»

«Один мой друг утверждает, что он андроид...»

«Один мой друг, воевавший в прошлом в Чечне...»

«Один мой друг зимним вечером дёрнул куда-то спьяну...»

«Один мой друг завёл себе ангела...»

НОЧНЫЕ СТРАШИЛКИ. ФЁДОР

БЕСТСЕЛЛЕР

I. «Ты уже не первый. И не второй...»

II. «У него в гараже склад оружия и амбар бит...»

ПРОФЕССИОНАЛ

НОЧНЫЕ СТРАШИЛКИ. ЯН

НОЧНЫЕ СТРАШИЛКИ. ПЕТРИК

«За сгоревшим бором, плешивым камнем...»

Комментарии

Данута Сидерос

Шутки кончились. Стихотворения

От издателя

Скупая биографическая справка, которую можно найти в Интернете, гласит, что Дана (Данута) Сидерос родилась в 1985 году в болгарском городе Белослава, а в возрасте двух лет приехала с родителями в СССР. С 2003 года Дана живёт в Москве, работает дизайнером. Стихи она пишет с конца девяностых, только на русском языке. У её поэтического блога (lllytnik.livejournal.com) около трёх тысяч постоянных читателей, однако о самой Дане до сих пор известно крайне мало.

Издательство «БастианBooks» с радостью представляет читателям дебютную книгу Даны Сидерос. В сборник включены почти все произведения, написанные автором во второй половине нулевых.

ВСЮДУ СЛОВА

ОПЕЧАТКИ

Я жду тебя ночью на выдохе из метро,

Храню тебе ревность, дарую трепло души.

Приём этот мелочный беглою ниткой шит:

Спешил напечатать – и в строки вкралось нутро.

Но это не страшно, корректор на то и есть,

Чтобы вычесть из текста неправильный оборот.

Ведь автор пошёл: едва пару строк собьёт —

И ну рифмовать с пулематом наперевес.

Да взять хоть меня – экспонат весна и весьма...

Чуть место пустует на бмаге – тянусь к перу.

Читай поскорее – с внесением правк умрут

Открытия автоматического письма,

И истинный смысл, прорвавшийся так хитро

Сквозь серость и сыть приличных привычных строк,

Опять ускользнёт от глаз в потаённый схрон.

«Я жду тебя ночью на выходе из метро...»

ноябрь 2007

О ФОРМАХ СОСУЩЕСТВОВАНИЯ

За весь этот пафос потом коридоры мести в раю —

Но я всё штампую открытки «Привет с Голгофы!»

А что тут поделать? На мне паразитируют

Слова и целые строфы.

Когда сквозь свистки и гремелки вдруг рвётся призыв трубы

И слог мой задирист, плечист и витиеват —

Я здесь ни при чём. Я не стал бы по доброй воле бы!

Всё это они – слова.

Я, может быть, страстно желаю породой пойти в отца:

Быть стержнем, основой, гарантом ясной погоды.

Вот только слова заставляют сереть и кукожиться,

Проклятые кукловоды.

А так всё отлично, хотя и не завтракаю амброзией.

Вон с сердцем, правда, какие-то неполадки.

Пытаюсь с ними договориться о симбиозе.

Пока всё идёт гладко.

декабрь 2007

ЛАВОЧНИК

...Хочешь всемирной славы?

Я продаю музы.

Лучше, чем здесь, не отыскать эксклюзива.

Видишь, вон те, в мешке —

Для весёлых м

зык.

Нынче без музы ты не успешней Сизифа.

С ними о творческих муках можешь забыть смело,

Милые крошки сделают всё сами.

Главное – не мешать им делать своё дело.

Всё чин по чину.

У нас контракт с небесами.

Главное – не пытаться прятать от них близких.

Знаешь, у них нюх.

Их не обманешь.

Нет ничего лучше горьких прорех в списках

И холодящей руку дыры в кармане.

Главное – не сердить их, выбираясь из ямы.

Коль уж подставят ногу – молчи, падай.

И опасайся делать всякие томограммы:

Сроки мешают работе,

Ясности взгляда.

Нет, это музы. Выдумал тоже: «н

топыри»!

Там – для стихов.

Вагон хлопот с этой мелочью.

Чем их кормить? Спросят же некоторые...

Кровью, конечно!

Шутка.

Всего лишь желчью.

Сам ты дурак.

Не нравится лавка – иди в другую.

Лучше не сыщешь, пусть меня хоть уволят.

Нет, молодой человек,

Талантом я не торгую.

Только болью.

сентябрь 2007

«Он сидит, пожёвывает сигару, забросив ноги на стол...»

Он сидит, пожёвывает сигару, забросив ноги на стол.

Ты думаешь:

«Где он набрался этих киношных штампов?

Зачем на нём эта шляпа и кожаное пальто?

Ведь мы же не в Штатах...»

Он что-то сигналит амбалам кивком коротким.

Страх поднимается медленно от живота до щёк.

Вываливаешь на стол строки,

просишь сдвинуть сроки,

обещаешь, что достанешь ещё.

Он в сотый раз соглашается, тебя выводят наружу,

выталкивают на холод, в спину нацелив пушку.

Ты бежишь, напеваешь, скачешь по лужам,

обнимаешь каждую встреченную старушку,

не обращаешь внимания на головную боль и на

слёзы и кровь, текущие по лицу,

будто всю жизнь провёл в прокуренной бойлерной

и впервые вышел на улицу.

июль 2010

АРГУМЕНТЫ

Хочу написать

пронзительно,

ясно,

чисто,

без паники и паразитных слов

о корабле,

покинувшем ночью пристань,

о том, как мне

уплыть на нём повезло.

Не будет, увы,

ни строчки такого толка.

Во-первых,

тогда я буду подлец и враль,

а во-вторых,

слову служит только

непопадание

на корабль.

ноябрь 2007

«Всюду слова...»

Всюду слова —

подмигивают, кивают.

Не отмахнуться от их муравьиных орд.

Я избегаю зеркал и пустых трамваев,

Не покупаю чернил,

не включаю Word.

Но зеркала настигают.

В витринах, в ванной.

Мельком заглянешь и понимаешь: влип.

Из отражённых комнат, из мути странной

Смотрит какой-то

чужой

неприятный

тип.

Он же прокрался в сумрак моих трипт

хов,

В тайные складки межстрочья,

в сумбур штриха.

Он улыбается страшно.

Он смотрит тихо.

Горблюсь под взглядом,

а нужно ведь жить, порхать,

Нужно пахать,

Пихать себя в турникеты,

Быть лучше всех, даже лучше, чем «лучше всех».

Чтобы потом оправдаться:

У нас ракеты.

Сметы.

Багеты.

Балеты.

Престиж.

Успех.

Минус – один: никакого «потом» не будет.

Будут больницы,

Летопись дружб и ссор,

Глупая вереница несметных буден

И одиноко мигающий злой курсор.

Травленные керосином – расстрельным рядом —

Высохшие, беспомощные слова.

Мой зазеркальный двойник не отводит взгляда.

Правлю ремни.

Покидаю клетку Е2.

сентябрь 2007

«Ковыряешь в тарелке остывших щей...»

Ковыряешь в тарелке остывших щей

И мечтаешь, что скоро с иных высот

Кто-то мудрый

и существующий,

Наконец,

всё поняв,

к тебе снизойдёт.

И погладит тебя по вихрам ласково,

И оставит в подарок пару бобов,

И, конечно, накормит стандартной сказкою,

Мол, не парься, ты, в целом, не так уж плох.

И крылатые дядьки затянут здравицу,

И восстанут из пепла былые мосты...

Вот об этом и думать забудь.

Не появится

Никаких

подтверждений

твоей

правоты.

Никаких гарантийных талонов, штемпелей,

Объявлений по радио и ТВ.

Только голод неясности – злости злей,

И зудящие буковки в голове.

октябрь 2007

«Октябрьский мрак тревожней ночного зверька...»

Октябрьский мрак тревожней ночного зверька.

Волокна сна легче дыма, острее игл.

Бордовые призраки роз, засушенных в книгах,

Клубятся вдоль полок, стекают по корешкам.

Сгоревшие письма летят из камина в ночь,

Скелеты выходят из спален и гардеробов,

Запретные мысли в худых арестантских робах

Бредут по двору, заглядывают в окно.

Октябрь – репетиция смерти. Как бы легко

Строка ни вилась, голос только темней и глуше.

Из серых ракушечных бус выползают души

Моллюсков, погибших русалок и моряков.

октябрь 2009

БЮРОКРАТИЯ

Служащий Банка Слов любит свою работу. Любит все эти права, гарантии, социальные льготы, любит бесплатный сытный обед с персиковым компотом, любит настолько, что, если нужно, готов приходить в субботу.

Он наизусть знает правила, циркуляры, списки, уклады. Он знает: банку не выгодны долгосрочные вклады. А я даже кашляю редко и падаю только на бок, такого клиента, как я, им, в общем, даром не надо.

Мне очень не повезло, я не просто родился в рубашке: похоже, на ней были вышивки, стразы, шнурки и рюшки. Пока вы пытались урвать кусок, я кушал тёплую кашку. Пока вы мёрзли, я спал у камина, пил бренди и гладил кошку.

Поэтому каждый раз, когда я прошу кредита, упомянутый выше клерк говорит мне: «Иди ты...» Иди пострадай безденежьем, влюбись, заболей, подыши гашишем, потом принеси нам об этом справку, и мы тебе всё подпишем.

Другой бы, наверное, спился, не в силах подобный удар снести, а я ничего, креплюсь, получаю пособие по бездарности. Потом сижу у камина с кошкой, смотрю на эту жалкую сумму слов и успокаиваю себя, дескать, радуйся, тебе ещё повезло.

декабрь 2008

ПОСТУЛАТЫ

1. Поэт имеет право на бардак

в квартире и на смерч на дне стакана,

поскольку путеводная звезда

благоволит к юродивым и пьяным.

2. Поэт имеет право на минор,

истерики, скандалы и банкеты.

Да, если текст и автор не одно —

поэт имеет право и на это.

3. Имеет право он менять невест.

3.1. На женихов.

4. Имеет право слова.

5. Не посвящать дурацкий этот текст

Джалилю, Лорке или Гумилёву.

6. Поэт имеет право врать взахлёб.

7. Жонглировать словами.

8. Корчить рожи.

9. Смотреться, как самовлюблённый жлоб.

10. И не писать.

Да. И на это тоже.

11. Во имя правды и забавы для —

Поэт. Имеет. Право.

И за это

12. Его имеют право расстрелять

Имеющие право не-поэты.

октябрь 2007

«Засыпаешь в пять. Просыпаешься в семь сорок две...»

Засыпаешь в пять.

Просыпаешься в семь сорок две

от тишины в голове.

Ни единой буквы,

никаких тебе навязчивых ритмов —

немота чудовищных габаритов.

До обеда ходишь довольный, как слон,

думаешь: вот повезло!

Бережёшь пустоту,

как багровые нити шафрана,

чувствуешь себя странно.

После обеда становится страшно.

Мечешься, ворошишь

какие-то файлы, записи от руки,

черновики.

Куришь в форточку, стараясь выглядеть жалко.

Прячешься в плед, хотя в доме жарко.

Думаешь, сочинить бы стишок про Жака...

ну... того, что сломал городской фонарь.

На улице хмарь.

Кошмарное нынче лето.

Можно рассказать и про это.

Или, допустим, начать с фразы:

«Я вижу мёртвых людей».

Вот видишь.

Видишь?

Масса идей.

Он сто

т, улыбается, пожимает плечами,

достаёт жестяную баночку из-под чая,

открывает крышку, терпеливо ждёт,

пока они выползают:

чудища с вращающимися глазами,

белые кролики, многоножки строчек,

беглые мысли – без носков, без сорочек,

тощие сюжеты – одна канва,

и слова, слова...

Он дожидается,

пока к тебе вернётся

последний хроменький ритм.

Ни слова не говорит.

Прячет банку и исчезает со скоростью пули.

Не услышав, как ты ворчишь:

на черта, мол, мне

этот улей.

сентябрь 2009

ПОСТУЛАТЫ-2

Поэту нужен скромный тихий дом

С террасой, садом, баней и фонтаном,

Чтоб было где в тоске лакать бордо

И люто горевать по дальним странам.

Читатель напридумывал себе,

Что у поэта строчек целый баррель,

Что днём поэт играет на губе,

А ночью из волшебного амбара

Лопатой выгребает чудеса...

Едва ль узнает кто-то в целом мире

О том, как унизительно писать

В обычной пятикомнатной квартире!

Поэту нужно есть три раза в день

Икру, паштет, стерлядку с сельдереем,

Чтобы отринуть мысли о еде

И обратиться к ямбам и хореям!

Пусть даже у поэта нет икры

(Да, пусть! Поэт согласен и на это!),

Поэту нужен санаторий «Крым»,

Холодная Москва вредна поэту!

Нам скажет и лингвист, и логопед,

И всякий труд научный говорит нам,

О том, как важен ультрафиолет

Для крепкого забористого ритма!

Поэту нужно музу понежней,

Развязную, желательно немую,

Но чтобы в ней читался некий нерв,

Бестрепетная преданность ему и

Пленительный изящный силуэт:

Чтоб бюст побольше, талия поуже...

А впрочем, это лишнее. Поэт

Согласен и на нескольких похуже.

Пусть будут симпатичны, но тихи,

Тогда к концу весны, а может, лета

Поэт, возможно, выдаст вам стихи,

А не пустышку в рифму, вроде этой.

декабрь 2008

Они достают свой возраст как действенный аргумент...

Вере Полозковой

Они достают свой возраст

как действенный аргумент.

Как будто кругом не люди, а коньяки,

Как будто есть что-то лучше, чем ждать прилёта комет

и радужных птиц нектаром поить с руки.

Они атакуют скопом в надежде поймать свой шанс

попасть под шумок с тобой на корабль ноев.

Спокойней.

Не делай пауз, но двигайся

не спеша,

оставь им свою улыбку, а остальное

храни в толще тёмных вод, как древняя крошка Несс,

в холодной тиши, где рыбы, вода и камень.

Не нужно бояться пафоса,

он – лучший друг клоунесс.

Кривляйся,

дерзи,

позируй для фотокамер.

Старайся реветь поменьше: испортишь хороший грим,

зачем тебе в двадцать с гаком – ряды морщин?

В тебе мириады сказок, о них и поговорим.

О том, как тебе несладко – молчи.

Молчи.

февраль 2010

ВНУТРИ НОЯБРЯ

А что октябрь? Он за горстку снов,

как пить дать, тебя продаст.

А лето – пером на воде писано,

и смёрзлась давно вода.

Ходи и чвакай гнилыми палыми

подкидышами листвы.

Ноябрь, помогая себе жвалами,

глотает тебя с головы,

торопится, будто бы год не ел, —

а тут вот добыча вдруг.

Мотор покрывается колким инеем,

противно липнет к ребру.

Бумага пульсирует, дышит вся,

становятся буквы в ряд.

Паскудно живётся, но складно пишется

в утробе у ноября.

ноябрь 2007

ПРИЗНАНИЕ

Да, в целом, я не из тех, кто внедряет метод, я даже читать инструкции опасаюсь. Зато я могу ронять подброшенные предметы – всех местных жонглёров давно уже гложет зависть. Ещё из меня плохой завод готовых решений, и я не умею следовать процедуре, зато я могу блестяще мазать мимо мишени – все снайперы посинели и нервно курят.

Я плохо умею молчать – в крови говорит май, но это неважно, мой главный конёк не в этом: я быстро и виртуозно сбиваюсь с любого ритма!

Учитесь, танцоры.

Учитесь, друзья-поэты.

май 2008

ВЫХОД В ГОРОД

ОТПУСК

«Вышло время на штопку лат

и на срыв чеки.

Всё.

Отбегался, отшумел,

отыграл своё.

Здесь ночами над лесом звенят

колокольчики.

Здесь ручей из твоих земель

тихий холод пьёт.

Насладись красотой сполна.

Выпей памяти.

Не растает,

не убежит

твой рутинный вал.

Погляди-ка – взошла луна...»

Он кивает. И...

Размышляет:

кто ж её

проектировал?

август 2007

«Небо различных оттенков бурого цвета...»

Небо различных оттенков бурого цвета.

Площадь с рекламной строчкой наперевес.

Здесь успеваешь забыть, что бывает лето,

И уж тем паче, что где-то бывает лес.

Небо отсутствует. Это теперь надолго.

Пьер и Мария знали, куда идут.

Я же верчу железки другого толка.

Скажем, монтажку. Праздничный атрибут.

Не попрощаться. Не разгрестись с долгами.

Байки про быт и бабки – обманка, блеф.

Небо (ну всё, приехали...) – под ногами.

Синее, как: ноль, ноль, девяносто, F.

февраль 2007

«Ты ошибся, сочтя её просто одной из многих...»

Ты ошибся, сочтя её просто одной из многих.

Думал: «Пару недель поживу —

поминай, как звали».

На её стороне бетонные злые боги.

На её стороне мегатонны стекла и стали.

Ни по мокрым трассам,

ни по грязным дворам промзоны,

Ни в вокзальной толпе, к глазам поднимая ворот,

Не уйдёшь от неё.

Так и будешь всю жизнь пронзённый

Чёрной стрелкою указателя: «Выход в город».

Будешь рожи корчить, прыгать на задних лапах,

Будешь строчкой вилять, огорчаясь, что нет хвоста.

«Я такой хороший! Не страшно, что весь в заплатах.

Погляди, Москва! Я умею ещё и так!»

И она тебя за твои стишки и ужимки,

Улыбнувшись даже, а не скривившись, вроде,

Замыканьем цепи,

распрямленьем одной пружинки —

Милостиво

Запечатает в переходе.

июль 2007

ГЛЯДЕЛКИ

Зачем луна?

Она не греет.

Она, как рыба,

Смотрит глупо.

Сижу без сна

У батареи.

Смотрю в ответ —

Кто первый сдастся...

2004

«В парках рядами ровными ржавые кроны и...»

В парках рядами ровными ржавые кроны и

ржавые фонари с паучьими городами внутри.

Близится время памяти, живые и теплокровные

перебирают хлам, листают календари.

Директора, консультанты, банкиры и дипломаты,

собираются на важные встречи, гладят рубашки,

в последний момент, подумав, кладут в дипломаты

кто тряпичного зайца, кто ракушку, кто пряжку.

Фотомодели, телеведущие, светские дамы

собирают наряды, как м

ндалы – крупица к крупице.

Каждая надевает нечто, о чём не помнит годами:

каштан на шнурке,

кольцо из пластмассы,

перо неизвестной птицы.

Если спросить об этом, они краснеют и сердятся,

потом говорят:

«Вы разве не знали? Это теперь модно».

Память слегка холодит сосуды и достигает сердца,

лица и голоса хранятся в шкатулке на дне комода.

август 2010

ТРЕХСТИШИЯ

прилёг отдохнуть

уставший бомжик седой

на эскалатор

умер, в рай попал

гляжу: и там турникеты

сбежал из рая

Третьяковская

лучше, чем Арбатская

но с рифмой туго

стеклянная дверь

не бей меня по носу

прозрачной тушей

восемь карточек

разных в моём кармане

как бы не спутать

мясо в вагоне

читает Мураками

модная книжка

куплю гранату

пусть валяется дома

на всякий случай

скрипку услышал

оказалось, мобильный

яду мне, яду

кстати, о главном

что же вы так шумите?

я же о главном

видишь дворнягу?

вот у неё и спрашивай

цену продукта

анализ нужен

но зачем хризантему

растеребили?

2006-2007

II.

в уголке листа

рисую иконку «save»

как-то спокойней

муха мешала

лезла в лицо как баннер

выключил муху

яндекс – найдётся

даже то, что не нужно

закон природы

автобус трясёт

к этой дороге пора

выпускать патчи

распущенный стих

назвать свободным стихом —

политкорректность

какой же длинный

этот ваш русский язык

плохо для хокку

пятисложные

самодостаточнее

десятистрофных

разглядываю

стариковские лица

сушёных яблок

подави в себе

радиопередатчик

давай помолчим

2008-2009

«Не работа, а вечный стресс...»

Не работа, а вечный стресс. Побоялись бы, что ли, Бога. А ещё говорят – прогресс... Расписаться ровно не могут. Это ручка, а не домкрат! Не дави, она не стальная. Вспоминай моторику, гад: тут ведём, потом закругляем. Как ты держишь перо, балда?! Хват твой гож для лома и бура. Не учение, а беда с этой вашей кла-ви-а-ту-рой. Вот когда пожалуешь к нам, отплясав свои па и отпев «фа», Левитану тебя отдам: у него диплом каллиграфа. Работёнка тебе под стать и ему, старику, на радость: вензеля крутить, рисовать, вырабатывать филигранность.

Что-то ты совершенно сник. Ладно, хватит пыхтеть, страдалец, вот, возьми уже чистовик. Здесь – пиши. Здесь – приложишь палец.

Три часа потерял. И с чем?! В «квейк» гоняет и пиво глушит... Накладная. Товарный чек. Всё. Давай, пакуй свою душу.

октябрь 2007

УВАЖАЕМЫЕ ПАССАЖИРЫ

Снуют,

зевают,

продирают зенки

Жители буйного града.

Фасовочная машина

подземки

Сверкает пастью фасада.

Бегут по клеткам,

по швам,

по фазам.

Контроль.

Конвейер.

Доставка.

Разбит на биты,

размазан разум.

Молчание хором.

Давка.

Держитесь,

не пяльтесь по сторонам и

Читайте про спорт и танцы.

Пустой перегон не сверкнёт огнями

Пропавших когда-то

станций.

Не слушайте россказни про проклятья,

Не спите,

теплей оденьтесь.

Усвойте: кикиморы в пёстрых платьях

Совсем не крадут

младенцев.

Ночами не воют

на свет софитов

Обритые недомерки.

В колоннах – застывшие аммониты,

А не погибшие

цверги.

Вот разве только,

страховки ради

(Не всякий смертный – везучий),

Входите в вагон головной,

не глядя

На фары.

На всякий случай.

октябрь 2007

ДИПТИХ О ФЕЯХ

I. «Декабрь. Почти что лето...»

Декабрь. Почти что лето.

Ничем опять не владею,

Питаюсь комнатной пылью,

Мечтаю о диких грозах.

Сухие дохлые феи,

Сложив парадные крылья,

Застыли в нелепых позах

В ловушке стеклопакета.

Они залетают в щели,

Таскают из кухни крошки,

Я им оставляю в блюдце

Варенье из ягод красных.

Круж

т над столом, как мошки,

Играют в салки, смеются.

А утром найду несчастных,

Что выбраться не сумели.

II. «Во время охоты на фей всегда затыкайте уши...»

Во время охоты на фей всегда затыкайте уши:

Крик умирающей феи может испортить слух.

Прежде, чем приступить, их две недели сушат,

Вывесив за окно или свалив в углу.

Фей растирайте в ступке до однородной массы

И принимайте внутрь дважды в день до еды.

Снадобье это лечит кашель, артрозы, насморк,

Перебивает страхи и сигаретный дым.

Искоренит усталость, гнев и хандру развеет,

Высушит взгляд и голос, выхолостит слова.

Правда, потом годами снятся мёртвые феи.

Но от таких видений есть неплохой отвар.

Во время охоты на цвергов не думайте о любимых...

2003-2009

«А я снова здесь...»

А я снова здесь,

как лет десять назад, и сто лет...

Здесь, знаете, хлеб с колбасой

и другая пища.

Вбиваю подошвы в асфальт, тот гудит и стонет,

расходятся волны по улице,

ветер свищет.

Я двигаюсь вместе с толпой.

Я иду со всеми.

Доступный маршрут аккуратно отмечен мелом.

Мой день ненормирован,

может остаться время

на то, чтобы как-то выбраться за пределы,

порвать этот контур,

исчезнуть хотя бы на час, но

исход предсказуем,

итог всегда одинаков.

Швыряю на стул одежду

и безучастно

смотрю, как с дурацким звоном

сыплются на пол

из задних карманов монеты, ключи и ксива.

Ходить-то не в силах, не то что куда-то рваться.

А Гамельн...

Что «Гамельн»?

Да просто звучит красиво.

Хорошее слово для разных аллитераций.

март 2008

АГИТКА ДЛЯ ПЛАНКТОНА

песенка в жанре хоррор

Ты можешь быть прекрасным другом и бесценным членом коллектива. И графики чертить, как м

ндалы, и демонов пугать штрафными. Но над убогими потугами составить буковки красиво хохочут в небесах все ангелы. И Главный тоже – вместе с ними. Ты можешь мышцами лица играть и жизнью жить здоровой, пахать, как вол, ценить уют, быть вездесущим, умным, сильным. Не думай только, что получится при этом написать хоть слово. Тебя же и на пляже мучают звонки фантомные в мобильном. Ведь ты же пуст, и даже сны, того гляди, тебя покинут. Тебя всё это веселит? Послушай. Только между нами: настанет час, и стул твой офисный взрастёт и пустит корни в спину. И на зрачке проступят пиксели, и жилы станут проводами. Вали. Но только не блажи потом, что ты не знал, как всё случится, что занят был проверкой плановой и подготовкой к заседанию. Я тут делюсь бесценным опытом, не веришь – глянь коллегам в лица. И не пугайся, помни: главное успеть – и вырубить питание.

октябрь 2007

ПАСТОРАЛЬ

На юге шумит ковыль, луга утопают в доннике.

На севере – снег и сани, олени и Рождество.

А в самом центре Москвы горят старинные домики,

воспламеняются сами, ни с того, ни с сего.

Вокруг духота и жар, и улицы чахнут в копоти,

на небе не видно звёзд от дыма и от огней.

И нам их, конечно, жаль.

Ах, как хорошо и легко идти

по набережной в Гурзуфе! Вот мы и идём по ней.

На пляже играют детки, и рыбки плывут вдоль молов.

Боль стихнет сама собой, когда принесут рассол,

когда засвистят креветки, усы показав из роллов,

и где-то за кольцевой труба заведёт вальсок.

июнь 2010

«Они живут в трёхкомнатной «ленинградке»...»

Они живут в трёхкомнатной «ленинградке»,

их окна выходят на Питер и Ленинград.

Отец уходит на службу,

всегда к девяти утра,

хотя и без этого дома всего в достатке.

Она наливает ему холодного кваса.

Готовит супы, стирает,

поливает фиалки.

Близняшки Таня и Тоня играют в классы,

носятся по двору,

шумно делят скакалку.

Она улыбается:

большие совсем, а всё ещё непоседы.

Скоро приедет Дима, вчера он купил билет.

Должно быть, не помнит уже ни сестёр, ни деда.

Не виделись с ним, ну надо же, десять лет.

Он сел в самолёт, они его встретят скоро,

многое нужно узнать, о многом поговорить...

Четвёртая комната – для него —

проросла в конце коридора.

Та самая, из старой квартиры:

с видом на стройки

и пустыри.

ноябрь 2010

МАРШ ИСХОДА

Приятель, послушай, над городом скрипка играет с утра. И страшно, и странно, и струнно, и зыбко. Ты слышишь? Пора. Мы, кажется, всё же успели прижиться в бетонной тюрьме. Услышали даже безмозглые птицы. Бросай что имел.

А скрипка заходится яростным плачем, срываясь на визг. Мы длимся, течём, мы шагаем и скачем, мы выползли из. И страшно, и странно, и струнно, и жарко. Вступает кларнет. Угрюмые тролли троллейбусных парков выходят на свет. Швыряет в проулок распаренный банщик отменную брань – под звуки трубы распеваются б

ньши общественных бань. И сонные феи подвальных кофеен – одна за одной – бросают ключи от подвальных кофеен в канал Обводной.

Взорвали кусок ненавистного МКАДа сегодня с утра. Кольцо разомкнулось – нам больше не надо штаны протирать в квартирах, машинах и офисах чинных. В свинцовой пыли. Приятель, спеши. Ведь его же починят. Асфальт подвезли.

сентябрь 2007

О ПРИПАДКАХ

И когда с глаз спадёт туманная пелена, смолкнет этот безумный аккордеон, этот жуткий альт, он придёт в себя на карнизе: к спине – стена, под ногами – жесть и бетон, а внизу – асфальт. Он замрёт, почти не дыша, губу прикусив, не решаясь глядеть на стоящих внизу, на смотрящих вверх. Что там было вчера? Да обычный корпоратив, просто штатная проба друг друга на зуб под винцо и блеф. Что ещё? Деваха эта с пунцовым ртом: староват, мол, ты, виршеплёт, вон – очки, живот...

А потом зазвучала музыка.

А потом

он не помнит почти ничего.

Почти ничего.

Только, кажется, шёл, как крыса, на нервный звук, идиотски скалясь, раскидывая коллег, преграждавших путь. И казалось, что если встанешь, нутро порвут эти чёртовы ноты, срывался в бег и не мог свернуть.

Стой, работай теперь горгульей блочных домов. Впрочем, что-то мигает внизу, пожарники, что ли? В отпуск. Завтра. Куда-нибудь под Саров. Скажешь, внезапно разнылся зуб. Скажешь, что болен.

Корча пожарным рожи, выпотрошив карман, он достаёт мобильник. Номер твой набирает – весел, как... какаду. Скажет потом, что был... ну, допустим, пьян. Или что в фанты с друзьями играли, и он продул.

октябрь 2007

«Вот тебе, говорят, мегаполис – люби и цени его...»

В Москве не бывает моря... Юлия Морозова

Вот тебе, говорят, мегаполис – люби и цени его,

Местным ритмам и пульс твой, и вдох твой вторят.

Я смеюсь: как, скажите, любить эти шум и вонь,

Если мысли уже полгода только о море?

Потерпи, говорят, помолчи хотя бы пяток минут.

Я послушно молчу. Словоблудие – злейший враг мой.

Закрываюсь и превращаюсь в морскую раковину:

Волны тихо шумят между горлом и диафрагмой.

Им всё мало, клюют, толкают то здесь, то там —