Текст книги "Всего одна ночь... (СИ)"

Автор книги: Дана Грэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 31

Я ждала Андрея в парке. Когда он появился, саксофонный футляр висел у него на плече. Он бросил на меня странный взгляд, прежде чем сесть на траву в восточном стиле. Тогда-то я и заметила, что у него синяк под глазом, а по всей руке ссадины.

Широко раскрыв глаза, я села перед ним и спросила:

– Кто это сделал с тобой?

Его глаза изменились, странный взгляд превратился в пустоту, к которой я привыкла.

– Есть люди, которым я не очень нравлюсь.

Что-то в моей груди остыло на несколько градусов.

– Какие люди?

– Моя семья умерла, – сказал он, небрежно пожимая плечами. – я в приемной семье с несколькими другими детьми. Никому не нравится слушать, как я играю. – Он указал на свой подбитый глаз. – Это мне подарил самый старший, Петр. Он сказал, что это может помочь мне прекратить играть. Он не очень умен.

Нормальная женщина обняла бы мальчика и пробормотала что-то неразборчивое о том, что все будет хорошо и всякое такое. Я бросила один взгляд на мальчика и поняла, что прикосновение к нему будет последним, что ему сейчас нужно.

Я указала на футляр.

– Саксофон в порядке?

Он снова кивнул.

– Я его защищал. – Он показал мне свои ушибленные руки. – Это единственное, что я получил от своих настоящих родителей.

– Как же они умерли? – Спросила я, осматривая его руки. Такие изящные с длинными пальцами. Он тоже мог бы стать великим пианистом.

– В автомобильной катастрофе три года назад, – повторил он, снова пожав плечами.

– Если бы моя семья погибла в автомобильной катастрофе, я была бы самым счастливым человеком на свете, – сказала я, прежде чем успела подумать. Когда Андрей бросил на меня смущенный взгляд, я вздохнула. – В некоторых случаях лучше вообще не иметь семьи.

Его глаза впились в мои.

– Я так и знал, что ты такая же, как и я. Вот почему я знал, что ты поймешь.

Ему не нужно было подчеркивать то, что я поняла.

– Может быть, ты зайдешь ко мне домой? Я приготовлю тебе горячий шоколад или еще что-нибудь.

Вздрогнув, он уставился на меня.

– Зачем ты приглашаешь меня к себе?

– Потому что тебе нужно обработать раны, а у меня дома есть аптечка первой помощи, – сообщила я ему, поднимаясь на ноги. – Ну все, хватит спорить, поехали.

Я отвезла Андрея к себе домой. Дорога была тихой, и пока я ехала, то услышала, как зазвонил мой телефон. Вероятно, Уэйн; он собирался зайти сегодня попозже. Мне придется сказать ему, что сегодня ничего не получится.

Вернувшись домой, я усадила мальчишку в гостиной и принесла аптечку. Я не была врачом, но прекрасно знала, как пользоваться йодом и накладывать пластырь. Именно это я и сделала, и все время, пока я топила его руки в йоде, Андрей ничего не говорил, не выказывал никаких эмоций, хотя я знала, что ему должно быть больно.

Как только я закончила с его руками, то сварила ему немного горячего шоколада. Когда раздался стук в дверь, я вспомнила, что не перезвонила Уэйну.

Черт…

Прежде чем я успела поспешить к двери, Андрей уже открыл ее. Как и ожидалось, Уэйн стоял, хмуро глядя на мальчика сверху вниз. Он был на добрую голову выше него, хотя, по моему мнению, Андрей станет еще выше примерно через год или около того.

– Привет, – сказал он мальчику, а потом увидел, что я иду сзади, и улыбнулся. – Подбираешь бездомных животных, Клео?

Я пожала плечами и положила руку на плечо Андрею.

– Это Уэйн, – сказала я мальчику, который все еще стоял в проходе, – он мой парень. Дай ему пройти.

Отойдя в сторону, Уэйн вошел внутрь, а я вернулась на кухню. Покончив с горячим шоколадным напитком для Андрея и черным кофе для Уэйна, я принесла чашки в гостиную и каждую почтительно протянула. Затем я села между двумя мужчинами.

– Итак, – Уэйн снова посмотрел на Андрея. – Откуда вы двое знаете друг друга?

Андрей ответил раньше, чем я успела открыть рот.

– Мы играем вместе, – сказал он и, к моему удивлению, схватил меня за подол рубашки своей рукой. – Она мой музыкальный наставник.

Это был трепет.

– И… он мой ученик, – сказала я, глядя на Уэйна немного растерянно. – Андрей-очень хороший саксофонист.

– Я помню, – сказал Уэйн, теперь уже улыбаясь мальчику. – Я видел, как ты выступал в ресторане. Ты большой молодец!

Эндрю кивнул:

– Благодарю вас.

– Зовите меня Дима, – усмехнулся Уэйн. – Обращение на "вы" заставляет меня чувствовать себя старым.

– Это потому, что ты старый, – пробормотала я.

Андрей склонил голову набок, – Я думал, тебя зовут Уэйн.

– Это еще одно мое имя, но его произносит только Клео – Настя. – Он подмигнул ему.

Мальчик, к моему удивлению, слегка улыбнулся.

– Это как-то связано с Брюсом Уэйном?

– Тебе тоже нравится Бэтмен? – Уэйн усмехнулся в ответ. – Парень, который мне по сердцу.

Поймав идею, стоящую за этими именами, Андрей бросил на меня смешной взгляд. – Серьезно, Настя? Клео? Это было лучшее, что ты смогла придумать?

– Клеопатра – очень важная женщина, – сказал я ему, скрестив руки на груди. – А теперь пей свой горячий шоколад.

– Будь осторожен, малыш, – сказал Уэйн, потягивая свой кофе, чтобы скрыть ухмылку, – с Клео приходится считаться, когда она в ярости.

– Хорошо, – мальчик мрачно кивнул. – Кстати, меня зовут Андрей. Андрей Симонов.

– Андрей Симонов. У тебя хорошая внешность и хорошее, запоминающееся имя, – сказал Уэйн. – я могу сделать тебя знаменитым, если ты захочешь.

Мальчик нахмурился.

– А ты можешь?

– Я сомневаюсь, что он узнает тебя, Уэйн, – сказала я своему глупому парню. Учитывая то, что Андрей сказал мне сегодня, было бы странно, если бы он был проинформирован о последних горячих новостях в индустрии развлечений.

Андрей казался еще более смущенным, и поэтому Уэйн объяснил.

– Я кинорежиссер, – сказал он, – и у меня есть связи. Если ты хочешь, я могу помочь тебе, стать профессиональным музыкантом.

Мальчик, казалось, не очень поверил. Вообще-то, он мне даже понравился тем, что на его красивом лице появилось подозрение.

– Чем докажешь?

Все еще улыбаясь, Уэйн посмотрел на меня.

– Мне нравится этот ребенок.

Мои губы дернулись, и я поймала себя на том, что улыбаюсь в ответ. Не механическая улыбка, а что-то другое. Улыбка, которую я не выдавала уже очень давно, так долго, что даже не могла вспомнить, когда в последний раз так улыбалась.

– Мне он тоже нравится.

Глаза Уэйна вспыхнули при виде выражения моего лица, так непохожего на мое, а затем он повернулся к Андрею.

– Хорошо, – обратился он к мальчику, – позволь мне дать тебе необходимые доказательства.

Когда Уэйн отвел Андрея к моему компьютеру, я решила использовать время, которое у меня была, чтобы поиграть на пианино. Вчера я не тренировалась и чувствовала, как мои пальцы умоляют меня заняться ими. А поскольку Андрей был не в том состоянии, чтобы играть, я решила поиграть одна.

Я играла некоторое время, и, должно быть, прошло около двух часов, когда я поняла, что у меня все еще были гости. Закрыв пианино, я вернулась в гостиную и обнаружила, что Уэйн сидит там совсем один и читает газету. Он взглянул на меня и улыбнулся.

– Я отвез Андрея домой и предупредил детей, которые там живут. Если кто-нибудь прикоснется к нему, я позабочусь, чтобы он попал в колонию для несовершеннолетних.

При этих словах у меня сжалась грудь, и я подошла к нему, устраиваясь на диване рядом с ним. Я положила голову ему на плечо, прижавшись к нему всем телом. Не говоря ни слова, Уэйн отложил газету и обнял меня, притягивая к себе. Некоторое время мы сидели, обнявшись, и молчали.

А потом я поняла, что должна ему сказать.

– Я чувствую.

– Я знаю, – ответил он.

– Когда Андрей рассказал мне о том, что с ним сделали, я почувствовала сострадание, – сказала я не таким сухим голосом, как обычно. Нет, теперь все было по-другому. Теплее. Мягче. – Я хотела защитить его. Он хороший мальчик. Он не заслуживает быть таким испорченным, как я.

– Я знаю, – пробормотал Уэйн, прижимаясь губами к моим волосам.

– Сегодня я улыбнулась. Я искренне улыбнулась. – В моем голосе не скрывалось удивление. – И я заплакала, когда вспомнила, что случилось два года назад. Я никогда не плакала об этом. – Воскликнула я. – Я впервые почувствовала, что моя семья не заслуживает меня. Я заслуживаю большего уважения, чем они когда-либо давали мне.

– Хорошо, – его губы были на моем виске, щеке, скользя к моей шее. – Я рад это слышать, Клео.

– Я не приду на свадьбу, – сказала я ему. – Я собираюсь отрезать их всех из своей жизни, поэтому не приду на свадьбу.

Он помолчал, потом поднял голову. Его глаза встретились с моими.

– Но почему?

– Потому что, – сказала я, не отступая, – два года назад, на следующий день после того, как мы переспали, после всего, что случилось с моим бывшим, мой отец избил меня.

Застыв, глаза Уэйна вспыхнули чем-то очень опасным. Я положила руки ему на плечи и глазами попросил выслушать меня. Он прислушался.

– Он так сильно избил меня из-за того, что я якобы опозорила его, прогнав этого тупого муда…, Руслана. Все смотрели на него: Эмма, Федор, Роза… Они все смотрели и ничего не делали, чтобы помочь.

Я обхватила его лицо ладонями.

– Из-за него я не могу рожать детей. Правда, у меня никогда не было в этом потребности, но раньше хотя бы был выбор, пока он не был решен за меня. Я бесплодна. И все из-за них. – Моя челюсть сжалась. – Мне надоело терпеть от них всякое дерь!мо. Я с ними покончила. Я покончила с их ложью, секретами и прочей ерундой. Ты знал, что мой отец изменяет Светлане? Да, – я горько улыбнулась, когда глаза Уэйна слегка расширились от удивления, – он спит со всем, что движется. И знаешь ли ты, что Эмма начала свою карьеру тайно как порнозвезда? Да, я сомневаюсь, что она сказала Федору об этом .

Уэйн ничего не сказал о том, что я только что рассказала. Вместо этого его лицо стало пустым, а руки, все еще обнимающие меня, дрожали. Тут я поняла, что он рассердился. Очень… Его глаза были похожи на две блестящие монеты в полумраке гостиной.

– Твой отец избил тебя, – сказал он напряженным голосом.

– Да.

– И он сделал тебя бесплодной, – он стиснул зубы.

Мое сердце стучало громче, чем обычно.

– Да, это так.

– И эти… считают, что они твоя семья, – взгляд на его лице был убийственным.

– Да, – ответила я, изучая его лицо, – это так.

Его глаза метнулись ко мне, прежде чем он обхватил мое лицо руками.

– Выходи за меня?!

Глава 32

Я смотрела на Уэйна несколько долгих мгновений, прежде чем склонила голову набок.

– Ты только что сделал мне предложение? После того, как мы встречаемся максимум две недели?

Он пожал плечами и притянул меня ближе, прижавшись губами к моему виску.

– Если это способ защитить тебя от твоей ужасной семьи, то пусть так и будет, – он прижал меня к себе. – И для меня это тоже не будет таким уж тяжелым испытанием. В конце концов, ты мне нравишься. Очень сильно.

– Мы тут говорим о браке, – напомнила я ему. – Ты не обязан жениться на мне из чувства долга.

– Но я хочу, – он прижался своим лбом к моему. – Я хочу жениться на тебе. Нам даже не нужно устраивать большую свадьбу.

Я не знала, радоваться мне или сердиться на него. Что бы почувствовала нормальная женщина в такой ситуации? Конечно, Уэйн был очень хорошим парнем, и мне он тоже нравился. Но брак, в отличие от того, что думали мои родные, был чем-то священным. Если бы Уэйн женился на мне и потом пожалел об этом, это было бы просто ужасно. Потому что последнее, что мне было нужно, это связать себя с кем-то, кто делал это только по неправильным причинам.

Мы еще не были влюблены друг в друга. И выходить за него замуж только потому, что он хотел защитить меня, было неправильно.

– Не пойми меня неправильно, Уэйн, но мой ответ – нет.

Он слегка усмехнулся.

– Так или иначе, я знал, что это будет не так просто.

– Если я скажу "да“, – объяснила я, обхватив его лицо ладонями, чтобы он мог видеть искренность в моих глазах, – я предам все, что мне удалось собрать вместе, чтобы поверить. И вера в брак была единственной вещью, за которую я позволила себе цепляться, потому что все остальное было слишком испорчено. Когда я выйду замуж, я хочу, чтобы это было из гораздо более чистых причин. Хотя я ценю твое беспокойство и тот факт, что ты готов связать себя со мной узами брака ради того, чтобы защитить меня, я не могу позволить никому из нас сделать это. Я не могу.

– Я понял, – он поцеловал кончик моего носа, напугав меня. – Все в порядке. Перестань волноваться.

– Когда ты влюбишься в меня, если это вообще возможно, я буду рада услышать твое предложение снова, – сказала я, чувствуя необходимость объясниться. – Но, как я уже сказала, Брак – это большое дело. Я не хочу быть похожей на свою семью… своего отца.

– Ты несешь чушь, Клео, – глаза Уэйна встретились с моими. Его лицо было серьезным, и я поняла, что чувствую себя странно внутри. Как будто паника и тревога собирались вместе в моем животе, сжимаясь и завязываясь узлом. – Просто выплесни это.

Так я и сделала.

– Я хочу сказать "да", Уэйн, – я посмотрела на него широко раскрытыми глазами. – Я хочу сказать "да", хотя и знаю, что это неправильно. Я хочу сказать "Да", потому что впервые в своей жизни я не хочу быть такой сильной и отстраненной от самой себя. Я не хочу зализывать свои собственные раны. Я хочу, чтобы кто-нибудь помог мне с этим. Я хочу, чтобы кто-то позволил мне сделать перерыв и сделать вид, что все в порядке, потому что ничего не в порядке. – Истерический смех вырвался из меня, и мои глаза наполнились слезами. – Я хочу сказать "Да".

– Тогда скажи "да", – сказал он с совершенно серьезным лицом. – Это не ты, Настя. Я понимаю, что брак отличается от твоего душевного состояния. Но если ты захочешь сказать "Да", я буду последним, кто остановит тебя.

Это было и то, что я хотела и не хотела слышать.

– Тогда я говорю "Да".

Я сказала прежде, чем успела подумать дважды, потому что Уэйн был прав: это была не я. Я просто сделала то, что чувствовала нутром, что нужно было сделать.

– Ладно, – сказал он, усмехнувшись. – Я подготовлю для тебя кольцо, чтобы ты его надела.

– В твоих устах это звучит так заманчиво, – сухо заметила я, чувствуя теперь облегчение. Я снова пришла в себя.

– Ты сама сказала "Да", – его ухмылка стала шире, обнажив зубы. – Теперь живи со своим выбором.

– Опять же, очень привлекательно, – я закатила глаза, но мои губы дернулись. Я действительно согласилась на предложение руки и сердца от Дмитрия Беркутова. Это был особый случай.

– Я думаю, что это означает, что мы должны отпраздновать нашу успешную помолвку, как насчет обручального секса?

– Кольца все еще нет, – сказала я ему, обнимая его за шею и подтягивая к себе.

– Я и не знал, что ты так жаждешь бриллиантов, – ухмыльнулся он, устраиваясь поудобнее между моих бедер.

– Хватит уже болтать, и давай наконец-то займемся делом – сказала я, прижимаясь губами к его губам.

Это было чудесно. Это было потрясающе. Это был самый лучший секс на свете. И я хотела продолжать делать это до конца своей жизни. с Уэйном. С ним одним.

Уэйн мог бы стать моей семьей. Он мог бы стать всем, чего мне не хватало за всю мою жизнь. И я точно знала, что он сделает это от всего сердца, потому что он был именно таким человеком.

Но тогда я еще не знала, что он не все мне рассказывает. И что на следующий день после этого предложения все изменится к худшему.

Глава 33

Я была вдохновлена весь следующий день после того, как Уэйн сделал мне предложение, и я согласилась. После того, как он сказал мне, что должен уйти по делам, я побежала к своему компьютеру, открыла программу для записи нот и начала новый проект.

Как ни странно, когда на компьютере высветилось окно для названия нового проекта, я не задумываясь написала "Всего одна ночь…" и сразу начала записывать заметки, боясь позволить мелодии в моей голове исчезнуть.

Прежде чем я успела закончить писать черновик, зазвонил мой мобильный телефон. Раздраженная, я схватила его и увидела на экране неизвестный номер. Нахмурившись, я ответила:

– Алло?

– Добрый день, Анастасия Васильевна, – произнес серьезный женский голос. – Меня зовут Доктор Орлёва. Мне очень жаль, но ваш жених был госпитализирован и просит, чтобы вы пришли. Вы можете приехать как можно скорее…

Пока я пыталась понять слова, которые эта незнакомка сказала мне по телефону, в моей голове все смешалось. Во-первых, ее звали доктор Орлёва. Что было просто странно. И вообще, что это за фамилия такая – Орлёва?

Во-вторых, мой жених был госпитализирован. У меня был только один жених, о котором я знала. Но с какой стати Уэйна госпитализировали? Он был совершенно здоров, когда уезжал несколько часов назад. Он был более чем в порядке всю ночь, когда мы занимались любовью друг с другом. Все было в порядке.

В полном оцепенении я пробормотала доктору, что мне нужно собираться, и повесила трубку. Я посмотрела вниз на телефон, мое сердцебиение ускорялось с каждой секундой. Я даже не потрудилась переодеться из пижамных шорт и майки, схватила сумочку и уехала в больницу.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы найти место для парковки, потому что я едва могла сосредоточиться из-за тумана в моем голове. Тем не менее, мне удалось припарковать свою машину в дальнем углу парковки, а затем, я почти побежала к входным дверям. На ресепшене я сказала, что пришла к Дмитрию Беркутову, все еще думая, что это должна быть какая-то ошибка, но администратор так не думала, она быстро дала мне указания, как добраться до хирургического отделения.

Хирургическое отделение…

Я довольно легко добрался до негоя и там спросила у одной из медсестер, где находится палата Уэйна. Взволнованная, она направила меня в его палату. ВВ моей голове родилась мысль о том, что весь персонал наверно безумно переживает из-за того, что на их попечительстве находится такая знаменитость, как Дмитрий Беркутов.

Но меня совершенно не волновало возможное возбуждение. Потому что, когда я вошла в дверь и увидела Уэйна, лежащего на кровати, его руки были в крови, на лице была кислородная маска, он выглядел бледным и усталым, одетый в больничный халат в горошек, я почувствовала, как кто-то, будто ударил меня кувалдой.

Вот тогда-то ужас окончательно и утонул внутри меня.

– Какого черта? – Прошептала я, широко раскрыв глаза и оглядывая его с ног до головы, пытаясь понять, что же я вижу. Но это было невозможно.

У Уэйна не должно быть никаких скелетов в шкафу.

Он посмотрел на меня, его серебристые глаза пытались проникнуть в меня, как обычно, как они делали это только сегодня утром, но безрезультатно. Он был слишком измотан для этого. Сняв кислородную маску, он мягко сказал:

– Настя, ты должна сесть и выслушать меня…

Мое сердце ушло в пятки. Он никогда не называл меня Настя, когда мы были только вдвоем. Никогда. Что-то уродливое расползлось у меня в груди, и нижняя губа задрожала. И все же я знала, что должен слушать. Я должна была понять, что же на самом деле здесь происходит.

Мои колени дрожали, я села на стул рядом с его кроватью и смотрела на него, не зная, что чувствовать или думать.

Уэйн вздохнул и слабо улыбнулся мне.

– У меня было сердечное заболевание с самого рождения, – сказал он мне, и я закрыла глаза, не в силах больше смотреть на него. – у меня было несколько сердечных приступов в моей жизни, но мне удалось пройти через них. Когда мне было двадцать два года, врачи сказали, что я, вероятно, буду жить до тех пор, пока мне не исполнится тридцать. Они сказали, что это чудо, что кто-то в моем состоянии может жить так долго.

Хватит говорить, хотела закричать я. Пожалуйста, перестань говорить.

– Я решил достичь всего, о чем мечтал в эти временные рамки, – сказал он и даже осмелился усмехнуться. – Я стал первоклассным режиссером, получил Оскар, подружился с Федором и Стасом, помогал им обоим в их личных вопросах. Единственное, чего мне не хватало, – это женщины. Женщина, которая была бы другой, крепким орешком, который невозможно расколоть. Женщина, которая была бы как буря, клеймо в моей жизни, которое будет отличаться от других. Я знал, кто ты, когда мы впервые встретились два года назад, – сказал он еще более мягким голосом. – Я знал, что ты та самая… Анастасия Соколова, девушка, которая была сестрой подруги моего друга, дочерью печально известного Василия Соколова. Я также знал, что ты встречаешься с неким Русланом Пахомовым. Когда я увидел тебя в том баре, совсем одну с перекошенным от гнева лицом, я решил немного поболтать. В конце концов, это не могло навредить. Но потом мы поговорили, и я никогда не хотел ни одну женщину так сильно, как хотел тебя. И когда у меня была ты, я чувствовал, что никакое больное сердце не остановит меня от того, чтобы увидеть тебя снова. – Он усмехнулся. – Прости, что я не сказал тебе об этом, когда мы снова встретились. Прости, что я это от тебя скрывала. Но я так сильно хотела помочь тебе, хотела проводить с тобой больше времени, я не хотел, чтобы ты пряталась от меня, как все остальные.

И тут меня настиг мой собственный голос.

– А кто еще знает?

– Стас, – вздохнул он. – И мои родители, конечно.

Значит, Федор и Эмма ничего не знали. Вся моя семья об этом не знала. Только я сейчас из-за того, что его госпитализировали.

– Тогда почему ты здесь? У тебя была еще одна остановка сердца?

Его глаза нашли мои, они искали то, что я пока не могла ему дать. Не сейчас.

– У меня случился сердечный приступ, когда я приехал в отель. Сейчас я в стабильном состоянии, но врачи отказываются меня отпускать. Мне нужно сделать операцию через несколько часов.

Мои глаза наполнились слезами.

– Я ненавижу тебя, – сказала я ему своим сухим голосом, но мои губы дрожали.

– Я знаю, – снова вздохнул он.

– Ты заставляешь меня становиться такой зависимой, соглашаясь выйти за тебя замуж, когда ты в таком состоянии, – мои руки сжались в кулаки, и я боролась с желанием ударить его. Это был тяжелый удар для меня. – Я была в порядке до тебя. Быть бесчувственной было прекрасно для меня. Но нет, ты должен был вернуться в мою жизнь и быть таким упрямым, утверждая, что мне нужно измениться, потому что я не соответствовала тому, кем ты хотел меня видеть. Ну ты и мерзавец.

Теперь он ничего не сказал, и это было к лучшему. Я еще не закончила.

– И я согласилась, даже когда Стас сказал мне, что ты занимаешься починкой сломанных вещей и считаешь меня сложной задачей. Теперь я все поняла. Ты не можешь исправить себя, свою болезнь, поэтому ты пытался исправить всех остальных вместо этого. Ты же не Бог. И я не могу поверить в то, что ты не сказал мне об этом после того, как мы были честны друг с другом, или по крайней мере я была честна. – Я рассмеялся. – Очевидно, я была здесь единственным честным человеком.

– Настя, – его голос стал серьезным, но я отказалась смотреть на него. Вместо этого я уставилась в пол, чтобы он не видел моих слез. Только не после того, что он мне рассказал. Только не после этого. Он играл со мной все это время. Я ему ничего не должна.

Мне было лучше, когда я была собой, когда я была Анастасией Соколовой, хитрой, сильной, которая делала все, что было в ее силах, чтобы играть с членами своей семьи по ее прихотям. Так мне было лучше, гораздо лучше. И он погубил меня.

Одна ночь два года назад не изменила меня. Она сломала меня еще больше.

– Настя, пожалуйста.

Теперь я смотрела на него, взбешенная тем, через что он хотел меня провести. Потому что я видела это по его лицу; он хотел, чтобы я была только для него. Он хотел, чтобы я ждала за дверью операционной, пока он выйдет оттуда живым и невредимым.

– Я никогда не считала тебя эгоистом, Дима, – с горечью произнесла я, – но, очевидно, ты самый эгоистичный человек, которого я когда-либо знала.

– Я сделал все, что в моих силах, чтобы не умереть сейчас, – его челюсть сжалась, и я увидела, что он уже начал злиться. – И я сделал тебе предложения, потому что ты мне нравишься.

– Ведь дело даже не в любви! – Воскликнула я, подпрыгивая от неожиданности. – Дело в том, что ты не был честен со мной, ты хотел привязать меня к себе хотя бы на несколько месяцев, пока не умрешь. Речь идет о выполнении какой-то запутанной миссии, которую ты построил в своей голове. Ты все еще можешь хотеть дать мне новую семью, новый дом с тобой, ради меня, но тебе даже наплевать, буду ли я цела и невредима, когда ты наконец уйдешь в загробную жизнь. Ты просто хочешь утащить меня с собой!

Он выглядел так, будто я его ударила. Затем, когда я ожидала, что он начнет возражать, он крепко зажмурился и повернулся лицом к окну комнаты.

– Ты права, – тихо сказал он. – Я эгоистичный ублюдок. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, потому что тогда я не умру совсем один. Потому что до тех пор, может быть, я наконец-то влюблюсь в тебя, как хочу, и умру в объятиях моей возлюбленной. Неужели это действительно так плохо для меня? – он издал горький смешок. – Я умираю, Настя. И мне кажется, что я заслуживаю такого желания.

– Но ты ошибаешься, Дима, – сказала я, внезапно осознав, что это не так. – Ты меня не любишь. Ты никогда не влюблялся в меня, а я-в тебя. Тебе не кажется, что это многое объясняет в наших отношениях?

Потому что, как я теперь поняла, так оно и было. Если бы мы могли влюбиться друг в друга, мы бы так и сделали. Он не любил меня, и я тоже не любила его. Конечно, мы заботились друг о друге, но на этом все и закончилось. Любовь не должна так долго расти. Я не была экспертом в этой конкретной области, но предчувствие подсказывало мне, что возможно, только возможно, мы не должны были любить друг друга. Потому что если бы это было так, то мы бы не сидели здесь и не ссорились.

Может быть, какая-то внеземная сила пыталась спасти меня от боли, потеряв его из-за болезни сердца. Может быть, именно его болезнь в первую очередь помешала ему влюбиться в меня, а мне в него влюбиться.

Прежде чем кто-либо из нас успел заговорить снова, дверь открылась и внутрь вошел Стас. Он посмотрел на Дмитрия, который все еще смотрел в окно с непроницаемым лицом, а затем на меня, с моими теперь уже сухими глазами и моим собственным пустым выражением. То, что произошло перед тем, как он вошел внутрь, было совершенно очевидно. Тем не менее, он откашлялся и посмотрел на Диму. – Медсестра сказала, что твоя операция перенесена на более поздний срок.

Дмитрий сдержанно кивнул.

– Спасибо тебе, Стас.

Стас взглянул на меня, прежде чем сказать:

– Я буду в приемной.

Когда он ушел, Дима повернулся ко мне.

– А ты… Ты тоже там будешь?

И, несмотря ни на что, я тоже сдержанно кивнула ему, прежде чем выйти из палаты.