Текст книги "Ворожея бессмертного ярла (СИ)"
Автор книги: Дана Арнаутова
Соавторы: Марина Комарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Глава 3. Призрачный шторм
Поздний зимний рассвет ещё не тронул неба золотисто-розовыми лучами, когда Фьялбъёрн выбрался из постели. Никогда он не любил утром подолгу валяться на ложе, но сегодня пришлось заставить себя встать. Очень уж уютно было в ворохе шкур, накануне тщательно вычищенных и проветренных Тоопи, а главное, так сладко обволакивало живое тепло спокойно спящей рядом ворожеи…
Натягивая рубашку, Фьялбъёрн довольно ухмыльнулся и посмотрел на девушку внимательнее. Хоть и выглядит здоровой, но купание в северном море не шутка, да и пришлось ей в последнее время непросто – чего один бой с веденхальтией стоит. Пусть набирается сил, сон – лучший лекарь. Это на земле женщины встают рано: ни скотница, ни ткачиха, ни жена дроттена не разрешат себе допоздна нежиться в постели, когда день полон забот. А он может позволить своей женщине выспаться всласть. Своей ли?
Он-то выбор сделал, но, говоря, что таких не держат силой, не лгал. Только не стал уточнять, что вообще никогда не брал женщин без их согласия и желания. Силу надо показывать врагам, а не дарительницам жизни и лучшему ее украшению. И пока жил жизнью смертного, всегда хватало дев и жен, готовых с радостью согреть его ложе, а потом… Жар плоти ушел вместе с дыханием, вкусом еды и вина, слабостью человеческих чувств. Это была цена за бессмертие, и Фьялбъёрн заплатил сполна.
О нет, женщины остались доступны. Но много ли радости видеть в девичьих глазах страх и покорность судьбе? Те, что смотрели иначе, встречались реже, чем сухие камни на дне моря. А эта не боялась. Ни прыгнуть в штормовое море, ни дерзить живому мертвецу, ни целовать так отчаянно, будто умрет без вкуса его губ. И вправду, Огнецвет. Нежный и жаркий цветок пламени. Йанта – имя-то какое! Сладкое, но горчит пряностями южных торговцев. Чего только ни выловишь в море! И красива, маргюгрова дочь! Остаться или уйти, спрашивала. Нет уж, с «Гордого линорма» так просто не уходят. И хоть это было не совсем правильно, но такую гостью отпускать Фьялбъёрн не собирался.
Драуг нахмурился, вспомнив, куда они идут. Эх, подальше бы от проклятых берегов потерявшего разум веденхальтии. Только спорить с Гунфридром сейчас не время, морской владыка и так будет недоволен, что его воин упустил вчера того, с кем сам должен был искать встречи.
Наклонившись и подхватив штаны, он не удержался – провёл пальцами по рассыпавшимся по подушке чёрным волосам. Коса, конечно, хорошо. Но так смотришь – и хочется прикоснуться. А то и вовсе запустить пальцы в шёлк прядей и сжать покрепче. Моё. Никому не отдам.
Ворожея тихо вздохнула во сне и перевернулась на другой бок. Фьялбъёрн успел мельком заметить улыбку на её губах. Отогнав желание всё бросить, снова забраться в постель и разбудить поцелуями, он быстро натянул штаны и выскользнул из каюты. Пусть отсыпается. Неведомо, что будет впереди.
Предрассветный ветер взбодрил, ласково потрепал по волосам, шепнул, что рад видеть. Фьялбъёрн довольно потянулся – по телу пробежала приятная дрожь. Мышцы наполнились силой, казалось, можно прыгнуть за борт и легко побежать по морю под хохот плещущих волн. Находиться в каюте, где собрана жизнь для всего корабля, и без того приятно, а с живым человеком – редкая радость.
На палубе появился Лирак. Отчаянно заспанный, на ходу заправляющий одежду и что-то ворчащий про неугомонных хавфруа.
– Что случилось? Идём ко дну? Или гребцы побросали свои вёсла? – произнёс он, едва сдерживая зевок.
Фьялбъёрн повёл плечами, наслаждаясь чувством щекочущей силы, и сложил руки на груди. Солнечные лучи уже робко касались неба, ещё немного – и их свет плеснёт прямо в Гунфридровы воды, озаряя всё вокруг.
– Чем ты недоволен? Какая хавфруа спать не давала?
– Да супруга приплывала, – буркнул помощник.
Закутался в плащ, бросил быстрый взгляд на каюту, потом на своего ярла.
– И как же наш… улов?
Фьялбъёрн хмыкнул. Интересно, что было бы, услышь Йанта такое словечко о себе? Ходить Лираку с подпаленным задом?
– Богатый улов, – кивнул он. – Редкий. Только ещё не ясно, откуда взялся.
– Скрытный, значит, – определил Лирак.
– Наш ярл умеет раскрывать тайны, – донёсся голос Халарна.
Палубу этот верзила драил старательно, но почему-то как раз рядом с ними и едва не шевелил ушами от любопытства.
– Маргюгровы языки, – бросил Фьялбъёрн. – Займитесь работой. День предстоит тяжёлый.
Он отошёл от моряков, продолживших бурно обсуждать достоинства вчерашнего улова. Уперев руки в бока, остановился возле борта и, прищурившись, всмотрелся вдаль. Если Вессе смог нагло заявиться на корабль, легко с ним не будет. Уронив сквозь зубы проклятие поганцу-водяному, Фьялбъёрн глянул в небо. Бездонное, бескрайнее. А вот у моря есть и дно, и берега. И нет перед ним страха, потому что ничего плохого из моря прийти не может. А небо – оно неверное, непостоянное, как лазурь в глазах хавфруа, – тут тебе ласка и нежность, а тут раз – только гром и молнии. И подарочки у неба соответствующие. Ворожея не иначе же оттуда пришла! Хоть и говорит, что не с неба упала.
На губах мимо воли снова появилась улыбка. Падать ей теперь в другом месте – на застеленную шкурой постель у очага, к нему в руки. Хотя бы до тех пор, пока сама не захочет уйти. А захочет…
Сверху донёсся заливистый клич – смех да свист ветра. Серебряная искра вспыхнула на фоне сереющего полотна небес и понеслась к Фьялбъёрну. Через несколько мгновений белоснежные крылья с мягким шелестом сложились за спиной, а перед мёртвым ярлом, сияя чешуёй серебряного доспеха, гордо стояла валкара. В серых глазах искрилась надменность, но на губах играла дружелюбная улыбка. Русая коса отливала золотом спелой пшеницы, на поясе висело множество ключей и короткий меч. Хороша Астрид – ключница небесных дверей, правая рука Эльдрун – предводительницы валкар. В руках Астрид сиял причудливый сосуд, походивший на стеклянную узкую бутыль.
– Бескрайних просторов, ярл Фьялбъёрн, – произнесла валкара приятным хриплым голосом. – Пусть не знает бед твой «Гордый линорм».
– И тебе чистого неба, Астрид Ключница, – улыбнулся он уголками губ. – Что привело тебя к нам в столь ранний час?
– Гунфридр велел. Старик видит всё. Вот и сказал разузнать, что за дар неба оказался у тебя на корабле.
Фьялбъёрн нахмурился. Уж чего-чего, а отказываться от девушки, или, не приведи северные боги, делиться ее силой, он не собирался.
– Что упало, то пропало, – буркнул он. – Знаешь, Астрид, сказ о Маргюгровой пучине?
Валкара не изменилась в лице, но в глазах зажглись лукавые огоньки. То ли ожидала, что ярл ничего так просто не отдаст, то ли была с ним согласна.
– Где пропадают драккары, а души моряков плавают по поверхности на гребнях волн? Только никто их не может отыскать?
– Угу, – кивнул Фьялбъёрн, сцепив руки за спиной и подходя к борту. – Вот, считай, «Гордый линорм» и есть та пучина. К тому же, – он посмотрел на валкару, – коль вам там на небе что-то сильно нужно – нечего вниз кидать.
Астрид тихо рассмеялась:
– И как тебя только Гунфридр терпит?
– Как надо, так и терпит, – буркнул Фьялбъёрн, вглядываясь во что-то, блеснувшее среди ключей на поясе валкары.
– Не наших это рук дело, – покачала головой Астрид, – не наша и вина, чем бы ни обернулось. Только помни договор, ярл. Не тебе ходить по путям живых и греть мертвую кровь их теплом. От краткой забавы вреда не будет, но берегись – то, что других лишь обжигает, тебя сожжет.
– Не пугай, – тихо сказал Фьялбъёрн, в упор глядя на небесную деву, и та, вздохнув, опустила взгляд, протягивая ему сосуд.
Фьялбъёрн внимательно осмотрел вещь.
– Что это?
– Гунфридр велел передать это Морскому народу. «Гордый линорм» иначе не пройдёт к обители Вессе.
Фьялбъёрн внимательно смотрел на пояс валкары, обдумывая сказанное:
– Наш владыка ещё не отказался иметь дело с этими прохвостами?
Повеление откровенно не нравилось, но против Гунфридра не попрёшь. Если надо, значит, надо. Морской народ гостеприимен, но больно уж скользкий и приставучий.
Астрид пожала плечами:
– У него спроси. Но Эльдрун дала задание нагнать вас и отдать. Остальное – не ко мне.
Она расправила крылья, но Фьялбъёрн шагнул и коснулся её руки. Астрид недоумённо воззрилась на него.
– Погоди, дочь ветра.
Пальцы драуга скользнули к связке ключей на ее поясе и достали из-под них гребешок удивительной работы.
– Продай мне это.
Гребень был вырезан искуснейшим мастером из кости морского змея, покрыт золотом и серебром, украшен чёрным жемчугом и кусочками матово-белых бромдов – камней, ведомых любому магу, как лучшее средство для сохранения здоровья. И красота, и польза!
– Зачем тебе? – недоуменно нахмурилась валкара. – Это подарок, мне его принесли вихри – Вирвельвиновы дети. У людей такого не сыскать.
– Знаю, – кивнул Фьялбъёрн. – Поэтому и прошу. Взамен возьмёшь из моей сокровищницы, что захочешь.
Астрид открыла было рот, чтобы возразить, и замерла, услышав хлопанье двери, что вела в каюту. Воспользовавшись ее замешательством, Фьялбъёрн аккуратно подцепил гребешок и, сняв его с пояса валкары, опустил в карман, слыша каждый шаг своей ворожеи. Усмехнулся, глядя на обиженное лицо Астрид – хоть и валкара, а все одно дева. Какой же из них понравится отдать любимую безделушку другой?
Повернулся, делая шаг назад и вбок, чтобы ворожея увидела валкару, сказал равнодушно.
– Это Астрид, наша небесная гостья. Заглянула узнать, хорошо ли у нас идут дела.
К чести Йанты, изучающий взгляд валкары она выдержала, даже бровью не поведя, а ведь сильные воины, бывало, отводили глаза. Только выпрямилась еще сильнее, прежде чем учтиво склонить голову. И тут же снова застыла. Два взгляда – серебряно-серых глаз и угольно-черных – скрестились, словно клинки.
– Рада знакомству, госпожа Астрид, – разомкнула чуть припухшие спросонья губы ворожея. – Меня зовут Йанта Огнецвет.
По спине Фьялбъёрна второй раз за недолгое время пробежали мурашки – так давно забытое чувство, что он не сразу вспомнил, что это. Астрид не сводила глаз с Йанты, та уже удивленно поднимала брови, но тут молчащая валкара встряхнула головой и улыбнулась слишком сладко, чтобы в это поверилось.
Ох, что-то не то творилось на его корабле. Но Астрид хоть пытай – без разрешения своей Эльдрун слова не вымолвит. И, значит, невод надо тянуть с другого конца.
– Эй, Лирак! – гаркнул Фьялбъёрн так, что Астрид и Йанта разом вздрогнули и разорвали связь взглядов.
– Иду! – донёсся снизу крик, тут же сменившийся топотом.
Из трюма поднялся Лирак, бросил взгляд на валкару и гостя, от Фьялбъёрна не ускользнула появившаяся на его губах усмешка.
– Да, мой ярл?
– Разыщи Тоопи – пусть шевелит щупальцами, иначе из кракена он у меня станет каракатицей! И проведи прекрасную дочь ветра к сундукам – она возьмёт любую вещь, которую пожелает.
А потом пусть поскорее проваливает отсюда. Хоть вслух и не сказал, но, казалось, сам воздух зазвенел этими словами.
Астрид нахмурилась еще сильнее, но как-то удержалась, не стала говорить, что хозяин корабля – невежливая свинья. Гордо вскинула голову и, взяв предложенную Лираком руку, последовала за ним.
Йанта сдвинула тонкие брови, глянула удивленно-насмешливо.
– Ты всегда себя так ведёшь с гостями?
Драуг пожал плечами. От незваных гостей – одни хлопоты. Вместо ответа он подошёл к ворожее и осмотрел с ног до головы.
Та не двинулась с места, только в глазах мелькнуло замешательство. Однако настолько быстро, что можно было и не заметить.
– Выглядишь куда лучше, – довольно произнёс Фьялбъёрн, обойдя вокруг.
Хорошо хоть плащ накинула – нечего по морозу в рубахе и штанах шастать. А волосы снова убрала в две широкие косы, только ветер всё равно играл короткими прядями на макушке и висках, и хотелось протянуть руку и пригладить их.
Фьялбъёрн склонился к плечу девушки и вдохнул свежий запах полыни. Вот закроешь глаза – будто и не плещет рядом бездонное море. И голова идёт кругом от дурманящей нотки мускуса. Или как его там? Пахнет так от купцов с востока и юга, вечно привозящих какие-то диковинки.
Чуть слышно фыркнув, ворожея повернула к нему голову:
– Я не съедобная, – бросила лениво. – Принюхиваться и облизываться не стоит.
– Действительно, – довольно ухмыльнулся Фьялбъёрн, выпрямляясь и глядя прямо в чёрные глаза, – зачем есть, если с тобой можно делать куда более занятные вещи?
Нежное смуглое личико так и осталось невозмутимым, однако от Фьялбъёрна не ускользнул нехороший прищур. Но через миг на красиво очерченных розовых губах расцвела улыбка – Весенняя красавица, и та обзавидуется.
– Хороший у тебя корабль, ярл, – а вот голосом Йанты можно было порезаться, – раз на нем ничего и делать не надо, кроме занятных вещей. А с кем же до меня…
Фьялбъёрн нахмурился. Воспоминания заставили заныть давно мёртвое сердце. Он хмуро свёл брови, недобро глянул на по-прежнему улыбавшуюся ворожею.
– Иди в каюту. А то завтрак остынет, – резко сказал он, взял дар валкары и развернулся на каблуках, направляясь к носу корабля.
Нехорошо вышло. И самого будто маргюгры по душе царапнули, и девчонку обидел. Напряжённую тишину развеяли хриплые напевы Тоопи, шествующего к каюте с громадным подносом в руках:
– Привечала кракена
Девица с Ванахена.
Кракен отбыл за моря,
Но с девицей был не зря:
За столом теперь сидят
Сорок восемь кракенят!
Фьялбъёрн все же не удержался и бросил взгляд через плечо. Ворожея застыла каменным изваянием, уставившись на повара. То ли никогда не видела человека с щупальцами, то ли просто такой еще не приносил ей еду.
…день прошёл суетно и хлопотно. Коварные подводные скалы забирали много внимания, корабль шёл медленно. Небо хмурилось, срывался мелкий дождь, ветер пробирал до костей. И если Фьялбъёрну было всё равно, то Лирак всё время ежился и проклинал погоду.
– Проклятый шторм, – пробормотал он. – Вот что ему стоило начаться чуть позже, когда мы будем в крепости повелителя морского народа?
Фьялбъёрн смотрел на затянутое тучами небо, прислушивался к песне ветра. Потом вздохнул:
– Плохой шторм. Ждать в гости призраков.
Лирак поморщился:
– Да сожрут их морские псы! Почему эти отродья не последовали за сгинувшим Хозяином Штормов?
Фьялбъёрн неопределённо пожал плечами, бросил взгляд в сторону каюты – ворожея больше не показывалась. С одной стороны, это было хорошо – там безопасно и тепло, с другой – если она нашла свитки с древними заклятиями хавманов, то как бы не попробовала. Тогда уже будет всё равно – появятся призраки или нет, и без того станет весело.
– Ваятель, что творит из камня образ правителя, тоже уходит в никуда, но сделанная им статуя остаётся в веках.
– Сравнили, – фыркнул Лирак. – Там красота, а тут такая гадость…
– У каждого свои понятия о красоте, – пожал плечами драуг. – Сегодня не шастай по палубе. Разрешаю вам с Тоопи напиться.
– Я не девица, чтобы падать в обморок при виде призрака, – вспыхнул моряк, но тут же прикусил язык, встретившись с холодным взглядом своего ярла.
– Вот и умница, – спокойно произнёс Фьялбъёрн. – Меня не беспокоить. Эту ночь пусть бодрствуют Халарн и Матиас.
Лирак молча кивнул и побежал выполнять приказ. Фьялбъёрн ещё некоторое время смотрел на небо, а потом, послав ему парочку проклятий, направился к каюте. Сегодня не та ночь, когда гостью можно оставлять одну.
В каюте горели свечи, по всей постели валялись раскрытые книги с пожелтевшими страницами. Драуг потянул носом. Раньше здесь всегда царил запах трав и дерева, но теперь к нему ещё примешивались едва различимые нотки мускуса. Ворожея, лежа на животе, изучала потрепанный свиток. Она был настолько поглощена чтением, что даже не услышала, как в каюту вошли.
Фьялбъёрн замер, разглядывая девушку: чёрные брови сурово сведены, нижняя губа закушена и уже припухла, пальцы теребят кончик косы, наматывая тугие завитки. А рубашка и тонкие штаны так облегают тело, выделяя маленький упругий зад, гибкую линию спины, округлость прижатой к постели груди, что в глазах темнеет. Вот уж зрелище – куда такую на палубу пускать? И месяцем в постели, как было обещано, явно дело не обойдётся.
– Йанта, – тихо позвал он.
Ворожея подняла голову и вгляделась в него. Книжные чары, кажется, ее ещё не отпустили, однако спустя миг девушка тряхнула головой и улыбнулась.
– У тебя тут целая сокровищница, ярл.
Перекатившись и сев на постели, она указала на одну из книг.
– Где взял такое чудо? Зеркальные страницы, что отражают душу, – большая редкость. Многие уважаемые маги передрались бы из-за неё.
– Море, – кратко ответил Фьялбъёрн, подходя к постели и присаживаясь рядом. – Море всегда приносит дары.
Он прямо смотрел на ворожею, словно давая понять, что та тоже входит в список этих даров. Однако девица не смутилась, нахально и невинно улыбнувшись в ответ:
– Буду знать, ярл, – и тут же перевела разговор в другое русло. – А куда мы направляемся?
– К островам Морского народа, – ответил Фьялбъёрн. – Нужно кое-что решить с их повелителем.
Ворожея потянулась к стоявшему на столике кубку, но не удержалась и подхватила вместо него медовый орех. Фьялбъёрн усмехнулся. Ай да Тоопи, где только взял? Ещё вчера было понятно, что гостья кракену понравилась – больно уж шустро он выполнял приказания своего ярла и готовил еду для принесённого волнами подарка моря.
– А что за Морской народ?
За стенами каюты раздался оглушительный гром, следом за ним – пронзительный вой. Фьялбъёрн не шелохнулся. Ворожея замерла и прислушалась, затем посмотрела на него, словно задавая немой вопрос.
– Маргюгровы пляски, – процедил сквозь зубы драуг. – Неприятная сегодня ночка будет. Призрачный шторм за бортом.
– Призрачный шторм? Что это? – повторила девушка, распахнув глаза так, что длиннющие ресницы взметнулись крыльями ночной бабочки. – И насколько он может навредить?
– Посмертный подарок колдуна Спокельсе, – мрачно произнёс Фьялбъёрн, – прозванного Хозяином штормов. И хоть его уничтожили, злая призрачная магия до сих пор витает над морем.
Он вздохнул. Возможно, пронесёт в этот раз? Взмахнул рукой – и свечи погасли. Призраки всегда идут на свет. Жаль, что и в темноте видны их мерцающие мутным, будто гнилое серебро, тела. С призраками встречаться не хотелось, даже зная, что они давно – ничто. Но когда ничто обретает черты твоего близкого или любимого человека, шепчет его голосом, тянет руки – становится не по себе.
Драуг собрался ответить, но новый раскат грома заставил вздрогнуть.
– Йанта… – шепнули шелестящим голосом.
Ворожея вскинула голову, вглядываясь в угол каюты. Там серебрился призрак – стройный юноша, явно не северянин. Тонкокостный, миловидный, в нем было даже больше девичьего, чем мужского. Он медленно выступил вперёд. Фьялбъёрн краем глаза следил за ворожеей – та словно превратилась в камень и не отрывалась взглядом от появившегося юноши.
– Йанта… – снова прошелестел голос.
В нём было столько боли и ужаса, что даже драуг вздрогнул. В призрачный шторм приходят только те, кто умер. Что же произошло с парнем, и зачем ему ворожея?
– Мы здесь из-за тебя, – выдохнул второй голос.
Возле юноши появился ещё один. Постарше и пошире в плечах, но во взгляде столько же боли и какая-то холодная мерзкая ненависть.
– Киран, Аршак…
Показалось, или побелевшие губы Йанты произнесли два имени? Она сидела напряжённая, будто не в силах отвести завороженный взгляд. Да будет проклят прах Спокельсе во веки вечные!
Фьялбъёрн обнял девушку за плечи и притянул к себе. Провёл ладонями по спине, услышал рваный выдох.
– Это только призраки, – шепнул на ухо, касаясь его губами.
– Здесь… из-за тебя…
– По твоей вине…
– Зачем ты сопротивлялась? Почему не отдалась Салибу сама?
Йанта, тихо всхлипнув, закрыла глаза и стиснула зубы. Тьма, что сочилась у нее из души и памяти в первую ночь, снова подняла гадючью голову – Фьялбъёрн не видел ее, но чувствовал, как голой кожей чувствуют омерзительное прикосновение чешуи. А порождения Спокельсе растянули губы в одинаковой мерзкой улыбке.
– Йанта…
Снова огладив напряжённую, как камень, спину, Фьялбъёрн чуть ли не силой уложил девушку на постель. Властно и сильно прижался к губам, не давая ни выдохнуть, ни возразить. Ласкал и гладил гибкое тело, заставляя, приказывая расслабиться. И через какое-то время ворожея дрогнула, её руки обвили шею Фьялбъёрна, рот приоткрылся шире, впуская, давая возможность целовать крепче и яростнее.
– Не слушай, – выдохнул драуг в раскрасневшиеся губы, провёл по ним языком. – Их нет, ничего нет. Только я и ты. Эта каюта принадлежит только нам.
Йанта прижалась было ближе, но вдруг чёрные глаза расширились, а лицо побледнело совсем уж как у мёртвой. Глухо вскрикнув, она изо всех сил рванулась в сторону, отпрянула, продолжая смотреть неверящим взглядом. По телу прошла дрожь, будто девушка увидела что-то ужасное, но глаза ее не отрывались от него, Фьялбъёрна.
– Мирин… – то ли вздох, то ли мольба.
Откуда такой страх? Откуда чужое имя и взгляд, которым ворожея на него не смотрела даже в их первую ночь? Словно видит она не его!
Ничего не понимая, Фьялбъёрн скосил глаза на лежащую рядом книгу с зеркальными страницами. Посмотрел внимательнее и… замер. Не одноглазый драуг, а смуглый незнакомец смотрел в ответ. Глаза, что чёрные солнца, нос породистый, с горбинкой, черты лица – сокол благородный: и хищный, и красивый. Только есть что-то нехорошее в этой красоте, словно красивая маска прикрывает гнилое нутро. Но… разве может быть оно иным у создания Спокельсе?
Фьялбъёрн тряхнул головой, лицо незнакомца осыпалось пеплом в зеркале. И снова услышал призраков.
– Это ты виновата…
– Твой огонь нес смерть…
– Ты же знала!
Уже не обвинение – утверждение и почти проклятие. И голос новый, с хрипотцой, но глубокий, страстный – слушать бы и слушать.
Только бездонная пугающая чернота глаз ворожеи не давала времени на раздумья о призраках. Не теряя времени, Фьялбъёрн выдернул широкую ленту, служившую закладкой в зеркальной книге, сгреб в охапку жалобно пискнувшую девушку и завязал ей глаза.
– Так будет лучше, – снова шепнул на ухо и погладил по шелковистым прядям, начиная распускать плетение и пропуская их через пальцы. – Ничего не бойся. Это только сон. Страшный гадкий сон о тех, кто ушел. Но это не они сами…
Не переставая говорить, Фьялбъёрн стянул с ворожеи всю одежду, уложил слабо отбивающуюся девушку на постель и принялся покрывать поцелуями лицо, плечи, шею и снова что-то неслышно шепчущий рот, оглаживая ладонями высокие упругие холмики груди, осторожно сжимая и потирая пальцами соски.
А когда первые стоны заглушили неистовый шёпот призраков, его ладони спустились по груди и животу к округлости бедер, пальцы коснулись нежной горячей щелочки между распухших, налившихся жаром и повлажневших потаенных губок. Скользнули внутрь, гладя шелковистую скользкую глубину, заставляя стонущую девушку выгибаться на постели и впиваться ногтями в ему плечи.
Призраки по-прежнему шептали и шипели, но в сузившемся до полынного дурмана, смуглого золота кожи и дрожащих стонов «ещё-ещё» мире, не было им места. Ни сейчас, ни потом, когда, тяжело дыша и всхлипывая, расслабленная ворожея прильнула к Фьялбъёрну. Драуг накинул сверху легкое песцовое покрывало, прижал девушку к себе, мягко поглаживая по волосам.
Некоторое время он лежал, не шевелясь и прислушиваясь к тишине каюты и дыханию Йанты. Но призраков больше не было. Их место – горе и одиночество, чувство вины – их хлеб. Здесь же им дорогу закрыли.
– Доброй ночи, девочка, – шепнул он и поцеловал девушку в висок. Потом осторожно потянул с ее глаз ленту. Провёл по тёмному шёлку волос, наслаждаясь теплом, запахом, влажной нежностью кожи прижавшейся к нему Йанты и едва не жмурясь от удовольствия. Коснулся губами ее лба и улыбнулся, услышав тихий выдох. Прижал крепче и шепнул:
– Пусть твои сны будут спокойными.
Снова ударил гром, но Фьялбъёрн знал, что призраки больше не вернутся.
