355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дан Сельберг » Мона » Текст книги (страница 2)
Мона
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 02:31

Текст книги "Мона"


Автор книги: Дан Сельберг



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

На экране появился фиолетовый комок светящейся массы.

– Для того чтобы разработать эту уникальную субстанцию, мы проводили совместные исследования с Киотским университетом. Этот гель создан с помощью нанотехнологий. Он состоит из мельчайших частиц, которые проникают и впитываются через черепную коробку. Каждая частица связана с последующей. Впитывание можно сравнить с действием никотинового пластыря. Таким образом создается прямой контакт с мозгом. Представьте, что это провод, проходящий сквозь кожу. Не менее революционной частью нашего исследования является сам сенсорный шлем. Он выглядит как купальная шапочка, но на самом деле – гораздо сложнее. Шлем состоит из пятидесяти электродов, которые волнами расположены на голове. Окончания электродов проникают под кожу почти на два миллиметра.

Эрик заметил гримасы на лицах у некоторых присутствующих и поспешил добавить:

– В геле содержится обезболивающее местного действия, которое в определенной степени уменьшает неприятные ощущения от проникновения пятидесяти иголок. Внедрение сенсоров и впитывание геля дают нам всеобъемлющий контакт с мозгом без хирургического вмешательства. Мы первые разработали такую технологию и уже подали заявку на получение патента.

Гордость переполняла профессора. Он включил следующую картинку.

– Кроме того, мы нашли способ с помощью специальных электродов и нашего наногеля получать доступ ко второй паре черепных нервов, более известных как зрительные. Подключаясь к chiasma optikum – перекресту зрительных нервов, расположенному прямо за сетчаткой, мы можем посылать трехмерные изображения непосредственно в мозг. Применение системы мы видим в том, что с помощью ее мы сможем дать инвалидам, в том числе, вероятно, слепым, возможность взаимодействовать с окружающим миром. Мы потратили много тысяч часов, чтобы усовершенствовать программу управления для расшифровки сигналов мозга. Первая полноценная программа, «Майнд серф», позволяет нам вести поиск в трехмерном Интернете. В Сети, которая существует лишь в сознании, но при этом красочнее и реальнее, чем что-либо другое. У нас появится возможность управлять Интернетом силой мысли, и для этого не потребуется особой подготовки. Цель – научиться работать с «Майнд серф» только при помощи интуиции. Кто-нибудь хочет попробовать?

Эрик увидел сотню поднятых рук, улыбнулся и отложил беспроводной пульт в сторону.

– То, что я вам сегодня показал, – не фантастика из будущего. Это происходит здесь и сейчас в стенах лучшего университета в мире – Королевского технологического института. Спасибо за внимание.

Публика взорвалась аплодисментами, и среди гула раздались крики «ура». Эрик поклонился, взял бокал с колой и спустился с кафедры. Вернувшись в конференц-зал, он увидел, что его распечатки аккуратно сложены на столе около портфеля. Спасибо «веснушкам». Профессор собрал вещи и вышел в коридор. На мобильном высветилось три пропущенных вызова. Два – от Ханны, один – от Йенса Вальберга. Эрик начал с простого. Воздух на улице был неподвижен. На светло-голубом небе светило солнце. Он наискосок пересек маленькую галерею в сторону улицы Линдстетс-вэг и начал искать в кармане ключ от автомобиля. Йенс ответил на второй звонок.

– А, ты жив!

Эрик открыл свой «Вольво XC60» и заметил штрафную квитанцию на стекле.

– А почему бы и нет? Или ты знаешь что-то, чего не знаю я?

От фыркающего смеха Йенса в маленьком динамике раздался треск.

– Ну, одна птица, правильнее сказать, один орел, один прекрасный орлан шепнул мне на ухо.

Эрик застонал и выехал на Дроттнинг-Кристинас-вэг.

– Ты разговаривал с Ханной.

Йенс откашлялся.

– Я разговаривал с Ханной. Боже мой, Эрик. После этого диалога я подумал, не спуститься ли мне к шефу редакции и не попросить ли переделать вечерний заголовок: «Профессор Технологического института живет под угрозой расправы».

Эрик покачал головой и сморщился от боли из-за царапин на спине. Движение на Вальхаллавэген было плотным.

– Что она сказала?

– Не думай, что я делюсь с ней всей ерундой, которую ты болтаешь. Я хочу, чтобы вы оба мне доверяли. Но она была расстроена. Говорит, что ты пытаешься заставить ее забеременеть. И все только ради того, чтобы сделать ее заложницей брака, который уже давно должен был оказаться в унитазе.

– Она сказала «в унитазе»?

– Нет. Но ты же понимаешь. Чем ты вообще занимаешься?

Эрик разозлился. Что Йенс знает о том, что происходит? Как лучшему другу ему стоило бы поддержать Эрика, а не читать нотации. Этого и дома хватает. Йенс дружит и с Ханной тоже, но прежде всего он мужчина. Мужчины должны поддерживать друг друга.

Йенсу все казалось легким и простым. Он высоко парил над полем боя и был волен поддаться ветру любого направления. На таком расстоянии все конфликты кажутся незначительными и абстрактными. Но сейчас на кону стояла настоящая преданность, и поэтому он должен, черт возьми, выбрать сторону. Голос Йенса раздался откуда-то сверху, с облаков:

– Дружище, ты тут?

– Йенс, ситуация сложнее, чем ты думаешь. Ты ведешь холостяцкую жизнь в мире вечерней прессы. Всегда ориентируешься на поверхностные истории с красноречивыми заголовками из «Афтонбладет».[9]9
  Шведская вечерняя газета-таблоид.


[Закрыть]
Мы сейчас говорим о моей жизни. О реальных чувствах, далеких от списка лучших грудей Швеции.

– Ой-ой. Тут ты переборщил.

Эрик и сам жалел о сказанном.

– Ты же знаешь, что я не это имел в виду. Я просто чертовски устал от всего. Я всегда знал наверняка, в каком направлении двигаюсь, а теперь стрелка компаса крутится без остановки. На меня давят на работе. Я не справляюсь с Ханной. Мы в некоторой степени потеряли друг друга. Один день все хорошо, на другой начинается война. Наверное, я потерял сам себя.

Какое-то время Йенс молчал.

– Это все из-за вращения стрелки твоего компаса. Ты потерял контакт с Северным полюсом. Со своим магнитным полем.

– Да она всегда Северный полюс. Минус сто градусов.

– Эрик, ты знаешь, что с тем же успехом она может быть горячей, как… как острый перчик.

– Перчик чили.

– Полюс или нет, Ханна всегда была твоим стабилизатором. А теперь она так же устала и растерялась, как и ты. Может, вам взять паузу? Немного отдохнуть друг от друга. Ведь компас работает вне зависимости от расстояния до полюса.

Красный свет. Эрик наклонил голову к рулю.

– Наверное, ты прав. Но расстояние меня пугает. Одна мысль о том, что я не буду спать рядом с ней. Видеть ее каждый день. Несмотря на то, что чаще всего мы ругаемся. Это придает хоть какой-то интерес. И у нас по-прежнему бывают прекрасные минуты между выяснениями отношений. Если мы увеличим расстояние, то, возможно, потеряем то немногое, что осталось. Может быть, мы не найдем дорогу назад.

В трубке заклокотало. Йенс пил кофе.

– Кто знает? Но своими нынешними действиями вы только усугубляете положение. Не ожидал, что ты будешь смотреть на ссоры как на что-то хорошее. Вы сжигаете мосты. Может, лучше создать между вами воздушную подушку? Временную воздушную подушку.

Эрик пристально смотрел на черный резиновый коврик внизу.

– Йенс, давай увидимся завтра? Мне нужно, чтобы меня кто-то выслушал.

– Конечно. Договорились. Устроим длинный ланч.

Все ланчи Йенса были длинными.

– Завтра утром у меня непростая встреча с инвесторами. Точно не знаю, когда освобожусь. Но потом…

– Я забронирую места. В час в «Ричи».[10]10
  Ресторан в центре Стокгольма.


[Закрыть]
Подожду тебя. Кстати, позвони Ханне.

Разговор прервался. Эрик продолжал сидеть, уткнувшись лбом в теплый кожаный руль.

Ханна была полной его противоположностью. Он – чистокровный швед. Она – еврейка с кровями всех национальностей Европы в жилах. Он зауряден, она красива. Он замкнут и не может сконцентрироваться на чем-то одном. Она внимательна, двигатель общения, не имеющий равных. Она знала всех и вся. Каждые выходные они ходили на официальные ужины и обеды. Всегда по ее инициативе, с расписанным по минутам графиком. То же и с отпусками – Ханна бронировала и планировала их от начала и до конца. Эрик чаще всего просто следовал за ней, не проявляя инициативы. По крайней мере, на это Ханна обычно жаловалась, когда они ругались.

Познакомились будущие супруги в Технологическом институте, когда учились на бакалавров. Сегодня Ханна работала директором отдела информационных технологий в шведском подразделении ЦБИ – Центрального Банка Израиля. Она также состояла в Еврейском обществе и была председателем клуба друзей в Технологическом институте. Ее календарь всегда был забит делами. Где она сейчас? Скорее всего, в банке. Эрик тянул со звонком. Водитель стоящей сзади машины рассерженно засигналил. Зеленый давно загорелся и уже практически вновь сменился на красный. Эрик надавил на газ и успел проехать. Злой водитель остался на месте.

«Здравствуйте. Это Ханна Шульц Сёдерквист, ЦБИ. Оставьте дружелюбное сообщение, и я вам обязательно перезвоню».

Эрик нажал «отбой».

* * *

Тебриз, Иран

Сегодняшняя деловая встреча ничем не отличалась от других. На ней присутствовали четверо мужчин – они сидели по двое с каждой стороны длинного светло-серого переговорного стола. Их объединял деловой стиль одежды. На двоих, сидевших ближе к дверям, были надеты арабские робы, длинные белые рубашки и куфии, традиционные мусульманские головные платки. Перед собравшимися стояли чашки с кофе и чаем, кувшины с водой и вишневым соком, большое блюдо с фруктами и два кальяна. По столу были хаотично разбросаны документы, а на одном его конце лежал ноутбук. Пахло лосьоном после бритья и кофе. Сквозь большие окна ярко светило солнце. Далеко внизу простирался парк Эль-Голи, а на заднем плане – звенящие от жары крыши Тебриза и сеть дорог. Кондиционер работал на полную мощность и наполнял помещение прохладой.

Одного из мужчин в костюме звали Арие аль-Фатталь. Он говорил как опытный торговец, не забывая все время получать одобрение у Энеса аль-Твайри – одного из одетых в белое мужчин напротив. Арие был начитан и талантлив. Его посыл – энергичен и грандиозен. Энес заинтересованно кивал. Роль слушателя была для него необычна. Как председатель правления и владелец нефтяного концерна «Аль-Твайри Петрол Груп» он являлся одним из влиятельнейших бизнесменов Саудовской Аравии. Он проклинал существование Израиля и подобно своему другу, иранскому президенту, отрицал холокост. Журналу «Нью-Йорк таймс» он заявил, что гордится атакой на Всемирный торговый центр. Однако ФБР утверждало, что аль-Фатталь, несмотря на свои фундаменталистские взгляды, не представляет прямой опасности. Террористом он не был.

О сидевшем рядом с ним мужчине, Ахмаде Вайзи, ФБР не знало ничего. Хотя он являлся одним из инициаторов создания террористической сети «Аль-Джихад», которую многие считали главным подразделением «Аль-Каиды». В молодости Вайзи учился на имама, а сейчас был кем-то вроде свободного джихадиста. Ахмад тоже молчал и изучал мужчин в костюмах. Он устал слушать звонкий голос Арие. Он уже все знал о проекте и не нуждался в презентации. «Хезболла» впервые за свою почти тридцатилетнюю историю придумала что-то стоящее. Целевая вербовка. Но сейчас им не хватало финансирования, чтобы развить направление. Для поиска спонсоров они наняли Арие. Он исполнял роль шута.

Ахмад предпочел переключить внимание на мужчину рядом с Арие. Мужчина сидел, будто съежившись. Костюм был велик, а галстук плохо повязан. Ахмад знал об этом человеке все. Знание всегда играло для него решающую роль. Скелет в мятом костюме стал сейчас чуть ли не самым опасным оружием «Хезболлы». Он выглядел истощенным. Наверняка вундеркинд. Компьютерный гений. Пацифист, до того как потерял семью. Надежный ли он? Исходя из своего опыта, Ахмад считал, что доверять нельзя никому.

Он раскрыл папку и еще раз прочитал описание «Моны». Сам вирус не был чем-то новым, они в разных формах существовали больше двадцати лет. Ранее известные вирусы в основе представляли собой простые программы, с кодом, часто не превышающим четырехсот байт. Двадцатимегабайтовая «Мона» – нечто совсем другое. Мощный гибрид двух видов: червя и вируса. Червь выступал в качестве переносчика вируса. Он пробирался в дыры в системе безопасности, где потом размножался. Всего за несколько минут он мог создать тысячи клонов, которые затем внедрялись в новые серверы и в свою очередь множились. Функциональность червя составляла лишь три процента всего кода. Остальное приходилось на вирус «Мона», который, как в троянском коне, прятался под оболочкой червя.

Ахмад закрыл папку и снова посмотрел на мужчину в неопрятном костюме. Ему трудно было поверить, что этот тощий ливанец мог создать такое.

Самир Мустаф заметил холод в змеиных глазах Ахмада. Ему стало не по себе. Ахмад состоял в «Аль-Каиде», и весь он, несмотря на внешнее спокойствие, излучал агрессивность. Самир перевел взгляд обратно на Арие. Казалось, ему удалось заинтересовать Энеса. Они остро нуждаются в финансировании, если хотят развивать проект. В последние месяцы Самир работал сутками, и только проект давал ему силы. Давал силы его оболочке.

Арие передал коричневую папку саудовскому миллиардеру:

– В этих документах описаны все детали. Прошу вас удостовериться в том, что доступ к ним получат только самые надежные люди.

Энес отодвинул папку в сторону, не открывая. Низким и спокойным голосом он ответил:

– Позвольте мне вернуться назад, чтобы ничего не пропустить. Этот господин, – он махнул рукой в сторону Самира, – изобрел некоего рода компьютерную программу. Вирус, который он назвал «Мона». Это самый мощный вирус, когда-либо существовавший в мире. Все верно?

Арие оживленно закивал.

– Вирус будут инъецировать… – Энес взглянул на Самира. – Это так называется?

Самир кивнул.

– Вирус инъецируют в израильские банковские и финансовые системы. Там он возьмет большой объем цифровой информации в качестве заложника. Он также будет уничтожать стратегическую информацию и манипулировать биржевыми данными. Это нанесет большой урон оккупационной власти. Израилю перестанут верить, и иностранный капитал уйдет на более стабильные рынки. Будут разрушены глобальные ценности вместе с доверием к израильским лидерам.

Энес говорил слегка театральным тоном. Самир отметил, что аль-Твайри дословно повторяет многие выражения Арие. Непонятно только, нравятся Энесу эти выражения или он иронизирует. Энес продолжал:

– Когда неразбериха достигнет максимума, появится «Хезболла» и предложит антивирус. Лекарство, которое отпустит цифрового заложника и восстановит банковские системы. Взамен необходимо будет вернуть границы шестьдесят седьмого года. Помимо этого, сионисты должны будут выпустить большое число поименно названных братьев, которые сегодня незаконно находятся в заключении. Я все правильно понял?

Арие и Самир одновременно кивнули. Энес снова заговорил:

– И чтобы реализовать этот масштабный и поражающий воображение проект, вам нужно финансирование. Сколько средств нужно и на что конкретно пойдут деньги?

Энес смотрел на Самира, но ответил ему Арие:

– Нам нужно три миллиона долларов. Этот капитал будет использован для закупки оборудования, продовольствия, оплаты проживания и поездок, а также на зарплаты помощникам. Кроме того, нам необходимы деньги на взятки органам безопасности и также запас в пятьсот тысяч долларов на непредвиденные расходы. Все это прописано в документах.

Он замолчал и перевел взгляд на Самира. Тот чуть заметно кивнул. Энес улыбнулся.

– Мои знания всех этих технических нюансов очень поверхностны. И рассказывать мне детали бесполезно. Зато я разбираюсь в финансовых делах и в процессе переговоров. Если этот вирус приведет к тому, о чем вы говорите, у премьер-министра Бена Шавита не будет иного выбора, как выполнить наши требования, чтобы получить доступ к антивирусу. То есть…

Он говорил так, будто смаковал каждое слово.

– …я готов финансировать проект. Он может разрушить коррупционную систему оккупантов и привести нас к победе.

Самир выдохнул и увидел, как Арие вскочил, обошел стол и обнял нефтяного магната. Энес принял объятия, но поднял руки в предупредительном жесте:

– Но у меня есть одно пожелание.

По голосу стало понятно, что это не просто пожелание.

– Интересы, которые я представляю, включая мои собственные, основаны на особом доверии этому человеку.

Он обнял Ахмада за плечи.

– Он показал исключительную решимость в нашей борьбе и преданность ей. И поэтому я хочу, чтобы он участвовал в этом благородном проекте.

Ахмад, не спуская глаз с Самира, проговорил удивительно мягким и низким голосом:

– В первую очередь хочу поблагодарить Энеса аль-Твайри за доверие. Хочу также выразить свое восхищение вам, Самир Мустаф, за знания и помощь. И вам, Арие аль-Фатталь, за то, что вы сумели найти этого одаренного брата.

Арие улыбнулся, но глаза выдавали волнение.

– Вы хорошо сформулировали план, но, мне кажется, видеоигры, которую вы предлагаете, будет недостаточно, какой бы хорошей она ни была.

Вайзи быстро крутил ручку между пальцами. Самир следил за ее вращением вокруг кисти, от ладони наружу и обратно. Зрелище действовало на него гипнотически, и ему трудно было перестать смотреть на ручку.

– Для того чтобы фантастическая «Мона» действительно привела нас к вожделенной победе, компьютерные атаки должны быть дополнены специально отобранными шахидами. Вкладом из реального мира. Вкладом, усиливающим дестабилизацию.

Арие глотнул воды, откашлялся и поднял глаза на Ахмада.

– Шахидами… То есть смертниками. Где они будут использованы?

Ахмад неотрывно смотрел на стол перед собой.

– «Мы ведь приготовили для неверных цепи, узы и огонь».[11]11
  Коран, сура 42 «Совет» (пер. Ю. И. Крачковского).


[Закрыть]
Еще Коран гласит: «Он вводит в Свою милость кого пожелает, а несправедливые – нет у них ни покровителя, ни защитника!».[12]12
  Коран, сура 76 «Человек» (пер. Ю. И. Крачковского).


[Закрыть]

В комнате повисла тишина. Ахмад закрыл глаза, и Самиру показалось, что тот прошептал еще одну цитату из Корана. Узкие губы шевелились. Когда пауза начала затягиваться, Энес откашлялся. Ахмад открыл глаза и с улыбкой поглядел на собравшихся.

– Аллах знает скрытую действительность небес и земли. Но есть кое-что, с чем вы еще не знакомы. То, благодаря чему мы победим.

Все трое напряженно устремили взоры на Ахмада, который уверенно наклонился к столу.

– Помните, что Брут был правой рукой Цезаря. Цезарь ему доверял. Слушал его. И когда пришло время, Брут убил Цезаря.

Его изящный указательный палец двигался от одного слушателя к другому.

– Помните, что греческий шпион Синон притворился оставленным рабом и уговорил троянцев впустить за ворота большого деревянного коня с прятавшимися внутри воинами Одиссея.

Вайзи положил руки на стол ладонями вверх и понизил голос:

– Интересно, что компьютерные вирусы часто называют троянскими конями. Благодаря Аллаху нам удалось создать в них собственного Синона. Он и на этот раз поможет нам переправить яд за стены неверных.

Все трое рассматривали Ахмада с восхищением и удивлением. Он задумчиво кивнул, словно ожидая, пока не стихнет звук произнесенных слов. Затем продолжил:

– Одна организация, название которой может быть вам неизвестно, долгое время вкладывала колоссальные ресурсы и шла на серьезный риск, чтобы внедрить в сионистское руководство надежного человека. Этот человек, назовем его Синон, сейчас один из самых близких соратников Бена Шавита и один из влиятельных людей в правительстве. Бен Шавит прислушивается к его мнению. Когда придет время и вирус вместе с нашими дополнительными военными мерами посеют в стране страх, когда наши братья из «Хезболлы» выдвинут требования касательно противоядия, тогда Синон уговорит его их выполнить. Как один из близких ему людей, он может влиять на Бена Шавита. Это станет началом конца влияния сионистов. Израиль встанет на колени.

Самир был поражен. Значит, с другой стороны есть человек. Приближенный к премьер-министру. Синон. Самир разглядывал Ахмада, который встал и теперь что-то тихо обсуждал с Энесом. В Ахмаде было что-то отталкивающее. Он же должен стать частью команды. Они сутки напролет работали вместе. Будет ли Ахмад им помогать? Или только контролировать? Он потребовал, чтобы они атаковали Израиль. Если Самир правильно понял, удар должен прийтись на гражданское население. Самир отбросил всплывшие в голове образы и вернулся к проекту. Он находил в работе единственное спасение от не дававших заснуть воспоминаний. Имея финансирование и располагая помощью Синона, они должны добиться успеха. Хоть Ахмад и пугал Самира, но он обладал силой и убедительностью.

Работа над «Моной» еще не завершилась. Речь шла не о простом вирусе, а о шедевре. Единственная в своем роде система, созданная для одной-единственной цели.

Для дальнейшей работы Самир должен был выбрать соответствующий порт – канал, по которому вирус проникнет в банковскую систему. Он рассмотрел несколько вариантов, но сейчас склонялся к наиболее широко представленному в мире израильскому банку – ЦБИ. Им понадобится информация о шлюзах безопасности банка, системных данных и структуре сети. Через банковскую сеть «Мона» затем проникнет в израильскую финансовую систему. У Самира есть связи в конторе ЦБИ в Ницце. Старый друг юности со времен Тулузы, сегодня он возглавляет кредитный отдел местного отделения банка. Он мусульманин, но они не могут рассчитывать на его поддержку. Однако дружба – неплохой козырь. Они должны отправиться в Ниццу, а следовательно, им понадобится жилье. Но в обязанности Самира это не входит. Арие все устроит.

Теперь они вступили в более оперативную фазу, когда их имена и планы станут известны большему количеству людей. Самир проникнет в охраняемую сеть, неизбежно оставив следы, что активирует сигнализацию. Риски при этом вырастут, но Самир не беспокоился из-за них. Что бы ни случилось, пострадает только его собственная шкура. Напротив, его тревожила вероятность того, что по какой-то причине он не сможет завершить проект. Что он не успеет внедрить «Мону» в израильскую банковскую сеть. Самир поклялся над ее обгоревшим телом. Поклялся, что отомстит. После им останется только воссоединиться. Они ждут его в раю, и когда придет время, он отправится к ним.

Прохладный воздух в помещении заставил Мустафа вздрогнуть. Ему нужно вернуться во Францию. С тех пор как он покинул Францию, больше двадцати лет назад, прошла целая жизнь. Здесь, на северо-западе Ирана, Франция казалась ему чем-то бесконечно далеким. А путь – тернистым.

* * *

Стокгольм, Швеция

Взяв с блюда яблоко, Матс Хагстрём откусил от него внушительную часть. Жуя, он с видом хищника изучал то, что осталось. Матс сделал еще укус и начал громко пережевывать. Эрик молча сидел на диване напротив. Стены были увешаны комиксами про Дональда Дака. Обложки в рамках покрывали стены большого конференц-зала от пола до потолка. Все началось с первого номера за сентябрь 1948-го, а теперь очередь дошла до современных изданий. Матс славился любовью к коллекционированию, и во всех комнатах хранились части его коллекций.

Очередной мощный укус. Эрик догадывался, что продолжить они смогут, только когда закончится яблоко. Ему не нравились игры в молчанку. Он чувствовал свою никчемность и бесполезность. Но не мог избежать таких игр. Скудных средств, выделенных кафедрой его команде, хватило ненадолго. Матс доел яблоко.

– Смотри и учись.

Матс повернулся на стуле и швырнул огрызок через всю комнату в корзину у окна. Он не достиг цели, а попал в Дональда Дака пятьдесят шестого года. Сок потек по стеклу, и огрызок остался лежать на полу. Бизнесмен обернулся к Эрику:

– Теперь понимаешь, почему я завязал с карьерой баскетболиста?

Он снова перевел внимание на блюдо с фруктами, и Эрик испугался, что Хагстрём примется за следующее яблоко.

– Я понимаю, что технология НКИ очень многообещающая. Она удовлетворяет спрос, существующий на международном рынке. Технология универсальна. Перед возможным инвестированием я всегда в первую очередь обращаю внимание на универсальность.

Он наклонился и взял яблоко.

– Я говорю – возможное инвестирование. Дело в том, что богатство мне принесли не те инвестиции, которые я сделал, а те, которые я не сделал. Понимаешь? У меня хороший радар. Благодаря ему я избегаю убытков. Те, кто инвестирует в фонд, знают о моем радаре. Следишь за ходом мысли?

Эрик кивнул. Про себя он удивлялся тому, как можно разбогатеть на проекте, от которого ты отказался. Матс продолжал:

– Так что идея хорошая, и рынок для ее применения есть. Но наверняка существуют и другие предприниматели, вынашивающие похожую идею. В связи с этим я думаю не только об универсальности, но и о защите от конкурентов. Если я правильно понимаю, уникальным в твоей идее является сам наногель. Контакт с нервами, достигаемый при помощи геля, – такой же, какой достигался при внедрении систем в мозг, но ты делаешь это без оперативного вмешательства. Все верно?

Эрик снова кивнул. Матс смотрел на яблоко номер два у себя в руке.

– А что, если кто-то другой предложит ту же идею через два дня после того, как я вложу деньги в проект?

Сёдерквист был готов к вопросу: он стал опытным в таких делах, ведь ему доводилось встречаться с инвесторами уже в тринадцатый раз. Но до сегодняшнего дня ему не удавалось привлечь капитал. Бизнесмены задавали одни и те же вопросы, и, казалось, все приходили к выводу, что лучше инвестировать в российские фонды или в акции «Эрикссона». Нехватка средств привела к тому, что работа над «Майнд серф» частично приостановилась. Сам Эрик жил на зарплату Ханны. И это явно не шло на пользу отношениям. Он достал пластиковую папку и протянул Матсу:

– Здесь заявления, которые мы подали на получение патента. Два из них уже зарегистрированы, правда, действительны только на территории ЕС. Однако в этих патентах фигурирует более ранняя разработка. Сегодня мы сделали ряд модификаций, и новый патент ожидает регистрации. Как вы знаете, она требует времени. Мы патентуем как наш наногель, так и сенсорный шлем. Кроме этого, мы подали заявку на патент для программного обеспечения, которое разрабатываем.

Хагстрём поднял глаза от бумаг.

– Это «Майнд серф»? С ним можно пользоваться Интернетом с закрытыми глазами и без помощи рук?

– Да, все верно. «Майнд серф» считывает и распознает больше информации из мозга, чем какая-либо другая, ранее разработанная система. Результатом станет умное и эффективное решение для взаимодействия мозга с компьютером. Программа еще не закончена, но мы уже патентуем объемную графику и цифровой преобразователь, который переводит информацию из нейронного в цифровой формат.

Матс вновь повернулся к корзине.

– Сколько времени займет доработка «Майнд серфа»?

Он продолжал смотреть на корзину. Эрик ответил ему в затылок:

– Я работаю сутками, чтобы закончить первую демоверсию. По моим оценкам, она будет готова в ближайшие недели.

Затылок кивнул.

– В таком случае предлагаю следующее. Вы доделываете программу…

Матс кинул недоеденное яблоко, оно по дуге пролетело через комнату и приземлилось точно в корзину. Хагстрём поднял руки: «Yes!»[13]13
  Да! (англ.)


[Закрыть]
– и взглянул на собеседника:

– Парень, знаешь, что только что случилось?

Эрик покачал головой.

– Я верю в судьбу. Тебе лучше об этом не распространяться, потому что в моем мире тот, кто начинает кричать о ней, перестает существовать. Но иногда меня осеняет.

Хагстрём хрустел пальцами.

– Может быть, существуют высшие силы. Кто-то или что-то, кому известно все. У кого на руках все карты. Кто-то, кто знает, какой будет ставка STIBOR[14]14
  Stockholm Interbank Offered Rate – межбанковская ставка предложения в Стокгольме.


[Закрыть]
через неделю, как закончатся торги на NYSE[15]15
  New York Stock Exchange – Нью-Йоркская фондовая биржа, крупнейшая в мире по обороту.


[Закрыть]
в следующую пятницу или какой уровень продаж укажет H&M[16]16
  Бренд одежды.


[Закрыть]
в следующем отчете. Понимаешь? На самом деле все не так. Ну а если бы? Представь, что эти силы действительно хотят нам помочь, но у них не получается, потому что мы слишком узколобы и невнимательны. Мы лучше будем копаться в наших аналитических программах, заботиться о рисках и пытаться снизить остаточную стоимость. Но представь, что самые важные ответы – прямо у нас под носом. Нужно просто научиться быть восприимчивым.

Матс поправил манжеты.

– Как раз перед тем, как бросить яблоко, я думал обо всем этом. Я решил, что если яблоко пролетит мимо, то откажусь. Если попадет в цель, то… Мне продолжать?

Эрик с удивлением посмотрел на Хагстрёма.

– Хотите сказать, что судьбу ваших инвестиций определяет яблоко?

Матс вздохнул.

– Как правило, нет. У меня есть целая армия специалистов, которые все считают, пересчитывают. Они настолько серьезны, что даже скучно становится. Может, яблоко попало в цель благодаря моим занятиям баскетболом? Может, просто случайность? Или судьба. Единственный способ проверить – инвестировать. Если провалимся, то сможем исключить судьбу.

Эрик провел рукой по волосам.

– То есть вы готовы финансировать наш проект?

– Конечно. В соответствии с планом, который мы обсуждали ранее. Двадцать миллионов, разбитые на четыре части, будут выплачиваться по мере твоего движения к намеченным целям. Но… есть одно «но». Оно есть всегда. Я повременю с первой выплатой, пока ты не запустишь «Майнд серф». По твоим словам, это все равно займет всего пару недель. Тогда мы увидим, что программа работает.

Эрик улыбнулся, но он уже пожалел о том, что был так оптимистичен при расчете времени. Завершение программы может занять месяцы. Черт с ним, по крайней мере, все теперь зависит от него. Сёдерквист встал и протянул руку. Наконец-то положительный ответ. Интересно, что получил он его на тринадцатой встрече.

– Спасибо. Я позабочусь о том, чтобы как можно раньше доделать работающую версию.

Матс пожал ему руку.

– Теперь у тебя появилась чертовски хорошая причина закончить проект. Давай надеяться, что судьба на нашей стороне.

В «Ричи», как обычно, было полно народу, и Эрику пришлось пробираться между столиками. Он увидел, что Йенс стоит, жестикулируя, около большой компании, сидевшей у окна, которое выходило на улицу Биргера Ярла. Собравшиеся смеялись. Йенс знал всех. Без исключения. Его способность социализироваться была большим плюсом для профессии криминального репортера «Афтонбладет». Эрик встал рядом.

– Привет. Пойду сяду за наш столик.

Йенс кивнул и с силой хлопнул по спине одного из гостей. Эрик отправился дальше вдоль плотно расположившихся посетителей и подошел к угловому столику у стены. Он опустился на стул и выдохнул. Только сейчас Эрик наконец расслабился после встречи. Что же они решили? Ему пришлось доказывать, что его команда способна обезопаситься от конкурентов. Что патент достаточно надежен и защищен от злоупотреблений. Но прежде всего Сёдерквист должен запустить «Майнд серф». Однако перед ним стояла нелегкая задача. В последние недели программа барахлила. «Майнд серф» работала, когда управление осуществлялось через клавиатуру, но при использовании шлема зависала. Найти ошибку не удавалось. Преобразующее устройство, которое являлось сердцем программы, имело сложную структуру и распознавало огромный объем информации, полученной от нейронов. К тому же трехмерный интерфейс работал в режиме реального времени, что влекло за собой потенциальные проблемы. Возможно, ошибка крылась где-то в расшифровывающем процессоре. Может быть, проблемы возникали из-за того, что контакт с мозгом был слишком слаб.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю