Текст книги "Натурщик"
Автор книги: Далия Трускиновская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Целую вечность он не играл, но думал об игре, развивал свои мысли о системе, гарантирующей выигрыш, и все в нем вдруг ожило, все цифры, все соображения. Времени больше не было, вообще ничего не было – только полный восторг от поединка с автоматом.
Автомат оказался хитрым – сперва дважды вывалил по сотне жетонов в ответ на пустяковые ставки, затем стал издеваться, заманивая почти выигрышными комбинациями, и отнял всю добычу, потом еще раз выкинул приз – две полные горсти жетонов, и стал понемногу их отбирать. Казалось, внутри сидит зловредная сволочь. Но когда Юрка вбросил пять последних жетонов, вдруг пошла бешеная удача. Юрка стал нашептывать автомату страстные слова, называя его миленьким, умничкой и еще по-всякому, как самого в раннем детстве звала бабка. Сейчас ему уже казалось, что там, внутри, не сволочь, а игривый ребенок.
Захотелось пить, но он отложил телесные радости до полной и окончательной победы над автоматом. И она состоялась, эта великолепная победа! Юрка сгрузил в пластмассовую миску не менее килограмма жетонов, встал и задумался – ну и куда теперь это нести, на что менять? По экрану побежали слова, цифры, фигурки – опять включилась демоверсия. Юрка не мог спокойно смотреть на это издевательство – тот, кто внутри, знал, что игрок голоден и страшно хочет пить, но звал продолжить игру. Юрка принял вызов.
Жажда могла и подождать.
Это не зал, когда в трех шагах от автомата – бар с фантой и колой, пивом и коктейлями. За питьем нужно идти к Анатолию Петровичу, это – целая вечность. Ничего, еще один выигрыш – и можно отпустить себя, всего лишь один, чтобы показать треклятой технике, кто тут главный.
Юрка даже не сразу понял, кто это похлопывает его по плечу.
– Заигрался? – спросил Ариэль. – Хочешь, я тебе сюда ужин принесу?
Сперва Юрке стало неловко. Но Ариэль улыбался по-хорошему, с пониманием.
– Ты что будешь: просто бутики с чаем или куриную отбивную с картошкой?
Вопрос был нелепый – как же есть отбивную и одновременно играть, ведь обе руки заняты.
– Бутики, – сказал Юрка. – Ас чем?
– С колбасой, конечно.
Это Юрке понравилось – бутик с колбасой держать удобно, особенно если колбаса толстая, вроде «докторской». А вот те, которые мастерила бабка, с кольцом помидора или крутого яйца, хуже всего – влажный помидор соскакивает с масла, яйцо же придерживать пальцем как-то неловко.
Вскоре Ариэль пригнал сервировочный столик с большой тарелкой бутербродов и ведерной кружкой горячего чая. Заодно приспособил к автомату настольную лампу. Он сделал это вовремя – еще немного, и в саду окончательно стемнеет…
– Но он же сумасшедший! – воскликнул Просперо. – Ты посмотри который час!
– Он просто игрок, учитель. И мы с вами это знали с самого начала.
– Ну, знали… Он что, и отлить не пойдет? Лужу в моем любимом кресле сделает?
– Надеюсь, до этого не дойдет. Но и до туалета он не добежит – скорее всего, к кустикам.
– Не понимаю… Он же тут ни на что свои жетоны не обменяет. Игра – ради самой игры? Где смысл?
Ариэль усмехнулся. Просперо не узнал в Юрке себя. Правда, таким он теперь бывал не часто – пора труда взахлеб и без единой мысли о вознаграждении для него миновала. Это была бестолковая пора, и созданные тогда герои большей частью погибли, и десятины они тоже не платили – десятина в жизни Просперо появилась вместе с Ариэлем. Теперь мастер очень даже интересовался вознаграждением. Но случалось, что сутками не выходил из мастерской, воплощая в жизнь сущую ерунду – вот полтора года назад захотелось ему, чтобы у Эмбикоатля были втяжные уши, весь смысл которых в том, чтобы пугать собеседников. И Просперо сделал ему такие уши и неделю радовался, не желая отпускать героя на ту планету, где ему предстояло сражаться высоко в горах, возле месторождений фербеллиновых кристаллов. Просто разговаривал с Эмбикоатлем, следил за его ушами и хохотал, как младенец с новой погремушкой.
Некоторое время они смотрели на огонек лампы в парке.
– А в этом что-то есть… – произнес Просперо. – Герой, который покоряет удачу. Не мышцы, а феноменальная интуиция… он видит на четыре хода вперед, даже когда сражается с машиной… Рыцарь Неумолимого Алгоритма! Вот кто это! Ариэль, подумай, в каком из миров может понадобиться Рыцарь Неумолимого Алгоритма?
– Во всех, учитель. Всюду идет игра, всюду нужен тот, кто обыграет врага.
– Хорошо. А потом? Он выиграет королевский трон, два трона, три трона, станет повелителем целой планеты – и что дальше?
– Не знаю, учитель. У нас еще есть время подумать об этом.
– Интуиция, интуиция… Откуда же она берется?
– У некоторых – врожденное свойство. Подсознание накапливает и обобщает информацию, потом выдает на поверхность результат.
– Слушай, это интересно… способность к классификации деталей… Я понял. Человек вводит себя в состояние транса. И включает механизмы работы с информацией, которые обычно спят. Вот что требуется… если вдуматься, Ариэль, что-то похожее я уже делал… для этого и картинки мельтешат…
– Да, учитель. В транс входить умеет капитан Трелони. И тогда он бегает по натянутому канату. Весьма полезно при абордаже – и противник теряет дар речи, когда видит одноногого канатоходца.
– Ты прав…
Просперо с интересом посмотрел на огонек. Он не видел Юрки-ного лица, не слышал Юркиного дыхания, но протянулась ниточка – он уже понимал, что происходит возле автомата.
– Поздно, учитель, – сказал Ариэль.
– Отключи ему электричество, пусть идет наконец спать.
– Нет, учитель, он должен наиграться.
– Ты полагаешь?
– Он должен устать до легкого умопомрачения. Иначе он не будет удовлетворен…
– А что вообще нужно, чтобы удовлетворить игрока? Мне казалось – выигрыш.
– Боюсь, что нет, учитель. Нужно сделать так, чтобы состояние поединка было для него непрерывным. А это невозможно.
– У него изменяется обмен веществ?
– Тоже не исключено.
– Хорошо, пойдем.
Просперо отправился в свою спальню, Ариэль шел следом, глядя в затылок типу, с которым был связан прескверными узами взаимной необходимости. Ариэль мог немало – он и управлять мастером выучился. Он умел договориться с любым человеком и с любым техническим устройством, он поддерживал надежную связь с такими мирами, о которых жители Земли и понятия не имеют. Просперо без него просто растерялся бы и опустил руки. Но один лишь Просперо имел силу и власть мастерить живых героев. Вся сообразительность Ариэля была тут бессильна – этого дара он был лишен изначально.
Он мог бы найти другое занятие и другого партнера – всякому приятно, когда называют «учителем», но второго Просперо в обозримом пространстве и даже в обозримом будущем ему не попадалось, как ни искал. Прочие мастера копировали его работы, но плоховато, и ничего нового не изобретали, жизнь в героев вдыхали ненадолго, и это была какая-то псевдожизнь, с простейшими эмоциями и почти без интеллекта. Очевидно, талант старика и впрямь был уникален.
На рассвете Ариэль выглянул в окно. Зрение у него было острое – он увидел сквозь листву клена, что лампа горит, а Юрка спит в кресле.
Ариэль надел бандану, пристегнул к ней камеру и вышел в сад. Утренний мир радовал его – лучше всего он себя чувствовал, когда из всех живых существ рядом были только цветы и красивые насекомые.
Погасив лампу, он разбудил Юрку.
– Завтракать будешь? – спросил Ариэль.
– А-а… а который час?.. – сонно полюбопытствовал Юрка, еще плохо понимая, где он и что с ним.
– Время раннее. Сейчас ты примешь душ и поешь. Потом начнется первый сеанс.
– Чего сеанс?
– Позирования. С сегодняшнего дня ты получаешь гонорар натурщика.
– Вау-у-у-у!!!
Но Юркин восторг тут же отступил перед мыслью: позировать – значит, находиться вдали от автомата. И плевать, что выигрыш ни на что тут не пригодится, главное – сражаться за него и жить этим прекрасным сражением…
Камера на бандане, которой он не замечал, фиксировала все, что отражалось на лице, и немного более – это была особая камера, с незаметными датчиками, и даже не самый грамотный технарь, посмотрев на них, сильно бы засомневался, что такие штуковины производят на планете Земля…
Юрка имел смутное понятие о позировании. Ему казалось, что придется сидеть или стоять неподвижно. А Просперо, наоборот, заставил ходить по саду. Они разгуливали вместе и беседовали о всякой ерунде. Несколько раз играли в мяч. Плавали в бассейне, где к ним присоединился Ариэль.
Ариэль, кстати, обещал, что к концу недели все вместе поедут в игровой зал, откуда взяли на время автомат. Жетоны, выигранные Юркой, там будут действительны, так что резонно набрать их побольше.
Жизнь обретала смысл!
То, за что дед чуть не убил, оказалось таинственным и дивным даром, предметом зависти. По крайней мере, так понял Юрка. Иначе для чего бы старому профессору (должность эту Юрка приспособил к Просперо сам) с такой дотошностью узнавать все подробности об игре?
Но счастье оказалось недолгим. Десять дней – и Просперо стал терять интерес к натурщику. Сперва Юрка этого не понял, потому что и в игровой зал его свозили, и жетонов ему вручили кучу, и выигрыш отдали весь целиком, а это – четыре тысячи, не кот начихал. Рассчитывая, что будет еще одна вылазка, он все свободное время проводил за автоматом, безудержно мечтая и предчувствуя светлое будущее.
Но вдруг до него дошло, что Просперо и Ариэль куда-то пропали.
Юрка не сразу выдернул себя из-за автомата. Он еще какое-то время играл по инерции, но мысли уже лезли тревожные. Завтрак являлся сам – на сервировочном столике, с чаем в термосе. Обед и ужин ждали у Анатолия Петровича. Значит, все кончилось?
Он посчитал дни, умножил сто долларов на десять – получилось мало! Тысяча зеленых президентов – не та сумма, с которой можно начинать настоящую игру! (О том, что еще недавно и тысяча рублей казалась богатством, Юрка, разумеется, забыл.)
Он почувствовал себя обманутым. Наобещали, вознесли до небес и сбросили наземь, отделавшись несчастной тысячей баксов. Все мечты – прахом…
Юрка сидел у автомата, вроде и играя, но в упор не видя экрана. Нужно было что-то делать, пока его не вышибли отсюда. Нужно поговорить с Ариэлем, Ариэль толковый и деловой. Сам он уже не приходит. Значит, искать?
Тут какой-то дурак, угнездившийся в Юркиной голове, подсказал: пока будешь бегать и искать, автомат увезут туда, откуда взяли. И останешься вообще ни при чем!
Какое-то время ушло на разборку с этим дураком, решившим отчего-то, что нужно играть до последнего, пока вместе с автоматом не вынесут за ворота.
Собравшись с духом, Юрка встал и отправился на поиски. Дело было вечером, усадьба Просперо казалась опустевшей. Анатолий Петрович куда-то уехал. Юрка залез к нему в мастерскую, чтобы проверить одну догадку.
Он уже понял, что Просперо с Ариэлем как-то мастерят героев и отправляют их неведомо куда за добычей. А оружейник делает для них оружие: вон для крылатой дуры сколько мелких лезвий понаделал – одно, найденное в саду, Юрка даже припрятал. Если того героя, для которого Юрка служил натурщиком, уже смастерили, и нужда в натурщике отпала – то у Анатолия Петровича готово для него новое оружие.
С появлением автомата Юрка совершенно утратил интерес к оружейной мастерской, а зря. На рабочем столе обнаружился шпажный эфес с секретом – полой рукоятью, туда можно было спрятать мелкие предметы, может, даже бриллианты. Там же лежали пистолеты – старинные и тяжелые, стояла кираса. Юрка приложил ее к себе – вроде великовата. Кого-то готовили к путешествию, но кого? Неужели все-таки героя, срисованного с него, с Юрки?
Дверь из мастерской на склад оказалась закрытой. И много иных дверей, известных Юрке, тоже были на запоре. Значит, от него что-то прятали.
Он вышел в сад. Купол тускло светился – следовательно, там, внутри, кто-то находился. Может, даже плавал в бассейне. Другие окна оставались темными.
Со стеклянной крыши мастерской можно было переползти на узкий балкончик, окаймлявший купол на высоте метров этак десяти. Там, это Юрка помнил точно, имелись какие-то узкие дверцы. Ариэль объяснял, что конструкция купола держится на растяжках и их нужно постоянно проверять. Юрке стало страшно – он помнил, как, хватаясь за всякий выступ окровавленными руками, сползал с мастерской на землю. Он не сразу полез – но иного способа узнать, что делается под куполом, у него не было. А там наверняка прятали то, что было для него жизненно важно.
Он не знал, зачем хочет увидеть срисованного с себя героя. Не любопытство, нет, что-то иное вело его, очень неприятное. Он уже знал, что его обманули. Он чувствовал свою слабость – ну чем, в самом деле, мог он отомстить таким людям, как Ариэль и Просперо? Перебить камнями стеклянные потолки?
Возьмут за шкирку, как нашкодившего котенка, и выбросят.
А он же им все рассказал, и про игру, и про систему… теперь сами могут играть и выигрывать…
Дурак под черепом советовал плюнуть на все (тысяча долларов – неплохие деньги) и пойти поиграть напоследок. Автомат ждет, миска с жетонами все еще на табурете, можно неплохо оттянуться до утра, а жетоны потом прихватить с собой. Юрка разозлился и пошел искать железную лестницу, приделанную к стене. Она обнаружилась в каком-то закутке, сразу и не разглядишь. Хотя он уже однажды по этой лестнице карабкался, но сперва проскочил мимо.
Ему было плохо. Ощущение сродни предчувствию проигрыша, знакомому по долгим поединкам с автоматом, совсем им завладело – впору сесть и разреветься. Был шанс, единственный в мире, – и нет шанса. Для чего же теперь жить? Может, просто перестать жить?
Острое перо в кармане напомнило о себе: тут я, могу пособить… Вспомнились дед и бабка. Как-то злорадно вспомнились: довели внука до побега из дома, до нелепых приключений, до полного краха, то-то обрадуются, когда их вызовут на опознание тела. Прабабка вспомнилась, убежденная, что на кладбище покойники в гробах перестукиваются. Может, и впрямь перестукиваются – не должно же быть так, чтобы совсем уж ничего… Юрка проиграл в голове сцену собственных похорон и немного успокоился. Ничего хорошего в похоронах не было, кроме рыдающих деда и бабки.
Балкончик только снизу казался эфемерным, на самом деле он бы и массивного, в меру пузатого мужика выдержал, Юрка же в свои пятнадцать лишнего веса не имел вовсе. Он был обычным тинейджером, ростом метр семьдесят пять, в кроссовках сорок четвертого размера. Переползти на балкончик было несложно, главное – не смотреть вниз. Юрка уже знал эту особенность взгляда сверху – расстояние до земли вырастает раза в два по меньшей мере.
Он больше всего боялся, что дверца, ведущая в помещение под куполом, окажется закрытой. Но если вдуматься – от кого ее запирать? Оказалось, что там всего лишь задвижка.
Юрка не так часто бывал под куполом – в бассейн его приглашали лишь раз. Он заглядывал туда тайком, исследуя странное здание со всеми его пристройками, и вверх, понятное дело, не таращился. Оказалось, дверца вела в пустоту – открыв ее, Юрка увидел какие-то тросы и металлические конструкции, но не нашел, куда бы поставить ногу. Придерживаясь за колючий трос, он высунулся и посмотрел вниз. Если набраться мужества, то можно было бы спуститься на руках…
Юрке никогда не приходилось лазить так высоко. Он и на деревья-то карабкаться толком не умел. Может, он и рискнул бы, но услышал голоса.
Помещение было сложной формы, без углов, выложенные плиткой стены закруглялись, и Юрка даже не понял сначала, откуда доносится топотня. Потом, пятясь, выскочил Ариэль в шортах. Он причудливо размахивал правой рукой, держа левую на отлете. Следом появился кто-то незнакомый, тоже в шортах, и с такими же нелепыми движениями. Легкий, звонкий и безумно волнующий душу звук доносился, когда что-то в их движениях совпадало. До Юрки наконец дошло – они дрались на шпагах.
Ариэль отступал по самому краю бассейна, противник гнал его ловко и азартно. Следом шел Просперо и подбадривал бойцов. Юрка высунулся подальше, чтобы увидеть лицо второго фехтовальщика… и увидел…
Вот, оказывается, кого слепил Просперо. Герой, для которого Юрка послужил натурой, был и выше, и немного старше, и лицом малость отличался от натурщика. Юрка узнал свои светлые волосы, свой нос – фамильный, как говорила бабка, длинный и чуть расширяющийся к кончику. А вот улыбка была совсем не фамильная – та же бабка почему-то гордилась тем, что рот у Юрки маленький, аккуратненький, а у героя-фехтовальщика он оказался от уха до уха.
Но главного отличия Юрка не углядел. Тот, кто теснил Ариэля, был силен и гибок, а Юрка страх как не любил школьную физкультуру. Он был от природы худощав, но и только, дыхание имел короткое, а если приходилось кидать баскетбольный мяч – обычно промахивался мимо корзины.
Сейчас, глядя вниз, он был уверен, что движется точно так же – и, доведись подержаться за шпагу, орудовал бы не менее победоносно.
– Стоп, стоп! – закричал Просперо. – Свалитесь в воду!
Ариэль отсалютовал и пошел к ротанговому столику. Сейчас столик стоял уже не на остром мысу, а подальше от воды, и его окружали три кресла.
Тот, в ком Юрка признал себя, отсалютовал не менее изящно и пошел следом. Он был бос, в одних лишь коротких шортах, как и Ариэль, но с расшитой кожаной перевязью через плечо.
Просперо разлил по стаканам напиток из старинного серебряного кувшина.
– Ну, за удачу! – сказал он. – Пить до дна!
Ариэль мог выпить хоть ведро – спиртное не брало его.
Он сидел со стаканом в тонкой руке и слушал, как красиво Про-сперо объясняет своему новому творению смысл жизни героя. То же самое услышал от старика и боевой осьминог Скриннийор Нир, и капитан Трелони в свое время услышал, и полковник Васильев, и все, кто теперь в далеких и удивительных мирах сражался с врагами за славу и добычу.
Просперо умел говорить красиво, да и основание для красноречия имелось – новый герой ему удался. Он считал варианты с такой скоростью, что даже Ариэль втихомолку удивлялся. Фехтовальный поединок был первым в его жизни, герою только наскоро объяснили правила и показали кое-какие движения. Он соображал мгновенно и угадывал действия Ариэля почти безукоризненно.
Герой был подготовлен к любой игре.
Карты и кости, казалось, слушались его и выпадали ему в нужных сочетаниях. Просперо нарочно усложнял задачу, вдруг менялся с героем картами или вносил сумятицу в законы игры. Герой только сводил брови, глядел с полсекунды на новый расклад – а потом выигрывал с легкостью неимоверной. Просперо признался Ариэлю, что боится лишь одного – если вдруг некая игра окажется парню не по зубам, он, избалованный победами, может в отчаянии покончить с собой.
– Нет, учитель, – сказал на это Ариэль, – хотя наш натурщик и помышляет порой о смерти, но не всерьез. Ему просто кажется, что он таким образом привлечет к себе внимание. Так и герой – придумает себе собственные похороны и полчаса спустя будет готов к новым подвигам.
– Все-таки мне трудно представить, что творится в голове у игрока, – признался Просперо.
Но сейчас он, позабыв про все тревоги, вдохновлял героя. Он живописал, как герой станет общим любимцем, если после выигрышей будет щедр – в разумных пределах и после уплаты десятины. Он живописал россыпи драгоценных камней и гениальные изысканности ювелиров. Он обещал и главный выигрыш – трон королевства, с рукой принцессы впридачу. Он предостерегал против сомнительных друзей – к удачливому игроку липнет всякая мелкая сволочь. Он рассказал кое-что про игры того мира, куда снаряжал героя – довольно опасные, кстати, с кровью, но и приносящие сказочный выигрыш. Герой слушал, кивал, улыбался.
Да, удался, удался, и улыбка излучает вселенское обаяние…
Ариэлю не нравилось лишь, что Просперо вещает, словно с трибуны – громким, хорошо поставленным голосом и чересчур красиво. Герой не дурак – улыбка-то уже взрослая, хитроватая, улыбка человека понимающего, но позволяющего старому дураку резвиться, сколько влезет.
Коммуникатор на столе пискнул известным образом. Ариэль быстренько взял его и отошел, чтобы не мешать Просперо произносить вдохновительную речь. В десяти шагах от столика он включил экран.
Диспетчер, давно знакомая дама, была сильно недовольна.
– Груз от Скриннийора Нира, – сказала она. – Договоритесь с ним как-нибудь по-хорошему! Опять две вагонетки.
– Рыба?
– Рыба. И сундучок впридачу. Она весь канал провоняла.
– Беда…
– Я понимаю, что он считает эту дрянь настоящей добычей, на то он и осьминог. Но объясните ему по-человечески…
– Объясняли, – негромко отвечал Ариэль. – Он понимает, вот ведь сундучок присылает, а это уже по-человечески. Просто он хочет и другой добычей поделиться, это для героя естественно…
– Открывайте ворота, и чтобы это было в последний раз.
– Мы попытаемся… – тут Ариэль вспомнил кое-что важное. – Стойте, не отсылайте! Мы отправляли в канцелярию поправки к контракту!
– Какие еще поправки?
– Насчет приема добычи. Мы просили блокировать всю органику. И это было, это было…
Ариэль знал, что поправки отосланы давно. По меньшей мере месяц назад. Потом стало не до них. Та десятина, которую получали, оказалась совершенно неорганическая – немного золота, немного серебра, картина Рафаэля, написанная там, где он умер в преклонном возрасте.
– Ничего не знаю, в моих документах никаких поправок нет, – мертвым голосом ответила диспетчерша. – По накладной к вам следует груз – три с половиной тонны рыбы.
– Посмотрите внимательно! Поправки уже давно внесены! – Ариэль невольно заговорил громче, чем следовало, и привлек внимание Просперо.
– Что там такое?
– Рыба, учитель.
– И что?
– Они хотят, чтобы мы открыли ворота.
– Ну, значит, откроем ворота.
– Но, учитель, ее сразу же придется закопать.
– Юрка закопает, – беззаботно распорядился Просперо. – Накинем ему к гонорару еще тысячи полторы – и нет проблемы. У него это неплохо получалось. Идем, заодно покажем нашему юному герою, что такое ворота. Сундучок он, надеюсь, прислал?
– Прислал… – Ариэль очень расстроился. Он плохо переносил дурные запахи, а сейчас предстояло тяжкое испытание.
– Пойдем, мой мальчик, – сказал Просперо герою. – Посмотришь на вагонетки, в которых доставляют добычу. При желании мы могли бы этими же вагонетками отправить Скриннийору Ниру какой-нибудь подарок. Он, может быть, ждет на другом конце канала весточки от нас.
– Используются только вагонетки? – уточнил герой.
– Нет, когда мы отправляем героя, то подается удобный бокс. Твой, кстати, уже почти подготовлен. Завтра или послезавтра оружейник доделает кирасу и шпагу. Одежда заказана, ее привезут утром. Не волнуйся, с пустыми руками мы тебя не отпустим. Для первых своих подвигов ты будешь превосходно экипирован.
Юрка не разбирался в архитектуре, он просто был смертельно обижен и зол.
Взрослый человек, спокойно поразмыслив, понял бы, что стенки, разгородившие пространство под куполом, не имело смысла доводить до самого свода. И значит, помещение, куда направились Ариэль, Просперо и юный герой, прекрасно просматривается сверху, если залезть повыше.
Юрка, наоборот, попробовал спуститься, но посмотрел вниз и охнул. В лучшем случае, если осторожно сползать и до последнего удерживаться за тросы, придется прыгать с пятиметровой высоты.
Он вышел на балкончик, охвативший купол снаружи. Возмущение разрядилось обычным для тинейджера образом – матерщина со всхлипами и обычные детские слезы.
Значит, этот недоносок отправится туда, где играют по-крупному, а Юрка годится только на то, чтобы гонять тачки с тухлой рыбой?
Он выиграет то, что должен был выиграть я! – так определил бы ситуацию негодующий Юрка, если бы мог рассуждать более связно. Но он не рассуждал, он просто чувствовал: его использовали и выбрасывают. А без него не было бы этого… нет, не козла… Юрка не мог назвать человека, который был почти точной его копией, козлом… этого чумохода!
Он будет играть по-крупному, его снабдят всем, что для этого требуется, а Юрке сунут несчастную тысячу баксов и жалкие рубли за уборку рыбы! И – пинками, пинками с территории!
И куда теперь?
Наконец-то он вспомнил про деда и бабку.
Наверняка вся городская милиция его обыскалась. Дед поднял на ноги старых афганцев. Стоит появиться в городе и заглянуть в игровой зал – тут же и повяжут. Есть другие города – но в других где-то и как-то надо жить. А у Юрки, разумеется, при себе никаких документов. И вписаться не к кому. Это у ролевиков, у автостопщиков какие-то свои тусовочные квартиры, где дают старый спальник и тарелку макарон только потому, что знают тебя по нику. А игроки – они живут в одиночку…
Нет, конечно, он классно проучил стариков. Будут знать, как запирать единственного внука. Но если внук вернется – то ему мало не покажется.
А этот козел, с него срисованный, отправится в дивный мир Великой Игры, где вместо жетонов – брюлики и золотые, как их там… во – пиастры!
«Почему он? Почему не я? Чем я хуже? Разве я не смогу точно так же размахивать шпагой? И у меня уже есть система, а у него – нет, ведь не все же вытащил из моей головы этот старый удод?!»
Примерно так рассуждая, Юрка осторожно шел по балкончику, уже потеряв ориентацию. Стемнело, он страшно боялся спускаться наобум, а подходящего места все не мог найти и нарезал уже, наверное, четвертый круг вокруг купола. Наконец он догадался: надо вернуться к дверце и открыть ее. Тогда появится хоть немного света, и можно будет сползти вниз без лишнего риска. Эту открытую дверь заметят не сразу, а только тогда, когда Юрка будет уже далеко. Где это заветное «далеко» – он сейчас не думал.
Он пошарил по металлической стене и отыскал-таки дверцу, но другую. Тут тоже была простая задвижка, Юрка с трудом отодвинул толстую металлическую полоску, заглянул внутрь и поморщился. Он находился с той стороны купола, где в пристройке были загадочные ворота. Несло тухлятиной.
К некоторому Юркиному удивлению, тут отыскалось что-то вроде лестницы – вмурованные в стену скобы. Но спускаться он не стал, а крепко задумался.
Мальчишка стал вспоминать все, что рассказывал Просперо об отправке героя в миры Больших Игр.
И понемногу в его голове созрел призрачный план.
Все мы строим такие несуразные планы в стиле: а вот неплохо бы в обстановке полной безнаказанности сотворить то-то и то-то.
Под куполом было не слишком светло – по крайней мере, в этой части огромного пространства. И Юрка, решив, что сюда уж точно никто ночью не придет, спустился вниз. Вонь стояла страшная, но приходилось терпеть. Зато он узнал местность – отсюда уже пришлось вывозить ценный груз тухлой рыбы. Удалось даже восстановить маршрут. К немалому Юркиному облегчению, дверь на задворки осталась открытой. Он вышел и прокрался в ту часть сада, где стоял его ненаглядный автомат.
– Ну, – сказал автомату Юрка, – если я тебя, то все получится. А если ты меня, то… переиграем.
Это был довольно сомнительный вызов судьбе. И Юрка вступил в поединок с автоматом, еще не зная, действительно ли хочет победы. Но игра заладилась, порции жетонов сыпались одна за другой, Юрка тихо смеялся. Он был не слабее этого козла, он был более достоин всех выигрышей, которые Просперо пообещал своему ублюдку…
Решение окрепло. Осталось только придумать, как избавиться от соперника. Но это Юрка отложил до лучших времен – он не хотел портить удачную игру, он полностью сосредоточился на ней и впал в сладостный транс под влиянием мелькающих картинок. Оторваться от автомата он не мог. И, когда все пошло кругом и кувырком, опять заснул в удобном черном кресле.
Разбудил его Ариэль. Как всегда, доставил завтрак и сказал, что есть дельце на полторы тысячи рублей. Юрка был готов к предложению и преспокойно согласился. Труднее всего было скрыть радость. Только теперь до него дошло, сколько пользы принесут эти три тонны тухлой рыбы.
Он все выполнял очень медленно. Яму у бетонного забора копал целую вечность. Потом делал вид, будто налаживает вихлявое колесо тачки. И смотрел, и слушал…
Ариэль и Просперо, не обращая на него внимания, собирали в дорогу героя. Ему приготовили баул с одеждой, мешок с припасами и большой ящик неведомо с чем. Когда Юрка расчистил место перед воротами, чтобы они свободно открывались, оказалось: там, внутри, находится что-то вроде длинного узкого коридора с рельсами. Анатолий Петрович помог Ариэлю вывезти из тупика большую металлическую коробку на колесах и установить ее открытой дверью к распахнутым воротам. В эту коробку они занесли вещи, а потом Анатолий Петрович стал окончательно подгонять на герое блестящую кирасу.
Юрка был начеку.
Он еще не знал, как станет договариваться с героем. Он только понимал: другого шанса сорвать крупный выигрыш ему не выпадет. А значит, отступать некуда.
Похожее состояние было у него перед кражей денег. Он тогда успокоил себя тем, что деньги лежат, полуприкрытые газетой, их не скоро хватятся. Мало ли – смахнули на пол, переложили в другое место. И если эти деньги так открыто валяются, значит, они не больно нужны. А он… он пустит их в оборот! Рассчитается с выигрыша! Ведь не может же быть, чтобы он проиграл такие деньги. Должен выиграть. Просто обязан.
Он выкатил последнюю тачку с рыбой и прокрался обратно. Ему был нужен только миг, один-единственный миг. И он настал – Про-сперо что-то объяснял Анатолию Петровичу, Ариэль показывал герою фехтовальный приемчик. Юрка бесшумно проскочил в ворота и залез в коробку на колесах. Изнутри она оказалась как маршрутное такси, только без окон и даже без сидений. Вещи героя были составлены как попало – не стоило экономить место. Юрка сел на пол за большой коробкой, немного ее подвинул и приступил к самому тяжкому для игрока – ожиданию.
Часов у него не было – те, что подарил дед, он продал за две сотни какому-то уроду у дверей зала, а дома сказал, что потерял. И поэтому Юрка следил за течением времени по желудку: если уже хочется есть, то два или даже три часа стукнуло. Наконец есть захотелось уж совсем нестерпимо, и он потянул к себе мешок. Внутри оказалась какая-то странная еда – сушеное мясо, каменной твердости лепешки. Юрка пытался прожевать хотя бы мягкие и нежные на вид розовые лепестки, черт их разберет – наструганная рыба или что-то растительное. Не удалось – они были, как резина.
Наконец в дверях появился герой в кирасе, в коротких бархатных штанах, в вишневом бархатном плаще, в высоких сапогах – прямо картинка из старой книги.
– Ну что же, мой мальчик, – заговорил незримый Просперо. – Прояви себя доблестным бойцом, защищай слабых, не отступай перед наглыми, и пусть твоя сила будет в полном подчинении у твоего благородства. Пусть победы твои принесут в мир чуть больше света и добра, чем было до твоего явления. Так я провожаю всех, кого отпускаю сражаться и добывать славу, и слово мое крепко, нерушимо.
