Текст книги "Берег надежды"

Автор книги: Далия Трускиновская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Как он кричал, прямо жуть… А я вот в прошлый раз не кричала. Меня даже снимали для каталога образцовых прощаний. Неужели я тоже способна так вопить? – спросила Ева. Она всегда соблюдала повадку вышколенной леди, и это Игорю Николаевичу очень в ней нравилось.

– Нет, конечно, – успокоил он. – В «Береге надежды» есть интервью с доктором Крачковским, так он утверждает, что вокализированная реакция желательна, но не обязательна. То есть выплеск эмоций может проходить на чисто энергетическом уровне, он там даже советует упражнения для концентрации внимания на зонах…

– Плывет чей-то… – вдруг изменившимся голосом сказала Ева, как если бы не верила собственным глазам.

– Точно, – подтвердил Игорь Николаевич. – Вроде женщина… Ева вскочила.

– Господи, сделай так, чтобы это была моя! – воскликнула она. Но уже и по лицу было ясно – она дождалась!

– Погоди, постой, она еще далеко, ты вся вымокнешь, – сказал Игорь Николаевич, деликатно удерживая подругу. – Сейчас я войду в воду и подгоню ее поближе к берегу.

Зрители засуетились, зашевелились, привстали, кто-то в расстроенных чувствах уже садился обратно – не его врагиня.

– Она! – еле слышно произнесла Ева. – Она, сучка драная!

И тут уж Игорь Николаевич не смог помешать – Ева кинулась в воду и в несколько шагов оказалась на глубине.

Она удержала тело, что подплыло к ней ногами вперед, и ухватила, как полагалось по инструкции, за плечи. И заговорила.

– Вот ты плывешь, а я жива, а у меня все впереди! И никогда уже у тебя ничего не будет, понимаешь? Ничего! А у меня будет все! Понимаешь? Все! Нет, я все-таки верну тебе ту пощечину!

Придерживая тело, Ева ударила его по щеке.

– Получай, Тайка! Получай! И еще! Получай!

Игорь Николаевич вскочил. Это было уж запредельно.

В воду спешили медики со шприцем и стаканчиком на изготовку. И он тоже – потому что не так уж часто встречается имя Таисия…

Еву отцепили от врагини, и тело поплыло дальше. Тогда Игорь Николаевич неожиданно для всех кинулся наперехват. Вода была привычно холодной, а лицо – тем самым, которое он боялся увидеть.

Тайка Илюшина, самая красивая из однокурсниц, чуть было не стала его женой – и стала бы, если бы он за безделье не вылетел из института… Тайка, постаревшая, разумеется, и с печальным ртом, Тайка, которая в воспоминаниях жила, постоянно окруженная золотым ореолом, Тайка, девочка…

Он погладил ее по щеке, как будто это могло унять боль от пощечин, как будто она еще могла испытывать боль…

А вот он еще мог.

Он вылез из воды, и тут же к нему подбежала дама с диктофоном, – Простите, это и ваш враг? Совпадение?

Он помотал головой и полез по склону вверх, в беседку. Сразу оттуда сбежал вниз молодой парень – занять его место.

Удрав с берега, Игорь Николаевич кинулся узнавать подробности. Нашел дома старую телефонную книжку, позвонил одному, другому, третьему – ничего не выяснил. Бывшие однокурсники все куда-то подевались, а в Тайкином доме жили какие-то чужие люди. Ужас охватил Игоря Николаевича – он понял, что в его жизни начинается время похорон и теперь предстоит поочередно потерять всех, к кому его хоть что-то привязывало… включая самого себя…

Вечером, уже порядочно выпив, он оказался в парке у пруда. Он знал, что застанет там старичка с чайником. И хотел перенять у старичка хоть немного его оптимизма и узнать кое-что для себя важное:

Старичок кивнул ему, Игорь Николаевич сел рядом.

– Вон оттуда должен приплыть, – сказал старичок, показывая на мост.

– Вам еще не надоело? – спьяну вообразив себя великим провокатором, спросил Игорь Николаевич.

– Как это может надоесть? – удивился старичок.

– А когда проплывет, вы выпьете за упокой души?

– За что?..

Вот это и был ответ на беспокоивший Игоря Николаевича вопрос, и ответ этот ему не понравился. Осталось лишь достать из сумки початую бутылку.

– За упокой души рабы Божьей Таисьи… Была Тайка – и нет… Глоток из бутылки был уже никакой – как вода, душа перестала воспринимать водку.

– Это ваш враг? – вежливо спросил старичок.

– Любовь это моя… давняя-давняя… столько не живут…

– Тогда плохо. Тогда это уже навсегда. А вот труп врага проплывает дважды и трижды. Вы смотрите, смотрите…

Игорь Николаевич уставился в темноту под мостом.

– Тайка… – позвал он.

Вода в пруду даже не колыхнулась. Старичок поднял перст.

– Вы меня слушайтесь, я вас научу, – сказал он. – Я умею, про меня даже в журналах писали. Вы почитайте – Андреев моя фамилия… Я точно знаю – дважды и трижды…

Игорь Николаевич послушался и ждал довольно долго, хотя как-то нелепо – засыпал и просыпался, что-то говорил некстати, старичок отвечал ему невпопад. Наконец в голове малость прояснело, и стало понятно: на работу он безнадежно опаздывает. Игорь Николаевич кинулся ловить такси и пообещал шоферу перечислить ему на карточку аж десять вечерних часов. Шофер сперва не хотел везти, потом почему-то потребовал расплатиться рублями, хотя рублями получалось гораздо меньше. Поудивлявшись его глупости, Игорь Николаевич сел в машину и прибыл на берег как раз к склоке – уже искали, кого поставить, на его место.

Начальство обрушилось на Игоря Николаевича с заслуженными упреками, требовало зачем-то объяснений. А он терялся, когда с ним говорили строго. Он что-то проблеял. И еще два дня прислушивался к себе – пытался понять, хочет ли он внести в свой персональный список врагов Еву…

На третий день стало ясно – не хочет. Была Ева с ее мнимой любовью к Игорю Николаевичу и с настоящей ненавистью к Тайке, была – и пропала. Больше не вернется – ни на берег, ни в его жизнь.

На четвертый день обида ожила. Игорь Николаевич узнал, можно ли одновременно ждать двух врагов. Оказалось – да хоть десять, только плати за каждого отдельно.

Игорь Николаевич решил обдумать хорошенько – потянет ли он двух врагов. А обдумывать такие веши лучше всего ночью, во время дежурства. Никто не мешает, сиди себе на берегу и совершай умственные расклады.

Он устроился на боевом посту с корзинкой дезодорантов и стал перебирать в памяти то, за что Ева заслужила быть врагиней. Вдруг среди ночных звуков он уловил подозрительный плеск и резко повернулся.

Из-за поворота, оттуда, где стояли кресла, появился человек в юкате, но без повязки – следовательно, клиент. По первому впечатлению это было бодрое, жизнерадостное, лысое и бородатое сорокалетнее дитя. Достаточно было посмотреть, как он шлепает по воде, как озирается по сторонам, приоткрыв от любопытства рот.

– Сюда нельзя. Здесь служебная зона, – казенным голосом предупредил Игорь Николаевич.

– Да брось ты, все свои, – отмахнулся гость.

– Возвращайтесь на свое место, – уныло посоветовал Игорь Николаевич.

– Да успею еще насидеться! Слушай, а там – что? – гость показал рукой вверх по течению.

– Распределительные пункты. Вы же читали в журналах – это всего лишь один рукав Большой реки.

– Да ну тебя! Про рукав и я тебе расскажу. А дальше – что?

Разговор складывался как у взрослого с неугомонным младенцем.

– Большая река, – отвечал надоеде Игорь Николаевич.

– А откуда она берется?

– Ну, откуда берется река? Вытекает откуда-то.

– А вот теперь ты мне скажи – откуда она вытекает?

– Ну, откуда может вытекать река? Ну, из ручейка, из болота…

– А трупы врагов в ней откуда берутся?

– Неужели вам не объясняли, когда вы подписывали контракт? – спросил уставший от бестолковой беседы Игорь Николаевич.

– Да ну его к бесу, этот контракт! Я правду знать хочу.

– Ваш враг вносится в компьютерную базу данных… – начал повторять стандартный текст Игорь Николаевич, думая одновременно, что неплохо бы вызвать охрану.

– Да ну ее к бесу, эту базу данных! Я сперва не дотумкал – веда враг-то мой, зараза, в Америку умотал! Так что же, они труп на самолете доставят?

Вопрос был хороший, и Игорь Николаевич неожиданно для себя малость ожил.

– Мы так дорого платим за абонементы, что за эти деньги можно и на космической ракете…

– Ни хрена ты не понял, – сообщил гость. – В общем, я пошел. Он зашлепал по воде вверх по течению, мимо Игоря Николаевича.

– Стойте! Туда нельзя! – негромко так крикнул Игорь Николаевич, громкие вопли ночью не одобрялись.

– Посторонним вход воспрещен? почему-то обрадовался гость… – Во! Еще один!

Вниз по течению плыло очередное тело. Игорь Николаевич испугался – занятый гостем, он чуть было не проворонил этого врага. Схватив корзинку, он поспешил в воду, забрел по пояс, принюхался, заглянул в лицо (ничего особенного, старик и старик, возможно, его. ждали очень долго), выбрал подходящий дезодорант и попшикал на плывущее ногами вперед тело.

Тем временем гость побежал по мелководью довольно шустрой рысцой. Игорь Николаевич, увидев это, остолбенел и поспешил к берегу, чтобы броситься в погоню.

– Да стойте же, вам говорят! – взывал он, вытаскивая мобилку, что висела на груди под юкатой. – Я сейчас дежурную бригаду вызову! Вас лишат абонемента!

Гость, не оборачиваясь, свернул влево, размахивая руками, выбрался на глубину, шлепнулся пузом на воду и весьма быстро пустился вплавь к другому берегу.

– Немедленно вернитесь! – безнадежно потребовал Игорь Николаевич.

Он уже стоял по колено в воде. Что же предпринять? Разумнее всего было бы тут же вызвать охрану, но Игорь Николаевич испугался – после нагоняя, полученного за опоздание, ему еще только недоставало нагоняя за проскочившего в служебную зону клиента. Не умом, не мозгами, а тем органом, что продуцирует страх, он решил, что справится с ситуацией сам, швырнул корзинку с дезодорантами на берег и повернул обратно, чтобы броситься подлецу наперерез.

Этот номер у него не прошел – он помнил, что когда-то неплохо плавал, и воспоминание полностью затмило реальность. Реальность же была печальна – уже лет десять он не совершал заплывов хотя бы на сотню метров.

Остановить беглеца в воде он, разумеется, не сумел, а на другой берег они выбрались почти одновременно, оба малость ошарашенные своим нелепым подвигом.

Другой берег в районе служебной зоны был пуст и отлог; лишь в нескольких метрах от воды росли чахлые полупрозрачные кустики, а среди них стоял некий металлический куб на одной ноге, вместе с ногой – ростом с человека.

Беглец озирался по сторонам, явно не понимая, зачем он сюда забрался и куда двигаться дальше. Игорь Николаевич подошел к нему, достаточно злой, чтобы заехать этому обормоту в зубы.

– Вы немедленно, сейчас же, сию минуту поплывете обратно! – велел он. – Я не собираюсь ради вас работу терять! Не вернетесь – вас лишат абонемента!

Но нагнать страху не удалось.

– А ты мне объясни, откуда они в реке берутся – и я сразу поплыву. Мне же только знать хочется, а то деньги заплатил, а он – в Америке!

– Раньше думать надо было. Когда договор подписывали, – отрубил Игорь Николаевич.

– Ну да, раньше! – обиженно отбрехнулся незнакомец. – Хорошо, что мне хоть теперь в башку стукнуло.

Неизвестно, долго бы они пререкались на пустом берегу и удалось бы Игорю Николаевичу загнать это бородатое дитя обратно в воду, но тут оба услышали шум, который показался им противоестественным. Не положено оглашать ночные берега такой реки подобным шумом, и потому они переглянулись, объединенные одной мыслью: что за безобразие?!

Это был набор звуков, которые издает подъезжающий и тормозящий автомобиль.

– Тихо! – велел Игорь Николаевич.

Не сговариваясь, они опустились на корточки, пытаясь слиться с жалкими кустиками.

Было страшно.

Если это охрана – то не видать им больше берега, как своих ушей, думал Игорь Николаевич. Переплыть реку – за это же сразу уволят. Объясняй не объясняй, что преследовал нарушителя…

– Их на машинах привозят, да? – шепотом спросил бородач. Автомобиль, ломая кусты, выкатился на берег. Это был черный лимузин, пожиратель пространства, с потушенными фарами. Из него вышли двое, тоже в черном, с черными лицами, какие получаются, если на физиономию натянуть чулок. Один держал в руке фонарик, дающий тонкий луч, и этот луч уперся в металлическую стенку куба, сделав на ней белую точку размером с копейку.

– Ну, вот он, – сказал человек с фонариком. – Давай сюда кси-модулятор.

– Держи. Только осторожно – он искрит. Голоса были молодые, спокойные.

– Кабель не запутай…

Человек с фонариком принял от товарища небольшой прибор, кабель от которого тянулся к лимузину и исчезал в салоне. Он приложил прибор к стенке металлического куба и стал водить по ней, прислушиваясь. Товарищ меж тем сел за руль.

– Ага, вот… зацепил… врубай!

Из прибора полетели искры бенгальского огня.

– Пошло! Идет! – донеслось из салона.

– Сколько?

– Час двадцать, час тридцать, час сорок… хватит!

– Погоди, хорошо пошло… Еще немного…

– Хватит, сматываемся!

Игорь Николаевич, сидя на корточках, смотрел на, черный силуэт, закрывший собой светлую точку, и знал одно – добром все это не кончится. Мало было этого сумасшедшего, который чесанул через реку…

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил сумасшедший клиент.

– Нет… Я не технарь.

Вдруг раздался оглушительный треск скоростного мотоцикла.

– Чтоб я сдох, сюда еще кто-то едет! Отползаем к реке! – приказал невольный соучастник Игоря. Николаевича и сам попятился назад.

Незнакомец с фонариком, наматывая на руку кабель, устремился к машине и залез в салон. Автомобиль казался глыбой окаменевшего ночного мрака, и немудрено, что мотопатруль – двое в белых повязках с иероглифами поверх шлемов, на дорогих сверкающих байках, оснащенных бронебойной силы фарами – попросту не заметил его.

Оба затормозили одинаково – картинно вздернув байки на дыбы.

– Сдавайтесь, вы арестованы! – крикнул один патрульный, другой же принялся шарить светом по кустам и, разумеется, обнаружил перепуганную парочку – Игоря Николаевича с его безумным соратником.

– Деру! – услышал Игорь. – В реку!

– Идиот! – ответил он, растерявшись окончательно и бесповоротно.

– Они за нами не полезут! – и бешеное бородатое дитя, схватив Игоря Николаевича за руку, невольно его опрокинуло спиной в кусты, но не смутилось, а поволокло к воде. Явив необыкновенную силу – тем более что по воде тащить было намного легче.

– Стоять! – заорал патрульный.

Но беглецы уже плыли к своему берегу.

– Ну, слава те Господи, ушли! – услышал Игорь Николаевич сквозь плеск и фырканье.

– Мы сейчас же!.. Спустимся вниз!.. По течению!.. – отвечал он в том же стиле, но с большими паузами – он плыл быстрым кролем, дышал под левую руку, было не до пространных речей. – И я вас сдам!.. На распределительном пункте!.. Я за ваши глупости!.. – Отвечать не желаю…

– Ну что ты взъелся? – несколько снижая темп, спросило бородатое дитя и перевернулось на спинку. – С виду нормальный мужик… О!.. Слушай!

– И слушать Не желаю.

Сбрендивший соратник завертелся в воде, что-то высматривая на темном своем берегу и на освещенном фарами чужом.

– О! Гля! Мы куда плывем?!

– Вниз, к контрольному пункту, – отвечал Игорь Николаевич.

– Мы, блин, вверх плывем!

И действительно – река сама довольно быстро тащила их против течения. Это можно было определить по тому, как уплывали назад редкие огоньки фонарей в древесных кронах. А вот мотоциклетные фары вкупе с треском двигались почти вровень.

Бородатое дитя, лежа на спине головой к устью реки, пыталось справиться с течением, но без толку. Его несло к истоку – и ногами вперед.

– Река взбесилась! – выкрикнуло оно, и тут же раздался голос, усиленный мегафоном:

– Эй, в реке! Вы арестованы! Сопротивление бесполезно! Тут же пловцов настигли два световых пятна.

– А хрен тебе! – огрызнулся соратник, проваливаясь в Воду задом и тут же Принимая вертикальное положение.

Вдруг пятна улетели назад, мотоциклисты понеслись куда-то прочь.

– Во! Класс! Понял! – крикнул Игорю Николаевичу его спутник, похоже, очень довольный этим приключением. – Они думали, будто это мы – на машине! А те подождали, пока они за нами!.. И – ходу!.. Сейчас все образуется!

Игорь Николаевич не поверил, но несколько минут спустя река перестала безобразничать и потекла в нужную сторону. Тогда он тоже лег на спину, чтобы перевести дух.

В голове творился страшный кавардак. Вспомнилось что-то древнегреческое – водяные чудища Сцилла и Харибда, которые то ли кусались, как акулы, то ли вообще были двумя страшными водоворотами, затягивавшими в себя навеки. Река явно тащила К Какой-то страшной западне – но только как это вообще было возможно? Разве что река на самом деле оказалась какая-то механическая…

Тут Игорь Николаевич услышал плеск, повернул голову и увидел, что бородатое дитя быстро плывет к чужому берегу.

Догонять уже не было сил.

– Стой! Куда? Я сейчас так заору! Все патрули сбегутся! – предупредил он.

– Да ладно тебе… – через плечо булькнуло дитя. – Какая разница?

– Я докладную напишу!.. У тебя абонемент заберут без компенсации!.. Это не подействовало.

– И черта с два ты узнаешь, откуда они берутся!

– А я другой абонемент куплю! Я не нищий! – был ответ. Перебранка получалась какая-то дурацкая, но ничего лучше Игорь

Николаевич придумать не мог.

– А тебя в базу данных внесут! – пригрозил он. – Будешь персона нон грата!

– Какая персона?

– Поворачивай! – крикнул Игорь Николаевич этому безграмотному чудаку и, вдруг ощутив каменной тяжести равнодушие ко всему на свете, поплыл к своему берегу.

Когда он вышел на сушу, его покачивало. Он повернулся к реке и увидел, что по ней ногами вперед плывет враг в черном костюме с бейджиком на лацкане. Игорь Николаевич только вздохнул – возможно, это был уже не первый враг, поплывший к клиенту без парфюмерной обработки. Нетрудно представить, какая утром будет головомойка.

Имело ли смысл ее дожидаться?

Он мог просто взять свое имущество в бытовке и прямо ночью навсегда покинуть Центр восточной мудрости. Насколько он знал здешние нравы, гоняться бы за ним не стали. Конечно, хрен тогда увидишь, как течением проносит мимо тебя труп врага. Но головомойка?.. Но труп?.. Но головомойка?..

Игорь Николаевич был не в состоянии что-то решить и побрел вниз по течению.

– Эй! Ты куда намылился?! – раздалось с середины реки. Игорь Николаевич ничего не ответил.

Бородатое дитя сменило курс, поплыло наперерез Игорю Николаевичу, вылезло на берег чуть позади и рысцой нагнало его.

– Ну что ты, в самом деле! Шуток не понимаешь? Ну, сходили, посмотрели… Ну, поплавали, подумаешь, событие…

Отвечать на это не хотелось. Когда взрослый мужик корчит из себя наивного младенца – даже не всякой бабе понравится. А своему брату мужику – очень скоро станет противно.

– Ну, слушай, давай по-хорошему разойдемся! – предложил оболтус. – Тебя как звать? Меня – Никитой!

Игорь Николаевич не имел никакого желания знакомиться и промолчал.

– У меня там, в раздевалке, кредитки, я на твой счет его часов внесу! Мало, да? Полтораста! Вечерних! А то я не знаю, какого черта ты ночью вкалываешь! Вот скажи, сколько тебе за смену платят?

– Не твое дело, – буркнул Игорь Николаевич.

– Ну, десять часов, да? Двенадцать? Четырнадцать? – стал выкрикивать Никита. – Да что ты, в самом деле, надулся, как индюк! Мужик ты или где?

Игорь Николаевич отвечать не хотел, но вдруг увидел перед собой такое, что слова выскочили изо рта сами:

– Вот именно, что где…

– Мама… – прошептал озадаченный Никита.

Берег был перегорожен высокой, не менее трех метров, проволочной сеткой, заходящей далеко в воду. Ее удерживали толстые бетонные столбы, и на каждом горела слабая лампочка.

– Ничего, мелочи, мы ее по воде обогнем… – тут же придумал Никита.

– Не обогнем.

На чужом берегу царила какая-то суета – понаехали мотоциклисты, гуляли пятна света, черные силуэты сбились в плотный ком – похоже, вокруг металлического куба на ноге…

– М[амочка родная… – задумчиво сказал Никита. – Так что, нам тут до утра тусоваться?

– Выходит, так.

Они минут пять тупо простояли возле проволочной стенки.

– А ячейки крупные… – заметил Никита, – Слушай, может, выдержит?

И, не желая ждать возражений, тут же начал карабкаться на стенку.

Сверху, наверное, со столба, раздался негромкий вой.

– Ну что ты за идиот! – воскликнул Игорь Николаевич.

Но было поздно – с того берега на них нацелили фару. Поймали или нет – неведомо.

Никита сорвался со стенки и кинулся в кусты, Игорь Николаевич – за ним.

– Ну все, с меня хватит. Пошел сдаваться, – сердито сказал Игорь Николаевич.

– Куда еще сдаваться?

– На ближайший распределительный пункт, – с совершенно казенной интонацией ответил Игорь Николаевич.

– И что? – растерянно спросил Никита.

– И все. Напишу докладную, как за тобой гонялся. Может, не выгонят.

– И напишешь?

– И напишу. Как ты меня подставил.

– Я тебя подставил?! – возмутился Никита.

– А то кто же. Я из-за тебя работу терять не собираюсь.

Тут произошло чудо – Игорю Николаевичу понравился его собственный голос, понравилось, как сложились вместе и зазвучали слова. Оказывается, можно говорить о своих правах, не извиняясь каждым звуком и взглядом за то, что живешь на этом свете, и не поддаваясь на этические провокации. Это было странно для него – но приятно.

– Так тебе же самому интересно было… – безукоризненно правдиво заявил Никита.

– Что – интересно?

– Откуда они приплывают.

Вот тут-то Игорь Николаевич и потерял наконец терпение. Он и не подозревал, что способен кричать на человека.

– Мне наплевать, откуда они приплывают! Мне – начхать! Мне все равно, откуда приплывет труп моего врага! Мне все равно, откуда он возьмется! Мне нужен труп моего врага, и я за это деньги плачу, я за это вкалываю!

– Ну, тихо, тихо… тихо, говорю… услышат же… уже услышали!

Луч пронзил кусты – возможно, в сплетении дохловатых веток нарисовались два съежившихся, как коты на заборе, силуэта. А может, и нет – но все равно сделалось страшновато.

Никита вскочил, дернул Игоря Николаевича за руку и потащил его прочь, вдоль железной сетки – в колючие заросли. Кажется, это был шиповник – Игорь Николаевич, потомственный горожанин, крайне

редко соприкасался с шиповником, и аромат, непохожий на аромат магазинных роз, ничего ему не сказал.

Через несколько метров они вывалились из зарослей, им под ноги подвернулась ровная дорожка, и они, не задумываясь, понеслись по ней, что есть сил. Потом потихоньку перешли на шаг и метров с полсотни брели, пыхтя и отдуваясь.

– Если я из-за тебя отсюда вылечу… – сказал Игорь Николаевич, а на большее не хватило дыхалки.

– Ну и что ты мне сделаешь? Купишь новый абонемент… пуф-ф… и сядешь на берегу ждать… пуф-ф-ф… мой труп?

– Тихо…

Они вышли на открытое место, невольно остановились и, опять же невольно, переглянулись.

Перёд ними была лужайка, а за ней – белый павильон, словно фарфоровый или же словно изваянный из лунного света, словом, невозможно красивый и, как им показалось, подвешенный в воздухе. Силуэтом он напоминал пагоду, в высоких окнах горел свет.

– Мама, это что? – спросил потрясенный Никита.

– Тихо… – повторил Игорь Николаевич. Ему было не до красоты – имея неплохую зрительную память, он тем не менее не мог припомнить, чтобы в «Береге надежды» или в «Свете ожидания» публиковалась такая прелестная картинка, а ведь эти издания использовали все, что хоть как-то годилось для рекламы. Стало быть, павильон подозрительный. И лучше близко не соваться.

Однако неуемный Никита подкрался, вернулся и доложил – павильон стоит на мостике, оседлавшем ручей, а ручей, кажется, впадает в реку. Вот потому и казалось, будто домик подвешен.

Игорю Николаевичу тоже стало любопытно – почему вдруг на мостике? Места, что ли, мало?

Они вдвоем подкрались поближе, и очень вовремя – дверца в нижнем ярусе павильона отворилась и по пандусу, очень похожему на детскую горку, в ручей ногами вперед съехало тело в черном костюме-тройке и со скрещенными на груди руками. Оно уплыло по ручью туда, где у самого устья из темноты вышел человек в юкате и повязке, багром развернул его так, чтобы оно красиво уплыло в реку.

– Еще один враг… – В беспредельном отчаянии пробормотал Игорь Николаевич, и вдруг его озарило – они с Никитой забрались уже довольно высоко, может статься, этот враг должен плыть в какой-то другой рукав, где его ждет совсем другой парфюмер. Вот было бы здорово…

Никита же завел старую мелодию:

– Слушай, откуда они там берутся? Их что, на вертолете привозят? Игорь Николаевич только вздохнул. Он не хотел даже думать, откуда берутся враги.

Никита, пригибаясь, подбежал к павильону, вошел в ручей, забрался под мост, посидел там какое-то время, а потом вылез и сбоку подобрался к окну. Понаблюдав, он сделал Игорю Николаевичу жест: живо сюда!

Игорь отмахнулся, но Никита затеял целую сигнализацию. Его силуэт так нагло выделялся на белой стенке павильона, что Игорь Николаевич не выдержал и пошел прекращать это безобразие.

В конце концов, он в любую минуту мог сказать, что преследует оборзевшего клиента. Другой вопрос – кто бы ему поверил?

– Ты должен это видеть, – прошептал висящий на стенке Никита. – Должен, понимаешь?

Впервые за время их краткого знакомства Никитины слова прозвучали убедительно.

Игорь Николаевич ступил на довольно широкий карниз, ухватился за лепнину и сбоку заглянул в окно.

Он увидел помещение, освещенное сильными лампами, наподобие операционной. Увидел несколько мужчин и женщин в белых юкатах и повязках возле высокого рабочего стола, на котором стояли компьютеры и лежали раскрытые гримировальные наборы.

Женщина вывела на монитор мужской портрет, увеличила, опять уменьшила, выделила глаз с бровью, потом рот и, повернувшись, приказала:

– Враг номер семьсот тридцать четыре – восемьдесят один. Рост – сто семьдесят шесть, телосложение – плотное, шатен – семь или восемь, автокатастрофа.

Плотный мужчина простецкого и даже малость алкогольного вида повторил за ней:

– Есть сто семьдесят шесть, плотное, шатен семь или восемь, автокатастрофа.

Он ушел, женщина перешла к другому монитору и вывела другую картинку, портрет старика.

– Враг номер семьсот тридцать четыре – восемьдесят два. Рост – сто семьдесят восемь, телосложение – худощавое, седина – два или три, естественная смерть. Особые приметы – на левой руке отсутствуют безымянный палец и мизинец, – сказала она. – Ну, живо, живо. У нас еще до конца смены штук сорок.

– Есть сто семьдесят восемь, худощавое, естественная, два или три, безымянный и мизинец, – ответил другой мужчина. – Где там у нас кусачки?

– Вот, – девица в изумительно короткой юкате подала ему инструмент, и он, подойдя к раздвижной двери, пропустил каталку, на которой первый мужичок вез большую белую куклу с черными ступнями, раскрашенными как башмаки. Поперек куклы лежала одежда, поверх одежды – шатенистые парики. Две немолодые женщины тут же начали одевать куклу в рубашку и брюки. Первая, поглядывая на монитор, стала готовить грим, смешивая у себя на запястье нужные цвета.

К ней подкатили одетую куклу, и женщина очень быстро и метко стала ее гримировать. Первый мужчина принес баллон и перепачкал синтетической кровью одежду и руки куклы.

Все это было проделано ловко, деловито, профессионально.

Затем на куклу натянули парик, подвезли ее к люку и отправили в плаванье.

Игорь Николаевич и Никита, прилипшие к стене, проводили ее взглядами.

– Ну ни фига ж себе… – пробормотал Никита.

– Пошли отсюда… – попросил Игорь Николаевич. Больше всего на свете ему сейчас хотелось проснуться.

– Чего пошли, чего пошли?.. Я этого так не оставлю? У них же тут целый склад! Раз-раз пальцем – готово, враг! И в речку его! – Никита опомнился наконец, и в нем заклокотало законное возмущение клиента, которому вот-вот подсунут липу.

У Игоря Николаевича было ощущение, будто он угодил в картину Брюллова «Последний день Помпеи». Мир рушился, смятение достигло предельного градуса, но там, на картине, можно было хоть прижаться к кому-то близкому, а тут? К Никите?!

– Ну на кой черт мы сюда приперлись?.. – простонал он тихонько.

– А чего? – удивился исполненному тоски голосу Никита. – Так если поймают, да еще здесь, точно выпрут…

Игорь Николаевич, собственно, хотел сказать что-то другое, только слов не подобрал.

– А не выпрут – ты так и будешь вкалывать в ночную смену парфюмером, а на заработанные часы ждать врага?

Это ожидание, исполненное прекрасного неведения, показалось Игорю Николаевичу утраченным раем.

– Ну, только-только жизнь наладилась… – пробормотал он.

Никита молча пошел вверх по течению ручья. По дороге нагнулся, подобрал камень, удобно ложащийся в ладонь.

– Ты куда? – обреченно спросил Игорь Николаевич.

– На склад.

– Идиот…

– Чего идиот? Он где-то там, зуб даю. Представляешь – полки, полки, а на них враги, враги… Это надо видеть!

Как-то так получилось, что Игорь Николаевич поплелся следом.

Как всегда, когда подступала тошнота, а воспротивиться обстоятельствам было страшно, Игорь Николаевич нырнул в мир мечты. Там жили и ждали его готовые к бою спецназовцы, но он мановением руки отклонил их услуги. Спецназовцы никуда не денутся – а вот прощание с трупом врага, столько дней бывшее реальным, стремительно перетекало в область мечты – и следовало прописать его там поскорее, сделать незримым для посторонних утешением. Наперекор всему, наперекор ночным Открытиям! Враг-то все еще был реален.

Игорь Николаевич вызвал в памяти картинку – берег, кресла, бесшумных разносчиков с лотками. Это он умел. Рядом с собой посадил мужчину, с которым успел познакомиться, по фамилии Чердаков. И сразу перешел к делу.

На самом повороте нарисовалось продолговатое черное пятнышко.

– Кажется, ваш, – сказал Чердаков.

– С чего вы взяли? – с фальшивым равнодушием спросил Игорь Николаевич.

– А он, глядите, к нам подгребает. Это не мой, так, наверное…

– Мой… – прошептал Игорь Николаевич. Этот торжествующий шепот еще следовало отрепетировать.

Тут произошло вторжение мокрой и грязной реальности. Никитина рука, перемазанная в ржавчине, хлопнула по плечу.

– Да проснись ты. Какой-то бункер Гитлера, блин, – прошептал Никита.

Они стояли в коридоре, а коридор находился в подземелье какого-то большого здания. Вдоль стен тянулись грязные трубы, висели счетчики, что ни шаг – то жестяная дверь с засовом, то пустые ржавые стеллажи. В дальнем углу горела дежурная лампочка.

А ведь попали в этот кошмар очень даже просто – дошли до разрушенных теплиц, потом до какой-то сторожки, Никитина неугомонная натура погнала их в сторожку, там обнаружилась лестница… Какого черта спустились по этой лестнице? Какого черта свернули? Как вышло, что захлопнулась железная дверь?

– Туда! – воскликнул Никита и понесся по коридору. Игорь Николаевич в полном ошалении следовал за ним.

Никита хватался за все выступающие детали, дергал их, пытался провернуть, бормоча диковинные матерные конструкции. Наконец встал перед совершенно ровным и плоским участком стены, зашитым в железо, и стал поочередно двигать торчащие из щитка тумблеры. Железный лист поехал в сторону, открылась внутренность лифта. Кнопок у него внутри не было. Никита забрался туда, с немалым трудом зазвал Игоря Николаевича и стал яростно прыгать, сотрясая не только кабинку, но и все окрестности. Железный лист вернулся на место, кабинка потащилась вверх.