Текст книги "Любовь по требованию и без... (СИ)"
Автор книги: Далиша Рэй
Соавторы: Дарина Ромм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 23
– Чего тебе не спится? – поинтересовалась я, отпихивая из темноты дышащего мне в ухо Чеширского кота.
– Тебя жду, красавица. – не моргнув глазом заявил здоровяк, и снова попытался меня облапать. Получил локтем в солнечное плетение. Хрюкнул, чуть согнувшись от удара, но руки убрал.
Хвостом потащился за мной на кухню. И пока я шарила по холодильнику, удивляясь, что на кухне чисто и раковина не завалена горой грязной посуды, сел за стол и принялся глазеть на меня.
– Кто такой молодец, что убрал тут все? – все-таки поинтересовалась я у котяры. – Думала, после вашего сабантуя неделю кухню придется отмывать.
– Да ну, мы же не дикари какие, понимаем, что не у себя дома. Поэтому действовали аккуратно и в соответствии с обстановкой. А что осталось грязного, я убрал. – донеслось до меня.
– Иди ты?! – совсем не изящно удивилась я, выпучив на довольного котяру глаза. – Уверена, ты понятия не имеешь, как мыть посуду.
– А то ты имеешь! И вообще, что за недоверие к моим талантам, красавица? – надулся здоровяк. – Я, к твоему сведению, даже пирожки стряпать умею. Вкусные.
Я хихикнула, представив эту гору мышц в фартучке, лепящего вкусняшки с начинкой.
– Завтра моя подруга приедет. – сообщила ему. И поправилась, посмотрев на часы. – Вернее, уже сегодня. Вот она пирожки стряпает, оум-м-м! Язык проглотишь, пальчики оближешь, за уши не оттащишь…
– А кстати, тебя как зовут? – поинтересовалась запоздало.
– Игорь. Игорь Баюнов. А ты Снежана Демина, двадцать семь лет отроду, прописана в Московской области, в настоящий момент не замужем, детей нет. Все правильно?
– Откуда столько информации о моей скромной персоне? – я напряглась. Даже перестала копаться в недрах холодильника. Повернулась и подперев бока кулаками, выразительно уставилась на его довольную рожу: – И где ты успел это все узнать?
– Или тебе Эрик обо мне рассказал? – спросила после паузы дрогнувшим голосом. Ведь если небритыш навел обо мне справки, то…
– Не парься. – усмехнулся котяра, любуясь моей растерянной физиономией. – С Эриком я о тебе не разговаривал. Я твоего отца знал. Он у меня в академии лекции читал, а ты к нему несколько раз приходила, и я тебя запомнил. Ты тогда совсем девчонкой была, класс десятый или одиннадцатый, наверное. Сидела в уголке в аудитории, где у нас шли лекции, и что-то тихонечко читала. Ты с тех пор почти не изменилась.
– Он погиб, я слышал? Прими мои соболезнования. – добавил со странной мягкостью в голосе. – Твой отец, конечно, жесткий мужик был. Но тебя любил, это точно…
– Любил… Это точно… – эхом повторила я, стараясь отогнать появившийся в ушах шум. Попросила: – Давай больше не будем о нем.
Достала из холодильника контейнер с десятком кусочков шашлыка и сунула его в микроволновку. Отыскала остатки овощной нарезки, кое-как сваленной на тарелку, и поставила вариться кофе – все равно спать уже поздно. Опять же, через пару часов Маря должна подъехать. Лучше дождусь ее, а потом уж посплю, если возможность будет.
– А ты чего от нас спряталась? – подал голос Игорь Баюнов, бывший курсант моего отца, про которого я уже успела забыть, пока думала о своем. – Поела бы с нами шашлыка. У нас и вино с собой было хорошее…
– Не хотела мешать вашей компании. И я не люблю алкоголь. – ответила почти честно, доставая из микроволновки тарелку с одуряюще пахнущим шашлыком.
При виде аппетитно шкворчащих кусочков желудок радостно затрубил, а слюна начала выделяться с такой силой, что грозила закапать все вокруг. Я села за стол и вонзила вилку в самый большой кусок. Затолкала его в рот, и жмурясь от удовольствия, принялась жевать.
– А-а-а, – глубокомысленно протянул Игорек. – А Эрик сказал, что ты шашлык не любишь, поэтому не выйдешь.
– Думаю, Эрику и без меня было весело. – пробормотала я с набитым ртом, стараясь не чавкать от удовольствия, и не показать своей злости на поведение наглого небритого придурка.
– Это точно. – хмыкнул котяра и беспардонно отпил из моей кружки с кофе. – Яночка как вцепилась в него с самого приезда, так весь вечер ни на шаг не отошла. Вот почему Эрик всегда так нравится бабам, а? – неожиданно загрустил мой собеседник.
– А ты не нравишься? – удивилась я, изо всех сил давя что-то противное, колыхнувшееся в душе от этих слов Игоря.
– Не, я тоже парень хоть куда. – усмехнулся мужик и замолчал в задумчивости. Видимо сравнивал себя с Эриком.
Я бы, конечно, могла его утешить и подтвердить, что он парень хоть куда. Но душой кривить не хотелось, потому что из них двоих я бы тоже выбрала Эрика. Уже выбрала…
– А что это за девушка? – окончательно задавив в душе все неприятные чувства, решила воспользоваться моментом и собрать кое-какую информацию. – Я видела, что она с мужчиной приехала.
– Угу, с Самиром. Он ее брат двоюродный. Янку я давно знаю, они с Самом с самого детства крепко дружат.
– А Самир этот, он кто? – я замерла, боясь спугнуть удачу. Даже жевать перестала.
– Просто парень. – пожал Игорь плечами. – Мы в одной школе все учились – я, Сам, Эрик, Давид… Самир компами, программами занимается. Давид – летчик в гражданской авиации. Остальные парни – наши общие друзья. А про Эрика ты и сама все знаешь, горничная Снежана, – Игорь скосил на меня хитрые глаза и снова потянулся за моим кофе.
Я ловко выхватила у него чашку, и заявила:
– Неа, ничего не знаю. Я тут в горничных, как уже говорила. Расскажешь?
Вместо ответа котяра прищурил голубые глазки и томным голосом протянул:
– Снежана, а твоя подруга, которая сегодня приедет, такая же красивая как ты?
– О нет! – искренне выдохнула я. – В Марьяне больше красоты. Прям намного больше.
«Килограммов на сорок пять» – мысленно хихикнула я, представив выражение морды Чеширского кота, когда он увидит мою подругу.
За окном уже светало. Я неспешно пила кофе, Игорь молча пялился на мое лицо…
И тут одновременно произошло два события: мой телефон, лежащий на столе, мигнул вошедшим сообщением от Мари.
А по лестнице начал спускаться заспанный, одетый только в спортивные штаны и с голым торсом, Эрик. За ним, шлепая тапками и довольно улыбаясь, шла Янка в легком халатике, накинутом на голое тело.
На повороте лестницы она остановилась, поймала руку Эрика и потянула к себе. Затем привстала на цыпочки, и...
Дальше я смотреть не стала. Уткнулась в свою чашку, надеясь, что мое каменное сердце не подведет и не начнет ни с того, ни с сего изливаться слезами...
Глава 24
Я уткнулась в свою тарелку и продолжила усердно жевать шашлык, делая вид, что не вижу полуголых Эрика и жмущуюся к нему Яночку.
Ну и пусть они провели ночь вместе – мне небритыш никто и звать его … придурок.
Подумаешь, несколько раз просыпался со мной в одной постели – это вообще ничего не значит. Абсолютно. Я здесь по своим делам, а он по своим.
Понять бы еще, по какому поводу здесь Янка и ее братец двоюродный. Тот самый, что приперся сюда, в дом Эрика, а до этого приходил к Маре на работу. И который никак не может быть сыном Гарика, хотя назвался им!.
Об этом подумать гораздо важнее, чем о том, что эти двое делали друг с другом ночью.
Я глотнула кофе и еще раз перечитала сообщение от Марьяны.
– И чего им не спится? – спросил у меня Игорек ехидным голосом. – Или ночка не удалась?
– Откуда я знаю? С другой стороны, тебе же тоже не спится. – неприветливо буркнула я.
– Так у меня ночка совсем не задалась. – жизнерадостно осклабился здоровяк. – Ты вон по солнечному сплетению заехала вместо того, чтобы лаской одарить. А…
– А я тебе сейчас зубы пересчитаю. – мрачно пообещал Эрик, как раз в этот момент зашедший в кухню. Плюхнулся на стул со мной рядом, отобрал у меня чашку с недопитым кофе и сделал глоток.
Нет, ну что такое? Если бы знала, что тут будет столько желающих умыкнуть мой эликсир бодрости, сварила бы сразу побольше.
Между тем Эрик довольно зажмурился, и даже как будто замурлыкал. Затем вернул чашку на стол, одним движением сгреб меня со стула и посадил к себе на колени. Крепко обнял и зарылся лицом в волосы.
И пока Игорек изумленно глядел на нас и хлопал глазами, а я поудобнее устраивалась у Эрика в руках, в кухню с томным видом вплыла Янка. Увидев наши с небритышем обнимашки встала, как вкопанная, и изумленно открыла рот.
Ну а я, хоть и была ошарашена не меньше нее, все же решила воспользоваться моментом. Прижалась к гаду покрепче. Обняла за шею и замурлыкала ему на ухо что-то нежненькое. Типа «ты у меня еще получишь, придурок».
– Эрик! Ты с кем это тут…? – возмущенно взвыла Янка.
Она еще что-то верещала... Но я больше ничего не услышала, потому что небритыш в этот момент хрипло спросил:
– Снежа, ты почему ночевала черте где?
Пришлось в ответ поинтересоваться:
– А ты почему ночевал черте с кем?
– Я один ночевал. А должен был с тобой, – Эрик длинно вдохнул-выдохнул, и вдруг куснул меня за ухо.
Я взвизгнула от неожиданности и в ответ вцепилась зубами в основание его шеи.
Вкусно то как! Чуть не зарычала от удовольствия, чувствуя себя счастливым вурдалаком, дорвавшимся до сладкого.
Почему-то я сразу и безоговорочно поверила, что Эрик говорит правду и Янке ничего не обломилось. Тем более, что свидетельство его ночного одиночества очень красноречиво упиралось мне в бедро.
Скуча-ал по мне! Еще как скучал!
– Ты даже не вспомнил обо мне за весь вечер, – сердитой кошкой зашипела ему в ухо, напрочь забыв, что мы здесь не одни.
Забыв и про то, что Янка, приехавшая с мутным типом, называющим себя сыном Гарика, так и стоит рядом. Таращится на нас и возмущенно пыхтит. А раз она меня увидела, значит…
Значит, что теперь этот тип, что искал меня так усердно, что даже к Маре на работу приперся, будет знать, что я у него под боком. И чем мне это грозит…?
Додумать не успела, потому что Эрик хрипло пробормотал мне в губы:
– Пойдем наверх.
Подхватил меня под попу и понес из кухни. Я только и успела кинуть Игорьку свой телефон со словами:
– Через пол часа приедет моя подруга, встреть ее пожалуйста. Ее зовут Марьяна.
Ну и финальным аккордом, добавив торжества в мою зловредную душу махровой собственницы, в спину полетел полный бешенства вопль наконец прозревшей Янки:
– Что...? Марьяна…? Снежанка, это ТЫ что-ли…?!
Глава 25
Сбросив меня на кровать, Эрик быстро содрал с меня джинсы вместе с трусами, и мгновенно разделся сам.
Подхватил меня под ягодицы, дернул к себе, развел мои колени, и одним движением ворвался на всю длину, заставив меня вскрикнуть от острого удовольствия. Вдавился в мое распластанное по кровати тело и вдруг остановился.
Прорычал мне в распахнутый в стоне рот:
– Что у тебя с Игорем?
Задрал майку, облапал грудь и впился в сосок губами, с силой втягивая его в рот.
– Почему я нахожу тебя с другим мужиком на кухне, когда ты должна быть в моей постели?
Я хихикнула и застонала одновременно, потому что от ощущения его глубоко во мне, от злых губ на моей груди стало очень-очень хорошо. Но и смешно тоже – надо же, ревность откуда-то взялась...
– Эрик. – простонала, когда он ладонями смял мою грудь, гладя большими пальцами соски. – Надо дверь закрыть – сейчас кто-нибудь притащится с тобой поздороваться.
– Да плевать. – рыкнул он и впился губами в мою шею. Прошелся цепочкой легких укусов от плеча до уха, по-прежнему не двигаясь, и с силой вдавливаясь в меня на всю глубину.
Не в состоянии больше ждать, я толкнулась к нему бедрами:
– Ну же, давай. Я уже не могу ...
– Почему не пришла ко мне? – прорычал, зажимая мои ноги своими, стискивая руками, не давая шевельнуться.
– Думала, что ты с этой… Давай, пожалуйста, Эрик. – я захныкала, не в силах больше переносить эту неподвижность.
– Что еще? – он и не думал поддаваться.
– Что ты хочешь знать? – я уже шипела от злости. – Что я чувствовала?
Эрик плавно качнул бедрами, заставив меня длинно застонать и опять замер.
Я вцепилась в его волосы на затылке и с силой потянула:
– Давай же, черт тебя подери. Ну же!
– Я жду, Снежок. Что еще? Что ты чувствовала?
– Я злилась. – прохныкала я, остро чувствуя, как он вибрирует от напряжения внутри моего тела, и нетерпеливо сотрясаясь вместе с ним.
– Еще…
– Я ревновала тебя, придурок! – заорала я, и с силой заехала ему по плечу.
– Сучка. – прорычал мне в рот и начал двигаться.
Остро, резко, глубоко. Врываясь до предела, до боли, и снова выходя на всю длину. С силой вколачиваясь в мое податливое тело.
Что-то шепча в губы, распахнутые в немом крике. Целуя и кусая. И снова целуя так, что я задыхаюсь и мычу, почти теряя сознание от нехватки воздуха.
Наши тела двигались в унисон, чувствуя друг друга тонко, слаженно, на грани какого-то болезненного единства. И это уже не секс, не просто секс. И не занятие любовью. Что-то другое, большее.
Откровенное, сладко-болезненное, что выворачивает наизнанку, заставляя даже не кричать, а плакать, потому что все где-то за гранью. За границей того, что я могу выдержать.
И я вдруг полетела. Стала бесплотной, легкой птичкой. Серебряной снежинкой, летящей туда, куда дует ветер.
Я летела вслед за Эриком, за его движениями, руками и губами. За словами, которые он все так же шептал мне. Не понимая ни одного слова, что он произносил, но уверенная, что все они обо мне.
И в какой-то момент я не выдержала и провалилась в сияющую, легко принимающую в свои объятия хрустальную высоту.
– Эрик… – позвала я спустя вечность, когда душа вернулась в тело. – Что ты говорил обо мне? Я не поняла ни одного слова.
– С чего ты взяла, что я говорил о тебе? – я не видела его лица, но знала, что он улыбается.
– С такой яростью ты говоришь только обо мне. – я потерлась носом о его плечо и собрав остатки сил взгромоздила на него руку, а затем ногу. Просто так, чтобы не лежал без дела, и помнил, что он мой. – На каком языке ты говорил?
– На испанском.
– А повторишь на русском?
Не дождавшись ответа, с силой царапнула его по груди, с удовольствием слыша раздраженное шипение. Примерилась еще раз полоснуть, но мои пальцы поймала его ладонь и прижала, не давая вырваться.
– Уймись, кошка. Потом когда-нибудь. Дай поспать. Я пол ночи тебя ждал, не выспался.
Довольная, я потянула одеяло, укрывая нас обоих:
– Мог бы сам прийти.
– Я не понял, куда ты спряталась. Прошелся по всем комнатам, тебя нигде не было.
Я фыркнула, довольная своим выбором убежища и пристроила голову ему на плечо.
Ну и конечно, в этот момент дверь комнаты распахнулась и на пороге возникла злая, как сто чертей, Марьяна. За ней следом ввалился Игорек, глядя на мою подругу горящими глазами и нежно придерживая за могучую талию.
За Игорьком в комнату пролезла Яночка. За падчерицей еще какие-то небритые опухшие рожи.
Все они дружно уставились на нас с Эриком, только слегка прикрытых одеялом. И смотрели, пока Игорек вежливо не поинтересовался:
– Надеюсь, мы вам не помешали? Твоя подруга волновалась, Снежаночка…
Глава 26
Марьяна курила, сердито выдувая дым и смотрела на меня круглыми, осуждающими глазами. Я вздыхала, маялась, отводила взгляд и снова вздыхала.
– Ну…? – выдала, наконец, подруга, докурив сигаретку. – Это что я сейчас видела?
– А что? – не придумала я сказать ничего лучше. – Имею право.
Заулыбалась, вспомнив, как Эрик, узрев всю эту толпу в своей спальне, укутал меня одеялом, чмокнул в нос и поднялся с кровати во весь свой голый рост.
Молча пошел на непрошенных гостей, так что все дружно начали пятиться к выходу. Мне, правда, совсем не понравилось, как Янка в этот момент смотрела на моего небритыша.
Ну да ладно, я ее очень даже хорошо понимаю – когда на тебя идет такой мужик, волей-неволей и слюнки потекут и облизываться начнешь.
В итоге, в комнате остались только мы с Эриком, да Маря с Игорьком. Тот, правда, попытался мою подругу утянуть к двери. Но разве этот разозленный монумент сдвинешь с места, если она того не желает!
– Барышня, – подойдя вплотную обратился к ней Эрик, – не хотите нас покинуть?
– Да я только приехала! – возмутилась Марьяна и протрубила в мою сторону:
– Снежанка, пять минут тебе на сборы. Время пошло.
После чего небрежно отвернулась и величественно выплыла из комнаты.
И вот теперь пилила меня взглядом и требовала объяснений.
– Ты хоть поинтересовалась, к кому в койку прыгаешь? – ядовито процедила, снова закуривая.
Вообще-то, еще как поинтересовалась, и точно знаю, с кем меня опять свела шутница-судьба. Но на всякий случай сделала большие глаза и прошептала:
– Он что, преступник и скрывается от закона?
– Хуже, – Маря нахмурилась, с усилием выбралась из кресла и мягкой неслышной поступью, которая меня всегда поражала в таком крупном теле, прокралась к двери. Резко распахнула и высунула голову в коридор.
– Никого. – удовлетворенно вздохнула, вернулась на место и зашептала, приблизив губы к моему уху:
– Эрик твой, мать его женщину, много лет работал в особом отделе в одной очень интересной структуре. Очень-очень интересной и очень-очень государственной. И был там не просто мальчик подай-принеси, а очень ценной персоной.
А потом его уволили. Внесли в черные списки и он уехал из страны. Но, судя по всему, кое-какие отношения у них остались. У особого отдела и Эрика твоего. Я после того, как Мишаня мне кое-что нарыл в своих базах, еще и к отцу съездила и поговорила с ним.
В общем, Снежка, хреново все с твоим работодателем: никакого будущего с ним быть не может, а настоящее под большим знаком "Опасность".
Подруга отстранилась и тяжко вздохнула:
– И что я вижу, приехав сюда предупредить подругу о том, какой подозрительный тип хозяин этого дома? Снежана, мы с тобой мало в детстве нахлебались этой секретности и этих сотрудников секретных отделов?
Может ты забыла, как мы с тобой целый год в закрытом пансионате, больше похожем на тюрьму, выживали, пока наши матери прятались хрен знает где, а отцы родине долг отдавали?
– Ну, для меня это время было не таким уж и плохим, – я нервно повела плечами, вспоминая, как радовалась, оказавшись в спасительной дали от отчего дома. – Хотя бы не били, и то счастье. И, Маря, спасибо за предупреждение, но в этот раз я как-нибудь сама разберусь.
Марьяна с досадой посмотрела на меня и презрительно выплюнула:
– Да что же ты за дура, Снежиночка?
– Не смей называть меня этим именем! – прорычала я, чувствуя, как от бешенства мгновенно закладывает уши, а глаза затягивает красной пеленой, отключая и разум, и инстинкт самосохранения. – Не смей, Марьяна!
– Как хочу, так и буду называть, раз ты такая идиотка! – выкрикнула подруга истеричным фальцетом.
Я несколько раз глубоко вздохнула, возвращая сознание на место. Отвернулась от подруги, и равнодушно произнесла:
– Тогда пошла вон отсюда. Чтобы тебя здесь не было, когда вернусь.
Встала, и на деревянных ногах вышла из комнаты, стараясь не слушать, как за спиной скулит и зовет меня Марьяна.
Глава 27
На улице было настоящее берендеево царство: земля сделалась белым-бела и хрустально сверкала в лучах утреннего солнца, слепя глаза и заставляя щуриться.
Строгие елки, припорошенные снежком, стояли как сказочные великаны в белоснежных меховых шапках. Посвистывали, порхали с ветки на ветку энергичные снегири, собирая последние ягоды рябины.
Я обошла стоявшие посреди двора черные внедорожники, и приткнувшийся сбоку белый "ниссан" Марьяны, толкнула калитку и выскользнула наружу. Пошла вдоль забора, проваливаясь в снег почти по верхний край сапог.
Выбравшись на сильно заметенную дорогу, постояла, размышляя, и пошла в сторону деревни, где жила Катя.
Ноги вязли в рыхлом снегу и приходилось их с усилием вытаскивать. Но я упорно ползла, костеря на чем свет стоит недобросовестных коммунальщиков и дедушку Эрика, построившего домик в такой глухомани, куда ни одна снегоуборочная машина не доберется.
Уже через пол часа я взмокла так, что пот по вискам потек градом, заодно устав и ругаться, и идти.
Подумывала уже вернуться в дом, но тут опять проснулась моя вредность и я поползла штурмовать снежные заносы дальше – не могла я сейчас вернуться в дом и смотреть на Марю. И на Янку и Эрика не могла, и даже на Игорька, хотя он мне вообще ничего плохого не сделал.
Ни на кого не могла смотреть, потому что перед глазами стояло одно-единственное лицо, которое я ненавидела. До дрожи в руках, до спазмов в животе. До кровавой бешеной пелены, застилающей глаза каждый раз, когда я слышала имя, которым меня называл только он. И только когда мы с ним оставались наедине. «Снежиночка».
Задрала лицо вверх, чтобы слезы, готовые вытечь из глаз, не пролились ни в коем случае. Не буду плакать. Даже если он меня никогда больше не увидит, моих слез ему не заполучить.
Я еще постояла, пошмыгала носом. Повздыхала и пошла дальше. Сапоги все так же вязли в снегу высотой по щиколотку, но мне даже нравилось, что можно идти и думать только о том, как выдергивать ноги из этой белой каши, отодвинув все остальные мысли.
Где-то на половине пути меня догнал трактор с широким ковшом, который неторопливо тарахтел по дороге, отгребая снег к обочине.
Поравнявшись со мной, пожилой усатый тракторист высунулся из окна и замахал, приглашая в кабину. Недолго поколебавшись, я уцепилась за протянутую грязноватую ладонь, взобралась на подножку и очутилась внутри стеклянной, промерзшей почти насквозь, кабинки.
– Куда идешь, красавица? – прокричал дядька, перекрывая оглушительный стук мотора. – В деревню, чтоль?
– Да! – прокричала я, чувствуя, как от грохота начинают болеть уши. – Мне в поселок надо, к Кате Величко.
– Понял, доставлю в лучшем виде. Меня Николай Иванович зовут. Я Катюше дядькой прихожусь, мамки ее брат родный, – проорал в ответ дядька и задвигал рычагами своего пепелаца.
Минут через тридцать я сползла с подножки трактора и помахав разговорчивому Николаю Ивановичу, на вибрирующих в такт с трактором ногах побрела к крыльцу Катиного дома.
– Снежана? – удивилась хозяйка, выглянув на мой стук. – Ты за продуктами? Так я бы сегодня сама привезла – сейчас Валерка мой придет с работы и привезла бы. Вчера-то по снегопаду не поехали. Ну заходи, раз сама добралась, чаю попьем, да я соберу все пока. А Славик где?
– Я одна. Меня дядька твой привез на тракторе. Николай Иванович, – я только тут сообразила, как глупо выглядит мое появление у Кати.
Согласно кивнув, будто моя ссылка на ее дядьку все объясняла, она усадила меня за накрытый клеенкой кухонный стол на кухоньке, расположившейся сразу от входа в дом.
Налила кирпично-красного чая в большую кружку с веселыми подсолнухами на боку, придвинула вазочку с малиновым вареньем и тарелку с овсяным печеньем. Включила для меня телевизор и, велев не скучать, ушла по своим делам.
В домашнем тепле, возле жарко пылающей дровяной печки, меня быстро разморило. Я откинулась назад, и прижалась спиной к ее теплому, крашеному известью боку.
В голову полезли разные мысли. О внезапной и странной смерти Гарика. Его сыновьях в количестве двух штук, один из которых звонил мне и стращал всякими ужасами. А потом реально взялся меня разыскивать.
О втором сыне моего мужа, который пока никак не давал о себе знать, и было непонятно, что он там себе думает. И о том, почему оба они не были на похоронах своего отца.
Еще я думала о Маре, которая почему-то очень разозлилась, увидев меня с Эриком.
И о самом Эрике, к которому я, чего уж скрывать, неровно дышу. А как он сам ко мне дышит, мне было вообще не понятно.
От печки шли волны приятного тепла и спокойствия. Тело мое расслабилось и размякло, глаза начали слипаться. И уступив накопившейся усталости и бессоннице прошедшей ночи, я начала уплывать в дрему.
Сквозь навалившееся забытье я смотрела, как открылась входная дверь, обдавая меня холодным воздухом из промерзших сеней.
Смутно знакомая мужская фигура бесшумно скользнула в комнату и одним быстрым, смазанным движением оказалась со мной рядом. Я попыталась закричать, но жесткая ладонь зажала мне рот. Другая рука с силой сдавила мое горло так, что в нем что-то хрустнуло.
Ухо обдало табачным дыханием и прозвучал хриплый шепот:
– Вот мы и встретились, сучка.
