Текст книги "«Я вернусь, мама!..»"

Автор книги: Даир Славкович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Затирка с приправой

Отряд Никитина перебазировался в Тепленские леса, под Колодино. Стало известно: взбешенные неудачей на Долгом острове, фашисты готовят новое наступление. Но и партизаны старались не давать передышки врагу.

Ежедневно разведчики и диверсионные группы уходили под Самохваловичи, Пуховичи, Станьково, Койданово, Негорелое, и взлетали на воздух мосты, горели машины с боеприпасами, оставались на дорогах убитые фашисты и предатели-полицаи. Костя вместе с «братками» всегда принимал участие в этих коротких яростных боях. «Братками» называли в партизанском отряде подростков: Костю, Колю Воложина, Виктора Колоса, братьев Николая и Володю Синявских, Николая Шаметьку. Вначале Коля Воложин обращался так к своим одногодкам: «Браток!» У него и переняли. А получилось точно: подростки и в самом деле жили между собой, как родные братья.

Сегодня в засаду на шоссе Минск – Слуцк послали вместе со взрослыми партизанами и «братков». Только замаскировались, как из-за поворота появились шесть грузовиков с солдатами. Первая машина подорвалась на мине, поставленной дядей Лешей, мастером подрывного дела, присланным в отряд минскими подпольщиками. В кузова машин полетели гранаты. Ни один из фашистов не успел убежать: их настигали автоматные очереди. Партизаны собрали вражеское оружие, подожгли машины. Можно было уходить. Но командир роты Александр Балюкевич сказал:

– Тогда так. Оставим группу наблюдения из «братков». Старшим назначаю Будника, Только наблюдать, никакой самодеятельности. Если что – исчезнуть. Кони вас будут ждать но ту сторону холма.

…И вот они лежат в душистой лесной траве среди густого березняка. Смотрят, как догорают фашистские машины, молчат.

– А что, братки, – нарушает молчание Коля Воложин, – неужели снова придет время, когда по этому шоссе можно будет свободно ходить и ездить?

– За то и сражаемся с фашистами, – жестко говорит Шаметька.

– Прямо, братки, не верится, – продолжает Воложин, – что на свете можно жить спокойно: без пожаров и стрельбы, без расстрелов и виселиц.

– Я после войны на шофера выучусь и всю страну вдоль и поперек объезжу, – мечтательно говорит Володя Синявский. – Так все хочется поглядеть!

– А я военным стану, кадровым, – подает голос Виктор Колос. – Как наш командир. А ты кем будешь, Костя?

– Может, кузнецом, как отец. А может… – Костя не успел договорить – на дороге послышался гул моторов.

Приближалась новая колонна фашистов – несколько грузовиков. У догоравших машин колонна остановилась. Прямо из кузовов фашисты обстреляли лес, потом попрыгали на дорогу, быстро очистили ее, столкнув то, что осталось от грузовиков, в кювет, погрузили в кузова убитых. И уехали. А через несколько минут на шоссе показался синий «опель». Недалеко от засады «братков» «опель» остановился. Никто из него не выходил, но и так было ясно: «пассажиры» осматривали место недавнего боя.

– Смелые, без охраны ездят! – еле слышно прошептал Николай Синявский.

– А чего им бояться? Охрана впереди! – зло усмехнулся Шаметька.

– Да и тактика партизан известна, – тихо сказал Костя, – ударили из засады – и быстрее в лес. Уверены, что здесь никого нет.

Синий «опель» не спеша тронулся с места.

– А мы сейчас покажем нашу тактику! – Костя вскинул автомат.

Старшего группы поддержали все «братки». По машине грянул дружный залп. «Опель» виляя, проехал метров двадцать и, резко свернув в сторону, свалился в канаву.

Костя бросился к машине.

Трое жандармов в офицерской форме и шофер были убиты. Костя быстро собрал документы, сумки, оружие. В горячке он не заметил, что на шоссе из-за поворота выехал конный обоз немцев. Выстрелы насторожили фашистов: ехали с винтовками наготове.

«Браткам» ничего не оставалось, как дать еще один залп – по обозникам, чтобы выручить старшего группы.

Пожилой повар Дюков ходил возле костра, и вид у него, прямо скажем, был мрачный: попробуй накормить бойцов, когда картошки и той в обрез, а муки вовсе нет. Возле пылающего костра появился верхом на коне Костя.

– Гарцуешь? – недовольно проворчал Дюков. – Лучше бы котлы промыл, как когда-то. Или картошки начистил. Гарцевать все мастера, а ты попробуй из ничего обед приготовить! И чтоб все сыты были.

– Ладно, дядька Дюков, – засмеялся Костя, – теперь будет из чего приготовить. Мы вам муки достали.

– Муки? – сразу повеселел повар. – Мне бы с полмешочка.

– Целый обоз у немцев отбили!

– Где же он? – заволновался повар.

– Посты уже миновали, – сказал Костя. – Сейчас…

Вскоре трофеи были в лагере. «Братков» начали качать. Дюков объявил, что приготовит затирку с приправой и первыми наполнит до краев котелки «братков».

На затирку с приправой собрался весь лагерь. Ждали, шутили. Только Дюков ничего не слышал: озабоченно прохаживался возле котлов, черпал то из одного, то из другого большим половником, дул на варево, пробовал и что-то недовольно бормотал. Наконец пожал плечами и махнул рукой. Непонятно…

Первым, конечно, Дюков налил затирки «браткам». Потянулись к котлу и другие партизаны со своими котелками.

Стали, обжигаясь, пробовать густое варево.

– Ребята! – воскликнул кто-то, – а затирка действительно с приправой. Ай да повар!

Дюков сплюнул, отвернулся и зашагал прочь от костра.

Выяснилось, что мука, захваченная «братками», была подмочена керосином. В результате затирка получилась с неприятным запахом.

– Ничего, – сказал пожилой усатый партизан. – Все одно – еда, хлебушко.

После ужина командиры рот построили своих бойцов. Никитин прошел перед строем.

– За особую активность, проявленную при захвате ценных документов, – сказал он громко, – разведчику Буднику от имени командования объявляю благодарность! Одновременно объявляю благодарность всей группе наблюдения за захваченные трофеи и особенно за муку! – Никитин помолчал немного, потом сказал, уже другим, жестким голосом: – А за самовольное нарушение приказа командира роты старший группы Будник переводится на трое суток в подсобные рабочие на кухню, остальные – на двое.

– Вот это и есть настоящая затирка с приправой, – шепнул на ухо Косте Жора по прозвищу Матрос.

Вечером Костю позвали к комиссару: «браток» зашел в землянку, застыл по стойке «смирно». Муравьев сдержанно улыбнулся:

– Вольно! И садись-ка к столу. Чаем угощу.

Пили чай. Комиссар расспрашивал о самочувствии, о настроении. Под конец разговора сказал:

– Пойми, Костя: не одной смелостью отряд силен, но и железной дисциплиной. Это первый армейский закон. А в наших партизанских условиях он особенно важен. Ты из-за легковушки мог и сам погибнуть, и друзей погубить.

Костя подавленно молчал.

– Ничего! – Комиссар дружески хлопнул мальчика по плечу. – Боец ты у нас молодой. – Петр Игнатьевич вздохнул. – Даже юный. На ошибках, как говорится, учатся. Только, Кастусь, нельзя нам ошибаться. Понимаешь?

– Понимаю… – прошептал мальчик.

Группа прикрытия

Подпольщики из Минска сообщили: на аэродроме, который расположен на окраине города, в полуразрушенном помещении, фашисты устроили большой склад зенитных и других снарядов. Склад стал действовать недавно, охрана пока слабая… Снаряды – это взрывчатка!

И командование разработало план операции.

Костя знал, что руководить группой захвата будет опытный разведчик, кадровый командир Красной Армии, фамилия которого была неизвестна. Звали его в отряде просто Иваном. Может, имя такое было у человека, а может, партизанская кличка. Спрашивать, уточнять не полагалось. Да и видели Ивана в расположении партизан редко. Обычно он где-то подолгу пропадал, потом снова на короткое время появлялся в отряде. Костя его видел трижды. Высокий, сухощавый, подтянутый, со светлыми, гладко зачесанными назад волосами и голубыми глазами, он внешне походил на немца, стопроцентного арийца. Однажды мальчик видел его в форме обер-лейтенанта фашистской армии. Говорили, что Иван блестяще владеет немецким языком, имеет настоящие немецкие документы, знает все повадки гитлеровских офицеров и свободно, открыто посещает Минск, Койданово, Столбцы, Узду, Барановичи, Несвиж. У бесстрашного разведчика был и черный «опель», который водил молчаливый шофер в форме ефрейтора фашистской армии.

Сколько Костя ни просился у командира роты в группу по захвату склада, его не брали. Возможно, формы немецкой по росту не нашлось или не могли ему простить нарушения приказа командования.

Однако Муравьев все же порекомендовал командиру роты взять Костю в группу прикрытия; комиссар внимательно следил за судьбой юного партизана, как, впрочем, и всех «братков».

Задача группы прикрытия была непростой: предстояло пробраться по ржи как можно ближе к шоссе-Минск – Слуцк, залечь в бурьяне возле дороги. И как только дорога будет свободной, дать сигнал – поднять над рожью пучок травы на шесте. Группа захвата, переодетая в немецкую форму, на трофейных подводах должна выехать из леса на шоссе и двинуться к аэродрому, на окраину Минска. Подвод много – целый обоз. Значит, необходимо выбрать такой момент, когда шоссе длительное время будет безлюдным. Немцы ведь не дураки, сразу догадаются, какие «обозники» в такое неспокойное время выезжают из лесу. Тогда не миновать боя. Группа прикрытия, конечно, будет стоять насмерть. Такая у нее задача. Но ведь если сорвется выполнение задания, и группа захвата может погибнуть.

Перевалило за полдень. Редкие тучки, собравшиеся было в небольшие облака, расползлись по небу прозрачным белесым маревом. Невыносимая жара. Даже жаворонки в небе не звенят, спрятались в прохладной тени во ржи. Перестали выкрикивать свое «пить-полоть» перепелки.

Черный «опель» давно промчался по шоссе в сторону Минска. А обоз все не мог выехать из леса. Егоров не раз собирался дать сигнал Ремезу поднять орешину с пучком травы. Но тут же торопливо опускал руку: или со стороны Минска, или со стороны Слуцка отчетливо слышался гул машин и треск мотоциклов. Егоров нервничал: то расстегивал, то, несмотря на жару, застегивал пуговицы на воротнике гимнастерки, глаза его горели сухим блеском.

Наверняка в лесу волнуются еще больше. И командование, и разведчики из группы захвата.

– Товарищ командир! – К Егорову подполз Костя. – Я думал, думал… И придумал!

– Что же ты придумал? – Егоров с некоторым недоверием посмотрел на мальчика.

– Надо возы в группе захвата нагрузить дровами! – Костин голос прервался от возбуждения. – В лесу много штабелей дров, еще с довоенного времени. С дровами из леса можно будет смело выехать. Фашисты их и летом и зимой вывозят.

– С дровами… – Егоров нахмурил выгоревшие брови и застучал ногтем по горячему от солнца и круглому, точно сковорода, пулеметному диску. – А ведь это мысль! Молодец, Кастусь! Давай жми в лес! Эх, если бы раньше сообразили! Теперь пока нагрузятся, пока выедут…

Костя пулей помчался в лес. Но что это?.. Несколько повозок на железном ходу выезжали из леса. Костя растерянно оглянулся – нет, Ремез не поднимал сигнальной орешины. Что же случилось? Почему группа захвата двинулась без сигнала, в открытую, на шоссе?

Егоров от удивления вскочил во весь рост. Теперь все смотрели на обоз, который неторопливо направлялся к шоссе. Круглые чурбаки аккуратно уложены на пароконные подводы, а на дровах сидели «немцы».

– Сами догадались! – обрадовался Костя. Самолюбие его было польщено: партизаны выбрали тот же вариант, какой предложил и он.

Колонна спокойно выехала на шоссе и свернула в сторону Минска. Трижды их обгоняли мотоциклы. Раз из Минска промчался грузовик, полный немецких солдат. «Обоз с дровами» не вызвал подозрения.

Группа прикрытия должна была встретить обоз, если все будет хорошо, уже груженный снарядами. Если же нависнет опасность, прикрывать его отход в лес, вступать в бой с врагом.

Все обошлось благополучно. Как потом рассказывали партизаны из группы захвата, склад был взят без боя, тихо, только сняли охрану. Близился рассвет, когда группа прикрытия, залегшая во влажной от росы ржи, увидела на шоссе первых лошадей…

Более двадцати пароконок, тяжело нагруженных снарядами разных калибров, спокойно свернули в сторону Колодинского леса и растянулись по проселочной дороге, выдавливая глубокие колеи на отсыревшей земле…

Из захваченных снарядов партизаны выплавляли тол, а то и просто использовали их вместо мин. И снова поднимались на воздух вражеские мосты и машины, летели под откос эшелоны.

Дня через три Костя увидел Ивана. С комиссаром Муравьевым они проходили близ шалаша, возле которого Костя остругивал жердь для Дюкова, под котлы.

– Молодец, Костя! – сказал Муравьев. – Мне Егоров все рассказал…

– За что же молодец, товарищ комиссар? – смутился мальчик. – Ведь без меня догадались…

– За то молодец, что думал, выход искал. И нашел его. Знаешь, что Суворов сказал? Побеждают не числом, а уменьем.

Танковый завод

Подпольщики из Минска и партизанская разведка сообщали: скоро передышке конец, немцы завершают подготовку к новой карательной экспедиции. Выдержать второй такой бой, как под Александрозом, отряд пока не был в силах. К тому же и местность не позволяла вести многочасовой оборонительный бой. Поэтому начали готовиться к рейду. Командование отряда отдало приказ: из трофейных пароконок готовить пулеметные тачанки. Так Костя попал на партизанский «танковый завод», как шутя называли его в отряде.

Мальчик работал без особой охоты. Как, впрочем, вся «строительная бригада». Многие не верили в полезность этого дела. Разве тачанки – современное вооружение?

На «танковый завод» пришел Муравьев.

– Слышал, друзья, работа не шибко спорится?

– Точно, товарищ комиссар, – признался пожилой плотник Лихарь. – Не лежит к ней душа. Делаешь-делаешь, а что толку? В первом же бою увидите: весь наш труд коту под хвост.

Лихарь был старый опытный мастер. Он, Дорохов, Лапцевич да Костя делали помосты в задней части тачанок – для пулеметов: прорезали дырки для колес «максимов», устанавливали крепления, ладили сиденья для пулеметчиков.

– Нет, дорогие товарищи, – убежденно сказал комиссар. – Очень нужным делом вы занимаетесь. Отсиживаться долго немцы нам не дадут. Отряд пойдет в рейд. И тогда, уверяю вас, тачанки себя покажут. Это же движущиеся пулеметные точки! Их всегда можно перебросить с хвоста в голову колонны и на фланги.

Подошел капитан Никитин. Молча послушал, что говорил комиссар, и добавил:

– Я думаю, не лишне было бы и мешки с песком положить: надежная защита от пуль.

– Товарищ командир, – запротестовал Лихарь, – тогда эти «танки» совсем неповоротливыми станут.

– Ничего, маневренности у них хватит, – твердо стоял на своем командир. – Да и мы можем лишнюю лошадиную силу дать. Зато пулеметчики будут более надежно защищены от пуль. И помните: станок пулемета должен быть как влитой, пулемет, помост, тачанка – одно целое, при всякой езде. А ствол легко и быстро должен поворачиваться в любую сторону.

На «танковый завод» добавили еще двух человек: набивать песком немецкие мешки и обкладывать ими тачанки.

И вот настал день испытания «партизанских танков». На первую тачанку сел за пулемет сам командир отряда.

– Кастусь, будешь править лошадьми, – сказал он.

– Слушаюсь, товарищ капитан! – У Кости от радости перехватило дыхание.

Мальчик вскочил на тачанку, схватил вожжи и, пригнувшись, гикнул на лошадей. Те рванули галопом.

– Быстрее гони, быстрее! – крикнул Никитин.

Кнут свистнул в воздухе, и кони полетели стрелой.

…Мчится тачанка по лесной дороге, по корням, ухабам. Костя свищет кнутом над спинами лошадей. А к пулемету, прочно закрепленному в специальных прорезях на дне тачанки, припал капитан. Он ловит на прицел пни, деревья, проверяет, удобно ли будет вести пулеметный огонь на ходу.

– Быстрее, Костя, быстрее!

«Эх, – думает юный партизан, – проверить бы сейчас тачанку в бою, дать настоящую очередь из „максима“ по фашистам!»

Кнут

В деревни близ Колодинского леса начали съезжаться полицаи и немцы. Сомнений не было: фашисты наращивают силы вокруг партизанской базы. Над лесом стали чаще летать вражеские самолеты. Иногда они будто повисали над бором, кружились, как хищники, высматривая добычу.

По всем направлениям командование партизанского отряда послало усиленные разведывательные группы.

Костя получил самостоятельное задание: отправиться в разведку в деревню Колодино – именно оттуда ждали главного удара врага.

В рваных штанах, посконной рубашке, с кнутом через плечо шел он, ни от кого не скрываясь, в деревню Колодино. Но уже при входе в деревню мальчика задержали.

– Кто такой? – окликнул постовой полицай, настороженно рассматривая Костю. – Откуда?

– Из Рудкова. Корова наша потерялась, дяденька, – жалобным голосом ответил разведчик. – Вы не видели? Пегая, белое пятно на лбу, один рог сломан.

Полицай повернулся к хате, крикнул:

– Старшой!

«Караульного начальника зовет», – догадался Костя.

Появился полицай в надвинутой на переносицу пилотке.

– Задержал, – доложил постовой. – Говорит, из Рудкова, корову потерял.

– Да гони ты его в шею, чтоб не болтался под ногами, и делу конец! Нашел из-за чего шум поднимать. – Костя хотел уже шмыгнуть за угол, но старшой вдруг спохватился.

– Стой! Был приказ – всех, кто появится со стороны леса, задерживать. Ведь он из леса? – повернулся полицай к постовому.

– Из леса.

– Не имею права нарушать «Инструкцию по борьбе с партизанами». Раз из леса – отведем в штаб.

В расчеты Кости вовсе не входило попасть в штаб, на допрос, но куда деваться?

– Цырун! – позвал караульный начальник.

Из хаты нетвердыми шагами вышел молодой полицейский в расстегнутом мундире, с синяком под глазом.

– Отведи в штаб. Пусть допросят, – кивнул начальник на Костю: – Корову, видишь ли, ищет!

– Нашел забавку – с детьми возиться, – недовольно проворчал полицай и сплюнул сквозь зубы. – А там братва в очко режется и мне банковать.

– Успеешь еще свои марки проиграть, – цыкнул начальник. – Выполняй приказ!

И полицай повел Костю на другой конец деревни. Улица была забита машинами, к некоторым прицеплены пушки. Машины, замаскированные ветками, стояли и во дворах.

– Дяденька, отпустите! – начал канючить Костя, хотя и знал: дело дохлое. Надо как-то по-другому выкручиваться. – Мне без коровы домой никак нельзя – отец прибьет. Отпустите, дяденька!

– Я тебе не дяденька, дорогой племянничек, – с усмешкой сказал полицай. – И корову искать толку мало. Тю-тю! Поймали в лесу твою корову партизаны и сожрали сырую, без хлеба и соли.

– Да ну? – Костя, изобразив на лице ужас, замер на месте.

– Чтоб мне так кучу денег выиграть! – Полицаи опять сплюнул сквозь зубы. – Ноты, парень, не горюй: не успеют бандиты твою корову переварить… – Полицай замолчал.

– Почему? – наивно спросил мальчик.

– Почему! – Полицай хмыкнул. – Тридцать машин полиции из Узды, Койданова и Минска прибыло. А по тот край – немцы. Как вдарим с двух сторон – потрохов от этих «мстителей», будь им неладно, не останется.

– Мне, дяденька, без коровы домой, в Рудково, никак нельзя, – опять захныкал Костя. – Отец убьет.

Полицай нахмурился, буркнул:

– Всех убьют. Кого раньше, кого позже. Пошли!

– Я и завтра, и послезавтра, и хоть три дня искать буду, – бубнил на ходу Костя, – но должен Подласку найти. Без коровы мне нельзя домой появляться…

– Если отпустят в штабе, то и сегодня и завтра можешь искать, – сказал полицай. – А потом – лучше ноги в руки и жми без оглядки. Тут такое начнется! Света белого не увидишь. У Кости сильно забилось сердце: какие сведения! Их как можно быстрее надо в лагерь доставить. А тут шагай с этим подвыпившим полицейским. Что же делать?

– Дяденька, отпустите!

– Нельзя. Приказ.

Костя понурил голову. «Бежать бесполезно, пристрелит, – лихорадочно думал он. – Что, что предпринять?» Ничего путного на ум не приходило.

Штаб находился в высоком пятистенном доме. В комнате, заставленной столами, было несколько полицейских чинов из «высокого начальства». Одного из них Костя узнал: тот присутствовал, когда его допрашивали в полицейском застенке в Узде.

Конвоир доложил, вытолкнул задержанного на середину комнаты и, спросив разрешения, ушел.

Костю обыскали.

– Так ты пастух? – спросил именно тот полицейский, которого знал Костя.

– Да, дяденька начальник.

– По-моему, я тебя где-то видел…

Юному разведчику стало не по себе.

«Что, если этот предатель вспомнит, как допрашивали меня и Лену в Узде? – пронеслась в голове мысль. – Надо что-то сказать, чем-то отвести его подозрения, пока он не вспомнил».

– Мы, дяденька начальник, с папой зимой кадки в Валерьянах продавали, а вы ехали. Я вас тоже запомнил, – с радостью в голосе сказал Костя. – Мне папа тогда приказал, чтоб я шапку снял. Помните, мы без шапок стояли?

Полицай задумался, сморщил лоб.

– Не припомню что-то, – пробурчал он.

– Пьяный был, потому и не припомнишь, – засмеялись за столами.

Полицаю не понравились шутки приятелей, он спросил резко:

– Значит, отец – бондарь?

– Бондарь, дяденька. – И Костя понял, что сам себе уготовил ловушку: Рудково было рядом, а в деревне ведь наверняка не так много бондарей, и в Колодино «отца» в таком случае должны были хорошо знать. Но юный разведчик ничем не выдал своего волнения.

– Один он и кадки и бочки делает? – пристально смотрел на Костю полицай.

– Почему один? – спокойно сказал мальчик. – Я помогаю. Клепки строгаю, обручи набиваю.

– А ну покажи ладони! – Полицай вплотную подошел к Косте.

Мальчик поставил возле стола кнут, который Держал в правой руке, и показал полицейскому ладони в мозолях, полученных в недавних хлопотах на «танковом заводе».

– Да, не врешь, – с некоторым разочарованием вздохнул полицай. – Мозоли у тебя от рубанка.

Костя снова взял в руки кнут. И… похолодел. На кнутовище отчетливо была видна надпись, сделанная химическим карандашом: «Первому водителю первого партизанского танка, бойцу третьей роты Косте вручается как именное оружие этот кнут». Такой шуточный подарок сделал ему Ремез. Тогда посмеялись, и Костя повесил кнут на сук сосны. Когда же он собирался в разведку, товарищи посоветовали взять прут в руку, но Костя запротестовал: «Какой это пастух пасет корову с прутом? Так только подпаски делают, когда черед отбывают». И вспомнил про кнут, повешенный на сук. А про злополучную надпись на нем совсем забыл.

И вот теперь этот кнут в полицейском штабе. Пока, правда, в руках Кости. Он держал его, как раскаленное железо.

– Дай мне кнут, а сам сбрасывай штаны, – встал из-за стола один из полицаев с забинтованной головой. – Я тебе еще одну клепку добавлю. Как раз ее тебе не хватает.

У Кости перехватило дыхание.

«Вот сейчас этот недобитый подойдет, возьмет кнут. И тогда…»

Нет, любые пытки Костя выдержит, никого не выдаст. Но так нелепо погибнуть из-за собственной глупости… И главное – не выполнить задания, когда в руках такие сведения!.. И тут он ясно услышал голос отца: «Спокойно, сынок. Возьми себя в руки. И помни: ты – сын революционного матроса. Из любого положения есть выход. Действуй!» И принял решение…

– Дяденьки начальники, – с неподдельными слезами в голосе взмолился Костя, – мне бы корову только найти… Я и в поле искал, и в лесу. Там тоже люди с винтовками были, но сказали, что никакой коровы не видели. Я был возле их окопов или землянок, не знаю, как они называются.

В большой комнате все сразу замерли. Стало тихо.

Только-только кончилось совещание. Полицаям нужны были точные сведения о партизанах. А тут – на тебе, сведения сами в штаб попали вместе с этим глупым пастушком.

Полицейский, который ходил по комнате, должно быть, самый главный здесь, остановился и внимательно посмотрел на Костю.

– Ты их видел? – внешне спокойно спросил он.

– Как вас, дяденька.

– Какие они? – перебил тот, что собирался добавить Косте клепку.

– А как и вы, военные. Забинтованные тоже есть. С винтовками.

– Винтовки у них какие? – спросил до сих пор молчавший полицейский, заросший рыжей щетиной.

– Обыкновенные. Есть и короткие. А одна со сковородкой наверху. И на ножках.

– Сколько всех бандитов? – спросил тот, что расхаживал по комнате.

– Точно не знаю, – простодушно сказал Костя. – Я видел человек двадцать.

– Сможешь показать то место на карте? – Полицай пристально смотрел на мальчика.

На столе вмиг расстелили военную карту.

– Нет, – Костя сосредоточенно нахмурил лоб. – По такой не смогу. Мне бы по школьной. Тогда бы я вам все показал – и Москву, и Ленинград, и Одессу, и Уральские горы, и Каспийское море. А по этой, нет, не смогу…

Напоминание о Москве, Ленинграде и Одессе совсем не понравилось полицаям. Они нахмурились, смолкли.

– Пусть ведет, – первым нарушил тишину перевязанный. – А там…

– Нет, – перебил главный. – Ломать план немцы не позволят. С ним пойдет наш человек. Подтвердится, тогда согласуем все с немцами.

– Дядька, мне бы корову найти… – Костя тер кулаком глаза.

– Корова твоя в лесу потерялась, – ласково сказал старший полицейский. – Мы сейчас дадим тебе человека, лесника. Он поможет отыскать твою корову. Но сначала ты отведешь его туда, где видел землянки и окопы.