Текст книги "Поцелуй у водопада"

Автор книги: Дафна Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Ничего подобного!

Блейз опять стоял, засунув руки в карманы, но плечи он успел расправить, хотя тело осталось напряженным.

– Значит, для тебя поцелуй – небольшая шалость под луной?

Луна уже висела в небе, низкая, серебряно-золотая.

– А тебе какое дело?

Он молчал. Потом сделал короткое движение, приглашая Сорель пройти вперед.

– Родители, вероятно, уже волнуются, куда мы подевались.

Явно надуманное объяснение вызвало у нее скептическую улыбку. Они вернулись в дом, и до конца вечера Блейз просидел молча и отвечал только тогда, когда к нему обращались. Сорель вздохнула с облегчением, когда Рода наконец устала и Айен потянул их ехать домой.

С Блейзом они увиделись на дне рождения Марты несколько дней спустя. Марта отмечала свое тридцатилетие. Сорель привела с собой Крега, подозревая, что там будет Блейз. Она пыталась забыть его, но, войдя в комнату, все время оглядывалась и, когда он наконец пришел, сразу его увидела. И сразу увидела, что Блейз пришел один.

Гости приветствовали его поцелуями в щеку, а он огляделся, и глаза его вспыхнули, когда он увидел рядом с Сорель мужчину.

Крег подтвердил его приход.

– А вот и твой старый приятель, – сказал он.

– Да. – Она намеренно отвела глаза от Блейза и сосредоточилась на своем сопровождающем.

Крег внимательно посмотрел на нее.

– Кажется, он сегодня не слишком приветлив.

– Он без подружки – наверное, скучает по ней.

– А не потому, что я с тобой?

– Нет, конечно. – Но его слова ее тронули, и она покраснела под понимающим взглядом Крега.

Спиной почувствовав приближение Блейза, она заставила себя не оборачиваться, пока не услышала его ровный голос:

– Привет, Сорель. И… Крег, кажется?

Пришлось посмотреть на него; он разглядывал Крега спокойным, невыразительным взглядом. Как будто что-то хрустнуло в воздухе, и Сорель придвинулась к Крегу, инстинктивно ища защиты.

Блейз перевел взгляд на нее, насмешливо скривив рот. Во взгляде крылось какое-то послание; Крег прав – Блейз настроен совсем не по-дружески.

– Крег, ты помнишь Блейза? – Сорель вцепилась ему в руку.

– Конечно. – Крег взял ее за руку.

Она спросила:

– А где Чери?

Вопрос оказался не к месту. Блейз коротко ответил:

– Не со мной.

Сорель подумала – может, они поссорились? – и сама устыдилась той радости, которая наполнила ее сердце.

Крег предложил пойти выпить.

– Выпивка вон там, – показал он на стол, временно служивший баром.

– Спасибо, позже, – отреагировал Блейз. Повернувшись к Сорель, он спросил: – Как твоя мать перенесла выход в гости? Мы ее не слишком утомили?

– Она чувствует себя хорошо. – Неужели Айен ему не говорил? – Она осталась очень довольна.

– Надеюсь, ты тоже. – Голос звучал гладко, как крем. – Особенно мне понравилась наша прогулка по саду.

Непроницаемое выражение его лица и вспышка огня в глазах говорили о том, что Блейз объявляет войну. Сорель холодно ответила:

– Я всегда наслаждалась обществом твоих родителей.

Вспышка повторилась, губы изогнулись в улыбке.

– Марта очень хвалила тебя, она просто в восторге от того, что ты делаешь в магазине, и считает, что обязана мне. – Для Крега он объяснил: – Может быть, Сорель вам говорила, что я дал ей адрес Марты. Дальше он опять обратился к Сорель: – Ты давно не видела Елену? Я с ними вчера обедал. По-моему, ее очень устраивает их брак.

– Она счастлива, – согласилась Сорель. – Кэм – исключительно приятный человек.

Блейз опять подключил Крега к разговору:

– Вы знакомы с кузиной Сорель и ее мужем? Два месяца назад мы присутствовали на их свадьбе.

Крег спокойно отозвался:

– Да, мы с Сорель были на обеде с ними и их друзьями.

Спасибо, Крег.

– У Крега и Кэма нашлось общее увлечение – они оба интересуются гонками.

Она подумала, что счет в ее пользу. У Блейза опять блеснула в глазах вспышка.

– Но ведь ты не любишь гонки.

– Я стараюсь не утруждать Сорель своими пристрастиями, – ответил Крег.

– Ей быстро наскучивают какие-либо занятия. Ребенком она кидалась от одной деятельности к другой. Вы сами участвуете в гонках?

– Нет, я болельщик, – уведомил Крег.

– Уф-ф. – Блейз понимающе кивнул. – Опасный вид спорта?

– Не только это, – сухо парировал Крег.

Они молчали, сверля друг друга глазами. Сорель затаила дыхание. Чтобы разрядить обстановку, она проговорила:

– Большинство видов спорта рискованны, не так ли?

Блейз на нее не посмотрел. Он доверительно сообщил Крегу:

– Сорель даже в детстве любила играть с огнем.

Однажды – всего один раз, – когда родители пригласили гостей, она взяла в комнате матери зажигалку и решила устроить в гараже свое собственное барбекю. По счастью, пол оказался цементный, и когда Блейз, отправленный на ее поиски, пришел в гараж, то обнаружил небольшой фейерверк посреди гаража. Он вытащил Сорель, старательно почистил и уничтожил улики, прежде чем они вернулись в дом к гостям.

– С тех пор я научилась обращаться с огнем, – возразила она.

– В самом деле? А по-моему, хорошо, что той ночью мы стояли возле воды – разбушевавшиеся пламя могло выйти из-под контроля.

Крег вопросительно посмотрел на Сорель, и она покачала головой, всеми силами надеясь, что улыбка у нее получается беззаботной.

– Блейз шутит. Мы слишком давно знаем друг друга.

Тут-то она и попалась в расставленную ловушку. Блейз стал демонстрировать Крегу, как хорошо они знакомы, как много у них общих друзей и как близки их семьи. Сорель не понимала, зачем он рассказывает о семье, о знакомых, но возразить было нечего.

Блейз ухмылялся:

– Какие-то проблемы?

Подошел Лаури и хлопнул Блейза по плечу.

– Привет, старик! Как поживаешь? Пошли выпьем.

– Пошли, – моментально согласился Блейз. – Увидимся, – пообещал он и дал хозяину увести себя.

– Что значило его поведение? – спросил Крег, вскинув брови.

Сорель глотнула вина и попробовала объяснить:

– Мы сейчас очень не любим друг друга.

– Поругались?

– Не совсем так. – Глядя в стакан, она взболтнула вино и промямлила: – Все значительно сложнее…

Остаток вечера она старательно избегала Блейза и все внимание уделяла своему спутнику.

Когда Крег отвез ее домой, она привычно подставила ему щеку для поцелуя, но он не сразу обнял ее – сначала притронулся к щеке.

– Что происходит между тобой и Блейзом?

Сорель сжалась.

– Ничего особенного.

Крег покачал головой.

– Как же ничего, когда, если вы рядом, между вами носятся электрические разряды?

Она вздохнула и призналась:

– Мы были помолвлены, но… У нас возникли неразрешимые проблемы; а сейчас между нами ничего нет. – Совесть у нее всколыхнулась, когда она вспомнила жаркий поцелуй в саду.

– Наверное, тебе нужно сначала разрешить эти проблемы, – объяснил Крег, – потому что у меня такое чувство, что иначе любому другому мужчине придется сражаться с невидимым врагом.

Крег уехал, а Сорель еще долго ворочалась в кровати, пытаясь избавиться от его последних слов.

Он заслуживал больше того, что она может ему дать. Он ей очень нравился, но в сердце проник Блейз, не оставляя места ни для кого другого. Любая попытка вытолкнуть его приводила к разочарованию и чувству вины.

Она то и дело возвращалась к тому, что Блейз пришел на вечеринку один и всячески уверял Крега, что они с Сорель – близкие друзья. К тому же тот поцелуй у водопада…

Какую игру он ведет?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В пятницу Блейз заявился в бутик, когда Сорель занималась с двумя детишками и их мамой.

Она увидела, как Поппи встретила его радостной улыбкой, которая всегда украшала ее милое личико, как он одарил ее загадочным, несколько удивленным взглядом и что-то сказал о дне рождения крестника. Сегодня на рыжих волосах Поппи красовался огромный бант; топ был лиловый, короткая шуршащая юбчонка – пронзительно-голубая.

Когда Сорель проводила покупательницу, Блейз поздоровался с ней поверх головы Поппи. Та обернулась.

– О, вы знакомы? – она просияла. – Тогда я пойду… разберу коробки.

Прежде чем Сорель успела ее остановить, Поппи прошмыгнула за занавеску, отделяющую магазин от подсобки. У нее всегда находилось дело, которым необходимо заняться сию минуту.

Сорель ничего не оставалось, как подойти к Блейзу:

– Тебе нужен подарок? Сколько лет ребенку? Мальчик или девочка?

– Девочка, восемь лет, – ответил Блейз и тихо спросил: – Где ты отыскала такое чудо? – Он мотнул головой в сторону занавески, за которой скрылась Поппи. – У нее вид, будто она сбежала из цирка.

Сорель вступилась за Поппи:

– Она прекрасно работает. И нашла ее не я, а Марта. Дети в ней души не чают.

– Я на нее не жаловался.

– Ну, так что ты хотел подарить девочке?

– Я надеялся, что ты мне поможешь. Она привередлива; матери кажется, что ей бы понравился наряд от Марты. Вроде бы они тут уже покупали. Что сейчас носят девочки?

Сорель показала ему все, что у них было, и вместе они выбрали джинсовый сарафанчик со шляпкой и желтую майку под него.

– Если не подойдет размер, можно обменять, – предупредила Сорель. – Есть еще желтые носочки, они хорошо будут смотреться с этим нарядом.

Блейз взял и носки.

Она упаковала покупку, он положил на прилавок кредитную карточку.

– Тебе все еще нравится твоя работа?

– Очень. – Сорель сунула карточку в аппарат, потом вернула ему. Их пальцы соприкоснулись, и она почти подпрыгнула и уронила карточку. Блейз удивился. – Я подумала, что ты ее уже держишь, – извинилась она, глядя, как он поднимает пластиковый прямоугольник и кладет в бумажник.

– Вы скоро закрываетесь? – спросил Блейз.

Сорель посмотрела на часы.

– Скоро.

– Может, сходим чего-нибудь выпить?

– Выпить?

Он терпеливо пояснил:

– Выпить. Знаешь, в стакан наливают жидкость, обычно алкоголь. Здесь через дорогу есть приличный бар. Можно посидеть снаружи.

– Зачем?

– Так прохладнее.

– Нет, я имела в виду, зачем ты хочешь со мной выпить?

Он приподнял свою покупку.

– Ты мне помогла. Я же должен тебя отблагодарить. И потом приятно после трудового дня расслабиться в баре.

– Что случилось?

– Среди прочего скверные дела в бизнесе. Мне нужно отвлечься, а я не люблю пить один.

Его слова не были похожи на жалобу, разве что его раздражала необходимость объяснять. В его глазах что-то настораживало, но искушение для Сорель оказалось слишком велико.

Может, он принес оливковую ветвь мира?

– Ладно, встречаемся там через пятнадцать минут.

Когда она пришла, Блейз уже занял столик на двоих во дворе, окруженном зеленью, и заказал ее любимый сидр.

Сорель села спиной к солнцу, а Блейз сделал ей выговор:

– Ты опоздала на две минуты.

Ей было неуютно под его пристальным взглядом. Может, у него какие-то скрытые мотивы для приглашения?

Он сел напротив и продолжил пить пиво.

– Виделась с Крегом?

– После дня рождения Марты нет, но в воскресенье у нас встреча. – Они идут на джазовый концерт; до сих пор она радовалась такому случаю, но сейчас почувствовала, что не хочет больше видеть Крега. Тогда, при расставании, она отвергла его предположение, что после Блейза никто не займет его место, но Крег посмотрел скептически, слегка чмокнул ее в щечку и попрощался.

Блейз хмуро смотрел в стакан.

– Везет Крегу.

– Мне лестно, что ты так считаешь.

– А он знает, что ты бегаешь целоваться с другим?

– Я не бегаю. К тому же у него нет на меня прав.

Блейз вскинул веселые глаза и тут же их опустил.

– Значит, я единственный счастливый получатель?

– Ты… Я совершила ошибку, – произнесла Сорель. На нее нашел горько-сладкий момент помешательства. Но она не даст его повторить.

– Значит, ты думала, что тебе сойдет с рук твое поведение, поскольку родители, твои и мои, были рядом.

– Я про них не думала. К тому же ты сам сказал, что дело касается только нас двоих.

Она завороженно следила, как он пьет. Блейз опять бросил на нее быстрый взгляд и тут же опустил глаза.

– Что ж, – протянул он, – может, ты не прочь продолжить с того места, на котором мы остановились?

Она почувствовала, как жар хлынул к щекам и распространился по всему телу.

– Я не понимаю… что ты имеешь в виду.

– Отлично понимаешь, Сорель. Секс – горячий, тяжелый, безудержный секс. Тогда в саду мы оба его хотели. Ты начала, так что не скромничай.

Сорель в глубине души ужаснулась. Прямолинейная чувственность его слов смущала и возбуждала. В его голосе отсутствовал даже намек на нежность, в глазах – ни капли уважения, только вызов – попробуй опровергни провокационное заявление!

Губы вмиг пересохли, она облизала их.

– А как же Чери? – Сорель приняла вызов.

– Ты заботишься о Чери? – Блейз скривил рот.

Уже не в первый раз в ней шевельнулась совесть.

– Я думаю, скорее ты должен заботиться о ней, не так ли?

– Я с тобой не буду обсуждать вопрос о Чери.

Сорель сделала попытку встать, но он пригвоздил ее руку к столу.

– Сиди.

Пришлось сесть.

– Ты думаешь, я такой человек, который может иметь двух женщин?

Она теперь вообще не знала, какой он человек, хотя была уверена, что он не из тех, кто станет увиваться за женщиной, если у него есть другая.

Пока она придумывала, что ответить, Блейз опередил ее:

– Я больше не буду встречаться с Чери.

Сердце забилось тяжело и гулко. Сорель проглотила ком в горле.

– Мне очень жаль.

– Мне тоже. – Он выглядел хмурым и злым, и Сорель почувствовала, что ее стремительно охватывает холодное уныние.

– Ты предложил ей жениться? – Может, Чери ему отказала?

– Нет.

– Тогда что же случилось?

Он хрипло засмеялся, отпустил ее руку и откинулся назад.

– Случилась ты, – констатировал он. – И ты чертовски хорошо это знаешь. Ты и тот поцелуй в саду родителей. – (Сорель даже задохнулась.) – Не воображаешь же ты, что после этого я могу смотреть на другую женщину? В первый раз меня сбило твое возвращение, что-то вроде отголоска чувств, которые терзали меня раньше. Хоть я и рационалист, но, раз они вернулись, я не могу унижать такую прелестную женщину, как Чери, привязывая ее к себе, в то время как меня обуревает желание затащить в постель другую.

Окружающее поплыло перед глазами Сорель. Разговоры, смех, звон стаканов – все стихло, солнце исчезло. Ей бы прийти в восторг от его признания, но он выглядел таким сытым и свирепым. Он не заявлял о любви или завершении отношений браком. Он констатировал, что его, Блейза, обуревает нежеланная, неистовая похоть, с которой он не в силах бороться.

Он назвал Чери прелестной женщиной. Когда к Сорель вернулся голос, она спросила:

– А какой женщиной ты считаешь меня?

Он опустил глаза.

– Ну, во-первых, не такой невинной, какой ты отсюда уезжала. Не притворяйся, что ты меня не хочешь так же, как я тебя. Тот поцелуй – твоя инициатива. – Безжалостный и откровенно сексуальный взгляд обежал ее. – И в следующий раз я не ограничусь поцелуями.

Умом Сорель отвергала его предложение, но тело откликнулось на обещающее сверкание глаз, и она стала противна самой себе.

Все сложилось не так, неправильно: он носится со своими чувствами и совершенно не считается с ее. Она подняла голову.

– Следующего раза может и не быть. С чего ты взял, что стоит тебе щелкнуть пальцами, и я твоя?

Он вспыхнул, но усилием воли расслабил плечи и изогнул рот в самонадеянной усмешке.

– Мы договоримся между собой, Сорель. Ты знаешь не хуже меня: теперь я тебя не отпущу. И ни с кем не буду делить. – И добавил без передышки и жестко: – Избавься от Крега. Он мешает.

– Не приказывай мне!

– У тебя ведь нет машины?

– Нет. – Она не видела смысла заводить машину: парковка в городе трудная и дорогая, а быстрая езда ее никогда не прельщала. Она подумала, что, когда мать поправится, можно будет завести свое жилье, а заодно и машину, но не сейчас.

– Я тебя довезу, – твердо сказал Блейз. – Не бойся, пока я за рулем, я не могу на тебя напасть, а дома тебя защитят мамочка с папочкой.

Он вел ее по улице, держа под руку крепко, но не так, чтобы нельзя было вырваться. Кипя от возмущения, Сорель выговорила:

– Если ты не заметил, то сообщаю, что я уже взрослая, поэтому прекрати мной помыкать.

– А ты прекрати воротить нос, – спокойно заключил он. – Заметить-то я заметил, в том-то все и дело.

Его машина стояла у бровки тротуара; сначала Блейз запихнул Сорель, потом сел сам. Она с ехидством подумала: как ему удалось найти парковку в такое время? Приняв достойный вид, она пристегнулась и сидела, молча возмущаясь, пока он вел машину к ее дому.

Он тоже всю дорогу молчал, сосредоточенно хмурился, хотя считался опытным водителем и мог бы разговаривать за рулем.

Они подъехали к дому одновременно с отцом. Айен помахал им, загнал машину в гараж и подошел к ним.

– Всем привет. Я не знал, что ты ее привезешь. Заходи.

– Спасибо, – кивнул Блейз, а Сорель воскликнула:

– Нет! Не надо.

Айен озадаченно посмотрел на нее, а Блейз спокойно возразил:

– Пойду поприветствую Роду.

Спорить не имело смысла. Сорель первая двинулась к дому, мужчины за ней.

Она сразу прошла к себе и оставалась там столько, сколько позволяли приличия. Когда она наконец покинула свою комнату и на звук голосов направилась в гостиную, там сидел Блейз со стаканом в руке.

Айен тоже пил виски; Рода держала бокал белого вина. Она обрадовалась приходу Сорель.

– А вот и ты! Мы заждались. Блейз остается на обед!

Сорель с трудом сдержала гнев, тем более что сквозь бесстрастное выражение лица Блейза просвечивало удовлетворение.

– Рода любезно пригласила меня, – сообщил он, – а поскольку твой отец настоял на том, чтобы вместе выпить, то неплохо бы и поесть, перед тем как садиться за руль.

Порция виски сверх недопитого стакана пива в кафе – не та доза, которая свалит его с ног. Правда, стакан пива мог быть не первый, до прихода Сорель у него было пятнадцать минут…

Айен подошел к буфету.

– Сорель, тебе чего налить?

– Мне хватит того, что я выпила с Блейзом. Вы с мамой можете с ним разговаривать, а я пойду готовить обед.

Рода всполошилась:

– Я собиралась сама…

– Блейз пришел навестить тебя. Оставайся здесь, я справлюсь одна, – убедила ее Сорель.

Пока Рода болела, готовила Сорель, и хотя сейчас мать шла на поправку, Сорель по-прежнему ей помогала.

Она плотно закрыла дверь кухни, ненадолго прислонилась к косяку, потом кинулась к холодильнику.

Через двадцать минут на сковороде жарился бефстроганов, в кастрюле кипел хорошо промытый рис. Вытаскивая из холодильника продукты для салата, она услышала, как отворилась дверь, и решила, что мать пришла помогать.

Держа в одной руке кочан, другой шаря по дну в поисках морковки и яблок, Сорель пробормотала:

– Все идет нормально. Ступай, поговори с Блейзом.

– Я не привык разговаривать сам с собой, – раздался насмешливый голос.

Сорель чуть не выронила капусту, замерла, все мысли вылетели из головы. Тупо глядя в отделение для овощей, она пробормотала: «Морковь», вытащила ее, достала розовое яблоко, потом встала и захлопнула холодильник.

– Чего тебе тут надо?

– По-моему, я ясно высказался, – расхохотался Блейз, глядя, как в ее глазах разгорается огонь. – Того же, чего и тебе. Твоя мать распыхтелась, что ты одна не справишься, и я вызвался помогать, тем более что мне нужен лед. – Он приподнял стакан.

– Бери сам. – Она отошла к стойке. – А я обойдусь без тебя. – Мысленно она обругала мать за прозрачную попытку свести их вместе. Взяв длинный нож, она быстро стала шинковать капусту. – Не хватит ли тебе пить? – Она кивнула на его стакан.

– Это имбирный эль. – Он слегка оперся о стойку и наблюдал за ней.

Сорель хмуро строгала капусту и складывала в миску. Шипенье на плите напомнило о рисе; она кинулась его спасать и буркнула недоброе слово о пене, разлившейся по плите.

Блейз тоже подошел и предложил:

– Давай я.

Но она мотнула головой:

– Сама справлюсь. – Сорель переставила кастрюльку на плиту слабого подогрева, выключила горячую плиту и взялась за тряпку. Пока она вытирала грязь, Блейз тактично отступил в сторону.

– Могу же я чем-то помочь тебе?

– Можешь. Уйди и не отвлекай меня, – проскрипела она, а он засмеялся.

– Я тебя отвлекаю?

Сорель сообразила, что он не сказал и двух слов, а теперь у него был такой самодовольный вид, как будто он радовался, что одно его присутствие ее отвлекает, видите ли.

Она взяла нож и стала быстро резать морковку. Один кусочек отскочил на пол. С ножом в руке она повернулась, и Блейз в шутливом ужасе поднял руки вверх.

– Ухожу, ухожу, не размахивай этой штукой!

Сорель невольно улыбнулась.

Он подскочил к двери, она снова застучала ножом. Он обернулся и спросил шутливо:

– Не знаешь, морковке больно?

Она повернула голову на его голос и тяпнула ножом по пальцу.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Ой! – Сорель инстинктивно прижала палец к губам.

Блейз свирепо выругался, в два шага подскочил к ней, поставил стакан на стойку и взял ее за руку. При виде крови он снова выругался и подтащил ее к раковине.

– Извини! – Он побледнел, сдвинул брови и подставил ее руку под холодную воду. – Аптечка первой Помощи в ванне?

– Да.

– Потерпишь, пока я за ней сбегаю? Позвать маму?

Сорель покачала головой.

– Пустяки, просто царапина.

– Я через минуту. – Он быстро наклонился, поцеловал ее в щеку и выскочил из кухни. Вскоре он вернулся с красной коробкой в руках. – Поглядим. – Порез кровоточил, он старательно отер ей палец. – Может, заклеить?

– Нет, – твердо отказалась Сорель. – Там есть тампоны, надо приложить, а потом завязать.

Блейз колебался, и она приказала:

– Действуй, я не могу одной рукой.

Он сделал все, что нужно, а когда закончил, не выпустил ее руку.

– Я виноват.

– Ничего подобного.

– Нет, все произошло из-за меня, из-за моей парфянской стрелы, ты же говорила, что я тебя отвлекаю.

Она не спорила. Он по-прежнему отвлекал ее – перед тем как отпустить, поцеловал руку, и в порезе возникла тупая боль в ответ на прилив вспыхнувшего желания.

В припадке раскаяния он был неотразим; она бы предпочла, чтобы он злился, ей стало бы легче ему противостоять.

– Теперь я просто обязан тебе помогать, – объяснил он. – С бинтом на пальце работать трудно.

Тут он оказался прав. Он отнес аптечку, и она видела, как круто изменилось его настроение – вместо скрытой злобы, которую она видела, когда они приехали домой, он проявлял заботу и почти братскую поддержку. В сущности, она увидела его таким, каким помнила с детства.

Правда, в его сегодняшнем поведении, как и в прежних поцелуях, не было ничего братского, только откровенная сексуальность. И хотя в поцелуях присутствовала подспудная злость, они привели к тому, что ее сжигало желание – такое же, как у него.

Кажется, она неразумна: во время помолвки она чувствовала недовольство, ей казалось, что между ними лишь какие-то тепловатые отношения, а не великая страсть; теперь она недовольна тем, что Блейз предлагает ей страсть, как он сказал, «горячий и тяжелый секс», не основанный на любви.

Может, в обоих случаях она хотела слишком многого?

* * *

Им удалось приготовить вполне приличный обед. Сорель командовала, Блейз в наказание себе подчинялся, не делая новых попыток спорить или соблазнять.

Увидев бинт, Рода забеспокоилась, но приняла заверения Сорель, что ничего серьезного не случилось. После обеда и кофе Блейз не стал задерживаться.

– Проводи его, Сорель, – распорядилась Рода.

Подавив раздражение, Сорель прошла мимо Блейза в прихожую, успев уловить веселье в его глазах.

Она открыла дверь, но он не спешил выходить.

– Долго ты еще будешь жить с родителями? – спросил он.

– Скоро подыщу себе квартиру. – Мать уже могла обходиться без нее, а ей слишком часто приходилось придерживать язык, когда родители забывали, что ей двадцать пять лет, и приказывали ей, как ребенку.

– Можешь переехать ко мне, – вкрадчиво предложил Блейз. Всерьез он не ожидал согласия.

– Поджариваться на сковородке? Нет, спасибо, – отрезала она.

– Уезжай поскорее.

– Что-о? – Сорель вытаращила глаза.

– Поскорее найди квартиру.

– Я так и сделаю. Только не жди приглашения.

– Даже на новоселье? – Блейз снова потешался, но теперь молча. Посерьезнев, он поймал ее руку и погладил палец поверх бинта. – Извини за рану.

– Ты уже извинялся. – Она отдернула руку, злясь на себя за то, что участился пульс и ослабли коленки. – До свидания, Блейз.

Он коротко погладил ее по щеке, глядя задумчивыми темными глазами.

– До свидания, Сорель. Спокойной ночи. Приятных сновидений.

Ночь оказалась далеко не спокойной, а сновидения – далеко не приятными: навалились какие-то кошмары, полные страсти и бешенства. К утру Сорель совсем измучилась и злилась на себя и на Блейза.

Она думала, что у него есть основания винить ее за разрыв с Чери: она действительно провоцировала его на те поцелуи, это невозможно было отрицать. Но сейчас он дошел до белого каления, чего с ним никогда не было. Не ее вина, что он собирался жениться без любви. Кстати, не в первый раз, мстительно подумала она. Наверное, у него женитьба вошла в привычку.

Она желала его, но не хотела, чтобы Блейз свирепствовал и взваливал на нее всю вину за свою неспособность полюбить более достойную женщину, такую, как Чери. Его нападки просто несправедливы.

Утром он снова пришел в магазин. Поппи ворковала над малышом, пытаясь его развлечь – мать не справлялась с непоседой, у которого действовало, казалось, восемь рук и ног, – но подняла свою рыжую голову, чтобы улыбнуться Блейзу и толкнуть локтем Сорель:

– Опять пришел твой друг.

Суббота у них всегда была трудным днем из-за большого наплыва покупателей, и Сорель некогда было обращать внимание на Блейза. Когда наступило затишье, он подошел к ней и спросил:

– Как рука?

– Как видишь, я жива.

– Очень рад. Что ты сегодня делаешь? Ведь вы закрываетесь в два?

– Буду искать квартиру.

– Умница.

– Тебе на горе!

Блейз засмеялся.

– Есть что-нибудь на примете?

– Пока нет.

Она просмотрела объявления, по некоторым телефонам позвонила, но ей ответили: «Извините, сдано». В одном месте пообещали придержать квартиру до завтра.

– Наверное, придется сначала купить машину. Легче будет искать, а то я все время одалживаю у папы с мамой.

Но сегодня у Роды намечался бридж, а Айен уехал играть в гольф.

– Давай я тебя буду возить.

– Спасибо, Блейз, но…

– Никаких «но». Ранние пташки отобьют у тебя все хорошие места. С машиной будет легче.

– Тогда почему бы тебе просто не одолжить мне машину?

– Я не альтруист. Если ты будешь сидеть в моей машине, там должен находиться и я.

– Ты мне не доверяешь?

– Доверие – вещь обоюдная, – мудро заметил он.

К прилавку приблизилась женщина с недовольным мальчиком и спросила:

– У вас есть что-нибудь на него для свадьбы? Девятый размер.

Блейз отступил, но, когда они с Поппи в два часа закрывали магазин, снова оказался рядом.

– Ты обедала?

У них с Поппи был даже не ланч – они просто в подсобке выпили кофе с печеньем.

– Я не хочу.

Поппи смотрела на них с любопытством.

– Ребята, куда вы намылились?

– Никуда, – буркнула Сорель, но Блейз громко сообщил:

– Искать квартиру для Сорель. Поедешь с нами?

Сорель разинула рот, но Поппи пришла в восторг.

– Здорово! Я в этом деле разбираюсь. У меня папа – строитель. Когда-нибудь я сдам экзамены и тоже буду заниматься этим бизнесом.

Как ему удалось? – раздраженно думала Сорель, идя рядом со щебечущей Поппи к его машине. Он ведь не мог знать, что Поппи согласится. Возможно, он и сам не ожидал, но Поппи так заахала от радости, что Сорель не стала спорить с Блейзом.

Первая попытка кончилась неудачей – квартира слишком мала, окна выходили на задний двор малосимпатичного жилого комплекса. На вторую Сорель могла согласиться, но Блейз указал на подтек на стене, а Поппи сунула нос в шкаф и заявила, что там сыро.

– У тебя будут бесконечные проблемы с плесенью, вещи испортятся, – предупредила она, и Сорель неохотно уступила. – Дай-ка мне газету. – Поппи выхватила газету из рук Сорель, как только они уселись в машину. – Что-нибудь найдем.

Перегнувшись через кресло к сидящей впереди Сорель, Поппи расспросила о ее пожеланиях насчет квартиры и сделала пометки. Блейз протянул ей телефон, она сделала несколько коротких звонков, Блейз отдал карту Сорель и поехал по следующему адресу.

В пять часов они нашли очаровательную трехкомнатную квартиру, расположенную в задней части старинного бунгало; в передней ее части жила одинокая вдова. Частично обставленная квартира имела выход в небольшой мощеный внутренний дворик – патио, – отделенный шпалерами от довольно большого сада. Сорель с первого взгляда полюбила замкнутое со всех сторон место, и даже Поппи одобрила.

Миссис Греншоу с некоторым испугом смотрела на Поппи, но, когда узнала, что жить здесь будет другая женщина, успокоилась. Сорель уже решила, что берет квартиру, и тут вдруг хозяйка задушевным тоном произнесла:

– Я хочу спросить: не мог бы ваш муж постричь газоны? Вообще-то я справляюсь с садом, но…

Сорель сначала оторопела, потом твердо сказала:

– Блейз мне не муж.

– О-о. – Блеклые глаза с видимым разочарованием уставились на Блейза. – Значит, он ваш партнер? Не беспокойтесь, у меня широкие взгляды.

– Нет! – Сорель раздражала усмешка, которую Блейз безуспешно пытался скрыть. – Мы просто друзья. Квартира для меня одной.

Он незаметно подмигнул ей и уверенно произнес:

– Мы очень большие друзья.

– О-о. – Миссис Греншоу заколебалась. – О, извините, я бы хотела пару… мужчина в доме, знаете ли…

В объявлении говорилось: «для достойной пары», но Сорель не подумала, что такая оговорка была условием сдачи жилья.

Блейз успокоил вдову:

– Тем не менее я буду рад постричь вам газоны. В субботу устроит?

Миссис Греншоу смутилась. И неудивительно, подумала Сорель.

– Я сама способна толкать газонокосилку, – проговорила Сорель, закипая.

– Ты когда-нибудь держала ее в руках? – нежно спросил Блейз, ужасно довольный собой.

Нет, но она научится. Интересно, а он сам когда-нибудь косил газоны? Но сейчас не место и не время спрашивать о таких вещах. Игнорируя вопрос, она обратилась к миссис Греншоу:

– Я хочу внести задаток.

Дело было сделано. Они отвезли домой вполне удовлетворенную Поппи, и только тогда Сорель повернулась к Блейзу и спросила:

– С какой стати ты предложил хозяйке косить ее газоны?

– Но ведь ты хотела получить квартиру? – Он сосредоточенно вел машину, выезжая из переулка на главную дорогу.

– Хотела.

– Ну а для нее много значило, будут ли жильцы косить газоны.

– Почему ты должен косить газоны совершенно чужой женщине?

– С каких пор ты стала чужой женщиной? Ведь газон будет также и твой.

– Ты не обязан косить мне газон!

– Я хочу, – спокойно ответил он.

– А я не хочу!

– Поздно. Я уже обещал.

– Можешь разобещать!

– Извини, но ничего уже сделать нельзя.

Ей захотелось его ударить.

– Значит, вот в чем дело? Не можешь забыть? Когда ты избавишься от своей проблемы?

Блейз остановился на красный свет, повернулся к ней, и при виде его горящих глаз у нее душа ушла в пятки.

– Когда ты будешь в моей кровати, в моих руках, голая, подо мной – так, как мы всегда хотели. Когда ты будешь заниматься со мной любовью без всяких ограничений и без оглядки. Когда ты в экстазе будешь выкрикивать мое имя, когда примешь меня в себя, горячо и радостно. Когда ты придешь ко мне и твои прекрасные груди будут под моими ладонями, а руки обовьют мою шею. – Блейз замолчал, потом проскрежетал: – Мне даже думать об этом трудно.