Текст книги "Извилистые тропы"

Автор книги: Дафна дю Морье

Жанр:

Биографии и мемуары

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

«Предаю душу мою и тело мое в руки Господа, открывшего мне путь ко спасению своей благословенной жертвой; душа отойдет ко Господу в миг кончины моей, тело же мое в миг воскресения. Что до моего погребения, то я желаю упокоиться в церкви Святого Михаила близ Сент-Олбанса; там похоронена моя мать, и это церковь прихода, к которому относится моя резиденция в Горэмбери, а также единственная христианская церковь внутри стен древнего Веруланума. Я желаю, чтобы расходы, связанные с моими похоронами, не превышали трехсот фунтов.

Что касается моего имени и памяти обо мне, оставляю их людской снисходительности, другим странам и грядущим векам…»

Эссе «О СМЕРТИ»

Люди страшатся смерти, как малые дети потемок; и, как у детей, этот врожденный страх усиливается сказками, так же точно и страх смерти. Конечно, мысль о смерти как каре за грехи и переходе в иной мир благочестива. Но боязнь ее как неизбежной дани природе есть слабость. Да и в благочестивые о ней размышления примешивается порой доля суетности и суеверия. В иных монашеских сочинениях о смертных муках нам напоминают, какова боль, ощущаемая человеком, если терзать хотя бы кончик пальца его, и каковы, следовательно, должны быть муки смерти, когда разрушается все тело. А между тем смерть зачастую менее мучительна, чем повреждение одного члена, ибо самые важные для жизни органы не есть самые чувствительные. «Pompa Mortis Magis terret quam Mors Ipsa» («Атрибуты смерти устрашают сильнее самой смерти») – слова эти заключают в себе и философскую, и житейскую истину. Стоны, судороги, мертвенный лик, слезы друзей, траур, погребение и прочее – вот от чего смерть предстает ужасной. Заметьте, что нет в душе человека такой даже самой слабой страсти, которая не побеждала бы страха смерти, а значит, смерть не может быть столь уж страшным врагом, раз есть у человека целая рать, способная ее одолеть.

Месть торжествует над смертью; любовь ее презирает; честь призывает ее; горе ищет в ней прибежище; страх предвосхищает ее. А когда убил себя император Оттон, жалость – это слабейшее из чувств – многих побудила искать смерти из сочувствия императору и в знак верности. Сюда же Сенека прибавляет еще прихотливость и пресыщение; ведь человек бывает готов умереть, не будучи ни храбрецом, ни несчастливцем, от того только, что ему наскучит однообразие. Заметьте и то, как мало действует приближение смерти на сильных духом, ибо каждый из них до конца остается самим собой. Император Август умер с любезностью на устах; Тиберий продолжал лукавить; Веспасиан – с шуткой, сидя на стульчаке; Гальба – с изречением, подставляя шею убийце: «Рази, если так нужно Риму»; Септимий Север – впопыхах: «Скорее же, если я должен еще что-то делать». И так далее. Стоики, несомненно, уделяли смерти чрезмерно много внимания и пышными к ней приготовлениями делали ее еще более устрашающей. Мне же более по душе тот, кто сказал, что почитает за дар природы предел своей жизни.

Умереть столь же естественно, как и родиться; а для младенца второе, быть может, не менее болезненно, чем первое. Тот, кто умирает за важным делом, подобен раненному в жарком бою, поначалу едва ощущающему боль. Поэтому, кто поглощен благими помыслами, тот поистине избавлен от мук смерти. Но всего слаще, поверьте, звучит гимн «Nunc Dimittis» [45]45
«Ныне отпускаешь» (лат.).

[Закрыть], когда человек достиг достойной цели и оправдал ожидания. У смерти есть еще то, что она открывает врата доброй славе и унимает завистников.

Extinctus amabitur idem [46]46
Одной только смертью смиряется зависть (лат.).

[Закрыть].

Тот, кому завидовали при жизни, будет любим после смерти.

Эпилог

Элис Бэкон, леди Верулам, виконтесса Сент-Олбанс, оставалась вдовой одиннадцать дней. Надо полагать, ждала, когда ее супруга похоронят в церкви Святого Михаила. А потом вышла замуж за Джона Андерхилла. Венчание состоялось 20 апреля в церкви Святого Мартина-в-Полях, где 65 лет назад крестили Фрэнсиса Бэкона. 12 июля Джон Андерхилл был возведен в рыцарское достоинство в Оутлендском дворце, хотя за какие заслуги перед королем и страной, нам неведомо. Кстати, в этот же день ровно восемь лет назад Фрэнсису Бэкону был пожалован титул барона Веруламского. Extinctus amabitur idem…

Чета Андерхилл продолжала жить в Горэмбери, но почти сразу началась тяжба, и продолжалась она несколько лет. Душеприказчики отказывались утвердить завещание, зная состояние финансов завещателя. Сумма его долгов составляла 19 658 фунтов 4 шиллинга 4 пенса. Завещание оставалось неисполненным до 15 июля 1627 года, когда права душеприказчиков были переданы сэру Томасу Мьютизу, преданному другу и секретарю виконта Сент-Олбанса, а также сэру Томасу Ричу, которые представляли кредиторов. Эти джентльмены сразу же подали иск в канцлерский суд против сэра Джона и леди Андерхилл, а также доверительных собственников различных поместий и земель. В иске упоминались незаконные акты передачи и договоры дарения по поводу драгоценностей, перстней, платья, огромного количества столового серебра, картин, занавесей и драпировок, которые, как утверждали кредиторы, должны были пойти в уплату долгов его покойной светлости.

Леди Андерхилл в качестве ответчицы подала встречный иск. Большую часть земель она-де купила на свои собственные деньги, чтобы увеличить вдовью часть наследства, и поскольку она не соглашалась, чтобы супруг продавал землю, он ее оставил. Она не верит, что «долги настолько велики, как об этом заявлено, их уплаты в основном требуют его слуги, которые обманывали его и причинили ему большой ущерб».

После чего управляющие землями и поместьями по наследству подали в суд прошение об освобождении их от обязанностей. Наконец 12 июня 1632 года судья, которому до сих пор никак не удавалось найти покупателя для земель и поместий, продал их лорду Дансмору за 6000 фунтов с условием, что он будет выплачивать леди Андерхилл 530 фунтов в год пожизненно и что она и ее супруг уедут из Горэмбери к Михайлову дню того же 1632 года. В имении должны остаться «каменные столы, старинная картина, которая висит в холле наверху, кухонные принадлежности, деревянные и каменные скульптуры в саду» и пр. 17 февраля 1633 года сэр Томас Мьютиз получил особняк и поместье от лорда Дансмора и его содоверителей, которые заявили, что с самого начала действовали в его интересах.

Сэр Джон и леди Андерхилл расстались через тринадцать лет. Видимо, опоясывающие ее чресла псы продолжали лаять. 21 февраля 1639 года было подписано соглашение об их раздельном проживании. Леди Андерхилл осталась бездетной и большую часть времени жила у матери в Айуорте, в Бедфордшире. Ее мать после развода с «распутником» Пэкингтоном побывала замужем еще два раза. Третьим ее мужем стал виконт Килмори, четвертым – граф Келли.

Леди Андерхилл умерла 29 июня 1650 года. Ей было пятьдесят восемь лет. В приходской метрической книге за 1650 год записано, что «Элис, виконтесса Сент-Олбанс, вдова Фрэнсиса виконта Сент-Олбанса, похоронена июля 9-го дня 1650 года в алтаре Айуортской церкви на его южной стороне», и на полу в алтарной части сделана надпись: «Здесь покоится прах леди Элис, баронессы Верулам, виконтессы Сент-Олбанс, одной из дочерей Бенедикта Барнема, олдермена Лондона. Покинула сей мир 29 июня 1650 года от Рождества Христова». Ее сестра Дороти Констебл, умершая годом раньше, похоронена под алтарем рядом с ней. Даже в смерти Элис хотела утвердить свое старшинство над другими дамами по титулу и по знатности.

Сэр Джон Андерхилл дожил до восьмидесяти шести или даже восьмидесяти семи лет, пережил Гражданскую войну и Реставрацию, однако «страдал слабостью зрения и расстройством памяти». Жил он в Лондоне, в населенном беднотой и пользующемся дурной славой приходе церкви Святого Джайлса-в-Полях, там же и умер в апреле 1679 года, назначив своим душеприказчиком «моего дорогого кузена Томаса Андерхилла из Оксхилла», который в юности был пациентом доктора Холла, зятя мистера Уильяма Шакспера.

Фрэнсис Бэкон был бы рад узнать, что владельцем Горэмбери после него стал сэр Томас Мьютиз. В 1641 году сэр Томас женился на Анне Бэкон, дочери сэра Натаниэля Бэкона из Кэлфорда, племянника Фрэнсиса и известного в те времена художника-портретиста. Мьютиз оформил на ее имя Верулам-Хаус и дом в Редбурне. Он также поставил прекрасный памятник своему покойному другу и патрону в церкви Святого Михаила в Сент-Олбансе. На памятнике высечена надпись на латыни, которую можно перевести так:

Здесь покоится
Фрэнсис Бэкон,
барон Верулам, виконт Сент-Олбанс,
имеющий и более пышные титулы:
Светоч Науки, Король Красноречия.

Человек, постигший всю мудрость Природы
и тайны человеческой жизни,
исполнил закон Природы —
Да будет ему земля пухом! —
В год от Рождества Христова 1626-го
66 лет от роду.

Дабы сохранилась память
об этом человеке,
сей памятник поставил
Томас Мьютиз,
который служил ему при жизни
и восхищается им после смерти.

К сожалению, сэр Томас недолго был владельцем любимого им Горэмбери. Он умер в октябре 1649 года и был похоронен в церкви Святого Михаила рядом со своим покровителем. Его владения перешли к его брату Генри Мьютизу, а вдова его позднее вышла замуж за сэра Хартботтла Гримстона, который стал начальником судебных архивов и спикером палаты общин и выкупил поместье у Генри Мьютиза.

Энн Бэкон, леди Гримстон, умерла в 1680 году. После смерти сэра Хартботтла поместье перешло к его единственному оставшемуся в живых сыну от первого брака Сэмюелу Гримстону, третьему баронету, и, передаваясь по наследству из поколения в поколение, оказалось в руках у ныне здравствующего потомка рода Гримстонов, графа Верулама.

Судя по всему, сэр Хартботтл Гримстон не жил в Верулам-Хаусе, он продал его в 1665 или 1666 году двум плотникам, которые купили его за 400 фунтов как строительный материал. Старый дом в Горэмбери тоже постепенно пришел в запустение. Между 1777 и 1784 годом неподалеку от него был построен новый дом для третьего виконта Гримстона, в нем и по сей день сохраняются некоторые вещи, принадлежавшие Фрэнсису Бэкону и перенесенные из старого дома: портреты его отца и матери – сэра Николаса и леди Бэкон, три бюста, которые когда-то стояли в большой галерее, портреты, написанные его племянником сэром Натаниэлем Бэконом. Есть также книги из библиотеки Фрэнсиса, и, наверное, самые интересные среди них – переплетенные в один том и сейчас временно переданные в Бодлианскую библиотеку Оксфордского университета «Ричард II» ин-кварто, 1614 г.; «Король Ричард III» ин-кварто, 1602 г.; «Король Генрих IV» ин-кварто, 1613 г.; «Король Лир» ин-кварто, 1608 г.; «Гамлет» ин-кварто, 1605 г.; «Тит Андроник» ин-кварто, 1611 г.; «Ромео и Джульетта», 1599 г.; «Трагедия Цезаря и Помпея» (без даты выхода); «Трагедия Клавдия Тиберия» (без даты); первая и вторая части «Короля Иоанна», 1611 г.; «Король Эдуард IV» Хейвуда; «Чудо-женщины» Марстона, 1606 г.; «Сегарис» Бена Джонсона, 1605 г.; «Мятежник» Марстона, 1604 г.; «Осада Трои» Лидгейта; «Вольпоне» Бена Джонсона, 1607 г.

Поскольку душеприказчики Фрэнсиса Бэкона отказались после его смерти заниматься его завещанием, весьма сомнительно, что оставшиеся после него книги, бумаги и незаконченные труды вообще попали в руки сэра Джона Констебла, как того желал Фрэнсис. Правда, какая-то их часть все-таки была передана мистеру Босуэллу, которого сэр Джон назначил тогда душеприказчиком, но произошло это, вероятно, в 1627 году, после того, как сэр Томас Мьютиз получил полномочия распоряжаться имуществом. Это оказались в основном сочинения на латыни, и мистер Босуэлл – или сэр Уильям Босуэлл, как его стали именовать, когда он был назначен представителем Объединенных провинций в Гааге, – опубликовал их в Амстердаме в 1653 году.

Еще какая-то часть трудов виконта Сент-Олбанса была поручена заботам священника Уильяма Рэли, и более ревностного и внимательного редактора Фрэнсис не мог бы себе пожелать. Через год после смерти своего патрона, в 1627 году, Рэли издал «Новую Атлантиду» вместе с «Sylva Sylvarum» («Естественной историей» – описанием серии научных экспериментов). В 1629 году появилось «Собрание некоторых сочинений», а в 1638 году – знаменитые эссе с посвящением королю Карлу, переведенные на латынь Уильямом Рэли. В 1657 году он издал «Resusatatio, или Возвращение вниманию публики нескольких отрывков из сочинений его светлости, дремавших до сей поры», а еще через год – перевод всех этих сочинений на латынь.

Уильям Рэли, священник прихода Ланбич, умер в 1667 году. Оставшиеся у него письма и бумаги Бэкона перешли во владение Томаса Тенисона, позднее ставшего архиепископом Кентерберийским, близкого друга сына Уильяма Рэли, который умер во время чумы 1666 года. Епископ Тенисон опубликовал «Бэконию, или Некоторые подлинные отрывки сочинений лорда Бэкона» в 1679 году. Прошло почти сто лет, прежде чем появилось следующее издание его сочинений и писем в 1765 году.

Сэр Эдвард Коук, пожизненный соперник Фрэнсиса Бэкона на юридическом и политическом поприще – а какое-то время и в делах сердечных, – пережил его чуть больше чем на восемь лет. В 1628 году, когда король Карл созвал свой третий парламент, сэр Коук был еще полон энергии и сил и внес на рассмотрение знаменитую Петицию о праве, которая значительно ограничивала власть короля и которую его величество был вынужден поддержать. Четыре года спустя сэр Эдвард упал с лошади, объезжая свое поместье в Стоук-Поджесе. Ему был восемьдесят один год, и после падения он уже не оправился. Умер он 3 сентября 1634 года.

Его вдова, неугомонная леди Хаттон, тут же заявила о своих правах на Стоук-Парк, где ее и застала Гражданская война. Удивительно, но эта остроумная красавица, почти всю свою жизнь блиставшая при дворе, сделалась пламенной сторонницей парламента и принимала у себя вождей «круглоголовых». В 1643 году, когда Лондон, по сути, превратился в крепость, парламент отдал Хаттон-Хаус в ее полную безраздельную собственность.

В июне 1645 года, за десять дней до того, как королевские войска были разбиты в битве при Несби, в Оксфорде умерла ее несчастная дочь Фрэнсис. Леди Хаттон хоть и постоянно ссорилась с дочерью, на которую напасти так и сыпались одна за другой, однако нежно ее любила, и смерть Фрэнсис оказалась для нее большим ударом. Ее силы разом иссякли, она прожила несколько месяцев в тоскливом затворничестве в Хаттон-Хаусе и в декабре, в возрасте шестидесяти семи лет, составила завещание, в котором писала: «Мое существование было для меня тяжким бременем, пока творец всех благ в своем неизреченном милосердии не возвысил мой дух до высшего понимания и не открыл… что я могу найти утешение в его объятиях…» Она умерла 3 января 1646 года, похоронили ее в церкви Сент-Эндрю в Холборне через полтора месяца, все это время тело ее пролежало дома, куда люди приходили с ней прощаться. Говорили, что ее привидение долго бродило по аллеям Хаттон-Хауса, пока торговец бриллиантами не вырубил сад под корень.

Тоби Мэтью пережил своего патрона и друга виконта Сент-Олбанса на двадцать девять лет. В 1640 году поползли слухи, что он папский шпион, и он уехал в Гент, где умер 13 октября 1655 года. Через пять лет было опубликовано его собрание писем, среди которых было много писем Фрэнсиса Бэкона. Тоби Мэтью предварил их публикацию обращением к читателю, в котором писал: «Уместно задать вопрос, родила ли какая-нибудь другая страна Европы в одно и то же столетие четырех выдающихся во всех отношениях людей, которые превзошли бы тех, чьи имена можем назвать мы: кардинал Вулси, сэр Томас Мор, сэр Филипп Сидни и сэр Фрэнсис Бэкон? Последний был человеком могучего, ни с кем не сравнимого ума; острого и всеохватного понимания; необъятной, точной памяти; неиссякаемой оригинальной изобретательности; глубокого и мудрого суждения обо всем, что требует осмысления. С тех пор, как создан мир, он вряд ли видел человека столь выдающихся познаний в столь многих сферах знания, соединенных со счастливым даром говорить о них столь свободно, изящно и красноречиво, столь убедительно и вдохновенно, притом таким отточенным и выразительным языком, с такими необычными метафорами и сравнениями. Быть может, я слишком увлекся и позволил себе немало преувеличений, в таком случае устыдить меня вы можете только одним способом: покажите мне другого гения, который мог бы сравниться с Фрэнсисом Бэконом».

Приложение I
«Эссе» Фрэнсиса Бэкона

Первое издание, вышедшее в свет в 1597 году, содержало десять эссе:

«О занятиях науками»; «О беседе»; «О манерах и приличиях»; «О приближенных и друзьях»; «О просителях»; «О расходах»; «О поддержании здоровья»; «О почестях и славе»; «О партиях»; «О переговорах».

Второе издание, вышедшее в свет в 1612 году, содержало тридцать восемь эссе: первоначальные десять (за исключением «О почестях и славе»), отредактированные и переработанные, плюс двадцать девять новых: «О религии»; «О смерти»; «О доброте и добродушии»; «О хитрости»; «О браке и безбрачии»; «О родителях и детях»; «О знати»; «О высокой должности»; «О колониях»; «О совете»; «О распорядительности»; «О любви»; «О дружбе»; «О безбожии»; «О суеверии»; «О себялюбивой мудрости»; «О поддержании здоровья»; «О расходах»; «О беседе»; «О мнимой мудрости»; «О богатстве»; «О честолюбии»; «О юности и старости»; «О красоте»; «Об уродстве»; «О человеческой природе»; «О привычке и воспитании»; «О счастье»; «О занятиях науками»; «О манерах и приличиях»; «О просителях»; «О приближенных»; «О переговорах»; «О партиях»; «О похвале»; «О правосудии»; «О тщеславии»; «О величии королевств».

Третье и последнее издание вышло в свет в 1625 году, за год до смерти Бэкона. В него вошли пятьдесят восемь эссе – двадцать шесть новых и все прежние, расширенные или отредактированные:

«Об истине»; «О смерти»; «О единой религии»; «О мести»; «О бедствиях»; «О притворстве и лицемерии»; «О родителях и детях»; «О браке и безбрачии»; «О зависти»; «О любви»; «О высокой должности»; «О бойкости»; «О доброте и добродушии»; «О знати»; «О смутах и мятежах»; «О безбожии»; «О суеверии»; «О путешествиях»; «Об искусстве властвовать»; «О совете»; «О промедлении»; «О хитрости»; «О себялюбивой мудрости»; «О новшествах»; «О распорядительности»; «О мнимой мудрости»; «О дружбе»; «О расходах»; «Об истинном величии королевств и республик»; «О поддержании здоровья»; «О подозрении»; «О беседе»; «О колониях»; «О богатстве»; «О пророчествах»; «О честолюбии»; «О масках и триумфах»; «О человеческой природе»; «О привычке и воспитании»; «О счастье»; «О ростовщичестве»; «О юности и старости»; «О красоте»; «Об уродстве»; «О строениях»; «О садах»; «О переговорах»; «О приближенных и друзьях»; «О просителях»; «О занятиях науками»; «О партиях»; «О манерах и приличиях»; «О похвале»; «О тщеславии»; «О почестях и славе»; «О правосудии»; «О гневе»; «О превратностях вещей»; «О славе» (набросок).