Текст книги "Улыбка фортуны"

Автор книги: Дафна дю Морье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– «Дни светлые прошли, наш путь лежит во мраке», – продекламировал он. – Если бы нам разрешили брать цитаты у Шекспира – странные проповеди звучали бы в Корнуолле, Мэри Йеллан. Ваш дядя и его компания – не члены моего прихода. Если даже они и были бы ими, меня им все равно не понять. Вы качаете головой – я говорю загадками? «Этот человек не утешитель, – скажете вы, – уродец с бесцветными глазами». Не возражайте, я ведь знаю, о чем вы думаете. В утешение я скажу одну вещь. Через неделю наступит Новый год. Фальшивые огни будут погашены, и никаких разбоев больше не будет.

– Я не понимаю вас. Откуда вам это известно и какое отношение ко всему этому имеет Новый год?

Он убрал руку с ее колена и начал застегивать плащ. Подняв окно, он окликнул кучера и попросил остановиться. В карету ворвался холодный воздух.

– Я возвращаюсь с ежегодного собрания в Ланстоне. Нам сообщили, что наконец-то правительство Его Величества готовится наладить патрулирование побережья. На скалах вместо огней будут выставлены посты, и на тропы, известные до сих пор только людям вроде вашего дяди, выйдут стражи закона. Теперь понятно?

Священник открыл дверцу кареты и вышел на дорогу.

– Вашим неприятностям приходит конец, – сказал он. – Повозки покроются ржавчиной, тетушка Пэйшнс будет спать спокойно, а дядя или допьется до смерти, или станет проповедником и будет распевать псалмы по дорогам. А вы вернетесь на юг и найдете себе нового возлюбленного. Завтра Рождество, и колокола в Алтарнане будут звонить, возвещая мир и благоволение! Я буду молиться за вас.

...Девушка сидела в углу кареты, размышляя о будущем, когда через открытое окно ветер донес звук выстрела и далекий крик. Из темноты послышались голоса людей и топот бегущих ног. Она высунулась в окно, дождь хлестал ей в лицо. Кучер издал испуганный возглас, и лошадь остановилась. Дорога круто поднималась из долины, «Джамайка-Инн» была уже совсем недалеко. В этот момент появилась кучка людей. Впереди всех бежал мужчина с фонарем в руке. Прогремел еще один выстрел, кучер покачнулся на козлах и упал. Лошадь вздрогнула и побрела в сторону рва. Карета накренилась. Послышались хохот и свист.

В окно просунулась знакомая голова: грязные спутанные волосы, налитые кровью глаза. Одна рука водила фонарем, в другой дымился ствол пистолета. Джо Мерлин улыбался – это была улыбка безумного. Он приставил ствол Мэри к горлу.

Вдруг он узнал ее и расхохотался. Распахнув дверцу, он грубо вытащил девушку на дорогу. Вокруг столпились десять или двенадцать оборванцев, почти все были так же пьяны. Некоторые были вооружены пистолетами, остальные – ножами, отбитыми горлышками бутылок и камнями. Бродяга Гарри держал лошадь. Неподалеку во рву лежал лицом вниз без движения кучер. Джо Мерлин снова посветил Мэри в лицо, и когда вся компания увидела, кто это, последовал взрыв смеха.

Хозяин наклонился, схватил ее волосы и намотал их на руку.

– Так это ты? – прошипел он. – Решила вернуться, как маленькая нашкодившая сучка, зажав хвост между ног?

Мэри ничего не отвечала и дрожала от страха.

– Ты что, немая? – крикнул дядя и ударил ее по лицу. Мэри вскрикнула и попыталась закрыться, но он вывернул ей руку. Она застонала. Джо Мерлин засмеялся.

– Мне давно нужно было тебя убить. Ты думаешь, будто можешь что-то сделать против меня? Какого черта ты делаешь в полночь здесь, на дороге, полураздетая, с распущенными волосами? Ты же просто обыкновенная шлюха!

Он толкнул ее, и она упала.

– Вы не имеете права прикасаться ко мне! – закричала она. – Вы вор и убийца. Весь Корнуолл знает об этом. Сегодня я была в Ланстоне, чтобы заявить на вас.

В толпе поднялся гвалт, все подались вперед, но хозяин гаркнул, и они отступили.

– Прочь, болваны! Неужели вы не видите, что она врет, чтобы спасти свою шкуру? – заорал он. – Как она может заявить, если ей ничего не известно? Она ни за что не протопала бы одиннадцать миль до Ланстона. Взгляните на ее ноги. Она была где-то неподалеку, с мужиком, и, порезвившись с ней вволю, он отправил ее назад в карете.

Он поднял ее рывком и поставил перед собой.

– Смотри! – Джо Мерлин показал на небо, которое начало очищаться от облаков. – Дождь уходит на восток. Ветер будет дуть и дальше, так что рассвет на побережье выдастся что надо. Гарри, приведи лошадь с телегой из конюшни. А ну, пошевеливайтесь, пьяные рожи, или вы не хотите почувствовать, как золото и серебро течет между ваших пальчиков? Я провалялся бревном целую неделю, но сегодня здоров, как младенец, и опять хочу прогуляться на морской берег! Кто со мной, через Кэмелфорд?

Из дюжины глоток вырвался рев, руки взметнулись в воздух. Джо Мерлин смотрел на Мэри, пьяно улыбаясь. Потом он схватил ее за руку, потащил к карете и затолкал внутрь. Затем влез сам и крикнул бродяге, чтобы тот подхлестнул лошадь.

Оборванцы начали на ходу прыгать на козлы и запятки, подгоняя лошадь ударами палок. Несчастное животное помчалось галопом в гору.

Джо Мерлин зажал девушке рот и прижал ее к стенке кареты.

– Так ты хотела донести на меня? – говорил он. – Ты хотела, чтобы я повис в петле, как дохлая кошка? А вместо этого ты будешь стоять на берегу и увидишь рассвет и морской отлив. Знаешь, что это означает? Тебе известно, куда я хочу взять тебя?

Мэри смотрела на него с ужасом, она хотела что-то сказать, но мешала его рука.

– Ты думаешь, что не боишься меня, да? – спросил он. – Ну, что ты вытаращилась? Да, я пьян. И я сейчас могу горы своротить. Сегодня мы славно повеселимся, – возможно, в последний раз, и ты поедешь с нами, Мэри, на побережье...

Лошадь, выбравшись на ровную дорогу, поскакала быстрее. Огни «Джамайки-Инн» растаяли в темноте.

11

Этот кошмар продолжался около двух часов, пока они мчались к побережью. Мэри лежала в углу кареты в полубесчувственном состоянии. Сюда же вслед за дядей забрались бродяга Гарри и еще двое. Было трудно дышать от винного и табачного перегара, смешанного с запахом немытых тел.

Хозяин и его напарники находились в состоянии дикого возбуждения, а присутствие женщины развеселило их еще больше. Сначала они пытались с ней разговаривать, громко смеялись и выкрикивали непристойности, но она никак не отвечала, и это еще больше раззадоривало их.

Они наблюдали за выражением ее лица, надеясь увидеть на нем признаки стыда или возмущения, но Мэри была слишком измучена, чтобы реагировать на такие выходки. Их голоса доносились до нее как сквозь пелену, в бок упирался локоть дяди, причиняя боль.

Когда они поняли, что она полужива, сразу утратили к ней интерес. Джошуа Мерлин достал колоду карт. Мэри забилась подальше в угол, прочь от горячего, животного смрада, исходящего от дяди, и погрузилась в темное забытье.

Когда девушка очнулась, карета стояла. Внутри было темно. Люди ушли, взяв с собой фонари. Мэри села и выглянула в окно. Дождь прекратился, но дул сильный ветер. Лощина, в которой была остановлена карета, круто уходила вниз, и Мэри видела вперед лишь на несколько футов. На небе ни звезды, ветер с болот гнал клочья густого тумана. Мэри попыталась открыть дверь, но она была заперта снаружи. До ее ушей донесся знакомый однообразный шум: лощина спускалась к морю. Где-то там внизу, в темноте, ее дядя с сообщниками ожидают отлива. Если бы Мэри слышала их голоса или пьяный смех, ей было бы легче, но эта тишина была зловещей. Они протрезвели для дела, у них появилась цель.

В карете больше нельзя было оставаться. Мэри прикинула размер окна; можно попытаться пролезть в узкий проем. Необходимо было рисковать. Что бы ни произошло сегодня ночью, ее собственная жизнь стоила очень мало: дядя со своей компанией вернется и убьет ее. Мэри с трудом протиснулась в окно: плечи и бедра оказались слишком широкими. Крыша кареты была мокрой и скользкой. Потеряв равновесие, она упала на землю. Падение было удачным; она не ушиблась. Девушка поднялась и побежала вверх. План так и не сложился в ее голове, было ясно лишь, что надо бежать, и как можно быстрее, прочь от моря.

Лощина вела прямо к скалам, где в расщелине Мэри предполагала укрыться. Где-то впереди должна быть дорога – ведь карета как-то приехала сюда; а если есть дорога – должно быть и жилье, где живут честные люди.

Девушка брела по узкому проходу, спотыкаясь о камни. Тропа резко повернула, и Мэри чуть не споткнулась о человека, присевшего на корточки. Тот вскрикнул от неожиданности, вскочил и ударил ее кулаком в лицо. Она упала. Это был бродяга Гарри. Он наклонился над ней, усмехаясь.

– Не ожидала меня увидеть? Ты думала, я на берегу с остальными? Значит, ты проснулась в своей колыбельке и решила пойти прогуляться. Рад тебя видеть. – И он грязной рукой провел по ее щеке. – Сыро здесь, верно? Их еще долго не будет. Я вижу, ты не ладишь с Джо. Он не имеет права держать тебя взаперти, как птичку в клетке, – тебе даже надеть нечего; небось даже брошку тебе не подарил? Ничего, я тебя одену в кружева, и в шелка, и в браслеты!

Он нагнулся к ней, продолжая ухмыляться, и протянул руку. В то же мгновение она ударила его кулаком в челюсть. Он завизжал, как кролик, и она опять ударила его. На этот раз он набросился на нее всерьез. Лицо побелело, напускная вежливость исчезла. Мэри на миг прикинулась, что сдается на его милость, Гарри слегка ослабил хватку, и Мэри, уловив момент, нанесла ему резкий удар коленом ниже живота и ткнула пальцами в глаза. Он присел и повалился на бок. Мэри выбралась из-под него и, вскочив на ноги, пнула ногой скорчившееся тело. Затем набрала пригоршню песку, швырнула ему в лицо и бросилась бежать. Вскоре она услышала за спиной его крики и топот. Ее охватила паника, и она полезла вверх по отвесной скале. Лицо и руки кровоточили, но Мэри карабкалась дальше, цепляясь за пучки жесткой травы. Она не чувствовала ни боли, ни усталости. Мэри выбралась наверх, стена тумана сомкнулась над ней, и она потеряла ориентацию. Она не знала который час – три, может быть, четыре утра. Темнота была густой и вязкой. Снова начался дождь, и ей показалось, что звук морского прибоя доносится уже со всех сторон. Наконец Мэри опустилась в изнеможении на колени и увидела, что прямо перед ней, в пятидесяти ярдах, разбиваются о берег морские волны. На берегу были люди. Они сбились в стаю. В их неподвижности было что-то угрожающее. Лица были повернуты к бушующему морю. Мэри ждала. Не было слышно ни звука.

Туман начал медленно рассеиваться, приоткрывая очертания бухты. Скалы проступили более четко. Вдалеке справа тянулась высокая гряда, обрывающаяся в море, и Мэри заметила там тонкий лучик света. Сначала она решила, что это звезда, пробившаяся через пелену тумана, но вскоре поняла, что это не так. Свет двигался в темноте, словно большой белый глаз. Он плясал на волнах как живой. Неожиданно Мэри все поняла, и этот мерцающий огонек стал для нее символом ужаса. Это был фальшивый маяк, зажженный дядей и его сообщниками.

Внизу в направлении берега торопливо пробирался какой-то человек. Люди обернулись на звук его шагов. Он сложил руки рупором и что-то крикнул, но Мэри не расслышала его слов. Те, что стояли на берегу, сразу зашевелились, некоторые бросились навстречу бегущему, но он снова что-то выкрикнул и указал рукой в сторону моря. Тогда они побежали к линии прибоя, их крики перекрывали шум волн. Ее дядя – она узнала его по огромному росту и широким плечам – поднял руку, призывая к тишине. Все замерли. Эти люди напоминали стаю воронов, чернеющую на белом песке. Из темноты появился еще один луч Света. Он не плясал на волнах, как первый, – его тяжело качало, он проваливался и вновь возникал. Расстояние между ним и первым лучом сокращалось. Люди, столпившиеся на берегу, стояли неподвижно в ожидании.

Второй огонь снова поднялся на волнах, и Мэри разглядела массивный корпус корабля. Он неумолимо приближался к фальшивому маяку, словно ночная бабочка на огонек свечи. Терпеть больше не было сил. Она вскочила и бросилась вниз по склону, крича и плача, размахивая руками над головой, стараясь перекричать шум волн и ветер. Кто-то заметил ее и бросился наперерез. Чьи-то руки схватили Мэри и повалили наземь. Крик оборвался – ей в рот забили кляп, руки скрутили за спиной. Тугая веревка впилась в тело. Потом ее бросили лицом вниз в двадцати ярдах от прибоя, и она осталась лежать, беспомощная, не в силах даже кричать.

...Словно под воздействием таинственного магнита, море отступило – начался отлив. Мэри извернулась и увидела, что корабль, напоминающий огромную черепаху, уже совсем близко. По палубе метались черные точки. И вдруг глыба корабля раскололась надвое. Люди посыпались в бушующее пенное море.

Мэри закрыла глаза, уткнувшись лицом в песок. Тишине пришел конец – те, что долгие часы таились на пустынном пляже, неслись по берегу, крича и улюлюкая в диком возбуждении, и бросались в волны прибоя, не думая об опасности. То были не люди, а звери. Некоторые сбросили одежду и бежали нагишом в холодной декабрьской ночи, чтобы ничто не мешало им выхватывать из волн то, что принес прибой. Они галдели и ссорились, как обезьяны, вырывая вещи друг у друга. Кто-то разжег костер на скале, и пламя отбрасывало желтый свет на берег и волны. В этом свете метались черные тени.

Когда на берег вынесло первого мертвеца, они столпились вокруг, обшаривая его одежду. Грабители лихорадочно ощупали его пальцы в поисках колец и после этого бросили. Тело колыхалось в волнах прибоя.

Отлив кончился, вода начала прибывать, сильно похолодало. На горизонте начало светлеть. Разбойники не замечали этого, продолжая метаться по берегу. Наконец Джо Мерлин поднял голову и принюхался, озираясь. Потом что-то крикнул, показывая своим товарищам на небо, продолжавшее бледнеть. Они колебались, глядя на плавающую вокруг добычу, но потом дружно выскочили из воды и помчались к лощине. Они опаздывали. Удача заставила их забыть об осторожности.

Джо Мерлин вытащил кляп изо рта Мэри и поднял ее на ноги. Она была не в состоянии двигаться сама. Время летело неумолимо, с каждой минутой становилось все светлее и светлее, и он перебросил ее через плечо, словно мешок. Ее голова болталась, когда он бежал по пляжу в сторону лощины. Грабители лихорадочно и суетливо грузили добычу на спины трех лошадей. Протрезвевший хозяин подгонял их. Карета застряла в лощине и никак не хотела сдвинуться с места, это усиливало панику. Некоторые бросились бежать дальше, бросая награбленное. Рассвет был их врагом, и лучше было встретить его в одиночку: здесь, на побережье, все знали друг друга в лицо, и подозрение могло лечь на всякую группу незнакомых людей. Беглецам выкрикивали вслед проклятия те, что вынуждены были возиться с каретой. В спешке они толкали ее так грубо и неловко, что карета опрокинулась на бок и одно колесо отвалилось.

Эта неудача окончательно вывела их из себя. Последовал дикий штурм оставшейся телеги, что стояла чуть дальше, и перегруженных поклажей лошадей. Кто-то, кто сохранял еще разум и выполнял команды хозяина, поджег опрокинутую карету: она могла служить уликой. Люди бились за право влезть на телегу – в ход были пущены камни и осколки битых бутылок. Хозяин и его подручный, бродяга Гарри, имели преимущество – у них были пистолеты. Они стояли спиной к телеге, а вокруг бушевала толпа сообщников, которые теперь глядели на них как на врагов, заведших их в ловушку. Прогремел первый выстрел, пуля взрыла песок, но один из противников успел ткнуть хозяина в глаз острым обломком камня. Джо Мерлин поразил нападавшего вторым выстрелом. Парень согнулся пополам и упал на землю, вскрикнув от смертельной боли. Гарри прострелил горло другому. Остальные бандиты, бросив умирающих товарищей, пустились наутек.

Кровь бежала из разбитого глаза хозяина. Вместе с бродягой Гарри они перетаскали часть награбленного и погрузили на телегу рядом с Мэри. Основная добыча была брошена на берегу: они не решились вернуться за ней – с каждой минутой светлело.

Двое застреленных валялись возле телеги. Их тела служили уликой, и Гарри отволок их в костер. Джо Мерлин впряг лошадь, оба без слов взобрались на телегу, и она тронулась с места.

Лежа на спине, Мэри смотрела на низкие облака. Темнота рассеялась, утро было пасмурным. Она слышала шум прибоя; он постепенно удалялся и слабел. Начинался прилив. Ветер тоже утих. Пахло сырой землей и прелой травой, лег густой туман. На лицо Мэри снова упали капли дождя. Издалека донесся веселый перезвон колоколов, в холодном воздухе утра он звучал как-то странно, нелепо. Мэри вспомнила, что наступило Рождество...

12

Квадрат окна был ей знаком. Мэри смотрела на него, напрягая память и пытаясь понять, почему больше нет дождя и ветра. Видимо, карета остановилась где-нибудь в лощине, на берегу. Предстояло снова выбираться через окно и падать на землю, потом – путь по лощине наверх и схватка с бродягой Гарри. А внизу, на берегу, группа мерзавцев ждет, когда неуклюжий корабль войдет в бухту... Мэри застонала и повернула голову. Она увидела знакомую стену со следами гвоздей.

Она лежала в своей спальне в «Джамайке-Инн». Вид этой ненавистной комнаты все же успокаивал – здесь не было дождя, ветра и бродяги Гарри.

Если сейчас к ней придет смерть – она ее не испугает: жизнь потеряла для Мэри всякий смысл. Над ней склонилось чьей-то лицо, и она вжалась в подушку, прикрывшись руками: в памяти ожил слюнявый рот бродяги Гарри с гнилыми зубами.

Ее осторожно погладили по руке, и она увидела голубые испуганные глаза. Это была тетя Пэйшнс. Они обнялись. Мэри плакала долго и неутешно. И тогда природа снова взяла верх, и девушка ощутила, как жизнь возвращается к ней.

– Вы знаете, что там было? – повторяла Мэри, и тетя Пэйшнс сжимала ее руки. Глаза у нее были, как у провинившейся собаки.

– Сколько времени я лежу здесь? – поинтересовалась Мэри и получила ответ: второй день. Некоторое время она раздумывала. За этот срок могло многое случиться, а она лежала здесь, беспомощная.

– Надо было меня разбудить, – сказала она, отводя руки тети. – Я не ребенок, у меня дела, как вы не понимаете!

– Ты не могла пошевелиться, – сказала тетя Пэйшнс. – Ты была вся окровавлена и избита. Я думала, что ты серьезно ранена, но, слава Господу, ничего страшного. Порезы заживут, а долгий сон пошел тебе на пользу.

– Вы знаете, кто это сделал? Вы знаете, где я была?

Отчаяние сделало ее жестокой, она не могла сдерживаться и начала рассказывать о людях на берегу. Глаза пожилой женщины наполнились ужасом, и Мэри не стала продолжать. Она села и опустила ноги на пол. Голова болела и кружилась.

– Мэри, умоляю тебя, не зли его больше. С того времени, как он вернулся с тобой, бледный и страшный, с пистолетом в руке, дверь гостиницы закрыта. Я знаю, ты видела ужасные вещи, но, Мэри, разве тебе не понятно, что, если ты спустишься сейчас вниз, он может снова ударить тебя, может даже убить...

– Тетя Пэйшнс, я уже и так слишком многим поступилась ради вас. Кем бы ни был для вас дядя прежде – сейчас это не человек. Это зверь, обезумевший от бренди и крови. Он убивал людей там, на берегу, разве вы не понимаете? Люди тонули в море. Эти ужасные картины будут преследовать меня до самой смерти!

Голос Мэри звучал все громче, она была на грани истерики. Тетя Пэйшнс напрасно умоляла ее говорить потише. Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился хозяин «Джамайки-Инн». Он упирался головой в притолоку и глядел на женщин. Лицо его потемнело и осунулось, над глазом красовалась кроваво-красная рана.

– Мне показалось, что я слышу голоса во дворе, – сказал он. – Я посмотрел в окно, но никого не увидел. Вы что-нибудь слышали отсюда?

Ему не ответили. Тетя Пэйшнс покачала головой. Джо Мерлин уселся на кровать и поднял голову, прислушиваясь.

– Он придет, – сказал хозяин, – он должен прийти. Я сам себе перерезал горло – я пошел против него. Он предупреждал меня, но я лишь посмеялся над его словами. Мы все, считай, уже покойники – вы и я. Игра закончена. Почему вы позволяете мне пить? Почему вы не переколотите все эти чертовы бутылки и не запрете меня на ключ? Я бы не тронул вас пальцем. Но теперь уже поздно.

Он смотрел на них налитыми кровью глазами. Женщины были потрясены: они никогда не видели его таким.

– Что вы имеете в виду? – спросила Мэри. – Кого вы боитесь? Кто предупреждал вас?

Джо покачал головой.

– Нет, – отвечал он, – я сейчас не пьян, Мэри, и мои тайны останутся при мне. Но я скажу одно: тебе тоже не вырваться, ты теперь точно так же замазана в этом, как и Пэйшнс, теперь у нас кругом враги. С одной стороны, закон, а с другой... – Он замолк, глядя на Мэри. – Хочешь узнать, не так ли? – сказал он ядовито. – Ты бы выскользнула из дому с этим именем и выдала меня? Тебе очень хочется видеть меня повешенным. Ну что ж, я не могу осуждать тебя за это: я сделал достаточно, чтобы ты запомнила меня по гроб жизни. Но ведь я и спас тебя, не так ли? Подумай, что эта свора могла сделать с тобой, если бы меня там не было? – Он засмеялся и сплюнул на пол. – За одно это ты должна быть мне благодарна. Никто не дотронулся до тебя в ту ночь, кроме меня. Это я попортил тебе личико. Порезы скоро заживут. Черт побери, но ты же знаешь, что я мог бы с тобой сделать еще тогда, в первые дни, если бы захотел. Ты же все-таки женщина. И сейчас ты бы валялась у меня в ногах, как твоя тетка. Пошли отсюда. Здесь сыро и воняет.

Он поднялся и потянул ее за собой к двери. Когда они вышли на лестницу, он прижал Мэри к стене. Свеча освещала ее израненное лицо. Мэри, несмотря на отвращение, выдержала взгляд Мерлина. Хозяин отпустил ее и задул свечу. Женщины без слов спустились за ним.

Он прошел на кухню, где дверь и окна были закрыты наглухо, проверил запоры, достал из кармана трубку и принялся набивать ее табаком.

– Нам нужно продумать план, – объявил он. – Мы тут сидим уже три дня, словно крысы в клетке, и ждем, когда нам свернут шею. С меня довольно. Если уж будет драка, то, черт побери, лучше принять открытый бой. Гарри вполне надежен, но и он расколется, если решит, что в этом для него есть какая-то выгода. Все остальные рассеялись по округе и поджали хвосты, словно паршивые псы. Я тоже напуган – вы должны это понимать. Нам крупно повезет, если мы выберемся отсюда без поножовщины. Ты можешь и дальше строить рожи, Мэри, но тебе и Пэйшнс придется так же плохо, как и мне.

Пэйшнс дотронулась до его рукава.

– Что тебе? – грубо спросил он.

– Почему мы не можем убежать сейчас, пока еще не поздно? – прошептала она. – Тележка в конюшне, мы через несколько часов будем в Девоне.

– Чертова дура! – крикнул он. – Ты что, не понимаешь, что вдоль дороги в Ланстон расставлены люди, которые только ждут случая, чтобы пришить мне все преступления в Корнуолле? Вся округа уже знает, что случилось на побережье в ночь перед Рождеством, и если они увидят, что мы смываемся – это же будет уликой против нас. Хороши же мы будем, когда поедем на тележке, поверх всего барахла, словно фермеры на ярмарку, помахав ручкой на прощание ланстонскому сквайру! Нет, у нас есть один шанс на миллион. Нам нужно сидеть тихо, заглохнуть. Они начнут разнюхивать и разведывать. Им нужны надежные улики, прежде чем они сюда сунутся. И покуда кто-нибудь из этой поганой своры не проболтается, нам ничто не угрожает. Да, там в бухте целый корабль, разбитый о скалы, а на берегу валяются сундуки, сваленные кем-то и подготовленные к погрузке. Еще они найдут два трупа, обгоревшие до костей, и кучу золы. Все это выглядит подозрительно, даже очень, но где доказательства? Ответьте мне. Я провел Сочельник как уважаемый человек, в кругу семьи, играя в снэпдрэгон[1] со своей племянницей.

– Вы забыли об одном... – возразила Мэри.

– Нет, моя прелесть, я ничего не забыл. Кучер той кареты был застрелен и свалился в канаву не дальше мили отсюда. Ты надеялась, что мы оставили труп там, да? Пусть тебя не шокирует, Мэри, но мертвец ехал с нами до побережья и лежит сейчас на глубине десяти футов. Ясное дело, его кто-то хватится, но они никогда не найдут его карету. Может быть, ему надоела жена, и он уехал на континент. Пускай поищут его там. А теперь, когда мы все пришли в чувство, давай, Мэри, выкладывай, какого черта ты делала в этой карете и где тебя носило. Если не скажешь, я найду способ заставить тебя разговориться.

Мэри лихорадочно соображала. Было нетрудно солгать: время сейчас было самым важным фактором, если она и тетя Пэйшнс хотят выбраться отсюда живыми. Есть только одна возможность для спасения, и до нее близко, не больше пяти миль, – в Алтарнане.

– Я ходила пешком в Ланстон на ярмарку, – сказала она. – Когда начался дождь, я вся промокла и не могла идти дальше. Я наняла этот экипаж. Вот и все, больше мне нечего вам рассказать.

Джо Мерлин сплюнул на пол.

– У тебя есть одно преимущество – я не могу доказать твою ложь. Вряд ли хоть одна девка твоего возраста будет проводить день одна в Ланстоне, это я тебе точно скажу. И домой они одни тоже не ездят. Но если твоя история правдива, наши шансы повышаются. Они не будут искать этого кучера здесь. Черт побери, я бы сейчас чего-нибудь выпил!

Хозяин откинулся на спинку стула и затянулся трубкой.

– Не плачь, Пэйшнс, ты еще будешь ездить в собственной карете, – пообещал он, – в шляпе с перьями и в бархатной накидке. Я не сдамся. Может быть, я брошу пить и буду ходить в церковь по воскресеньям. А ты, Мэри, будешь держать меня под руку, когда я состарюсь, и кормить меня с ложечки. – Он откинул голову и расхохотался, но смех вдруг оборвался – он вскочил, лицо его стало белым как бумага.

Кто-то осторожно царапался в кухонное окно. Как будто ветка плюща, вздрагивая от ветра, скребла по стеклу. Стало так тихо, что слышалось учащенное дыхание тети Пэйшнс. Мэри следила за хозяином, неподвижно стоящим посреди кухни. Затем он пригнулся и, не сводя глаз с окна, достал пистолет.

У Мэри пересохло в горле. Кто там, за окном: друг или враг? Страх хозяина передался и ей, сердце заколотилось.

Джо Мерлин немного подождал и рывком распахнул ставни, держа пистолет наготове. Перед окном стоял бродяга Гарри... Джо Мерлин выругался и перевел дух.

– Черт бы тебя побрал! – крикнул он. – Ты что, пулю захотел, идиот? Я уже пять минут целюсь тебе в лоб! Открой дверь, Мэри, да брось за стены хвататься, ты же не привидение. В этом доме все сдвинулись!

Он пытался скрыть свой испуг. Девушке стало не по себе: вид бродяги напомнил ей схватку в лощине. Она открыла дверь и спряталась за нею, а когда Гарри вошел, не глядя на него, прошла к тлеющему очагу и стала подбрасывать в него торф.

– Ну что, какие новости принес? – спросил хозяин.

Бродяга цыкнул и указал большим пальцем через плечо.

– Пахнет жареным, – сказал он. – Языки аж дымятся, отсюда до Сент-Ивса. Я утром был в Бодмине, весь город только об этом и болтает. Все они рехнулись на крови и правосудии. Есть только один выход, Джо, – зашептал он, – надо драпать. Дороги для нас – смерть, я дерну через болота в Девон, в сторону Ганнислейка, хоть это и займет больше времени. У тебя есть немного хлеба, хозяйка? Я не жрал со вчерашнего дня.

Вопрос обращался к жене хозяина, но глаза смотрели на Мэри. Пэйшнс засуетилась, доставая хлеб и сыр из буфета.

– Слышишь, что он говорит? – спросила она мужа, накрывая на стол. – Это безумие – оставаться здесь. Ради Бога, послушай его, Джо! Я не о себе думаю, это ради тебя...

– Заткнись, дура! – крикнул хозяин. – Я сам решаю, что делать! Значит, ты тоже подался в бега, Гарри?

– Да чтоб ты сдох, Джо! Мозгами шевелить надо! Мы и так ходили по самому краю последнее время, разве не так? Я не буду свидетельствовать против тебя, Джо, но именно по твоей дурости мы вляпались в это дерьмо. Ты напоил нас и потащил на побережье на дело, которое никто не подготовил. У нас был один шанс на миллион, и этот оказался не наш. Чья это была промашка? Твоя или тебе не ясно? Он стукнул кулаком по столу.

Джо Мерлин некоторое время мрачно разглядывал Гарри. Голос его зазвучал угрожающе.

– Значит, ты обвиняешь меня, Гарри? Значит, ты, как все остальные, решил увильнуть в сторону, когда удача ускользнула из рук? Разве тебе не хватало золота, чтобы жить как лорд все эти месяцы, вместо того чтобы бегать с тачкой в каменоломнях, где тебе и место? А если бы мы управились до рассвета, как обычно? Ты бы сейчас крутился вокруг меня, чтобы набить себе карманы, не так ли? Лизал бы мне руки, чтобы заполучить свою долю. Ну что ж, беги к Тэймару, зажав хвост между ног, и будь ты проклят! Я и сам управлюсь.

Бродяга натужно засмеялся и пожал плечами.

– Мы же можем спокойно все обговорить, Джо. Я не против тебя. Мы все здорово упились в Сочельник, так что забудем об этом: что было, то было. Все перепуганы и не будут высовываться. Остались только мы вдвоем – я и ты, Джо. Мы оба занимались этим делом больше всех и теперь должны помогать друг другу. За этим я сюда и пришел. – Он снова засмеялся, обнажая гнилые зубы.

Хозяин спокойно посмотрел на него и затянулся трубкой.

– Так к чему ты клонишь, Гарри?

Бродяга ухмыльнулся.

– Послушай, Джо: я не хочу выходить из игры с пустыми руками. В той комнате, что мы загрузили с тобой пару дней назад, кое-что осталось, верно? Я не думаю, чтобы там было много, но почему бы мне не захватить кое-что с собой в Девон?

Хозяин выпустил ему в лицо клуб дыма.

– Значит, ты вернулся в «Джамайку-Инн» не только ради моих прекрасных глаз?

Бродяга снова ухмыльнулся и встал.

– Да ладно, – сказал он, – мы же друзья, верно? Ничего страшного, если мы откровенно поговорили. Что, если мы с тобой заключим сделку и покончим с этим?

Хозяин задумчиво сосал трубку.

– Из тебя идеи сыпятся, как из дырявого мешка. А если я избавился от барахла? Я здесь торчу уже два дня, а телеги ездят прямо под окнами, ты же знаешь. Что тогда, Гарри?

Ухмылка исчезла с лица бродяги, он разинул рот.

– Ты что, в двойную игру играешь? – спросил он. – Я замечал кое-что, но молчал. Ты неплохо зарабатывал на этом, а нам, кто больше всех рисковал, платил гроши. Мы тебе вопросов не задавали, верно? Послушай, Джо Мерлин, ты получал приказы от кого-то повыше тебя?

Хозяин бросился на него. Ударом кулака в подбородок он опрокинул бродягу на пол. Едва подняв голову, Гарри увидел, что на него смотрит дуло пистолета.

– Если шевельнешься – ты покойник! – произнес Джо.

Гарри затравленно смотрел на хозяина. Тетя Пэйшнс прижалась к стене, охваченная ужасом. Мэри следила за дядей. Он опустил пистолет и ткнул бродягу носком ботинка.

– Ну, теперь мы можем поговорить, – сказал хозяин и положил пистолет на стол перед собой. Бродяга приподнялся с пола.

– Я всегда был главным в этой игре, – сказал Джо Мерлин. – Три года назад мы возили грузы с двенадцатитонных лодок из Пэдстоу и считали, что нам повезло, когда в карман перепадало семь с половиной пенсов. Я сделал это дело самым крупным в стране, от Хартленда до Хейла. Я выполняю приказы? Черт побери, я хотел бы посмотреть на человека, который попытается мне приказать! Все, с этим покончено. Ты сегодня пришел не для того, чтобы предупредить меня об опасности, ты пришел посмотреть, что можно из всего этого заполучить? Ты ведь не ожидал застать меня здесь? Думал, что с Пэйшнс и Мэри ты бы легко справился? Ты – крыса, Гарри, я это сразу понял по твоей роже, когда она появилась в окне.