Текст книги "Философия цвета. Феномен цвета в мышлении и творчестве"

Автор книги: Д. Теплых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

А. А. Исаев,Д. А. Теплых
Философия цвета. Феномен цвета в мышлении и творчестве

Введение

Прекрасный дар природы – способность человека видеть мир, расцвеченный многочисленными цветами и их оттенками. Сложный комплекс явлений, объединенных одним простым, лаконичным словом „цвет“, сопровождает нас повсеместно. Люди так привыкли к этому чуду, что не удивляются ему. Для обыденного сознания цвет не представляет собой проблемы: в области обыденно-утилитарного мировоззрения вопрос типа „что такое цвет?“ не вызывает затруднений, поскольку люди склонны считать цвет объективным свойством самих предметов, а свою способность видеть и различать цвета как само собой разумеющуюся, привычно-природно-врожденную способность. Вместе с тем, привычная „незаметность“ цвета в обыденной жизни, отнюдь не означает, что цвет не является уникальным и во многом загадочным феноменом.

Характерными чертами философского умонастроения является удивление и сомнение. Удивление в том, что цвет вообще существует, бытийствует, наличествует как таковой, и сомнение в том, что общепринятое и традиционное понимание цвета является достаточно глубоким для целостного осмысления этого удивительного феномена. Еще Аристотель, анализируя научное (а, в его понимании, по сути, философское) познание, усматривал его источник в „изумлении“, т. е. в том, что что-либо представляется нам незнакомым, странным, непонятным[1]1
  Аристотель. Метафизика. Книга I // Сочинения: в 4 т. – М., 1975. – Т. 1. – С. 85.


[Закрыть]. „Initium philosophiae est admiratio“[2]2
  «Начало философии есть удивление» (лат.).


[Закрыть], – гласит древняя мудрость. Удивиться, изумиться и „задержаться“ на вопросе „что есть цвет?“, превратив его в предмет рефлексии – начальное звено в философском анализе феномена цвета.

Действительно, уже при первом приближении мы обнаруживаем исключительную значимость и уникальность феномена цвета для бытия человека в мире. Мир – это цвет и все, что мы видим, мы видим при помощи цвета и благодаря цвету. Цвет может быть понят как „место, где сходятся наш мозг и универсум“, – цитирует Сезанна французский философ М. Мерло-Понти[3]3
  Мерло-Понти М. Око и дух. – М., 1992. – С. 42.


[Закрыть]. Цвет – это первое, с чем сталкивается наше зрение при восприятии мира. Согласно И.В. Гёте, мир представлен нам первоначально в качестве цветовых плоскостей, из которых наш глаз вычленяет формы предметов. Такое представление не расходится с современными представлениями об этапах процесса восприятия. Согласно А.Д. Логвиненко[4]4
  См.: Логвиненко А.Д. Перцептивная деятельность при инверсии сетчаточного образа//Восприятие и деятельность. – М., 1985. -С. 34–47.


[Закрыть], наиболее общим определением проксимального стимула можно считать световой поток, попадающий в глаз наблюдателя и несущий информацию о физических объектах. На самом деле этот поток не световой, а цветовой, поскольку „свет“ в точном смысле слова невидим – это абстрактный теоретический конструкт и, как таковой, не доступен восприятию. Зрением человек способен воспринять только цвета и не может видеть свет иначе, чем в форме цветов; цвет есть единственная форма восприятия света человеческим глазом. Таким образом, цвет – это фундаментальный феномен бытия, непосредственно доступный нашему зрению.

В жизни человека роль цвета велика и многообразна. Цвет – феномен загадочный. Он сопровождает нас повсюду каждое мгновение. Даже во сне и с закрытыми глазами мы не перестаем видеть цвета. Мир окрашен в цвета и для человека окружающий мир – это цвет. Мы так привыкли воспринимать мир цветным, что не можем представить его без многообразия и великолепия красок, заключающих в себе большое количество информации о предметах и их свойствах; почти всю информацию, которую мы получаем о мире извне, мы получаем при помощи цвета и благодаря цвету. Цвет сообщает образу мира полноту и выразительность. „Все живое стремиться к цвету“, – считал Аристотель[5]5
  Аристотель. Физика// Сочинения: в 4 т. Т. 3. – М., 1981. – С. 235.


[Закрыть]. „Цвет – это жизнь, и мир без красок представляется нам мертвым“, – поддерживает эту мысль известный художник и исследователей цвета И. Иттен[6]6
  Иттен И. Искусство цвета. – М., 2001. – С. 10.


[Закрыть].

Люди всегда пытались понять природу цвета и объяснить его свойства. В качестве объекта исследования цвет совсем не прост и представляет собой уникальный и неисчерпаемо-многогранный феномен, единственный в своем роде. Цвет – источник многих парадоксов мышления, он ставил и еще долго будет ставить в тупик своих исследователей, пытающихся уложить его в „прокрустово ложе“ какой-либо одной теории. Цвет – это не только комбинация электромагнитных волн фиксированного диапазона частот и не только субъективные ощущения, вызванные воздействием волн определенной длины на сетчатку глаза. Цветовой спектр представляет собой степень дифференциации света, тесно связанную с перцептивными особенностями наблюдателя. В восприятии же цвета есть много индивидуальных особенностей. Например, цвет, соответствующий длине волны 600 миллимикрон, характеризуется разными воспринимающими субъектами как оранжевый хром, золотой мак, спектральный желтый, исключительно нежный оранжевый, ярко-красный, красный цвет Сатурна, красно-кадмиевый оранжевый или красновато-оранжевый[7]7
  См.: Арнхейм Р. Искусство и визуальное восприятие. – М., 1974.


[Закрыть]. Кроме того, восприятие цвета сильно зависит от соседнего цвета (фона). Традиционные естественнонаучные теории о воздействии цвета редко идут дальше исследования физиологических реакций типа учащения пульса и обычно довольствуются банальными дизайнерскими рекомендациями. Некоторые общепринятые цветовые понятия существуют только в силу договоренности и привычки; фиксированных эталонов так называемых „основных“ цветов, своеобразных камертонов не существует. Слова, обозначающие цвета, являются обобщающими. Поэтому, отделять в спектре „голубой“ от „синего“ (чего нет, к примеру, в английском языке) равносильно разделению на „салатный“ и „темно-зеленый“.

Роль цвета в системе зрительного восприятия остается во многом неясной. Для распознавания материальных объектов цвет является в большой степени избыточной информацией. Двух цветов – черного и белого – достаточно для описания мира и практической ориентации в нем. Традиционно считается, что в природе цвета не существует, он возникает только в момент нашего восприятия как наше ощущение. Возможно, что другие живые существа видят мир совсем в других цветах, нежели мы.

Цвет несет функцию пространственного восприятия и непонятным образом эмоционально окрашивает видимый мир, бесконечно обогащая и усложняя категории гармонии и красоты. Неоспорима способность эмоционального воздействия цвета на психику человека. „Цвета действуют на душу, они могут вызывать чувства и возбуждать мысли, которые нас успокаивают или волнуют, печалят или радуют“, – говорил И.В. Гёте[8]8
  Гёте И.В. Учение о цветах // Лихтенштадт В. Гёте. – Петербург, 1920. – С. 202.


[Закрыть]. Цвет в восприятии человека имеет настроение, теплоту, глубину и образ. Малейшая дисгармония цвета может погубить прекрасную композицию, а правильный подбор цветов оживляет даже бедную в плане композиции картину или фотографию, делает убедительным замысел дизайнера.

Цвет сопровождает человека на протяжении всей многотысячелетней истории развития человеческой культуры. И пусть до сего дня не утихли споры: изменялось ли восприятие цветов в течение „культурного“ этапа развития вида Homo Sapiens, видели ли древние греки те же цвета, что и современные европейцы, это не имеет принципиального значения в отношении признания самого факта присутствия цвета как неотъемлемого атрибута человеческого бытия, его восприятия и сознания.

Вместе с тем, феномен цвета вряд ли можно отнести к традиционным темам философского дискурса. Тематически цвет, как правило, не выступал для философов объектом специальных размышлений: в философском дискурсе наиболее распространена позиция, что о цвете не имеет смысла специально говорить – достаточно о нем „приговаривать“: как правило, проблематика цвета лишь упоминается в работах философов по ходу размышлений в контексте более общих онтологических, гносеологических и эстетических размышлений, выступая зачастую как средство иллюстрации той или иной мысли в „цветовых“ примерах[9]9
  Это наше утверждение вряд ли можно считать голословным заявлением, если учесть, что оно основано на изучении не только доступных нам печатных изданий, но также на анализе философской литературы в электронном виде с помощью компьютерной программы поиска AVSearth v.3.13. Поиск буквосочетания «_цвет» был организован в наиболее полном на сегодняшний день электронном ресурсе философских текстов Библиотеки Ихтика (г. Уфа), имеющемся у нас на носителе DVD-Rom. В общей сложности поиск был осуществлен в 13.224 файлах, общим объемом 2,598 Гбайт. Для тех, кто мало знаком с компьютерным языком, можно привести такой аналог для оценки объема текстово-поискового материала в нашем исследовании: если бы даже мы поставили своей целью бегло прочитать все эти тексты, с тем, чтобы обнаружить в них упоминания о цвете, то одной жизни человеческой нам бы точно на это не хватило.


[Закрыть].

На наш взгляд, такое невнимание к феномену цвета со стороны философствующего сообщества не вполне оправдано, поскольку свидетельствует не столько об отсутствии фундаментальности этого феномена и наличия потенциального поля его философской рефлексии, сколько демонстрирует печально известную максиму „что имеем – того не ценим“. В этом смысле прав был М. Хайдеггер, когда подмечал, что „онтически ближайшее и известное есть онтологически самое далекое, неузнанное и в его онтологическом значении постоянно просмотренное“[10]10
  Хайдеггер М. Бытие и время. – М., 1997. – С. 9.


[Закрыть]. Поэтому мотивирующей силой нашего исследования является убежденность авторов в том, что феномен цвета „взывает“ своей несомненной явленностью в бытии человека к применению в отношении него богатого, но еще недостаточно реализованного в „цветовом субстрате“, опыта философствующей рефлексии. Как говорил Хазрат Иннайят Хан: „Первый вопрос, возникающий в сознании умного человека, таков: что есть в цвете, что взывает к человеку?“[11]11
  Хазрат Иннаят Хан. Мистицизм звука. – М., 1998. – С. 13.


[Закрыть].

Проблемами цвета с глубокой древности и до наших дней занимаются целый ряд научных дисциплин (философских, естественнонаучных и гуманитарных), каждая из которых изучает цвет с интересующей ее стороны. Совокупность всех этих наук, изучающих цвет, условно можно определить как область науки о цвете или цветоведение (условность термина вполне объяснима, если принять во внимание скорее формально-тематическую, нежели содержательно-наполненную природу образования этого понятия: наличие множества различных подходов к изучению цвета в условиях актуального отсутствия их единства).

В философской традиции цвет становился предметом рефлексии в связи с общими мировоззренческими размышлениями онтологического, гносеологического и эстетического характера. Так в философской традиции Античности проблема цвета упоминается в связи с онто-гносеологическим разделением бытия на умопостигаемый и чувственно-воспринимаемый миры, при этом цвету отводится место в последнем, который традиционно рассматривался как „неистинный“, „кажущийся“ вид бытия (Платон, Аристотель, Демокрит, Секст Эмпирик и др.). В Средневековье и современной религиозной философии цвет рассматривается в рамках метафизики света как проявление метафизического, божественного света, который воплощается в природе (Дионисий Ареопагит, Э. Бенц, Я. Бёме, Я. Линдбланд, Е. Трубецкой, П. Флоренский, Ф. Этингер и др.). В эпоху Возрождения мыслители обращаются к эстетически-выразительным характеристикам цвета (Леонардо да Винчи, Микеланджело, И. Гёте и др.). В философии Нового времени цвет упоминается в связи с проблемой разделения „первичных“ (объективных) и „вторичных“ (субъективных) качеств материальных объектов (Ф. Бэкон, Дж. Локк, Т. Гоббс, Дж. Беркли, Д. Юм и др.).

В XVII веке в связи с развитием естественных наук, феномен цвета перекочевал из философских трудов, где он и так занимал незавидное место, в лаборатории физиков, которые „разъяли его по частям“ методами экспериментально-математического естествознания. Чуть позже эстафету физиков приняли другие естествоиспытатели – физиологи, химики, биологи. Физику, прежде всего, интересует энергетическая природа цвета (И. Ньютон, Б.А. Шашлов, В. Шредингер), физиологию – закономерности процесса возникновения цветовых ощущений (Г. Гельмгольц, Р. Фейнман, П. Линдсей, Д. Норманн и др.), психофизиологию – проблема закономерностей восприятия цвета (Д. Гилберт, В. Д. Глезер, В. Демидов, Е.П. Кожевников, П. Колере, Л. Сивик и др.), биологию – значение и роль цвета в жизнедеятельности живых организмов и растений (Jl. Дж. Милн, М. Милн, О.Ю. Орлов, Р. Хайнд и др.). В современных естественнонаучных исследованиях цвета важная роль принадлежит и математике, с помощью которой разрабатываются методы описания и измерения оттенков цвета. Имеется еще ряд научных дисциплин, изучающих роль цвета в более узких сферах человеческой деятельности, например, такие как полиграфия, химия лаков и красок, криминалистика и др. (Д. Джад, С. Джонстон, Г. Вышецки, П. Нуждин и др.). В настоящее время ведущее место среди естественных наук, изучающих цвет, занимают психофизика, физиология восприятия и колориметрия (P.M. Ивенс, Ч. Педхем, Ч.А. Измайлов, Е.Н. Соколов, А.М. Черноризов и др.).

В XX веке, в связи с оформлением и успехами гуманитарных наук, цвет стал объектом исследования различных направлений гуманитарной мысли в областях лингвистики, психологии, культурологии, искусствоведения и др. В лингвистике исследуется вопросы, связанные со словообразованием наименований цветов, особенностями цветосемантики и лексики цветообозначений, категоризации цветов, проводятся сравнительно-этнолингвистические исследования цветосемантики в разноструктурных языках (И.Г. Дегтярь, А.П. Василевич, А. Вежбицка, И.В. Макеенко, С.С. Мищенко, Г.В. Парамей, Е.В. Рахилина и др.). В психолингвистическом аспекте изучаются вопросы, связанные с символической, подтекстовой природой цвета в языке художественной литературы (P.M. Фрумкина, И.С. Жемчужный, С.С. Хорошилова и др.). В культурологических исследованиях особое внимание уделяется вопросам семантики и символики цвета в различных культурах (Н.В. Серов, Э.В. Грымзина, О.Е. Железняк, К. Роу, В. Тернер и др.). В эстетике цвет рассматривается как эстетическое явление, способствующее достижению гармонии и красоты (С.Е. Гудина, Л.C. Пиралишвили и др.). В психологии изучаются воздействие цвета на физиологические и эмоциональные состояния (Э.Т. Дорофеева, Л. Трофимов, П.В. Яныпин, В.Ф. Петренко, В.Е. Руденко и др.), психодиагностические возможности цветовых тестов (Л. Собчик, М. Люшер, А. Эткинд и др.). В искусствоведении изучаются закономерности цветового строя, модели цветовых сочетаний в изобразительном искусстве: цветовая гармония, колорит, цветовые контрасты (Ж. Агостон, М. Врубель, С. Даниэль, В. Железняков, И. Иттен, В. Кандинский, К. Малевич, А. Раппапорт и др.). В рамках гуманитарной мысли особо следует отметить ряд авторских теорий, специально посвященных исследованию цвета: теорию взаимосвязи цвета и психики Б.А. Базыма, эстетическую теорию И. Гёте, теорию хроматизма Н.В. Серова, психосемантику цвета П.В. Яныпина.

Несмотря на обилие различных направлений в исследовании цвета, следует констатировать отсутствие среди них специальнотематических философских исследований феномена цвета: традиционно цвет интересует исследователей „сам по себе“ вне контекста его присутствия в мышлении и творчестве человека. На устранение этого пробела философской рефлексии и направлено данное исследование.

Глава 1. Феномен цвета в истории человеческой мысли

В начале нашего исследования следует эксплицировать представления о цвете как предмете познания в различных теориях. Определений того, «что такое цвет» существует множество – в рамках различных познавательных деятельностей феномен цвета получает многочисленные трактовки. Представляется, что бессистемное рассмотрение представлений о цвете по принципу «этот сказал то, а другой сказал то-то и т. д.», хотя и способно создать определенную панораму «точек зрений», но не будет способствовать имманентной установке теоретико-философского познания к поиску «единства во множестве», установлению общих оснований различных воззрений. Соответственно, на наш взгляд, не имеет особой познавательно-исследовательской ценности и простое перечисление существующих дефиниций цвета по форме «цвет – это…», поскольку любая дефиниция понятия «цвет», возможна лишь в связи с другими категориями и понятиями в рамках данной теории, зачастую, несущей на себе яркий отпечаток ее автора. Для примера, попробуйте понять смысл двух «итоговых» дефиниций понятия «цвет», который дает Н.В. Серов в своей работе «Светоцветовая терапия»: «Цвет – это идеальное (психическое), связанное с материальным (физическим и/или физиологическим) через эмоции как их характеристическое отношение»[12]12
  Серов Н.В. Светоцветовая терапия. Смысл и значение цвета: информация – интеллект. – СПб., 2001. – С. 16.


[Закрыть]; «цвет – это потенциальная модель информационных систем»[13]13
  Там же. – С. 230.


[Закрыть]. Как представляется, если бы эти определения поставили загадкой в кроссворде, то правильный ответ смог бы угадать только один человек (кто бы это мог быть, догадаться несложно).

В силу вышесказанного, мы полагаем, что экспликация представлений о цвете предполагает не "пересказ" различных точек зрений, а реконструирующую исследовательскую деятельность, направленную на нахождение общих оснований различных воззрений на цвет. Для этого нам необходимо в самом начале нашего исследования "надеть" своеобразные исследовательские "очки", которые бы позволили нам "навести на резкость" наше стремление к обобщенному видению существующих представлений о цвете. Как представляется, в роли таких "очков" может выступить понятие "парадигма", введенное в философию и методологию науки в XX веке Томасом Куном[14]14
  См.: Кун Т. Структура научных революций. – М., 1975. – С. 80.


[Закрыть]. Данное понятие прочно вошло в научный обиход, явившись в рамках современной философии науки продуктивным при описании эталонных теоретико-методологических оснований научного поиска. Вместе с тем, это понятие до сих пор не получило точного значения. В самом общем виде под «парадигмой» (греч. paradeigma – образец) можно понимать совокупность предпосылок, определяющих процесс познания и его результат (знание), признанных в качестве эталонов сообществом исследователей. Задавая определенное «видение» предмета исследования, парадигма очерчивает круг проблем, имеющих смысл и решение; все, что не попадает в этот круг, не заслуживает рассмотрения с точки зрения сторонников парадигмы; одновременно парадигма устанавливает допустимые методы и образцы решения исследовательских задач. Понятие «парадигма» тесно связано с понятием научного сообщества: парадигма – то, что принимается научным сообществом; научное сообщество – сообщество ученых, принимающих одну парадигму. В целом же, парадигма служит основой определенной познавательной традиции.

В силу многозначности термина "парадигма", представляется необходимым дать его "рабочее" определение для нашего исследования. Под "парадигмой познания цвета" мы будем понимать совокупность исходных онтологических (что познается), методологических (как познается), аксиологических (для чего познается) предпосылок (допущений, принципов, "презумпций"), определяющих процесс познания цвета и задающих определенную эталонную направленность ("рамки", "матрицу") его понимания.

Как представляется, парадигмальная реконструкция сформулированных в истории человеческой мысли представлений о цвете позволяет выявить три основных парадигмы познания цвета, которые можно обозначить как "метафизическую", "естественнонаучную" и "гуманитарную". Эти парадигмы располагаются в исторической последовательности, соответствуя становлению различных исторических традиций познавательной деятельности – философии, естествознания и гуманитаристики.

1.1. Метафизическая парадигма познания цвета

Исторически первой парадигмой познания цвета явилась метафизическая парадигма, становление которой связано с возникновением философии в VI–V вв. до н. э. Философия как рациональное, теоретически оформленное мировоззрение, основанное на абстрактно-логическом мышлении, возникает в результате преодоления религиозно-мифологического мировоззрения, основанного на вере, наглядно-образном и символическом мышлении. Положив в свой фундамент разум (ratio), логику (logos), философское познание в категориально-понятийной форме начинает исследовать различные феномены бытия, в том числе и цвет, руководствуясь базовыми установками универсализма (претензией на выработку универсального знания) и субстанциализма (поиском предельного основания, позволяющего сводить чувственное многообразие вещей и изменчивость их свойств к чему-то постоянному, относительно устойчивому и самостоятельно существующему).

В своих истоках философское познание есть метафизика, в том первоначальном смысле этого термина, который ведет свое происхождение от Аристотеля – в смысле "первой философии" (учении о первых началах и причинах всего сущего) в отличие от "второй философии, или "физики" (учения о природе). Понимание метафизики как учения "о первоосновах" приводит в рамках классической философской традиции (вплоть до XVIII века) как к отождествлению метафизики и философии как таковой, так и к тенденции метафорического использования термина "метафизика" в значении "общая теория", "общее учение".

В нашем исследовании, мы будем использовать термин "метафизика" в его первом, древнегреческом значении (от греч. meti ta physika – то, что за физическим) в смысле "первофилософии", которая делает темой изучения существующее как таковое, подвергает исследованию элементы и основные условия всего существующего вообще и описывает значительные, важные области и закономерности действительного, т. е. она является наукой, которая спрашивает о сущности и смысле вещей во всей смене явлений и выражений ищет постоянное и связь.

В своих онтологических предпосылках метафизическая парадигма познания цвета стремится выйти за пределы, как восприятия цвета, так и вообще его "посюстороннего" существования, и определить некоторые сверхчувственные (надэмпирические, трансцендентные) первоосновы и первопринципы бытия цвета, т. е. получить такое знание о цвете, которое выходит за пределы, всякого чувственного опыта в поисках начального звена, объясняющего причинно-следственную связь существования цвета. По определению А. Шопенгауэра, метафизика – это "мнимое знание, которое выходит за пределы возможного опыта, т. е. за пределы природы или данного явления предметов, выходит для того, чтобы дать то или другое объяснение относительно того, чем обусловливается этот мир или эта природа в том или другом смысле; или, говоря просто, объяснение того, что прячется за природой и дает ей возможность жизни и существования"[15]15
  Шопенгауэр А. Мир как воля и представление // Шопенгауэр А. Собр. соч. в 5 т. – Т. 1.-М., 1992.-С. 134.


[Закрыть]. Метафизический принцип понимания цвета требует для выявления его сущности «вписать» цвет в построенную мыслью универсально-единую систему всего сущего, в которой определены. Метафизическое понятие (концепт), согласно критической позиции Ж. Дерриды, определяется путем «текстуальной проработки», в которую оно вписывается через «трансцендентально означаемое фундирование идеями единого, общности и универсализма»[16]16
  Деррида Ж. Голос и феномен. – СПб., 1999. – С. 57.


[Закрыть]. В этом смысле метафизическая онтология цвета есть априорное (доопытное) теоретико-спекулятивное знание, которое, по определению И. Канта, «направлено на такой предмет или такое понятие о предмете, к которым нельзя прийти ни в каком опыте»[17]17
  Кант И. Критика чистого разума // Сочинения: в 6 т. – Т. 3. – М., 1964. – С. 363.


[Закрыть]. Основная задача метафизической онтологии цвета – это достичь путем описания загадочных глубин бытия толкования феномена цвета в целостности и единстве взаимосвязи всего сущего.

Поэтому в методологических допущениях метафизической парадигмы познания цвета лежит убеждение в силе дедуктивного умозрительно-спекулятивного метода познания – попытка исключительно дедуктивно-мысленным путем получить знание о сущности цвета исходя из умозрительного усмотрения некоторых абстрактных принципов бытия без обращения к чувственным, экспериментально-опытным средствам познания. По словам Шиллера, метафизика есть такая философия, которая "не сознаваясь в своей зависимости от опыта, пытается своими средствами расширить знание и предписывать мирозданию законы"[18]18
  Гёте и Шиллер. Переписка. – M.-Л, 1937. – С. 88.


[Закрыть]. Метафизическая парадигма познания феномена цвета ориентирована на спекулятивно-умозрительное усмотрение неких принципов, скрытых за данным феноменом цвета. Спекулятивно-метафизические учения, по определению Н. Гартмана, основываются на дедуктивном образе действий, претендуют на моделирование бытийственного каркаса мира, исходя из нескольких заранее усматриваемых принципов. Эти искомые принципы «не без оговорок даны вместе с феноменами: в такой же мере они скрыты последними, спрятаны за ними, и нужны особые меры, чтобы их оттуда извлечь»[19]19
  Гартман Н. К основоположению онтологии. – СПб., 2003. – С. 134.


[Закрыть]. Абстрактные первопринципы существования феномена цвета могут быть найдены лишь в том случае, если феномен цвета рассматривается как данное, вторичное и зависимое – как то, «что „подчиняется“ неким принципам и их в себе содержит, но никоим образом не демонстрирует их взору повседневности и науке, увлеченной частными проблемами»[20]20
  Там же. – СПб., 2003. – С. 134.


[Закрыть].

Метафизически-умопостигаемый способ познания предполагает существование некоего универсального субъекта познания, обладающего "незаинтересованным", так называемым "чистым" (Фуко М.) или "абсолютным" сознанием. Исходным допущением метафизического способа рассмотрения цвета выступает отдавание себя со стороны познающего субъекта действительному (бытию), что составляет предпосылку всякого исследования метафизической истины как "непосредственном осознании абстрактных положений, a priori проявляющемся в аподиктических и недоступных никакому опровержению тезисах"[21]21
  Шопенгауэр А. Мир как воля и представление // Шопенгауэр А. Собр. соч. в 5 т. – Т. 1. – М., 1992. – С. 121.


[Закрыть]. В силу этого, аксиологические (ценностно-нормативные) предпосылки метафизической парадигмы познания цвета содержатся в установке бескорыстного поиска «истины ради истины», умозрительно-эстетического наслаждения познавательным процессом построения целостно-гармоничной универсальной картины всего сущего, в которую post factum можно вписать феномен цвета.

Познание феномена цвета в рамках метафизической парадигмы мы можем обнаружить в умозрительно-спекулятивных теориях восточных мистиков ("Упанишады", Браман Чаттреджи), философов Античности (Пифагора, Платона, Аристотеля), в особенности – у религиозных метафизиков Средневековья и современности (Дионисий Ареопагит, Э. Бенц, Я. Линдбланд, Е. Трубецкой, П. Флоренский, Ф. Этингер и др.), мыслителей Нового и Новейшего времени (Гёте, Гегель, Иттен).

С метафизической трактовкой цвета мы встречаемся в древнейших философско-религиозных писаниях Индии "Упанишадах", в которых цвет объявляется творением-проявлением Брахмана – духовного Абсолюта, Высшего Сущего ("сверхбытия"), непостижимого, "погруженного в вечность", безличного Мирового Духа, первоначала и первоосновы всего сущего, из которого возникает мир со всеми его элементами (богами, природой, людьми) и куда возвращается все: "(Тот), который един, лишен цвета, посредством многообразной силы творит, (согласно своей) скрытой цели, различные цвета. Это, поистине, огонь, это ветер, это и луна. Это, по-истине, чистое, это Брахман, это вода, это Праджапати"[22]22
  Упанишады. – М., 2003. – С. 433.


[Закрыть]. С точки зрения сокровенной религиозной философии Индии, в передаче индийского метафизика Брамана Чаттерджи, «… мы можем рассматривать вселенную как прекрасную цветовую гармонию. Цвет есть действие движения на существо, воспринимающее это движение посредством особого органа. Возможно видеть цвета там, где их обыкновенно не видят. Когда раздается музыка, человек нашей степени развития не видит ничего, он слышит только звуки; но ясновидящий видит одновременно и цвета; это значит, что одновременно с его слухом на музыкальные вибрации отвечает и его зрение. Он воспринимает также и вибрации инфракрасных и ультрафиолетовых лучей. Таким образом, Творчество, Божественное Мышление или ритмические колебания Глагола могут быть рассматриваемы из точки зрения цвета или света»[23]23
  Чаттерджи Браман. Сокровенная религиозная философия Индии. – Калуга, 1905. -С. 15.


[Закрыть].

В Пифагорейском тетрактисе – верховном символе универсальных сил и процессов – содержатся теории греков относительно музыки и цвета. Первые три точки представляют тройной Белый Свет, который является Божественным Главой, содержащим потенциально как свет, так и цвет. Остающиеся семь точек представляют цвета спектра и ноты музыкальной шкалы. Цвета и тона являются активными творческими силами, которые, исходя из Первой Причины, устанавливают вселенную. Эти семь разделены на две группы – три и четыре точки, соотношения которых показаны в тетрактисе. Высшая группа из трех точек становится духовной природой, сотворенной вселенной; низшая группа из четырех точек проявляет себя как иррациональная сфера, или низший мир.

В объективно-идеалистической философии Платона, предельным основанием существования цвета выступает высшая идея умопостигаемого мира – идея Блага (Бога), которая "в области видимого порождает свет и его владыку (Солнце)"[24]24
  Платон. Государство // Собр. соч.: в 3 т. – Т. 3. – М., 1971– С. 517.


[Закрыть]. Цвета, по Платону, возникают вследствие движения «истинного», т. е. идеального, умопостигаемого света в мире чувственно воспринимаемых вещей; цвета суть не что иное как «тени» умопостигаемого, невидимого света, его слабые копии и подобия. «Цвет, – дает определение Платон устами Сократа, – это истечение (света) от очертаний (вещей), соразмерное зрению и воспринимаемое им»[25]25
  Платон. Менон// Собр. соч.: в 4 т. – Т. 1. – М., 1990. – С. 85.


[Закрыть]; «цвет – это пламя, струящееся от каждого отдельного тела и состоящее из частиц, соразмерных способности нашего зрения ощущать»[26]26
  Платон. Тимей// Собр. соч.: в 4 т. – Т. 3. – М., 1994. – С. 119.


[Закрыть]. Зрение и свет, по Платону, являются «солнцеобразными»[27]27
  Платон. Государство // Собр. соч.: в 3 т. – Т. 3. – М., 1971. – С. 508.


[Закрыть], свет драгоценен, т. к. он является началом, посредством которого «связуются друг с другом зрительное ощущение и возможность зрительно восприниматься»[28]28
  Там же. – С. 509.


[Закрыть]. Цвета, по Платону, возникают вследствие столкновения, встречи «двух огней» – потока частиц света и потока частиц «зрительного луча»: «… один с молниеносной силой бьет из глаз, а другой входит в глаза и там угасает от влаги, из их смешения рождаются всевозможнейшие цвета; это называют переливами, а тому, чем вызвано такое состояние, дали имена блестящего и сверкающего»[29]29
  Платон. Тимей// Собр. соч.: в 4 т. – Т. 3. – М., 1994. – С. 120.


[Закрыть]. Причину многообразия цветов Платон видит в соотношении размеров частиц сталкивающихся «огней»: там, где частицы светового потока больше частиц зрительного луча возникает «черное» (то, что сужает зрительный луч), там где первые меньше вторых – «белое» (то, что расширяет зрительный луч), там где они равны по величине возникает «прозрачное» (невидимый компонент света). Здесь же, Платон, противоречиво дополняя самого себя, говорит о третьем «роде огня, который стоит посередине между двумя вышеназванными; он достигает глазной влаги и смешивается с ней, но не сияет. Мерцание этого огня сквозь растворившую его жидкость дает кровавый цвет, который мы нарекли красным»[30]30
  Там же.-М., 1994.-С. 114.


[Закрыть]. Происхождение всех остальных цветов описывает как смешение трех основных: белого, черного и красного[31]31
  Тамже. – С. 115.


[Закрыть].

Размышляя о сущности цвета, Аристотель определяет цвет через соотношение понятий света и прозрачности. Цвет, по Аристотелю, является воплощением света в своем инобытии, т. е. в прозрачности. "Всякий цвет, – пишет Аристотель, – есть то, что приводит в движение действительно прозрачное, и в этом – его природа. Вот почему нельзя видеть цвета без света, а всякий цвет каждого предмета видим при свете. Поэтому необходимо, прежде всего, сказать, что такое свет"[32]32
  Аристотель. О душе // Сочинения: в 4 т. – Т. 1. – М., 1975. – С. 418.


[Закрыть]. Цвет является существующим лишь на основе бытия света; в противоположности света – во тьме цвет не существует: «свет есть цвет, темнота же – не цвет, а лишь недостаток света»[33]33
  Аристотель. Физика// Сочинения: в 4 т. – Т. 3. – М., 1981– С. 159.


[Закрыть]. Бытие света «в самом себе» Аристотель мыслит как нечто нематериальное, невидимое, идеальное – свет есть идеальная, невидимая материя, конкретно выявленная в абсолютной, бесконечной прозрачности. Этот свет может существовать как в бесконечной степени (самобытии), так и в конечной (инобытии); лишь воплощаясь в своем инобытии, свет становится видимым, то есть именно цветом: «… прозрачность в бесконечной степени есть свет, и прозрачность в конечной степени есть цвет»; «видимое при свете есть цвет»[34]34
  Аристотель. О душе // Сочинения: в 4 т. – Т. 1. – М., 1975. – С. 422.


[Закрыть]. Двуплановость, в связи с невидимостью света, выражена в следующих словах Аристотеля: «Подобно тому, как слух и любой орган чувств может быть направлен на слышимое и неслышимое, зрение – на видимое и невидимое»[35]35
  Аристотель. Метафизика// Сочинения: в 4 т. – Т. 1. – М., 1975. – С. 71.


[Закрыть].