Текст книги "Чжуанцзы (перевод Л.Д. Позднеевой)"

Автор книги: Цзы Чжуан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Выходит, не обладая корнем; входит, не обладая отверстие! обладает сущностью, но не помещением [для нее]; обладает длительностью, но не имеет ни начала, ни конца. То, что проникает без отверстий, обладает сущностью; то, что обладает сущностью, но не помещением [для нее], – пространство. То, что обладает длительностью, но не имеет ни начала, ни конца, – время {8}  8. «Пространство... время...» – объясняемые здесь порознь юй, чжоу слитно обозначали «вселенную» (см. гл. 22, прим. 13).


[Закрыть]. Обладав! жизнью, обладает [и] смертью, обладает входящим, обладает [а выходящим. То, что не проявляет формы ни при входе, ни при выходе, называется вратами природы. Врата природы – небытие. [Вся] тьма вещей выходит из небытия. Бытие не способно стать бытием с помощью бытия, [оно] должно выйти из небытия. Небытие же владеет единственным небытием – вот что скрывали мудрецы. В познаниях некоторых древних был достигнут [крайний] предел. Какой же предел? Одни считали, что вначале не было [отдельных] вещей, – это предел исчерпывающий, к нему нельзя ничего добавить. Другие считали, что [отдельные] вещи существовали, думали что жизнь – [постепенная] утрата, а смерть – возвращение. Этим различие и исчерпывалось. Третьи говорили: «Сначала не было бытия, затем появилась жизнь, жизнь вскоре же [кончилась] смертью». Небытие считали головой, жизнь – туловищем| смерть – хвостом. Тому, кто познал сохранение единства в бытии и небытии, в смерти и жизни, я стану другом. Хотя сторонники этих трех [учений] друг от друга отличались, но единство [у них] отсутствовало [так же, как] у царских родов [в Чу]: Чжао и Цзщ носили корону, а Цзя <Цюй> {9}  9. Чжао... Цзин... Цзя [Цюй] – аристократические роды в царстве Чу. Комментаторы считают Цзя опиской, ибо по комментарию Ван И к «Чусским одам» третьим являлся род Цюй (Цюй Юаня).


[Закрыть] получал [селения] на кормление.

Жизнь [человека] – что сажа [под котлом]. Раскрывая [смысл] скажем: перемещение сущности {10}  10. Возможно, – термин для догадки даосов о законе сохранения вещества (ср. «Лецзы», гл. 1, прим. 58).


[Закрыть]. Хотя это нельзя узнать, нельзя [выразить] в словах, попробуем разъяснить, [что такое] «перемещение сущности». Для жертвоприношения в конце года [у быка] желудок и копыта можно отделить, а можно и не отделять. Участники жертвоприношения обходят вокруг усыпальницы и храма предков, а затем движутся к отхожему месту. Вот это привожу [как пример] «перемещения сущности». Разрешите попытаться рассказать о «перемещении сущности». Здесь основа – жизнь, наставник – знание. Поэтому говорят об истинном и ложном, чтобы в результате приобрести название и сущность. Поэтому себя считают сущностью <хозяином>, заставляя других считать себя идеалом и даже умирать за [этот] идеал. Такие считают умными тех, кого берут [в услужение], глупцами тех, кого не берут, возвышение считают славой, а притеснение – позором. «Перемещение сущности» для нынешних людей подобно объединению Цикады с Горлицей {11}  11. См. притчу, стр. 123-124 <135-136>.


[Закрыть]. Если кому-нибудь отдавят ногу на рынке, то извинятся за неловкость; если старший брат [наступит на ногу младшему], то его пожалеет, а если отец – сыну, и так обойдется. Поэтому и говорится: в настоящей вежливости не [разбирают, что за] человек; в настоящей справедливости не [отделяют своих от] чужих; настоящие знания не [таят коварных] замыслов; в настоящем милосердии не [считаются с] родством; в настоящем доверии забывают о золоте.

Удали то, что расстраивает волю; освободи сердце от неясности; удали то, что обременяет свойства; убери с пути все препятствия. Богатство и знатность, почет и величие, слава и выгода – эти шесть расстраивают волю; внешность и поза, красота и хитроумие, дыхание и чувства – эти шесть опутывают сердце; ненависть и любовь, радость и гнев, печаль и наслаждения – эти шесть обременяют свойства; согласие и отказ, займы и возврат, знания и способности – эти шесть преграждают путь. Когда эти четыре шестерки не волнуют грудь, [приходит] беспристрастие. Беспристрастие ведет к покою, покой – к ясности, ясность – к пустоте, пустота – к недеянию, [которое] все совершает.

Путь – уважение к свойствам; жизнь – проявление свойств; характер – сущность жизни; движение характера называем деянием; ложное деяние называем утратой [пути].

Знающий воспринимает [вещи]; знающий обдумывает. [Когда] знающий приближается к тому, чего не знает, [он] подобен косоглазому.

Действие вынужденное называется свойством. Действие лишь во имя собственных [интересов] называется управлением. Названия друг другу противоположны, а соответственно [им] и сущность.

Охотник искусно попадал в мельчайшую [цель], но неискусно избегал людской славы. Мудрый искусен в естественном, но неискусен в людском. Лишь целостный человек способен быть [не только] искусным в естественном, но и добрым в человеческом. Только животное способно [оставаться] животным, только животное способно оставаться естественным. Если целостный человек ненавидит природу, то ненавидит человеческую природу, а тем более [негодует, когда приспосабливают] для себя и небо и человека!

[Если] птица встречалась Охотнику, он непременно ее добывал, – это могущество. [Если же] всю Поднебесную вообразить клеткой, не ускользнула бы [ни одна] птица. По этой-то причине Испытующий приманил Найденного на Реке Инь, пообещав ему [ранг] Готовящего жертвенное мясо, циньский Мугун завлек Раба из Сотни Ли с помощью пяти бараньих шкур. Так вот завлекают в клетку лишь с помощью того, что [люди] любят, – не иначе.

Тот, у кого отрубили ногу [в наказание], презирает красоту, отрицает внешнюю славу. Скованные вместе {12}  12. «Скованные вместе...» (сюйми) – <см. также стр. 272.> Осужденные в рабство этой категории вместе с другой (тех, у кого отрубили ногу) объявляются здесь людьми наиболее совершенными, близкими к природе. Чэн Сюаньин приводит в доказательство и поговорку: «Бережет себя тот, кого ценят в тысячу золотом, раб же жизни своей не жалеет».


[Закрыть] [преступники], забыв и о жизни и о смерти, без страха поднимаются на высокую [гору]. Ведь тот, кто отвык обмениваться подарками, забыл людей. Оттого что забыл людей, считается человеком естественным. Уважают его – не радуется, оскорбляют его – не гневается. Таким может быть лишь тот, кто подобен естественной гармонии.

[Если] обнаруживать гнев, но не гневаться, то окажется, что гнев исходит от негневающегося. [Если], исходя из деяния, предаваться недеянию, то окажется, что деяние исходит из недеяния. Хочешь покоя – стань невозмутимым; хочешь стать проницательным, принимай [все] как no-сердцу. [Если] в действии стремишься к должному, основывайся на том, что тебя вынуждает. Быть вынужденным – таков путь мудрого.

Глава 24
СЮЙ ОТРИЦАЮЩИЙ ДУШУ

Сюй Отрицающий Душу {1}  1. Сюй Отрицающий Душу (Угуй) – даос, который жил в уединении.


[Закрыть] через Нюй Шана {2}  2. Нюй Шан – жрец, который ведал закланием жертвенного скота при Воинственном (Ухоу), царе в Вэй с 386 до 371 г. до н.э.


[Закрыть] встретился с вэйским [царем] Воинственным; обласкав его, Воинственный сказал:

– Почему [Вы], Преждерожденный, согласились повидаться со [мной], единственным. Быть может, заболели от трудов в горных лесах?

– Я пришел утешить [Вас], государь, – сказал Сюй Отрицающий Душу. – Как может царь утешить меня? [Вас], государь, скоро переполнят страсти и вожделение, а длительная любовь и ненависть приведут к опасным болезням. [Если же, Вы], государь, совсем отбросите страсти и вожделение, забудете любовь и ненависть, [у Вас] заболят глаза и уши. Тогда мне придется соболезновать [Вам], государь. Зачем же [Вы], государь, соболезнуете мне?

Воинственный презрительно промолчал, а Сюй Отрицающий Душу вскоре продолжил:

– Попробую рассказать [Вам], государь, как я распознаю собак. [Собака] низших свойств заботится лишь [об одном] – о сытости, таково же и свойство дикой кошки. [Собака] средних свойств смотрит [вверх], будто на солнце. [Собака] высших свойств, будто забыла о своем единственном, <самой себе>. Коней же я распознаю лучше, чем собак. Коней я распознаю [так]: [если мчится] прямо, точно по натянутому шнуру, делает поворот, точно по крюку, описывает квадрат, точно по наугольнику, описывает круг, точно по циркулю, это – царский конь, но [ему] далеко до коня Поднебесной. У коня Поднебесной дарование, совершенное от природы. [С виду он] будто [чего-то] страшится, будто [что-то] потерял, утратил свое единственное <тело>. Такой [конь] мчится, опережая всех, не поднимая пыли, не ведая, где остановится.

Царь Воинственный развеселился и рассмеялся. [Когда! Сюй Отрицающий Душу вышел, Нюй Шан спросил:

– Чем [Вы], Преждерожденный, развеселили моего государя? Мой государь еще никогда не обнажал зубов [в улыбке], о чем бы я ему ни рассказывал. Убеждал ли с помощью отдаленного – песен, преданий, обрядов, музыки; убеждал ли с помощью близкого – [записей] на металлических планках в шести чехлах {3}  3. «Металлические планки в шести чехлах» («Лю тао») – по одним данным, не сохранившийся памятник военной мысли в шести главах, который приписывается Цзян Тайгуну; по другим, тайные гадания, пророчества.


[Закрыть] о тех, кто вершил дела и добивался больших заслуг. Всего и не перечесть. Чем же [Вы], Преждерожденный, ныне развеселили моего государя, что он так обрадовался?

– Я лишь поведал ему о том, как я распознаю собак и коней, – ответил Сюй Отрицающий Душу.

– Только и всего? – удивился Нюй Шан.

– Разве не слышал ты про Изгнанника из Юэ? – сказал Сюй Отрицающий Душу. – Покинув царство, он уже через несколько дней радовался при виде знакомого; покинув царство, он уже через декаду или месяц радовался, при виде встречавшегося ему в [его] царстве; а спустя год радовался при виде [кого-то], похожего на человека. Чем дальше уходил от людей, тем сильнее была тоска по человеку. Скитаясь по пустыне, [по] тропкам, проложенным хорьками среди густой полыни, спотыкаясь, останавливаясь в безлюдье, [он] обрадовался бы, заслышав шаги человека, а тем более кашель родственника, брата рядом с собой. Ведь уже давно ни кашель, ни слова настоящего человека не доносились до слуха нашего государя!

Сюй Отрицающий Душу [снова] увиделся с царем Воинственным и [тот] сказал:

– [Вы], Преждерожденный, давно уже живете в горных лесах, питаетесь каштанами. Не пресытились ли луком и пореем, что пришли гостем ко мне, единственному? [Или] состарились и стремитесь ныне к мясу и вину? [Или] хотите приобщиться к счастью у [моего] алтаря Земли и Проса?

– [Я], Сюй Отрицающий Душу, родился презренным, в бедности и никогда не осмелился бы пить царские вина и есть царские яства. Скоро [мне] придется утешать [Вас], государь.

– Утешать [меня], единственного? Почему?

– Утешать, государь, и телесно и духовно.

– О чем говорите?

– Небо и земля одинаково вскармливают [всех], – ответил Сюй Отрицающий Душу. – Поднявшихся высоко нельзя считать лучшими, живущих внизу нельзя считать худшими. [Вы же], государь, – единственный властелин тьмы колесниц. Утруждая народ целого царства, услаждая слух и зрение, обоняние и уста, [Ваш] разум не может [этим] удовлетвориться. Ведь разум предан гармонии, [он] ненавидит распутство. Ведь от распутства – болезни. Поэтому Вас и утешаю. Зачем же [Вам], государь, болеть?

– Давно уже [я] хотел увидеться с [Вами], Преждерожденный, – ответил царь Воинственный. – Мне хочется любить народ и во имя справедливости покончить с войнами. Возможно ли это?

– Нельзя! – ответил Сюй Отрицающий Душу. – В любви [правителя] к народу – начало погибели народа. Прекратить войны во имя справедливости – означает создать предлог для [новых] войн. [Если Вы], государь, с этого начнете, [все] окажется безуспешно. [Такие] красивые [слова] каждый раз [оказываются] орудием зла. Хотя [Вы], государь, стремитесь к милосердию и справедливости, но приближаетесь к лицемерию. Форма, конечно, создает форму; а завершение, конечно, приносит заслуги; изменения же, конечно, вызовут войну извне. Не расставляйте, государь, ряды журавлей на прекрасной дозорной башне; не помещайте пеших и колесничих во дворце Цзытань; не замышляйте измены ради приобретения, не побеждайте других ни хитростью, ни замыслами, ни оружием. Не ведаю, для кого хороша война? В чем победа? Убивать чужих воинов и жителей, захватывать чужие земли, чтобы выращивать свое личное <тело>, свой разум? [Если Вы], государь, с этим покончите, будете совершенствовать в себе [чувство] верности, отвечая собственной природе, перестанете теснить [других], то люди уже избавятся от убийства, зачем же тогда [Вам], государь, кончать с войнами?

Желтый Предок поехал повидаться с Высоким Утесом {4}  4. Высокий Утес (Да Вэй) – олицетворение познания, путь к которому полон препятствий. Одно из них – гора Терновая Чаща (Цзюйцы).


[Закрыть] на гору Терновая Чаща. Колесничим был Едва Прозревший, на пристяжной [тройки] – Блестящий Сказочник, впереди коней [бежали] Предполагающий и Друг Повторяющий, позади колесницы – Подобный Привратнику и Смехотвор. Доехав до равнины у города Сянчэна, семеро мудрецов {5}  5. «Семеро мудрецов» – в противоположность отроку-табунщику – вместе с Желтым Предком представлены иронически его спутники с разнообразными прозвищами: Едва Прозревший (Фанмин), Блестящий Сказочник (Чанъюй), Предполагающий (Чжан Жо), Друг Повторяющий (Сипын), Подобный Привратнику (Кунь Хунь), Смехотвор (Хуацзи).


[Закрыть] заблудились. Узнать же дорогу было не у кого. Тут встретился им отрок-табунщик, и [они его] спросили:

– Знаешь ли ты гору Терновая Чаща?

– Да, – ответил отрок.

– Знаешь ли ты, где живет Высокий Утес?

– Да!

– Удивительно! – воскликнул Желтый Предок. – Ребенок, а знает не только, где гора Терновая Чаща, но и где живет Высокий Утес. Разреши спросить, что делать с Поднебесной?

– Что делать с Поднебесной? – ответил отрок. – То же, что и здесь [с табуном], и только. Что еще [с ней] делать? С детства я бродил среди шести стран света и омрачилось мое зрение. Некий старец меня научил: «броди в степях у Сянчэна, подобно колеснице солнца». Ныне глазам стало лучше, и я снова пойду скитаться за пределами шести стран света. Что делать с Поднебесной? То же, что и здесь [с табуном], и только. Что мне [с ней] делать?

– Управление Поднебесной действительно не [Ваше] дело, мой учитель. И все же, разрешите спросить, что делать с Поднебесной?

Отрок отказался [отвечать, но] Желтый Предок повторил свой вопрос, и отрок сказал:

– Не так ли [следует] управлять Поднебесной, как пасти коней? Устранять [все], что вредит коням, и только.

Желтый Предок дважды поклонился [отроку], назвал его Небесным Наставником {6}  6. Обращение «небесный наставник» («Тянь ши») было принято с I в. н.э. как титулование патриарха даосской религии.


[Закрыть] и удалился.

Мужи знающие невеселы, [когда] нет событий для размышлений; ораторы невеселы, [когда] нет школы для речей; надзиратели невеселы, [когда] нет дел для розыска и допросов; все они ограничены [определенными] занятиями. Мужи, взывающие к современникам, процветают при дворе. Мужи среднего [состояния] славят начальников. Силачи гордятся трудностями. Мужи отваги воодушевляются опасностью. Вооруженные мужи в кожаных доспехах радуются битве. Мужи, иссохшие, [словно] дерево, [утешаются] былой известностью. Мужи законов укрепляют управление. Мужи [из] школы обычаев предаются почитанию внешности. Мужи милосердия и справедливости ценят общение [с другими]. Земледельцы, если нет дела по распашке целины, не сближаются. Купцы странствующие и оседлые, если нет [торговых] дел на площади и у колодца, не сближаются. [Когда] у всех людей есть занятие с утра до вечера, [они друг друга] поощряют. Сотни ремесленников, владеющих искусством [создавать] утварь и оружие, [друг друга] усиливают. [Если] деньги и имущество не накапливаются, алчный печалится. [Если] власть и сила не увеличиваются, тщеславный горюет. Приверженцы силы и управления радуются переменам. [Они] найдут себе применение, воспользовавшись [любым] случаем, не у дел не останутся. Все они гонятся [друг за другом], точно [времена] года, но не изменяются, как вещи. Дают полную волю своей [телесной] форме и характеру, погрязают во тьме вещей {7}  7. В этом фрагменте дана оценка различных представителей общества (школ, сословий) с точки зрения их удаленности от даосского идеала (мужи, ораторы, надзиратели...) или приближения к нему (земледельцы, купцы, ремесленники).


[Закрыть] и до конца жизни не возвращаются [к самим себе]. Увы!

Чжуанцзы спросил:

– [Если] называть прекрасным стрелком того, кто случайно попал в цель, то все в Поднебесной оказались бы [меткими], как Охотник. Возможно ли это?

– Возможно, – ответил Творящий Благо.

– [Если бы] в Поднебесной не было общей истины, и каждый утверждал бы свою истину, то все в Поднебесной были бы [непогрешимы, как] Высочайший. Возможно ли это? – спросил Чжуанцзы.

– Возможно, – ответил Творящий Благо.

– Конфуцианцы, моисты, сторонники Яна {8}  8. Ян Чжу.


[Закрыть] и Бина {9}  9. Бин – прозвание софиста Гунсунь Луна.


[Закрыть] составляют четыре [школы], а вместе с [вашей], учитель, пять. У какой же [из школ] в действительности истина? А возможно, ею обладает Лу Цзюй? {10}  10. Лу Цзюй, судя по содержанию фрагмента, открыл явление резонанса.


[Закрыть] Его ученик сказал: «Я овладел [Вашим] учением, наставник. Я способен зимой без огня приготовить кушанье в треножнике, а летом сделать лед». Лу Цзюй ответил: «Это просто призыв жары с помощью жары, призыв холода с помощью холода, а не то, что я называю учением. Я покажу тебе свое учение». И тут [он] настроил [два инструмента] шэ, один положил в зале, другой – в боковой комнате. Тронул [тон] гун [одного инструмента], и откликнулся гун [другого], тронул [тон] цзио [одного инструмента], и откликнулся цзио [другого], они прозвучали в унисон. Но можно ли изменить строй одной струны и без соответствия пяти тонам, чтобы, тронув ее, вызвать отклик всех двадцати пяти струн? Вот такой звук был бы государем <ведущим>. А такова ли твоя истина?

– Ныне конфуцианцы, монеты, сторонники Яна и Бина ведут со мной спор, уничтожая друг друга в речах, подавляя друг друга в славе, – сказал Творящий Благо. – Но меня еще [никто] не опроверг. Ну, каково?

– Цисец покалечил ногу сыну и, приказав [ему] стать привратником как [человеку] неполноценному, отослал к сунцу. Так бросают себе подобных, – сказал Чжуанцзы. – Чтобы уберечь колокола <жертвенные сосуды>, он обвязал их веревкой. А чтобы отыскать потерянного сына, не вышел даже за пределы царства. Чусец, остановившись [в чужом доме], обругал привратника; в полночь, в безлюдном месте стал драться с лодочником. Еще не отчалил от берега, а уже затеял ссору.

[Когда] Чжуанцзы провожал покойника, [процессия] прошла мимо могилы Творящего Благо. Оглянувшись, Чжуанцзы сказал сопровождающим:

– [Как-то] инец вымазал себе глиной кончик носа – [пятна было] с крылышко мухи – и велел плотнику Кремню его обтесать. Топор плотника летал, словно ветер – лишь выслушал [приказ] и стесал. Снял все пятнышко, не повредив носа, а инец даже не изменился в лице.

Услышав об этом, сунский царь Юань призвал плотника Кремня и сказал: «Попробуй стесать у [меня], единственного». Плотник же ответил: «Когда-то [я, Ваш] слуга, мог это сделать, но [человека] того материала уже давно нет». У меня также нет материала, с тех пор как умер учитель [Творящий Благо]. Мне не с кем спорить {11}  11. В сожалении по поводу смерти Творящего Благо обнаруживается мнение Чжуанцзы о необходимости споров с достойным противником для развития собственного учения, умения его доказывать, иными словами о том, что в спорах рождается истина.


[Закрыть], – [заключил Чжуанцзы].

Гуань Чжун заболел, и Хуаньгун задал ему вопрос:

– Можно ли говорить не таясь? [Ведь] болезнь у [Вас], Отец Чжун, серьезная. Кому доверить царство, если станет хуже?

– Кому бы хотел, государь? – спросил Гуань Чжун.

– Баошу Я, – ответил царь.

– Нельзя! – сказал Гуань Чжун. – Он – муж прекрасный, чистый и честный. Но всех остальных меряет по себе, а не себя по другим. И потом, раз услышав о чьей-либо ошибке, всю жизнь не забудет. Если доверить ему управление царством, так наверху – запутает правителя, а внизу – станет перечить народу. Пройдет немного времени, и он совершит проступок против государя.

– Кому же можно? – спросил царь.

– Не станет меня, так можно [доверить] Си Пэну, – ответил Гуань Чжун. – Он такой человек, что высшие [о нем] забудут, а низшие [ему] не изменят. Сам сожалеет, что не похож на Желтого Предка, но печалится о тех, кто хуже его. Тот, кто уделяет людям от [своей] добродетели, называется мудрецом; кто уделяет людям от [своих] богатств, называется умным. Тот, кто снисходит до людей мудростью, никогда не завоевывает людей; тот, кто спускается к людям умом, всегда завоевывает людей. В царстве он не все услышит, в семье он не все увидит. Не станет меня, так можно Си Пэну.

Плывя по Реке, усский царь поднялся на Обезьянью гору. Увидев его, стадо обезьян в испуге [все] побросало, разбежалось и укрылось в непроходимой чаще. Только одна обезьяна беспечно прыгала то туда, то сюда, [как бы] хвастаясь [своим] искусством перед царем. Царь в нее выстрелил, но она ловко поймала стрелу. Царь велел [своим] помощникам стрелять беспрерывно, обезьяна же упорствовала до смерти.

Обернувшись, царь сказал своему другу, Красавцу Без Сомнений {12}  12. Красавец Без Сомнений (Янь Буи) – персонаж с аллегорическим прозвищем.


[Закрыть]:

– Эта обезьяна, пренебрегая мною, хвасталась своей ловкостью, надеялась на свою изворотливость, – и погибла. Ах! Пусть это [послужит тебе] предостережением! Не гордись перед людьми своей красотой!

Вернувшись [домой], Красавец Без Сомнений обратился к Дуну Платану {13}  13. Дун Платан (У), – судя по прозвищу, сторонник даосизма.


[Закрыть] за наставлениями, как избавиться от своей красоты, отказаться от наслаждений и знатности. Прошло три года, и люди царства стали его хвалить.

Владеющий Своими Чувствами из Южного Предместья сидел, облокотясь о стол. [Он] смотрел вверх и тихо дышал. Войдя к нему повидаться, [Странник] Красоты Совершенной сказал:

– [Вы] учитель, лучший из людей! [Вы], конечно, можете телом уподобиться иссохшим костям, а сердцем – угасшему пеплу.

– Прежде я жил в горной пещере, – заговорил Владеющий Своими Чувствами из Южного Предместья. – Однажды меня навестил Тянь Хэ {14}  14. Тянь Хэ, отождествляется с царем Ци (см. «Лецзы», гл. 6, прим. 6).


[Закрыть], и весь народ царства Ци трижды восславил его. Я, конечно, раньше достиг [славы], поэтому он обо мне и узнал. Если бы у меня ее не было, как бы он обо мне узнал? Я должен был [свою славу] продать, а он – перепродать. Если бы я ее не продал, как бы он сумел перепродать? Ах! Я стал печалиться о тех, кто сам себя губит; я стал печалиться и о тех, кто печалится о других; я стал печалиться и о тех, кто печалится о чужих печалях. С тех пор и стал с каждым днем все больше [от этого] отдаляться.

Конфуций пришел в Чу, и чусский царь угощал его вином. Суньшу Гордый подал кубок, а [Удалец] с Юга от Рынка принял [кубок] и, совершив возлияние вина, сказал.

– Здесь заговорит древний человек!

– [Я], Цю, также слышал насчет учения без слов, никогда о нем не говорил, здесь же скажу, – промолвил Конфуций. – [Удалец] шутил, а спор двух домов прекратился {15}  15. Вследствие отказа [Удальца] с Юга от Рынка принять участие в мятеже Бэйгун Шэна (см. «Лецзы», гл. 8, прим. 10).


[Закрыть]. Суньшу Гордый с веером из перьев в руках сладко спал, а жители Ин отложили оружие {16}  16. Вследствие того что враги, заподозрив какую-то хитрость, прекратили наступление. Комментаторы считают фрагмент приписанным на том основании, что все три героя жили в различное время.


[Закрыть]. [Для таких случаев мне], Цю, хотелось бы обладать языком в три чи. У [них] обоих, можно сказать, [есть] путь, который нельзя назвать. Поэтому [их] свойства соединяются воедино с путем, и слова иссякают [там, где] знающий не способен познать, – [это] высшее. [Но даже] в единстве с путем свойства не могут быть одинаковыми. То, что знающий не способен познать, красноречивый не способен прославлять. Беда – от [таких] названий как конфуцианцы и монеты. Ибо [в том, что] море безотказно [принимает реки], текущие на восток – [его] высшее величие. Мудрый объемлет и небо и землю, благодетельствует [всем] в Поднебесной, а из какого он рода – неведомо. Поэтому живет, не имея ранга, умирает без посмертного имени. Богатств не накапливает, славы не утверждает. Вот такой и называется великим человеком. Не за звонкий лай собаку считают хорошей, не за красивые речи человека считают добродетельным, а тем более – великим. Ведь [когда кого-нибудь] считают великим, [этого] недостаточно, чтобы быть великим, а тем более – обладающим свойствами. Ведь нет ничего более целостного, чем небо и земля. Но разве [они] обладают целостностью оттого, что [сами] ее добиваются? Тот, кто познал великую целостность, ничего не добивается, ничего не теряет, ничего не оставляет. Из-за вещей не меняется, возвращается к самому себе и [становится] неисчерпаемым. Следует за древностью, не приукрашивая, – воистину великий человек!

У Владеющего Своими Чувствами {17}  17. Владеющий Своими Чувствами (Цзыци). Комментаторы называют его конюшим (сыма) в Чу, хотя содержание монолога позволяет отождествить его с другим одноименным героем из Южного Предместья (см. гл. 2, прим. 1).


[Закрыть] было восемь сыновей. Выстроив всех их перед собой, [он] призвал Пропавшего Без вести Во Вселенной {18}  18. Пропавший без Вести во Вселенной (Цзюфан Янь) – известный физиономист, см. «Лецзы», гл. 8, прим. 20, «Хуайнаньцзы», цз. 12, VII, 198.


[Закрыть] и сказал:

– Узнай по лицам моих сыновей, кто из них будет счастливым!

– Порог, – ответил физиономист, – [на его лице] счастливое предзнаменование.

– Какое же? – и тревожась, и радуясь, спросил Владеющий Своими Чувствами.

– До конца дней своих Порог будет делить пищу с царем, – ответил физиономист.

– Неужели моего сына постигнет такое бедствие? – спросил Владеющий Своими Чувствами и слезы потекли [у него] ручьем.

– Ведь для того, кто делит пищу с царем, милости распространяются на три рода {19}  19. Род отца, матери и жены.


[Закрыть], а особенно – на отца и мать. Ныне же [вы], учитель, услышав об этом, проливаете слезы, противитесь счастью. Счастливое предзнаменование [принимаете] за несчастливое.

– Как же ты, Пропавший Без Вести, узнал о счастливом предзнаменовании для Порога? – спросил Владеющий Своими Чувствами.

– Все от вина и мяса – я ощутил [их] аромат, [их] вкус.

– Как же ты узнал, от кого они?

– Чудом узнал {20}  20. По оригиналу трудно точно установить, где конец речи одного героя и начало речи другого.


[Закрыть], вот как! Никогда я не был пастухом, а овца ягнилась в юго-западном углу [моего дома]. Никогда не любил охотиться, а перепелка вывела птенцов в юго-восточном углу.

– Я со своими сыновьями был странником, странствовал по вселенной. Вместе с ними стремился наслаждаться природой и кормиться от земли. Вместе с ними я не вершил никаких дел и не строил замыслов, вместе с ними я [ничему! не удивлялся и не ссорился ни с кем из-за вещей. Вместе с ними я восходил к совершенству неба и земли. Вместе с ними я предавался лишь приволью и не занимался тем, чего требовал долг, отказался от всех пошлых обычаев. А ныне и пришло возмездие. Но за каждым чудесным свидетельством кроются чудесные поступки. Беда близка! [Но] на мне и на моих сыновьях нет вины. Все идет от природы! Поэтому-то я и проливаю слезы.

Вскоре [отец] послал Порога в Янь, а в пути его захватили разбойники. Продать его целым было труднее, легче безногим {21}  21. Продажа свободных в рабство, видимо, воспрещалась, поэтому для продажи их калечили как осужденных.


[Закрыть]. Тут [ему] отрубили ногу и продали в Ци. Порог оказался на улице [привратником] главного сановника {22}  22. Ввиду отсутствия известий о человеке с таким именем, мнения комментаторов расходятся: его считают богачем, инспектором улицы, богатым купцом или мясником.


[Закрыть] и до самой смерти питался мясом.

Беззубый встретился с Никого не Стесняющим и спросил:

– Куда вы направляетесь?

– Бегу от Высочайшего, – ответил тот.

– Почему же?

– Высочайший настолько предается милосердию, что над ним, я боюсь, станет смеяться вся Поднебесная. В будущих же поколениях люди станут пожирать людей. Ведь народ собрать не трудно. Любишь людей – [они] приближаются, приносишь им выгоду – приходят; хвалишь их – [друг друга] поощряют. Но коснись того, что они не любят, – [все] разбегутся. Любовь и выгода рождаются от милосердия и справедливости. Тех, кто отбрасывает милосердие и справедливость, мало; тех, кто использует милосердие и справедливость, много. Но только поступки милосердных и справедливых не искренни, к тому же [они] заимствуют жадность у хищников. Поэтому, [если] один человек управляет и судит о пользе всей Поднебесной, то уподоблю его тому, чей взгляд ограничен. Ведь Высочайший знает, что добродетельные приносят пользу Поднебесной, но не ведает, как они губят Поднебесную. Это познают лишь те, кто [обходится] без добродетельных.

Есть Нежный Красавец {23}  23. Нежный Красавец, Предающийся Неге, Хватающий Согбенный (ср. Плут, Обидчивый и др. у Ян Чжу, стр. 104) – прозвища, указывающие на черту характера. Эти имена вместе с другими доказывают богатство образов у даосов, а особенно у более позднего – Чжуанцзы.


[Закрыть], есть Предающийся Неге, есть Хватающий Согбенный. Этот самый Нежный Красавец учит [наизусть] речи одного преждерожденного – нежно, красиво – и втайне сам собою любуется, считая, что [этого] достаточно, и не ведая, что еще и не начал что-либо познавать. Вот такой называется Нежным Красавцем. Предающийся Неге подобен вше на [шкуре] свиньи. Выбирая [где] щетина пореже, вошь чувствует себя в обширном дворце, огромном парке. Покойными и удобными местечками она считает щели в копытах, складки кожи, промежутки между сосцами, бедрами. Не ведает, что однажды утром мясник взмахнет руками, подстелет травы, разведет огонь и спалит ее вместе со свиньей. Вот такой, кто [толчется] в одном мирке, то входя [в него], то выходя, и называется Предающимся Неге.

Хватающий Согбенный – это Ограждающий. Баранине ни к чему муравьи, но муравьям нравится запах баранины. Поступки Ограждающего пахли, [как] баранина, и народу он понравился. Трижды [он] переселялся {24}  24. Ср. «Мэнцзы», гл. 5(1), I, 380.


[Закрыть], создавая города. Когда переселялся на пустыри в Дэн, [с ним] уже было десять раз по десять тысяч семей.

Услышав о добродетели Ограждающего, Высочайший выделил ему Отрочью землю {25}  25. Отрочья земля – (метаф.) земля без растительности, будто отрок, еще не доросший до обряда надевания шапки – инициации.


[Закрыть] и сказал:

– Надеюсь, [земля] обретет благодеяния с его приходом.

Поднимая отрочью землю, Ограждающий [телом] постарел, разумом одряхлел, а все не мог найти покоя, вернуться [домой]. Вот и назывался Хватающим Согбенным.

Поэтому-то проницательный и не любит, чтобы [к нему] стекалась толпа. [Если] толпа стекается, [он с ней] не сближается, [если] не сближается, [для нее] бесполезен. Поэтому [он] не слишком [с нею] сближается, не слишком [от нее] отдаляется. Тот, кто хранит свойства и лелеет гармонию, чтобы следовать за Поднебесной, и называется настоящим человеком. [Он] отбрасывает смысл, подобный баранине; отбрасывает знания, подобные муравьиным, и обретает средство, подобное рыбьему {26}  26. См. притчу о рыбах на мели (стр. 159, 164, 218 <163, 167, 208>).


[Закрыть].

Глазами всматривается в видимое, ушами вслушивается в слышимое, сердцем отвечает познаваемому – такой ровен, как отвес, а в изменениях следует пути.

Настоящий человек древности воспринимал [все] с помощью природного, не вносил в природу человеческого. [Таков был] настоящий человек древности.

Обрел это – родился, утратил это – умер. Обрел то – умер, утратил то – родился. Какое из лекарств станет владыкой ныне: воронья голова или цзегэн, куриная голова или чжулин? {27}  27. Воронья голова, цзегэн, куриная голова, чжулин – яд аконит, platycodon grandiflolium, euryale ferox, гриб-нарост на дереве.


[Закрыть] Разве [все это] можно перечислить?

Когда Гоуцзянь и три тысячи латников со щитами засели на Куйцзи-[горе], только [Вэнь] Чжун {28}  28. [Вэнь] Чжун – искусный дипломат, который спас царство Юэ от поражения в 494 г. до н.э. и помог царю Гоуцзяню подготовиться к реваншу в 473 г. Но после победы над усцами Гоуцзянь решил казнить Вэнь Чжуна, и тот, переменив имя, был вынужден скрыться.


[Закрыть] знал, как сохранить [царство] при поражении; только [Вэнь] Чжун не ведал, какая скорбь [уготована] ему самому. Поэтому и говорится: «И глаза совы бывают пригодны»; «И на ноге аиста есть коленце, отними – станет больно». Поэтому и говорится: «Ветер перелетит через Реку, и [воды] убавится; солнце перейдет через Реку, и [воды] убавится». Ветер вместе с солнцем сдерживают Реку, Река же считает, что ее никогда не затрагивают, [что она] от истоков [течет] вдаль. Поэтому вода держит землю, [это ее] рубеж; тень держит человека, [это его] рубеж; [одну] вещь держит [другая] вещь, [это для каждой вещи] рубеж. Поэтому, чем острее взор, тем опаснее; чем тоньше слух, тем опаснее; чем сильнее стремление сердца, тем опаснее; каждая способность, исходящая изнутри, опасна. [Когда] опасность созрела, [ее] не устранишь. Бедствия возрастают и стекаются тучами. Их предотвращение требует [больших] трудов, а результат – долгого ожидания. А человек – увы! – считает их [органы чувств] своим сокровищем. Поэтому-то без конца и губят царства, убивают жителей, и никто не умеет спросить: почему? Нога [человека], ступая по земле, занимает мало [места]. Пусть мало, но, опираясь на него, [идет] туда, где еще не ступала [нога человека], способен затем уйти далеко. Знания человека малы. Пусть малы, но, опираясь на них, [идет] к непознанному {29}  29. Данный и следующий фрагменты содержат признание Чжуанцзы возможности познания объективной истины <(см. также стр. 274)>.


[Закрыть] и познает затем то, что называется природой. Познает великое единство, познает великую [силу] тьмы, познает великое зрение, познает великое равновесие, познает великую безграничность, познает великое доверие, познает великое утверждение, [это познание] – высшее. Великим единством все объединяет, великой [силой] тьмы все расчленяет, великим зрением все созерцает, великим равновесием следует [природе] каждого, великой безграничностью [следует] форме каждого, великим доверием предоставляет каждого [своей сущности], великим утверждением держится [самоутверждения] каждого.

Во всем до конца – природа. Следуя [ей], обретают понимание. Тьма обладает стержнем, [от нее] начинаются и другие [вещи]. В ней их расчленение, [но] будто без расчленяющего; познание же этого будто не познание. [Тот, кто] не знает, впоследствии это познает. Вопросам об этом не может быть предела, но нельзя их задавать и беспредельно. [Вещи] легки, неуловимы, [но] каждая обладает своей сущностью; ни в древности, ни ныне одна не заменяет другую, нельзя [никакую вещь] умалить. Почему же тогда не дать название [тому, что] обладает великим проявлением и доказательством? Почему же не спросить о сущности? К чему сомневаться? Чтобы разрешать сомнения {30}  30. В данном фрагменте Чжуанцзы представляет познание как процесс бесконечного разрешения сомнений <(см. также стр. 274)>.


[Закрыть] с помощью несомненного, возвращаясь снова к несомненному вплоть до великого несомненного.