Текст книги "Третий вариант"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

ГЛАВА 12
Продолжение событий. День второй

Конечно, в Москву я поехал не ради удобства «главного мясника». К этому времени возникло несколько вопросов, которые мне нужно было разрешить именно в столице. Лететь самолетом я не хотел. Пришлось ехать поездом. Господи, что случилось с Россией? Даже в фирменных вагонах пассажиры запираются на ночь, опасаясь грабежей, спят по очереди, дежурят. Или беспробудно пьют, уже не опасаясь никого и ничего.

Только не нужно меня убеждать, что пьянка была всегда. Была. Но не такая. Раньше пили с удовольствием, расслаблялись, весело проводили время, отводили душу. Сейчас пьют с надрывом, с ожесточением. А как только выпьют, сразу звереют.

В общем, спать мне не дали, но, к счастью, особо крутые рэкетиры в вагоне не появлялись. А ввалившиеся трое юнцов скорее брали на испуг, бешено вращая глазами и утверждая, что являются «санитарами» зоны.

Мой сосед по купе, рисковый мужик лет пятидесяти, послал их подальше, да таким отборным матом, что я просто ошалел от удовольствия. А когда один из юнцов стал доставать свой ножичек, он выхватил такую «пушку», что этих доморощенных рэкетиров и след простыл. Мужик убрал свое оружие и, весело подмигнув мне, предложил выпить.

– Не боишься? – спрашиваю я его после первой бутылки. – Можешь загреметь.

– Здесь, на «железке»? – Он засмеялся так весело, что я понял всю нелепость своего вопроса. – Да тут менты вообще никогда не бывают, – охотно поясняет мужик, – они забыли, как эти вагоны выглядят. А те, кто помнит, сидят в доле с этими, – показал он на дверь купе.

– А «пушка»? – Я не унимаюсь. – Не опасно вот так носить ее с собой?

– У меня разрешение, – ухмыляется он, доставая какую-то книжку, из которой я понимаю, что он работает где-то в охранной фирме и может вполне легально иметь при себе хоть целый арсенал. Это уже интересно. В мое время такого беспредела не было.

– Убедил, – киваю я, а сам думаю о своем чемоданчике. В нем, конечно, гораздо меньше, чем у моего «клиента», тем более что часть «имущества» я оставил Савелию, но мой чемоданчик тянет на такую сумму, за которую меня можно разрезать на очень мелкие кусочки. Неприятно провести ночь с человеком, который по случаю и без случая хватается за пистолет.

Всю ночь мы пьем, а под утро он отключается. Не без моей помощи, разумеется. У меня с собой всегда есть некоторые специфические пузырьки, которые любого быка вырубают. Я его тщательно обыскал. Не верю, когда человек с оружием так просто оказывается рядом с тобой. Это еще нужно проверить. Но все оказывается правильно. Есть удостоверение, выданное одной московской фирмой, имеется разрешение на оружие, паспорт. Имя и фамилия в паспорте совпадают с данными в других документах. С собой мужик ничего особенного не везет. Обычный набор командированного: грязные рубашки, бритва, носки, платки, даже кипятильник. Но, заглянув в паспорт, я обращаю внимание на любопытную деталь – место рождения. Это как раз тот среднеазиатский город, с которым у Касимова были завязаны самые интересные отношения. И откуда, как я сильно подозревал, приехал мой заказчик. А таких совпадений не бывает. Блефует мой «мясничок». Охрану со мной послал – боится, как бы чего не вышло.

Потом я беру проводника в оборот, и он сразу раскалывается. Признается, что в нашем купе должен был ехать совсем другой человек. Но этот тип сунул сто тысяч и приказал провести его в это купе. А другого «чайника» отправил на свое место, в соседний вагон. Я, конечно, благодарен ему за рэкетиров, но не люблю, когда меня обманывают. Поэтому его пистолет выбрасываю. На всякий случай. Пусть потом объясняет, как провел эту ночь, а заодно и заявление в милицию пишет о пропаже своего оружия. Не дай бог бандиты какие-нибудь найдут и убьют из него хорошего человека. Вот будут проблемы у моего мужика и «владельца скотобойни».

Но номер пистолетика я записываю. Вдруг пригодится, в таких случаях никогда не знаешь, что может произойти на следующий день.

Я давно не был в столице. Как раз с того дня, когда стрелял в политика из гостиницы «Москва». Его тогда пристрелили, но стрелял не я один. Это я точно знаю. Сам я стрелял два раза, а в политика пуляли четыре раза. Наверное, потом, по дороге в больницу, нашелся еще один «доброволец». Мои пули его только ранили. Он, оказывается, бронежилет носил. А неизвестный «благодетель» его потом и добил. А мне, чтобы все следы скрыть, пришлось придумать свою «смерть» и столько месяцев провести в Сибири.

Я сам инсценировал свою смерть и знаю в подробностях, как это лучше делать. Наверное, поэтому меня Глухарь и позвал. Теперь я должен вспомнить весь свой опыт, чтобы найти исчезнувшего клиента, также удачно устроившего собственные «похороны» и исчезнувшего после Швейцарии.

В его досье указано место захоронения на престижном Ваганьковском кладбище. По дурости своей думал, что там только знаменитостей хоронят. Хотя сейчас настоящие «знаменитости» – это люди с большими деньгами. Все остальные – шваль, песок, грязь. Как много переменилось в моей стране за последние несколько лет. Получается, что именно за этих ублюдков, находящихся у власти и похожих на откормленных котов с лоснящимися от самодовольства рожами, я положил свою руку в Афганистане. Выходит, что ради таких, как мои заказчики и клиенты, я стал инвалидом, от жены ушел, сына столько времени не вижу. Как подумаю об этом, так выть хочется от ненависти к ним. Даже не знаешь, кто конкретно виноват. С одной стороны, эти как будто против других боролись. Те, старые пердуны, толкнувшие нас в Афганистан, были выжившими из ума маразматиками. Эти, так гневно обличавшие их, оказались еще хуже. Те хоть верили в какие-то идеалы, пусть глупые, надуманные, но идеалы. А у этих за душой нет ничего. Они не верят ни в Родину, ни в дружбу, ни в идеалы. Для них предательство – обычная норма. Вы их глаза видели? У тех, прежних, были пустые и бесцветные. У этих – цветные и лживые.

На Ваганьковском могила Рашида Касимова вся в цветах. Находится на самом почетном месте, почти в центре. Как им удалось получить это место? Неужели разорили чью-то старую могилу? Похоже на то. Наша мафия бессмертна: если нужно, они и не одну могилу порушат. Все время удивляюсь, почему до сих пор «крестных отцов» не хоронят у Кремлевской стены? При их деньгах и возможностях, при массовой, сверху донизу, коррупции можно было ожидать, что несколько свежих табличек там появится. Может, мафии просто не нравится, когда сжигают тела уважаемых людей? Ничем другим отсутствие интереса к Кремлевской стене объяснить не могу.

Я, конечно, обращаю внимание на «полуинтеллигентный» «хвост», который в виде семейной пары сопровождает меня по всему кладбищу. Они идут с таким горестным видом, словно по этому кладбищу расселены их близкие родственники. Я останавливаюсь в пяти местах, и каждый раз они склоняют головы у очередной могилы. Особенно мне понравилось, когда они поклонились могиле какого-то немца, неизвестно каким образом здесь оказавшегося.

Не нужно было даже особенно приглядываться к могиле Касимова, чтобы понять, что здесь произошло. И невооруженным глазом видно: землю вокруг могилы утаптывали совсем недавно, а само захоронение наверняка вскрывалось. И хотя на прекрасном черном мраморе высечено изображение Рашида Касимова, можно не сомневаться, что обладатель этой физиономии находится сейчас за много тысяч километров от этого места.

Убедившись, что мои ожидания совпали с действительностью, я еду в центр города, в то самое акционерное общество, бессменным президентом которого был Касимов. Уже при одном взгляде на трехэтажное здание и ворота видно, что бизнес этих людей процветает. Решив, что нужно все осмотреть, я вхожу внутрь. В дверях меня останавливает вежливый охранник, и выясняется, что я «ошибся» адресом. Но все, что мне нужно, я успеваю увидеть. Здесь явно не привыкли экономить на мелочах. Все монументально и вызывающе роскошно. И всю эту роскошь Касимов бросил ради ста пятидесяти миллионов?

Ну не могу я в это поверить. У него самого было как минимум семьдесят. Вполне мог через несколько лет легально удвоить, а то и утроить свой капитал. Вместо этого бросает такой банк, бросает свою семью, бросает свое дело и, выдав себя за покойника, бежит из страны, чтобы присвоить другие деньги? И устраивает себе собачью жизнь за эти очень большие деньги, тогда как можно было получить просто большие деньги и жить спокойно. Нет, сбежал он не из-за денег. Они вторичны. Первична совсем другая причина. Которой нет в досье. Но которую наверняка знает мой заказчик.

Побывав на кладбище и в офисе, я отправляюсь на дачу Касимова. В электричке ездить еще хуже, чем в междугороднем поезде. Еще большая грязь, выбитые стекла, сломанные скамейки и совсем опустившаяся публика. По вагонам бродят подвыпившие девицы и юнцы. Ко мне, слава богу, никто не прикалывается. Моя рука невольно меня защищает.

В электричке я опять замечаю ведущееся за мной наблюдение. Заказчик на этот раз попался очень нервный, все хочет знать: чем занимаюсь, куда езжу. Мне нужно пристроить свой чемоданчик, я должен расстаться с этим «хвостом».

Дачный поселок, конечно, имеет свою специальную охрану. Но меня, как инвалида, пропускают, когда я объясняю, что иду наниматься сторожем. Я прямиком отправляюсь к даче Касимова. А мои «провожатые» остаются у шлагбаума.

В большие зеленые ворота я стучу, не надеясь, что их откроют. Но слышится собачий лай, и молодой человек очень характерной наружности открывает калитку в воротах.

– Чего надо? – спрашивает сторож, не здороваясь.

То, что мне надо, я сразу вижу. Это большой дом, стоящий в глубине чудесного сада.

– Прибыл, как вы меня вызывали, – докладываю четко. В таком случае лучше всего выдавать себя за исполнительного идиота. Очень хорошо срабатывает. С одной стороны, сразу видно, что идиот, и никаких подозрений. С другой – ясно, что человек исполнительный и дисциплинированный. И потому его слова звучат убедительнее, чем у всех остальных.

– Кто тебя вызывал? – спрашивает охранник.

– Мне позвонили, сказали, чтобы прибыл на эту дачу, – так же четко докладываю я.

– Подожди, – бросает он, чуть поколебавшись, – сейчас кого-нибудь позову.

Он уходит в глубь сада, оставив меня у открытой калитки. А дисциплина у них, между прочим, хромает. Если бы здесь был хозяин, этот парень не посмел бы оставить у открытых дверей чужого человека. Из этого я делаю вывод, что, во-первых, на даче никто не живет, а во-вторых, после «смерти» хозяина семью оставили в относительном покое. Может, он поэтому и исчез подобным способом – хотел добиться именно такого результата?

Дом великолепный. И мне не нравится решение хозяина отказаться от этой чудной виллы. Ведь он отказался и от этого тоже? Возвращается молодой человек. Равнодушно качает головой.

– Ошибка вышла, – говорит, сплевывая на землю, прямо в кусты роз, – ты не на ту дачу вышел.

– Извините, – я глупо моргаю, – а это разве не номер двенадцать?

– Двенадцать на другой стороне, – следует снисходительный ответ, – здесь двадцать второй.

– Извините, – бормочу я, потихоньку ретируясь.

Я останавливаю попутную машину, пообещав сто долларов, прошу отвезти меня в Москву. Водитель охотно соглашается. Когда мы проезжаем мимо шлагбаума, где стоят мои «провожатые» с уже подоспевшим подкреплением в лице еще двоих неизвестных, прикативших на темном «Ауди», я просто наклоняюсь к полу кабины, делая вид, что закрепляю шнурки на туфлях. Все проходит благополучно, уже через несколько минут я убеждаюсь, что оторвался от назойливого любопытства «покровителей».

В Москве я успеваю «сдать» часть моих денег, купить необходимые вещи, нанести несколько важных визитов старым знакомым, о которых никто не должен знать, но которые своими советами и рекомендациями могут мне существенно помочь. И только после этого, в восьмом часу вечера, я звоню заказчику.

– Где вы были? – накидывается он на меня. – Искали вас по всему городу.

– Дышал свежим воздухом на природе. Кстати, скажите своим филерам, чтобы не шли за мной так плотно. Они меня нервируют.

– Зачем вы выбросили пистолет в поезде?

– Чтобы он не расслаблялся. В таких вопросах нельзя никому доверять. Мне очень не хотелось, чтобы, выпив лишнего, сосед допустил какие-нибудь выпады в мой адрес. Я принял некоторые превентивные меры.

– Вы издеваетесь?

– Почти. Точно так же, как и вы надо мной. Я уже объяснял вам, что не люблю, когда идут так плотно за моей спиной. Попросите их проявлять большую изобретательность.

– Хорошо, – говорит он, собираясь отключиться, – у вас все?

– Не все. Вспомните еще об одной моей просьбе. Я просил прислать переводчиков.

– Это мы уже нашли, – весело парирует собеседник. – Скажите, куда переводчику приехать. У вас есть где остановиться?

– Найду, – отвечаю я грубо. – Передайте, пусть приедет в одиннадцать вечера на станцию «Динамо». Не перепутаете? – позволяю себе маленькую издевку в конце.

– Переводчик будет ровно в одиннадцать, – сухо говорит «главный мясник». – А завтра утром в посольстве обещают выдать ваши визы. Как вас узнает наш человек?

– Скажите про мою руку, этого достаточно, – напоминаю я ему.

– Ах да, конечно, извините, – торопится он и добавляет: – Билеты на завтра мы вам тоже заказали. Получите их прямо в аэропорту.

– До свидания. – Я еще не знаю, почему, когда он говорит о переводчике, в голосе появляются не свойственные ему иронические нотки. Или мне кажется?

В одиннадцать вечера я узнаю, кто поедет со мной в Швейцарию. И этот выбор меня, честно говоря, совсем не радует.

ГЛАВА 13
За шесть месяцев до событий

Звонок, раздавшийся так рано утром, мог удивить кого угодно, только не Рашида Касимова. Звонили по телефону, который всегда находился рядом с ним и номер которого, за исключением нескольких близких людей, никто не знал. В городской квартире, занимавшей два этажа элитного дома, у него была своя комната, куда не заходили даже супруга и дети. С годами жена постарела, и он с ней почти не спал, считая, что она сознает причины подобного невнимания.

Супруге было всего сорок три года, но он считал ее уже достаточно пожилой, предпочитая молодых девочек. Однако для него, как и для любого восточного человека, семейный очаг был святым местом. Он не посмел бы даже подумать привести в свою спальню какую-нибудь постороннюю женщину. В квартире находились жена и дети, и подобный разврат для такого серьезного человека, как Рашид Касимов, был немыслим.

Покосившись на часы – еще не было и семи, – он поднял трубку.

– Слушаю, – сказал охрипшим голосом.

– У нас проблемы, – сообщил Ринат Хайфулин, голос которого он сразу узнал.

– Какие проблемы?

– Сегодня ночью двое моих людей схвачены сотрудниками банка. В тот момент, когда они следили за Игнатом Мальчиковым.

У Касимова сразу пропал сон.

– Его специально охраняли?

– Похоже на то. Оба моих человека пропали, а соседи слышали там какие-то выстрелы. Рядом с домом на земле мы обнаружили кровь. Там были ранены или убиты мои люди.

Касимов вскочил с постели, стараясь унять нервную дрожь в левой руке.

– Что думаешь делать?

– Искать своих людей. Они увезли их куда-то, один из моих помощников полагает, что они прячут их в своем банке.

– Это невозможно, – усомнился Касимов. – Такой респектабельный банк. Кирилл Петрович не станет так рисковать.

– Он может об этом и не знать. Там ведь сидит Потапенко, а это старый специалист, понимает: банк – самое последнее место, которое может вызвать подозрение.

Касимов знал, что их разговор нельзя подслушать. В телефонный аппарат был вмонтирован дешифратор, не позволяющий постороннему попасть на линию. Но все равно не следовало слишком доверять технике, это он усвоил давно.

– Что хочешь делать?

– Сейчас думаю. В любом случае должен был тебя предупредить. Они могут тебе позвонить. Если захватили моих людей, наверняка сумеют узнать, кто их послал. А если узнают, то придут к тебе.

Помрачнев, Касимов тихо сказал:

– Ты меня не пугай.

– Я просто предупредил. Они поймут, что мы разгадали их игру, и решат, что мы с тобой знаем слишком много. Может, они сумели договориться с другой стороной, которую ты хотел обмануть.

– О чем ты?

– О тех, кому принадлежат эти деньги. Может, они уже все знают и вместе с Мясниковым решили устранить ненужного свидетеля.

Касимов вспомнил лицо приезжавшего к нему человека. Он невольно вздрогнул. Если то похоже на правду, ему не спастись. Против него спецслужбы целого государства, а это уже не доморощенные мафиози. И шансов на спасение не будет.

– Почему молчишь, Рашид? – спросил Хайфулин. – Решил, что игра слишком усложнилась? Или думаешь, как от меня избавиться?

– Дурак! – разозлился Касимов. – Делай что хочешь, но я должен все знать. Все точно знать, чтобы решить, как мне быть дальше!

– Я еще не сказал самого главного. Мальчиков тоже пострадал. Его тяжело ранили, отобрали портфель. Думаю, это сделали люди Потапенко, чтобы потом все свалить на нас и таким образом отмазаться от подозрений. Они ведь все равно не хотели посылать Мальчикова в Цюрих.

– Насчет ранения точно известно?

– Говорят, он в больнице. Я послал своих людей проверить. Может, они просто подстроили, чтобы снова нас обмануть.

– Как только узнаешь, сразу позвони мне. И звони мне все время. Какой у тебя мобильный телефон?

Хайфулин продиктовал номер, Касимов записал. Швырнув ручку в сторону, положил трубку на рычаг. Спать больше не хотелось. Нужно все продумать. Сегодня последний день. Неужели Кирилл Петрович действительно решил таким образом от него избавиться? Но для чего? Какой в этом смысл? Или они избавляются от всех свидетелей разом?

Нужно что-то делать. Он задумчиво прошелся по комнате. Если они решили его убрать, то сделают это при любых обстоятельствах. Или поездка Кондакова и его неудача в Будапеште были лишь ловушкой для простаков? Нужно все тщательно продумать.

Как все это глупо. Неужели кто-то действительно решил выключить его из игры? Он знал, какую сторону представляют держатели счета. Знал, чьи именно эти деньги. Там церемониться не будут. Они просто истребят всех, кто встанет на их пути. В конце концов, дело не в деньгах, для тех людей это и не такие большие суммы. Дело в самом принципе. Там никто не потерпит обмана. Рашид Касимов понимал это, может быть, лучше других.

Снова зазвонил телефон. Он с ненавистью посмотрел на аппарат. Кому приспичило в такую рань? Он подошел к телефону.

– Рашид Амирович? – раздался в трубке голос Мясникова. Он даже вздрогнул: слишком невероятным был этот звонок, слишком неожиданным.

– Да, – глухо сказал он, – да, это я.

– Нам нужно встретиться. – Голос Мясникова был явно не сонный. Значит, он и не ложился в эту ночь.

– Нужно, – выдавил Касимов, – нужно встретиться.

– Может, вы приедете к нам в банк? – предложил Мясников, и Касимов сразу насторожился.

– Нет, – отказался решительно, – лучше вы приезжайте ко мне на дачу. Увидимся там в девять утра.

– Так дела не делаются, Рашид Амирович, – явно нервничая, возразил Мясников. – Мне нужно с вами поговорить.

– Кажется, раньше вы не отказывались посетить мою дачу, – заметил Касимов. – Что случилось, Кирилл Петрович? Решили таким образом устроить свои дела?

– Это я должен у вас спрашивать! – зло огрызнулся Мясников. – Ничего я не решил. Мне нужно с вами обязательно увидеться до поездки нашего сотрудника в Швейцарию. Это очень важно, Рашид Амирович. У нас мало времени.

– Да, – согласился Касимов и вдруг быстро спросил: – Что с вашим сотрудником? Разве он сможет полететь в Цюрих? Я слышал, он ранен.

– А вы уже об этом знаете?

– Я знаю все! – закричал Касимов. – Все, что мне нужно знать!

– Тогда нам не о чем разговаривать, – так же зло ответил Мясников. – Это ведь ваши люди отправили его в больницу, чтобы не пускать в Цюрих.

– Как это мои?! – заорал Касимов. – Это ваши люди его убрали! А теперь решили свалить на нас!

– Мерзавец! – прохрипел Мясников. – Ты проиграл. Мы захватили твоих людей. Они подтвердили, что их послал твоя «шестерка» Хайфулин.

– Это ты сам «шестерка»! О чем ты думаешь? Решил всех обмануть? Никто в Швейцарию не поедет, это блеф, обман. Все деньги ты уже давно спрятал.

– Они там, на счету, – отрезал Мясников и потом, чуть успокаиваясь, сказал: – Сукин ты сын. Я всегда знал, что тебе нельзя доверять. Все равно мой сотрудник сегодня вылетит в Цюрих, и ты ничего не сможешь сделать. Я все сам проверю, лично.

– Что? Твой сотрудник сегодня летит в Швейцарию?

– Да, – злорадно выпалил Мясников, – и ты ничего не сможешь сделать. Поздно уже, все.

– Подожди, – занервничал Касимов: может, они действительно ошибаются оба, – давай все-таки встретимся.

– У тебя на даче? – издеваясь, спросил банкир.

– Нет, в аэропорту. В Шереметьеве. Прямо в салоне ВИПа. Твой сотрудник летит из Шереметьево-один?

– Да.

– Тогда увидимся прямо там.

– Сегодня в девять, – уточнил Мясников.

– В десять, – возразил Касимов, – ровно в десять. И без глупостей, Кирилл Петрович. Я приеду с охраной.

– Я тоже буду не один.

Касимов положил трубку. И тут же набрал номер мобильного телефона Хайфулина.

– У нас встреча с Мясниковым в десять часов утра, в салоне ВИПа, в Шереметьево-один. Ты тоже туда подъезжай. А я возьму своих ребят.

– Будь осторожен, – на всякий случай сказал Хайфулин, – мало ли что. Может, там будет засада.

– Я всех своих людей захвачу, – ухмыльнулся Касимов, – если понадобится, весь аэропорт оцепим. У Мясникова столько людей в банке не работает, сколько я привезу охранников. Если что, мы его сразу уберем. Это не в банке сидеть.

– Ты, самое главное, езжай по другой дороге, – посоветовал Хайфулин, – они могут устроить засаду на трассе. Там есть где вас встретить. Или, еще лучше, отправь охрану вперед, а сам поезжай в аэропорт на каком-нибудь простом автомобиле с затемненными стеклами. Но чтобы об этом никто не знал.

– Я теперь никому не верю, – признался Касимов. – Кирилл Петрович мне всегда казался солидным и надежным. А оказался таким подлецом. Нет, Ринат, теперь я никому не верю. Ты лучше бросай все дела и срочно езжай в аэропорт. Там встретимся.

– Про Мальчикова слушать не хочешь? – спросил Хайфулин. – Мой человек уже был в больнице.

– Ну и что там?

– Он действительно тяжело ранен. Сотрясение мозга. Послушай, Рашид, если это Мясников и Потапенко, то они ведут очень нехорошую игру. Может, тебе лучше не ездить в аэропорт?

– Нет, – подумав, сказал Касимов, – все равно поеду. Нужно все выяснить одним разом. Сегодня последний день. Завтра приедут за деньгами, и я должен точно знать – кто против меня, а кто за меня. Увидимся в аэропорту, а там посмотрим, что будет, – закончил он твердо.

Положив трубку, он подумал немного и набрал другой номер. Семен жил недалеко, в одном из соседних домов, он сразу ответил, словно знал, что будет звонить хозяин.

– Срочно ко мне, – приказал Касимов, – все бросай и быстро поднимай своих ребят. Сегодня мне они понадобятся все.

– Что случилось? – сонным голосом спросил Семен.

– Когда приедешь, узнаешь, – коротко бросил Касимов. – Прикажи приготовить все наши автомобили. Лучше джипы. И собери столько людей, сколько сможешь. Вызывай даже дополнительных. Я заплачу наличными, сколько захочешь. Но чтобы у всех было право на ношение оружия.

– Будет разборка? – не удержавшись, спросил Семен.

– Идиот! Такие вопросы по телефону… – бросил трубку Касимов.

Теперь нужно все продумать тщательно и во всех деталях. Предусмотреть любой вариант развития событий.

Он встал и прошел в ванную комнату. По старой привычке он по утрам прежде всего брился, тщательно выскабливая щетину. Как у всякого восточного человека, растительность была обильной, и бриться нужно было ежедневно. Его огорчала эта буйная волосатость лица и тела, словно компенсирующая отсутствие волос на голове.

Он был человек осторожный. Годы, прожитые в бывшем советском пространстве, научили его изворотливости. Впрочем, тому они учили любого предприимчивого коммерсанта, любого удачливого дельца – уметь совершать сделки, соблюдая конспирацию и рассчитывая разумный риск.

С молодости привыкшие исправно платить государственные налоги и уважавшие законы, западные бизнесмены даже не представляли, как приходится изворачиваться и приспосабливаться коммерсантам по другую сторону «железного занавеса». Но и после падения этого занавеса ничего не изменилось. На Западе большая часть людей по-прежнему исправно платила налоги, внося в свои налоговые декларации все заработанные суммы. И послушно следовала букве закона, понимая, что существуют ценности, гораздо более важные, чем собственный карман. А по другую сторону бывшего занавеса точно так же, но в зеркальном отражении, большая часть людей просто плевала на все принимаемые законы, успешно уклонялась от уплаты любых налогов и ежедневно нарушала закон практически по всем статьям, не заботясь о последствиях. И, самое главное, всегда считала собственный карман и собственное благополучие более важными вещами, чем весь окружающий мир с населяющими его людьми и какими-то там придуманными правилами.

Когда Семен приехал, хозяин уже принял решение. На всякий случай он продумал несколько возможных вариантов поведения, справедливо решив, что нужно предусмотреть и крайний, самый отчаянный вариант, по которому придется действовать в случае необходимости. Но даже его изощренная фантазия не могла предусмотреть того, что произошло в действительности.

Семен сразу сел за телефон и стал обзванивать всех, кого мог вспомнить и на кого мог рассчитывать. А Рашид Касимов снова прошел в ванную комнату и принялся снимать небольшой итальянский электронагреватель, установленный в нише. Сняв нагреватель, он осторожно вытащил две кафельные плитки, находившиеся за ним. За плитками обнаружилась дверца сейфа. Набрав комбинацию цифр, он открыл сейф, достал из него несколько паспортов и пистолет. Тут же лежало несколько пачек денег. Он сгреб их все, рассовал по карманам.

Выйдя из ванной комнаты, прошел в свою спальню. В гостиной, на нижнем этаже, уже находились несколько охранников. Испуганная супруга и дети не понимали, в чем причина такой суеты. Все ждали появления хозяина дома. Он надел пиджак, поправил галстук. Пачки денег и пистолет аккуратно переложил в небольшой «дипломат». Туда же положил паспорта. И только затем вышел в коридор, где уже находился Семен и еще два охранника. Увидев мужа, супруга бросилась к нему. Рядом с детьми стояла теща, которую Касимов всегда недолюбливал.

– Все в порядке, – успокоил их глава семейства, – у нас просто важная встреча.

Лица охранников не обещали ничего хорошего. Да и столь ранний выезд самого хозяина внушал опасение. Но, привыкшие не вмешиваться в дела своего мужа и отца, домочадцы хранили молчание. Только теща попыталась было что-то сказать, но под грозным взглядом зятя тут же умолкла.

– Сегодня не приеду, – сказал на прощание Рашид, обращаясь к жене. Он еще не знал, насколько пророческими будут его слова.