Текст книги "Исчезнувший убийца"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

IV

Уже третий день Виктор Асенов и Чарльз Деверсон проверяют все последние дела лаборатории Вальтера Вольрафа. В самой лаборатории работало восемь человек, и региональные инспекторы вынуждены были проявлять максимум осторожности и изобретательности, дабы не привлекать к себе внимания со стороны окружающих. Впрочем, все сотрудники их отдела знали об убийстве Фрост и не видели в их поисках ничего подозрительного.

Нудная кропотливая работа очень утомляла обоих. Приходилось просматривать тысячи документов, запросов, официальных отчетов, статистических данных, лабораторных анализов. Все, с чем была связана деятельность Анны Фрост за последнее время, было взято под контроль. Но ничего существенного пока найти не удалось.

И вот сегодня Деверсон с утра принес еще пять папок, набитых бумагами, и они снова засели за изучение материалов. Деверсон, отхлебывая кофе, внимательно просматривал все бумаги. В руках у Асенова была ручка и он выписывал интересующие его сведения в лежавший перед ним блокнот.

– Ты посмотри, – сказал Деверсон, нарушая их молчание и протягивая папку с газетными вырезками. – Это сообщение о смерти Поля Кастеллано, крестного отца мафии. Вольраф почему-то хранит их в отдельном конверте. Непонятно, правда, какое отношение это имело к их работе.

– А чем Вальтера заинтересовала смерть Кастеллано? – удивился Виктор. – Обычное сведение счетов между кланами мафии.

– Но почему тогда он хранил эти вырезки в отдельной папке, посвященной делу Авеллино? Может быть он видел в этом какую-нибудь связь? – вслух подумал Чарльз.

– А кто такой этот Авеллино? – поинтересовался Виктор, отрываясь от бумаг.

– Доверенное лицо самого Энтони Коралло, босса семейства Лючеззе, одного из пяти руководителей мафии. Знаменитая личность, этот Коралло. За ним давно охотились специалисты ФБР, но он умудрялся выйти сухим из любой запутанной ситуации. На его счету немало различных темных дел. А через Авеллино ФБР вышло на самого Коралло. Операция проходила тогда под личным руководством Директора ФБР Уильяма Уэбстера.

– Наверно, нужно поднять это дело, – решил Виктор. – если у нас, конечно, есть какие-нибудь материалы. Авеллино был замешан в торговле наркотиками?

Насколько мне известно, да. На него вышли сотрудники Интерпола, а затем передали его ФБР.

– А у нас не могут быть какие-нибудь еще данные по этому делу? Кстати, кто вел дело Авеллино в нашем Комитете? Если подключался Интерпол и ФБР, значит наверняка, сообщали нам.

Об этом я и говорю. Дело вел сам Вальтер. А ему помогала Анна Фрост. – Оба инспектора замолчали, уставившись друг на друга.

– Ну и что? – первым нарушил молчание Виктор, – Мало ли дел они вели вдвоем.

– Конечно, – согласился Деверсон, – и все-таки интересно, какое отношение имеет убийство Поля Кастеллано к делу Авеллино? ФБР тогда засекретило всю информацию. У нас практически нет никаких данных по этому вопросу.

Виктор покачал головой.

– Ваши бывшие коллеги, мистер Деверсон. Впрочем, хоть что-то у нас есть. Часть материалов по данному делу, все-таки, попала к нам через сотрудников отдела по борьбе с наркотиками Интерпола. В 1983 году на Лонг-Айленде, у отеля «Таун-хаус» трое следователей ФБР сумели установить микрофон за приборной доской в его «Ягуаре». И все разговоры Сальваторе Авеллино записывались на этот микрофон. А он был шофером Энтони Коралло. – Деверсон перевернул несколько страниц, – Магнитофонная лента не могла быть использована в качестве решающего доказательства, но некоторые улики ФБР, все-таки, нашло. Авеллино и Коралло сотрудничали с частной фирмой по вывозу промышленных отходов, действовавшей в районе Нассау и Саффолка, и установили там свой незаконный контроль.

В окружном суде Нью-Йорка дело вел прокурор Джульяни. Было арестовано немало мафиози, причастных к данному преступлению.

– Только-то? – недовольно спросил Виктор.

– Ты слушай дальше, – Чарльз отложил дело и повернулся к Виктору, – постепенно ФБР и прокуратура вышли на всех боссов мафии. Был посажен в тюрьму босс другого клана, семьи Коломбо – Кармино Персико. А остальным четверым боссам – Полю Кастеллано, Энтони Коралло, Филипу Растелли и Энтони Салерно были предъявлены многочисленные обвинения в убийствах, шантаже, торговле наркотиками, организации проституции, угоне автомобилей. Дело Авеллино было лишь кончиком нити, ухватив за который, ФБР принялось разматывать весь клубок. Может быть поэтому Вольраф и хранил материалы об убийстве Поля Кастеллано вместе с делом Сальваторе Авеллино. Видишь, он даже пронумеровал все бумаги. Все вырезки от первой до восемьдесят шестой. – Чарльз показал папку Асенову. Виктор взял ее в руки, быстро переворачивая страницы.

– И все-таки, зачем Вальтер завел эту папку? – снова сказал Деверсон. – К нашей работе это все имеет лишь косвенное отношение. Наша задача всего лишь информировать ФБР, по каким каналам к ним могут поступать наркотики и только. Зачем Вальтеру подробности расследования? Это же нас совершенно не касается.

– Конечно, – согласился Виктор, – кстати, Чарльз, здесь только восемьдесят две вырезки. А где остальные четыре?

– Не понял, – Деверсон взглянул на Асенова, – что значит восемьдесят два? Там же ясно написано восемьдесят шесть.

– Их здесь нет, – Виктор передал папку Чарльзу, – кто-то успел их отсюда бережно вытащить. Может быть, сам Вальтер или Анна, а может… – он выразительно посмотрел на Деверсона, – кто-нибудь имеющий отношение к их убийству.

Чарльз побагровел.

– Эта папка не выносилась с этого этажа. Значит, листы вырвал кто-то из нашего отдела.

– Во всяком случае, это не Вольраф. Видишь, он вытащил отсюда в январе две вырезки и аккуратно это отметил, заменив их позднее другими. Кстати, посмотри дальше. В этой папке не хватает еще пяти листов. Нашего запроса в Италию, ответа и трех других страниц. Куда они делись и что в них было написано, ты знаешь?

Чарльз быстро пролистал страницы.

– Копии запроса и ответы должны быть в Министерстве внутренних дел Италии. Это мы быстро найдем. Еще одна страница – сообщение нашего агента из Мексики. Это тоже можно восстановить. А две другие – заключение Вольрафа. Боюсь, что с этими бумагами мы никогда не сможем ознакомиться.

– Если мы выясним, что было написано в трех остальных, может догадаемся, что было и здесь, – рассудительно сказал Виктор, – в любом случае, что-то начинает проясняться.

Сообщение Юнайтед Пресс Интернейшнл

Вчера, в Нью-Йорке, на 46-й улице Манхеттена убит босс боссов американской мафии Поль Кастеллано. Вместе с ним застрелен его телохранитель и доверенное лицо Томас Билотти. Двойное убийство американских гангстеров вновь со всей очевидностью ставит перед обществом вопрос об усилении дальнейшей борьбы с преступностью. Полиция начала розыск предполагаемых убийц. Как заявили представители нью-йоркской прокуратуры, они не исключают возможность сведения счетов между кланами мафии.

«Шпигель» Гамбург

Смерть настигла Кастеллано перед рестораном «Спаркс стей хаус» на 46-й улице Манхеттена, между 2-й и 3-й авеню. Бортик тротуара там окрашен в желтый цвет, это означает, что стоянка автомобилей категорически запрещена. Но на черный лимузин «Линкольн», который в час пик подкатил к ресторану, это правило, видимо, не распространялось. Водитель остановил машину и вышел из нее с пассажиром.

К ним подошли трое в плащах и открыли огонь из автоматов. Звуки выстрелов сопровождались криками прохожих, которые совершали рождественские покупки или шли со службы. Испуганные люди поспешили укрыться в подъездах или просто залегли на тротуар. Когда отгремели автоматные очереди, неизвестные добежали до угла и укатили в поджидавшей их машине. Им никто не помешал.

Посреди дороги остался лежать Томас Билотти – уставившись в небо и раскинув руки. Кастеллано – а именно его привез в ресторан Билотти – умер на тротуаре перед раскрытой дверцей автомобиля. В него попало шесть пуль.

Убийство Кастеллано и его охранника в центре Манхеттена на глазах у ошеломленной публики говорит о том, что в преступном мире Нью-Йорка разразилась одна из тех «уличных войн» со стрельбой, которые, казалось, безвозвратно канули в прошлое…[2]2
  Цитируется по журналу «За рубежом», № 4 (1933), 1986.


[Закрыть]

Вашингтон. Соб. корр. «Известий» А. Палладин

Среди бела дня в самом центре Манхеттена на глазах у сотен людей трое в плащах приблизились к остановившемуся у тротуара «Линкольну», выхватили из-под полы полуавтоматические револьверы и в упор расстреляли двух выходивших из лимузина мужчин. Затем убийцы вскочили в автомобиль и были таковы, оставив позади окровавленные трупы своих жертв… 73-летний Кастеллано слыл «капо ди тутти капи» – боссом боссов американской мафии.[3]3
  Цитируется по газете «Известия» № 353 от 19.XII.85 г.


[Закрыть]

Сообщение «Эй-би-си» из Вашингтона

Появление Кастеллано на скамье подсудимых было бы нежелательно не только для главарей мафии, но и для некоторых государственных чиновников, так как могло бы пролить свет на их связь с преступным миром США. Босс американской мафии должен был вскоре предстать перед специальной комиссией по расследованию деятельности американской мафии.

V

На Пятую авеню они приехали в десятом часу вечера. На улицах было мало автомобилей и миссис Бэнвилл уверенно вела свой «Форд» на довольно высокой скорости. Сидящий рядом Эскобар за все время дороги не промолвил ни слова, лишь иногда немного недовольно поглядывая на спидометр машины.

Припарковав автомобиль недалеко от здания, миссис Бэнвилл вышла, сильно хлопнув дверцей. Рамон вылез медленней обычного, спокойно закрыл дверь автомобиля и пошел вслед за женщиной. Внизу их уже ждал инспектор Сэй Гомикава, специально приставленный международным Комитетом ООН в качестве помощника Рамона Эскобара. Они уже познакомились в главном здании ООН и теперь лишь кивнув друг другу головой, вошли в лифт, пропустив вперед женщину. Гомикава был среднего роста, спокойный, подтянутый молодой человек лет тридцати пяти, ничем не выделявшийся среди своих соотечественников и сограждан. В Америке, где живут многие азиаты, особенно в китайских кварталах, его вполне могли принять за своего. Английский язык он знал хорошо, но другие давались ему с трудом, и он, в основном, работал в англоязычных странах, большей частью в Штатах, выполняя свою работу всегда четко и аккуратно. За его плечами была служба в Вооруженных Силах Японии, в составе специальной воздушно-десантной бригады Японских сил самообороны, где он прослужил восемь лет и работа в полиции столичной префектуры Токио, где он считался одним из лучших специалистов по борьбе с наркоманией.

– Странно, – громко сказал Эскобар, обращаясь к Кэтрин Бэнвилл.

– Что странно? – подозрительно спросила женщина.

– За нами, кажется, не следили. Неужели наши коллеги доверяют мне такую красивую женщину? – сказал он, даже не улыбнувшись.

– Мистер Эскобар, – вспыхнула Кэтрин, – если вы собираетесь издеваться надо мной, то это бесполезное занятие. Очевидно, это ваша тактика вывести меня из равновесия. Советую вам найти другой объект для ваших шуток.

– Не обижайтесь. Мне просто смешно. Два непримиримых идеологических противника в одном лифте. Я просто никогда не сотрудничал с представителями вашей организации.

Она внимательно посмотрела на него.

– Вы всегда такой несерьезный?

– Нет – Рамон покачал головой, – я еще очень серьезный. Это даже плохо. Вы не обращайте на меня внимания, считайте, что у меня просто рабочее состояние перед решением трудной задачи.

Женщина покачала головой.

– Я считала, что профессионалы вашего класса куда более серьезные люди. И вы еще считаетесь лучшим экспертом. Представляю тогда, какие у вас худшие работники.

– А вот это качество. Причем здесь остальные? Они очень серьезные и занятые люди. Вот посмотрите на Гомикаву. Во время нашего разговора на его лице не дрогнул ни один мускул.

Японец спокойно наблюдал возникшую перебранку. Лифт остановился и все трое вышли на этаж. Стоявший охранник протянул руку и Гомикава передал ему три пропуска. Дежурный внимательно просмотрел их, хотя знал Гомикаву в лицо, и лишь затем дал знак открыть двери. Тяжелая масса стекла раскрылась бесшумно. Они вошли в коридор и еще раз предъявили свои удостоверения. Охранник тщательно просмотрев их, сложил в специальную нишу и выдал им три карточки, которые они прикрепили на лацканы своих пиджаков.

Они прошли по коридору в комнату № 1201. Рамон Эскобар сразу стал необычайно молчалив и серьезен. Он внимательнейшим образом осмотрел все приборы, стоявшие в этой комнате, проверил действие телевизионных камер, их параллельную видимость, четкость изображения. По его просьбе Гомикава несколько раз выходил в кори дор, доходя до дверей лаборатории. Рамон старательно переключал аппаратуру, щелкая различными приборами. В некоторых случаях Гомикава помогал ему, когда он не мог разобраться с предназначением того или иного прибора. Кэтрин Бэнвилл внимательно следила за его действиями, предпочитая не вмешиваться. Затем они прошли в лабораторию, где было совершено убийство. Рамон обратил внимание, что весь коридор хорошо просматривался дежурными. Войдя в лабораторию, он поразился обилию аппаратуры и всевозможных приборов. В соседней комнате, где была убита Анна Фрост и в лаборатории Эдстрема аппаратуры было меньше. Рамон несколько раз замерял длину комнаты, длину обеих лабораторий и коридора. Зачем-то даже подошел к окнам. Напоследок он попросил Гомикаву несколько раз крикнуть из той комнаты, где было совершено убийство. Причем каждый раз он находился в разных местах. Сначала Рамон был в лаборатории Эдстрема, затем в лаборатории Вольрафа, и наконец, в комнате инспекторов. Видимо, он остался недоволен своими экспериментами, так как выходя из лифта, внизу он скорчил разочарованную гримасу недовольства.

Миссис Бэнвилл, видя его состояние, решила подразнить Эскобара.

– Вы, кажется, разочарованы? – спросила она улыбаясь.

Он поднял на нее глаза.

– Страшно, – подтвердил он и тут же улыбнулся, – неужели вы всерьез полагаете, что я могу быть расстроен, имея рядом с собой такую красивую женщину? Я невероятно доволен.

– Вы всегда говорите пошлости? – спросила она отворачиваясь.

– Нет, только когда встречаю сотрудников АНБ.

Гомикава недоуменно пожал плечами, не понимая о чем идет речь. Рамон обернулся к нему.

– Я думаю, Сэй, вам не стоит провожать нас до отеля. Миссис Бэнвилл любезно довезет меня. А то по дороге я могу узнать секрет какого-нибудь американского бара.

Кэтрин рассерженно посмотрела на него.

– Поймаете такси, – сказала она, поворачиваясь к своей машине.

Рамон развел руками и негромко рассмеялся. Попрощавшись с Гомикавой, он пошел пешком по Пятой Авеню. Был третий час ночи и в Нью-Йорке даже в центре города, в это время гулять было небезопасно, тем более имея в кармане плаща мощный «кольт».

Навстречу шел высокий негр, державший обе руки в карманах. Завидев его, Рамон быстро опустил правую руку в карман и несколько замедлил шаги. Негр, увидев его, также замедлил шаги. Не доходя до Эскобара, за двадцать шагов, прохожий свернул на другую сторону улицы. Рамон усмехнулся, здесь все боятся друг друга. Рядом затормозила машина. Эскобар обернулся. Это был «Форд» миссис Бэнвилл. Она строго смотрела на него.

– Залезайте в машину, – наконец произнесла Кэтрин, – в такое время ночи такси поймать не так легко. Это вам не Москва.

Он не заставил себя упрашивать. Едва Рамон захлопнул дверцу, как автомобиль рванул с места.

– А вы бывали там? – спросил он.

– Да, два раза, – коротко отозвалась она и, не поворачивая головы, попросила, – дайте сигарету.

– Я не курю. Неужели вы этого не заметили? А ведь вы психолог, – не удержался он, чтобы не задеть ее.

– Заметила, и даже знаю, что у вас в кармане лежат сигареты. Обычный психологический трюк. Вы таскаете их с собой, чтобы установить контакт с курильщиком в случае необходимости.

Он улыбнулся и достал сигареты.

– Один ноль в вашу пользу. Но вот зажигалки у меня действительно нет.

Она засмеялась.

– А с вами интересно работать, – прикурила сигарету и затягиваясь, увеличила скорость. «Форд» с ревом несся по пустынным улицам Манхеттена. Она довезла его до отеля. Рамон вылез и, захлопнув дверцу, наклонился к ней. – Я назначаю вам свидание только потому, что мы обязаны видеться с вами по долгу службы.

Миссис Бэнвилл покачала головой.

– Вы неисправимы.

Автомобиль рванулся с места и исчез за углом. Рамон вошел в вестибюль гостиницы, его внимательный взгляд заметил человека, сидевшего в углу. Это был заместитель Генерального Директора. Глубоко надетая шляпа, наполовину закрывала его грубое, тяжелое лицо. Короткие пальцы рук, лежавшие на коленях, временами вздрагивали, хотя казалось, что он спит.

Рамон подошел и сел рядом. Они просидели молча секунд двадцать, когда, наконец, заместитель Директора тяжело поднялся со своего места и вышел на улицу. Через несколько секунд вышел Рамон. Он сел в стоящий тут же «Кадиллак», и автомобиль медленно тронулся с места.

Шофер даже не обернулся, когда в машину садился Рамон.

– Что-нибудь случилось? – спросил Рамон у заместителя.

– Асенов и Деверсон, кажется, нашли зацепку. Как мы и предполагали, дело касается мафии. Убийство Поля Кастеллано и начавшиеся процессы против мафии. Видимо, наш отдел борьбы с наркотиками и конкретно Вольраф вышли на нечто запретное. А Анну Фрост убрали из-за Вольрафа. Они вместе вели одно дело в нашем комитете.

– Теперь все понятно, – Рамон откинулся на спинку заднего сидения.

– У вас есть что-нибудь новое?

– Я и раньше предполагал, что там не могло быть посторонних. Сейчас я в этом просто уверен. У меня есть одна зацепка, но мне необходимо подумать. Завтра я просмотрю следственные материалы ФБР и тогда сформулирую свою версию.

– Хорошо, – заместитель Директора дотронулся до плеча шофера, и тот без лишних слов повернул обратно.

К себе в номер Рамон попал в пятом часу утра. Раздевшись, он аккуратно сложил костюм, положил пистолет в карман пиджака, висевшего на стуле рядом, и спокойно улегся в постель.

VI

Из специального донесения главного эксперта по вопросам внешней психологии, профессора Кэтрин Бэнвилл:

«… Объект наблюдения обладает исключительной способностью к анализу, умело применяет свое аналитическое мышление, быстро уясняет суть проблемы, хорошо ориентируется в незнакомой обстановке. Внешняя коммуникабельность почти абсолютная. Психологически чувствует себя достаточно уверенно. Темперамент умеренный. Память хорошо развита, обладает способностью к фотографическому восприятию объектов. Система мышления своеобразная, не лишенная оригинальности в подходе к известным проблемам. Практически полное отсутствие различных чувств, обладает сильной волей, способен навязать свою точку зрения собеседнику. Хорошо маскирует свои взгляды и замкнутость под маской разговорчивости. Способен усыпить бдительность своей кажущейся откровенностью.

Хорошо применяет свои знания, обладает большим опытом следственной работы, практически не имеет вредных привычек. Психологическое наблюдение за данным индивидом позволяет предположить, что влечений и желаний он не имеет. Однако тверд в отстаивании собственных идеалов, обладает целостной «индивидуальной» картиной мира и присущими советским людям коммунистическими убеждениями. Может пользоваться популярностью в группе, коллективе, большой межличностной привлекательностью. Вместе с тем это типичный процесс «псевдоадаптации», так как по натуре объект замкнут, молчалив и не склонен к общению. Однако исполняемая им роль включает в себя подавление собственной психологической структуры личности для более полного и всестороннего внешнего контакта…»

Весь день Рамон и Кэтрин провели в главном здании ООН, на Ист-Ривер. Туда по просьбе миссис Бэнвилл привезли материалы ФБР по уголовному обвинению в убийстве Карла Йохана Эдстрема. Целых семь часов Рамон просидел над документами, пытаясь найти что-то между строчек. Кэтрин Бэнвилл все это время находилась рядом, делая вид, что также просматривает документы. В четыре часа дня Рамон, наконец, оторвался от бумаг.

– Честное слово, я потребую себе молока. У меня просто вредная работа. Я сегодня ночью спал только три с половиной часа. И сильно подозреваю по вашему виду, что и вы спали не больше.

– Пока я доехала домой, поставила машину… – начала миссис Бэнвилл.

– …и написала рапорт, – продолжил за нее Рамон, подмигивая и оглядываясь, – здесь, наверно, нет подслушивающих устройств.

Кэтрин молчала.

– Неужели не написали? – иронично спросил Рамон, – вы же видели вчера, что я специально говорю глупости, выводя вас из равновесия. А вы хорошо сыграли – раздражение, гнев, даже возмущение. Но я же тоже видел, что это игра. Вы внимательно наблюдали за мной, какой я на самом деле. Боюсь, что мне не удалось вас обмануть. И вы написали в своем отчете, что я обладаю большой коммуникабельностью и не менее большой замкнутостью. Только честно, так?

Она улыбнулась, показывая ровный ряд белых зубов.

– Счет сравнился, вы не находите? – спросила Кэтрин, – похоже я вас очень недооценила.

– Это должно быть приятно, когда ценят женщины, – сказал Рамон не поднимая головы, уставшим голосом, – но честно говоря, я бы не хотел, чтобы у меня была такая жена.

Кэтрин отложила бумаги, подняла голову, и в упор глядя на Рамона спросила.

– Почему?

– Что почему? – он натолкнулся на ее холодный и строгий взгляд, – ведь я был прав – у вас нет мужа.

– Вы не ответили на мой вопрос.

Он потер большим пальцем свой висок.

– Все очень просто. Какой мужчина захочет иметь дома женщину, угадывающую все его недостатки, тонко подмечающую его слабости, неприятности на службе, его возможную в некоторых случаях ложь в семейной жизни. Это ведь кошмар, а не жизнь. Я не прав?

Кэтрин отвернулась к окну.

– А вы бываете жестоким. Я не просила вас обсуждать мою личную жизнь. Хотя бы из уважения к моему возрасту. Я все-таки на восемь лет старше вас.

– Никогда бы не сказал, – честно признался он, – нет, это не комплимент, вы действительно неплохо сохранились.

– Вы отвлекаетесь от работы, мистер Эскобар, – ровным голосом сказала она, – позвольте вам напомнить, что я должна вернуть эти материалы сегодня.

– Я почти уже закончил. Еще десять минут и можете увозить ваши бумаги. – Рамон начал собирать разложенные по столу протоколы следственных допросов, осмотра места происшествия, медицинских, трассологических и баллистических экспертиз. Через несколько минут он вручил четыре тяжелых папки женщине и остался сидеть за столом, ожидая пока миссис Бэнвилл не отдаст их курьерам ФБР.

Когда она вернулась, он внимательно просматривал сегодняшние газеты, обращая внимание на разделы политической жизни и уголовной хроники.

В «Мерседес», куда поместили папки с делами, сели двое сотрудников ФБР и региональный инспектор комитета Луис Баррето. Автомобиль выехал на Пятую Авеню, свернул к Ист-Риверу, направо и понесся дальше. На одном из поворотов, почти у светофора, ехавшая впереди «Альфа Ромео» внезапно резко затормозила. Раздался противный визг тормозов. Справа неожиданно возникла «Тойота», в которой двое быстро подняли автоматы. Раздался треск выстрелов. Один из сотрудников ФБР был убит на месте, пятью выстрелами в голову, второй был тяжело ранен и сполз вниз, хватая посиневшими губами воздух. Баррето был легко ранен в руку, так как успел упасть на пол. Когда один из нападавших подбежал к их автомобилю и открыл дверцу, Баррето выстрелил в него в упор. Сила выстрела была так велика, что нападавший отлетел на тротуар и мгновенно затих. Из обоих автомобилей раздалось еще несколько автоматных очередей. «Мерседес» вспыхнул. «Альфа Ромео», набирая скорость, понеслась вперед. «Тойота» попыталась объехать «Мерседес», но в этот момент из-за поворота показалась полицейская машина.

Из нее выскочили двое полицейских. Из «Тойоты» раздалась еще одна очередь и один из полицейских растянулся на земле. Второй, очевидно сержант, побежал вперед, сжимая обоими руками «Магнум». Раздалось пять быстрых одиночных выстрелов. «Тойота», внезапно потеряв управление, врезалась в «Мерседес». Раздался взрыв, и оба автомобиля быстро превратились в горящие факелы.

Когда Директору ФБР Уэбстеру доложили о случившемся, он был в ярости. Прошли те времена, когда кто-то осмеливался безнаказанно убивать полицейских и сотрудников ФБР. Преступный мир мафии хорошо знал, что за таким убийством немедленно следовало возмездие. Озлобленные «копы» устраивали настоящую охоту на подозреваемых, открывая огонь по любому поводу и без повода. На время розыска подозреваемых убийц полиция прекращала всяческую легальную деятельность мафии, закрывались ночные клубы, устраивались облавы в притонах, арестовывались мелкие торговцы наркотиками, сутенеры и гомосексуалисты. Самый продажный полицейский не входил в сговор с преступниками в это время, и мафия была заинтересована выдать убийц полиции для продолжения своей деятельности.

Уэбстер приказал найти убийц, и уже вечером этого дня сотни осведомителей ФБР наводнили Нью-Йорк. Сыновьям Поля Кастелло, четверым другим «крестным отцам» – Салерно, Коралло, Ланджелло, Растелли были посланы ультимативные требования выдать убийц его сотрудников. Даже сидевшему в тюрьме Кармино Персико, чьи обязанности в семье Коломбо исполнял Ланджелло, было послано такое требование. Но мафиози категорически отрицали свою вину. Среди членов их «семейств» не было, не могло быть такого, кто осмелился бы совершить убийство сотрудников ФБР без их ведома.

Рамон Эскобар и Кэтрин Бэнвилл узнали о случившемся только вечером из газет. Оба понимали, что маршрут «Мерседеса» и перевозимый им груз могли знать только немногие сотрудники АНБ, ФБР и ООН. Однако на поверку их выходило более сорока и подозревать приходилось всех.

Сообщение из Мексики было коротким. Региональный инспектор Комитета Эрнесто Теморио сообщил о решении мексиканского правительства установить более жесткий контроль за своими аэропортами и северной границей в целях пресечения вывоза и распространения наркотиков. Однако, здесь же отмечалось недовольство американского посла в Мексике таким решением мексиканского правительства.

В сообщениях не было ничего, что могло бы дать хоть малейшую зацепку. Но Виктору вдруг пришла в голову новая мысль.

– Ты не находишь, что Вальтер умер при довольно странных обстоятельствах? – спросил он Чарльза, когда они закончили расшифровку полученных данных. – У него ведь раньше никогда не болело сердце?

– Нет, – подтвердил Деверсон, – но это еще не показатель. Мой отец умер в сорок восемь лет от инфаркта, а был здоров как бык.

– И все-таки странно. Он умер слишком внезапно. Ты слышал о нападении на сотрудников ФБР? Тогда погиб и Баррето. А ведь они везли дело Эдстрема из нашего Комитета.

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросил Деверсон.

– Вчера в столовой мне рассказали наши дежурные. А ведь дело Эдстрема так или иначе связано с гибелью Анны Фрост и Видо Дренковича. А теперь подумай, не слишком ли кстати умер твой друг Вальтер Вольраф? – Виктор посмотрел на Чарльза в упор.

Деверсон побледнел.

– Ты думаешь и его…

– Убежден. – Виктор не сводил глаз с Деверсона, – и сделали это очень ловко. Видимо, это те самые, которые подослали ребят ко мне домой и пытались убрать меня на шоссе в Трентон.

– Ты расскажешь об этом в Комитете? – спросил Чарльз.

– Нет, сначала нам нужно все проверить. Ты ведь, кажется, знаешь, где жил Вальтер. Нам нужно туда поехать. Прямо сейчас. Может быть, нам удастся что-нибудь выяснить.

Деверсон задумчиво потер подбородок.

– Мы же были вместе на похоронах, ты разве забыл адрес?

– Я приехал сразу на кладбище. Меня тогда вызвали к следователю.

– Да, правильно, я и забыл. Вольрафы жили в районе Куниса, почти рядом с мостом Трогс-Нек. Сказать по правде, это дело начинает волновать меня… Может быть, действительно, там что-то неладно. А может быть совпадение.

– Значит, в любом случае, нужно проверить, – закончил Виктор. – Поехали к Вольрафам.

Они вышли из комнаты, предъявили дежурному свои карточки, получили удостоверения, миновали пуленепробиваемые двери, снова показали удостоверения и вошли в лифт.

– Черт бы нас всех побрал! – в сердцах сказал Чарльз.

Виктор промолчал. Он понимал, почему нервничает Деверсон. Действительно, как при такой охране и самой совершенной электронной аппаратуре неведомому убийце удалось пристрелить Анну Фрост и уйти незамеченным?

Решено было ехать в автомобиле Деверсона. «Фольксваген» Виктора стоял припаркованный на стоянке, недалеко от дома.

У Чарльза был новенький «Линкольн», но ехать пришлось довольно долго. Во-первых, сам район Куниса был расположен далеко от Манхеттена, во-вторых, в это время дня заторы на дорогах тянулись на многие сотни метров.

Дом Вольрафов они отыскали довольно быстро. Позвонив снизу хозяйке, Чарльз назвал себя. Жена Вальтера – Инга знала бывшего сослуживца своего мужа и согласилась принять их. По грязной, сыроватой лестнице они поднялись на третий этаж. Дверь раскрыла высокая, подтянутая, седая женщина лет сорока-сорока пяти. Потрясение, столь недавнее и глубокое, оставило свой отпечаток на ее лице. В глазах еще отражалась боль страшной потери и растерянность души, не привыкшей бороться в одиночку с обрушившимся на нее несчастьем.

Инспекторы прошли в комнату после традиционных приветствий и выражений сочувствия. Инга прошла за ними, предложила им садиться. В комнате на видном месте был большой портрет Вальтера, перевязанный траурной ленточкой, и Виктор впервые почувствовал себя неуютно, понимая, как трудно будет вдове покойного говорить о его смерти. Но женщина сама пошла им навстречу:

– Я так благодарна вам, Чарльз, что вы пришли. В последнее время Вальтер был сам не свой. Какой-то нервный, угрюмый, задумчивый. Говорил, что это связано с его работой. Приходил поздно вечером, рылся в газетах, иногда делал какие-то вырезки. Однажды мы смотрели телевизионную передачу, и вдруг он побледнел и сказал таким неестественным голосом «и его тоже», я прямо перепугалась. Не знала, что и подумать.

– Вы хотите сказать, Инга, что в последние дни у него бывали неприятности на службе? – спросил Чарльз.

– Нет, что вы, – испугалась женщина, – он очень любил свою работу. Но в последние дни он стал какой-то не такой. Вы знаете, я ведь много передумала за эти дни. Вот поэтому и высказываю вам все это. Не знаю, может быть и не стоило этого делать, но Вальтер считал вас своим другом, Чарльз.

– А что в это время показывали по телевизору, миссис Вольраф, вы не могли бы вспомнить? – несколько бестактно вмешался в разговор Виктор.

– Конечно, могу. Убийство какого-то гангстера. Их убивают каждый день. И я думала, что ничего странного здесь нет. Но он так побледнел, что я прямо испугалась. Вот сейчас я вспоминаю и сама волнуюсь, – женщина осторожно достала платок и отвернулась.