Текст книги "Распад. Обреченная весна"

Автор книги: Чингиз Абдуллаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Ремарка

Сообщение ТАСС. 13 января. 12 часов дня

В час ночи по местному времени (в два часа по московскому) подразделениями десантников и милиции занят телевизионный центр республики. Круглосуточно дежурящие у здания телецентра сторонники «Саюдиса» пытались препятствовать им. К несчастью, в ходе происшедших столкновений имеются жертвы. По предварительным данным, убиты два человека и ранены двадцать два.

В местных средствах массовой информации, правда, называют другие цифры – естественно, бо€льшие. Откуда такие расхождения? Те, кто заинтересован в преувеличениях, обычно включают в статистику всех погибших и умерших в этот день, а также оказавшихся в больницах по разным причинам. Естественно, что в их числе оказываются и люди, не имеющие никакого отношения к данным трагическим событиям.

Бо€льшая часть людей пострадала в результате давки, возникшей после предупредительных выстрелов прибывших к зданию телецентра тяжелых танков. От оглушительного грохота возникла паника. Напор толпы едва сдерживали автоматчики. Чтобы устоять, они стали стрелять в воздух, однако из-за агрессивного поведения группы боевиков пришлось применить гранаты со слезоточивым газом. В ответ полетели камни, раздались выстрелы. Один из офицеров убит, личность другого убитого устанавливается. Солдаты были вынуждены открыть ответный огонь.

Нет сомнений, что эти жертвы полностью лежат на совести руководства Литвы, «Саюдиса» и лично Ландсбергиса. Именно они в течение нескольких последних дней призывали людей собираться и круглосуточно дежурить у зданий парламента, правительства и ряда государственных учреждений.

С просьбой разъяснить ситуацию корреспонденты ТАСС обратились к одному из представителей руководства Комитета национального спасения Литвы. Он сообщил, что Комитет неоднократно обращался к руководству республики, работникам радио и телевидения с просьбой прекратить антисоветские передачи и искусственно нагнетать напряженность. Однако с их стороны никаких мер принято не было. Тогда Комитет направил к зданию телецентра дружинников – рабочих предприятий города, чтобы они уговорили «саюдистов» разойтись по домам. И только когда эта попытка решить вопрос без применения силы была сорвана, Комитет национального спасения Литвы обратился к МВД и войскам Вильнюсского гарнизона с просьбой оказать помощь по установлению контроля над телевидением и радио.

Ни о каком свержении законно избранного парламента и правительства Литвы не может быть и речи, особо подчеркнул представитель Комитета. Наша задача – успокоить народ, организовать работу предприятий и передать законному правительству всю полноту власти.

«Мы вынуждены были пойти на эту крайнюю меру, поскольку Верховный Совет Литвы не контролирует ситуацию», – заявил представитель Комитета. Он заверил, что в ближайшее время радио и телевидение возобновят свою работу. В связи с создавшимся в Вильнюсе положением введен комендантский час. Он вводится также и в Каунасе. Комендантом Вильнюса назначен начальник гарнизона города генерал-майор Усзобчик Владимир Николаевич. В городе вводится особый режим выезда и въезда.

Ремарка

Сообщение Би-би-си. 13 января. 12 часов

Сегодня в столицу Литвы введены войска и танки, которые взяли штурмом здание телецентра. По последним данным, тринадцать человек убиты и более пятидесяти ранены. Председатель Верховного Совета Литвы Ландсбергис призвал народ к проведению 14 января политической забастовки. Президиум Верховного Совета Российской Федерации заявил, что обострение ситуации в республиках Прибалтики, и особенно в Литве, обусловлено в значительной степени действиями советского руководства. Это еще более осложнит формирование нового Союза суверенных государств.

Ремарка

Сообщение ТАСС. 13 января. 13 часов

В здании ЦК компартии Литвы состоялась пресс-конференция с участием членов бюро ЦК. Они подчеркнули, что в последнее время руководство Литвы развернуло оголтелую антисоветскую пропаганду. В рупор дезинформации и клеветы было превращено Гостелерадио республики, что вызвало гнев и возмущение многих трудящихся. Вчера стачкомы и Комитет национального спасения попытались вручить протест руководителям Гостелерадио и парламента, но были избиты людьми Ландсбергиса. Рабочие дружины заявили о своей готовности взять под свой контроль Гостелерадио. Комитет национального согласия попросил подразделения войск МВД сопровождать их. По пути к зданию в рабочих полетели бутылки с зажигательной смесью, раздались взрывы. Как выяснилось, в телебашне засели полторы тысячи вооруженных лиц из департамента охраны края, был даже подведен шланг с бензином, чтобы поджечь здание в случае необходимости. Во время столкновения был убит двадцатилетний офицер – предательским выстрелом, по-фашистски, в спину. Обнаружен еще один неопознанный труп. За медицинской помощью обратились 32 человека.

Ремарка

Сообщение Би-би-си. 13 января. 13 часов

Сегодня ночью советские войска с помощью тяжелых танков попытались взять штурмом здание Гостелерадио. Им противостояли невооруженные люди, пытавшиеся защищаться с помощью камней и палок. Однако в ходе противостояния был убит один офицер. По данным литовских властей, число убитых и раненых превышает сто человек. Председатель Верховного Совета Ландсбергис сообщил, что вместе с семьей исчез премьер-министр республики Шименас. Его местонахождение в настоящее время неизвестно. Постановлением Верховного Совета Литвы назначен новый премьер-министр, депутат Вагнорюс.

Ремарка

Сообщение ТАСС. 13 января. 14 часов

Сегодня в республику прибыла делегация Совета Федерации СССР. Сразу по прибытии состоялась встреча делегации с членом Комитета национального спасения секретарем ЦК А. Науджюнасом и членом бюро ЦК профессором Ю. Ермалавичюсом. В ходе беседы делегация из Москвы была проинформирована о критической ситуации, сложившейся в республике. Затем в Верховном Совете Литвы делегация имела встречу с В. Ландсбергисом.

Ремарка

Сообщение Би-би-си. 13 января. 14 часов

Министр здравоохранения Литвы Ю. Олекас заявил по республиканскому телевидению, что, по официальным данным, погибли тринадцать человек и сто двенадцать человек были ранены.

Ремарка

Сообщение ТАСС. 13 января. 15 часов

В Министерство обороны СССР приходит немало писем и телеграмм из Прибалтики. Поступили, например, телеграммы из Клайпеды от гражданских комитетов судостроительного завода «Балтика» и объединения «Литрыбпром». В них выражается гневное осуждение действий амбициозных политиков, которые привели к возникновению кризисной ситуации в республике, а также горячее одобрение мер, направленных на восстановление законности и порядка. В ход пущены прямое искажение и фальсификация фактов, распространение слухов о «жестокости» и «бесчеловечности» десантников, о переодетых военных, массовом использовании танков и другие недостойные приемы.

Ремарка

Сообщение Би-би-си. 13 января. 15 часов

Президент Горбачев заявил, что о случившемся в Литве узнал только сегодня утром. Министр внутренних дел Пуго подтвердил, что президент страны не отдавал приказа о применении оружия в Литве, хотя там и были многочисленные случаи нарушения Конституции СССР. Министр обороны маршал Язов считает, что начальник гарнизона имел право принять самостоятельное решение. По заверению Язова, танки в Вильнюсе не стреляли. По последним данным, число раненых увеличилось до ста сорока четырех человек.

Глава 8

В эту первую ночь они вели себя как неопытные дети. Привыкали друг к другу, смеялись, шутили, забавлялись. Им было весело и хорошо вдвоем. Карина позвонила и сообщила матери, что сегодня уедет в Вильнюс, и они провалялись в постели до полудня. Вставать не хотелось, уходить тоже не хотелось. Наконец решили, что можно уехать поездом вечером, и оставались в его номере еще несколько часов. Словно не было этих долгих двенадцати лет, разделивших их друг с другом. Словно между ними не стояли его тяжелое ранение, ее замужество, родившаяся дочь, развод, их потерянные и неполученные письма, конфликт в Нагорном Карабахе, кровь, пролитая с обеих сторон, бегство ее родственников из Баку. Все это словно отошло на второй план.

Она провела пальцем по его груди и заметила:

– У тебя уже появились седые волосы даже на груди, а тебе только тридцать лет.

– Уже целых тридцать, – улыбнулся Мурад. – Когда тебе нужно быть в Вильнюсе?

– Хотя бы завтра днем. Там в любой момент может произойти все, что угодно.

– Я позвоню в Союз и попрошу забронировать нам билеты на сегодня. Там есть женщина, которая творит чудеса. Она делает всем гостиницы и билеты. Все писатели Союза ее хорошо знают. Потрясающая женщина!

– Тогда почему ты остался здесь, а не в «России» или «Москве»? – спросила Карина. – Обычно классики твоего ранга получают полулюксы или люксы в этих двух гостиницах.

– Мне удобнее оставаться здесь. Говорят, что напротив живет сам Эльдар Сафаров, который переехал сюда несколько дней назад.

– Кто это?

– Очень важная шишка, – пробормотал Мурад. – Работал у нас заместителем заведующего административным отделом и попал сразу в ЦК КПСС инструктором. Говорят, что ему выделили в курацию всю милицию страны. Можешь себе представить? Я его немного знаю, очень толковый и умный работник.

– Значит, вы все время пытаетесь протолкнуть своих земляков на большие должности в Москве? – усмехнулась Карина. – Готовите свое азербайджанское лобби.

– Ничего мы не пытаемся, как раз наоборот. Из наших никто не попал сюда за последние пять-шесть лет. А из соседней Армении взяли шестерых. Вот такие пропорции. Мне говорили, что в самом ЦК работают больше десяти твоих земляков и только двое моих.

– Ты все никак не можешь забыть об этом конфликте, – нахмурилась Карина.

– И ты не сможешь забыть, – пробормотал он. – Это такая трагедия, которую мы все не скоро забудем. Посмотри на часы, кажется, мы не успеем и на поезд. Нужно срочно звонить Пашкевич и заехать в ней, чтобы взять бронь.

Все получилось, словно они заранее планировали свою поездку. Пашкевич была на месте, выделила им бронь на два билета в спальном мягком вагоне, и вечером они уже тряслись в поезде, заперев купе сразу, как только вошли в вагон. Им отчасти повезло – в этот январский день было не так много пассажиров, желающих отправиться в столицу Литвы.

Этой ночью они опять не спали, перебираясь по очереди с полки на полку друг к другу, благо оба места были внизу. Такие вагоны считались фирменными, и за них брали обычно на двенадцать рублей больше обычного. Им было о чем вспомнить и что рассказать. Заснули они только в пятом часу утра, а уже в полдень стояли на привокзальной площади города Вильнюса. И сразу погрузились в противостояние, которое, казалось, витало в воздухе. По вокзалу ходили усиленные наряды милиции. Причем сразу было видно, кто из них – прибывшие в командировку омоновцы и десантники, а кто – сотрудники из местного департамента защитников края.

Они старательно избегали общения, но нельзя было не заметить, какие взгляды они бросали друг на друга, эти противостоящие пары. При этом местные защитники принципиально говорили по-литовски, даже если среди них были русские, поляки или белорусы. А противостоящие им сотрудники милиции и ОМОНа также принципиально говорили по-русски, хотя и среди них были литовцы. Карина и Мурад поймали такси и поехали в Центральный комитет на пресс-конференцию. Ее проводил секретарь ЦК Компартии Владислав Швед, мужчина среднего роста и возраста, с ежиком коротко остриженных волос, излагая причины недовольства литовских рабочих предприятий, требовавших наведения порядка.

– Это неправда! – вскочил кто-то из литовских журналистов. – Вы хорошо знаете, что все это неправда, и большинство народа вас все равно не поддерживает.

– Не будем говорить от имени народа, – усмехнулся Швед, – пока поговорим от своего имени.

– Скажите, господин Швед, кто, кроме секретарей ЦК вашей партии, входит в этот Комитет национального спасения? – уточнил латышский журналист.

– Много честных людей. Но я не хотел бы сейчас подробно останавливаться на их фамилиях.

– Господин Швед, еще один вопрос, – подняла руку Карина.

– Какой?

– Вы понимаете, что если ваши последователи и друзья попытаются взять штурмом телецентр, они наткнутся на сопротивление сторонников «Саюдиса»?

– Мы пойдем не одни, – раздраженно ответил Швед, – у нас есть еще законы, государство, большая армия, службы МВД и КГБ.

– Нельзя рассчитывать на КГБ и МВД, чтобы бороться с собственным народом, – не унималась Карина. Мурад даже толкнул ее в бок, чтобы она успокоилась и села. Он вообще больше всего волновался только за нее.

Пресс-конференция продолжалась еще около часа. Когда она закончилась, Карина убрала диктофон в карман и взглянула на Мурада.

– Теперь поедем в Верховный Совет к Ландсбергису. Посмотрим, какие сказки расскажет нам он.

Они поехали в здание Верховного Совета, где дежурили добровольные защитники из «Саюдиса» и других полувоенных организаций. Было сразу понятно, что с такой организацией охраны нападающим будет трудно пробиться сюда без многочисленных человеческих жертв. Ландсбергис оказался мужчиной с круглым лицом и редкой растительностью. Он долго говорил об оккупации Литвы в 40-м году, о последующей ликвидации любых зачатков свободы в 44-м, когда Литву освобождали от фашистов. И под конец сообщил, что в нынешнем положении Литва находится в фактическом состоянии необъявленной войны с Советским Союзом, чем развеселил журналистов, которые сразу спросили, как именно собирается побеждать Ландсбергис Российскую армию и при помощи какого оружия.

– Мы не хотим побеждать, – сразу ответил председатель Верховного Совета Литвы. – Мы только хотим, чтобы нас оставили в покое. Разве непонятно, что мы больше никогда добровольно не вернемся в этот Союз и будем изо всех сил добиваться признания нашего суверенитета и независимости? – по-русски он говорил даже лучше Прунскене.

Пресс-конференция Ландсбергиса закончилась в пятом часу вечера. Потом Карина и Мурад отправились ужинать в какой-то небольшой ресторанчик, где, кроме них, почти никого не было. Ресторан оказался кооперативный, и цены в нем явно не соответствовали их зарплатам, но Мурад получил аванс за свою книгу и мог позволить себе такой ресторан, как и самый дорогой номер в лучшей гостинице, где они сняли роскошный люкс. Ночью их разбудил рев проходивших мимо танков.

– Тяжелые танки, – выглянув в окно, пробормотал Мурад, – что они здесь делают?

Такие машины он видел только в Афганистане, на войне. Танковая колонна шла в направлении телецентра. Рядом угрюмо тянулись десантники в полном вооружении – автоматы, по два боекомплекта, пуленепробиваемые жилеты и каски.

– Вставай быстрее! – крикнул он Карине. – Посмотри, что здесь творится. А еще лучше, прямо сейчас позвони в свою газету и сообщи, что к телецентру выдвигаются танки и группы десантников. Боюсь, что сегодня ночью они будут штурмовать телецентр.

– Нужно идти туда, – загорелась Карина, – у меня есть с собой фотоаппарат. Пойти прямо сейчас и все увидеть своими глазами.

– А если танки начнут стрелять? – спросил Мурад. – Или десантники забудут о том, что находятся в мирном городе? Можешь себе представить, что тогда будет? Я тебя туда не пущу. Дай твой фотоаппарат, я сам сделаю нужные снимки.

– Не говори глупостей! Если танки откроют огонь, начнется самая настоящая бойня. У защитников нет ни танков, ни противотанковых орудий, ни своих гранатометов. Они ничего не смогут сделать.

– Именно поэтому они и нападут, зная, что им невозможно ответить, – возразил Мурад.

Они оделись и быстро вышли из гостиницы. Многие в эту ночь не спали. Ночь Старого Нового года, с 12 на 13 января, когда, по традиции, отмечают эту дату во многих семьях бывшего Союза. Ночь 12 января была субботой, но, несмотря на выходной день, рядом с телецентром уже бушевала более чем тысячная толпа защитников здания. Подходившие с ревом танки и новые десантники только усиливали всеобщий страх и возбуждение. Они молча располагались вокруг здания уже вторым кольцом, окружавшим первое с его защитниками. Среди военных было немного штатских людей, не похожих на обычных рабочих, пришедших сюда с предприятий и фабрик.

Казалось, напряжение с каждой минутой достигает своего апогея. Десантники нервничали, танки разворачивались для выбора позиций, защитники телецентра собирали камни и палки и пытались укреплять свои ненадежные баррикады. В свете фар и уличных фонарей все эти люди, танки, баррикады расплывались, превращаясь в какие-то непонятные очертания двух накатывающихся друг на друга валов.

В половине первого ночи появился представитель военной комендатуры майор Варварин, среднего роста мужчина в непонятной, немного помятой военной форме. Фуражка сидела на нем смешно, словно была на несколько размеров больше. Он выступил вперед, взял громкоговоритель, чтобы его все услышали, прокричал по-русски:

– Уважаемые товарищи и друзья. Дамы и господа! Прошу всех соблюдать спокойствие. Не дергаться и не бросать камни.

– Уберите танки! – крикнул кто-то из толпы.

Майор оглянулся на стоявшие за его спиной машины, словно хотел удостовериться, что они никуда не уехали, и снова поднял свой мегафон.

– Прошу всех проявить понимание ситуации и разойтись по домам. Нам нужно войти в здание телецентра.

Он подозвал к себе молодого старшего лейтенанта, очевидно, литовца. Тот взял громкоговоритель и уже на литовском обратился ко всем присутствующим, пытаясь убедить их мирно разойтись.

В ответ полетели камни, толпа заволновалась. Их не пугали речи майора, и многие возмутились переводом литовца, который, по их мнению, не имел права ходить в форме офицера «оккупационной армии» и вообще помогать оккупантам. Майор жалобно оглянулся. Приказ коменданта гласил, что толпа должна разойтись, а десантники войдут в здание телецентра и прекратят вещание каналов. Но пока танки и вооруженные солдаты стояли у дверей, толпа защитников телецентра продолжала расти, несмотря на поздний час.

Среди защитников было много совсем молодых людей, даже школьников старших классов. Пока Карина делала снимки, Мурад оглядывался по сторонам, все еще надеясь, что военные не применят силу. Ровно в час ночи от военных отделилась небольшая группа людей в штатском, которая демонстративно попыталась прорваться сквозь человеческий заслон в здание телецентра. Их не пропустили, некоторых закидывали камнями, и они оказались просто заблокированы при подходе к импровизированным баррикадам.

И тогда взревели танки. Они начали угрожающе наступать прямо на баррикады, ломая все стоявшие на их пути преграды, как спичечные коробки. Автоматчики дали залп в воздух. Тут же последовал второй. А после этого они стали забрасывать стоявших у телецентра защитников гранатами со слезоточивым газом. Началась давка, паника, раздавались крики, тонувшие в общем гуле.

– Будь осторожна! – заорал Мурад, когда Карина едва не попала под танк.

Танки не стреляли. В этом не было никакой необходимости, ведь перед ними стояла всего лишь толпа людей жалким подобием баррикад, которые любой танк мог легко раздавить или разбросать. Десантники пошли вперед, и в этот момент из толпы прозвучало несколько выстрелов. Один из офицеров, обернувшийся к своим, получил пулю в спину. Его успели подхватить люди в штатском, стоявшие рядом с ним. Выстрелы разозлили остальных десантников, и они, уже не раздумывая, дали залп по столпившимся у дверей людям. Несколько человек упали.

– Они стреляют в безоружных людей! – в ужасе закричала Карина, продолжая делать снимки.

Десантники смело пошли вперед, уже не стесняясь применять оружие. Люди, не выдержав такого давления, побежали. Некоторые бросились в сторону танков, продолжавших свои маневры. Мурад с ужасом увидел, как танк разворачивается прямо на маленькую худенькую девочку, не успевшую отбежать в сторону и зачарованно смотревшую на стальную махину.

– Беги, – изо всех сил закричал Мурад. – Беги!

Но девочка не успела. Танк сбил ее с ног и проехал по ее худому телу. Мурад только увидел, как дернулись ее ноги, и заколотил по танку:

– Стой! Стой, сволочь!

Он нашел валявшуюся рядом небольшую трубу, очевидно оброненную кем-то из оборонявшихся, и продолжал колотить по холодному металлу. Машина, наконец, замерла, и Мурад бросился под гусеницы, пытаясь вытащить несчастную девочку. Ему помогал какой-то пожилой мужчина.

– Будь они прокляты, эти фашисты! – сказал он на чистом русском языке. Было непонятно, кого именно он называет фашистами – то ли националистов Ландсбергиса, то ли приведший войска Комитет национального спасения.

Они с трудом вытащили девочку из-под гусениц. Ноги ее превратились в сплошное месиво, и она уже даже не стонала.

– Срочно в больницу! – крикнул Мурад.

Карина, стоявшая рядом, с ужасом смотрела на него. Он держал на руках умирающую девочку, оглядываясь по сторонам. Из люка танка высунулся молодой парень, очевидно, только недавно призванный на службу, и с каким-то наивным удивлением смотрел на них.

– Посмотри, что ты наделал! – закричала ему Карина.

– Это не я, – испугался танкист – мы не стреляли. Честное слово, это не я.

Мурад посмотрел по сторонам, увидел стоявшую в стороне машину. Это был брошенный «Запорожец» какого-то инвалида. Он подбежал к машине, сломал стекло, осторожно положил девочку на переднее сиденье и попытался напрямую завести машину, обрывая провода.

– Что ты делаешь? – подбежал к нему какой-то краснолицый мужчина лет семидесяти, очевидно, владелец автомобиля.

– Сколько стоит стекло? Только быстро!

– Что? – растерялся мужчина.

– Вот тебе триста рублей. Верну машину на это же место. Где у вас ближайшая больница?

– За углом. Отсюда недалеко, – показал мужчина, возвращая деньги Мураду. – Езжай быстрее, мне твоих денег не нужно.

Мурад развернул руль и отъехал. До больницы он девочку не довез. Она скончалась у него в салоне машины. Позже он узнает, что среди погибших была тринадцатилетняя Асанавичюте, но так никогда и не узнает, была ли эта та самая девочка, или он пытался спасти другую.