Текст книги "Выход за пределы"

Автор книги: Чарльз Шеффилд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Ребка никогда не встречался с полифемами Чизма, но повидал на своем веку достаточно инопланетян и этого воспринял просто как еще одну их разновидность, лишенную центральной и двусторонней симметрии. Чужак представлял собой вертикальный цилиндр девяти футов в высоту; спиралевидные гладкие мышцы обтягивала похожая на резину зеленая кожа. Все это сооружение венчалось головой, имеющей одинаковую с телом ширину. Занимающий половину лица мутно-серый глаз насмешливо выглядывал из-под низкого надбровья дуги. Между ним и вытянутыми трубкой губами помещалась крохотная окаймленная золотом горошинка сканирующего глаза, находившегося в непрерывном движении. Пока Ребка разглядывал чужака, тот выставил пять гибких трехпалых рук, расположенных с одной стороны тела, подцепил со скального валика похожее на корсет розовое одеяние, обмотался им и застегнул. Продев руки в пять отверстий, он удобно уложил их в широкие параллельные складки своего «корсета». Наконец полифем изогнул свое штопорообразное тело и присел на массивном свернутом хвосте, чтобы сравняться ростом с Ребкой.

– К вашим услугам, – повторил скрипучий голос. Сканирующий глаз выдвинулся на коротком стебельке, обежал помещение, затем вернулся и с беспокойством уставился на безглазую фигуру Атвар Ххсиал, вдвое превосходившую ростом людей. – Кекропийка, а? Немного вас встречается в этих краях. Так, говорите, вам нужен клевый пилот?

Атвар Ххсиал не шелохнулась.

– Нужен, – сказал Ребка.

– Тогда вам больше некого искать, – большой глаз повернулся к Ребке. – Я налетал десяток тысяч рейсов, и все успешно. Я знаю галактику лучше любой живой твари, а может, и мертвой. Извините за нескромность, но вынужден заявить, что пилота лучше меня не найти. Вам повезло.

– Нам так и сказали, что вы лучше всех, – произнес Ребка и мысленно добавил: «И единственный достаточно сумасшедший, чтобы взяться за эту работу». Впрочем, капля лести никогда не помешает.

– Да, сэр, я самый лучший. Бессмысленно отрицать, что лучше Дульсимера здесь никого нет. А могу я поинтересоваться, как вас зовут, сэр?

– Я капитан Ханс Ребка из Круга Фемуса. А это Луис Ненда, карелланец, и наша кекропийская подруга Атвар Ххсиал.

Дульсимер заморгал, но ничего не сказал.

Молчаливое сообщение пошло от Атвар Ххсиал к Луису Ненде:

«Это существо не знает, что испускает феромоны. Я могу читать его мысли. Он узнал тебя. Ребка дурак, что представил нас. Это может дорого нам обойтись».

– А теперь, капитан, – сказал Дульсимер, – могу ли я осведомиться, куда вас надо отвезти?

– В Свертку Торвила.

Огромный глаз снова моргнул и повернулся в сторону Луиса Ненды.

– Свертка! Это другое дело. Это… Если бы вы с самого начала сказали, что хотите посетить Свертку…

– Вы не знаете этот регион? – спросил Ребка.

– Разве я это сказал, капитан? – Чешуйчатая голова укоризненно закачалась из стороны в сторону. – Я бывал там десятки раз и знаю его, как кончик своего хвоста. Но это опасное место, сэр. Сильнейшие пространственные аномалии, голые сингулярности, скачки постоянной Планка и всевозможные изгибы и петли континуума, от которых время гудит, как колокол, и скручивается, и начинает течь вспять… – Полифем закатил глаз, и спиральное тело от кончика хвоста до макушки вздрогнуло. – Зачем вам вообще в такое гиблое место, как Свертка?

– Нам это необходимо. – Ребка посмотрел на Луиса Ненду, который стоял с непроницаемым видом. Они не договорились, что можно сказать полифему. – В рукаве появились живые зардалу. И мы думаем, что они прячутся в глубинах Свертки.

– Зардалу! – хрип зазвучал на октаву выше. – Зардалу в Свертке! Простите, господа старого Дульсимера, всего минутку… я кое-что проверю…

Средняя рука залезла куда-то внутрь розового корсета, вытащила оттуда маленький октаэдр и приложила его к выпуклому серому глазу. Наступило долгое молчание. Затем полифем вздохнул, и по его телу пробежала дрожь, на этот раз от головы до хвоста.

– Простите, господа, не знаю, как вам помочь. Не в Свертке. Не тогда, когда там могут быть зардалу. Я предвижу большую опасность… и еще в кристалле смерть.

«Врет, – молча сказала Атвар Ххсиал Луису Ненде. – Он дрожит не от страха».

Луис Ненда придвинулся к кекропийке.

«Ребка рассказывает ему о зардалу. Но Дульсимер этому не верит. Он убежден, что зардалу давным-давно исчезли из рукава».

– Взгляните внутрь Провидящего Кристалла, – полифем протянул зеленый октаэдр Хансу Ребке, – видите, сэр, насилие и смерть.

Кристалл из однородного прозрачно-зеленого стал в глубине мутно-черным. Затем он посветлел и в нем проступила сцена: крохотное подобие Дульсимера боролось с дюжиной нападающих, но все они были слишком темными и слишком быстро двигались, чтобы разобрать, кто они и что собой представляют.

– Что ж, если вы не можете помочь, делать нечего. – Ребка небрежно кивнул, передал октаэдр полифему и стал собираться. – Боюсь, нам придется поискать пилота в другом месте. Очень жаль, потому что я уверен: вы действительно лучший. Но если не можешь достать лучшее, приходится соглашаться на второй сорт.

– Ну-ну, капитан, подожди. – Пять рук одновременно вырвались из поддерживающих их петель-складок, и полифем развернулся на своем хвосте, став выше ростом. – Поймите меня правильно. Я не говорю, что не могу быть вашим пилотом или что не буду им. Я только сказал, что предвижу огромную опасность в районе Свертки. А при наличии опасности предполагается совсем другой контракт, нежели для обычного полета.

– Каким вы себе его представляете? – Ребка держался все так же небрежно.

– Уж, конечно, не с обычной ставкой оплаты, капитан. За рейс, сулящий опасность… и уничтожение… и смерть, – огромный глаз уставился на Ребку, но крохотная бусинка под ним стрельнула в сторону Луиса Ненды и тут же вернулась в прежнее положение, – так что я думаю, должно быть какое-то дополнительное вознаграждение за риск. Процент. Что-нибудь вроде пятнадцати процентов… от того, что ваша команда добудет в Свертке.

– Пятнадцать процентов от того, что мы добудем в Свертке? – Ребка, нахмурившись, тоже поглядел на Луиса Ненду, затем снова перевел взгляд на полифема. – Мне надо обсудить это с моими коллегами. Подождите минутку. – Он направился во внутреннюю комнату и снял очки. – Что вы думаете об этом? – спросил он и стал ждать, пока Луис Ненда переведет вопрос Атвар Ххсиал.

– Ат и я думаем одинаково, – без колебаний ответил Ненда. – Дульсимер узнал меня, а ему известна моя репутация… Меня довольно хорошо знают в этой части Сообщества… Он решил, что мы ищем сокровища. Он жаден и хочет свою долю. Мы же, скорее всего, найдем в Свертке только кучу неприятностей, так что лично я готов отдать ему пятнадцать процентов этого добра в любое время.

– Значит, мы принимаем предложение?

– Не так открыто, а то он что-нибудь заподозрит. Мы вернемся и скажем ему, что согласны на пять процентов, а затем позволим доторговаться до десяти. – Луис Ненда с любопытством уставился на Ребку. – Может, ответите на один вопрос? Мне обо всем рассказала Ат, которая хорошо читает эмоции Дульсимера, а вы разобрались сами. Как?

– Его подвел этот дурацкий кристалл. У меня дома, в Круге Фемуса, мошенники любят пользоваться такой же штукой и называют ее «Глаз мантикора». Мол, его похитили у космического мантикора с Тристана. Чушь, конечно. Это всего лишь запрограммированный пьезокристалл. Он отвечает на давление пальцев и дает возможность увидеть примерно сотни две различных сценок в зависимости от того, где и с какой силой на него нажать. Детская игрушка.

Атвар Ххсиал кивала по мере того, как ей переводились слова Ребки.

«А он сообразителен, этот твой капитан Ребка, – заметила она Ненде, – даже слишком. Достаточно сообразителен, чтобы помешать нашим планам. Нам надо быть очень осторожными, Луис. И скажи капитану вот что: хотя полифем действительно и хитрый, и корыстный, но его байки нельзя совсем сбрасывать со счетов. Моя интуиция подсказывает мне, что в Свертке нас подстерегает опасность. Вполне возможно, и смерть».

Переговоры с Дульсимером заняли больше времени, чем ожидалось. Ханс Ребка, понимая, что огромный и мощный «Эребус» неуклюж и ограничен в маневре при перемещении в обычном пространстве, а верткий эмбриоскаф слишком мал и не вооружен, настоял на том, чтобы полифем включил в контракт использование его собственного корабля-разведчика «Поблажка». Дульсимер согласился, но его доля увеличилась до двенадцати процентов.

Законный контракт с обязательствами сторон был подписан в том самом кабинете бара, где заключались все космические сделки на Затычке. Когда Ненда, Ребка и Атвар Ххсиал наконец покинули «Солнечный», они обнаружили у входа Ввккталли. На прекрасном варнианском он обращался к привратнику-хайменопту с вежливой просьбой разрешить ему войти.

Хайменопт никак не реагировал. Ребке показалось, что он просто заснул.

Ввккталли объяснил, что он излагал свою просьбу на ста тридцати пяти галактических языках, но безуспешно. Андроид указал, что его шансы наладить контакт были весьма велики, так как в его распоряжении еще сто шестьдесят два языка, плюс четыреста девяносто диалектов. Он продолжал излагать свои соображения, когда его схватили за руки и потащили на эмбриоскаф.

7

Старые привычки не просто умирают с трудом. Они вообще отказываются умирать.

Дари Лэнг сидела в наблюдательном отсеке – прозрачном прыщике на темном корпусе «Эребуса» и с чувством легкой досады смотрела на Свертку Торвила. Она принялась за работу, как только эмбриоскаф отправился на Затычку.

Неохотно. Она предпочла бы спуститься на планету, своими глазами взглянуть на чудеса этого странного мира. Но как только она взялась за привычную работу… что ж, все опять вернулось на круги своя.

Она работала без остановки. Не могла остановиться.

Когда она училась в школе, некоторые учителя обвиняли ее в том, что она «медлительная и мечтательная». Дари, с ее быстрым и точным умом, знала, что это несправедливо. Она долго примерялась к проблеме, но затем вцеплялась в нее мертвой хваткой. Только вмешательство сверхъестественных сил могло оторвать ее от дела. Если бы она занималась бегом, то, наверное, выбрала бы супермарафон.

Даже возвращение эмбриоскафа и прибытие на борт безногого пятирукого чудища, полифема с Чизма, который беспрестанно подпрыгивал, ухмылялся и хрипел, причем его сканирующий глаз, бегал из стороны в сторону, словно оценивая все и вся на «Эребусе»… отвлекло Дари лишь на несколько минут.

Она решила, что Свертка не просто интересна, а уникальна, но даже себе не могла объяснить почему.

Она пыталась обосновать свою увлеченность Хансу Ребке, когда тот вернулся с полифемом.

– Дари, во Вселенной все уникально, – прервал ее он, почти не слушая. – Мы вылетаем. Дульсимер обещает доставить нас туда за два дня. Нам нужны любые сведения, какие ты только сумеешь откопать.

– Важны ведь не сведения, а их сочетание…

Но он уже спешил к грузовым трюмам, и фраза повисла в воздухе.

Теперь в иллюминаторах мерцала Свертка, а Дари продолжала заниматься тем, что Хансу Ребке казалось пустопорожним теоретизированием. Вокруг нее, занимая все плоские поверхности наблюдательного отсека, высились горы распечаток. Нельзя сказать, что данных о Свертке Торвила было мало. Сотни кораблей бороздили ее окрестности. Около пятидесяти заглянули внутрь, и четверть из них вернулась, чтобы поведать об увиденном. Но эти сведения никогда не пытались объединить и систематизировать. Когда Дари читала старые рапорты, анализируя приведенные в них результаты измерений и наблюдений, ей начинало казаться, что Свертка представляет собой что-то вроде гигантского теста Роршаха. Все исследователи описывали скорее свое видение реальности, чем физический объект.

Единодушны они были лишь относительно пяти-шести фактов. Никем не оспаривалось положение Свертки на территории Сообщества Зардалу. Она находилась в районе с поперечником примерно в два световых года и состояла из тридцати семи элементов. Каждый имел свои характерные особенности, но компоненты произвольно выбранной пары могли мгновенно и беспорядочно меняться местами. Корабли, побывавшие внутри Свертки, подтверждали, что эта взаимозамена отнюдь не какой-то оптический эффект. Два звездолета, вошедшие в Сверчку в одной точке, были захвачены этим процессом и вышли обратно совсем в другом месте. Их капитаны сходились во мнении, что это перемещение произошло мгновенно и совершенно не повлияло на состояние корабля или команды. Все исследователи приводили этот случай как доказательство того, что Свертка обладает макроскопическими квантовыми свойствами беспрецедентного масштаба.

На этом единодушие кончалось. Некоторые корабли сообщали, что полет к Свертке на субсветовой скорости от ближайшего узла точки Бозе-сети, находящегося на расстоянии одного светового года, занимает пять лет по корабельному времени. Другие обнаруживали, что находятся на краю Свертки, всего через два-три дня путешествия.

У Дари имелось собственное объяснение этой аномалии. Чудовищные искажения пространственно-временного континуума происходили, как правило, внутри или около Свертки. Определенные маршруты могли сокращать или, напротив, увеличивать расстояние между одними и теми же точками. «Быстрые» подходы к краю Свертки можно было свести в карту, хотя никто и никогда этого не делал. Маршрут, занимающий два дня, обнаружил один из побывавших в Свертке кораблей, все остальные пользовались им, не вдаваясь в подробности.

Когда Дари приступила к изучению внешней геометрии Свертки, она поняла, почему этого не сделали раньше. Континуум этой области на поверку оказался невероятно сложен. Расчеты его метрики потребуют массу машинного времени, хотя задача не казалась неразрешимой. И вот теперь, составляя программу. Дари ощущала смутное беспокойство. Чего-то не хватало. Она проглядела какой-то фактор, что-то очень важное и существенное.

Она давно взяла за правило прислушиваться к этим сигналам из в глубины мозга. Лучшим способом извлечь их на свет было поговорить с кем-нибудь о том, что она делает. Она отправилась в ходовую рубку, отыскала Луиса Ненду и стала рассказывать ему о своей работе.

Он прервал ее через тридцать секунд.

– Чихать я хотел на строение Свертки. Мы все равно туда залезем, найдем зардалу и выберемся назад целыми и невредимыми. Не ломай голову над этой ерундой, – бросил он и помчался в главный грузовой трюм, чтобы убедиться, что корабль Дульсимера «Поблажка» надежно закреплен, а эмбриоскаф снова готов к использованию.

«Дикарь!» – подумала Дари.

Чем он лучше Ханса Ребки? Нет смысла втолковывать им, что знания ценны сами по себе, что даже простое понимание имеет смысл. Что узнавать новое важно, и что именно абстрактное мышление – что бы ни говорили Ненда, Ребка и иже с ним – отличает людей от животных.

Погруженная в эти мрачные мысли, она снова занялась изучением внешней геометрии Свертки. Можно ли объяснить в геометрических терминах другие различия, о которых сообщали предыдущие экспедиции? Все наблюдатели, приближавшиеся к Свертке, утверждали, что Свертка возникала перед ними внезапно. Сначала вам не на что смотреть, но еще мгновение – и она уже перед вами. Рядом. Половине подлетающих кораблей Свертка представлялась пучком светящихся щупалец с тридцатью семью узлами. Другие видели тридцать семь светящихся сферических областей, нечто вроде расплывчатых разноцветных солнц. С полдюжины наблюдателей сообщали, что единственное свидетельство появления Свертки – «дыры» в пространстве, тридцать семь темных пятен на звездном фоне. Два кекропийских корабля, команда которых не воспринимала электромагнитное излучение и полагалась только на приборы, преобразующие свет в высокочастотные звуковые сигналы, также «видели» Свертку… как тридцать семь бархатистых объектов округлой формы.

Дари считала, что все это можно объяснить геометрическими свойствами региона. Пространственно-временные дислокации внутри и вокруг Свертки влияли не только на расстояния до нее. Они меняли характеристики испускаемых ею пучков света. В зависимости от угла зрения, некоторые расплывались, другие гасли из-за интерференции. Сейчас она видела узор из светящихся, похожих на белых червяков щупалец, но если бы «Эребус» приближался к Свертке иным маршрутом, она увидела бы что-нибудь совершенно другое. И ее карта окрестностей Свертки может быть продолжена внутрь на основе ее оптических характеристик.

Дари запустила новую серию расчетов и погрузилась в размышления, мрачно глядя сквозь прозрачные стены наблюдательного отсека на причудливый космический «пейзаж». Ее настроение менялось так же непредсказуемо, как и сама Свертка. Она чувствовала себя то раздраженной, то взволнованной, то виноватой, то самой умной.

Но до главной загадки – Дари была в этом уверена – она так и не добралась. И в ней нарастало беспокойство.

Появление в наблюдательном отсеке Каллик, с одной стороны, было весьма некстати, а с другой – напомнило Дари, что на борту «Эребуса» не только она знакома с высшей математикой.

Маленькая хайменоптка вплыла внутрь и робко остановилась рядом с Дари. Та вопросительно подняла брови.

– Я слышала, – Каллик разбиралась в человеческой мимике гораздо лучше, чем Дари в жестикуляции хайменоптов, – что вы смогли создать подробную карту геометрии Свертки.

Дари кивнула.

– Откуда вы знаете?

– Хозяин Ненда сказал, что вы говорили с ним об этом.

– Метанье бисера.

– Неужели? – Каллик вежливо склонила свою черную головку. – Но ведь само это утверждение верно, не правда ли? В таком случае мое собственное открытие может вам пригодиться. – Она уселась на пол около Дари, раскинув свои восемь лапок.

Мрачное настроение Дари улетучилось, и она серьезно посмотрела на Каллик. В конце концов, именно эта хайменоптка совершенно независимо от Дари отыскала систему в изменении свойств артефактов, которая привела их на Тектон во время Летнего Прилива.

– Я тоже занималась изучением Свертки, – продолжала Каллик. – Возможно, мой подход отличается от вашего. И хотя геометрическое строение Свертки интересно само по себе, я решила, что нам надо сосредоточиться на планетах внутри Свертки. Наверняка они являются единственным местом, где могут сейчас жить зардалу. На основании визуальных наблюдений можно считать установленным, что планет там много: это подтверждается знаменитым явлением, известным под названием Ожерелье, или Жемчужная Нить: десятки кораблей видели множество прекраснейших планет. Их существование можно было бы считать доказанным, если бы не один любопытный факт: исследователи, которым удалось побывать внутри Свертки и вернуться, сообщали, что вокруг кучки солнц, которые они там обнаружили, нет никаких планет. Они сходятся на том, что планеты в системе Свертки, должно быть, невероятно редки, если вообще существуют. Кто же тогда прав?

– Те, кто побывал внутри, – без колебаний ответила Дари. – Никакое дистанционное исследование не заменит непосредственных наблюдений.

– Я тоже так считаю. Поэтому Ожерелье, или Жемчужная Нить, не более чем оптический обман. По-видимому, какая-то линза проецирует в район Свертки изображения далеких планет – возможно даже извне этого рукава галактики. Очень хорошо. Поэтому я исключила все свидетельства о множестве планет Ожерелья, или Жемчужной Нити. Это оставляет для рассмотрения лишь горстку изолированных планет, увиденных внутри Свертки. Если наш предварительный анализ верен, одна из них – Дженизия. У меня есть координаты точек наблюдения и траектории кораблей в тот момент. Но я не знаю, как учесть внутреннюю геометрию Свертки.

– Я знаю! – Дари проклинала себя. Ей не стоило ломать голову в одиночку. Совершенно очевидно, что она должна была сотрудничать с Каллик. – Я проделала такие расчеты, изучая прохождение света через Свертку.

– Я так и предполагала. – Каллик направилась к терминалу, связывавшему наблюдательный отсек с центральным компьютером «Эребуса». – Я предоставляю вам вычисленные мною радиус-векторы, а вы продолжите их по геодезическим линиям Свертки…

– … и мы получим координаты планет. – У Дари осталось легкое недовольство собой, но жажда деятельности пересилила. – Дайте мне несколько минут, и я отвечу на все ваши вопросы.

Дари хотелось назвать собственное наблюдение законом природы. Закон Лэнг: «Все всегда занимает больше времени, чем предполагалось».

Только через шесть часов она получила окончательные результаты и отправилась на поиски Ханса Ребки и Луиса Ненды. Она обнаружила их в главной рубке «Эребуса» вместе с Джулианом Грэйвзом. Дульсимера нигде не было видно, но трехмерные изображения Свертки из банка данных «Поблажки» занимали всю середину рубки.

Несколько секунд она выжидала, наслаждаясь моментом. Затем поняла, что ожидание может затянуться. Мужчины увлеклись спором.

Дари шагнула вперед и встала между Нендой и Ребкой.

– Мы с Каллик знаем, как найти зардалу! – произнесла она с пафосом. – Если Дульсимер доставит нас в Свертку, мы покажем, в каком направлении двигаться дальше.

Ненда и Ребка подвинулись, но лишь для того, чтобы она не мешала им видеть друг друга и продолжать разговор. Но Джулиан Грэйвз повернулся к ней и звенящим голосом сказал:

– В таком случае я хочу, чтобы вы обратили на это их внимание, – он указал на Ненду и Ребку, – потому что этот спор наверняка ни к чему не приведет.

В ту же секунду Дари почувствовала, какая напряженная обстановка в комнате. Если бы она не была так поглощена собой, то заметила бы это по позам собеседников. Атмосфера накалилась от чувств, таких же невидимых и смертельно опасных, как перегретый пар.

– Что случилось? – Но она уже догадалась. Луис Ненда и Ханс Ребка готовы были вцепиться друг другу в глотку. Атвар Ххсиал стояла рядом, угрожающе покачиваясь на задних лапах.

– Это все он! – Ребка ткнул пальцем в грудь Ненды. – Наговорил с три короба про суперпилота, который доставит нас куда угодно. Мы тратим энергию, деньги и время, чтобы добраться до Затычки, торгуемся с этим лживым штопором. И вот что получаем в качестве маршрута!

Он указал на большой экран. Дари озадаченно уставилась на него. Ее заинтересовала не Свертка. В дополнение к ее уже знакомым очертаниям трехмерное изображение заполняли желтые линии, исчезавшие в центре аномалии.

– А в чем тут дело?

– Посмотри внимательней и сама поймешь. Хочешь полететь вдоль этой? – Он указал на причудливую траекторию, которая заканчивалась крохотным темным кружком. – Она кончается прямо в середине сингулярности! Нет «Эребуса», нет экипажа.

– Ты туп, как дитронит. – Ненда придвинулся к Ребке, отстранив Дари словно неодушевленный предмет. – Если ты послушаешь меня хоть минуту…

– Секундочку! – Времена, когда Дари позволяла себя игнорировать, давно прошли. Она снова выступила вперед и схватила Ребку за руку. – Ханс, откуда ты знаешь, что полифем предлагает именно эти пути подхода? Ради всего святого, почему ты его не спросишь, что он собирается делать?

– Вот именно, – сказал Ненда, но Ребка побагровел и заорал:

– Спросить его! Ты думаешь, мне не хочется его спросить? Да, он на борту, но это все, что мы о нем знаем. Он исчез! Этот мешок дерьма с выгоревшими мозгами, как только мы заговорили о путях подхода к Свертке, безопасности и изменяющихся временных полях, извинился и сказал, что выйдет на минутку. С тех пор его никто не видел.

– Сам виноват! – заорал в ответ Ненда, снова оттолкнув Дари и яростно уставившись Ребке прямо в глаза. – Не просил ли я тебя не разрешать Талли перегружать к нам банк данных с «Поблажки»? Я вас предупреждал!..

Две длинные суставчатые лапы подхватили Ненду и Ребку за рубашки и легко растащили в стороны. Джулиан Грэйвз благодарно кивнул Атвар Ххсиал и повернулся к Ребке:

– Луис Ненда действительно предупреждал вас.

– О чем? – Дари все это порядком надоело.

Ненда высвободился из лап Атвар Ххсиал и опустился на стул.

– Об очевидной вещи, – голос его звучал устало. – Дульсимер зарабатывает себе на жизнь пилотированием. Но кроме того, он полифем с Чизма, а значит – параноик. Он все время ждет, что его попытаются ограбить. Его банк данных выглядит именно так, как я и ожидал… Абсолютная чушь! Настоящие маршруты у него в голове, откуда их никто не сможет украсть. В банке данных нет ничего стоящего. Украдите эти сведения, попробуйте воспользоваться ими, и вы пропали.

– С полным почтением, Атвар Ххсиал хотела бы высказаться, – вставил Жжмерлия (все это время он переводил кекропийке спор). – Атвар Ххсиал говорит, что Дульсимер – лжец и в придачу большой хитрец. Надо думать, что сейчас он отсутствует не случайно, а намеренно.

– Почему? – спросил Грэйвз, подавив желание отругать Жжмерлию за рабские привычки. Теперь он свободное существо… даже если не хочет этого.

– Чтобы столкнуть нас лбами, – продолжал лотфианин-переводчик, – как сейчас Луиса Ненду и капитана Ребку. Авторитет Дульсимера возрастает, когда мы разобщены. Кроме того, он хочет, чтобы мы, подменив рассуждения эмоциями, уверились, что без полифема мы не попадем в Свертку. Вы, как марионетки, разыгрывали то, что умело срежиссировал Дульсимер. – Незрячая голова Атвар Ххсиал качнулась, обводя всю группу. – Если эта драка не прекратится, Дульсимер, несомненно, позлорадствует над нашей неразберихой.

Судя по тому, как Луис Ненда и Ханс Ребка стали буравить взглядами пол, слова Атвар Ххсиал возымели действие.

– Мы вовсе не дрались, – пробормотал Ненда, – а просто спорили.

– Совершенно верно, – подтвердил Ребка. – Нам все равно нечего сказать Дульсимеру, даже если бы он был здесь.

– Нет, есть! – выкрикнула Дари. – Если Дульсимер доставит нас в Свертку, мы с Каллик укажем курс, которого следует держаться внутри нее.

Наконец-то она привлекла их внимание.

– Если вы посидите спокойно несколько минут, я вам все объясню. Или Каллик объяснит… на самом деле эта идея принадлежит ей. – Она посмотрела на Каллик, но маленькая хайменоптка села на пол, показывая, что не хочет говорить. – Ладно, если ты не хочешь, скажу я. Я воспользуюсь этим дисплеем.

Дари подошла к пульту управления, а остальные сели так, чтобы лучше видеть экран, и стали молча наблюдать за тем, как она демонстрирует результаты своего анализа геометрии района вокруг Свертки и связывает их с данными Каллик о координатах планет внутри аномалии.

– Получается пять или шесть вариантов, – подытожила она. – Но, к счастью, предыдущие экспедиции оставили высококачественные снимки. Мы с Каллик внимательно рассмотрели все и пришли к выводу, что есть лишь один кандидат. Вот этот.

Она указала на одну из световых линий – головокружительно закрученную траекторию, казалось, не подчинявшуюся никакой логике. На экране появилась звезда, а затем, когда Дари изменила масштаб изображения и относительную скорость приближения, поле зрения отодвинулось от раздувающегося диска солнца. Возникла яркая точка.

– Планета, – прошептал Джулиан Грэйвз. – Если вы правы, то сейчас мы смотрим на нечто, потерянное в веках: Дженизия, родной мир клайда зардалу.

Они приближались, и светящаяся точка вдруг раскололась надвое.

– Это не один мир, – сказала Дари, – скорее дублет, вроде Опала и Тектона.

– Надеюсь, они не слишком похожи. – Злость Ханса Ребки мигом улетучилась, он всматривался в дисплей. По мере того, как изображения приближались, он сам заметил разницу. Тектон и Опал были близнецами, совпадая в размерах, хотя и отличаясь по внешнему виду. Дублет Свертки напоминал скорее планету и большую луну. Одна – бело-голубая, с едва видимой сквозь клубящийся облачный покров поверхностью, другая – такая же яркая, хотя вдвое меньшего размера, сверкавшая, как вороненая сталь. Дисплей Дари в ускоренном режиме показал, как эта сияющая луна, крохотная даже в полной фазе, с головокружительной скоростью вращается вокруг планеты на фоне других неподвижных световых точек. Ребка разглядывал планету и ее спутник, толком не понимая, почему он не может оторваться от этого зрелища.

– А теперь нам, как никогда, нужен Дульсимер, – произнес Луис Ненда, и Ребка вздрогнул. Во время сообщения Дари Ненда тоже сидел тихо, но когда она стала показывать траекторию подхода, он завертелся на стуле, словно повторяя ее изгибы.

– Зачем? – обиженно поинтересовалась Дари. – Я же только что показала вам дорогу в Свертку.

– Эта дорога не подходит ни одному из известных мне кораблей, – покачал темноволосой головой Луис Ненда. – Во всем рукаве нет такого корабля, который мог бы проследовать по этому пути и остаться целым. Даже наше чудище. А значит, мы должны разыскать Дульсимера. Надо найти путь полегче.

– Верно, – раздался хриплый голос с порога. – Всем нужен Дульсимер.

Они разом обернулись. Полифем прислонился к стене, покачиваясь на свернутом хвосте. Темная зелень его кожи, казалось, полиняла до цвета незрелых яблок. Так как все были поглощены докладом Дари, никто не заметил, когда он вошел и сколько времени простоял у стены в таком состоянии.

Атвар Ххсиал говорила, что полифем вернется позлорадствовать. Но кекропийка ошиблась. Вернуться-то он вернулся, но, похоже, ему было не до злорадства. На глазах почтенной публики хвост Дульсимера подогнулся, и тот сполз по стене. Луис Ненда выругался и бросился к нему. Сканирующий глаз полностью втянулся в голову полифема, а главный, напротив, широко открылся, и Дульсимер блаженно уставился на коренастого карелланца. Ненда нагнулся и положил руку на верхнюю часть туловища, Дульсимера.

– Проклятие! Я так и знал. Взгляните на его кожу. Он вот-вот закипит. Без источника радиации! Как же ему удалось так нализаться, не покидая «Эребуса»?

– Не накален, – пробормотал Дульсимер. – Всего лишь чуточку… – Он опустился на пол и, казалось, растекся по его изогнутой поверхности.

– Ядерные термогенераторы! – пробормотал Ненда. – Только так. Я не знаю, есть ли они на этом корабле…

– По крайней мере четыре, – громко сообщил Ввккталли.

– Но ведь они же наверняка закрыты и защищены. – Ненда подозрительно уставился на викера. – Так или нет?

– Да. Но когда полифем появился на «Эребусе»… – Талли замолчал, увидев выражение лица Ненды. Его запрограммировали отвечать на вопросы… и защищаться от нежелательных физических воздействий.

– Продолжай, – прорычал Ненда. – Удиви меня.

– Он попросил меня показать ему имеющиеся на борту ядерные генераторы. Разумеется, я показал. И тогда он принялся рассуждать, есть ли какой-нибудь способ убрать защиту, хотя бы с краешка, в одном месте, чтобы излучение вышло наружу и попало в заданное место. Это был нестандартный вопрос, но в меня заложена и такая информация. Поэтому я…

– Поэтому ты, – Ненда опять выругался и пнул Дульсимера, – ты показал ему, как именно он может себя разогреть. Чем набили твою голову, Талли, после того, как нажали кнопку «включено»? Полюбуйся, он поджарен со всех сторон. Вы что, не знаете, что полифема надо держать подальше от жесткого излучения?.. Я никогда не видел у него такой светлой кожи. Он просто дымится.