Текст книги "Сверхскорость"

Автор книги: Чарльз Шеффилд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– В воду? – удивился я.

– Извини. Это я так выразился. Сверхскорость перекидывала мост через пространство-время, кратчайший путь из одной точки в другую. И с тех пор, как этот мост рухнул, корабль, пытающийся использовать его, выпадает из пространства-времени.

Мел тоже не очень поняла.

– Выпадает из пространства-времени? Но как это возможно? Там же некуда выпадать.

– Возможно. Но я не могу описать это лучше. Скажем так, корабли исчезают из нашей Вселенной и попадают куда-то, вне нашего понимания.

– Но это все еще не имеет смысла, – запротестовал я. – Допустим, Сверхскорость перестает работать так, как вы сказали. Но ведь не все корабли собирались лететь в тот самый день! Должны были остаться и еще корабли.

– Разумеется, должны. Но ты видел сам, это не тот мост, на который можно посмотреть и крикнуть: эй, он поврежден, или: эй, он исчез! Никто не знал, что мост исчез. Если они были слишком близко от пытающегося стартовать корабля, они были уничтожены так же, как только что чуть не были уничтожены мы. Но если они находились на безопасном расстоянии, они видели только то, что корабль Сверхскорости исчез, а это совершенно нормально. Корабль перед прыжком всегда исчезает. Разумеется, те, кто ожидали корабль, гадали, куда он пропал. Но если он не прибыл по расписанию в вашу систему, кто мешал вам послать свой корабль узнать, что произошло?

– Так что в конце концов кораблей не осталось. Все звездные системы оказались изолированными друг от друга. Сотни и тысячи обитаемых звездных систем. Они бедствовали, но не могли помочь друг другу. Они даже связаться друг с другом не могли без Сверхскорости. Система Мэйвина изолирована. Но и все остальные – тоже.

Изоляция. Джим Свифт мог рассуждать теоретически и представлять себе это слово абстрактно, но я посмотрел на ближайший экран. На нем не было ничего кроме звездного неба – на все четыре стороны только звезды. Я прожил на Эрине шестнадцать счастливых лет и даже не подозревал, что изолирован от всех и вся, что бы со мной ни случилось. Хорошо еще, что со мной не случалось ничего страшнее безобидных детских болезней или нудной работы по дому. Вот теперь я был изолирован как следует – где-то в глубине Лабиринта, без надежды связаться с людьми.

Я оглядел другие экраны. Мы все еще висели в центре Сети. Я мог насчитать десятки узлов со светящимися точками. Том Тул говорил, что этот космический металлолом ценится высоко. Достаточно, чтобы владеющий им разбогател. Если команда "Кухулина" еще жива и ее не выкинуло в другую Вселенную, как это предсказывал Джим Свифт, они вполне еще могут вернуться сюда. Опытный космолетчик вроде Дэнни Шейкера смог бы отобрать в этом хламе пригодные к использованию детали и отремонтировать "Кухулин" так, чтобы он хотя бы дотянул до Эрина. Но мы на такую работу были просто не способны. И никто не сможет сделать ее за нас.

Мы вчетвером были абсолютно изолированы. И рано или поздно, когда наши припасы иссякнут, мы умрем.

Глава 31

Все кончено. Надежды нет. Нам не выбраться отсюда.

Странное дело, но человеком, что вытащил меня из трясины этих мрачных мыслей, был не Джим Свифт, не Мел Фьюри и даже не доктор Эйлин. Это был Дэнни Шейкер со своим золотым правилом: не сдавайся!

Но еще до того, как я подумал об этом, я получил существенное доказательство того, что я еще не умер. Доктор Эйлин настояла на том, чтобы прежде чем предпринять что-либо еще, мы с Джимом Свифтом дали ей обследовать наши раны. Сначала она занялась Джимом. Она промыла его лоб и заплывший глаз, потом выправила его сломанный нос. Я слышал зловещий скрип трущихся друг о друга хрящей. Лоб его побелел и покрылся испариной, но он не издал ни звука.

Значит, и я должен держаться, особенно на глазах у Мел. Даже тогда, когда доктор Эйлин залезла чем-то в мою ноздрю.

Вся моя голова – от ноздри до затылка – вспыхнула ослепительной болью. Я думал про себя: "Я еще жив. Мертвому не может быть так больно". Я не орал, но когда она кончила возиться со мной и сделала какой-то укол, я пробормотал что-то насчет того, что мне якобы надо посмотреть на двигатели, и удрал. Я добрался только до грузового отсека и отсиделся там. У меня кружилась голова, я весь взмок... в общем, было веселей некуда.

Приборы в машинном отделении рисовали мне не более утешительную картину, чем дисплеи на мостике. Из пяти маршевых двигателей три не действовали совсем. Оставшиеся два были в паршивом виде, и, включая их ненадолго и корректируя положение корабля в промежутках между включениями, я мог еще кое-как перемещать корабль. Ускорение было бы при этом ничтожным. Я прикинул в уме. Если мы используем оставшиеся двигатели до того, пока они не заглохнут окончательно, а потом пойдем к Эрину по инерции, путь займет семь или восемь лет.

Хватит ли нам на это время припасов? Вряд ли. Вылетая с Эрина мы брали провианта на двенадцать человек, но на куда более короткий срок. Правда, выбравшись из Лабиринта, мы можем дать сигнал бедствия. И если нам повезет, его могут услышать на орбитальных станциях Эрина, и тогда нам придут на помощь. Если не повезет, "Кухулин", лишившись тяги, пролетит мимо Эрина и уйдет в пространство.

Я пошел обратно на мостик сообщить всем, что нам угрожает перспектива провести в космосе много лет.

Доктора Эйлин там не было. Мел и Джим Свифт склонились над пультом. В руке у Джима была записная книжка Уолтера Гамильтона, а у Мел – маленький навикомп с Пэддиной Удачи.

– Вот кто нам нужен. – Вид у Джима был тот еще, но голос прямо-таки звенел от избытка энергии. Я еще подумал, что за снадобье дала ему доктор Эйлин. Вот бы и мне такое.

– Ты можешь еще раз завести "Кухулин"?

– Думаю, что да. Но он будет чуть ползти.

Я попытался изложить свою идею насчет дрейфа к Эрину, но Джим оборвал меня, не дослушав.

– Не о том думаешь, парень. Это не пройдет. Если у нас и есть шанс, то только здесь.

Он ткнул пальцем в темное пятно Ушка. Меньше всего мне хотелось возвращаться туда. На экране оно больше всего походило на глаз дохлой рыбины.

– Почему туда? – спросил я. – Допустим, мы прорвемся туда, но хватит ли ресурса двигателей, чтобы вытащить нас обратно? Мы даже не сможем послать оттуда сигнал.

– Там Малый Ход, – сказал Джим, будто это объясняло все.

– Вы все равно не найдете хода меньше, чем мы развиваем сейчас, – сказал я. Еще я напомнил ему о трех замолчавших двигателях и о двух неисправных остальных.

– Отсюда до Эрина семь или восемь лет полета. Если мы протянем столько.

– Не протянем. Мы уже поговорили с доктором Ксавье насчет наших резервов. На два года, не больше, и то при жесточайшей экономии. – Джим Свифт убил мою последнюю надежду, но продолжал так же радостно: – Возможно, Малый Ход, если мы найдем его, будет не лучше. У меня слишком мало информации. – Вот это, – он поднял электронную книжку Уолтера Гамильтона, хихикнув при этом как безумный, – говорит о том, что техника Малого Хода в момент Изоляции находилась на стадии эксперимента. А это, – он ткнул пальцем в навикомп, – показывает, что какой-то "медленный вариант" хранится где-то здесь, в Сети.

– Нам не найти его прежде, чем заглохнут двигатели, – я тупо смотрел на экран, усеянный точками узлов Сети.

– Не найдем, если будем искать там, – возразил Джим. – Шейкер говорил, что в узлах нет ничего, кроме разбитой техники. Он, конечно, тупица, но в том, что касается техники, разбирается. Поэтому у меня нет оснований не верить ему. В Сети нет ничего нам полезного. Остается только База – а она в Ушке.

– Но мы уже искали там.

– Нет. Шейкер с командой осматривали большой ангар, а мы – самый малый. Среднюю часть не обследовал никто.

– Ту, которая мерцает? Но вы сами говорили, что это может быть опасно.

Он покосился на меня единственным выглядывающим из-под повязки глазом.

– Ты прямо как Мел. Одно дело тогда, другое – теперь. Понятие "опасно" – относительно. Ты можешь провести туда корабль?

– Разумеется, могу. – Вопрос был провокационным. Разве я не "прирожденный космолетчик", как говорил сам Шейкер?

За последние пять минут я тоже изменился. Тогда до меня не дошло, что мое лекарство начинает действовать на меня так же, как на Джима Свифта – его. Зато я был уверен, что могу лететь на чем угодно, не исключая и разваливающийся "Кухулин".

Как далеко? Это был другой вопрос. Меня он не волновал. В полет!

А теперь мой совет: если вам надо пилотировать корабль, на котором вы не умеете летать, в ситуации, которая, как вам говорили, смертельно опасна – ступайте и первым делом разбейте лицо о стену. Хорошо бы при этом сломать нос. Потом дайте накачать себя лекарствами. А потом вы окажетесь вне опасности (если конечно не угробитесь сразу) раньше, чем вы ее осознаете.

* * *

Когда мы прорывались в Ушко в первый раз, я слышал, как Дэнни Шейкер негромко комментировал торможение при проходе через мембрану. На этот раз, осторожно маневрируя на оставшихся двигателях, окруженный со всех сторон серым туманом, я понял, сколько он не договорил.

Я удвоил тягу, а движение наше замедлялось – и мы еще не прорвались внутрь Ушка.

Пора было делать выбор. Рваться дальше и навеки похоронить двигатели? Или попытаться вернуться? Впрочем, и выбора-то особого не было. Внутри Ушка мы, возможно, и умрем. Вне его – умрем наверняка.

Я махнул рукой на экраны и смотрел только на приборы. Оба двигателя доживали последние минуты. Контрольное табло зашкаливало. Все, что я мог делать – это уравновешивать их тягу так точно, как только мог. Когда Мел, глядевшая на экраны, тихо сказала: "Прошли", – я знал, о чем она. Двигатели глохли, но наша скорость росла. Мы были внутри.

Я убрал тягу. Мы подплывали к Базе. Я не сводил глаз с ее средней части.

Вернее, я пытался увидеть ее. Под ее поверхностью вспыхивали, перебегали и гасли огоньки, появлялись и исчезали какие-то странные формы. Мне чудилось огромное ухо, человеческое лицо, чудовищных размеров кулак, стискивающий искаженную карикатуру на корабль Сверхскорости...

– Кто пойдет в Головешку, а кто останется? – Это была, конечно, Мел. Она не только придумала название этому странному месту (а и впрямь похоже!), но одновременно ответила на мой собственный вопрос: кто пойдет? Лишившийся хода "Кухулин" был ничем не лучше любого обломка скалы, плавающего в Лабиринте. На этот раз я ни за что не останусь.

– Мы сможем выйти из Ушка? – спросил доктор Эйлин.

– Только не на этом корабле.

– Тогда есть смысл идти всем вместе. Забери с собой все, что тебе необходимо. Я уложу еду и питье. Здесь все оставлять все равно некому.

Она была права. Останься мы здесь – и "Кухулин" станет нашей магмой. И все рано я не ожидал, что она прикажет оставить его насовсем. Все время, пока мы отключали системы жизнеобеспечения "Кухулина" и по одному спускались в грузовой отсек, добавляя свои скромные пожитки к огромной груде провизии в рубке катера, я не мог отделаться от мысли, будто я добровольно отказываюсь от безопасности корабля. Скоро я уже вел катер, причем получалось это у меня лучше, чем раньше. Жаль только, некому было это оценить по достоинству.

– Пойдем вместе или по одному? – спросила доктор Эйлин Джима Свифта, когда мы приблизились вплотную к темной части Головешки, где, как я надеялся, находились входные шлюзы.

– И вместе, и по одному. – Джим Свифт уже обдумал эту проблему. – Мы войдем в эту Головешку вместе, а там разделимся и будем искать порознь. Договоримся о времени, когда встретимся в катере. Кто найдет что-нибудь интересное, возвращается в катер и ждет остальных.

– И никто, – доктор Эйлин смотрела только на меня, – никто не забавляется с тем, что может напоминать корабль, до тех пор, пока мы не осмотрим его вместе.

Ну уж если кто и имел шанс нарваться на неприятности, так это не я, а Мел. Однако времени спорить не было: мы подошли вплотную к Базе. Внутреннее свечение сделалось ярче. На его фоне отчетливо виднелись три темных отверстия, достаточных, чтобы через них прошел катер. Я выбрал самое большое.

Наша прибытие прошло без особых приключений. Из ниши внутрь Базы вел шлюз, мало отличавшийся от любых других шлюзов. С момента, когда мы покинули "Кухулин", мы не снимали скафандры, так что перепада давлений в шлюзе мы не заметили.

– Давление близкое к атмосфере Эрина, – сообщил Джим Свифт, глядя на встроенные в стену приборы. – Но дышать ею лучше не надо. Гелий, неон и ксенон. Идеальная инертная атмосфера для того, чтобы что-то хранить. Но кислорода нет и в помине. Так что скафандры не снимать.

Внутренний люк шлюза начал открываться. За ним был самый заурядный коридор; спустя всего тридцать ярдов он разветвлялся на четыре хода.

– Север, юг, восток, запад... – сказала доктор Эйлин. – По-моему, это решает вопрос за нас. Джей, сколько у тебя воздуха?

Я посмотрел на контрольную панель скафандра.

– Тринадцать часов, почти четырнадцать.

– Мел? Джим?

– Шестнадцать часов.

– Двенадцать.

– Значит, у меня меньше всех. Чуть больше одиннадцати.

– Тогда встречаемся через девять или десять часов, ладно? – Судя по тому, как блестели его глаза из-под шлема, Джиму Свифту не терпелось отправиться на поиски.

– Нет, – доктор Эйлин снова приняла командование на себя. – Что если кто-то из нас попадет в беду и не сможет вернуться? У нас должен быть запас времени, чтобы прийти на помощь.

"Попадет в беду", подумал я. Разве мы в нее уже не попали? Но я промолчал.

– Ладно. Как насчет шести часов? – предложил Джим Свифт. – Не забывайте: прежде, чем мы что-то найдем, нам придется долго искать. И чем дольше мы будем здесь трепаться...

– Значит, шесть. Принято. И каждый, кто не вернется к этому времени без уважительной причины, будет иметь неприятности – со мной. Это я тебе, Джей. И тебе. Мел, тоже. Шкуру спущу, если опоздаете. Пошли.

Я чуть задержался, заканчивая проверку систем скафандра, крепко-накрепко вбитую в меня Дэнни Шейкером. Трое остальных уже выбрали коридоры, ведущие наверх, налево и направо.

Мне оставался последний коридор. Южный. "Уйти на юг" – это было излюбленное выражение дядюшки Тоби, деликатный синоним слова "умереть". "Старуха Джесс тихонько собрала манатки и отправилась на юг". Будем надеяться, на Головешке меня такая участь не постигнет.

Стены коридора были совершенно гладкими, без единой двери. Он вел вниз всего на двадцать или тридцать ярдов, затем сменил направление на параллельное тому, по которому мы входили в Головешку. Это было странно – у меня было ощущение, будто я продолжаю двигаться к ее центру. Может, я утратил ориентацию?

Вскоре я забыл об этом, так как встретился с новой проблемой. Мой коридор кончился. Кончился ничем. Вернее, маленьким рыбьим глазом – подобием мембраны, окружавшей все Ушко.

Гравитация на Головешке была слишком слабая, чтобы как-то ею пользоваться. Пришлось использовать маленькие двигатели на скафандре. Они помогли мне затормозить в паре футов от рыбьего глаза. Стоит ли попытаться проникнуть сквозь него? Не то, чтобы меня удерживали угрозы доктора Эйлин насчет риска и незнакомых вещей. Меня пугало само отверстие.

Я осторожно протянул руку в темноту и почувствовал легкое сопротивление. И все. Если мембрана не слишком толстая, я пройду без труда. Но стоит ли?

Причина, заставившая меня войти, не имела ничего общего с храбростью. Я просто сообразил, что нахожусь всего в двух минутах от шлюза. У меня не было ни малейшего желания возвращаться и ждать у катера пять с половиной часов, чтобы потом хвастаться разведкой сотни ярдов коридора с голыми стенами. Я знал, как отреагируют на такое признание Джим Свифт и особенно Мел.

Я отошел на несколько шагов назад: в мембране, возможно, трудно будет отталкиваться от стен и пола. Я отрегулировал тягу двигателей скафандра на среднюю мощность и ногами вперед полетел в самую середину черной дыры.

Я не закрывал глаз, да в этом и не было нужды. Темнота внутри была абсолютной. Это длилось недолго, и мои глаза не успели привыкнуть к темноте, что было кстати – прежде, чем я успел что-то сообразить, я вылетел на такой яркий свет, что сработало защитное затемнение прозрачного забрала моего шлема.

Всего пять секунд назад я был в узком коридоре. Теперь я оказался в помещении настолько огромном, что открывающиеся в него туннели, подобные тому, из которого я только что вылетел, казались на противоположной стене крошечными точками. Сначала мне показалось, что помещение пусто, если не считать свечения в отдельных его местах. Потом я заметил, что светлые и темные зоны движутся, образуя какие-то формы.

Знакомые формы.

Я узнал дальнюю от меня. Это была человеческая фигура – огромная, нематериальная. Она была ростом в несколько сотен футов, но не более вещественная, чем облачко дыма. Я мог видеть сквозь нее противоположную стену.

Приглядевшись, я начал понимать смысл изображения. Справа от меня виднелось жилое помещение корабля, внутри которого передвигались люди. А слева, упираясь в дальнюю стену помещения...

То, что я видел, трудно поддается описанию. Словно ослепительная полоса света закручивалась в спираль, тянувшуюся в глубину космоса.

Переводя взгляд слева направо, я понял, наконец. Это был не просто корабль и не просто команда. Это был корабль Сверхскорости. Я как бы смотрел на него со стороны хвоста-штопора, сквозь туман. И это была не просто команда.

Я посмотрел на ближнюю ко мне гигантскую фигуру. Мои глаза находились где-то на уровне ее пояса, так что лица я разглядеть не мог. Зато очень отчетливо была видна черная полоса на его талии. За эту полосу был заткнут белый цилиндр чуть размытых очертаний. Белый цилиндр футов тридцать или сорок длиной, с изогнутой рукояткой. Пистолет. Пистолет Уолтера Гамильтона за поясом Дункана Уэста.

Пока я смотрел, разинув рот, мимо неподвижной фигуры Дункана прошла медленными шагами – в сто футов каждый – другая. Темное облако волос было перевязано на затылке. Огромные руки – каждый кулак больше грузового катера – были сложены на груди, кисти массировали бицепсы рук длиной больше "Кухулина". Дэнни Шейкер.

Если верить Джиму Свифту, Шейкер и весь его экипаж исчезли навсегда, выброшенные энергией Сверхскорости в другую Вселенную. И все же передо мной были именно они. Я не мог видеть лиц, но мне кажется, я узнал исполинскую тушу Дональда Раддена и морковно-рыжие волосы Тома Тула.

Я смотрел, не в силах отвести глаз от развернувшегося передо мной безмолвного действия. Движения людей с "Кухулина" были настолько замедленны, насколько сами они были огромны. Каждый шаг длился век, рты открывались и закрывались в том, что я в конце концов опознал как речь. Включив двигатели скафандра, я смог подлетать к каждой фигуре – и пролетать сквозь них. Довольно долго я висел прямо перед лицом Дэнни Шейкера, безуспешно пытаясь найти хоть проблеск жизни в тумане его серых глаз. По его меркам моя фигура в скафандре должна была казаться не больше жука. Впрочем, не было никакого признака того, что он хоть как-то заметил мое присутствие.

Так я и двигался вместе с его перемещениями вдоль стены "корабля". Остальные члены команды сидели теперь за столом и разговаривали. Каждая фраза растягивалась на десять минут. Шейкер продолжал стоять. По его действиям я решил, что он, по обыкновению, проверяет состояние корабля. Он подошел к столу и долго говорил о чем-то с сидящим великаном, в котором я узнал Патрика О'Рурка. С моей точки зрения это был очень молчаливый диалог. Даже включив микрофоны моего скафандра на полную мощность, я слышал только басовитый рокот, напоминавший эхо далеких горных обвалов. Шелест воздуха в моем скафандре был и то громче. В конце концов Шейкер направился в противоположный конец помещения.

Вид расположенного там пульта с разноцветными индикаторами и дисплеями напомнил мне о моем собственном положении.

Я посмотрел на часы и не поверил своим глазам. С момента моего ухода с катера миновало почти пять часов.

Я в последний раз посмотрел на экипаж "Кухулина". Я не боялся оставлять их: с подобной скоростью они должны были сидеть и болтать еще пару дней.

Я ворвался в катер, горя нетерпением рассказать всем, что я видел. Никого еще не было, даже доктора Эйлин – это после всех ее угроз насчет опоздания.

Я зашел в рубку, пополнил запас кислорода и уселся ждать. Прошло четыре часа, а я все ждал. За это время я десяток раз пробежался по коридору до развилки, но не видел и не слышал ничего. На шестом часу ожидания, когда я уже не сомневался в том, что случился какой-то катаклизм и я остался на Базе один, появился Джим Свифт.

Он не спеша поднял забрало шлема и кивнул в знак приветствия.

– Что случилось? – спросил я. Какой-то он был спокойный.

– Ничего интересного. Куча помещений со всяким экспериментальным оборудованием, и так всю дорогу до противоположной стены Головешки. Ничего похожего на корабль. Надеюсь, кому-нибудь из вас повезло больше.

– Где вы были? Вы опоздали на шесть часов.

– Что? – Он выпучил глаза. – Я не опоздал, я даже пришел раньше на несколько минут.

– Вас не было почти двенадцать часов.

– Ерунда, – он начал было снимать скафандр, потом вдруг передумал и ткнул пальцем в пульт. – Со времени моего ухода прошло шесть часов плюс-минус две минуты.

Действительно, бортовой хронометр подтвердил его слова. Я посмотрел на свои часы. Они опережали часы на катере на шесть часов. Я посмотрел на Джима Свифта.

– Что не так, Джей?

– Слушайте. – Я нажал на кнопку, и часы на предельной громкости проиграли время.

– Слышу, – нахмурился он. – Но они у тебя врут. Что ты такое сделал, чтобы их испортить?

– Я был... я видел...

– Не торопись. – Он почувствовал что-то интересное, поэтому голос его был скорее сочувствующий, чем раздраженный. – Начни сначала и не спеши. Так что случилось?

Я рассказал все – и про темную мембрану, и про необъятное помещение за ней, и про корабль Сверхскорости и его великанскую команду.

– Нет, – сказал он, когда я начал описывать размеры зала. – Я несколько миль шел по коридорам – так вот, в Головешке просто нет места для такого помещения. Как ты сказал, все было огромных размеров, и все движения были замедлены?

– Я считал время, пока Дэнни Шейкер мигал. Получилось около минуты.

– Это по твоим измерениям. Но когда ты вернулся сюда, ты верил, что тебя не было шесть часов. Разве не очевидно, что на деле тебя не было всего несколько минут? Ровно столько, сколько нужно, чтобы дойти по коридору до мембраны и вернуться от нее обратно.

– Но я долго был внутри...

– Тебе казалось, что долго. И если это тебя интересует, в некотором роде так и было. Ты и твои часы были ускорены раз в сто. И я уверен, ты там стал во столько же раз меньше – это все изменения в масштабе пространства-времени, сопутствующие использованию сверхсветовых скоростей. Ты, Джей, нашел пространство Сверхскорости. Гиперпространство. Место, где люди могут экспериментировать с альтернативным пространством-временем. Это потрясающе, но это не поможет нам вернуться домой.

– А что с Шейкером и его командой? Они не исчезли в другой Вселенной, как вы говорили. Они еще здесь, в Головешке. Я сам их видел.

– Нет, ты видел не их. Ты видел что-то вроде размывающейся записи в гиперпространстве, следы того, что происходило с Шейкером и его командой в момент, когда они включали Сверхскорость. В этом помещении нет нормального пространства и времени. Если ты проводишь меня туда, я это докажу.

Он направился к люку. Но прежде чем я успел задвинуть забрало моего шлема и последовать за ним, мы услышали, как включился шлюз. Стоило внутреннему люку распахнуться, как в рубку влетела Мел. За ней шла доктор Эйлин, оправдываясь на ходу:

– Знаю, знаю, можете не говорить. Шесть часов и пятнадцать минут. Ничего.

Надо же такому было случиться, чтобы опоздала именно она. Но Мел это не волновало ни капельки. Она схватила меня за руки. Прежде, чем я понял, что происходит, она закружила нас по рубке. Поскольку она не очень привыкла к невесомости, нас изрядно поколотило при этом о стены и потолок.

– Мы нашли корабль! – распевала она во все горло, пока я пытался урезонить ее. – Мы нашли, нашли! Мы собираемся домой!

– Доктор Эйлин? – Джим Свифт не сказал больше ничего, все и так было ясно. Я повернулся, чтобы увидеть ее реакцию.

Она откинула забрало и стояла без движения. В конце концов она устало кивнула.

– Мы нашли. Что-то. Не хочу пробуждать ложные надежды. Пока вы, Джим, сами не посмотрите, я бы не стала ничего больше говорить.

* * *

Моя находка как-то померкла перед этой новостью. По дороге – сквозь лабиринт коридоров и лабораторий – Мел и доктор Эйлин рассказывали нам о своих поисках.

Они начали двигаться по двум разным коридорам, но вскоре те слились, и они по словам Мел "просто столкнулись и больше не расставались".

– И не находили ничего полезного, – доктор Эйлин на всякий случай старалась уравновесить эйфорию Мел. – Все мастерские и мастерские, сотни мастерских вроде вот этой, – мы как раз проходили анфиладу помещений, заполненных загадочным оборудованием. – Но мы не видели ничего ценного.

– ...пока не пришли сюда и не увидели вот это. – Мел ткнула пальцем в сторону паутинообразной структуры, в котором висел странно знакомый сплюснутый куб. – Это почти противоположная от входа часть Головешки. В принципе это не так далеко, но мы то и дело отклонялись по дороге от прямой. Когда мы добрались сюда, прошло уже больше пяти часов. Мы совсем уже собрались возвращаться на катер.

– Ты хотела сказать, я собиралась, – заметила доктор Эйлин. – Но пока я готовилась к возвращению, Мел забралась дальше.

– Мне показалось, мы недалеко от входа, и я хотела посмотреть, что там, в следующем помещении. А потом – в следующем за ним.

– И в следующем за другим. Я уже собиралась шипеть на нее и тащить обратно. Но сначала мне надо было догнать ее. А когда мне это удалось...

– ...я смотрела вот сюда!

Мы заглянули в шлюзовую камеру. В дальнем ее конце висел еще один сплюснутый куб. К нижней части его крепился сужающийся книзу конус из толстых колец.

– Именно так он и должен был выглядеть, – продолжала Мел. – Вспомни, Джей!

Где же я видел эту штуку раньше?

– Зато я помню, – заявил Джим Свифт. – Перед нами корабль Малого Хода, как он нарисован в записной книжке Уолтера.

– Мел мне так и сказала. – Доктор Эйлин полностью владела собой. – Вопрос в том, Джим, действительно ли это рабочий образец? Такой, на котором Джей сможет доставить нас на Эрин?

Настоящий дальний перелет. При мысли об этом меня пробрала дрожь. Но Джим отнесся к этому спокойно.

– Он меньше, чем я думал, – сказал он, медленно обходя подвешенный корабль. – Но на нас места хватит. И если двигатель исправен, что весьма вероятно, и если у корабля есть источники питания для двигателя, и если мы сможем его пилотировать, что, скорее, забота Джея, и если Малый Ход не означает действительно черепашью скорость, на которой мы доберемся до Эрина к концу жизни...

Он повернулся к нам.

– Всего час назад у меня были очень большие сомнения на этот счет. Но если ответы на эти вопросы будут положительными, мне кажется, у нас есть шанс.

И тогда Мел права. Возможно, мы все-таки возвращаемся домой.