Текст книги "Свалка"

Автор книги: Чарльз Плэтт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Оливер объяснил ему, в чем дело.

– Не подскажете, куда их определить? Они мешают мне работать.

Норман пожал плечами.

– Можно оставить их в деревне... Хотя с кочевниками трудно иметь дело, они слишком быстро выживают из ума. Попробуйте отвести их к отцу, может, он что-нибудь придумает. А я вас провожу, мне все равно в ту сторону. И еще мне надо с вами поговорить.

Они подняли бродяг и повели их через мусорные дюны.

– Что это они там делают? – спросил Норман, указывая на четыре корабля и скопление разномастной техники.– Бродил я там, бродил, но так ничего и не понял.

– Все очень просто,– сказал Оливер.– Все это нужно для бурения скважины к ядру астероида, а башня, которую сейчас устанавливают – буровая вышка. Когда будет пробурена скважина, на ее дно установят новый генератор, который обеспечит астероиду гравитационную стабильность.

– И на время запуска генератора отсюда всех вывезут?

– Конечно. Дней на десять, пока не прекратятся колебания поля.

Норман, казалось, что-то обдумывал.

– Наверное, на астероиде будет не настолько опасно, чтобы людей пришлось эвакуировать насовсем? – он смотрел Оливеру в глаза долгим взглядом, тонкие черты его лица застыли в напряженном ожидании.

– Эти вопросы не в моей компетенции,– ответил Оливер.– И я не уверен, что располагаю полной информацией. По официальному плану, насколько мне известно, предполагается всех вернуть назад. С другой стороны, атторней Ларкин был бы рад, если бы здесь никого не осталось. Он считает Копру пятном на безукоризненной чистоте Пояса Астероидов. Оставлять людей здесь жить...– Оливер пожал плечами и улыбнулся.– Мне и самому это не нравится.

Норман успокоенно кивнул.

– Значит, вы думаете, что нашим людям предоставят возможность перебраться в более чистый мир? – говорил он прямо как инопланетник.

Оливер никак не мог понять, к чему Норман клонит.

– Я лично считаю, что люди имеют право жить там, где хотят, если только это возможно; но судя по тому, что я видел, вашим лучше будет остаться на Копре. А вы как считаете?

Норман раздраженно повел плечом.

– Да, конечно. Но ответьте на мой вопрос – вы-то сами как думаете, собираются нас выселять насовсем?

– Похоже, вы хотели бы уехать навсегда?

Норман старательно изобразил равнодушие.

– Не совсем так, мистер Роуч. Просто среди копранцев есть и разумные люди. Не такие, скажем так, упертые, как мой отец. А сейчас, с вашего позволения, мне нужно сделать еще кое-какие дела,– И, не дожидаясь ответа, он направился к другому концу деревни.

Похоже, что ситуация в деревне была еще сложней чем Оливер предполагал.

Он вышел на главную улицу и направился к дому Гейлорда. За ним, шумно дыша, плелись бродяги.

После вчерашнего праздника улица выглядела, как поле битвы. Видимо, вернувшись от воронки, люди продолжали куролесить в деревне. Трава между домами была вытоптана, стекла выбиты, двери поломаны, а прямо посреди улицы дотлевал огромный костер. В грязи на земле валялись битые бутылки и разбросанная одежда.

– Ха – вот'да, г'деж-тб'л нихилый? – пробормотал один из стариков, обнажив в ухмылке четыре коричневых зуба. Оливер с большим трудом разобрал, о чем говорит бродяга.

– Да, гудеж вчера был большой,– ответил он.– Перепились все вдрызг.

Старик хрипло рассмеялся и сплюнул на землю. Дернулась в тике покрытая шрамами щека, слюна поползла по спутанной бороде. Оливера, передернувшись, отвернулся. Он уже начинал привыкать к окружающей его мерзости, но у его привычки все еще были пределы.

Они обошли старую диспетчерскую вышку, и Оливер постучался в дверь Гейлорда. После долгого молчания в доме послышались голоса, и кто-то неуверенно двинулся к двери.

Наконец, заскрежетал замок, дверь приоткрылась, и оттуда, бледная и осунувшаяся, выглянула Джульетта Гейлорд в драном халате и стоптанных шлепанцах.

Оливер не ожидал увидеть ее. Их взгляды встретились, и воспоминания о прошлой ночи вспыхнули в его памяти. Они глядели друг на друга и молчали. Потом ее нижняя губа задрожала, и она, едва сдерживая слезы, убежала в дом. Сквозь захлопнувшуюся дверь было слышно, как Джульетта зовет отца.

Гейлорд добрался до двери очень нескоро. Он выглядел еще хуже. Глаза у него слезились и так налились кровью, что казались багровыми. Его лицо было искажено выразительнейшей гримасой бесконечного страдания, а кожа под слоем грязи была мертвенно-бледной, с прозеленью. Одну руку он прижимал к виску, а другой цеплялся за дверь, чтоб не рухнуть на пол. Стояло теплое влажное утро, но его трясло от холода.

– Шт... штенадо?

– Что с вами? – спросил Оливер.– Вы заболели?

Гейлорд заскрежетал зубами, как от невыносимой боли.

– Тупой инопланетский ублюдок! Ты что, никогда не видал, как человека корежит с бодуна?

Так вот почему деревня была так пустынна! Значит, копранцы мучились после вчерашнего. А Норман, ни свет ни заря появившийся на стройплощадке, весь праздник держался в тени...

– Извините,– сказал Оливер.– Я не подумал, что...

Он запнулся, увидев Джульетту, пересекавшую комнату. Она отвернулась от него и быстро взбежала по лестнице на второй этаж.

Гейлорд с трудом ухмыльнулся и принялся с оскорбительным видом ковырять в носу трясущимся пальцем.

– Она... не желает с тобой знаться после вчерашнего,-проворчал он.– Ну, чего приперся? Живей давай, мне прилечь бы...

Оливер не стал спрашивать, что наговорила о нем Джульетта -Гейлорд все рано не сказал бы – и рассказал о бродягах.

Гейлорд мучительно, со звуком рвущегося ржавого железа, прокашлялся и харкнул.

– Ну, так чего ты их приволок? – прохрипел он.– Я больше не староста. Не мое дело. Пусть Норман этим занимается...– и он принялся закрывать дверь.

Оливер успел всунуть в щель ботинок.

– Скажите хотя бы, могут ли они остаться в деревне?

Гейлорд скривился.

– Что, выписать им вид на жительство? Гарантировать избирательные права? Ну, гад, паршивая инопланетская дрисня! Хотят – пусть остаются, ясно?

– Тогда все в порядке. И последний вопрос. Атторней Ларкин беспокоится о людях, кочующих по астероиду. Он хочет, чтобы я отправился на вездеходе в трехдневную экспедицию и собрал сколько удастся бродяг, чтобы их тоже можно было эвакуировать. Мне понадобится проводник, и я хотел у вас узнать, кто сможет мне помочь.

Гейлорд скривился и сжал обеими руками раскалывающуюся голову.

– Ты имеешь в виду, на пустырях? Трехдневную... три дня?

– Да.

– А, черт! Мне надо подумать,– простонал Гейлорд.– Дай мне время подумать!

Он потерял равновесие и чуть не свалился.

– Слушай, я хочу это с тобой обго... ворить. Обговорить, понял? Может, я сам с тобой поеду... Но только не... Давай не сейчас!.. Я вот что... Я сам к тебе прийду. Может, вечером... Только, ради бога...– он зашелся в приступе удушливого кашля и захлопнул дверь. На этот раз Оливер не успел вставить ногу.

Он вздохнул и повернулся к бродягам.

– Вы все поняли? Вас приглашают остаться в деревне. Но не вздумайте вернуться обратно. Это не пузыри. Это космические корабли. Для вас там еды нет. Понятно?

Один из стариков что-то пробурчал и кивнул. Они развернулись и заковыляли вниз по загаженной улице. Легкий ветерок развевал их длинные густые бороды и рваные лохмотья.

Оливер вздохнул. С этим было улажено. Но еще ему хотелось разгадать тайные цели Ларкина – если они существовали. И непонятно, чего добивается Норман. И нужно было разобраться в поведении Джульетты, которое так его взволновало. И еще вечером на корабль заявится Гейлорд. Ларкин наверняка будет недоволен. Всем этим нужно заняться логично и упорядоченно, как его тренировали в Гильдии Наблюдателей и Регистраторов.

Оливер направился к кораблю. Ларкин велел явиться к нему в каюту, как только он пристроит бродяг. Это будет первым в списке.

Атторней сидел за столом в командной рубке.

– Добрый день, Роуч,– по голосу Ларкина чувствовалось, что день ему кажется каким угодно, только не добрым.– Вы, однако, не слишком торопились.

Оливер вздохнул.

– Я избавился от стариков, как только смог, господин атторней. И еще: я переговорил с Айзеком Гейлордом. Он, кажется, заинтересован в экспедиции по пустырям. Правда, мне пока непонятно, почему именно. Он должен прийти сегодня вечером.

Ларкин от удивления подскочил на стуле.

– Прийти сюда, Роуч?! Да вы с ума сошли! На каком, собственно, основании вы вздумали приглашать сюда, на исследовательский корабль, этого грязного мужика? Вы слишком много на себя берете, Роуч! Вы должны были провести переговоры в его... его лачуге, а не здесь!

У Оливера сдавали нервы. Он с трудом удерживал себя в руках.

– Мистер Ларкин, постарайтесь понять, что люди в деревне мучаются похмельем – в десять раз более жестоким, чем нам с вами когда-нибудь приходилось испытывать. Если вы думаете, что там сейчас кто-то может сидеть и дружески беседовать с инопланетником, так почему бы вам не пойти и не попробовать самому!

Наступила тишина. Ларкин сжал губы в нитку и принялся разглядывать промокашку на своем столе. По его лицу было заметно, что он любуется собственным самообладанием. Когда он заговорил, его голос звучал ровно и бесстрастно.

– Ваше поведение, Роуч, граничит с неповиновением. Я достаточно долго терпел вашу неучтивость и пререкания. Если вы намерены и дальше испытывать мое терпение, результаты для вас будут самыми плачевными,– он поднял от стола злые глаза.– Выйдите, Роуч, прошу вас.

Оливер с бесстрастным лицом вышел из рубки. Учитывая благоговение Ларкина перед уставными требованиями, спорить было по крайней мере безрассудно. Ларкин был руководителем экспедиции и был вполне готов – более того! – он жаждал воспользоваться преимуществами своего положения. Так что Оливер подавил обиду, заперся в своей каюте и сел перед терминалом для ввода информации. Он вынул портативный стенограф и начал наговаривать то, что успел узнать о Копре и ее жителях, и чего еще не было в банке данных. Слева от него стоял компьютер, набитый статистическими данными и сводками по сотням астероидов, на которых он побывал раньше. Банк видеоданных содержал в файлах несколько тысяч фотографий.

Это и была работа Оливера, работа Наблюдателя и Регистратора.

И еще – это была его страсть. И лучшим способом снять напряжение было погрузиться в записи, процедить информацию и ввести ее в банк данных. Он потерял чувство времени. Он забыл о сложностях окружающей жизни. Перед ним, на расстоянии вытянутой руки, находились целые миры, полные событий, фактов – всего того, что он любил.

Его больше не волновало, что там сказал Ларкин, что наворотили Гейлорд и его копранцы, да и Джульетта больше не вторгалась в его мысли.

Он успел пообедать – и даже поужинать,– прежде чем Гейлорд дал о себе знать. Что-то стукнуло в иллюминатор. Оливер с трудом оторвался от сложных демографических выкладок. Опять слабый стук – в окно снаружи бросили камешек.

А потом пригоршню гравия.

Гейлорд, похоже, не любил ждать.

Оливер спустился к шлюзу и принялся всматриваться через иллюминатор в темноту. Гейлорд поднялся по трапу, жестами требуя, чтобы Оливер открыл люк и впустил его.

Нужно было выбирать – впустить его в корабль или шлепать по копранской грязи к его дому. Оливер решил, что сейчас это ему не по силам. Он повернул рычаг и наружный люк распахнулся. Гейлорд зашел в шлюз, и Оливер закрыл за ним наружную дверь, прежде чем открыть внутреннюю. Он не хотел, чтобы в корабль просочился воздух Копры.

Гейлорд направился за Оливером к его каюте.

– Я не хочу тебе надоедать, ноги моей здесь бы не было, если бы я не отчаялся,– он вошел вслед за Оливером в каюту, небрежно захлопнул за собой дверь, сел и принялся раскачиваться на стуле. Под его тяжестью несчастный стул скрипел и стонал.

– Ты не наш, тебе не понять,– продолжал он.– Когда теряешь свой скарб, это как будто ты больше никогда не сможешь посмотреть в глаза своим друзьям. Тут уж не до гордости.

– Вы так и не узнали, кто украл вашу коллекцию?

– Нет. Весь вечер рыскал по деревне. Ты уж поверь, я здесь знаю каждую дырку. Нигде его нет. Я так думаю, это дело рук бродяг, какой-нибудь шайки с пустырей.

Он встал со стула и принялся бродить от стены к стене -разговор об утерянном скарбе действовал ему на нервы. Комья засохшей грязи сыпались с его одежды и хрустели под ногами, а воздух напитался вонью немытого тела. Оливер потихоньку включил вытяжной вентилятор.

– Но ведь бродягам понадобился бы транспорт, чтобы вывезти такую груду вещей?

– Так и что? Нашим деревенским – тоже. Грузовик есть у меня одного, на нем Джульетта добычу возит. Любому в деревне пришлось бы попотеть, перетаскивая такой здоровенный скарб. Так вот я и думаю – это была какая-нибудь шайка. Какие-то бродяги отыскали в пузыре, например, вездеход...

– А, понимаю. Звучит логично. Но какое отношение это имеет к...

Гейлорд вздохнул.

– Только подумать, до чего дожил, а? Прошу о помощи инопланетянца...– пробурчал он, опять сел и закусил нижнюю губу.– Ох, не по душе мне все это! – Он вдруг запустил руку в карман драного пиджака и вытащил пластиковую фляжку. – И не буду просить, пока ближе не сойдемся. Выпьем.

– О, нет, спасибо,– сказал Оливер, вспомнив неразбавленный копранский самогон, который он продегустировал этой ночью.– На мой вкус, крепковато. Может, выпьем моего? – он нашел бутылку виски и поставил на стол две рюмки.

– Справедливо,– сказал Гейлорд.– Премного благодарен. Никогда не пробовал инопланетского первача,– он взял рюмку, которую Оливер наполнил до половины. Мясистый нос дернулся, обнюхивая янтарный напиток. Затем Гейлорд пожал плечами, выпил одним глотком, вытер губы, сморщился и замотал головой. Пораженный Оливер смотрел, как Гейлорд наполнил рюмку из своей фляжки и огромным глотком выдул мутный коричневый самогон.

– Слышь, не в обиду,– сказал Гейлорд,– но твой мне не вставит,– он поставил рюмку на место и удовлетворенно потер руки.– Ну, к делу. Значит, ты собираешься собрать всех бродяг, каких только найдешь, так? Так. Так вот, дам я тебе проводника, но услуга за услугу. Я тебе прямо скажу – я хочу поехать с тобой и попробовать найти парней, которые сперли мой скарб. Уловил?

– Нет проблем,– кивнул Оливер,– Только сможете ли вы быть проводником?

– За деревней я ничего не знаю. Всегда хватало дел дома. Единственный человек, который знает округу – это Джульетта. Чуть ли не каждый день там ковыряется. Сложность в другом...

– Ну, так в чем же сложность? – перебил Оливер,– И чем была так расстроена ваша дочь сегодня утром?

Гейлорд машинально поковырял в носу и обтер пальцы о полу пиджака.

– Хорошо,– сказал он.– Значит, нам придется прояснить кой-чего, чтобы не было неясности. Ты знаешь, какого мы мнения об инопланетянцах. Тебя мы в расчет не берем, так? – но мы терпеть не можем их закатываний глазок и жеманных бабских манер. Нам не нравится, что они льют помои нам на голову, а потом, понимаешь, трындят, что мы не такие чистюли, как они. Теперь, что касается моей девочки, Джульетты. Она вчера расстроилась из-за моего скарба, и вообще, ей обрыдла наша деревенская толпа. И тут появляешься ты. Она, бедняжка, так напилась, что решила: неважно, мол, что ты чужак. И придумала себе, что влюбилась. Само собой, ничего из этого не могло выйти. Сгорает со стыда сейчас, понятное дело. Ну, так ей и надо.

– Но ведь вы понимаете, что я здесь не при чем,– настороженно сказал Оливер.

– Не об этом разговор. Разговор о том, что ты ее зацепил. Что она на тебя залипла. И ты на нее глаз положил, как только увидел, а? – думаешь, я не заметил? И мне это не нравится, понял? Потому что ты – инопланетчик, а она – копранка.

Гейлорд плеснул себе еще мутняка. Он уже успел разгорячиться.

– Это глупо,– сказал Оливер.– Во-первых, ваша дочь неопрятна. Я никогда бы не смог...

Гейлорд радостно захрюкал и принялся размахивать толстым грязным пальцем у Оливера перед носом.

– Не дурачь себя, парень. Вот побудешь еще у нас, и поймешь, что в "немножко грязи" ничего плохого нет. На самом деле, черт возьми,– он наклонился ближе,– черт меня раздери, если я не читаю это в твоих глазах!

Оливер отвернул лицо от придвигавшегося все ближе Гейлорда. От отставного старосты разило всеми ароматами Копры, и над этим букетом царило зловоние только что выпитого первача.

– Ерунда,– сказал он.– Я был воспитан в такой же чистоте, как любой в Поясе Астероидов.

Гейлорд взмахнул ручищами.

– Это еще ни-че-го не значит, да, ни-чер-та! Не спрашивай, откуда я знаю, но уж знаю-то наверняка. Так что мне ох как понятно, что тебе нужно на самом деле, там, в глубине души,– он сделал попытку показать, где именно.– На самом деле ты _хочешь_ залезть во всю эту грязь, во все эти помои, да еще и руки туда запустить... Ладно, чего ты ерепенишься? Что вижу, то и говорю. В том, как ты ходишь, как говоришь... Самый страх в том, что ты боишься дать себе волю. Боишься признаться в своих желаниях, что тебе хочется вываляться в грязи, насладиться жизнью, в полный рост.

Затуманенный выпивкой рассудок Оливера был уже не в состоянии связно мыслить.

– Это все ерунда,– вклинился он в непрерывный монолог Гейлорда.– Могу признаться только в одном – помню, я подумал, что не будь ваша дочь такая замарашка, если бы она мылась и прилично одевалась, она бы была чертовски привлекательна. Нет, в самом деле.

Гейлорд гоготнул.

– "Чертовски привлекательна!" Херня какая. Мне это нравится. Я хочу тебе кой-чего сказать, парень. Был бы ты из наших,– да хотя бы просто бросил свои поганые чужаковские привычки! – был бы грязный! – мне было бы наплевать, что ты трешься вокруг моей Джульетты. Я был бы даже доволен, разрази меня гром!

Он склонил голову набок, прищурился и оценивающе осмотрел Оливера. Потом рванулся вперед и, прежде, чем Оливер успел отпрянуть, обтер свои грязные ладони о розовые щеки Регистратора, оставив на них черные следы.

– Да тебе так идет! – радостно взревел он.– Слушай, парень, тебе идет быть грязным!

Оливер схватился за щеки – это было уже чересчур. Он вскочил, оттолкнув стул.

– Какое вы имеете право! – крикнул он.– Загадили мне всю каюту, неприятностей от вас... уходите! Оставьте меня в покое!

– Ладно, ладно, не сердись. Давай еще выпьем. Если у тебя кончилось, хлебни моего. И давай, привыкай к грязи, парень. Держи, это классная выпивка, ей-богу. Сам гнал на прошлой неделе.

Гейлорд плеснул коричневой жижи в рюмку и поднес ее ко рту Оливера. Тот, уже слишком пьяный, чтобы сопротивляться, шлепнулся на свой стул и позволил влить содержимое рюмки себе в рот.

Самогон на вкус был не лучше едкой щелочи. Оливер закашлялся и половина рюмки выплеснулась ему на рубашку, но остальное он как-то все-таки проглотил. Он содрогнулся от едкой горечи на языке. Дыхание перехватило, когда огненная жижа прошла через горло. Комната пошла кругом.

Это было уже ни на что не похоже. Ему с трудом, но все-таки удалось встать.

– Ну, хватит! – прохрипел он, покачиваясь.– Уходите, пока не натворили чего похуже... Лучше б вы не приходили совсем! У меня куча важной работы. Мне нужно каталогизировать мои записи...

Но отделаться от Гэйлорда было не так-то просто.

– Записи – что за записи?

– Мои записи... а, проклятье! – он яростно ткнул в сторону терминала.– Статистические данные. Записи. Я Наблюдатель-Регистратор. Я понятно излагаю?

Гейлорд, уставившись на аппаратуру, медленно расплывался в улыбке.

– Да это с ума сойти! Ты знаешь, что это у тебя, а?

Оливер постарался понять, что было сказано.

– Что вы имеете в виду?

– Черт возьми, это же ясно! Вот тебе и доказательство моих слов! – он грохнул кулаком по столу. Бутылка из-под виски и пустая рюмка упали на пол и разбились.– У нас, на Говнюхе, собирают вещи из пузырей. Мы их храним, и даже... это самое... каталогизируем. Ну, а ты что делаешь, парень? Не то же самое, нет? Вот он, твой скарб!

– Чушь! Ерунда! Вон из моей каюты! – Оливер, пошатываясь, схватил массивного Гейлорда и попытался вытолкать его за дверь, но тот даже не покачнулся.

– Так и есть, так и есть, разве не видишь? Нет никакой вообще разницы. Ты и я, мы думаем похоже. Мы оба душой коллекционеры. И что до тебя – так твой скарб классифицирован гораздо лучше, чем мой.

Оливер не мог больше этого терпеть. Он привалился к стене, чтобы не рухнуть, и еле слышно бормотал:

– Уходите. Уходите, пожалуйста...

– Ладно, ладно,– сказал Гейлорд.– Уже иду. Я уже ушел. Черт возьми, я был бы последним дерьмом, если бы с тобой разосрался. Тем более, что у нас с тобой так много общего.

Он разразился хохотом и стал неуверенно пробираться к двери. Но тут сверху раздались тяжелые глухие удары и Гейлорд застыл, удивленно уставившись в потолок.

Оливер побледнел.

– Боже, это атторней Ларкин! Его каюта как раз над нами. Наверное, его потревожил, или даже разбудил, наш шум.

Гейлорд грохнул с размаху дверью каюты, сорвав ее с петель.

– Что ты беспокоишься из-за ерунды,– взревел он.– Я не позволю этому куску дерьма падать на моего дружка! – и прежде, чем Оливер успел остановить его, Гейлорд ринулся по трапу на верхнюю палубу.

– Эй, ты, Ларкин! – заорал он.– Выходи на честную драку!

Ларкин встретил его на полпути. Он был в облегающей форменной пижаме из белого байкопласта, и в соответствующей шапочке. Он стоял на верхней ступеньке трапа, как бледное светящееся привидение.

Гейлорд, рыча и сверкая глазами, надвигался на него, усеивая путь брызгами помоев.

Ларкин поднял пистолет.

– Стойте, где стоите, мистер Гейлорд. Если вы попытаетесь напасть, я, в соотвествтвии со служебными инструкциями, имею право пристрелить вас на месте.

Он не шутил. Гейлорд притормозил, оценил ситуацию, ухмыльнулся, осматривая Ларкина с головы до ног – и плюнул, с исключительной меткостью попав атторнею прямо в глаз.

Потрясенный Ларкин вскрикнул от ужаса. Он содрогнулся, выронил пистолет, судорожно стер слюну с лица и с неослабевающим ужасом уставился на свои оскверненные руки.

– Роуч! Боже мой, уберите это чудовище! – пронзительно взвизгнул он.

– Ладно, ладно, уже ухожу,– благостно сказал Гэйлорд.-Спасибо за гостеприимство, Ларкин. Наведывайся ко мне, как припадет охота.

Но Ларкин его не слышал. Он бежал в каюту отмываться.

Оливер тащился за Гэйлордом ко входному люку, еле переползая со ступеньки на ступеньку. Положение его было ужасающим.

Копранец выбрался на трап, бросив открытыми обе двери воздушного шлюза, и прочувствованно втянул в себя мерзкий ночной воздух.

Оливер задохнулся в клубах желтого тумана, вползавших в корабль. Он добрался до пульта и стал шарить по кнопкам, пытаясь закрыть одну из дверей, но был слишком пьян, чтобы справиться с этим сразу.

– Здорово погудели,– сказал Гейлорд.– Мне понравилось. Да, хорошо пошло.

Он двинулся вниз по трапу в ночную тьму.

– Ты это, приходи ко мне завтра. Решим насчет дикарей...

Остальные его слова отрубила закрывшаяся дверь шлюза, с которой Роучу удалось, наконец, справиться.

Оливер, держась за стену, поплелся вверх по трапу. Гейлорд здорово наследил на ступеньках, они были все в жирной слякоти. Следы вели в каюту Оливера.

– Роуч! – окликнул его Ларкин.– Роуч, немедленно зайдите ко мне.

Оливер вздрогнул и, чувствуя холод в животе, миновал еще один пролет. Ларкин, бледный от бешенства, ожидал его в коридоре.

– Я предупреждал вас, Роуч, чтобы вы не приводили на корабль эту тварь! Вы сочли возможным ко мне не прислушаться, и это будет иметь для вас самые неблагоприятные последствия. В частности, ваше следующее повышение по службе будет...– он вдруг замолчал и уставился на Оливера.– Что... что это у вас на кителе? А на лице?! Роуч, _ВЫ ГРЯЗНЫЙ!_

Ларкин изумленно всплеснул руками.

– Я бы не поверил, что такое возможно, если бы не увидел собственными глазами! Как дикарь, как какой-то копранец! И это – мой помощник?! Немедленно приведите себя в порядок! Явитесь ко мне утром.

Оливер тупо кивнул и направился к трапу, но запнулся за ногу, потерял равновесие и рухнул на палубу, стукнувшись головой о металлическую переборку. В желудке у него забурлило, и он рыгнул. Потом он с трудом поднялся на ноги.

Наверху Ларкин уходил в свою каюту. Гнев его испарился, сменившись глубочайшим изумлением.

Оливер добрался до каюты и уставился на царящий в ней разгром. На полу, усеянном битым стеклом, лежал стул с подломившимися ножками. Все вокруг было заляпано грязью. Он попытался закрыть дверь, но сломанные петли выскочили из рамы. Вяло ругаясь, Оливер кое-как заткнул проем дверью.

Он разделся и намазал испачканное руками Гейлорда лицо толстым слоем очищающего крема. Всю грязь удалось оттереть только за четыре приема. Потом Оливер рухнул в постель и выключил свет.

Глава 6 ШАХТА К ЦЕНТРУ СВАЛКИ

Утром Оливер проснулся с дикой головной болью. Дрожа, он сполз с кровати, щурясь от яркого утреннего солнца.

Он сразу начал прибирать разгромленную каюту. Беспорядок был отвратительным. Он вымыл пол, прошелся по комнате с дезодорантом, вытравливая оставшуюся после Гейлорда вонь. Даже искупавшись и переодевшись в чистое, Оливер чувствовал себя испачканным. Прикосновение грязи оставило след если не на теле, то в памяти. Он посмотрел в зеркало и ему показалось, что на щеках у него до сих пор остались грязные следы рук Гейлорда.

Оливер попытался стряхнуть с себя дурное настроение, но с такого похмелья это было трудно сделать. В голове пульсировала боль, рот пересох, в желудке бурлило. Оливер совершенно не был готов к встрече с Ларкиным.

Он прокрался мимо командной рубки, спустился в дезактивационную камеру, надел защитный костюм, натянул респиратор и сошел по трапу вниз.

Он захватил с собой карту окрестностей, составленную на основе орбитальных фотографий астероида. С помощью карты они с Гейлордом смогут выработать маршрут экспедиции.

По грязной деревне лениво бродили копранцы, не обращавшие на Оливера никакого внимания. Похоже, ни у кого не было никаких дел, кроме как рыться в падающем с неба мусоре, выбрая из него объедки и хлам. А это не занимало много времени и сил.

Оливер шел мимо стариков, наслаждавшихся солнцем, мимо хозяек, судачащих возле домов, мимо детей, дерущихся посреди грязной улицы и играющих в пятнашки* на заросших сорняками огородах.

Потом, в запущенной гостиной Гейлорда, он расстелил карты и они стали вместе их смотреть.

– Нужно охватить как можно большую площадь,– сказал Оливер,-чтобы было больше шансов найти группы кочевников. С другой стороны, мы не должны уходить слишком далеко от деревни. Люди, которые украли ваш скарб, вряд ли смогли унести его на большое расстояние. Это было бы слишком сложно.

– Словил твою мысль,– кивнул Гейлорд.– Давай двинем по прямой, а потом пойдем как бы по спирали вокруг деревни и назад, так?

– Вроде бы нормально,– сказал Оливер,– Нам нужно уложиться в три дня.

Гейлорд повернулся к Джульетте, одиноко сидевшей в дальнем углу:

– Ты нам тоже понадобишься. Десять лет назад я знал окрестности, как никто. Но с тех пор много воды утекло, я уже все к черту забыл, а на грузовике моталась ты. Тебе и карты в руки.

Джульетта бросила смущенный взгляд на Оливера и отвела глаза.

– Если ты настаиваешь...– тихо сказала она.

– Ладно, значит – решено,– буркнул Гейлорд.

Он впился глазами Оливеру в лицо и печально покачал головой.

– Похоже, ты не в форме, парень. Жаль. Тебе нужно быть в порядке, когда мы отправимся – там может быть трудно. Сначала барханы. Ну, барханы – это не больно сложно. А потом -джунгли, там полно таких чудищ, что тебе и с бодуна не привидятся. Этим проглотить человека – плевое дело.

– Чудища?

– Ну, я же говорил... Некоторые промышленные астероиды вообще плюют на все тонкости. Швыряют, понимаешь, радиоактивные отходы. Большая часть живности попередохла, но некоторые успели наплодить всякой нечисти.

– Но как эти животные сюда вообще попали?

– Очень просто. Сто лет назад мой дед основал здесь колонию. Собирался благоустроить астероид, видишь ли. Большая часть домашних животных, которых он привез, вымерла, но, по крайней мере, стаи диких собак в джунглях живут.

– Тогда я возьму с собой оружие... Впрочем, внутри тягача мы в безопасности.

Гейлорд осклабился и потер ладони.

– Чудненько. Прогулочка будет что надо. К тому же, я должен найти ублюдков, которые уперли мой скарб.

Оливер тупо кивнул. Он чувствовал себя измотанным и опустошенным. Вздохнув, он стал собирать карты. Похмелье еще усугубилось, но дольше оттягивать встречу с Ларкиным было невозможно. Он отпихнул стул и встал.

– Давайте встретимся у корабля через час или два,– сказал он и вышел.

Ларкин ждал его в командной рубке.

– Заждался я вас, Роуч,– сказал он.– Вас, несомненно интересует, что вам грозит,– Ларкин опустил глаза на письменный стол и сделал вид, что перебирает бумаги, избегая взгляда Оливера. Повисла нескончаемая пауза. Оливер неловко переминался с ноги на ногу.

– Я хочу сказать, господин атторней, что причиной беспорядков, имевших место прошлой ночью, были не мои действия. Вся вина ложится на Гейлорда.

Ларкин окинул его ледяным взглядом.

– Вздор! – перебил он.– Вина полностью лежит на вас – это вы, вопреки моим недвусмысленным указаниям, впустили дикаря на борт корабля. Это вы нарушили приказ, Роуч, сознательно и намеренно, и за все эти омерзительные эксцессы ответственны именно вы.

Оливер вздохнул. Спорить было бессмысленно.

– Я еще не готов адекватно оценить ваши действия,– продолжил Ларкин.– Предлагаю вам уехать. Вы отправитесь в трехдневную экспедицию и по возвращению явитесь ко мне. К этому времени я приму решение. Это все.

Оливер смирил свою гордость и молча вышел. Будущее выглядело мрачно, но он запретил себе думать об этом. Он обуздал ноющую головную боль и стал методично собирать все нужное для путешествия. Он загрузил тягач, прицепил трейлер и вывел обе машины из трюма корабля.

Внешне тягач выглядел уродливо, но внутри был удобен. Цилиндрический корпус из сверхпрочного пластика сидел на широченных гусеничных траках, способных пройти по любой местности – от голой скалы и песка до грязевого болота. Для быстрой езды по ровной местности под тягачом были установлены пропеллеры, создавающие воздушную подушку, легко поднимающую машину над землей.

Трейлер был похож на тягач и так же сделан, он имел собственные пропеллеры и гусеничный ход. Но энергию он получал от ядерной установки тягача, и управлялся из его кабины.

Оливер остановил машину и сошел на землю. Гейлорд с Джульеттой опаздывали, а он хотел поскорей убраться подальше и от корабля, и от деревни. Оливер вздохнул и пошел через деревню к дому Гейлорда.

Он встретил Гейлорда и Джульетту на полпути.

– Прости, парень, мы слегка застряли,– сказал Гейлорд.-Искал, понимаешь, Нормана – надо было надавать ему кое-каких советов, насчет того, как вести дела, пока я в отъезде. Куда-то запропастился, гаденыш.