Текст книги "Балаган"

Автор книги: Чарльз Мори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Сара. Тебе-то что?

Гордон. Я привел его в труппу. Я его работодатель.

Сара. И он выполняет работу, которую ты ему дал. И очень неплохо выполняет.

Гордон. Конечно, неплохо. Отлично, на самом деле. Потому и волнуюсь.

Сара. А-а, уже волнуешься? Не расстраиваешься?

Гордон. Черт! И расстраиваюсь, и волнуюсь. А почему – сам не знаю.

Сара. Потому, что когда такой актер, как Джек, бросает театр… актер с бешеным потенциалом… с талантом, которого, возможно, ни у кого из нас и близко нет и не было… все остальные должны, обязаны волноваться. Да. Обязаны. Потому что его выбор ставит под сомнение наш выбор. Мы поневоле задумываемся: выбор ли это? Или мы просто всю жизнь плыли по течению? Его выбор ставит под сомнение всю нашу жизнь. Мы не за Джека волнуемся. Мы волнуемся только за себя.

Гордон. Ну почему ты такая умная?. Это же вредно для здоровья, сама знаешь…

Сара. Знаю, как же не знать. Но это отличная причина выпить.

Гордон. Что это у тебя?

Сара. Немного джина. Много тоника и льда.

Гордон. Тебе точно можно? Ничего?

Сара. А когда-то мы пили вместе. И тебе нравилось. И было весело.

Гордон. Да, было весело. Но потом ты начала пить одна. Хотя мы пили вместе.

Сара(перекрывает его реплику) … хотя мы пили вместе…

Гордон. Тебе не многовато?

Сара. В самый раз.

Гордон. Ты рада, что снова здесь?

Сара. Рада? Обычное лето в «Балагане». Комары размером с воробьев. Жара, духота, влажность – пот градом. Актеры как актеры… Кстати, откуда ты взял этого Вернона? Актерское агентство для неизлечимо озлобленных? Генри и Крэг, каждый в своем репертуаре. А Гордон Пейдж… Он и есть Гордон Пейдж. Слушай, посидел бы ты на репетиции «Тётки»? Ситуация выходит из-под контроля.

Гордон. Знаю.

Сара. Так что… очередной сезон в «Балагане». Я дома. Спасибо, Гордон.

Гордон. Не за что.

Сара. А новенькие знают?

Гордон. Ну, Тайлер, Ричфилд и Дейзи их наверняка просветили.

Сара. Наверняка… Сплетен тут роится больше, чем комаров. Прочитай монолог еще раз. Я не буду прерывать, обещаю. Только не раскатывай – дикция у тебя отличная и голоса хватает. Говори просто и тихо… как когда-то… когда нам было по двадцать пять лет и ты так мечтал сыграть эту роль… Ты читал мне эти монологи в постели… а потом мы выключали свет.

Гордон. «Недавно, не знаю почему, я потерял всю свою веселость и привычку к занятиям. Мне так не по себе, что этот цветник мирозданья, земля, кажется мне бесплодною скалою, а этот необъятный шатер воздуха с неприступно вознесшейся твердью, этот, видите ли, царственный свод, выложенный золотою искрой, на мой взгляд – просто-напросто скопление вонючих и вредных паров. Какое чудо природы человек! Как благородно рассуждает! С какими безграничными способностями! Как точен и поразителен по складу и движеньям! Поступками как близок к ангелам! Почти равен богу – разуменьем! Краса вселенной! Венец всего живущего! А что мне эта квинтэссенция праха?» (умолкает; Сара тихонько плачет.) «Но смолкни, сердце, скован мой язык!».

Свет гаснет

Действие второе

Сцена 1

Гордон(в сарае, говорит по мобильному телефону) Миссис ДеМартинo, я и сам затрудняюсь объяснить, что это за наряд… Ха-ха… Вот именно. С одного боку мужской, с другого женский. Ха-ха… Да… То есть, нет, не смешно, получилось совершенно не смешно… Нет, играет эту роль мужчина. Самый настоящий мужчина, уверяю вас… Ну, этого я не знаю. Такие подробности вне моей профессиональной компетенции… Может быть, Сюзанна объяснит – наш режиссер Сюзанна Хантсмен, дочь вашей подруги по колледжу? Спектакль-то ставила она, а не я. Полагаю, она пыталась как-то интерпретировать текст, сделать его более современным… Нет, не вышло… Да… Вот именно, не до смеха, какая точная формулировка… Что у нас дальше? Дальше у нас «Дракул, властелин тьмы»… Нет, к сожалению, это невозможно. Потому что мы репетируем «Дракула», а не «Звуки музыки»… Прекрасно, прекрасно, у вас чудный голос… Гамма звучит многообещающе… Кстати, об обещаниях… Помните наш последний разговор? Несколько месяцев назад, вы тогда еще были в Палм-Бич? Не припоминаете? Вы обещали выслать нам свой ежегодный взнос, но мы пока ничего не получили, и наши финансы…

Входит Крэг, он тащит несколько больших мусорных мешков с пустыми банками из-под кока-колы.

Крэг. …поют романсы…

Гордон …поют романсы… Ха-ха… Нет, песенку про гамму я не могу спеть… Слов не помню… И мелодию подзабыл… Честное слово, миссис ДеМартино… Ах вот как? Тогда слушайте: До – наш ДОм, наш «Балаган». Ре – РЕсурсов больше нет. Ми – как МИлость денег ждем. Фа – ФАст-фуд весь наш обед…

Сара(входит) Что за концерт?

Крэг. Гордон обольщает нашу благодетельницу.

Сара. Миссис ДеМартино?

Крэг. Ее самую.

Сара. Она небось опять свою внучку нам в стажеры втюхивает?

Крэг. Вряд ли. Девочка и прошлый-то сезон едва дотянула.

Тайлер(входит) Это пастушка, что ли, в «Пер Гюнте»?

Сара. Она еще все рыдала, бедняжка, – думала, что залетела от Короля троллей.

Крэг. Надо же, а я и не знал…

Сара. Одно слово – балаган.

Крэг …чего, думал, она так убивается?

Сара. Поставь себя на ее место. Невелика радость залететь от Короля троллей. Не жалко девочку?

Крэг. Мне-то жалко. А тебе все балаган.

Сара. Балаган у нее в голове. Не было никакого залета.

Тайлер. Нет? Ну и слава богу.

Сара. Что такое? Тайлер?.

Тайлер. А ты не наезжай. Я Короля троллей не играл. Я Пер Гюнта играл.

Сара. Так это ты с ней?.

Тайлер. Не кати бочку…

Сара. Обалдеть. Никакой, значит, не Король троллей, а ты, ты!

Крэг. Чего она, Тайлер?

Тайлер. Да ничо.

Гордон. Есть! Сегодня деньги притащит! Сама к нам пожалует!

Крэг. Старик, да девчонке же шестнадцать всего или сколько там.

Сара. Максимум восемнадцать.

Тайлер. Двадцать два.

Сара. Ты что, у всех своих девиц паспорт проверяешь?

Тайлер. А как же.

Гордон. О чем базар?

Сара, Тайлер, Крэг(выходят в разные стороны) Ни о чем.

Входит Генри с длинным рулоном ткани, раскатывает его, измеряет, размечает.

Гордон. Генри, привет! Как работа продвигается?

Генри. Как продвигается? Как лебедь, рак и щука! Тетку сделал. Осталась скромная зарисовочка Шекспира и грандиозный вампирский эпос. Не успеем.

Гордон. Ты всегда жалуешься, а потом раз, и все придумал. Ты у нас волшебник.

Генри. Гордон, да одна твоя Дракула со спецэффектами…

Гордон. Не Дракула, а Дракул, властелин тьмы.

Генри. Твой ДракУл совсем не кУл. Он все денежки сожрет, не подавится, и добавку попросит. (Достает из-за уха огрызок карандаша, делает пометку на ткани.)

Гордон. Я в тебя верю.

Генри. Мыши летают, кресты взрываются, звуковые эффекты каждые тридцать секунд, сложнейший свет…

Гордон. В «Пер Гюнте» тоже было много спецэффектов. И ничего, как птичка летел… точнее, как летающая свинья.

Генри. … которую внучка Барбары ДеМартино уронила вместе с Пер Гюнтом точнехонько на Короля троллей.

Гордон. Досадное недоразумение.

Генри. Ты вот о чем подумай: все спецэффекты опять на стажерах. Прошу любить и жаловать: Карма, Ян и Броун.

Входят Карма, Ян и Броун, они пытаются пронести через двери сарая стремянку. Сложные маневры, подходы к двери под разными углами не приносят успеха. Правильная мысль – повернуть лестницу боком – в голову им не приходит.

Гордон. Классные ребята.

Генри. Гордон! На этих классных ребятах вся техподдержка дневной «Дракулы», затем вечерняя то ли тетушка, то ли дядюшка Чарли, а потом до шести утра они готовят сцену для «Гамлета». Да у них в головах все спектакли перепутались!

Гордон. Ничего, разберутся. Ты подскажешь, научишь, вдохновишь. С таким наставником, как ты, Генри, стажеры творят чудеса.

Генри. Чудеса – это прямо в точку. Эй вы, чудики! Верные мои подмастерья! ПОВЕРНИТЕ СТРЕМЯНКУ БОКОМ!

Стажеры делают, как он велел. Карма и Ян выносят стремянку.

Гордон. Послушай, Браун…

Броун. Броун.

Гордон. … какая у тебя сценическая задача?

Броун(еле шевелит языком от усталости) У меня одна задача: как собаки завоют, я чай подаю.

Генри. Что и требовалось доказать.

Входит Сара, видит Гордона и начинает напевать «Ля – лягушки под кустом…»

Гордон. Сара, Генри слегка нервничает из-за спецэффектов в «Дракуле».

Генри. Слегка?!

Гордон. Может, ты его успокоишь?

Сара пытается ответить, но ее разбирает смех. Не может справиться с приступом хохота, машет в сторону Броуна, Яна и Кармы, которые как сомнамбулы бродят по сцене. Входит Ричфилд, погруженный в разучивание текста.

Ричфилд. «Итак, вы – прекрасная Люси, невеста господина Холмвуда…» Нет, не то! Она – невеста господина Харкера… Прекрасная Люси! Нет, опять не то! Прекрасная Мина, Мина, Мина, Мина! (выходит)

Сара(сгибается пополам от смеха, хватается за живот) Все, не могу, ушла. (выходит)

Генри. Что и требовалось доказать.

Гордон. Ты жуткий пессимист. Вот «Тетушка Чарли» – отлично же смотрится.

Генри. К концу спектакля на актерах больше краски, чем на декорациях.

Гордон. Зрителям это нравится. Они как бы становятся участниками спектакля. Все происходит по-настоящему, вживую.

Генри. Что ж, если им нравится «Тетушка Чарли», то от «Властелина тьмы» они будут просто в восторге!

Свет меняется. Звучит зловещая музыка. Занавес открывается, начинается следующая сцена.

Сцена 2

«Дракул, властелин тьмы», спектакль театра «Балаган» в постановке Гордона Пейджа

Действующие лица Ван Хельсинг Ричфилд Хоксли Джонатан Харкер Джек Моррис Доктор Сьюард Вернон Волкер Мина Сьюард Мери Пьер Дракул, властелин тьмы Тайлер Тейлор Крестьянка/Невеста Дейзи Коутс Крестьянка/Невеста Сюзанна Хантсмен Крестьянка/Невеста Карма Шнайдер Работник Броун Оукс Текст, выделенный жирным шрифтом, обозначает технические накладки, а также действия и слова актеров, героически пытающихся спасти тонущий корабль.

В глубине небольшой сцены видна низкая каменная ограда, за ней, если возможно, задник и «диск луны». Сцена представляет собой «открытое пространство», воплощенную «концепцию незамкнутости». При помощи рельсов и роликовой тележки по сцене можно перемещать предметы мебели. Открывается занавес, по сцене стелется низкий туман. Джонатан Харкер в окружении группы крестьян, пальцы у них сложены «козой», с выставленными указательным пальцем и мизинцем, для защиты от «дурного глаза».

Крестьянка/ Дейзи. Ордог… Покол…

Крестьянка /Карма. Вролак…

Харкер. Что вам надо? Не понимаю…

Крестьянка /Сюзанна. Стрегоица… Влкослак…

Крестьянка /Дейзи. Вролак… Ордог…

Харкер. По-английски тут кто-нибудь говорит?. Я не понимаю, чего вам надо… Оставьте меня.

Крестьянка приближается к Харкеру, потрясает крестом.

Крестьянка /Карма. Вролак! Вролак!

Харкер. Ничего не понимаю… Уйдите.

Крестьянка/ Дейзи. Вролак! Вурдалак! Вампир!

Харкер и крестьяне замирают. Входит Ван Хельсинг.

Ван Хельсинг. В год одна тысяча восемьсот девяносто второй от Рождества Христова в руках у меня оказались некие бумаги. Расположив эти дневники, газетные статьи и дружескую переписку в строгой последовательности, мы предлагаем вам рассказ, который легко может быть сочтен бредом сумасшедшего, ибо описываемые события являют собой полную противуположность установившимся представлениям. Никакими доказательствами происшедшего мы не располагаем, однако же я клянусь перед богом, что это чистая правда, и ничего кроме правды.

Крестьяне. Ордог… Покол… Стрегоица… Вролак… Влкослак…

Крестьяне выходят. Свет меняется. Звучит музыка. Слышен волчий вой. Появляется фигура, одетая в черное, с дверью в руках. Харкер поворачивается, всматривается. Становится видно, что дверь держит когтистая лапа. Харкер роняет мелочь, затем закапывает капли в глаза, пока Дракула «превращается» из волка в человека.

Дракула. Добро пожаловать в мой дом, господин Харкер. Входите по доброй воле.

Харкер. Граф Дракула?

Дракула. Он самый. Рад приветствовать вас в этом скромном жилище. Располагайтесь. Ночи нынче холодные, вам нужно отогреться, отдохнуть и поесть. (Меняется свет. Они проходят в дверь. На сцену выезжают небольшой стол и два стула.) Надеюсь, вы меня извините, если я не разделю с вами трапезы: я не ем… обыкновенной пищи.

Харкер. Благодарю вас, граф. Мой хозяин, господин Хокинс, приносит свои извинения. Он не смог приехать по причине разыгравшейся подагры.

Дракула. Уверен, что вы и без него полностью удовлетворите мои нужды, Джонатан Харкер. Расскажите же мне об Англии, о доме, который вы приобрели для меня. (Отдаленный волчий вой.) Слушайте – то воют созданья ночи… (Жужжание перематываемой кассеты.)…ласкают слух мой.

Харкер. Отчего вы хотите переехать в Лондон, граф?

Дракула. Там я снова обрету молодость.

Дракула смеется, смех переходит в дикий, безудержный хохот. Он взмахивает руками. Харкер хватается за голову. Перемена света. Дракула выходит – вместе с дверью.

Харкер. Боже, спаси и помилуй! «Кажется, мой старый хозяин, господин Хокинс, который не смог приехать по причине разыгравшейся подагры, втравил меня в нехорошую историю», сказал я себе. Я немедленно принялся осматривать замок. По лестнице я взбежал в самую высокую башню и, высунувшись в окно, увидал в мертвенно-бледном свете полной луны острые пики Карпат… (На задник проецируется силуэт освещенного луной Дракулы с раскинутыми руками, в развевающемся плаще. Он заслоняет плащом лицо и превращается в летучую мышь. За задником гаснет свет. Подвешенная на проволоке летучая мышь скользит над сценой.) Странный человек этот граф! Спаси и сохрани!. Тридцатого мая 1892-го года, в зловещей полутьме хмурого рассвета, я в бездействии наблюдал, как толпа трансильванских крестьян грузит на грубо сколоченные тачки пятьдесят больших деревянных ящиков и медленной вереницей вывозит их за ворота замка. Граф намерен ехать в Лондон, а мне надлежит остаться… Остаться здесь, совсем одному! На милость ужасным невестам Дракулы! (На заднике высвечиваются силуэты ужасных невест Дракулы, властелина тьмы.) Попытаюсь перелезть через стену замка! Спаси и помоги!. (Джонатан выходит.)

Сьюард(Входит с газетой в руках. Но свет направлен на противоположный край сцены.) «Дейли Телеграф», восьмое августа 1892-го года. (Свет внезапно переключается на Сьюарда.) «Сегодня разыгралась странная, ранее не виданная в наших краях буря. В центре ее оказалось иноземное судно, неизвестно как зашедшее в нашу гавань». (Свет перепрыгивает на противоположный край сцены. Сьюард переходит в новое световое пятно, которое, разумеется, тут же гаснет и зажигается там, где он стоял раньше.) «На борту судна не было ни единой живой души, кроме несчастного матроса, горло которого было странным образом разодрано, будто бы когтями зверя. Так же была замечена похожая на волка крупная, странного вида собака, спрыгнувшая с судна. На загадочной шхуне найден небольшой груз – несколько странных деревянных ящиков, наполненных землей.» Гм-м… Странно.

На сцену въезжает кровать, на которой лежит Мина. Она пишет в дневнике.

Мина. Одиннадцатое августа. Джонатан, мой жених, вернулся из Трансильвании. Он явно не в себе, говорить о случившемся отказывается… Ах, как густ нынче туман. (На сцену резко вбрасываются клубы тумана.) Я так устала… так устала… (Музыка. Далекий вой волков.)

Голос Дракулы. Иди ко мне, иди… (Мина бредет сквозь туман.) Иди ко мне, возлюбленная моя… Я – вечность… Я – жизнь… Я – кровь… Иди же ко мне, иди… Кровь – это жизнь… Мина выходит на авансцену. Дракула выныривает из тумана. На сцену снова вбрасывается густое облако тумана. Дракула обнимает Мину, заслоняя ее плащом. Она не может сдержать хихиканье, резко замолкает, когда он убирает плащ. Дракула выходит. Мина возвращается на кровать.

Сьюард. Моя дочь Мина последнее время выглядит чрезмерно утомленной, больной.

Голос Тайлера. Сара, что за чертовщина с туманом?

Голос Сары. Микрофон выключи!

Голос Тайлера. Бли-ин!

Сьюард. Чу!. Нездешние песни созданий ночи!. Я написал профессору Абрахаму Ван Хельсингу, старинному своему приятелю. Профессор – известный врачеватель, специалист по экзотическим заболеваниям, а также философ и метафизик…

Входят Ван Хельсинг и Харкер. Сьюард подходит ближе, чтобы участвовать в мизансцене.

Ван Хельсинг(Уверенно) Итак, вы – прекрасная Люси, невеста нашего доброго господина Холмвуда, дочь любезной госпожи Вестенра.

Мери. Не-е… Я Мина, невеста господина Харкера, дочь любезного доктора Сьюарда.

Ван Хельсинг. Ах да, разумеется! Ну все равно, для меня большая честь встретиться со столь прекрасной особой. Мне сказали, что вам нездоровится?

Мина. Я превосходно себя чувствую, доктор Ван Хельсинг, просто превосходно.

Ван Хельсинг. Ну что ж… Прекрасно. И все же, барышня… и все же (неуверенно) Мина, позвольте мне осмотреть… Готт ин химмель!

Сьюард. Что такое?

Харкер. В чем дело, доктор? Что-то не так?

Ван Хельсинг. Ничего, ничего, друзья мои… Люс-Мина, у вас на шее две маленьких колотых ранки. Откуда они?

Мина. Не знаю… Я ничего не знаю! Оставьте меня!

Ван Хельсинг. Ах, Люси…

Харкер …Мина. Боже мой, Мина!

Мина. Джонатан, обнимите меня. Не уходите, побудьте со мной.

Ван Хельсинг. Пройдемте в другую комнату, фройнде?

Ван Хельсинг и Сьюард отходят на другой край сцены. Джонатан следует за ними. Кровать исчезает. При помощи весьма заметного шеста на сцену выталкивают маленький диванчик.

Ван Хельсинг. Увы, мои ожидания оправдались. Нет ни малейших сомнений.

Харкер. Сомнений в чем, профессор?

Ван Хельсинг. Доводилось ли вам слышать… о ВАМПИРЕ?

Харкер. ВАМПИР? В Англии?

Сьюард. ВАМПИР? В девятнадцатом веке?

Ван Хельсинг. И тем не менее. Вампир. В Англии, в девятнадцатом веке. У меня есть письмо от моего досточтимого друга профессора Жганы из Будапешта. В письме содержится все, что нам надлежит знать об этом вампире. Вот оно, это письмо… нет, верно, оно здесь… ах!. не может быть… вот те раз, я забыл взять с собой письмо моего друга профессора Жганы из Будапешта…

Сьюард. Ну перескажите, о чем он написал.

Ван Хельсинг. Как это я перескажу?

Харкер. Вы же помните, о чем шла речь в письме?

Ван Хельсинг. Я? Нет-нет, решительно ничего не помню из письма моего друга профессора Жганы.

Сьюард. Надо вспомнить, профессор… может быть, этот вампир – великий князь Влад Дракул из Трансильвании, которого так прозвали, оттого что он дрался с турками как дракон?

Ван Хельсинг. Точно. Он дрался с турками в пятнадцатом веке. Его также называют Влад Цепеш (произнося прозвище, Ричфилд щедро плюется в лицо Вернону), что переводится как… переводится как… (тихо) Забыл!

Харкер. Я знаю! Переводится как Влад Пронзитель… Не зря я изучал трансильванский язык в Кембридже.

Сьюард. И отчего же его звали Пронзителем, профессор?

Харкер. Да, профессор, что вам об этом известно?

Ван Хельсинг. Ровным счетом ничего. Вот если бы у меня с собой было письмо…

Ричфилд пытается улизнуть со сцены. Вернон его не пускает.

Сьюард. Доктор, останьтесь, вы нам нужны позарез! Как вы полагаете, не может ли вампир обращаться в различных животных? Скажем, в крысу, волка, летучую мышь? ХАРКЕР. Точно, он обращается в животных! Какая увлекательная история!

Сьюард. Не то слово… Свет еще такой не видывал.

Ван Хельсинг. Вы совершенно правы, дорогие фройнде, крайне увлекательная, невиданная история!

Ричфилд снова пытается сбежать со сцены, и снова его не отпускают.

Сьюард. А как вы полагаете, профессор, почему он не умирает? Почему живет уже несколько столетий? (Щелкает двумя пальцами по шее и причмокивает.)

Харкер. В самом деле, профессор, почему он живет так долго… столетиями… одно столетие за другим столетием? (делает вид, что порезался, сосет палец.)

Ван Хельсинг. Ах, ну конечно! Вспомнил! Он поддерживает свое существование, отсасывая животворную кровь живых!

Харкер. Животворную кровь живых! Помилуйте, профессор, не будете же вы утверждать, что вампиры существуют в наши дни?

Ван Хельсинг. Еще его называют Носферату, немертвый, и даже самое смертоносное оружие бессильно пред ним.

Сьюард. Невероятно! Как же нам подступиться к этому делу? Даже если изловим вампира, как его погубить?

Ван Хельсинг. Понятия не имею… Говорю же, забыл это дурацкое письмо.

Сьюард. Отчего же вы, доктор, не выучили это дурацкое письмо наизусть!

Ван Хельсинг. Да как я вам целое письмо выучу?

Сьюард. Во время репетиции!.

Харкер. Доктор Сьюард несомненно имеет в виду, что во время подготовки к нашей сегодняшней встрече, или, иными словами, во время «репетиции», готовясь к нашей встрече здесь, в Лондоне, в девятнадцатом веке, вы могли бы выучить письмо наизусть. МИНА. (входит со спасительным письмом) Вот оно! Профессор, я нашла письмо от вашего старого друга профессора Жганы из Будапешта.

Ван Хельсинг. Вот умница, весьма благодарен…

Харкер. Мы все весьма благодарны, дорогая Мина.

Ван Хельсинг(читает) Единственное средство погубить вампира – вбить ему в сердце деревянный кол.

Харкер. Доктор, помилуйте… Мина, дорогая, марш назад в постель.

Мина. Да ништяк, все равно скоро мой выход…

Харкер. Письмо вы доставили, так что… Он выталкивает ее со сцены. Она перебегает за кулисами на другой край сцены, громко стуча каблуками. Если возможно, профиль Мины силуэтом пересекает диск луны или задник. Все молчат, пережидая стук каблуков.

Сьюард. Кол в сердце!

Харкер. Когда я смотрел с башни, как вывозят ящики за ворота, мне пришло в голову…

Сьюард. Разумеется! В этих ящиках…

Входит Мина.

Мина. Я услыхала ваши голоса и решила выйти…

Харкер. Мина, дорогая, как радостно видеть вас бодрой и здоровой. Уже целую неделю вы не вставали с постели…

Сьюард. Джонатан, как называется поместье, приобретенное вами для графа Дракулы?

Харкер. Карфакс. Поместье называется Карфакс.

Сьюард. Аббатство Карфакс! А знаете ли вы, где оно находится?

Мина. Кажется, Карфакс совсем неподалеку?… (Показывает налево.)

Сьюард. Да, не более мили напрямик через пустошь. (Показывает направо.)

Харкер. Тогда он попался! (Диванчик утягивают за кулисы.) Итак, мы отправились на поиски Дракулы… Пересекли пустошь, приблизились к дому и, стараясь держаться поближе к стенам, подошли к двери. Скрипит открываемая и закрываемая дверь – однако, звуковой ряд не совпадает с движениями на сцене.

Харкер. Ищите лестницу в подвал.

Сьюард. Боже! Что это?

Над сценой пролетает летучая мышь.

Харкер. Летучая мышь!

Сьюард. Стреляйте! Харкер стреляет. Звука выстрела нет.

Ван Хельсинг. Из вашего пистолета летучую мышь не убьешь!

Харкер. Особенно если он не стреляет.

Сьюард. Пистолет дал осечку.

Ван Хельсинг. А я вам так и сказал…

Сьюард. Доктор! Вот лестница, сюда!

Харкер и Ван Хельсинг выходят вслед за ним со сцены. Входит Мина.

Мина. Не помню, как я заснула вчера. Где-то вдалеке прогремел выстрел… Прогремел… Очень тихо прогремел, пиф-паф… (Из-за кулис раздается, наконец, звук выстрела.) Потом вдруг завыли собаки… страшные такие собаки… воют… ууу-уууу…(Собаки не воют. Мери на секунду выпадает из роли, «восстанавливает образный пузырь») Затем все объяла полная тишина, я встала с постели и выглянула в окно. Ночное безмолвие (в этот момент раздается собачий вой)… нигде ни звука, ни шороха (снова воют собаки)… все сковано мраком и тишиной, точно умерло. (И снова собачий вой.)

Входит Дракула.

Дракула. Я дарую тебе жизнь… Вечность… Кровь – это жизнь… Кровь – это жизнь… Входит Броун в костюме Брассета, дворецкого из «Тетушки Чарли»

Броун. Чай подан, сэр!

Мина. Ну ваще…

Дракула. Какой, к черту, чай?

Мина. Разливай, раз принес.

Дракула. Ах ты… Чай – это жизнь… Чай – это жизнь… (Тихо, стараясь, чтоб не поняла публика) Не из той оперы!

Броун. Но собаки-то выли!

Мина. Желаете сахар, сливки?

Дракула(Сдавленно) Не из той оперы, олух!

Мина. Я так мечтала познакомиться с вами, должно быть, вы тетушка Чарли из Бразилии…

Дракула. Я жил во многих временах и странах. Но даже в Бразилии меня знают как Влада Пронзителя. (Тихо) Не-из-той-оперы, не-из-той-оперы! Иди отсюда, кыш! (Он как бы гипнотизирует Броуна) Иди туда, где много диких обезьян, оставь ее мне, я подарю ей вечность. Приказываю тебе: проваливай!. Броун выходит. Дракула подхватывает Мину на руки, прилаживается укусить ее в шею, она подставляет к его губам чайную чашку. Он уносит Мину со сцены.

Входит Харкер, за ним Сьюард и Ван Хельсинг.

Харкер. Проклятье! Тут не все ящики.

Сьюард. Только тридцать три. Где остальные?!

Ван Хельсинг. Как же их отыскать?

Харкер. В Карфакс было доставлено пятьдесят ящиков. Значит, семнадцать ушли по другому адресу. И экспедитор грузовой компании этот адрес знает.

Ван Хельсинг. Превосходная мысль, Артур!

Сьюард /Харкер. Джонатан!

Харкер. Восьмое октября. Я составил список всех грузовых компаний Лондона. Мы разделили его пополам, я занимаюсь одной половиной, Сьюард другой.

Свет направляется на Сьюарда и экспедитора, которого играет Броун в фальшивой бороде.

Экспедитор. Да, доктор Сьюард, у меня есть эта запись. Мы доставили «пять ящиков с землей обыкновенной» по адресу Ямайская улица, город Бермондсли. (Быстро) Извините за чай.

Сьюард. Ящики с чаем меня не интересуют, только ящики с землей… Ямайская улица. Благодарю вас, милейший.

Сьюард и экспедитор выходят. Входит Харкер.

Харкер. Мина, Мина… Он у нас в руках! Кровать с Миной въезжает на сцену, но останавливается значительно дальше нужной позиции.

Мина(говорит не в ту сторону) В руках? Вы уверены? Кровать отъезжает на пару метров назад.

Харкер. Ваш отец отыскал ящики. Кровать передвигается на пару метров вперед.

Мина. Ах, Джонатан, какое счастье! Неужели пришел конец этому кошмару?

Харкер. Надеюсь, дорогая… Куда же вы, Мина?. Мина!. Кровать уносится за кулисы, с разгону врезается во что-то невидимое, затем плавно выезжает на сцену, останавливаясь точно в намеченной позиции. Один столбик кровати сломан. У Мины на коленях лежит покореженный осветительный прибор.

Мина. Ах, Джонатан, какое счастье! Неужели пришел конец этому ужасу? (вручает Джонатану прожектор)

Харкер. По-моему, это ужас без конца… Дорогая… (Мина вздрагивает.) Что с вами, дорогая?

Мина. Не знаю, милый Джонатан. Ничего не знаю. Обнимите меня покрепче!

Харкер заключает ее в объятия. Звучит далекая, тревожная музыка. На сцене клубится туман. Волчий вой. Харкер и Мина впадают в транс, подтягивают волкам.

Голос Дракулы. Встань, Джонатан Харкер… Теперь ты в моей власти… Мои мысли стали твоими мыслями…

Харкер медленно отходит от кровати. Входит Дракула с дверью. Он «переступает через порог», захлопывает дверь за собой, прищемляя плащ. Пытается снова открыть дверь, ручка отламывается. Он выбрасывает ее за кулисы.

Дракула. Плащ!. Эй вы там, за сценой! То есть, за Стиксом… В царстве мертвых… То есть, немертвых… Отдайте плащ!. Отдайте плащ, подземные гады, убью всех на фиг!

Он берет дверь и подходит к кровати.

Мина. Джонатан?

Дракула. Молчите! Еще одно слово, и я размозжу ему голову на ваших глазах… (Дракула взмахивает рукой, Джонатан хватается за голову и падает на колени.) Теперь вы плоть от плоти моей, кровь от крови, род от рода. Отныне и навсегда будете вы являться по моему зову. По велению разума моего вы устремитесь ко мне через все преграды, моря и земли. Скрепим же наш союз! (Дракула пытается укусить Мину в шею, однако зажатый дверью плащ ограничивает его движения. Он кусает ее в руку. Мина не может сдержаться – хихикает. Свет гаснет. Дракула выходит вместе с дверью.) Ну, бли-ин!

Зажигается свет. Мина лежит без сознания на кровати, Харкер распростерт на полу.

Ван Хельсинг. Боже мой! Люси! Артур!

Сьюард. Боже мой! Мина! Джонатан! Живее, доктор, займитесь Миной. (Он бежит к Джонатану, Ван Хельсинг к Мине.) Он в каком-то дурмане или трансе. Джонатан, Джонатан! (Бьет его по щеке, чтобы разбудить. Тот дергается невпопад, попадает ему по лицу.)

Харкер. Она жива?

Мина. Джонатан…

Харкер. Слава всевышнему… Слава всевышнему, вы живы.

Ван Хельсинг. Друзья, мы должны немедленно покинуть логово вампира. Уничтожим оставшиеся ящики с землей, и ему будет некуда деться!

Кровать уезжает за кулисы.

Сьюард. Со всей возможной поспешностью направились мы на Ямайскую улицу, где обнаружили недостающие ящики, наполненные землей из Трансильвании, родины вампира.

Харкер. Однако, ящиков только шестнадцать.

Сьюард. В Карфаксе было тридцать три…

Ван Хельсинг …итого сорок восемь.

Харкер …девять. Сорок девять!

Ван Хельсинг. Ну сорок девять! Подумаешь, великий математик…

Харкер. Мина в опасности!. О боже, я должен вернуться к Мине.

Ван Хельсинг. Нет, погодите… Тише. Он идет. Все по местам!

Все прячутся. Приглушенный свет. Над сценой пролетает летучая мышь. Входит Дракула, на ходу превращаясь из летучей мыши в человека. Ван Хельсинг выступает ему навстречу, высоко подняв крест.

Дракула. Ван Хельсинг!

Дракула шипит и отступает. Харкер и Сьюард загораживают ему путь.

Ван Хельсинг. Вот мы и встретились, граф Дракула. Я долго ждал…

Дракула. Я тоже ждал этой встречи, Ван Хельсинг, великий Ван Хельсинг! (Жестом он погружает Харкера и Сьюарда в транс.) Ничтожества! Вы сильнее их. Но и вы тоже будете служить мне. Идите ко мне. Идите… Вы подчинитесь мне. (Ван Хельсинг слабеет. Он делает неуверенный шаг вперед.) Хорош-шо… (Ван Хельсинг опускает крест.) Вы – в моей власти…

Ван Хельсинг. А-а-а!. (Огромным усилием Ван Хельсинг поднимает крест, наставляя его в лицо вампиру. Дракула рычит, хватает крест, который должен вспыхнуть у него в руках. Крест не вспыхивает.) Святое распятие вспыхивает пламенем в руках у нечисти!

Дракула. А вот и не вспыхивает.

Ван Хельсинг. Вспыхивает!

Харкер. Я вижу, как оно пылает в руках у нечисти.

Дракула. А я не вижу. (Крест загорается[1]1
  Если возникли технические трудности, или противопожарные предписания в вашем театре не позволяют сделать «взрывающийся крест», можно сыграть эпизод из «Дракулы», как будто крест должен «взорваться», но техника – разумеется – отказала.


[Закрыть]) Ах!. (Дракула отступает, рыча от ярости.) Вы ничего не понимаете! Глупцы! Жалкие глупцы! Вы думаете, что оставили меня без прибежища, но нет! Один последний ящик с землей у меня еще остался. Ищите! Вам меня все равно не найти! Пробьет час моей мести! Я буду шкопойно шпать в моем яшшике штолетия… (поправляет выпадающие клыки, из-за которых начал шепелявить.) Да свершится по слову моему! (эффектно уходит со сцены, врезаясь в задник.) Блин!

Из-за задника вылетает летучая мышь.

Харкер. Смотрите!

Сьюард. Улетел, все пропало! Летучая мышь зависает над серединой сцены.

Харкер. Еще не все пропало. Хотел улететь, но… не смог. Летучая мышь отъезжает на пару метров назад, дергается некоторое время на месте, затем снова скользит вперед и зависает над серединой сцены, беспомощно хлопая крыльями.

Сьюард. Ага, вот теперь улетает!. Но недалеко…

Харкер. Погодите… Он растворяется…. Растворяется в тумане… Я его не вижу. А вы видите, доктор Сьюард?

Сьюард. Нет, я тоже не вижу. А вы, доктор Ван Хельсинг?

Ван Хельсинг. А я вижу…

Харкер. Ни черта вы не видите. Перед глазами у нас туман… Несущая проволока провисает, и летучая мышь медленно планирует на пол, продолжая хлопать крыльями. Актеры смотрят на нее в немом отчаянии. Ричфилд берет дело в свои руки.

Ван Хельсинг(к публике) Если вы верите в вампиров, хлопайте в ладоши…. Давайте похлопаем громче, быть может, мышь оживет…